Идеи, воспитавшие Тиберия Гракха

"Revue des etudes anciennes". Paris. 1965, N 1 - 2, pp. 142 - 158.

В реакционной буржуазной литературе довольно давно уже наметилась тенденция изображать движение Гракхов и, в частности, их аграрное законодательство не как эпизод из истории социальной борьбы в Древнем Риме, а лишь как проявление соперничества политических клик в среде римского нобилитета. Еще Г. Ласт в "Кембриджской древней истории" (т. IX, стр. 22), указывая на экономическую "абсурдность" гракханского земельного законодательства, готов был видеть в нем лишь политический маневр, направленный на ниспровержение могущества рода Корнелиев, с которым Тиберий Гракх порвал после Нумантинской войны, вступив в связь с Клавдиями.

Полемизируя с подобной точкой зрения, К. Николе в статье о формировании идеологии Тиберия Гракха показывает, что идея имущественного равенства как основы благополучия государства, восходящая к Ликургу, не была чужда даже такому ретроградному историку и философу, как Полибий. Поддержка подобной политической тенденции во II в. до н. э., опыт ликурговой Спарты, где царь Клеомен III незадолго перед тем наделил землей и ввел в состав гражданства известную часть порабощенного спартиатами населения, были восприняты Тиберием Гракхом в качестве заслуживающего подражания примера. Еще более убедительным примером для Гракхов, пишет автор, должна была послужить деятельность их соотечественника - трибуна Гая Фламиния (232 г. до н. э.), наделившего неимущих плебеев землей, захваченной у сенонов, что создало ему славу демагога (Полибий), стремящегося к тирании (Цицерон). Характерно, что, по Саллюстию, Тиберий Гракх выражал свои требования в тех же словах, что и, согласно свидетельству Тита Ливия, Набис (спартанский демократ конца III - начала II в. до н. э.). Наличие этой же фразеологии у Цицерона и у Дионисия Галикарнасского при характеристике ими демократических принципов позволяет думать, что идеи имущественного равенства были известны и Гракхам и оказали определенное влияние на их мировоззрение.

В этом же смысле следует истолковать псевдоплутархово сравнение деятельности спартанских царей Агиса и Клеомена с тем, что было предпринято Гракхами. Возможность и правомерность такого сопоставления была предвосхищена уже Цицероном в его трактате "Об обязанностях" (II, 23, 80) и вероятнее всего проистекала из соответствующей фразеологии самих Гракхов. Правда, до нас не дошли прямые свидетельства, но некоторые подтверждения тому мы можем найти в отрывке из речи Гая Гракха, сохраненном Авлом Гелием (XI, 10, 1), ив биографии Тиберия Гракха (Плутарх, VIII, 3), согласно которой вдохновителями его, "по мнению многих", являлись ритор Диофан Митиленский (убитый вместе с Тиберием Гракхом) и кинический философ Блоссий (бежавший после убийства Тиберия в Малую Азию и присоединившийся там к восстанию Аристоника). Очевидно, что Гракхи были подготовлены к выдвинутой ими политической программе примерами не только своих прямых предшественников в Риме, вроде Аппия Клавдия и Гая Фламиния, но и в особенности деятельностью спартанских демократов III - II в. до н. э. и современной им кинической философией.

Не отрицая того, что Гракхи были римскими аристократами, людьми своего времени, что они принадлежали к определенным политическим группировкам, заключает Николе, судить об их деятельности необходимо все же применительно к более широким историческим явлениям, к таким большим драматическим событиям той эпохи, как сицилийское и малоазийское восстания рабов.