Рецензии. П. Ф. ЛЫСЕНКО. БЕРЕСТЬЕ

Минск. Наука и техника. 1985. 399 с.

Письменные источники содержат весьма скудные сведения о возникновении и формировании русских городских центров, их облике, застройке, структуре, культуре, занятиях населения. Во многих случаях мы даже не знаем точного места расположения того или иного города, упоминаемого летописцами, или определяем его неверно. 35 лет назад не было известно местоположение каждого шестого или седьмого города из названных в "Списке русских городов дальних и ближних"¹ . В настоящее время количество таких городов сократилось с 54 до 46² .

Плодотворный поиск в этом направлении продолжается³ , о чем свидетельст-

¹ Тихомиров М. Н. Список русских городов дальних и ближних. В кн.: Исторические записки. Т. 40, с. 215.

² См. Куза А. В. Русские раннесредневековые города. В кн.: Тезисы докладов советской делегации на III Международном конгрессе славянской археологии. М. 1975, с. 64 - 65. В Северо-Восточной Руси удалось установить местонахождение города Ярополча (см. Седова М. В. Ярополч-Залесский. М. 1978.) В результате новых исследований уточнено место расположения и структура Клещина (см.: Дубов И. В., Лапшин В. А. Открытие летописного Клещина. В кн.: Археологические открытия 1977 года. М. 1978, с. 60).

³ Зверуго Я. Г. Древний Волковыск X - XIV вв. Минск. 1975; об историко-

стр. 118

вуют и результаты усилий заведующего сектором средневекового периода Института истории АН БССР кандидата исторических наук П. Ф. Лысенко и его коллег. Обнаружение летописного древнего Берестья - удача белорусских археологов. Долгие годы считалось, что этот город располагался на одном из островов при слиянии р. Муховца с Западным Бугом и его остатки: полностью уничтожены во время строительства Брестской крепости.

И вот в результате раскопок выявлен древнерусский город с уникальной сохранностью деревянных построек высотой до 12 венцов, с мостовыми, мастерскими, остатками укреплений. В научный оборот введена обширная коллекция оружия, орудий труда, предметов быта, украшений, амулетов и других вещей, включая изделия из дерева и кожи.

Автор монографии тщательно изучил деревянные постройки Берестья и, используя широкие аналогии, выявляет общее и особенное в домостроительстве этого города, высказывает наблюдения, имеющие большое значение в целом для данной проблематики. К достоинствам исследования П. Ф. Лысенко относится высококачественная публикация многочисленных находок; в основном не вызывают возражений их датировка, определение назначения; тщательно проанализирована технология изготовления тех или иных предметов.

Высокой оценки заслуживает описанный в книге о Берестье опыт содружества археологов с музейными работниками и реставраторами, в результате которого по инициативе и при активной поддержке партийных и государственных органов удалось не только сохранить найденный и раскрытый памятник, но и превратить его в музейный комплекс, играющий важную роль в пропаганде исторических знаний. К сожалению, мы можем лишь желать такого же прямого и быстрого внедрения в повседневную практику результатов археологических раскопок большинства других древнерусских городов.

Оценивая в целом исследование П. Ф. Лысенко как заметное достижение в изучении древнерусского города, укажем и на слабую его сторону: аналитическая часть труда иногда походит - по стилю и языку - на отчет о раскопках, что существенно затрудняет восприятие того, как автор понимает анализируемое им явление в целом. Ряд историко-археологических деталей и описаний мог быть помещен в приложениях, а не в основном тексте.

Некоторые общие посылки автора могут быть оспорены. Так, обосновывая локализацию Берестья, он подчеркивает "устойчивость, стабильность местоположения древних и поздних городов"; перенос их на новое место, по его мнению, "редкое исключение" (с. 10). В науке существует и другая точка зрения, выдвинутая в свое время И. Н. Ворониным и получившая разработку во многих исследованиях. Тот путь развития городов, который П. Ф. Лысенко склонен, по-видимому, считать основным, на деле является лишь одним из нескольких наблюдавшихся в действительности; "перенесение" городов на Руси - не исключение из правила, а широко представленное явление⁴ . На территории Белоруссии среди таких городов можно назвать Полоцк, Борисов, Минск, Усвяты⁵ .

Данное разногласие касается и предлагаемой автором интерпретации раскопанного городского центра, определения его места в типологии городов Древней Руси. Судя по письменным известиям о Берестье и материалам раскопок, его следует относить к категории "средних" городов, аналогичных, например, Торопцу⁶ .

П. Ф. Лысенко рассматривает исследованную часть Берестья как детинец, мысовое городище. Посад же, по его мнению, располагался на одном из островов при впадении Муховца в Буг, где впоследствии была сооружена Брестская крепость (с. 33). Такое положение пока не обосновано археологическими фактами.

археологическом изучении городов Белоруссии см.: Алексеев Л. В. Полоцкая земля (Очерки истории Северной Белоруссии) в IX - XIII вв. М. 1966; Штыхов Г. В. Древний Полоцк. IX - XIII вв. Минск. 1975; его же. Города Полоцкой земли (IX - XIII вв.). Минск. 1978.

⁴ Куза А. В. О происхождении древнерусских городов (история изучения). - КСИА АН СССР, 1982, вып. 171, с. 11; Дубов И. В. К проблеме "переноса" городов в Древней Руси. В кн.: Генезис и развитие феодализма в России. Л. 1983.

⁵ Штыхов Г. В. Города Полоцкой земли, с. 18 - 20.

⁶ Фоняков Д. И. Древний Торопец (IX - XVI вв.). Автореф. канд. дисс. Л. 1986, с. 8.

стр. 119

Если говорить о детинце, то он должен был иметь укрепления. Но автор отмечает, что "не сохранилось никаких следов оборонительных сооружений древнего города" (с. 55). Обнаруженные остатки рва и дубового частокола слишком скудны, требуются дальнейшие исследования для достоверной реконструкции характера и системы обороны Берестья. Размещение посада на одном из островов также гипотетично (никаких следов его не выявлено).

О занятиях горожан можно судить по орудиям труда, оружию и предметам быта. Абсолютное большинство построек Берестья - жилые, сооружений для содержания скота практически нет. В культурном слое найдены кости домашнего скота, в том числе и крупного рогатого. Видимо, продуктами животноводства город снабжала округа. То же следует сказать и о земледелии, поскольку в Берестье обнаружены лишь считанные орудия земледелия: одно рало, два железных наконечника пахотных орудий и 20 серпов. Для сравнения сошлемся на цифры, приводимые П. Ф. Лысенко: на Райковецком городище найдено 22 сошника, 113 серпов, 32 косы, а в Изяславле - 405 серпов. Найденные в Берестье топоры автор относит и к деревообрабатывающим и земледельческим орудиям (с. 340 - 347). Полифункциональность ряда типов топоров известна. Однако делать выводы о преобладании той или иной функции можно лишь рассматривая всю систему производства, набор орудий, и тогда нельзя не прийти к заключению, что сельское хозяйство не являлось главным занятием Берестья.

По мнению автора, все основные потребности города и округа в ремесленных изделиях из железа обеспечивались местным производством. Основанием служит прежде всего то, что близ Бреста имеются три населенных пункта с названием Рудка, а в Берестье найдены куски крицы и шлака. Действительно, железоделательное ремесло было представлено в незначительных размерах почти повсеместно, и не только в городах, но и на многих сельских поселениях. В Берестье известна одна кузнечная мастерская, приспособленная, по- видимому, для ремонтных работ. Обнаружены и единичные кузнечные инструменты - молот XII в., клещи и бородок XV - XVI вв. (с. 203 - 205).

Нет оснований полагать, что здесь получила широкое развитие обработка цветных металлов (найдены пинцет и стержень XI в., одна литейная формочка XIII в., один тигелек). Автор, несомненно, прав, отмечая, что ювелирное ремесло Берестья значительно уступало ремеслу Рязани, Полоцка, Гродно, Новогрудка, Турова, Минска и др. городов (с. 380).

Керамические вещи из Берестья не отличаются от общерусских, и, по мнению автора, такое сходство говорит об общих традициях и технологии ремесла (с. 382). Можно даже предположить, что и найденные предметы ввезены из крупных древнерусских ремесленных центров - отсюда и сходство. Впрочем, что касается обработки дерева, косторезного дела, ткачества, гончарства, то не приходится сомневаться в распространенности этих ремесел в Берестье.

К сожалению, автор детально не рассмотрел вопрос о характере города и его жителях, ограничившись в основном определением Берестья как пограничного города. И в самом деле, почти все сообщения о Берестье в летописях связаны с событиями военно-политического характера. Берестье занимало важное стратегическое положение, и, видимо, это была крепость с военным гарнизоном, каковой она продолжала быть на протяжении веков. Гарнизон получал необходимые сельскохозяйственные продукты от округи, а предметы ремесла - от городов. Посада здесь могло и не быть, и тогда следует считать, что археологами раскрыта одна из древнерусских, еще дерево-земляных, крепостей- городищ.

Появление фундаментальных публикаций и исследований, подобных новой книге П. Ф. Лысенко, создает основу для выявления общих закономерностей и индивидуальных особенностей в процессах возникновения и развития городов на Руси. Изучение комплекса Берестья необходимо продолжать. Монография П. Ф. Лысенко подвела этапный итог этой работе археологов Белоруссии.