ИЗ СЛОВАРЯ "СЛАВЯНСКИЕ ДРЕВНОСТИ"

Античная литература. Памятники литературы. Исследования античности.

NEW СТАРИННАЯ (АНТИЧНАЯ) ЛИТЕРАТУРА


СТАРИННАЯ (АНТИЧНАЯ) ЛИТЕРАТУРА: новые материалы (2024)

Меню для авторов

СТАРИННАЯ (АНТИЧНАЯ) ЛИТЕРАТУРА: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему ИЗ СЛОВАРЯ "СЛАВЯНСКИЕ ДРЕВНОСТИ". Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Публикатор:
Опубликовано в библиотеке: 2022-05-06
Источник: Славяноведение, № 6, 31 декабря 2007

С 1994 г. журнал "Славяноведение" регулярно предоставлял свои страницы авторам этнолингвистического словаря "Славянские древности", создаваемого под общей редакцией акад. Н. И. Толстого (М., 1995. Т. 1; 1999. Т. 2; 2004. Т. 3), для публикации предварительных версий словарных статей к очередным томам. Настоящая публикация завершает эту серию, поскольку четвертый том словаря находится в печати, а работа над последним, пятым томом завершается. Журнальные подборки строились по тематическому принципу (народный календарь, животные, растения, персонажи народной демонологии, человек, ритуальные предметы, обряды и т.д.) в отличие от самого словаря, где статьи располагаются в алфавитном порядке. Предлагаемая ниже заключительная подборка включает четыре статьи пятого тома: две из них посвящены ключевым разделам народной космологии, сформировавшимся под сильным влиянием книжной христианской традиции, но сохранившим и архаические дохристианские представления ("Сотворение мира" и "Страшный суд"), третья характеризует народные способы осмысления и номинации пространства и их место в традиционной картине мира ("Топонимия народная"), четвертая дает представление о принятых у славян толкованиях сновидений, используемых при этом приемах, критериях, оценках и отношении народного сонника к соответствующему жанру книжной традиции. Каждая из данных тем в последние годы обогатилась новыми материалами и удостоилась специального внимания исследователей; из наиболее ценных для словаря публикаций укажем следующие: Кузнецова В. С. Дуалистические легенды о сотворении мира в восточнославянской фольклорной традиции (Новосибирск, 1998), Дергачева И. В. Посмертная судьба и "иной мир" в древнерусской книжности (М., 2004), Пигин А. В. Видения потустороннего мира в русской рукописной книжности (СПб., 2006), "Народная Библия": Восточнославянские этиологические легенды / Сост. и комм. О. В. Беловой (М., 2004), Подосинов А. В. Ex oriente lux! Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии (М., 1999), Березович Е. Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте (Екатеринбург, 2000), Niebrzegowska S. Polski sennik ludowy (Lublin, 1996), Сны и видения в народной культуре / Сост. О. Б. Христофорова (М., 2002), Сны и видения в славянской и еврейской культурной традиции / Отв. ред. О. В. Белова (М., 2006).


Продолжение. Начало см. 1993. N 6; 1994. N 2, 5; 1995. N 3; 1996. N 5; 1997. N 4, 6; 1998. N 6; 1999. N 6; 2001. N 2, 6; 2002. N 6; 2003. N 6; 2004. N 6; 2005. N 6; 2006. N 6.

стр. 90


СОТВОРЕНИЕ МИРА - сюжет космогонических мифов и этиологических легенд, развивавшийся в славянской традиции под воздействием библейской, прежде всего - апокрифической.

Наиболее известный фольклорный космогонический сюжет сохранился в русском духовном "Стихе о Голубиной книге". Голубиная книга ("Книга глубины" - основы мира), написанная самими Царем Небесным, выпадает из тучи (к крестному - мировому - дереву, на Фаворскую гору, к камню Алатырю); истолковать ее может лишь царь Давид (Давыд Евсеевич) по просьбе князя Владимира (крестителя Руси) или царя Волотомана (ср. др. - рус. волот - великан). Согласно "Книге", белый вольный свет "зачался от суда Божьего", солнце красное - от лица Божьего, месяц - от груди, звезды - от риз Божьих, темные ночи - от дум Господних, утренние зори - от его очей, буйные ветры - от Святого духа, дробный дождик - от слез Христа (по другим вариантам свет - от Святого Духа, от лица Божьего, солнце - от очей и т.д.). За сотворением мира в стихе следует антропогонический миф: у людей разум - от самого Христа, помыслы - от облаков небесных, "мир-народ" - от Адама, сотворенного из космических стихий (кости - от камня, тело - от земли, кровь - от морских вод).

Тот же стих содержит фольклорную космографию: "Белый (православный) царь - над царями царь, Святая Русь - всем землям мать, Адамова голова (Лобное место - Голгофа) - всем головам мать, Иерусалим (пуп земли) - всем городам отец, камень Алатырь - всем камням отец, кипарис (крестное древо) - всем деревьям мать, плакун-трава, возникшая из слез Богородицы, - всем травам мать, океан - всем морям отец, Фаворская (Сионская) гора - всем горам мать, кит-рыба - всем рыбам мать, потому что на трех (семи) китах покоится земля, Индрик (единорог) - всем зверям отец и т.д. Духовный стих завершается мотивом борьбы двух "лютых зверей" (в другом варианте - двух зайцев) - Правды и Кривды: победившая Правда пошла на небеса, Кривда распространилась по земле. Источники духовного стиха - древнерусские апокрифы "Беседа Иерусалимская" и "Беседа трех святителей", где "высота небесная, широта земная и глубина морская" соотносятся с тремя ипостасями Троицы - Отцом, Сыном и Духом Святым, небеса - обитель Творца до сотворения мира - описаны как "три каморы" (свода), солнце сотворено от риз Господних, луна - от воздуха и престола Господня, гром и молния - от огненной колесницы, к которой приставлены два "громных ангела" (в одном из вариантов апокрифа им приписываются имена Перуна и Хорса - древнерусских божеств).

В славянской традиции распространилось и книжное представление о мире, как яйце: известна польская легенда о земле, сотворенной из яйца, упавшего с мирового дерева [1. S. 39].

На фольклорную космографию повлияла апокрифическая картина мира: земля держится на трех китах в океане, дно которого опирается на железный столп, тот стоит на неугасимом огне и т.п. Землетрясение происходит оттого, что один из китов, вол, на котором держится земля (серб.), шевелится. Небесная твердь уподоблялась не только каменному своду (трем, семи, девяти сводам и т.д.), но и глиняному сосуду, крышке и т.п.: известны рассказы о том, что первоначально небо было низко над землей, но его оттолкнули своими орудиями косец или пахарь, осквернители божьего дара (хлеба) - с тех пор оно стало недосягаемым [2. С. 441 и сл.].

Дуалистические версии сотворения мира (и человека) у восточных и южных славян восходят к архаическим космогоническим мифам о двух творцах - доб-

стр. 91


ром и злом, плавающих в виде двух птиц (гоголей - черного и белого, уток и др.) в волнах первичного океана. Эти версии развивались под воздействием апокрифической (богомильской?) книжности, прежде всего - "Сказания о Тивериадском море".

В "Сказании о Тивериадском море" Тивериадское озеро представлено как первичный океан. Бог опускается по воздуху на море (ср. космогонический сюжет в книге Бытия) и видит Сатанаила, плавающего в облике гоголя. Тот называет себя богом, но признает истинного Бога "господом над господами". Бог велит Сатанаилу нырнуть на дно, вынести песку и кремень. Песок Бог рассыпал по морю, создав землю, кремень же разломил, правую часть оставил у себя, левую отдав Сатанаилу (ср. оппозицию правого и левого как воплощения благого и злого). Ударяя посохом о кремень, Бог создал ангелов и архангелов. Сатанаил же создал свое бесовское воинство.

Подобные легенды сохранялись у болгар, поляков, украинцев, русских и неславянских народов Восточной Европы: сатана - обитатель первичного океана (в виде водоплавающей птицы, черта в пене, в лодке; в некоторых сказаниях Бог создает сатану из своей тени); Бог велит ему нырять за землей (иногда сатана сам предлагает Богу создать землю). Сатана трижды ныряет, но лишь на третий раз, помянув Божье имя, достает земли, утаив часть во рту. Бог творит землю, которая начинает расти на море и во рту у сатаны; тот выплевывает утаенную часть, из нее возникают холмы и горы. По другим вариантам, Бог засыпает на сотворенной земле, сатана пытается сбросить его в воду, тащит его в одну сторону, потом в другую - так по всем сторонам света, но земля разрастается, и сатане не удается утопить Бога; напротив, он невольно совершает ритуал благословения земли, начертав крест во время своих попыток. Наиболее архаичный вариант дуалистического сказания, записанный в Заонежье, представляет Саваофа в виде белого гоголя, сатану - в виде черного (ср. [1. S. 39 - 40; 2. С. 213 и сл.; 3; 4].

После творения земли, ангелов и бесов возгордившийся Сатанаил пытается создать собственное небо (в соревновании с Богом возникают семь небес), но архангел Михаил низвергает его (отбирая у противника божественное имя ил) и всю нечистую силу на землю - так появились нечисть, бесы и черти на земле. Сам сатана проваливается в преисподнюю. В сербскохорватских дуалистических сказаниях сатана и падшие ангелы захватывают с собой солнце (или оно изначально находится в руках противника Бога - Дуклиана, мифологизированного императора Диоклетиана, гонителя христиан). Архангел (или Иоанн Креститель) затевает с сатаной ныряние в море, и когда дьявол (или Дуклиан) ныряет, покрывает море льдом и уносит солнце на небо. Дьявол пробивает лед, но настигает архангела уже на небе, вырвав часть его ступни (с тех пор у людей выемка в ступне).

В украинских колядках дуалистическая космогония имеет уже вырожденный характер: два голубка спускаются на два дуба среди мирового океана и держат совет, как им "основать свет": со дна моря они достают песок для суши и синий камень для неба. В фольклоре славян сохранились пережитки космогонических мифов о браке неба и земли [1. S. 28 - 29], оплодотворяемой небесным дождем (ср. рус. мать сыра земля), о небесной свадьбе солнца и месяца. В сербской песне Денница (планета Венера) женит Месяц, сватает у тучи молнию, в кумовья зовет самого Бога, которому дарит небеса, деверьями - Петра и Павла, которым достается летний зной (Петров день), старшим сватом - Иоанна Крестите-

стр. 92


ля, получившего крещенские холод и снег, воеводой свадебного поезда - святого Николу (он получает власть над водами), возницей - Илью-пророка (его дары - молнии и громовые стрелы). К космогоническим сюжетам примыкают многочисленные этиологические легенды о происхождении светил, земли, гор, водоемов, грома и т.д.

Продолжением дуалистических космогонии с участием сатаны являются антропогонические легенды. Древнейшая из них пересказана в "Повести временных лет" (под 1071 г.): волхвы (языческие жрецы?) поведали о том, как Бог мылся в бане, вспотел и отерся "ветошкой", которую сбросил с небес на землю. Сатана стал спорить с Богом, кому из нее сотворить человека (сам он сотворил тело, Бог вложил душу). С тех пор тело остается в земле, душа после смерти отправляется к Богу. В позднейших восточнославянских и болгарских вариантах творение человека более приближено к ветхозаветному мифу: Бог создает человека из глины и уходит на небо за душой, оставляя сторожем собаку, еще не имевшую шкуры; сатана соблазняет собаку шубой или хлебом (усыпляет холодом) и оплевывает человека. По возвращении Бог выворачивает свое творение наизнанку - из-за оплеванных внутренностей человек становится подверженным болезням. По другим вариантам, дьявол истыкал человека пальцем (шилом), чтобы душа в нем не держалась; Бог заткнул все отверстия травами (которые стали лечебными), кроме одного, из которого исходит душа со смертью (болг.); дьявол тщится создать человека, подобного сотворенному Богом, но у него получается волк, которого оживляет Бог (волк откусывает дьяволу часть ноги, поэтому он хром). Такими же неудачами завершается подражание в творении овса - дьявол сеет сорняки; вместо коровы у него выходит коза и т.д. В русских преданиях сатана насаждает яблоню - древо познания, осину (на которой повесился Иуды), хмель и т.п., чтобы искушать человека.

В русских легендах сатана претендует на власть над людьми - ведь они сотворены из земли, добытой им со дна океана. Он получает власть над мертвыми людьми, поэтому они должны были пребывать в преисподней (аду) до Страшного суда.

Апокрифический сюжет, распространенный в болгарской и древнерусской книжной традиции и имеющий античные истоки, - сотворение Адама Богом из восьми частей - элементов мироздания: тело взято от земли, кости - от камней, кровь - от моря, глаза - от солнца, мысли - от облака, "от света - свет", от ветра - дыхание, от огня - теплота. Когда Господь оставил Адама одного лежащим на земле, чтобы взять ему "глаза от солнца", сатана вымазал Адама нечистотами. Сняв эту грязь и смешав ее со слезами Адама, Бог сотворил собаку, чтобы та стерегла человека, а сам отправился за "дыханием" для Адама. Сатана вновь явился к человеку, и хотя собака не подпускала его близко, тот все же истыкал тело Адама палкой (оплевал его и т.п.), впустив в него 70 недугов. Бог вновь изгнал сатану и очистил человека (вывернул наизнанку - отсюда внутренние болезни). Он послал ангела взять (букву) "аз" на востоке, "добро" на западе, "мыслете" на севере и на юге - из букв было создано имя "Адам".

В фольклоре русских старообрядцев сюжет сотворения Адама "из природы" получил характерную мотивировку: "тело (Адама) из земли: по смерти иде в землю; кровь из морской воды: всю жизнь ходя, как морская волна... глаза из солнца: как солнце светя, так и глаза человечи днем смотрят, а ночью спля". Лишь силу Бог сотворил "из ничего" - чтобы человек мог жить своими трудами. В русском духовном "Стихе о Голубиной книге" из частей тела Адама - пер-

стр. 93


вочеловека возникают все сословия: от головы - цари, от "мощей" - князья и бояре, от "колена" - крестьяне, из Адамовой головы вырастает мировое дерево - "кипарисовое древо" и т.д.

Наряду с преданиями, где антропогонические мифы связаны с космогоническими, распространены легенды о сотворении человека из глины, основывающиеся на библейском мотиве о сотворении Адама "из праха земного". В болгарской традиции Бог делал людей, как гончар горшки; после обеда Творец увидел, что работа продвигается медленно и в спешке стал лепить людей, получавшихся хромыми, больными, гордецами и упрямцами и т.п. Характерен мотив божественной слюны, использованной для размешивания глины: от этой слюны происходит мужская сила (семя); напротив, плевок сатаны, хотевшего оживить слепленное тело человека, наводит на него порчу - болезни (укр., рус). В украинской легенде творец использовал оставшуюся у него горсть глины, чтобы приделать человеку половой член - так было создано грешное тело, иначе человек оставался бы в раю.

В некоторых апокрифах (болгарская и древнерусская "Легенда о крестном древе") Адам изображается великаном: Соломон попадает в "костяную пещеру", которая оказывается черепом Адама, в нем могло уместиться 300 мужей. К мотиву перволюдей-великанов примыкает украинское предание о прародителях, которые были так сильны, что наступая на камень, оставляли на нем след (ср. так называемые камни-следовики - петроглифы в виде человеческой ступни); после грехопадения, напротив, камни вдавливались в ступни - отсюда у людей впадина в ступне.

До грехопадения у первых людей была роговая (как ногти) кожа: Адам умолил Господа оставить его потомкам часть "вечной" кожи на пальцах в напоминание о райском бессмертии (рус; в болгарском варианте Адам и Ева были первоначально покрыты волосами).

Мотив сотворения первой женщины - Евы - в некоторых легендах продолжает библейских миф: ребро для творения взято "от самого сердца" Адама, чтобы жена любила мужа (рус); собака вырывает ребро у первочеловека, и Бог творит из него Еву и т.п. В других вариантах Адам был сотворен с хвостом, и Бог, чтобы отделить человека от животных, отрезал ему хвост и создал из него женщину; первоначально мужчина и женщина были соединены, но сатана оторвал женщину, так что у Адама остался мужской член, а у Евы - влагалище: с тех пор мужчины и женщины стремятся к воссоединению, и от этого рождаются дети (бел.) [5. С. 2].

Другой этиологический мотив антропогонических мифов - происхождение кадыка, "адамова яблока", от запретного плода: от съеденного яблока у Евы появляется вожделение к сатане, у Адама - к Еве; от соития с сатаной рождается Каин, с Адамом - Авель. По другому варианту, от сатаны рождается потомок с двенадцатью (семью) головами, лишь одна из которых - человечья, остальные - звериные: сатана обещает Адаму съесть липшие головы, если тот "отпишет" ему все свое земное потомство. От Каина происходит грешное потомство, которому Сатана показал, как построить вавилонскую башню: Бог смешал языки строителей, и те, забыв Бога, стали поклоняться идолам (рус).

Согласно западноукраинской легенде, после грехопадения первых людей Бог проклял Еву, повелев ей рожать в муках, а после смерти - нести яйца: каждый день прародительница должна была снести столько яиц, сколько людей умирает на земле. Бог разрезает те яйца пополам и бросает на землю: из одной

стр. 94


половины родятся мальчики, из другой - девочки; когда они вырастают, то их женят. Если же половина яйца упадет в море (будет съедена зверем и т.п.), то человек останется на земле без пары.

В. Я. Петрухин, д-р ист. наук

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Slownik stereotypow i symboli ludowych. 1. Kosmos. Lublin, 1999.

2. "Народная библия": Восточнославянские этиологические легенды / Сост. и коммент. О. В. Беловой. М., 2004.

3. Веселовский А. Н. Разыскания в области русских духовных стихов. XI. СПб., 1889. Вып. 5.

4. Кузнецова В. С. Дуалистические легенды о сотворении мира в восточнославянской фольклорной традиции. Новосибирск, 1998.

5. Кабакова Г. И. Адам и Ева в легендах восточных славян // Живая старина. 1999. N 2.

СТРАШНЫЙ СУД - один из ключевых эпизодов народной сакральной истории и эсхатологии, с которым в славянской фольклорной традиции связываются представления о судьбах мира и человечества, о втором пришествии Христа, о воздаянии праведникам и каре грешникам. Народные легенды и духовные стихи о Страшном суде сформировались под влиянием христианской книжности и иконографии, но в то же время отразили целый комплекс архаических космологических представлений и народно-этических норм. Многие мотивы народных легенд созвучны образности книжных сочинений (см., например, описание "последних времен" в "Слове Мефодия Патарского" [1. С. 224 - 226, 245 - 248, 262 - 268; 2. С. 299 - 400]). Эти легенды могут носить не только эсхатологический характер, но быть частью межконфессиональной полемики (например между христианами и иудеями) или отражать реакцию на социальные мероприятия (введение распознавательных кодов, идентификационных номеров и т.п.).

Эсхатологические легенды, в цикл которых входят рассказы о Страшном суде, завершают цикл "народной Библии", так же как текст Апокалипсиса венчает канонический библейский текст. В текстовом пространстве "народной Библии" этиология (космогония) и эсхатология (конец света) составляют рамочную конструкцию, полюса которой зеркально отражают друг друга. Так, дни недели, связанные в народных представлениях с сотворением мира, оказываются и датами конца света. По представлениям жителей украинского и белорусского Полесья, а также болгар Баната, "свет сновался" в субботу, и этим объясняется запрет на снование ниток; в то же время в гомельском Полесье зафиксировано поверье о том, что нельзя сновать в субботу, так как в этот день наступит конец света [3. С. 218 - 221]. Легенды о пауке, который "свет сновал", совмещают мотивы, связанные с первотворением и уничтожением мира (паук плетет паутину, из которой возникает мир - полес; в конце времен пауки "заткут" паутиной все небо - в. -слав., см. [3. С. 393 - 395, 498 - 501]). Подобно тому, как в начале света род человеческий был един ("u ich byla adna mowa, adna wiera i adna ustanowa" - Гродненская губ.) [4. S. 231] и только потом разделился на языки и народы, так и в конце времен "буде один нарід і один язик" (Галиция) [5. С. 79]. Согласно поверью из житомирского Полесья, общая примета начала и конца света - наличие бороды у всех мужчин: "Колы свит сновався, уси були з бородами. И казали тода: колы буде конец света, тоже уси будут з бородами" [3. С. 393]. Ср. пред-

стр. 95


ставление, бытующее в Польше: каждый старый человек должен носить усы и бороду, потому что так выглядел сам Бог (окр. Ченстоховы) [3. С. 393].

В народной эсхатологии Страшному суду предшествуют явление Антихриста и знамения "последних времен". По легенде, записанной в Вятской губ., Антихрист "уже народился и прогрыз 7 железных дверей - из тех 12-ти, за которыми он заперт в каменной горе" [6. С. 416]. Согласно легенде из Галиции, в конце времен явится Антихрист и будет летать по воздуху, а люди, думая что это святой, будут молиться и поклоняться ему [7. С. 79]. По легенде о пришествии Антихриста, записанной у современных пермских староверов, "придет такой добрый, а на лбу рога, и корону сверху наденет, и сядет на престол..." [8. С. 34].

Согласно легенде из Западной Белоруссии, "черт", или "жидовский Мессия" (т.е. Антихрист), родится в конце времен у одной еврейки после семилетней беременности, сразу после рождения станет ходить, сделает себе воз с железной печью, будет ездить по свету и обращать людей в свою веру. Тех, кто будет противиться, он будет бросать вилами в печь. Тому, кто согласится, он даст свой знак [9. S. 281] (мотив явления Антихриста "из еврейского народа" - книжного происхождения, см. "Откровение Мефодия Патарского"). Ср. польскую легенду из окрестностей Кракова о том, что перед Судным днем родится Jancychrist - сын Люцифера и 70-летней еврейки; отличительной чертой его будет то, что он родится с зубами [10. S. 54] (ср. широко распространенное славянское поверье, что с зубами рождаются ведьмы и колдуны, упыри и "двоедушники" [11. С. 361]).

Рассуждения о пришествии Антихриста и конце света в современной традиции подкрепляются введением идентификационных номеров, содержащих цифровую комбинацию "666", традиционно воспринимаемую как "число Антихриста" (ср. Отк. 13: 18, "число зверя") и интерпретируемую как "печать Антихриста" (ср. Отк 13: 16 - 17), ср.: "будут ходить палачи ... будут звезды выжигать на лбу, будут номера выжигать..." (Костромская обл.) [12. С. 43].

Согласно представлениям, широко бытующим у восточных славян, признаками конца света и грядущего Страшного суда станут войны, убийства, падение нравов (всевластие "окаянного" над людьми), болезни, затмения, появление птиц с железными клювами, железных (огненных) коней и железной паутины на небе. В эсхатологических рассказах присутствуют также представления об аномальных природных явлениях, которые ознаменуют приближение последних времен. Согласно поверьям карпатских украинцев, перед концом света воды не будет семь лет; жаждущим черти будут предлагать питье из ольховой коры; семь лет не будет дождя, и черт будет поить людей золой, которую он собрал у тех, кто стирал и золил белье в Страстную пятницу; черт будет предлагать людям камень и смолу вместо хлеба и воды; наступит страшный голод, потому что в преддверии конца света в течение семи лет не будет никакого плода ни среди людей, ни среди животных, ни среди растений [3. С. 391 - 398; 13. С. 10 - 14]. Украинцы Подолии рассказывали, что "чорт нарядыться Богом и ходытыме скризь помиж людьми з камнем и золою у руках": людям камень будет казаться хлебом, а зола - водой [14. С. 220]. На Русском Севере считали, что перед концом света "за три года гром не загремит и петух не запоет. За три года до скончания света, но пока еще гром гремит и петух поет" [15. КА РГГУ, N 350, Ухта Каргопольского р-на Архангельской обл., 1996], что "перед концом света будут только молнии, если есть гром - значит еще поживем" [15. КА РГГУ, N 1182, Калитинка Каргопольского р-на Архангельской обл., 1996].

стр. 96


Практически повсеместно распространено представление о том, что о конце света рассказано в "старой" Библии, которую раньше читали в церкви или которой владели "знающие" люди [3. С. 396; 12].

Прогнозы относительно даты Страшного суда основываются на представлениях об особой значимости числа 7000 (именно такое количество лет отпущено на существование мира, ср. эсхатологические ожидания в 1492 г. (7000-й год от сотворения мира) и в 1992 г., который пришелся на "половину восьмой тысячи" от сотворения мира), об отмеченности в календаре високосных годов; временем конца света и Страшного суда часто назывался 2000 год.

"2000 год - конец света буде. Бог открыв все книги грехоу и буде судить. И взлетить на небо ангел. Ангел зла и добра. По одну сторону стануть люди грешные и негрешные. И будуть получать свое на том свете. Во всем мире буде, начнеца Страшный суд. Як не буде воды, то чорт буде носить смолу. Пэрэгорыть земля, буде огонь зноу" [3. С. 400]. Ср. Мат 25: 32 - 33 ("И поставит овец по правую Свою сторону, а козлов - по левую"), Мат 13: 49 ("...изыдут ангелы и отделят злых из среды праведных"), Мат 16: 27 ("...и тогда воздаст каждому по делам его"), Отк 20: 12 (".. .и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими").

По рассказу из окрестностей Ловеча (сев. Болгария), в 2000 г. откроется небо, прозвучит голос, по небу покатятся колеса без волов и земля потонет в крови [16. С. 291].

Польские крестьяне на Любельщине считали, что Страшный суд может случиться в четверг или в пятницу, но ни в коем случае не в субботу, ведь написано в "святых книгах": на Страшном суде все люди должны быть одной веры, а если он придется на субботу, "мы все станем "жидами"" [17. S. 216].

Страшный суд представляется как цепь природных катаклизмов, завершающихся собственно судом над человеческими душами, который вершит сакральный персонаж (Бог, Иисус Христос, Богородица). "Он сначала создал реки всё, а потом все и нарушит. Исус Христос. Потому што не достойны жизни люди; люди, в опале которые у Господа Бога [в Бога не веруют]" [15. КА РГГУ, N 7566. Кречетово-Шильда-Созоново Каргопольского р-на Архангельской обл., 1996].

Сравним сообщение корреспондента Этнографического бюро кн. В. Н. Тенишева (конец XIX в.): "О грозе и кончине века. Весьма превратное понятие существует у нашего народа о грозе и кончине века; этот суеверный рассказ мне передала одна старушка, которая жила у меня в услужении. На небе, как говорила старуха, находятся два пророка Ильи, которые и производят гром следующим образом. Как только на небе является грозовая туча, то эти Божьи угодники начинают разъезжать по небу на огненных колесницах, запряженных тройкою огненных коней. Протяжные раскаты грома она приписывает громыханию этих колесниц, на которых разъезжают по небу святые пророки, сильные же удары происходят от столкновения этих коней и колесниц друг с другом. Когда же придет последнее время или конец всего мира, тогда эти столкновения будут происходить чаще и несравненно сильнее; и наконец произойдут несколько таких ударов или столкновений, от которых святые пророки прольют свою кровь, и эта кровь вместе с дождем прольется на землю, а от этой святой крови загорится земля на три аршина, и тогда уже наступит время второго пришествия Иисуса Христа на землю. Но Он сойдет на землю не сразу, а прежде Его на землю, очищенную огнем, сойдет Пресвятая Богородица и обойдет ее по всем на-

стр. 97


правлениям, и тогда уже сойдет Господь во славе своей на землю и станет судить людей живых и мертвых" (Рязанский у. Рязанской губ.) [3. С. 398].

Образность и символика подобных народных представлений соотносится с новозаветными источниками, ср. Деян. 2: 19 - 20 (знамения последних времен). Эсхатологическое представление о том, что земля сгорит от крови св. Ильи, отражено в ряде легенд из карпатского региона. Рассказывают, что в конце времен св. Илья, взятый живым на небо, придет умирать на землю. Он погибнет в битве с Сатаной (злым, Иродом, Горганом), приняв мученическую смерть через отсечение головы на шкуре огромного быка или вола; кровь Ильи просочится сквозь дырочку в шкуре и сожжет землю [7. С. 80 - 83, 253].

Описания Страшного суда в народных рассказах (горящие земля и небо, кипящая вода, свернувшееся в свиток небо) также опираются на главный эсхатологический памятник христианской традиции "Откровение Иоанна Богослова" ("Апокалипсис"): "А то вот пэршый народ, значыть, истрэбиуся водою, а другий вжэ, як будэ всеобщее, значыть, уничтожение людэй, - огнэм. Зэмне станет, значыть, сиркою (серой. - О. Б.), попросту сказаты по тым, по-руску, а вода, значыть, бензином, чи газом, и все будэ горэти. И напысано так: нэбо свэртытся у свэрток, а зэмля згорыть" (полес. волын.); "Па земле пайдуть мерзость и запущение, и вайна будеть, земля и вада и аблака будуть гареть, а патом вельми харошая жисть, и ангелам семь чаш дау Бог, штоб у море вливали. Седьмую влили, то па марям пашли разные цветы, все, наша жисть, а теперика не знаем, чем ано кончицца" (полес. гомел.) [3. С. 399] (ср. Отк 6: 14; Отк 16).

По поверью из Смоленской губ., при кончине мира ангелы вострубят в трубы и проведут лесенку от земли до неба, которая сделана из человеческих длинных волос; по ней смогут взойти только праведники [3. С. 400].

По представлениям белорусов Гродненской губ., по зову трубы архангела Михаила все умершие соберутся в "долину Езапата" и "по правуй будуць гоуцы, а по леву козлэ; гоуцы пойдуць до раю, а козлэ до пекла" [18. С. 89]. Болгары-мусульмане в Разградско (с. -вост. Болгария) верили, что на Страшном суде Господь или "ангел с востока" затрубит в рог, и от этого сгорит весь мир [19. АИФ VIII. 12. С. 80]. У украинцев Карпат бытует представление о том, что трубы, в которые будут трубить ангелы на Страшном суде, сделаны из обрезанных и выброшенных людьми ногтей; ср. в связи с этим предписание собирать остриженные ногти и хранить их за пазухой [20. С. 11]. Белорусы Гродненской губ. полагали, что душа человека, который при жизни бросает обрезанные ногти на землю, не идет "ни да пекла, ни да неба", а превращается в аиста и ходит по земле, пока не соберет всех ногтей [4. S. 22]. Ср. свидетельство из Полесья: собирая разбросанные ногти, человек может опоздать на Страшный суд и вечно будет скитаться "в темном и беспредельном пространстве" [21. С. 457].

В черниговском Полесье рассказывали: "Будет Страшный суд - так мертвые будут сидеть на веточках, як птички. Грешные у леву сторону, а правые - у право. Як будем Богу молитца, так проживем тую тисячу. Другий свет должэн основатца" [3. С. 401]. Ср. Мат 25: 32 - 33 ("И поставит овец по правую Свою сторону, а козлов - по левую"), Отк 20: 3 (верные Христовы последователи царствуют тысячу лет). Видение душ умерших в виде птиц соотносится с архаическим представлением об орнитоморфном образе души (см. [22. С. 76 - 77]).

Представшие на Страшный суд люди будут все одного возраста (возраста распятого Христа) (полес. волын.). В Болгарии (окр. Кырджали) считали, что на Страшный суд люди восстанут в возрасте 18 лет и все будут на одно лицо [19.

стр. 98


АИФ VIII.3. С. 38]. Ср. поверье, что на Страшном суде все будут "молодыми" (рус. каргопол.). В Гродненской губ. верили, что на Страшном суде все люди (даже те, кто на этом свете не умели читать и писать) должны будут прочесть вслух по божественной книге все свои грехи и добрые дела [4. S. 227].

У русских старожилов Литвы существует поверье, что когда душа идет на Страшный суд, она должна нести с собой могильный крест: "И крест ставится деревянный, когда уже закопали [покойника]. И стоит, пока не сотлеет. Земля должна быть землей... Идет на Страшный суд душа его, она должна с собой нести крест; а крест каменный душе не под силу, а деревянный каждый может нести..." (Зарасайский р-н) [23. С. 27 - 28]. Согласно севернорусским верованиям, крест следует ставить в ногах могилы: "А на Украине в голову ставят, говорят, кацапы крест ставят в ноги, што пойдет, этот суд Страшный будет, суд, дак встает и сразу береца за крест, на плечо и пошел" (каргопол.) [3. С. 401].

Пришествием на Страшный суд, который будет общим для всех народов, часто объясняются различия в погребальном обряде: например, считается, что евреи хоронят своих покойников сидя, так как они хотят обогнать христиан на Страшном суде и первыми предстать перед Господом (укр., бел., пол.) [24. С. 196 - 197].

Человек должен быть готов к последнему суду всегда, поэтому в ровенском Полесье так объясняли правило для женщин спать в юбках: "[Когда спишь,] юпки скыдаты нэ можна, [потому что, когда будет Страшный суд, не успеешь ее надеть]" [3. С. 408].

Согласно широко бытующим в Полесье поверьям, люди, убитые громом (молнией) и погибшие в огне, женщины, умершие от родов, не идут на Страшный Суд - Бог уже снял с них все грехи. Встречаются свидетельства о том, что на Страшный суд не идут утопленники и висельники (полес. брест.).

В Каргополье считают, что не прощенные Богом грешники (особенно самоубийцы) после Страшного суда оказываются "в коленях" у сатаны [15. КА РГГУ, N 11038. Кречетово Каргопольского р-на Архангельской обл., 1996] (ср. представления о том, что сатана держит на коленях Иуду - рус. вят., з. -укр.).

О. В. Белова, д-р филол. наук

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Тихонравов Н. С. Памятники отреченной русской литературы. СПб., 1863. Т. 2.

2. Франко І. Апокріфи і легенди з українських рукописів. Львів, 1906. Т. 4.

3. "Народная Библия": Восточнославянские этиологические легенды / Сост. и коммент. О. В. Беловой. М., 2004.

4. Federowski M. Lud Bialoruski na Rusi Litewskiej. Krakow, 1897. Т. 1.

5. Гнатюк В. Галицько-руські народні легенди. Т. 1 // Етнографічний збірник. Львів, 1902. Т. 12.

6. Зеленин Д. К. Описание рукописей Ученого архива Имп. Русского географического общества. Пгр., 1914. Вып. 1.

7. Гнатюк В. Галицько-руські народні легенди. Т. 2 // Етнографічний збірник. Львів, 1902. Т. 13.

8. Сморгунова Е. М. "А где он Антихрист - нам секрет". Эсхатологические представления современных пермских староверов // Живая старина. 1998. N 4.

9. Federowski M. Lud Bialoruski na Rusi Litewskiej. Krakow, 1903. T. 3.

10. Gloger Z. Encyklopedia staropolska ilustrowana. Warszawa, 1978. T. 1.

11. Славянские древности. Этнолингвистический словарь. М., 1999. Т. 2 (Д-К).

12. Громов Д. В. Фольклорные тексты о "ранешней" Библии // Живая старина. 2003. N 1.

стр. 99


13. Белоусов А. Ф. Последние времена // Aequinox. Сборник памяти о. Александра Меня. М., 1991.

14. Чубинський П. Мудрість віків. Київ, 1995. Кн. 1.

15. Каргопольский архив Лаборатории фольклора Российского государственного гуманитарного университета (Москва).

16. Ловешки край. София, 1999.

17. Kolberg O. Dzieta wszystkie. Т. 17: Lubelskie. Cz. 2. Wroclaw; Poznan, 1962.

18. Шейн П. В. Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-Западного края. СПб., 1902. Т. 3.

19. Архив Института фольклора Болгарской Академии наук (София).

20. Ветхозаветные сюжеты в народной культуре Украинских Карпат / Публикация С. П. Бушкевич // Живая старина. 2002. N 3.

21. Трусевич И. Предания, поверия, пословицы и песни жителей Полесья // Киевлянин. 1865. N 113.

22. Толстая С. М. Славянские мифологические представления о душе // Славянский и балканский фольклор. Народная демонология. М., 2000.

23. Живое слово. Фольклор русских старожилов Литвы / Сост. Ю. Новиков. Вильнюс, 1999.

24. Белова О. В. Этнокультурные стереотипы в славянской народной традиции. М., 2005.

ТОПОНИМИЯ НАРОДНАЯ - географические названия, отражающие мифопоэтические представления о пространстве1. Реалии географического ландшафта, поименованные топонимами, выступают как арена, где разворачиваются события мифологизированной истории, действует нечистая или крестная сила, осуществляется обрядовая деятельность, - тем самым топонимия закрепляет и транслирует мифопоэтический образ пространства. Благодаря способности топонима устойчиво сохранять внеязыковые сведения, минимально трансформируясь во времени, топонимия нередко обнаруживает следы архаичных представлений о мире, утраченные другими формами символического языка культуры.

Из топонимии может быть извлечена информация о языческом пантеоне славян (в то же время к этим реконструкциям следует относиться с осторожностью, поскольку для ряда топонимов могут быть предложены альтернативные этимологические версии, связывающие названия не с теонимами, а, к примеру, с антропонимами; о методических трудностях подобных реконструкций см. в [17; 18; 29]). К числу оттеонимических топонимов относят, в частности, следующие названия: Велес: Велесница (укр., бас. Дуная), г. Велес, Велеш (зап. Сербия), город Велес (центр. Македония), с. Велестово, Велешта (макед., Струшко), с. Велестово (Черногория), источник Velesovo (= Zlatno) Vrilo (хорв.); Даждьбог: г. Даjбог (серб.); Мокошь: Mokosin Vrch (чеш.), с. Mokosica (хорв., Дубровник); Перун: Перунов Холм (укр.), г. Перен, Перуник (макед.), г. Perun, Perunic (хорв.); Радгост: г. Radhost (чеш.), г. Радогост (серб., сред. Босния); Стрибог: с. Стрибіжна (укр., Житомирщина); Троян, Триглав: источник Троjан (рядом место Светополье) (серб., Шумадия), Триглав, Триглауш (макед., Мариовско) и др. Топонимы такого типа чаще всего являются обозначениями гор (реже населенных пунктов), причем на некоторых горах обнаруживаются остатки языческих святилищ. О наличии языческих культовых объектов свидетельствуют также топонимы, образованные от слов "идол", "болван", "капище" и др.: Sohe, Soholina (< soha 'идол') (хорв.); Бован, Бованска Клисура, Требинье, Требевиh, Капешница, Каповац (серб.); с. Долни Болван и Горни Болван, Балованцкиот Камен (Вост. Макед.); ур. Болван, Идо-


1 Статья основана на топонимических материалах, извлеченных из источников [1 - 42].

стр. 100


лово, Божково (рус, арх.). В ходе христианизации в таких местах нередко размещались объекты христианского культа, что на ономастическом уровне нередко приводило к появлению оппозиции между топонимом и названием культового объекта, ср.: на горе Perunsko находится церковь Sv. Jurja (хорв.) [39. S. 506]; рядом с полем Болваново - церковь Спаса Преображения (рус, костр.) [13].

Персонажный ряд низшей демонологии представлен в топонимии гораздо полнее, чем языческий пантеон. Это объясняется тем, что низшие демоны "проживают" непосредственно на земле, поверхность которой описывается топонимами. Бес: Бесова Полянка (рус, влг.), ур. Бісова Баба (укр.); вила, самовила, самодива: руч. Вилино Коло, Вилина Вода (в нижнем течении Бесни Поток), Вилин Извор, Вилина Пеhина (серб.), Vilino Vrelo, Vilina Krosna, Vilino Gumno (хорв.), Самодивец (болг.), Самодивското Кладенче (болг., Поповско, Панагюрско), Самовилин Кладенец (болг., Самоковско), г. Самодивски Бряг (болг., Чирпанско), Самовилски Камен, Самовилска Гретка (макед.); ведьма: г. Ведьмина (рядом г. Лысая) (рус, челяб.), Вэдзьмина Возера (бел., Витебщина), омут в оз. Ciotorek (< ciota 'ведьма') (пол.); дьявол, сатана: ямистое место Дьяволово, прк. Сатана, каменистая отмель Сатанцы (рус, арх.), Diabelskie Skaly (пол., р-н Кракова), Diabelskie Wrota (пол., Татры), ур. Дяволска Могила (болг., Поповско); кикимора: пок. Кикимориха (рус, влг.); ламя: поле Ламньа (серб.); леший: г. Лешаков Угор, ур. Лешья Зыбка (рус, арх.), ур. Лешачиха (влг.); русалка: поле Русалка (влг.), Русалски Гробища (болг.); сайтанар 'мифическое существо, обитавшее в источниках и пещерах и приносившее вред людям и животным': руч. Саjтарски Поток (серб.); упырь, волколак: луг Упырь (влг.), Въркодлаци (болг.); черт: руч. Черторый (рус., Москва), р. Чертолейка (бас. Дона), овраг Чертов Овраг (рус, костр.), руч. Certoryje (чеш.), Czartowskie Skaly (пол.), Чрътов Дол (болг.), Vrzov Dolac, Vraija Draga, Vrazji Laz (vrag 'черт') (хорв.), поле Шейтанката, Шейтанов Трап (болг., Чирпанско) и др. Многие названия такого типа, встречающиеся на разных славянских территориях, воплощают сходные мотивы, ср. мотив чертовой ноши (демон несет тяжелую ношу (камни) и рассыпает ее, создавая тем самым какой-то элемент ландшафта или населенный пункт, поименованный топонимом): ур. Лешева Ноша (рус, бас оз. Воже), ур. Чёртова Ноша (рус, бас. Белого озера), ур. Чортове Беремище (укр., Киев) и др.

"Демонические" топонимы закреплены за географическими объектами с определенными свойствами: водная стихия - объекты с застойной водой (болота, ямы с водой, омуты) или, наоборот, участки рек с быстрым течением; комплексные или переходные по своему характеру объекты - предболотье, буреломы, гряды между покосами, объекты со сложной характеристикой рельефа (овраги, ямы, рытвины, рвы, каменные завалы, бугры); опасные, страшные зоны ландшафта - труднопроходимые места, дремучие леса, обильные змеями места, скалы, мысы, пороги, отмели, водовороты; объекты, которым приписываются сверхъестественные свойства, - места, где "водит", "чудится", камни-"следовики", "бездонные" озера, горные массивы, облик которых изменился в результате выветривания, скалы с причудливыми очертаниями и т.п.; объекты, расположенные на границе или служащие границей - межи, перекрестки дорог; "неокультуренные" ландшафтные зоны - отдаленные от дома, глухие (захолустные) места, бедные в хозяйственном отношении объекты, недостаточно обработанные или заброшенные пахотные и посевные земли; места, связанные с чьим-либо самоубийством, с захоронениями иноверцев.

стр. 101


Взаимодействие топонимов с именами демонов является двусторонним: на основе топонима может сформироваться имя мифического персонажа, "демона места", ср. Хозяйка Медной горы (ср. -урал., героиня сказов Бажова), Патромиха, Чудница, Коленьга - имена мифических существ, которые, по поверьям, проживали соответственно в бол. Патрома (арх.), в ур. Чудницы (арх.), в р. Коленьга (влг.).

В топонимах могут отражаться также действия нечистой силы, направленные на географический объект или проявляемые в связи с ним (названия, образованные от слов "колдовать", "ворожить", "свистеть", "рыть", "хохотать" и др.); реакции человека на контакт с нечистым местом: (топонимы от апеллятивов "казаться, мерещиться", "бояться"); характеристики географического объекта, обусловившие восприятие его как нечистого (названия на базе слов "поганый", "лихой", "дурной", "окаянный", "шальной"). О потенциальной опасности ("нечистоте") географического объекта свидетельствуют также названия, содержащие эпитеты "черный", "темный", "бездонный" и др., ср. Чартово Возера = Чёрнае Возера (бел., Полоцк), лес Пуганое = Темный Лес (рус, влг.). Эпитеты такого рода могут устойчиво соотноситься с определенным типом географических объектов. Так, на разных территориях повторяются топонимические "лысые горы", обозначающие безлесные возвышенности, где, по поверьям, собирались на "слет" ведьмы.

Топонимически выделенными оказываются и "убиенные места"- локусы, связанные с умершими "не своей" смертью. Топонимия предупреждает об особом статусе места, упоминая имя погибшего (ср. традицию обозначения речных омутов по именам тех, кто в них утонул), называя событие (топонимы, образованные от основ "убить", "удавить(ся)", "утонуть", "смерть", "покойник") или же оценивая свойства "убиенного места" как нечистого (топонимы, в основе которых слова "поганый", "чертов", "леший" и др.).

В топонимии находят отражение представления о святых местах. Восприятие локуса как святого может обеспечиваться собственными свойствами топографической реалии. "Святыми" (реже "божьими") в большинстве случаев называют водные объекты - это реки, ручьи, источники со светлой, чистой, "сияющей", "живой" (проточной, не застойной), родниковой водой; глубокие или большие озера; реки или озера с "феноменальными" свойствами (питаемые термальными источниками, "бурлящие", имеющие "целебную" воду и др.), а также гидрообъекты, имеющие особую эстетическую или хозяйственную (промысловую) ценность. "Святость" гидрообъектов связана с традициями водопочитания и культом водных источников; мотивы блеска, сияния, движения отражают архаическую семантику святого [28. С. 468 - 476], которая поддерживается притяжением слов с корнями *svet- и *svet-. Так, озеро Байкал называют Святым Морем, потому что "при первом взгляде на него воображение зрителей поражено было удивлением от великолепия оного" [12]. В роднике Святой Колодник (= Золотая Струйка) "вода, как зеркало, светлая, как святая. Чистая вода. Кто заболеет - больного поили" (рус, яросл.) [13]; в роднике Святая Крыніца "вада жывая, сьвятая, лячебная" (блр., Подвинье) [23. Ч. 2. С. 218]; озера с названиями Святое (костр., ряз.), Божьи Озера (енис.), тоня Божий Промысел (Бакинск. губ.) отличаются изобилием рыбы [25. Т. V. С. 525; Т. I. С. 290]; по течению ручья Святой Ердан матери развешивают рубашки больных детей, чтоб вода унесла болезнь (рус, влг.), и др. Ср. также руч. Света Вода (макед.), родник Свет Извор (серб., Нови Сад), ключ Svata Studynka (чеш., юж. Моравия).

стр. 102


Идея святости водных источников может быть выражена также топонимическими лексемами, у которых семантика сакрального выделяется на уровне коннотации: "светлый", "белый", "серебряный", "спорный (находящийся в споре - месте слияния рек)" и др.

Реже "святыми" называют горы, особенно те, которые являются высокими, безлесными и имеют "чудесные" свойства: Святая Гора в бас. Виледи (арх.) названа так, потому что она "ровная и как будто выросла" [13]; о Святой Горе на Алтае говорили, что по ночам в ней "поют пещеры" [31. С. 128]. Сакральность гор может быть выражена также эпитетами "божий", "христов" и др.: Божья Гора (омск., алтай.), г. Божиця (укр.), г. Христовая Печка (арх.), Божа Горка (бел.), г. Поднебесная (влг.), Jasna Gora (пол., Ченстохов).

Помимо "исконной" святости географических реалий, соответствующий статус может быть сообщен месту за счет появления объекта культа - как языческого, так и христианского: на полях Святой Камень, К Богу в Ступочку лежат чтимые камни-следовики, у которых молятся; у оз. Святое стоит Никольская церковь (рус, влг.) [13]; на г. Христов Камень находился языческий жертвенник (псков.) [3. С. 12]; в месте Swieta Gora был найден образ Богоматери скорбящей, который люди отнесли в костел [42. Т. II. S. 110]; топоним Swieta Lipka отражает появление иконы Богородицы на липовом дереве (пол.) [39. S. 484]; ср. также: пок. Святые Сосны (влг.), чтимые камни Боженькин Следок, Богов След (псков.), Богова Гора (= Молёбное) (яросл.), пок. Богова Сосна (костр.), ур. Святой Крест, Святой Образ (арх.), Святой Ключ (= Часовенский) (рус. влг.), Богова Ступня (укр.), Sveto Drevo (словен.), Свети Кръст (болг.), Крстато Дрво, Запис ("зарубка", "талисман") (серб.). Многие сакральные топонимы указывают на культ определенного святого, ср. хорватские и сербские названия, связанные со святым Витом: г. Sveti Vid (Далмация), Сутвид, Видово Полье, Видова Гора. Возникновение таких топонимов нередко побуждает носителей традиции искать дополнительное обоснование святости локуса, связанного с культовым объектом, в сфере чудесного, сверхъестественного. Поэтому в связи со "святыми" топонимами на разных славянских территориях появляются легенды о перемещении икон, затонувших или провалившихся церквах (колоколах), ходящих по воде святых, спящем в озере мастере-строителе церкви и т.п.

"Исконная" и "привнесенная" святость локусов, обозначенных топонимами, нередко образуют синкретичный комплекс. "Святыми" могут быть названы феноменально опасные, "кризисные" места - пороги, омуты, мысы и скалы (около мыса Святой Нос у Канинского полуострова были сильные приливно-отливные течения, из-за чего гибло множество судов; название Святого Порога в Белозерье объясняют тем, что это "опасный порог, страшный" [13] и др.), которые отмечались установкой крестов, имевших цель "снять" опасность и сигнализировать об особом статусе места. Такую сигнальную функцию выполняют и "святые" топонимы.

Географические названия отражают разные стороны культовой деятельности, осуществляемой на святых местах, ср. вологодские топонимы: г. Поклон-Гора - "С этой горы церковь была видна, сюда народ молиться ходил"; Говенный Ручей и Богомольные Ворота - "Церковь была, от Говенного Ручья уже не ели, а говели. К Богомольным Воротам подходили и начинали молиться до самой церкви"; р. Беломойка - "Как шли в церкву, до этой рички доходили, переодевались и умывались" [13].

Сакральный статус имеют также топонимы, говорящие о феноменальном событии, случившемся в определенной ландшафтной зоне. Так, топо-

стр. 103


нимы, образованные от основы "гром", "греметь", могут отражать представления о появлении объекта от удара грома: "Ударил гром - и потек ручей, вода там святая" (о названии Громовый Ручей) (арх., Коношск. р-н) [13]; подобные легенды связаны с названиями руч. Громуша, Гремечее (влг.), Громовой Колодец (моек.). Ср. также хорватские топонимы с. Triscana ( trisk 'гром') недалеко от Triscenoga Potoka и г. Perun, г. Triscenik неподалеку руч. Poganic [39. S. 506]. В ур. Туча, по преданию, упала каменная туча, отогнанная Прокопием Праведным от Великого Устюга (рядом протекает руч. Святой); в Явленном Месте неподалеку от Котласа вышла из реки Богородица [13] и др.

Топонимы, которые обозначают "нечистые" или "святые" места, нередко образуют семантические комплексы, в которых смысловая связь названий поддерживается пространственной смежностью объектов. К примеру, гора, где находится идол с двумя головами, называется Wrozna ("Волшебная"), а прилежащая долина - Czarowna ("Колдовская") (пол., Забежов) [42. Т. II. S. 120]; недалеко от бол. Ад находится бол. Проклятые и ур. Молебское (арх., Приморск. р-н) [13]. Семантические комплексы топонимов могут закреплять разнообразные мифологические сюжеты, в том числе борьбу богов (героев) и демонов. Так, в нескольких топонимических рядах на разных территориях отражен змееборческий миф: у г. Vidova Gora, которая до сих пор служит местом отправления культа св. Вита, находятся Zmajeva (Drakonjina) Spila ("пещера дракона") и Draceva Uvala ("драконья бухта") (хорв., побережье Адриатического моря); недалеко от г. Регип находится Zmijski Kamik (Босния) [39. S. 506 - 507]; две смежные горы носят названия Велеш и Змаjевац (серб., бас. Дрины) [17. С. 43]. Топонимы Krakow и Wawel (гора в Кракове) позволяют восстановить миф об убийстве Краком дракона, жившего на горе (в слове Wawel, по одной из версий, обнаруживается приставка *wa- и корень *vel-, который присутствует в имени *Vel-esъ [11. С. 162]). Семантическая антитеза обнаруживается также в названиях, отражающих противостояние "святого" и "нечистого". По легенде, после крещения оз. Святик Стефаном Великопермским, черти бежали из озера по протоке Чертовик (рус, арх.) [13]; после того, как была освящена Святая Гора, черти в виде воронов полетели в губу Чертова Лахта (рус, Ладожское озеро) [16. С. 112]; у Скоморошьего Ручья "чудилось", там устраивали "бесовские игрища", а затем омывались святой водой из Богородского Ручья (арх., бас. Мезени) [13]. Ср. также оппозицию Добра Вода - Вилина Вода (серб.) [17. С. 46]. Наличие таких комплексов поддерживает реконструкцию семантики сакральных топонимов: так, существование в сербской оронимии пар Велеш - Вилинац, Радогост - Перун подтверждает версию о том, что в названиях отражены герои языческого пантеона [18. С. 3].

В системе народных географических названий встречаются вторичные топонимы, воссоздающие значимые для народной культуры славян топографические прецеденты: это имена, образованные от топонимов Дунай, Карпаты (повсеместно), Рим (пол., чеш., укр.), Киев (укр.), Москва (вост. -слав.) и др. Особую группу в составе вторичных названий образуют библейские топонимы: д. Вавилон (рус, тюм.), г. Голгофа (арх.), поля Вавилон и Ерусалимы (арх.), руч. и пруд Вавилон (Москва, в районе Новодевичьего монастыря), г. Голгофа (Соловецкие о-ва), г. Елеон и Синай (арх.), р. Ёрданка (рядом руч. Святой) (влг.), поле Палестинка (костр.), г. Осиянка (в результате притяжения Сион к сиять) (влг.); Самария, Мамринський Дуб (укр., Сумы); Palestyna, Betlejem, Jerozolima, Synaj, Jordan (пол.); г. Oreb, руч. Cedron, монастырь Emauzy,

стр. 104


Betlemska Kaple (чеш.) и др. Названия такого типа относительно редки; они обычно обозначают объекты, находящиеся около церквей, часовен и монастырей (а иногда и собственно на территории монастырей: так, в подмосковном Новом Иерусалиме есть г. Елеонская, оз. Силоамская Купель, г. Голгофа, р. Иордан и др. [25. Т. III. С. 549 - 550]).

Прецедентная топография отражена также в топонимах, образованных от обозначений локусов "того света". "Райские" топонимы, как правило, служат названиями объектов с позитивно оцениваемыми эстетическими иди прагматическими свойствами: г. Раек (рус, арх.), пок. Рай (влг.), с. Райгородок (астрах.), с. Райгород (укр., Киев, губ.), Raj, Rajec, Paradyz (пол.). Названия, образованные от сочетания "тот свет", обозначают горы: г. Тот Свет (арх., свердл.). "Адские" топонимы обозначают обычно болота, непроходимые места, населенные несчистой силой: по легенде, в болоте около оз. Pieklo обитает дьявол, которого баба прогнала в болото из озера священной водой [42. Т. II. S. 430], - ср. также лес Ад (костр.), Адово Болото (арх.), бол. Pieklo, Piekliska (пол.).

Топонимия и обрядовая деятельность. В топонимии находят отражение обрядовые действия, приуроченные к определенной зоне ландшафта. В рамках погребальных обрядов особым образом маркируется зона кладбища - названия, образованные от слов "хоронить", "поминать", "отпевать", "родители", "божья нива", "веселое место" (рус); зона захоронения "заложных" покойников (в топонимии Русского Севера такие места отмечаются названиями Убогий Дом, Жальник, Сторонница); "нечистые" места, куда выбрасывали горшки, веники, солому после обмывания покойников - ур. Горшки (яросл.), овраг Виничный (арх.), бол. Покойницкое (влг.). Выделены зоны проведения свадебных гуляний - это, как правило, возвышенные места, поименованные топонимами вроде Свадебная Гора, Свадебницы (арх.). Отмечены места, связанные с осуществлением рекрутских обрядов (зоны, где прощались с новобранцами): р. Солдатка, Сопливая Горка (костр.), Плакун-гора (перм.), Плачи Дол (болг.). В рамках земледельческой обрядности особо выделяется дожинальный обряд, проведение которого могло быть приурочено к определенному полю, убиравшемуся обычно последним и получавшему названия по обозначению самого обряда или обрядового угощения: Борода, Соломатница (арх.), Деженное, Пивовар (влг.) (соломат и дежень - названия кушаний из толокна и ягод, которые готовились на дожинках) и др. Маркируются места, связанные с исполнением календарных обрядов - например, празднованием Пасхи - пок. Красное Яичко (влг.), масленицы - пок. Масленица (арх.), дня Фрола и Лавра - Кобылья Гора, где лошадей окропляли святой водой (яросл.), и др.

Топонимия и фольклор. Топонимы служат смысловым центром топонимических преданийс историческими и мифологическими мотивами. Топоним может быть мотивирован преданием (название скалы Maczuga Krakusa ("дубинка Крака") отражает предание о том, что Крак убил змея дубинкой, а потом поставил ее на берегу (пол., р-н Кракова) [42. Т. II. S. 125 - 126]), но значительно чаще предание возникает как попытка (обычно народно-этимологическая) объяснить топоним в связи с каким-либо событием или фактом местной истории. Так, название Петухов Камень около Углича объясняется тем, что на этот камень будто бы прилетал огромный петух и троекратным кукареканием предупреждал угличан о грозящей им опасности (этот сюжет использо-

стр. 105


вал Пушкин в "Сказке о золотом петушке") [24. С. 163 - 164]. Топонимический ряд выступает для носителей традиции как своего рода учебник истории; сюжеты преданий могут развиваться с опорой на несколько смежных топонимов: "Шли татары с печенегами. На Татарском от татар могилы остались, на Печеньге от печенегов. Где Бродовка, бродом переходили на наш берег. Еда у их кончилась, голодали, вот лес тут Голодник назвали. У Истратова бой был, все истратились. На Окатовке их стрелами окатили, на Палочном Болоте палками били" (костр., Буйск. р-н) [13]. Топонимические предания, как правило, возникают в связи с названиями объектов определенного типа. Так, горы-останцы, различные "фигуры выветривания" антропоморфны и способны порождать легенды об окаменевших людях, имена которых восстанавливаются из соответствующих топонимов (если такие скалы располагаются на разных берегах реки, друг напротив друга, то нередко рождаются легенды о несчастной любви юноши и девушки, которые по какой-то причине не могут встретиться): "Степанов Камень по Биче в верху, а прямо Любава. Степан и Любава были, его в солдаты взяли и убили. Она пошла на речку, на Бичу, с камня в воду прыгнула и разбилась. Назвали камень Любава. А прямо камень был, дак по парню назвали" (тюм., Усть-Ишим. р-н) [13]. Реки, вытекающие из одного озера и текущие некоторое время параллельно (или же реки, параллельно впадающие в одно озеро или крупную реку), осмысляются как сестры или братья (в зависимости от грамматического рода названия), которые поспорили о том, кто быстрее добежит до "отца" ("матери"), ср. распространенные у восточных славян легенды, где фигурируют Волга - Вазуза, Волга - Сожа - Днепр, Волга - Западная Двина, Дон - Шат, Днепр - Десна, Днепр - Сожа и др.

В других жанрах фольклора фигурируют географические названия, которые зачастую не связаны с личным опытом носителя традиции. Попадая в фольклорный текст, реальная топонимия нередко утрачивает функцию пространственного ориентира, географическая точность может нарушаться: например, в русской сказке соловецкие чудотворцы проживают не на Белом море, а на Хвалынском (= Каспийском) [19. N 317]. При этом топонимы приобретают символические значения: так, обозначения далеких царств и земель в эпическом фольклоре и сказках чаще всего выражают обобщенную семантику чужого (обычно враждебного) пространства, ср. употребление в русских былинах сочетаний типа земля бухарская, земля датская, земля корельская и др. Обозначения "своих" земель имеют более детализированную семантику: в русской паре-миологии Москва обозначает красивое и богатое место; в украинских веснянках топонимы Дін и Поділ выражают понятия 'запад' и 'восток' [8. С. 53] и др. Символика фольклорных топонимов нередко основывается на языковых факторах - переосмыслении внутренней формы (в "Онежских былинах" лимонская земля - из ливонская под влиянием слова лимон) или "оживлении" грамматического рода названия - ср. присловья Одесса - мама, Ростов (Харьков) - батька (рус. укр.), Krakow pan, Poznan (Lwow) ojciec, Warszawa matka kazdemu (пол.).

В различных жанрах фольклора широко функционируют вымышленные топонимы. В качестве таковых могут выступать названия с прозрачной внутренней формой (Szklana (Diamentowa) Gora в польских сказках как символ очень привлекательного, но труднодостижимого места; город Вахромей, Картаусское княжество в русских сказках как царства, названные по имени правителя), а также затемненные формы: Кидан море, Плитан море, море Катаган, Балянское поле (белорусские заговоры), море Коробанское, Брынская

стр. 106


гора (русские загадки). Некоторые фольклорные топонимы получили широкую известность - город Китеж, камень Алатырь, остров Буян (рус), что позволяет им функционировать также в качестве вторичных имен в реальной (вне-фольклорной) топонимии. Особую группу составляют игровые квазитопонимы, зашифровывающие какое-либо нарицательное слово: посад Сковородный < сковорода, город Печено-Чугуненский < печь, чугун (русские загадки).

Е. Л. Березович, д-р филол. наук

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Агапкина Т. А. Сюжетика восточнославянских заговоров (мотив мифологического центра) // Заговорный текст. Генезис и структура. М., 2005.

2. Агеева Р. А. Пространственные обозначения и топонимы в заговоре как типе текста: (на восточнославянском материале) // Аспекты общей и частной лингвистической теории текста. М., 1982.

3. Агеева Р. А. Система номинации в региональной микрооронимии // Топонимия России. М., 1993.

4. Березович Е. Л. Русская топонимия в этнолингвистическом аспекте. Екатеринбург, 2000.

5. Березович Е. Л. Демонический топос в призме русской народной языковой традиции // Признаковое пространство культуры. М., 2002.

6. Димитрова-Тодорова Л. Местните имена в Поповско. София, 2006.

7. Доровских Л. В. Географические названия в русских народных сказках // Вопросы ономастики. Свердловск, 1982. Вып. 12.

8. Дубина Н. М. Функції топонімів у веснянках // Записки з ономастики. Одесса, 2004. Вип. 4.

9. Железняк І. М. Матеріали до "Історико-етимологічного словника топонімів Києва". III // Магічне світло імені. Ужгород, 2003.

10. Иванов Вяч. Вс., Топоров В. Н. Мифологические географические названия как источник для реконструкции этногенеза и древнейшей истории славян // Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных романцев: Методология и историография. М., 1976.

11. Иванов Вяч. Вс., Топоров В. Н. Лингвистические вопросы славянского этногенеза (в связи с реконструкцией праславянских текстов) // Славянское языкознание. IX Междунар. съезд славистов: Докл. сов. делегации. М., 1983.

12. Картотека Словаря русских народных говоров (Институт лингвистических исследований РАН, Санкт-Петербург).

13. Картотека Топонимической экспедиции Уральского государственного университета (Екатеринбург).

14. Кръстев Б. Топонимията на Преславско. Шумен, 2005.

15. Летова И. А. О следах языческих представлений в русской топонимии // Вопросы ономастики. Свердловск, 1982. Вып. 15.

16. Летова И. А. Семантическое противопоставление "святой" - "черт" в топонимии Русского Севера // Этимологические исследования. Свердловск, 1988. Вып. 4.

17. Лома А. Везана митолошка названьа у топонимиjи // Ономатолошки прилози. Београд, 1987. Кн.. VIII.

18. Лома А. Древние славянские божества у сербов // Живая старина. 1998. N 1.

19. Народные русские сказки А. Н. Афанасьева. М., 1984 - 1986. Т. 1 - 3.

20. Неклюдов С. Ю. Западный и восточный этнический вектор в русском эпическом сознании // На перекрестке культур: русские в балтийском регионе. Калининград, 2004. Ч. 1.

21. Павлова Н. Топонимията на Чирпанско. София, 2005.

22. Панченко А. А. Исследования в области народного православия. Деревенские святыни Северо-Запада России. СПб., 1998.

23. Полацькі этнаграфічні зборнік. Наваполацк, 2006. Вып. 1: Народная медыцына беларусау Падзвіння. Ч. 1 - 2.

24. Русская ономастика и ономастика России: Словарь. М., 1994.

25. Семенов П. Географическо-статистическій словарь Россійской имперіи: В 5-ти т. СПб., 1863 - 1885.

26. Топонимический архив отдела диалектологии Института чешского языка (Брно).

стр. 107


27. Топоров В. Н. Боги славянские // Славянские древности: Этнолингвистический словарь. М., 1995. Т. 1.

28. Топоров В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре. М., 1995. Т. 1: Первый век христианства на Руси.

29. Худаш М. Л. До питания про язичницькі мотиви в ономастиці України // Студиї з ономастики та етимології. 2007. Київ, 2007.

30. Черепанова Е. А. Микротопонимия Черниговско-Сумского Полесья. Сумы, 1984.

31. Чернышева Н. В. Русская оронимия Алтая в аспекте номинации. Автореферат дис. ... канд. филол. наук. Томск, 1988.

32. Шилов А. Л. Топонимические свидетельства языческого прошлого Москвы // Вопросы ономастики. 2006. N 3.

33. Юдин А. В. Ономастикой русских заговоров: Имена собственные в русском магическом фольклоре. М., 1997.

34. Юдин А. В. Иордан и Дунай в восточнославянском магическом фольклоре // Вопросы ономастики. Екатеринбург, 2004. N 1.

35. Юдин А. В. Ономастикой восточнославянских загадок. М., 2007.

36. Adamowski J. Kategoria przestrzeni w folklorze: Studium etnolingwistyczne. Lublin, 1999.

37. Komarek K. Osobni jmena v ceskych biblich. Olomuc, 2000.

38. Loma A. Interprtationes Slavicae: Some Early Mythological Glosses // tudia mythologca Slavica. Ljubljana, 1998. N 1.

39. Nazwy wlasne a problematyka religijna // Slowianska onomastyka. Encyklopedia. Warszawa; Krakow, 2003. T. II.

40. Putanec V. Odraz starohrvatskog paganizma u plitskoj toponomastici 12. i 13. stoljeca // Filologija. 1978. VIII.

41. Rzetelska-Feleszko E. Slady kultu swietych w nazwach miejscowych typu Swiety Wojciech // Folia onomastica Croatica 9. Zagreb, 2000.

42. Stownik stereotypow i symboli ludowych. Lublin, 1996-. T. I, cz. 1-.

СОКРАЩЕНИЯ В ОБОЗНАЧЕНИЯХ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ ОБЪЕКТОВ

бас. - бассейн реки

бол. - болото

г. - гора

д. - деревня

оз. - озеро

пок. - покос

прк. - перекат

р. - река

руч. - ручей

с. - село

ур. - урочище

СОННИК - в устной народной традиции корпус снотолкований, особых прогностических примет, толкующих символику сновидений, в книжной традиции - рукописный или печатный сборник снотолкований, один из видов гадательных книг.

Как малый жанр фольклора снотолкование имеет двухчастную структуру: в первой части интерпретируемый образ (сон), во второй - его символическое значение (прогноз). Снотолкования обладают устойчивостью и воспроизводимостью своей структуры (в минимальном виде текст снотолкования сводится к структуре отождествления "A - (это) Z" или причинно-следственной связи "A - к Z") и семантики, но не имеют жесткой языковой формы выражения - при всей своей стереотипности не достигают формульности (хотя некоторые из них и воспроизводят паремии, например: вологод. собака - друг человека). Минимальный текст снотолкования может быть расширен за счет дополнительных

стр. 108


значимых характеристик (например атрибутивных: пол. хлеб черствый - нужда; пол., кашуб, потрескавшийся хлеб - покойник; полес. белый конь - к смерти, красный - к пожару). По своей функции снотолкования близки к прогностическим приметам (например о погоде) и иногда совпадают с ними, а также к гаданиям (отличаясь от них отсутствием акционального компонента, манипуляций с предметами), а по структуре сопоставимы с загадками (не имеющими, в отличие от них, прогностической функции). С сонником связаны народные рассказы в форме быличек о сбывшихся, вещих снах, представляющие собой особый фольклорный жанр, опирающийся в своей основе на сонник и его символику сновидений. Такие былички можно рассматривать как развернутое воспроизведение содержания снотолкования в виде индивидульного нарративного повествования, в котором значимыми являются лишь элементы, входящие в сонник, а все остальные детали в истолковании сна не участвуют. Не относятся к соннику также гадания по снам (например для выбора места под постройку дома), рассказы (былички и легенды) о летаргических снах и обмираниях и мотивы вещих снов в песенном фольклоре. Народные снотолкования редко ориентированы на конкретного адресата (лишь некоторые толкования допускают близкие варианты, например, для девушки, замужней женщины, беременной) и на время сновидения (лишь сны, предвещающие погоду, могут варьироваться в зависимости от времени года, например в. -бел. пожар - летом к жаре, зимой к морозу). Такая ориентация более характерна для книжной традиции: в античном соннике Артемидора (II в. н.э.) и в его позднейших арабских и европейских переделках, начиная с сонника Дж. Кардано (Базель, 1563), имеются указания на различное значение одних и тех же снов для богатых и бедных, знатных и простых людей, больных и здоровых, мореплавателей, земледельцев, воинов и т.д.; в соннике 1770 г. Мартина Задека (1664 - 1769) и восходящих к нему других сонниках XVIII в. толкования распределены по знакам зодиака или дням недели.

В любой этнодиалектной традиции сонник представляет собой закрытый набор снотолкований. Объектом интерпретации являются широкий (но не безграничный) круг предметов, некоторые их свойства (цвет, вкус и др.), действия с предметами (чаще всего бытовые, хозяйственные), лица (по роду занятий, этнической, половозрастной принадлежности, отдельные мифологические персонажи и т.д.), события (пожар, свадьба, смерть, дождь и др.) и эмоциональные состояния (плач, смех, веселье, мука и др.). Толкуемые предметные, акциональные, атрибутивные образы и состояния всегда носят конкретный характер.

В отличие от интерпретируемых образов, их толкования уже по своей семантике. Они реже обозначают конкретный предмет (письмо, бумага, деньги, тюрьма, гроб, прыщи) или событие (рождение сына, смерть супруга, кража коня, встреча знакомых, снег, приплод скота, пожар, лихорадка), чаще носят обобщенный характер (горе, радость, досада, тоска, забота, хлопоты, мечта, слабость, богатство, нужда, брак, смерть, грех, неудача, опасность, происшествие, перемены, новость), а нередко сводятся к самой общей оценке, негативной или позитивной (нечто плохое или нечто хорошее). Причем число негативных толкований преобладает над позитивными. Встречаются и примеры взаимообратимых толкований, например: укр. ровен, смеёсся - будеш плакать, а плачэш - будет, смеятса; вологод. покойник - к дождю или снегу, а дождь или снег - к покойнику.

Способы толкования делятся на внеязыковые (прямые и обратные) и языковые (лексико-семантические и фонетические), нередко обнаруживающие тенденцию к взаимодействию. В прямых толкованиях сон и явь мыслятся как одно-

стр. 109


плановые. К простейшим случаям прямой интерпретации относится тождество сна и прогноза (самар. деньги - к деньгам; в. -бел. войну видеть - и буде война, больным себя видеть - и будешь хвореть; пол. подляс. если девушке снится кавалер - то уж, видно, к ней приедет; макед. велес. если снится, что девушка умрет - так и случится) или прогноз - следствие увиденного во сне (ярослав. нагим себя видеть - предвещает позор, поле с хлебом видеть - жить богато и довольно; укр. ровен, змея укусит - умрешь; бел. брест. огонь - шось прыгорыть; пол. тарнобжег. адвоката посещать - значит, судиться из-за земли; макед. велес. врага убьешь - он ничего не сможет тебе сделать; хорв. далматин, кто-нибудь дает тебе деньги - будешь их тратить).

Толкование целого ряда образов сновидений строится на основе метонимии: мужские атрибуты означают мужчину, а женские - женщину (укр. ровен, сапоги - кавалер, ружье - мужчина прибудет; кашуб, штаны - превосходство жены над мужем, юбка - покорность жены мужу); свадебные атрибуты предвещают брак (витеб., могилев., мин., пол. подляс. кольцо - женитьба или замужество, свадьба; укр. ровен, венок - к замужеству; пол. тарнобжег. сваты - женитьба); ноги и обувь - путешествие (макед. прилеп, ноги себе моешь - будешь путешествовать; Чернигов, сапоги - дорога; кашуб, обувь - путешествие, порой такое далекое, из которого никто не возвращается); конь и телега - поездка (витеб., могилев. лошадзь - придзетца у дорогу ехаць; мин. телегу видеть - дорога предстоит); доски - гроб (вологод. тес - к гробу; пол. подляс. доски - это умершему, может, гроб); бумага и чернила - письмо (ровен, бумага - к письму; ярослав. чернила видеть - получить письмо). Ср. также: ярослав. пальцы рук видеть - считать деньги; бел. мин. цепы видеть - урожай: буде што малатить; пол. тарнобжег. весы - удачная торговля, лопата - работа.

В большинстве снотолкований используется принцип метафоры. Так, пустой сундук во сне является метафорой гроба (в. -бел.); дыра в каком-либо предмете сулит "дыру" в бюджете, большие расходы (пол. познан.); камни и кирпичи - бремя (серб, ю. -шумадийск.); пчелиный укус во сне ассоциируется с дефлорацией (кашуб.) или пулевым поражением (укр. ровен.); гости и воры уподобляются друг другу по общему признаку посещения дома - воры во сне предвещают гостей (рус. кубан.), а гости - воров, которые совершат кражу (в. -бел.). Длинные предметы (чаще плетеные и тканые) символизируют дорогу, особенно у восточных и южных славян: рус. кубан. девичья коса - к дороге, веревка - к дороге; витеб., могилев. холст расстилать - дорога якая-небудь выпадя табе; волын. полотно - то дорога; рязан. нитки - к дороге; болг. орханийск. прядешь на прялке с веретеном и выпрядешь длинную нитку - кто-то из дома отправится в дальнюю дорогу; макед. прилеп, канат видишь - в путь отправишься. Полнота чего-либо знаменует прибыль в доме, а пустота - убытки: кубан. набрать ведро воды - к прибыли; мин. колодезь полный - богатство, гроши, высохший - голод; болг. орханийск. полный стол - прибыль, пустой - убыток. Круглые, обычно мелкие предметы у восточных и западных славян символизируют слезы: калуж. грибы, орехи - к слезам; рязан. горох - к слезам; витеб., могилев. икра - мелкие, но обильные слезы, рябину убачиш - то уже поплачеш, коноплю, лен брать - слезы будут; гомел. град - слезы, медные дзеньгі - плачэш; ровен, семушки дае кто - слезы, виноград, яйца - слезы; гуцул. фасоль, кукуруза - к слезам, бусы - слезы; кашуб. срывание вишни - плач, рассыпанный горох - слезы. Круглые плоды и яйца метафорически соотносятся с болячками на теле: витеб., могилев. грибы брать - скула (чирей) сядя, ягоды

стр. 110


красныя - короста будя; ровен, грушы - чыракы на руках будуть, яйца - окладкы, наривы будуть; макед. прилеп, пшеницу увидишь - оспа в доме будет; болг. банат. яйца - будут чирьи; пол. картофелины - набьешь себе шишки. Звуки во сне постоянно толкуются как известия, слухи или разговоры: ярослав. воробьев чириканье слышать - бабьи разговоры слушать; вологод. сорока стрекочет - новость; болг. орханийск. если слышишь во сне, что петух поет - известие от домашних (если ты на чужбине) или от хорошего друга; кубан. звонок - к известию; бреет, гром во сне - звесьтие; ровен, як гром грэмить - то вроди разговор, гром без молнии - слух; болг. фракийск. выстрел из ружья - известие; витеб., могилев. играть что веселое - приятный разговор иметь, а печальное - скучный разговор; болг. банат. играет скрипка - услышишь что-то новое. Дерево часто выступает в снотолкованиях символическим заместителем человека: ярослав. треск дерева во сне слышать - предвещает покойника; бреет, дэрэво коля хаты повалыцця - покойнык з родыны, з сэмни; ровен, сломать дерево - у себя что-то поломаешь: руку, ногу; укр. як сниться, що рубають у лісі дрова - то значить буде мор на людей и на скотину. Сны, в которых рушится дом, являются предвестьем смерти: кубан. завалился дом - к смерти; ц. -болг. дом упал - плохо, будет покойник скоро; серб, дерево падает на дом и разрушает его - смерть главы семьи, вывалится угол дома - предвестье смерти; гроднен. сталявання (потолок) трашчыць - каб не памер бы хто; рязан. видеть упавшую стену у дома - к смерти; гомел. печ упадзе - смерць. Смерть предвещает всякое рытье и углубление в землю, которое ассоциируется с погребением, а яма - с могилой: вологод. землю копать - к покойнику; волын. грядкы на поле - на покойныка; кашуб, копание картошки - означает будущую могилу; мин. падать во сне нягодна, кали у яму - дак смерть будя; укр. колодязь як присниться - то жінка овдовіє; макед. велес. если во сне пашешь - могилу копать будешь; серб, воеводин. пахота приснится - смерть в доме. Всякая телесная недостача, утрата частей тела толкуется как смерть (о. -слав. зуб выпадет - к смерти; гомел. як з человека кішці упадуць - умрэ нехто у роду; брест., волосы выпадают - хто-то з родни помрет; болг., с. -х. выпадение бороды - к смерти) или убыток (ярослав. волосы стричь - получить убытки, гроднен. руку адцяу, ус адпау - нехто заробак адбере; витеб., могилев. кормить дитя - убыток; гомел. калі сніцса, што табе спускаюць чупрыну - то прайграеш справу; макед. кровь течет из носа - понесешь ущерб), а телесные избытки, приращения - как прибыль (ярослав. борода - к прибыли; мин. волосы на руках видеть - богатство, нос большой, ноги, руки большие - прибытак; витеб., могилев. живот большой - к прибыли; гомел. скула або іншая болячка - дастанеш гастінца, уусыпка - грошы, богацтво).

Принцип обратного толкования основан на смысловом противопоставлении образа сновидения и толкования и объясняется народным представлением о сне как состоянии временной смерти, когда душа временно покидает тело спящего и путешествует на тот свет. Во сне все обратно по отношению к реальному миру, поэтому и увиденное во сне должно толковаться наоборот. При этом обратное толкование применяется не во всех случаях, а ограничивается лишь несколькими тематическими группами образов сновидений. По этому принципу толкуются сны религиозно-церковной тематики, например: гомел. цэркау - ето тюрма; бреет, иконы - большой грех; ярослав. молящегося человека видеть - вора или мошенника видеть; волын. снылось, шо паску посыла святыты - то грих, монашки снеця - грих; гомел. поп - справа з нечыстаю сілаю; ма-

стр. 111


кед. прилеп, попа увидишь - это дьявол был; пол. Краков, сон о Христе - сулит несчастье, о Божьей Матери - печаль; тарнобжег. ангела видеть - верная смерть. И наоборот: витеб., могилев. беса видеть - ето, кажуть, янгал; пол. краков, сон о дьяволе - счастье. Обратные толкования применяются к снам имущественной и финансовой тематики: ровен, воры - прибыль в хозяйстве; кубан. золото - кража; воронеж, если во сне купил дешево - то предпринятое дело у тебя не удастся; пол. тарнобжег. эконома видеть - утрата имущества; плоц. деньги - неудача; брест., деньги - потеря, нужда. Обратные толкования встречаются у снов о браке и смерти: брест., вэлена (фату) накладае девочка - нэ будэ накладать; макед. если женишься - не женишься долгое время, если видишь, что ты умер - долго жить будешь; пол. умершего видеть - радость; ровен. гроб снится - к здоровью. Таким же образом толкуются сны, связанные с эмоциональной сферой: макед. прилеп, если ссоришься с кем-то - будешь дружить; витеб., могилев. бить кого - помирисься з злосьниками, целоваться - получиш оскорбление; мин. целоваться - падяресься з ким-небудь, ласкаться - злые люди обмануть тябе хочуть; ровен, поешь, танцуешь - плакать будешь; пол. тарнобжег. плакать - радость, смеяться - печаль; кубан. плакать - радоваться, смеяться - тосковать. Иногда на основе противопоставления объясняются сны, связанные с физическим состоянием (ровен. если мучишься во сне - легко жить будешь; витеб., могилев. суетиться во сне - спокойствие, больным кого-либо видеть, бледным быть - к здоровью, голодным быть - нужды не будет), с вкусовыми (ровен, есть горькое - сладко будет, есть сладкое - горько будет; витеб., могилев. мед есть - горко табе будя; макед. прилеп, вкусное, сладкое ешь - горькие речи услышишь) и тактильными ощущениями (витеб., могилев. бусы, короли, занизки - руку порежеш).

Языковые толкования могут строиться на основе полисемии, путем актуализации вторичного, метафорического значения слова, обозначающего зрительный образ, например: кубан. пустая посуда - пустые хлопоты ('напрасные'); кашуб, трава - кладбище (кашуб, murava 'трава' и 'кладбище'); ровен, цветущее дерево - цветущая жизнь ('счастливая'); пол. подляс. если собака кусает - кто-нибудь "укусит" ('уязвит') и т.п. Иногда толкование основывается на основе значения слова, производного по отношению к обозначающему сновидение: ярослав. кровь - видеться с родным, кровным; мин. заплетать косу - плетки (сплетни), одеваться в черную одежду - люди чернють ('очерняют, клевещут'). При этом слово в прямом значении может только подразумеваться: ровен, млын (мельница) - языкамы мэлютъ (молоти 'молоть' и 'нести вздор, неправду'); витеб., могилев. собаку видеть - брехни (брехать 'лаять' и 'врать'). В ряде случаев толкование сна мотивируется фразеологией, например: гуцул. огонь - стыд (ср. сгореть со стыда); витеб., могилев. бисер - большие хлопоты, а малая польза (ср. значение выражения метать бисер); болг. моешь себе руки - значит не достигнешь того, чего желаешь, ср. болг. омия си шаките (ръците) - умыть себе руки ('потерять надежду на достижение желаемого').

У восточных славян особенно широко представлена распространенная также в обычных приметах фонетическая мотивация толкований снов с использованием народной этимологии. К паронимическим толкованиям относятся: гора - горе (ярослав. гору видеть - получить горе); вино - вина (калуж. если кто видит себя во сне пьющим вино - получит какую-либо вину); мука - мука (волын. мука як сныця, мэлыш - то мука, то мучэнье); печь - печаль (ровен, пичка, на пэчи лежыш, хлиб пэчуть - пэчаль); река - речи (рязан. видеть речку - к ре-

стр. 112


чам); вол - воля (ровен. волы - это воля, слово самэ показвае); яйца - явится (вологод. яйца - кто-то явитса, гость будет); корова - хвороба (житомир. корова - буде хвороба); шуба - шум (мин. шубу видеть - шум будеш чуть); грозди - грозни (болг. тырнов. виноград (болг. грозди) приснится - мерзкие (болг. грозни) слова услышишь, поссоришься с кем-то) и т.д. Принцип паронимии, отраженный в толкованиях, часто смыкается с рифмой, например: вологод., кур. корову - к реву; бреет, воды - народы; ровен, вода - то бэда, капуста - все на пусто, грэчка - будэ спрэчка; серб, ю. -шумад. овце - новце (деньги). Языковые и внеязыковые способы толкования взаимодействуют между собой и нередко совмещаются в одних и тех же снотолкованиях: ср., например: бреет, цыган - обман; ровен, вуж - то муж, вошы - грошы; вологод. рыба - к рыданию; гомел. образ (икона) - ображэнье (обида).

В толкованиях снов часто реализуется мифологическая символика. Так, в них находит отражение поверье об аисте, приносящем детей (пол. аист снится - скоро будут крестины у какой-нибудь бабы), представление о рыбах как душах неродившихся детей (кубан., витеб., Могилев., мин., гомел., бреет., ровен., кашуб, рыбу ловить, поймать - забеременеть или родить ребенка), связь умерших с дождем, осадками (рязан. покойник - к ненастью; с. -в. -великопол. покойник - к дождю; серб, ю. -шумад. мертвец - ненастье; болг. банат. приснится мертвый - будет дождь; пловдив. идет снег - к покойнику), уподобление гроба жилищу для умершего (волын. як хату строиш - будэш труну робыты), символическая соотнесенность белой масти животных со смертью и трауром (калуж., брян., мин., гомел., гроднен., бреет., житомир. пол. седлец., морав. -словац. белый конь - смерть; гомел., бреет., житомир. белая корова - смерть; ровен., пол. галиц. белый гусь - смерть; словац. белая коза - смерть). Снотолкования ярко демонстрируют взаимосоотнесенность свадьбы и смерти: витеб., могилев. свадьбу видеть - у том доми ховтуры (похороны) будуть; бреет, замуж йдэш - помрешь; ровен, свадьба - гроб, вэсилье - мэртвэц будэ з родни; словац. свадьба снится - к смерти; болг. фракийск. свадьба снится - умрешь; оряхов. видеть себя во сне как невесту в белом платье - умрешь; макед. велес. видишь, что друг справляет свадьбу - кто-нибудь у него умрет. И наоборот: гомел. ува сьне на похаранах - то па праудзі на веселлі, брест. если покойник снится - сват прыдэ. Взаимно соотносятся между собой в соннике также стихии воды и огня, выступающие в трех сферах своего проявления - небесной, земной и человеческой, например: мин. пить воду - плакать будешь, реку видеть - слезы; пол. люблин. рыбы и вода - печаль и слезы; чернигов. рыба - усцишся; серб, ю. -шумад. бродить по воде и плавать - будешь пьян; мин. ловить рыбу в мутной воде - непогода; кубан. дождь - к слезам; с. -в. -великопол. дождь снится - к плачу; вологод. пламя в печи - к пожару; пол. серадз. огонь - будет светить солнце, солнце - огонь; рязан. пожар - к ведру; витеб. пожар - летом к жаре, зимой к морозу, огонь - к хорошей погоде; хорв. далматин. горит дом - к дождю; ровен, сухие ягоды - пожар; витеб., могилев. дерево сухое - сохнуть будешь. Нередко толкования снов совпадают с обычными приметами, например: вологод. сорока стрекочет - новость, волки воют - к войне; кубан. соль во сне - ссора, кашуб, ложка - женщина, а нож - мужчина.

Снотолкования обнаруживают связь и с некоторыми ритуальными действиями и атрибутами. У восточных и южных славян всякий телесный контакт во сне толкуется как источник заболевания: кубан. старуха поцелует - к болезни; макед. если поцелуешься во сне с кем-то в уста - кашель тебя прихватит; прилеп, старого человека обнимешь или он тебя - заболеешь; волын. обдыймае

стр. 113


хлопыцъ, цилуе - то болесть; ровен, старуха обнимает - шухля (малярия), половое сношение - пудвей (эрозия матки). Болезнь выступает не только как следствие непосредственного телесного контакта во сне, но и возникает через передачу во сне одежды: макед. передаешь свою одежду какому-то человеку - выздоровеешь, если болен, а тот, кто ее возьмет - заболеет. Сходные функции выполняет одежда и в некоторых магических способах лечения. У кашубов роза во сне означает ребенка, как и в свадебном обряде (невеста берет к венчанию столько роз, сколько желает иметь детей), а вода во сне как предвестье урожая имеет аналогию в жатвенной обрядности (чем сильнее обольют водой жнецов, тем лучше будет урожай в будущем году). Толкование снов о воде и огне обнаруживает связь с народными метеорологическими представлениями, обрядами вызывания дождя и лечебной магией. Принцип фонетической мотивации и народно-этимологической интерпретации используется не только в соннике, но и в приметах, народной медицине, ритуально-магической практике.

В текстах сонника отражается народная система ценностей и традиционная картина мира, что делает сонник ценным источником для семантической реконструкции народных представлений. Однако традиционная символика чаще бывает представлена в снотолкованиях не в "чистом", а в трансформированном виде - она подчинена внутренним законам жанра, к которым, в частности, относятся антонимичность смысловой интерпретации, ассонансность и другие виды языковой бинарности формы. Кроме того, устная традиция снотолкований тесно переплетена с книжной и несет на себе отпечаток ее влияния. Сонник дает немало примеров символических универсалий: в устной и книжной традиции разных народов сходно толкование снов о смерти, о пустоте или полноте чего-либо, об утрате или приобретении (увеличении) каких-либо частей тела. Например, сны о выпадении зубов толкуются как предвестье смерти у славян, немцев, армян, азербайджанцев, крымских татар, саамов, японцев, древних египтян и иудеев. Об архетипическом характере многих символов сновидений свидетельствует не только их типологическое сходство в генетически не связанных между собой культурных традициях, а также случаи их совпадения в устной и книжной традициях, но и общие механизмы символизации образов сновидений в культуре и в практике психоанализа, трактующего такие символы, в отличие от сонника, не прогностически, а диагностически (З. Фрейд называл свою теорию анализа символики снов "сонником" нового типа). В психоанализе и позднейших исследованиях коллективного подсознания сны также часто интерпретируются метафорически (продолговатые предметы, длинные и острые орудия - символы пениса, выпадающие зубы - свидетельство истощения сексуальной энергии), по контрасту (столы во сне символизируют женщин вследствие контраста их ровной поверхности с рельефностью женского тела), иногда на основе языковой мотивации (комната во сне как женщина подкрепляется сходством нем. Zimmer 'комната' и Frauenzimmer 'женщина'; сны о руке, нем. Hand, связываются с собственным действием, поступком, нем. Handeln), используется корреляция между телесным и духовным (сны об умирании показывают отношение субъекта к тому, что для него мертво духовно, лишено живого содержания, багаж путешественника - греховное бремя, тяготящее человека), земным и человеческим (плавание снится людям, страдавшим в детстве ночным энурезом), огнем и водой (сны о пожаре обусловлены воспоминанием о ночном энурезе) и т.д.

А. В. Гура, д-р филол. наук


Новые статьи на library.by:
СТАРИННАЯ (АНТИЧНАЯ) ЛИТЕРАТУРА:
Комментируем публикацию: ИЗ СЛОВАРЯ "СЛАВЯНСКИЕ ДРЕВНОСТИ"

Источник: Славяноведение, № 6, 31 декабря 2007

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

СТАРИННАЯ (АНТИЧНАЯ) ЛИТЕРАТУРА НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.