Перевод с итальянского М. Л. Абрамсон. Под редакцией и с предисловием С. Д. Сказкина. Изд-во иностранной литературы. М. 1954. Цена 17 руб. 25 коп.

Выход в свет на русском языке рецензируемой книги видного историка и общественного деятеля Джино Луццатто следует всячески приветствовать. Ее автор более 40 лет изучает экономическую историю средневековой Италии. Он написал ряд работ обобщающего характера и статей, посвященных частным проблемам экономической жизни городских коммун Апеннинского полуострова. Луццатто особенно много занимался вопросами экономики средневековой Венеции; его статьи о хозяйственной жизни республики св. Марка недавно обобщены им в книге "Исследования по истории венецианской экономики".

Дж. Луццатто далек от марксизма. Его методологические установки проявились как в данной, так и в других работах. Так, модернизируя исторические явления, Дж. Луццатто пишет, что некоторые предприятия в Риме были организованы по капиталистическому образцу и ставили перед собою задачи капиталистического характера (стр. 96, 115). Понимая феодализм прежде всего как явление политическое, Луццатто утверждает, что феодальная система в Южной Италии была "введена... в связи с завоеванием норманнами", а в Сицилии и Сардинии она "в своем наиболее типичном виде была привнесена... Арагонской династией" (стр. 211). Такое понимание феодализма имеет место и в работах автора, посвященных экономике Венеции. В этих работах Луццатто заявляет, что в Венеции феодализм никогда не был в состоянии утвердиться ни в одной из своих форм¹ . Одну из своих работ Луццатто назвал "Синдикаты и картели в венецианской торговле в XIII и XIV вв."² . Между тем венецианские купеческие товарищества не имели ничего общего с картелями и синдикатами эпохи империализма, созданными на основе господства промышленного капитала, ищущего рынков сбыта своих товаров. Незначительность капиталов в руках средневековых купцов и опасность со стороны "людей и моря" вызывали необходимость их объединения в товарищества, стремление к монополии было свойственно им в той же мере, как и всякому ремесленному цеху того времени.

Дж. Луццатто приводит в своих работах ценный конкретно-исторический материал и правильно решает многие частные вопросы. В рецензируемой книге он сделал ряд верных выводов по экономической истории древней и в особенности средневековой Италии. Луццатто справедливо объясняет потерю Италией ее прежнего экономического значения не конкуренцией провинций, как это делает Ростовцев, а разложением рабовладельческой системы производства (стр. 112, 115). Правилен его тезис, что для понимания экономического развития городов в XI и последующих веках "следует изучать не столько внутренние изменения, происходившие в среде горожан, сколько само феодальное общество в целом" (стр. 237). Полностью подтверждается фактами вывод Луццатто о том, что "переход земель в руки буржуазии (горожан. - Н . С. ) никоим образом не мог стимулировать прогресса и нововведений в области сельскохозяйственной техники и организации хозяйства", пока крупная международная торговля приносила огромные прибыли (стр. 307).

Нужно согласиться с утверждением автора, что горное дело в средние века носило феодальный характер, равно как и такие промыслы, как рыболовство. Луццатто дает правильную характеристику средневековому суконному производству: "Мы склонны видеть в подавляющем большинстве шерстяников типичных мелких торговцев, занимающихся одновременно промышленной деятельностью, которые... стоят гораздо ближе к торговцу-ремесленнику, чем к настоящему предпринимателю капиталистического типа" (стр. 327, 328). Мы полностью согласны и с той критикой, которой Луццатто подвергает взгляды Зомбарта, настаивавшего на мелком, ремесленном характере средневековой торговли.

К спорным положениям той части книги, которая посвящена хозяйству древней Италии, относятся, на наш взгляд, утвержде-

¹ См. G. Luzzatto. Les activites economiques du patriciat venitien (X-XIV s.). "Annales d'histoire economique et sociale" Vol. I. 1937, N 43. p. 25.

² G. Luzzatto. Sindacati e cartelli nel commercio veneziano nei secolo XIII, XIV. "Rivista di storia economics". Vol. I. 1936, p. 52, 63.

ния о том, что хозяйство, изображаемое в трактате Катона, не было плантационным (стр. 74); что Рим знал многопольную систему земледелия и двухполье там было исключением (стр. 105); что крупное хозяйство плантационного типа никогда не было в Италии господствующим, а было лишь исключением (стр. 306). Эти положения не подкреплены необходимыми доказательствами. Неубедительна и попытка автора защитить древний Рим от обвинения в паразитизме (стр. 92, 96). Из того, что в Риме, кроме богачей и люмпен-пролетариев, жило немало ремесленников, вовсе не следует, что Рим не был городом-паразитом на теле империи. Для доказательства противного надо было бы показать, что именно давай Рим в обмен "а притекавшие из провинций богатства, а этого Луццатто не делает и сделать не может.

Нам кажется, что автор не прав, объясняя хозяйственный подъем Италии во II в. до н.э. появлением квалифицированных рабов с Востока (стр. 101). Трактат Катона доказывает, что римские землевладельцы имели возможность хорошо ознакомиться с сельским хозяйством Карфагена и Греции и перенести их опыт на свои поля. Трактат Колумеллы, как известно, начинается с рассуждения о причинах упадка сельскохозяйственного производства в Италии, и эту причину он усматривает как раз в том, что ведение сельского хозяйства перешло в руки рабов.

Непонятно также, почему Луццатто думает, будто "лица, принадлежавшие к господствующему сословию, в особенности к классу сенаторов... не принимали непосредственного участия в завоевательных войнах и не пользовались связанными с этим выгодами" (стр. 79). Спрашивается, кто же были те "командиры войск, участвовавших в завоеваниях, правители захваченных провинций", имевшие возможность "в короткий срок накопить сокровища, которые показались бы сказочными римлянам предшествующего поколения", если это не были представители господствующего сословия?

В то время как первая часть книги Луццатто в своей основе не опирается на самостоятельное изучение первоисточников, вторая часть, посвященная средневековой Италии, является плодом самостоятельных исследований автора. Понятно, что последняя представляет наиболее ценную часть книги. К недостаткам этой части следует отнести слабое освещение вопросов производства, в особенности ремесленного производства.

Дж. Луццатто утверждает, что "более ясно выраженный капиталистический характер носило, начиная с XIII в., судостроение, по крайней мере в Генуе и Венеции" (стр. 315). В качестве доказательства он приводит прежде всего то соображение, что "постройка поручалась особому мастеру-подрядчику (maigister asciae), который, в свою очередь, нанимая мастеров-специалистов по постройке отдельных частей корабля и чернорабочих" (стр. 316). Автор заявляет, что кораблестроение "нуждалось в довольно дорогом оборудовании, требовало значительного предварительного капиталовложения, совместной работы значительного числа квалифицированных рабочих и чернорабочих в одном и том же доке, вое это приводило к глубокой дифференциации в среде так называемых мастеров" (стр. 317).

Но оба эти довода несостоятельны. Прежде всего подрядчик именовался не magister asciae (по-русски "мастер-плотник"), a protomagister или protus magister³ (в позднейших редакциях цеховых уставов на итальянском языке protto maistro илн proto maestro)⁴ . Такой "подрядчик" не был подрядчиком в современном смысле этого слова. Надо иметь в виду, что плотничные работы выполнял один цех (marangoni), конопатил суда другой (calafati), весельное оборудование изготовлял третий (remarii), причем мастерам одного цеха, в том числе и протомагистрам, категорически воспрещалось выполнять работы другого. Стало быть, "мастер-подрядчик" не мог брать подряд на постройку всего корабля. Никаких чернорабочих "мастер-подрядчик" не нанимал, так как никто, кроме членов цеха, не имел права работать; роль чернорабочих выполняли ученики, с которыми мастера являлись на работу в положенном для каждого цеха количестве. Заказчик мог заключить договор на выполнение тех или других работ по постройке корабля непосредственно с группой мастеров, минуя протомагнетрое⁵ .

³ "I capitolari delle arte veneziane". Ed. Monticolo. Vol. I-III. Roma. 1895 - 1914; vol. II. p. 224, 226, 235, 243, 250.

⁴ Там же, стр. 275, 276.

⁵ Там же. стр. 216, 244, 276, 239 (ciascheduno paron... sia tegnudo et debba osservar il patto che con li soi maestri fara), p. 253, 254.

Если заказчиком была Венецианская коммуна, то мастера получали заработную плату по существующим расценкам или по определению дожа и его советников, помимо протомагистра⁶ . Все это говорит о том, что в лице протомагистра выступал не подрядчик, а старший мастер в артели плотников или конопатчиков.

У нас также нет оснований говорить о "глубокой дифференциации в среде так называемых мастеров". Верно, что одни мастера имели "доки" и "верфи" (scarum, или по-итальянски squero), другие - нет. Но тогдашняя "верфь" или "док" отнюдь не требовали значительного предварительного капиталовложения и не могли служить гранью для "глубокой дифференциации в среде так называемых мастеров", как полагает Луццатто. "Предварительные капиталовложения" были, несомненно, нужны, если бы корабли строились из материалов владельцев "верфей", но автор совершенно справедливо отмечает, что корабли строились всегда из материалов заказчика и судостроителем являлся судовладелец, а вовсе не "мастер-подрядчик". Судостроение было ремесленным не только по форме, но и по существу и притом не только в XIII, но и в XIV и в XV веках.

Луццатто неточно характеризует стекольное производство. Он пишет: "В Венеции имелось множество небольших по размерам стеклоплавильных печей, у которых работало по одному мастеру, или, в редких случаях, несколько мастеров, пользовавшихся помощью немногочисленных подмастерьев и учеников" (стр. 330, 331). На самом деле у венецианских стеклоплавильных печей было по три или четыре отверстия, следовательно, столько же и рабочих мест⁷ , причем в цехе мастеров-стеклодувов (fiolarii) не было подмастерьев. В состав этого цеха (в отличие от других цехов) входили владельцы плавильных печей (patroni), мастера и ученики⁸ . Владелец плавильной печи был больше похож на предпринимателя, чем протомагистр строительных цехов, а его мастера - на наемных рабочих, хотя, конечно, и в данном случае можно говорить лишь о "капиталистических тенденциях", а не о капиталистическом характере производства.

При характеристике шелкоткацкого ремесла Луццатто преуменьшает его значение для Венеции ХШ в. и преувеличивает роль выходцев из Лукки в XIV столетии в развитии этого ремесла (стр. 319, 320). Цех шелковников (samitarii) в Венеции задолго до появления переселенцев из Лукки производил большое количество разнообразных шелковых тканей⁹ .

Более подробно и основательно разработаны в книге Луццатто вопросы торговли. Здесь можно сделать лишь незначительные критические замечания. Так, не совсем верно, что торговое судоходство в Венеции было представлено лишь в двух видах: как транспортная служба, организованная государством, и как независимое от государства мореплавание (стр. 347). Известно, что в венецианской, как и в генуэзской, торговле большую роль играли mudua и caravana, плававшие в сопровождении военных кораблей. Это нечто среднее между указанными Луццатто двумя видами торгового мореплавания. Характеризуя импорт хлеба в крупнейшие города Италии (стр. 354), автор забывает указать в качестве одного из районов закупки зерна Северную Африку, в частности Тунис¹⁰ . Венеция покупала много хлеба также в Византии и на Черноморском побережье ¹¹ . Правильно указывая на большое значение торговли лесом для Италии (стр. 352), автор забывает указать большую роль, которую играла в этом деле Далмация с ее обширными тогда еще лесными богатствами.

Следует признать заслугой Луццатто то, что он остановился в своей книге на вопросе о ведении счетоводства по системе двойных записей. Но, к сожалению, ои дал такое нечеткое объяснение этой системы записей (стр. 376), что даже читатель, хорошо знающий основы бухгалтерского дела, едва ли разберется в этом объяснении. Сомнительно такое заявление автора: "Изданные в последние годы регистры или фрагменты регистров итальянских купцов показывают, что двойная бухгалтерия довольно часто применялась уже в первые десятилетия XIV века; возможно, что новые публикации покажут, что она начала приме-

⁶ Там же, стр. 199.

⁷ G. Monticolo. L'arte dei fioleri a Venezia nel secolo XIII e nel principio del XIV. "Nuovo Archivo". Vol. I. Veneto. 1891, p. 181, 183.

⁸ "I capitolari delle arte veneziane". Vol. II, p. 65. 82.

⁹ Там же, стр. 31, 32.

¹⁰ "Fontes rerum austriacarum. Diplomata et Acta". Vol. XIII, p. 305.

¹¹ "Fontes rerum austriacarum. Diplomata et Acta". Vol. XIV, p. 201, 213, 216, 243, 254, 171.

няться еще ранее" (стр. 376, 377). Без указания на то, какие именно регистры и фрагменты автор имеет в виду, и без обозрения этих регистров я фрагментов поверить этому выводу нельзя. Нам представляется, что двойная бухгалтерия родилась и развивалась вместе с капитализмом.

Укажем также на некоторые фактические ошибки. Не соответствует действительности заявление автора о том, что с конца X в. Венеция стала господствовать над Северной Далмацией (стр. 218). Этому мешали в XI в. хорваты, а в XII - венгры, не говоря уже о сопротивлении самих далматинских городов, например, Задара. Неверно, что в 1100 г. Венеция предоставила свой флот, состоявший из 200 судов, в распоряжение Готфрида Бульонского (стр. 244). Венеция никогда не была столь щедрой, да и Готфрид Бульонский не мог бы этим флотом воспользоваться, так как в этом году он умер и венецианцы имели дело с второстепенными вождями крестоносцев. Изображение венецианских феодалов, овладевших после четвертого крестового похода рядом островов на Эгейском море, в качестве вассалов Венеции (стр. 250) противоречит источникам, что хорошо еще сто лет назад знал Гопф¹² Неверно, что Михаил Палеолог овладел Константинополем при помощи генуэзцев (стр. 251), хотя Нимфейский трактат 1261 г. и предусматривал такую помощь. Противоречит фактам заявление, что после четвертого крестового похода южным далматинским городам, и в частности Дубровнику, "почти все время удавалось сохранять независимость, совершенно самостоятельно вести торговлю" (стр. 256). Договор Венеции с Дубровником от 1232 г., который несколько раз возобновлялся, полностью отвергает это положение¹³ .

Перевод книги Луццатто на русский язык, сделанный М. Л. Абрамсон, в общем удовлетворителен. Но в нем встречаются отдельные недочеты. Нам кажется, что переводчица напрасно придерживается географических наименований, мало или вовсе не употребительных в русском языке: "Поданская равнина" вместо обычного ее наименования "равнина реки По"; "Венето" вместо принятого "Венецианская область" (стр. 253, 257) и др. Остались непереведенными отдельные итальянские слова, преимущественно терминологического значения, например, на стр. 67 semisse и quadrante, на стр. 376 monte и cassa de'contanti. Передавая текст Луццатто о строительной деятельности готов в Италии, переводчица пишет о "реставрации римских памятников и театра в Помпеях" (стр. 158). Во-первых, Помпеи во времена Теодориха все еще оставались засыпанными после извержения Везувия в 79 г., а во-вторых, хорошо известно, что этот король дал приказ Симмаху о восстановлении театра Помпея в Риме. Эти и некоторые другие погрешности снижают ценность перевода.

В заключение хочется присоединиться к мнению автора предисловия к книге Луццатто - С. Д. Сказкина, что книга Дж. Луццатто - первая на русском языке работа по экономической истории древней и средневековой Италии, - несомненно, представит большой интерес для советского читателя.

¹² Подробную аргументацию по этому вопросу см. Н. П. Соколов. Венецианская доля в "византийском наследстве". "Византийский временник". Т. VI, стр. 171, 177, 178.

¹³ "Fontes rerum austriacarum. Diplomata et Acta". Vol. XIII, p. 308 seq.