...С раннего утра женщины неистово визжали и подпрыгивали. Раздавался треск прикрепленных к их ногам погремушек из маленьких высушенных тыкв. Изредка диссонансом размеренно и гулко подавал и свой басовитый голос барабаны нгома, установленные на мужской половине площади королевской деревни Дзанини.

Снизу было отлично видно, как по извилистым тропинкам, проложенным по склонам окружающих деревню холмов, словно пестрые ручейки, стекались на площадь разряженные люди. Это тысячи венда спешили на главное событие конца XX века - церемонию инаугурации короля.

Во главе каждой колонны в сопровождении музыкантов шествовали полуобнаженные вожди, головы их украшали страусовые перья. Трубы заменяли огромные витые рога антилопы-куду, а тамтамы - жестяные бочки из-под мазута, по случаю праздника разукрашенные во все цвета радуги.

В дикой какофонии звуков и калейдоскопе движений, сопровождавших последние приготовления к торжествам, мало кто обратил внимание на нараставший гул появившегося из-за холмов вертолета. Он завис над площадью и, дождавшись пока разбегутся в стороны ошалевшие от испуга "общинники", плюхнулся напротив наскоро сколоченной трибуны. Начались пересуды. Одни говорили, что "железную птицу" приветствовать нового короля прислали "духи прежних правителей", другие настаивали на том, что это полиция позаботилась, чтобы "великие события не омрачили беспорядки".

Все, однако, мигом притихли, когда из кабины вертолета вышел улыбающийся Нельсон Мандела, как всегда одетый в скромную рубашку на выпуск. Президент ЮАР (*) приветливо помахал рукой.

Басовитые нгома начали подавать голос все чаще и чаще, наконец их рокот слился в единый мощный гул, призванный, очевидно, подчеркнуть значимость происходящего. Внезапно барабаны смолкли, и тогда из-за пригорка позади трибуны вышла группа из 12-ти мужчин, с головы до ног завернутых в серые домотканые одеяла. Одним из них был принц Тони Питер Мпфефу Рамабулана - главный виновник торжества. Странная, конечно, форма явления народу, но именно так на протяжении веков у венда начиналась церемония возведения на трон.

Борьба за власть между многочисленными принцами (и стоявшими за их спиной племенными группировками) велась здесь всегда не на жизнь, а на смерть, причем за убийство некоронованной особы, пусть даже принца, можно было откупиться парой-тройкой быков. Нередки были случаи, когда престолонаследников отправляли к предкам буквально на пути к трону. Камуфляж из одеял - дань, предписываемая традиции, способ запутать возможных заговорщиков, не позволить им "вычислить" принца.

Лишь взойдя на трибуну, оцепленную кордоном надежных сторонников, и оказавшись в окружении ближайших родственников, Тони скинул одеяло и предстал перед подданными в кремовом балахоне, усеянном золотистыми блестками, и белой фуражке с черным лакированным козырьком. Старейшие тотчас накинули на него леопардовую шкуру, символизирующую власть у всех южных банту. Принц принес нечто вроде присяги, передал фуражку церемониймейстеру в наряде из обезьяньих хвостов, наклонил голову в сторону священнослужителей, которые увенчали ее короной из голубых перьев. Принц стал королем.

Первым поздравил новоиспеченного монарха Нельсон Мандела. Сложив ладони в почтительном приветствии и смиренно наклонив седую голову, 80-летний президент произнес несколько напутственных фраз. 26-летний монарх, смущенно улыбаясь, кивал, а затем пообещал "сделать так, чтобы каждый венда, в первую очередь, осознавал себя южноафриканцем". Затем выступили еще 17 ораторов", которых уже никто не слушал. "Присутствие Н. Манделы на инаугурации короля венда знаменует собой начало в Южной Африке новой эры уважительного отношения государства к племенным лидерам, - писала газета "Претория ньюс". - Ранее, во времена апартеида, за традиционными правителями признавалось лишь право быть его марионетками и заниматься коррупцией".

КРААЛЬ В ДЗАНИНИ

В конце 80-х годов расистский режим провозгласил, никем кроме Претории не признававшуюся "независимость" Республики Венда. Одновременно были лишены гражданства ЮАР почти 600 тысяч ее жителей. Главным министром новоиспеченного бантустана стал один из представителей королев-

* Торжества происходили до отставки Нельсона Манделы с поста президента.

стр. 72

ской династии Рамабулана - вождь Патрик. Он приказал именовать свой крааль в Дзанини не иначе как "Лондон", окружил его крепостной стеной, в которой было обустроено "окно для подношения даров" для рядовых соплеменников. Петухи, козы (а то и наличные) скрупулезно регистрировались в гроссбухе при предъявлении удостоверения личности.

У окна с утра выстраивалась очередь: венда знали, что, попав в "книгу даров", могли рассчитывать на получение работы в госучреждении, на прием детей в школу или на лечение в больнице. При этом дары рассматривались не как взятка высшему государственному чиновнику, а как "дань уважения" Рамабулане. Пропорционально своим возможностям обирали народ и другие представители правящей династии. Старейшин рода Рамабулана в народе не без юмора все чаще именовали не самуша (глава деревни), а сабука (хозяин книги). Народная молва кляла и поносила главного министра, но в то же время почитала вождя Патрика.

Подобный дуализм традиционного сознания венда привел к тому, что после образования демократической ЮАР и исчезновения с ее карты "независимых" бантустанов "рамабуланы" не стали достоянием истории. Народ "хотел иметь короля". В Дзанини несколько лет на троне восседал сын Патрика, безвольный и склонный к загулам Димбаньика. Вокруг него плелись бесконечные "дворцовые" интриги, однако короля приглашали в союзники то влиятельные деятели из правящего Африканского национального конгресса (АНК), то лица "королевских кровей" из зулусской "Инкаты". В 1997 году в ночь перед Рождеством при весьма загадочных обстоятельствах в автомобильной катастрофе король погиб.

Димбаньика в отличие от других монархов венда успел обзавестись лишь одной супругой, родившей одного ребенка (дочь). А поскольку по законам венда женщина не может занимать трон, в борьбу за власть включились более сотни "наследников по непрямой линии". Для того чтобы разобраться в их генеалогических приоритетах, в Дзанини был даже доставлен компьютер. Однако последнее слово при выборе короля принадлежало не современной технике, а всесильной в любой семье венда старшей сестре ее главы, то есть сестре погибшего короля. Именно она отдала предпочтение своему двоюродному брату Тони: "исправному прихожанину" афро-христианской церкви и "удачливому торговцу". О нем говорят, что он с молоком матери впитал наиболее характерные черты народа венда - трудолюбие, миролюбие и приверженность традициям.

Страна венда лежит на крайнем северо-востоке Трансвааля, между прохладными горами Саутпэнсберг и жаркой долиной Лимпопо, за которой начинается Зимбабве. Это - "самая африканская" часть ЮАР, край огромных баобабов и тропических лесов, под сумеречными сводами которых венда поселили своих мифических духов и героев поэтических легенд. В компании вполне реальных леопардов и змей они охраняют прячущиеся в темных пещерах могильники королей и извивающиеся вдоль горных склонов узкие тропки, ведущие к священному Фундузи - озеру дивной красоты, своего рода космогоническому центру венда. Они верят, что кристальной чистоты вода сохранилась в Фундузи со времен сотворения мира, что именно в ней зародилась жизнь и что в роли опекуна и гаранта благополучия венда выступает поселившийся на дне озера огромный белый питон. Через своих подданных - человекоподобных, но одноглазых, одноруких и одноногих существ (звидитва-не) - он влияет на ход событий и судьбы людей. Чтобы не потревожить, а тем более не разозлить обитателей Фундузи, приближаться к его берегам заказано всем без исключения. С разрешения вождей в ночь полнолуния можно побывать лишь в сакральном лесу Татевондо, окружающем озеро. Он изобилует горными водопадами, "песни которых при луне любят слушать звидитване". Поскольку "шум воды заглушает шаги", люди без опаски приближаются к водопадам и в надежде задобрить одноглазых оставляют им нехитрые дары - бананы, маисовые лепешки, табак и домашнее пиво.

Горы съестного свалены также у входа в пещеру Тате, укрывшуюся в чаще Татевондо. В ней покоятся останки основателя королевской династии венда Нетхатхы, слывшего великим кудесником. Ему приписывается способность перевоплощаться в животных, чтобы "их зоркими глазами лучше следить за своим народом". Все чаще, как утверждают легенды, Нетхатхы принимает облик хамелеона, способного, как известно, одновременно смотреть в разные стороны.

Вот почему это малоприятное существо находится под неусыпной защитой у венда. Если хамелеон переползает дорогу, местному автомобилисту и в голову не придет объехать его. Как бы ни спешили венда, они останавливаются и терпеливо ждут... При этом венда люто ненавидят врагов хамелеонов - пурпурногривых обезьян саманго и броненосцев. По случаю их убийства устраиваются пляски, а затем

стр. 73

трофеи отправляют ко двору короля. Только он может есть мясо броненосца и носить головной убор из красного обезьяньего меха.

"БУМ ИНТЕРЕСА" К ВЕНДА

Много интересного можно повидать и услышать на землях венда, которые до недавнего времени слыли забытым краем ЮАР. Лишь четыре процента иностранных туристов, приезжающих в Южную Африку, наведывались к ним, да и то транзитом, направляясь в северные уголки Национального парка Крюгера. Среди самих южноафриканцев, которые в ходе состоявшегося не так давно опроса общественного мнения должны были перечислить населяющие их страну народы, о венда смогли вспомнить лишь семь процентов. Их язык мало кому понятен - он далек от распространенных исизулу и сисуту.

И вдруг возник "бум интереса" к венда. В 1997 году были начаты археологические раскопки мертвого города Туламела, расположенного как раз в том месте, где Лимпопо принимает свой главный приток -Лувуву (то есть там, где расположена страна венда). Здесь, среди каменистой равнины, поросшей исполинскими древовидными алоэ и зарослями колючек, были обнаружены лабиринты фундаментов каменных домов и остатки крепостных стен. Все они удивительно напоминали ученым архитектурные приемы строителей Великого Зимбабве.

А вскоре инициатор раскопок в Туламеле археолог Сидней Миллер нашел выложенный сланцевыми плитами склеп, в котором покоились останки женщины. Запястье ее руки украшал золотой браслет дивной красоты. Неподалеку покоились останки мужчины, а вокруг было рассыпано около 300 бусин из литого золота. Вожди местных кланов венда - лембету, мхинга и макахане, приглашенные на раскопки, в один голос заявили, что это захоронение их королей, разграбленное белыми еще в конце прошлого века.

Блеск желтого металла вызвал ажиотажный интерес к Туламеле и побудил одну из ведущих золотодобывающих компаний ЮАР "Голден майнс" объявить себя спонсором исследований в этом районе. Их предварительные результаты позволяют сделать вывод: ныне лежащий в руинах город возник в середине XIII века как южный форпост могущественной империи Мономотапа, а населявшие его племена венда, вместе со своими ближайшими этническими сородичами шона, живущими к северу от Лимпопо, были одними из создателей великой африканской цивилизации Зимбабве.

"Уровень развития у жителей Туламелы был несопоставимо выше, чем у существовавших в те времена обитателей многих ныне высокоиндустриальных стран", - убежденно рассказывал мне Сидней Миллер. Это было хорошо организованное общество с отлаженной экономикой. По всей стране сновали "башаби" - разносчики товаров, а с наступлением новолуния из Туламелы в сторону Индийского океана по Лимпопо уходили лодки, груженные слоновой костью, золотом и черным металлом местной плавки. В портах их поджидали купцы - арабы, индийцы. Судя по уже вскрытым археологическим пластам, использовавшиеся африканскими женщинами для украшений цветные стеклянные бусы тоннами импортировались в Туламелу с Востока. Так что сегодняшнее пристрастие венда к бисерным ожерельям и браслетам - это отголосок многовековой культурной традиции, а не следствие влияния Запада.

Туламела - город с отчетливо выраженной классовой, сословной структурой: те, кто довольствовался стеклом, жили в низине, где теснились глинобитные хижины, отгороженные, правда, друг от друга плитками из сланца, а холм заселяла знать, в просторных каменных домах которой коллеги Миллера продолжают находить осколки китайского фарфора, дамасские клинки, джайпурскую бронзу XIV-XV веков.

Были и местные, искусные мастера. Они изготовляли непохожие на встречающиеся в других местах украшения. Ремесленники жили в каменных домах, но не за крепостной стеной, отгораживавшей местную знать, а как бы на выселках, несколько в стороне. В легендах венда рассказывается о том, что в те далекие времена эти искусные умельцы "поклонялись духу человека другого племени", то есть, скорее всего, и сами имели отличные от них этнические корни.

РУИНЫ ВЕЛИКОГО ЗИМБАБВЕ

И тут начинаются вопросы, ответы на которые мировая африканистика не может найти вот уже более века - со дня открытия европейцами руин Великого Зимбабве. Поскольку эти каменные громады представляются таинственным островком цивилизации в окружающем их море соломенных хижин, среди первых же западных исследователей руин зародилась так называемая семито-хамитская теория происхождения культуры каменного строительства, ремесел и организации городской жизни на юге Африки. Не отрицая, что цивилизация эта была создана руками черных, они допускали, что "зерно творческой инициативы" на землях аборигенов бассейна рек Замбези-Лимпопо заронили выходцы из Древнего Востока - иудеи или арабы.

- Отмахнуться от семитского влияния не так-то просто, - говорит Бен Матсайя - мой попутчик в поездке по землям венда. Выпускник Университета дружбы народов, этнограф и лингвист по образованию, он с первых дней знакомства удивлял меня не только знанием южноафриканской истории, но и советского неподцензурного фольклора. Предпочитая беседовать в пути по-английски, он то и дело пересыпал разговор блатными словечками, прибаутками и куплетами, странным образом возвращавшими меня из сегодняшней ЮАР в Москву середины 70-х.

Вот и сейчас, как только мы въехали в покрытую изумрудными чайными плантациями долину, по которой проложена пересекающая Саутпэнсберг дорога, до меня донеслась мелодия, за которой скрывались трудноузнаваемые в беновском произношении слова: "Евреи, евреи, кругом одни евреи..."

- А что, разве не правда? - перехватив мой недоуменный взгляд, говорит Бен. - Видишь, одинокое каменное строение под тростниковой крышей, увенчанное шестиконечной звездой? Километра через три за поворотом вскоре появится еще одна синагога. Мы въехали на земли народа лемба. Подобно эфиопским фалаша, они считают себя черными евреями.

Потом афро-еврейский колорит начал все более сгущаться. За окном автомашины в пыли промелькнул гнавший стадо вдоль обочины дороги пастух, брюки которому заменяла обернутая вдоль пояса антилопья шкура, но на голове красовалась хасидская черная шляпа. В ресторанчике мы ели кошерные котлеты из мяса страусов. А затем попали в поселок, улицы которого были запружены возвращавшимися из школы черными мальчишками в пестрых ермолках на курчавых макушках.

стр. 74

Сейчас в ЮАР около 60 тысяч лемба, причем две трети из них живут среди венда, остальные рассеялись по городам. Рядовые общинники, хотя и называют себя евреями, рассказать что-либо путное о своих первоистоках, конечно же, не могут. Однако от представителей верхушки и интеллигенции можно услышать довольно логично выстроенный рассказ о том, что именно среди лемба надо искать потомков одного из "рассеянных племен иудейских". Они утверждают, что исход их предков с Ближнего Востока начался примерно за два тысячелетия до того, как в Южную Африку прибыли первые евреи из Англии и Голландии.

- Привлеченные звоном золота и рассказами о несметных богатствах Центральной и Южной Африки, первые лемба двигались в глубь Черного континента вместе с восточными купцами, которые знали о меди Замбии и золоте Зимбабве, - рассказывал мне о своем народе профессор Вениамин Садики, преподающий философию в Университете Венда. - Со временем среди этих иудеев, сильно потемневших в результате браков с африканскими женщинами, появился лидер - Тобарак. Перейдя вместе со своими сподвижниками Замбези, он заложил поселок золотодобытчиков, из которого затем и вырос город, известный нам по руинам Великого Зимбабве. Империей правили африканские владыки, но лемба всегда оставляли в своих руках рычаги политического влияния и секреты плавки железа, ювелирного искусства и других ключевых ремесел, приносивших богатство обитателям земель, расположенных между Замбези и Лимпопо.

- Устные источники утверждают, - продолжал профессор, - что покинуть Зимбабве лемба вынудили не политические или религиозные распри, а "знамение неба". Сотни лет назад на нем зажглась необычная звезда, появление которой раввины истолковали, как "приказ покинуть насиженные места и вновь двинуться на юг". Так лемба оказались за Лимпопо, в Южной Африке.

Лемба жили особняком. Они предпочитали заниматься торговлей и ремеслами. Первые белые, поселившиеся в предгорьях Саутпэнсберга чуть более сотни лет назад, отмечали, что только лемба были известны секреты кузнечного дела и производства полированной черной керамики, распространенной на Ближнем Востоке с библейских времен. Женщинам еще каких-нибудь 20-30 лет назад вообще запрещалось выходить замуж за иноверцев, а в тех редких случаях, когда черный еврей по любви решал жениться на венда, ей было необходимо прожить до свадьбы, по крайней мере, два года в иудейской вере.

Ученые определили, что генетический код лемба более чем на 50 процентов семитский и всего лишь на 35 - негроидный. Статью об этом в "Америкен Джорнал оф Хьюмен Дженетикс" опубликовал недавно профессор Института медицинских исследований ЮАР Тревор Дженкинс.

КУЛЬТ "БАРАБАНА МВАРИ"

Астрономы установили, что "новая звезда", удостоившаяся внимания раввинов, появлялась в небе Южной Африки летом 1236 года. Именно на последующие десятилетия XIII века и приходится начало интенсивного каменного строительства в Туламеле, появление в этом городе первых изделий из китайского фарфора. Но под влиянием происходивших в Зимбабве династических распрей и войн, нарушивших связи расположенных к югу от Лимпопо районов с Индийским океаном, Туламела в середине XV века пришел в упадок, а в 1690 году его покинули последние жители.

Из поколения в поколение среди жителей долины Лимпопо передается легенда о том, что эти последние горожане, смешавшись с переселившимися из Зимбабве беженцами шонарозве, вскоре создали свое собственное королевство, правителями которого были представители клана Тхохо-я- Ндау (слоноголовые). Именно с ними связано объединение большинства племен Северо-Восточного Трансвааля в единый народ, именуемый ныне венда. Они встали под знамена Тхохо-я-Ндау после того, как с подачи королевских советников-лемба по долинам Саутпэнсберга распространились слухи о том, что слоноголовые завладели священным "барабаном Мвари", названным так по имени верховного божества шона и венда.

В давние времена он был доставлен из Великого Зимбабве, с тем чтобы "сделать непобедимыми людей, стерегущих покой Мономотапы с юга". Культ "барабана Мвари" был настолько силен, что, заслышав его звуки, враги Тхохо-я-Ндау в ужасе бросали оружие и теряли сознание, а некоторые умирали от страха. Особый эффект громоподобный гул барабана производил в тех случаях, когда в него бил сам король. Именно этим и был занят один из слоноголовых, когда его копейщики дали решительный бой противникам объединения в долине, где впоследствии вырос главный город венда, названный, по понятным причинам, Тхохояндау.

"Сделав тогда свое дело, барабан исчез в священном лесу, - услышал я от старого охотника, давшего мне приют от проливного дождя в своей хижине на склонах Саутпэнсберга. - Но, слышишь этот гром? Это на священном барабане Мвари играет дух Нетхатхы, призывая всех венда жить в единстве и согласии с традициями былого".

Традиции эти в последнее время привлекают особое внимание африканистов. Ведь независимо от того, кто надоумил предков венда применять безрастворную кладку при строительстве каменных сооружений, самоизолировавшиеся лемба никак не могли повлиять на характер их родоплеменных связей, уклад семейных отношений, этические нормы этого народа.

- Уж что-что, а структура социальной жизни венда - чисто африканская, - констатирует профессор Матсахайя Матхива, совмещающий посты вице-ректора местного университета и президента Культурной ассоциации лемба Южной Африки. - Архаические принципы семейно-родовых связей, не только сохранившиеся до наших дней, но и продолжающие играть большую роль в обществе венда в качестве механизма социального контроля и регулятора жизни, - это чудом перенесенная в наши дни модель тех отношений, которые связывали жителей древнего Зимбабве. То, что из-за отсутствия письменных источников представлялось навеки потерянным, оказалось легко восстановимым в современных деревнях Северо-Восточного Трансвааля. Наблюдая образ жизни венда, мы словно прибегаем к помощи фантастической машины времени, переносящей нас во времена Мономотапы...

(Окончание следует)