СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕАЛЫ УЧАСТНИКОВ ПОЛЬСКОГО, РУССКОГО И УКРАИНСКОГО ОСВОБОДИТЕЛЬНЫХ ДВИЖЕНИЙ 40-Х ГОДОВ XIX ВЕКА

Формирование социально-политических идеалов петрашевцев, кирилло- мефодиевцев и польских конспираторов определялось многими факторами. В значительной степени оно зависело от социального состава и идейных истоков мировоззрения членов тайных кружков. Среди участников движений преобладали дворяне. Однако заметное место занимали и разночинцы. Неоднородность социального состава не могла не отразиться на особенностях восприятия как духовного наследия прошлого, так и современных им теорий. Значительную роль в формировании мировоззрения петрашевцев, кирилло- мефодиевцев и польских конспираторов сыграли движение декабристов и польское восстание 1830 - 1831 годов. Существенное влияние оказали также произведения А. С. Пушкина, М. К). Лермонтова, Н. В. Гоголя, Т. Г. Шевченко, А. Мицкевича, публицистика и литературно-критические сочинения В. Г. Белинского, А. И. Герцена, видных деятелей и идеологов польской эмиграции, а также Э. Дембовского и Г. Каменского.

Не видя в окружающей действительности ответов на поставленные вопросы, участники подпольных кружков искали их в утопическом социализме, прежде всего в учениях III. Фурье и Ф. Ламенне. Однако идеи христианского и утопического социализма были восприняты и осмыслены ими не одинаково. М. В. Петрашевский, Д. Д. Ахшарумов, А. В. Ханыков и И. М. Дебу, относившие себя к "социалистам фурьеристского толка", подвергали критике философские взгляды своего учителя¹ , в то время как А. И. Плещеев, А. П. Милюков, Н. А. Мордвинов и Ф. М. Достоевский, на мировоззрение которых значительное влияние оказали идеи Ламенне, считали наиболее пригодным для пропагандистской деятельности среди народа его произведение "Слово верующего"² .

Приверженности подавляющего большинства кирилло-мефодиевцев к идеям христианского социализма не разделял Т. Г. Шевченко, который подвергал в своих произведениях критике христианские догмы, призывающие массы к терпению и смирению. Сохранившиеся письма и проекты членов Кирилло- Мефодиевского братства В. М. Белозерского и Н. И. Савича свидетельствуют об увлечении первого благотворительной

---

ТОРБУС Анджей - кандидат исторических наук, преподаватель Межвузовского института общественных наук в Лодзи (ПНР).

¹ См, в частности: Дело петрашевцев. Т. 1. М. - Л. 1937, с. 523 - 540.

² См. Никитина Ф. Г. Петрашевский и Ламенне. В кн.: Достоевский. Материалы и исследования. Т, 3. Л. 1978, с. 256 - 258.

стр. 35

---

деятельностью Ф. Пиа³ , а второго - системой Фурье⁴ . В среде польских конспираторов не раз возникали дискуссии но поводу эмигрантской литературы, диапазон которой был весьма широким - от произведений либерально-консервативного лагеря (А. Чарторыского) до социалистических воззваний "Люда Польского". Критическим был также подход и к общественно- политическим учениям Запада. На Каменского и П. Сцегенного большое воздействие оказали идеи христианского социализма. Дембовский увлекался утопической системой Фурье, но воспринимал ее весьма критически⁵ .

Помимо идей социализма, на мировоззрение участников движений повлияли модные в ту пору идейно-теоретические доктрины немецкой классической философии. Однако, если петрашевцы склонялись к материализму и увлекались Л. Фейербахом, то среди участников Организации 1848 г. большой популярностью пользовались Гегель и его польские последователи Б. Трентовский и А. Цешковский. В формировании идейно-политического облика польских конспираторов определенную роль сыграли также идеи русских славянофилов и западников - С. П. Шевырева, О. М. Бодянского, П. Г. Редкина, К. Д. Кавелина.

Представления русских, польских и украинских революционеров о новом общественном строе, его социальной структуре во многом были связаны с реалиями государства, в котором они жили. "Что мы видим в России? - писал петрашевец Н. А. Момбелли. - Десятки миллионов страдают, тяготеются жизнью, лишены прав человеческих или ради плебейского происхождения своего, или ради ничтожного общественного положения своего, или по недостатку средств существования"⁶ . Очевидна попытка с позиции здравого смысла ответить на вопрос, какова причина существования угнетенных сословий. В "Записках" П. А. Кузьмина содержится более конкретное определение социальной структуры. "Неоспоримо, - писал он, - что всякое гражданское общество состоит из слоев, или, точнее выразить, расположено слоями, различающимися правами сословными, имущественными, по своему образованию, положению в иерархическом отношении и проч."⁷ . В то же время Кузьмин указывает на трудности выделения социальных слоев, отсутствие классификационных признаков, дающих возможность отнести каждого члена общества к определенному сословию.

В попытках выяснить происхождение сословий петрашевцы склонялись к той точке зрения, что оно связано с нарушением первобытных общественных отношений. Об этом свидетельствуют, в частности, высказывания Хапыкова в "Речи на обеде в честь Ш. Фурье"⁸ . Тем не менее петрашевцы уже осознавали, что социальный мир внутри общества невозможен, пока существует частная собственность. Не ограничиваясь констатацией того, что наличие сословий связано с социальными причинами, они пытались ответить на вопросы: как удовлетворить потребности всех людей, на каких основах должно быть организовано общество, чтобы сословия не мешали развитию человека. Однако изменения, происходящие в обществе, петрашевцы рассматривали как результат не социально-экономического развития, а изменения потребностей человека, который старается "приспособить общество к своим нуждам и потреб-

---

³ ЦГАОР СССР, ф. 109, 1-я эксп., 1847 г., д. 81, ч. 2, л. 20; Бортников А. И. Кирилло-Мефодиевское общество. - Труды Исторического факультета Киевского унта, 1939, т. I.

⁴ ЦГАОР СССР, ф. 109, 1-я эксп., 1847 г., д. 81, ч. 10, л. 37; Зайончковский П. А. Кирилло-Мефодиевское общество (1846 - 1847). М. 1959, с. 97 - 98.

⁵ См. Избранные произведения прогрессивных польских мыслителей (далее - Избранные произведения). Т. 3. М. 1956, с. 202, 245.

⁶ Дело петрашевцев. Т. 1, с. 290 - 291.

⁷ Кузьмин П. А. Из записок. В кн.: Первые русские социалисты. Воспоминания участников кружков петрашевцев в Петербурге. Л. 1984, с. 288.

⁸ См. Дело петрашевцев, Т. 3_; М. - Л. 1951, с. 16.

стр. 36

---

ностям"⁹ . Исходя из требования равного права всех людей на полное удовлетворение их нужд, они строили свои планы общественных преобразований на абстрактных положениях всеобщего братства, справедливости и равенства.

Отмечая наличие в истории борьбы классов, петрашевцы не могли осознать ее роли. "Это закон победителей и побежденных, проявившийся на Востоке борьбою каст, в Греции - борьбою демотов с эвпатридами, в Риме - плебеев с патрициями... наконец, борьбою крестьян, промышленных комюн с вассалами и в наше время борьбою пролетариев с капиталистами", - писал Ханыков. Но не эта борьба должна привести, по его мнению, к порогу нового общества. Необходимо "нейтрализовать, уничтожить этот закон,.. наше учение есть то высшее начало, которое должно вытечь из антиномии победителей и побежденных, начало всемирного примирения, всеобщей свободы, счастья"¹⁰ .

Члены идейно неоднородного Кирилло-Мефодиевского братства также начинали формировать свое мнение о существующем обществе и его структуре с непосредственного наблюдения угнетенного положения украинского народа. Наличие социальных противоречий признавали даже умеренно настроенные братчики. "Куда ни пойдешь, куда ни посмотришь (в Малороссии) везде плач, везде вздохи, невольно скажешь: "Ой, як тяжко, ой, як важко на сим свити житы!" - писал И. Я. Посяда¹¹ . Причины существующего деления общества на господ и угнетенных в своеобразной форме изложены в программном документе братчиков - "Законе божием". При этом появление неравенства так или иначе связывалось у них с нарушением религиозных и моральных заветов.

Лишь некоторые из кирилло-мефодиевцев делали попытку научно изучить вопрос о возникновении сословий. Представитель левого крыла братчиков Н. И. Гулак в работе "Юридический быт поморских славян" пытался показать, каким образом из уже существовавших двух сословий, которые он называл "классами", - родоначальников общин, соединенных родственными узами, и челяди - возникли сословия господ и рабов. В связи с тем что славяне заселили все земли, которые им принадлежали, и свободных земель не осталось, "беднейший класс... естественным образом пришел в необходимость поселяться на чужих землях уже не в качестве челяди, принадлежащей к родовой общине, но и не как вотчинник, а за платеж известного чинша от земли и за отрабатывание известных повинностей: вот начало крепостного права у славян"¹² .

Наиболее подробное рассмотрение социальной структуры современного общества содержат записки Г. Л. Андрузского. В наброске "Проект достижения возможной степени равенства и свободы (преимущественно в славянских землях)" он писал, что на Руси "весь народ разделяется на сословия: благородное - владычествующее дворянство, неблагородное - городовое и сельское. Городовое: купцы, ремесленники, вообще мещане. Сельское: вольные (в Малороссии) казаки и податные: казенные, барские... Есть еще однодворцы и пр., но они не что иное, как выродцы двух сословий"¹³ .

Так же, как и петрашевцы, братчики усматривали в прошлой истории народов и в существующем обществе борьбу угнетателей и угнетенных. Однако, пытаясь исторически представить существование сословий и проистекающего отсюда угнетения, они идеализировали прошлое украинского народа, понимая его как "казацтво", т. е. христианское по духу братство без царей и панов. Будущее общество представлялось братчикам полностью лишенным иерархии. Это представление имело в

---

⁹ Там же. Т. 1, с. 87.

¹⁰ Там же. Т. 3, с. 17.

¹¹ ЦГАОР СССР, ф. 109, 1-я эксп., 1847 г., д. 81, ч. 9, л. 6.

¹² Там же, ч. 2, л. 41.

¹³ Там же, ч. 8, л. 10.

стр. 37

---

большой степени ретроспективный характер. Уничтожение сословий происходило как бы само собой, в результате распространения "истинной веры" среди всех классов, в том числе и аристократии.

Интересные и во многом отличные от программы братчиков мысли о роли сословий в будущем обществе высказывал Андрузский. В проекте "Идеал государства" он писал: "Наше общее равенство отвергает сословия в некоторых отношениях... и пастух и сын вельможи равно могут стремиться к возвышению". Поэтому сословия не должны существовать как состояния наследственные, так как отец не имеет права передачи своих частных прав сыну, который "с рождения получает только права общие, частных же может достигать". И далее: "Существовать же должны сословия: духовное, правительственное, военное, ученое, купеческое, промышленное, земледельческое. Все они должны иметь права свои по мере приносимой ими пользы"¹⁴ . В описании Андрузским взаимоотношений между сословиями п их отношений к центральной власти в целом проявляется стремление к примирению существующих противоречий, препятствующих, по его мнению, слиянию народа в одно целое.

Взгляды польских конспираторов на то, что предшествовало существующей структуре общества, в значительной степени основывались на исторической концепции И. Лелевеля. Сцегеннын в произведении "Золотая книжечка, или История рода человеческого" утверждал, что раньше люди жили в общинах, и "не было между ними ни крестьян, ни мещан, ни ксендзов, ни панов, ни шляхтичей, ни королей, все были равноправными, были только землепашцами и ремесленниками"¹⁵ . Касаясь данного круга вопросов, Дембовский писал: "Летописцы, превозносящие родовую знать, и составители родословных хотят нас уверить, будто славяне перед принятием христианства уже имели понятие о шляхте, но это чистейшая выдумка. Шляхта могла возникнуть лишь в более позднюю эпоху... общественный строй славянских народов в то время не был и не мог быть иным, как чисто республиканской организацией"¹⁶ .

На вопрос о том, как появились сословия, ответы были различными. Все они связывались не с социальными причинами, а с природными отличиями людей друг от друга. Особенно четко, но в Довольно наивной форме это выражено у Сцегенного. По его мнению, шляхетское сословие генетически связано с обыкновенными грабителями и разбойниками, которые постепенно подчинили порядочных людей, честных и смирных, содержащих свою семью собственным трудом, стали презрительно называть их "хам", "холоп", "мужик". Себя же бандиты, воры, разбойники велели называть почтенными именами "пап", "шляхтич"¹⁷ . Дембовский, решая данный вопрос, попытался опереться на исторические данные и пришел к выводу, что "латинская цивилизация, внедрившись в жизнь славянских народов, и особенно поляков, породила в Польше шляхту как свое проявление в исторической общественной жизни и вследствие этого стала первой причиной наших несчастий". Участник Организации 1848 г. ксендз Ю. Плетневский в одной из проповедей отметил, что общность имущества и земли давно погибла, т. к. более сильные разделили землю между собой для собственной выгоды, после чего возникли шляхта и крестьяне¹⁸ .

Польские конспираторы признавали тот факт, что эксплуататоры и эксплуатируемые делятся на определенные сословия. Сцегенный в своих "Афоризмах об устройстве человеческого общества" делил людей

---

¹⁴ Там же, л. 12.

¹⁵ Цит. по: Дьяков В. А. Революционная деятельность и мировоззрение Петра Сцегенного (1801 - 1890 гг.). М. 1972, с. 200.

¹⁶ Избранные произведения. Т. 3, с. 159.

¹⁷ Дьяков В. А. Революционная деятельность, с. 202 - 203.

¹⁸ Избранные произведения. Т. 3, с. 160 - 161; Djakow W. Warszawska organizacja konspiracyjna 1848 roku. - Kwartalnik historyezny, 1976, z. 2, s, 363.

стр. 38

---

па "духовных" и "цивильных". "Род человеческий, - писал он, - можно еще разделить: 1. На господ - к ним относятся монархи, дворянство и ксендзы (священнослужители); 2. На прислуживающих, каковыми являются так называемые чиновники, официалисты, солдаты, дворовые". И тех и других Сцегенный относил к разряду бездельников, живущих чужим трудом. "Разряд же трудящихся, - писал он, - охватывает тех, которые зарабатывают на свое существование честным и полезным трудом, таковыми являются: истинные учителя,.. ремесленники и земледельцы"¹⁹ .

Представления о будущей структуре общества, равно как и критика существующих порядков, были связаны у польских конспираторов с идеями свободы, равенства и братства, свойственными якобы первоначальному состоянию людей. По убеждению Сцегенного, бог дал людям вместе с жизнью равные нрава и свободы. Другие, опираясь на теорию естественного права, утверждали: "Все люди рождаются братьями и должны жить по-братски; ни один не должен возвышаться над другими, угнетать своего ближнего и таким образом попирать человеческое братство". Из показаний И. Василовского, члена кружка Г. Гзовского, следует, что на собраниях конспираторы соглашались с тем, что все люди равны и свободны по природному праву²⁰ . Руководители Организации 1848 г. в своем программном документе констатировали существование связи между справедливостью и равенством и высказывали убеждение, что "без справедливости и равенство есть только мечта"²¹ . Подобных взглядов, выраженных в различной форме, придерживалось большинство участников подпольных кружков.

Среди польских конспираторов наиболее конкретно представлял будущее общество Сцегенный. Свои взгляды по этому кругу вопросов он изложил в работе "Афоризмы", где идет речь о принципах, на которых должен основываться новый социальный строй. "Человеческое общество, - писал Сцегепный, - должно складываться из земледельцев, ремесленников, учителей, женатых священнослужителей и выборных чиновников, так друг с другом соединенных, чтобы не образовалось отдельных привилегированных классов, но существовал единый человеческий род, живущий по одним им самим установленным законам". Подробно разбирая вопросы законодательного устройства, организации жителей сел и городов, обязанности как отдельных равноправных сословий, так и каждого члена общества, объем собственности и ее формы, Сцегепный, отходя от идей абстрактного равенства и свободы, описывал реальные равенство и свободу, к которым все люди обязаны стремиться. Дембовский выразил общий взгляд на устройство будущего общества следующими словами: "Любовь к истине заставляет презирать господствующие ныне предрассудки и не позволяет угнетать свою волю какой- либо касте, будь то одна личность, аристократия или лукавые враги истины - ксендзы"²² .

Резкая критика петрашевцами, братчиками и польскими конспираторами существующей структуры общества и выдвигаемые ими требования уничтожения привилегированных сословий были органически связаны в их воззрениях со стремлением к изменению государственного устройства. Уничтожить высшие сословия без ликвидации монархического государства было невозможно. Неразрывную связь между ними понимали все

---

¹⁹ Цит. по: Дьяков В. А. Революционная деятельность, с. 247.

²⁰ Избранные произведения. Т. 2. М. 1956, с. 728; Революционное подполье в Королевстве Польском в 1840 - 1845 гг. Эдвард Дембовский. Исследования и материалы. Варшава. 1981, с. 383.

²¹ Djakow W. Warszawska organizacja konspiracyjna, s. 378.

²² Цит. по: Дьяков В. А. Революционная деятельность, с. 259; Избранные произведения, Т. 3, с, 109.

стр. 39

---

участники кружков, и это определяло отношение большинства из них к монархии.

Для Фурье, сторонниками идей которого были петрашевцы, форма государственного устройства не играла существенной роли, поскольку фаланстеры можно было создавать при различных политических порядках. Однако петрашевцы пошли гораздо дальше своего учителя, выступая за введение в будущем такой формы правления, которая гарантировала бы в государственном масштабе равенство всех членов общества. Они понимали, что такие условия может обеспечить только республика. Учитывая сильные промонархические настроения в среде простого народа, некоторые из петрашевцев полагали возможным на время сохранить монархию, но ограничить ее конституцией. Ахшарумов писал: "Стоять непременно и дожидаться упрямо республиканского правления - значит терять время, потому что конституционное лучше монархического неограниченного... надобно иметь царя, но предоставить ему самые ничтожные преимущества, сказав народу, что он (царь. - А. Т.) на все имеет право только с согласия его самого (т. е. народа, - А. Т .)"²³ .

Будущая республика представлялась петрашевцам не всегда одинаково. Наиболее конкретно об этом говорят Петрашевский и Ахшарумов, которые склонялись к республике федерального типа. Идея федерализма с необходимостью вытекала из той экономической базы общества, которой должен был стать фаланстер. Петрашевцы были убеждены в необходимости смены не только образа правления, но и всего административно-хозяйственного строя России. Не имея, однако, возможности прямо высказаться против монархии, они основное свое внимание уделяли проектам реформы судопроизводства, администрации и т. д. Петрашевцы считали, что реформа судопроизводства, городское самоуправление вовлекут народ в общественную жизнь и тем самым будут способствовать развитию в его среде республиканских принципов²⁴ .

Большинство членов Кирилло-Мефодиевского братства придерживалось антимонархических взглядов. Андрузский на следствии говорил о Посяде: "Ненавидел дворян, почитая их виновниками всего худого; ненавидел и монархизм, будто бы потворствующий помещикам". За уничтожение монархии, вплоть до физического уничтожения членов царской семьи, выступал Гулак. А. М. Петров показывал, что Гулак хотел организовать восстание и заявлял, что "Общество будет действовать миролюбиво в отношении к царской фамилии, но если переворот будет произведен, а государь не пожелает сложить с себя верховной власти, то необходимость заставит пожертвовать царскою фамилией"²⁵ . Иную позицию занимал Н. И. Костомаров, который во время следствия утверждал: "Что лично до моих мнений, то я... всегда сознавал святость монархического правления,.. видел, что от первой страницы Библии до Апокалипсиса монархия признается нормальною формой общества"²⁶ . Монархические убеждения Костомарова достаточно ярко выражены также в его стихотворении "Славянам".

Взгляды Андрузского эволюционировали от признания конституционной монархии к стремлению установить республику. В "Проекте достижения возможной степени равенства" он концентрировал основное внимание на путях, ведущих к уничтожению существующих сословий, и формулировал вывод о необходимости ограничить для реализации этой цели "произвол монарха". Во втором проекте ("Идеал монархии") он задавался вопросом: "Какие же меры могли бы поставить монархию на возможную степень совершенства?" и отвечал: "Они касаются:

---

²³ Дело петрашевцев. Т. 3, с. 101.

²⁴ Там же, с. 96.

²⁵ Цит по Зайончковский П. А. Ук. соч., с. 96 - 97, 94.

²⁶ ЦГАОР'СССР, ф. 109, 1-я эксп., 1847 г., д. 81, ч. 3, лл. 133 - 134.

стр. 40

---

а) закона, б) власти, в) свободы, г) равенства". "Идеал монархии" остался незаконченным, а в рукописи проекта "Идеал государства" имеются уже высказывания о республиканской представительной форме правления: "Народ постановляет действующие законы, кои суть коренные, их только вправе отменить народный сейм". О переходе Андрузского на республиканские позиции свидетельствуют также работы, написанные им в ссылке. Одна из них представляет собой проект будущей федеративной республики славянских народов, возглавляемой президентом²⁷ .

Несмотря на разницу во взглядах братчиков относительно форм правления, программные документы организации носят четко выраженный антимонархический характер. Их положения основываются на убеждении, что царская власть на земле противоречит первоначальному состоянию людей, у которых в прошлом все было "общее и были у них старшие, избранные, и те старшие были всем слуги"²⁸ . Следовательно, они отдавали предпочтение представительной форме правления: "Чтоб существовал сейм или славянское собрание, где бы сходились депутаты от всех республик славянских... Чтоб в каждой республике был правитель, избранный на время, и над целым союзом был такой же правитель, выбранный на время", - отмечалось в прокламации "Братья украинцы"²⁹ .

Кирилло-мефодиевцы были сторонниками образования союза самостоятельных славянских республик как у русских, так и у украинцев, поляков, чехов, сербов, лужичан, болгар и хорутан. Выдвинутая братчиками программа объединения славянских народов, основанная на демократической интерпретации славянской идеи, связывала в единое целое политические, социальные и национальные аспекты борьбы, что делало ее одним из самых передовых проектов федеративного союза того времени.

Польские конспираторы отрицательно относились к монархии, независимо от того, в каком виде она выступала. Критика этого способа правления осуществлялась с различных позиций: от противопоставления монархии законам христианской религии (Сцегеппый) до попыток обосновать отсутствие исторической необходимости ее существования (Дембовский). Сцегенный в "Послании отца святого папы Григория" основывает свои взгляды на монархию на идеях христианского социализма. "Говорят, - писал он, - будто бог поставил королей и императоров, чтобы люди их слушались. Такое утверждение несправедливо, вы не верьте ему, ибо это ложь и обман". Дембовский, рассматривая исторически разные формы правления, пришел к выводу, что "каждая общественная форма является добром по отношению к предшествующей и злом по отношению к последующей форме". Опираясь на тезис Гегеля о том, что все действительное разумно, Дембовский утверждал, что и монархия, следующая, по его мнению, за теократией и абсолютизмом, также необходима как определенный этап развития.

Считая конституционную монархию шагом вперед в социальном развитии, Дембовский отзывается о ней все же отрицательно: "Монархически- конституционное правительство не только не лучше деспотизма, но даже фальшивее и гнилее абсолютизма"³⁰ , ибо это только видимость демократического правительства, которая лишь мешает разглядеть за ширмой конституционных свобод собственно монархическую форму правления, отжившую свой век. Критика участниками Организации 1848 г. монархического правления основывалась на убеждении, что оно исключает

---

²⁷ Там же, ч. 8, лл. 10, 12, 64, 208.

²⁸ Зайончковский П. А. Ук. соч., с. 152.

²⁹ ЦГАОР СССР, ф. 109, 1-я эксп., 1847 г., д. 81, ч. 2, л. 106.

³⁰ Цит. по: Дьяков В. А. Революционная деятельность, с. 236; Избранные произведения. Т. 3, с. 243, 201.

стр. 41

---

как общее благо всего народа, так и благо отдельных людей, поэтому они видели в нем самое худшее устройство общества³¹ .

Представления конспираторов о будущем Польши сводились к мысли о республиканском строе. Член кружка Г. Гзовского - А. Карпинского Й. Циот в показаниях следственной комиссии говорил, что все высказывались за то, "чтобы была республика, чтобы правительство принадлежало всему народу, чтобы не подчиняться одному человеку"³² . В "Афоризмах" Сцегенный пишет: "Народ устанавливает правительство и суд, передавая власть [выборным] чиновникам"³³ . Во всех прокламациях, распространенных повстанцами в 1846 г., говорилось, что будущий строй в Польше будет распубликанским³⁴ .

Особняком стояла программа Организации 1848 г., в которой говорилось: "Будущее государство не может быть ни монархическим, ни демократическим". Участники организации, опираясь на учение Гегеля, пришли к выводу, что обе эти формы правления уничтожают равновесие, которое должно существовать между основными стихиями государства - общим, частным и неделимым. Отсутствие же такого равновесия, по их мнению, исключает свободу, равенство и справедливость, ибо: "В первом случае (т. е. при монархии, - Л. Т.) неделимое исключало бы две другие стихии государства - общее и частное; во втором - многочисленный класс, как например, в демократии, управлял бы самовладно общим и частным: это было бы государство большинства и равновесие между составными частями государства уничтожилось бы"³⁵ .

Потребности национального освобождения заставляли польских конспираторов обратить внимание прежде всего на проблемы национального единства. По утверждению Дембовского, только после национального и социального освобождения "народ, установивший у себя порядок, основанный на общности, ставший свободным и социально счастливым, послужит примером для всего человечества. Все человечество, все народы станут единым народом, хотя и говорящим на разных языках, и оправдается изречение: "Любовь к народу и к человечеству - это одно и то же". К идее федерации славянских народов близко подошел Сцегенный. На следствии Я. Верховский, член кружка Сцегенного, утверждал, что последний показывал ему карту "старой Польши" (в границах 1772 г. - А. Т.), на которой было написано "Славянщина". Власть, которую должны были установить в Польше повстанцы, называлась у Сцегенного "Всевластие славян"³⁶ . Но она, по-видимому, не выходила за границы "старой Польши".

Приверженность федеративным концепциям устройства будущего государства выразил один из руководителей Организации 1848 г. Р. Свежбинский: "Мы (поляки, обучавшиеся в Московском университете. - А. Т.) пришли к убеждению о необходимости федеративного соединения славян и с этой политической верой... вернулись в Королевство". Однако в программном документе Организации 1848 г. намерения будущих конспираторов ограничились лишь констатацией того, что "единственно Польша из народов славянского племени имеет в своей цивилизации стихию древнюю и средневековую, соединенную с элементом славянским", и поэтому наиболее способна из всех славянских народов "руководить развитием новой истории"³⁷ . Таким образом, на деле высказывания авторов программы были направлены на обоснование идеи цивилизаторской миссии Польши среди славянских народов.

---

³¹ См.: Djakow W. Warszawska organizacja konspiracyjna, s. 378.

³² Цит. по: Революционное подполье в Королевстве Польском, с. 34.

³³ Дьяков В. А. Революционная деятельность, с. 259.

³⁴ См.: ЦГАОР СССР, ф. 109, 1-я эксп., 1846 г., д. 36, ч. 2, лл. 31 - 32.

³⁵ Цит. по: Djakow W. Warszawska organizacja konspiracyjna, s. 378.

³⁶ Избранные произведения. Т. 3, с. 153; Революционное подполье в Королевстве Польском, с. 537.

³⁷ Цит. по: Djakow W. Warszawska organizacja konspiracyjna, s. 359, 376.

стр. 42

---

На формирование социально-политических идеалов участников освободительных движений большое влияние оказала их приверженность идеям западноевропейского социализма. Идеи эти воспринимались потому, что соответствовали потребностям изменения общественных отношений русского, украинского и польского народов, в жизни которых участники этих движений замечали элементы, зачатки будущего устройства.

Невозможно определить точно, существование ли общины заставило петрашевцев обратить внимание на идеи Фурье или знакомство с идеями последнего привело к мысли об определенной аналогии общины с фаланстерами. Петрашевский показывал: "Меня всегда занимали, наравне с европейскими вопросами, вопросы, относящиеся до нашего быта общественного. Желание,.. чтоб наша жизнь общественная получила самостоятельное развитие, сосредоточивает мое внимание на предметы, более удобоприменимые к нашим нуждам общественным, к нашей действительности"³⁸ . Неоспоримым фактом является знакомство Петрашевского с работой А. Гакстгаузена о русской общине.

Петрашевцы, пытаясь выяснить значение современной им общины, отнюдь не идеализировали ее. В. А. Милютин считал необходимым "найти средства для применения двух равно необходимых начал: индивидуализма и общности". Понимая невозможность уничтожения этих человеческих стремлений и отмечая необходимость общественных преобразований, он выдвинул концепцию "ассоциации" прежде всего сельского типа, в которой предусматривал для крестьян "очень широкие права на пользование землей, но сам предмет собственности - земля должна оставаться единой и неделимой"³⁹ . Идеал будущего - фаланстер представлялся петрашевцам как объединение взаимосвязанных элементов: "большой капитал" - для изобретений и движения промышленности; "талант" - знание общественных и естественных наук для развития техники и улучшения взаимоотношений внутри фаланстера; "труд" - совместная деятельность по производству прежде всего материальных благ. Последнему элементу петрашевцы придавали особое значение в будущем обществе⁴⁰ . Во многом идеализируя и утопически представляя будущее, члены кружков, вслед за Фурье, видели главное - преимущество совместного труда и общественной формы собственности.

Представления кирилло-мефодиевцев о справедливом устройстве общества были основаны на христианском социализме и идеализированном опыте истории славянских народов. В "Законе божием" идеи братства и общинной собственности в ее религиозном оформлении выражались как социальный идеал братчиков. Исчезая в годы правления царей и аристократов, этот идеал вновь возрождается народом и в конце концов распространяется на весь мир. По мнению братчиков, лишь простой народ в состоянии возродить общины в том виде, в котором они существовали раньше, и построить новое общество. Одним из примеров общинного братства считались казацкие товарищества, в которых каждый вступающий становился "братом другим - был ли он прежде господином или рабом, лишь бы он был христианин, и были казаки между собою все равны, а старшины выбирались на собрании и должны были служить всем"⁴¹ .

Основным административным элементом будущего государства считал общину Андрузский. Свои представления о ней он изложил в двух проектах. В первом из них рассказывалось о воображаемой стране с общинным социальным устройством и доказывалось преимущество подобной организации общества. О формах землепользования автор не упоминал,

---

³⁸ Дело петрашевцев. Т. 1, с. 126.

³⁰ Цит. по: Малинин В. А. История русского утопического социализма М. 1977, с. 148, 142.

¹⁰ См. Дело петрашевцев. Т. 1, с. 77 - 78.

⁴¹ Зайончковский П. А. Ук. соч., с. 156.

стр. 43

---

однако замечал, что результаты производственной деятельности общины направлялись на удовлетворение ее нужд, за исключением налогов, поступающих государству. Во втором проекте внимание Андруязского концентрировалось на анализе общинного самоуправления, существующего в форме Управы, членами которой являлись голова, старшины, депутаты от общины, священник, местные жители, окончившие курс гимназии, и писцы. Выборными, судя по проекту, были лишь депутаты, но реальная власть - в лице головы и старшины - назначалась правительственными органами. Кроме Управы в общине имелись: общинная касса, магазин, богадельня, школа, доктор и церковь.

Однако в концепции Андрузского община не представляла собой идеального общества благополучия и счастья: "Никто не может отлучиться из общины без требования начальства и дозволения Управы... Самовольные же сборища признаются преступными... Во время бунта, либо за уголовно незаконное решение Управы она может быть распущена"⁴² . Таким образом, представления автора о будущей общине недалеко ушли от реалий той общины, которая существовала в России. Согласно Андрузскому, одним из главных средств, гарантирующих благополучие будущего общества, является строжайшая регламентация поведения ее членов как внутри общины, так и в государственном масштабе.

Взгляд польских конспираторов на общину как зародыш социального переустройства складывался во многом под влиянием теории "гминовладства" Лелевеля. Это подтверждается, в частности, текстами Сцегенного. Определенное воздействие на них оказывали также христианский социализм и идеи Фурье. Большинство конспираторов видело будущую Польшу буржуазно- демократическим государством, в котором правом частной собственности пользуются все его жители. Наиболее четко данная тенденция выражена в работах Каменского, который писал: "Наделение же деревенского люда земельной собственностью представляет собой единственное средство, которое обеспечивает ему независимость"⁴³ .

Выразителями концепции переустройства общества на социалистических началах являлись Сцегенный и Дембовский. Первый в описании будущего общества обращался сначала к прошлому, к роли и месту общины, или "гмины", к ее устройству. Сцегенный подчеркивал наличие в "гмине" личной собственности на орудия труда, предметы домашнего обихода при общенародной собственности на землю. Обосновывая необходимость коллективной формы собственности на землю в обществе будущего, Сцегенный руководствовался принципами христианского социализма, а не естественным правом. Внутри его "гмины" существует определенная регламентация отношений, но все ее руководители являются выборными и могут быть смещены по первому требованию народа. Несмотря на совместное владение землей, выражавшееся в том, что "от умершего хозяина земля возвращается к пароду"⁴⁴ , и совместную работу по устройству улиц, общественных зданий и т. д., принцип "каждый работает на себя" остается в силе и составляет основу для распределения продуктов труда. Сцегенный, как и большинство утопических социалистов того времени, компенсировал абстрактность своих мыслей о природе будущего общества детальным описанием его устройства, вплоть до учета денег, составляющих доход "гмины", и всех повинностей, которые должны выполнять ее члены в пользу государства.

Представления Дембовского о будущем обществе базировались на необходимости полного уничтожения частной, а в некотором смысле и личной собственности. Основанием будущего общества он считал общину, или "ассоциацию", - усовершенствованное представление о фаланстерах Фурье. Критикуя последнего за принципиальное допущение существова-

---

⁴² ЦГАОР СССР, ф. 109, 1-я эксп., 1847 г., д. 81, ч. 8, лл. 201 - 205.

⁴³ Избранные произведения. Т. 2, с. 742.

⁴⁴ См. Дьяков В. А. Революционная деятельность, с. 257 - 258.

стр. 44

---

ния частной собственности в фаланстерах, он высказывается также против участия капиталистов в "ассоциациях". Подробно рассматривал Дембовскпй вопросы трудовой деятельности в "ассоциациях" будущего. Что касается обязанностей их членов, то "каждый пользуется общей народной собственностью, а свой труд ... отдает на общую пользу". Говоря о распределении материальных благ, Дембовский не склонялся к уравнительному принципу и делал реалистический вывод: "Если труд в общественном производстве будет распределен раз и навсегда между членами общества по принципу добровольности, или исходя из потребностей общества, или согласно указу соответственно их способностям и желаниям, то распределение продуктов общественного производства может быть без труда произведено согласно естественному праву и решению выборных экспертов"⁴⁵ . Работы Дембовского не содержат указания на возможность существования личного хозяйства, что еще раз свидетельствует о том, что собственность в будущем обществе представлялась ему обобществленной.

Некоторыми из польских конспираторов идея общины трансформировалась в либерально-кооперативистском духе. Член Организации 1848 г. В. Клопфлейш в своих показаниях говорил о намерении организовать на купленной в складчину земле силами нескольких лиц некую артель, с которой использовались бы передовые методы труда. "За нашим примером пошли бы другие, через ото сельское хозяйство, самый большой рычаг хозяйства страны, оставаясь в руках людей образованных, очень бы поднялось; крестьянский народ, обращаясь с нами и людьми на нас похожими, лишился бы грубых привычек, а приобрел бы смелость и просвещение"⁴⁶ .

Сопоставление программных установок и высказывании потрашевцев, братчиков и участников конспиративных кружков в Королевстве Польском показывает ощутимые различия между ними, что обоснованно отмечалось в литературе. Однако это сопоставление выявило и определенное единство их взглядов на существующий строй и идеальное общество будущего, чему до сих пор не уделялось достаточного внимания. Прежде всего наблюдается общность представлений о сословно-классовом делении существующего общества и причинах его возникновения. Сам факт появления сословий объяснялся сходным образом: либо как следствие того, что люди забыли идеи равенства и отошли от религиозных заветов ("Закон божий"), либо как нарушение принципов естественного права, когда более сильные в физическом и умственном отношении личности отняли у народа свободу и собственность, сделали их своими привилегиями (Гулак и Сцегенный). Большинство петрашевцев исходило при этом из теории естественного права, а некоторые (например, Ханыков) указывали на определенную роль частной собственности в формировании сословий, рассматривая ее в качестве элемента, нарушающего классовое равноправие. Сословия в том виде, как они существовали, должны быть уничтожены - вот основная идея практически всех участников освободительных движений.

Отношение петрашевцев, братчиков и польских конспираторов к разным формам правления также имело гораздо больше сходства, чем отличий, при этом последние касались в основном частных вопросов. К монархии отношение подавляющего большинства революционеров было отрицательным. Расхождения проявлялись преимущественно в степени эмоционального протеста против монархического правления и в предполагаемых способах скорейшего уничтожения деспотизма. Даже сравнительно немногие сторонники конституционной монархии признавали, что она не соответствует реальным потребностям общества, и рассматривали ее

---

⁴⁵ Избранные произведения. Т. 3, с. 150, 151.

⁴⁶ Цит. по: Djakow W. Warszawska organizacja konspiracyjna, s. 364.

стр. 45

---

как временную форму правления. В вопросе, что придет на смену монархии, разногласий практически не наблюдалось. Участники подпольных кружков были едины в том, что только республика гарантирует равенство всех перед законом и ту сумму реальных свобод и потребностей, которая необходима. Петрашевцам республика была нужна прежде всего для введения фаланстеров, т. к. монархия являлась серьезным препятствием на этом пути. Большинство кирилло-мефодиевцев видело в республике средство для создания федеративного союза славянских народов. Польские конспираторы считали республиканское правление путем к национальному освобождению и демократическому устройству своей страны. Вообще же подход петрашевцев, братчиков и конспираторов в Польше к федеративному принципу государственного устройства был неодинаковым.

Участники освободительных движений по-разному рассматривали роль общины при построении нового общества. Петрашевцы не идеализировали общину, существовавшую в России, хотя весьма положительно отзывались об общинном устройстве Древней Руси. Они выступали за общинную собственность на землю, за коллективную организацию труда, но отвергали патриархальную старину, которая мешала созданию индустриального общества. Члены Кирилло- Мефодиевского братства идеализировали раннехристианские общины и казацкие товарищества. Поэтому структуру будущего общества они видели через призму тех "братских" отношений, которые якобы существовали в прошлом. Община представлялась кирилло-мефодиевцам в первую очередь не экономической, а социально-политической единицей, в своей микроструктуре отражающей федеративное устройство республики.

Представления тех немногочисленных польских конспираторов, которые рассматривали общину как зародыш социального переустройства, в известном смысле были похожи на воззрения участников русского и украинского освободительных движений. Сцегенный идеализировал общину прошлого у славянских народов. По форме его взгляды очень напоминали некоторые положения "Закона божиего". Здесь, видимо, сказалось также общее воздействие христианских заповедей, на которых основывались в своем мировоззрении и Сцегенный и братчики. По некоторым внешним признакам экономическое устройство общины у Сцегенного повторяло построения западных утопистов, однако, по его представлениям, общинники должны были трудиться отдельно друг от друга и только на себя. Дембовский раскрывал свое понимание общины как вероятное осуществление фаланстеров. Однако в отличие от петрашевцев он выступал за полную отмену частной, а в некотором смысле и личной собственности. В его концепции наиболее рельефно выделена социалистическая направленность будущего общества, и даже самой общине придается в пей меньшее значение, чем "абсолютной общественной собственности". Дембовский считал, что не община является основой существования коллективной собственности, а, наоборот, коллективная собственность дает возможность существовать общине.

Воззрениям некоторых деятелей русского, украинского и польского освободительного движения 40-х годов, как и их западных предшественников и современников, были присущи элементы уравнительного, "казарменного" социализма. В то же время последний на этом этапе развития социалистической мысли никак нельзя считать главной чертой рассмотренных выше концепций. Более того, ряд участников движения выступал с развернутой критикой стремлений подчинить жизнь общества будущего жесткой и мелочной регламентации⁴⁷ .

---

⁴⁷ См. Володин А. И., Шахматов Б. М. Утопический социализм в России, 1833 - 1883. В кн.: Утопический социализм в России, М. 1985, с. 31.

стр. 46

---

Поиск путей реализации социально-политических идеалов, представления участников тайных организаций о формах практических действий колебались в пределах двух направлений: революционного и либерального, образуя различные половинчатые варианты. У петрашевцев и членов Кирилло- Мефодневского братства эти различия были выражены более остро, чем в польской конспирации, где в конечном счете все подчинялось задачам национального восстания. В вопросах его организации противостояли друг другу две основные линии: либо его тщательная агитационная и пропагандистская подготовка в народе, либо расчет на стихийное выступление. Общим для участников освободительных движений было отсутствие внутреннего единства взглядов на тактические проблемы и структурно- организационные принципы борьбы.

Анализ социально-политических идеалов петрашевцев, кирилло-мефодиевцев и польских конспираторов, их представлений об идеальном обществе в будущем свидетельствует о важных идеологических сдвигах, которые произошли в русском, украинском и польском освободительных движениях в 40-х годах XIX века. Характерными становятся творческое освоение социалистических идей и попытки применить их к реальной действительности. В обосновании принципов нового общественного строя петрашевцами и большинством польских конспираторов впервые отчетливо выявилось стремление вывести эти принципы из существующих экономических отношений, а не сводить дело к иллюзорному восстановлению идеальных порядков далекого прошлого, характерному для большинства братчиков. В программных установках тайных кружков внутренне взаимосвязаны преобразование всей системы общественных отношений и государственной формы, что должно было гарантировать неизменность создаваемой общественной системы.

Стихийный демократизм петрашевцев, кирилло-мефодиевцев и польских конспираторов в некотором смысле был своеобразным предвосхищением положения о демократической республике как государственном устройстве, облегчающем выражение "коренных интересов угнетенных масс"⁴⁸ . Вместе с тем в ряде произведений участников освободительного движения государство рассматривалось не только как важнейшее орудие проведения в жизнь их планов, но и в качестве постоянно функционирующего элемента идеальной системы. Данная особенность позволяет подходить к содержащимся в идеалах русских, украинских и польских революционеров политическим воззрениям как вполне самостоятельному течению политической мысли.

В. И. Ленин датировал начало поиска правильной революционной теории передовой мыслью России 40-ми годами прошлого века. Но он обращал внимание и на ошибочное объяснение механизмов общественного развития тогдашними социалистами, в учениях которых, по его словам, не было "ни грана социализма". Историческую ограниченность деятелей освободительного движения России он связывал с присущей им "революционностью буржуазной крестьянской демократии"⁴⁹ . Однако, несмотря на слабые стороны выдвинутых идеалов, деятельность петрашевцев, кирилло-мефодиевцев и польских конспираторов по распространению и осмыслению социалистических идей, их соотнесению с существующим строем стала составной частью революционного опыта русского, украинского и польского народов, знаменуя первые шаги в развитии революционно-демократической мысли.

---

⁴⁸ Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 33, с. 71.

⁴⁹ Там же. Т. 41, с. 7 - 8; т. 21, с. 238.