Stretnutie s Europou. Listy Vasilija Panova matke Marii Panovovej z ciest po strednej a juhovychodnej Europe v rokoch 1841 - 1843. Bratislava. Slovak Akademic Press. 1996. 139 s.

Эта книга- результат интенсивной работы интернационального коллектива. Кроме указанных в титуле русского и словацкого авторов, свой труд в нее вложили и специалисты из Германии, Австрии, Чехии и даже Великобритании. Преодолев технические, финансовые и коммуникационные затруднения, авторы с помощью общественного движения "Наш дом Россия" и при содействии бывшего посла России в Словакии С. В. Ястржембского, издали этот труд сразу на двух языках: русском и словацком.

История дореформенного славянофильства и славянского возрождения уже породила большую литературу, в числе которой и публикации исторических памятников. Тем не менее, письма литератора и общественного деятеля Василия Алексеевича Панова вносят новые нюансы в установившиеся мнения, в том числе и по вопросу об этапах складывания славянофильской идеологии. Они существенно дополняют наши сведения об отношении славянофилов к народам Центральной и Юго-Восточной Европы. До сих пор Панов был известен как человек, сопровождавший Н. В. Гоголя в Италию в 1840 г., а также как автор книги о путешествии по землям одного из округов Далмации ¹ .

В письмах, вошедших в рецензируемое издание, он предстает неутомимым путешественником, посетившим Берлин, Дрезден, Вену, Прагу, Пешт, Братиславу, Задар, Новиград, Дубровник, Мостар и многие другие места. Он передвигался на дилижансе и верховых лошадях, пешком и на лодке, или пароходе. Собранные Пановым впечатления, получили отражения в его письмах.

Панов интересовался историей, литературой, этнографией и, что особенно существенно, стремился познакомиться с виднейшими деятелями славянской культуры. Ему довелось общаться с П. И. Шафариком и В. Ганкой, он видел Ф. Палацкого, И. Юнгмана, Ф. Л. Челаковского, беседовал с Вуком Караджичем и В. Копитаром. Записи об этих встречах во многом дополняют то, что уже известно о русско- славянских связях. В письмах Панова содержатся оценки важных исторических событий, например, гуситских войн. Из них можно почерпнуть сведения о его отношениях к славянской исторической литературе как фактору формирования национального самосознания. Во многом ощущается индивидуальное видение автора. В полном соответствии с центральною доктриной славянофилов в славянском вопросе, он постоянно подчеркивает необходимость укрепления и расширения - особенно на Балканах - духовных связей на основе православия.

Составителям данной публикации Т. Ивантышыновой и М. Ю. Досталь пришлось решать не простые научные и технические задачи. Письма писались в пути, мелким неразборчивым почерком на прозрачной бумаге с многочисленными сокращениями. Некоторые были повреждены, залиты чернилами, с оборванными краями. Наглядное представление об их внешнем виде дают помещенные в книге фотокопии. В текст, написанных в спешке писем, вкралось много ошибочных транскрипций и просто фактических ошибок, в том числе в собственных именах и географических наименованиях, что осложняло их идентификацию. Панов называет многих людей, о которых трудно было найти необходимые сведения. В очерке Ивантышыновой приводятся биографические сведения о Панове, определяется место обнародованных писем среди путевых заметок других славянофилов, намечаются подходы к исследованию воздействия славянской культуры на русское общество. Последняя проблема заслуживает дальнейшего исследования. Библиографический указатель трудов о русских путешественниках по славянским землям в первой половине XIX в., составленный Досталь, содержит 165 названий на русском, словацком и чешском языках.

Публикация выполнена в соответствии с требованиями к подобного рода изданиям. Однако уместно будет дополнить Ивантышынову, которая считает, что свои письма матери Панов писал с целью информировать о ходе путешествия, к которому она первоначально отнеслась неодобрительно, и он подбирал факты для того, чтобы обосновать "необходимость этого путешествия для своей последующей карьеры". С этим спорить не приходится. Но это не исчерпывает всей суммы факторов, влиявших на характер писем, в которых преобладает "фактическая информация и конкретное описание" (с. 13), а не собственные размышления и анализ услышанного и увиденного путешественником, который все время опасался чужих глаз. "Нельзя, писал он, обо всем писать, что узнал и видел" (с. 96). Рассказывая о пребывании в Загребе, где одни старались задержать его на более длительное время, а другие поскорее выпроводить, Панов замечает: "Толковать Вам, что это все значило, я в письме не могу, и поэтому принужден писать так загадочно" (с. 99). В то же время Панов набрасывал канву для своих последующих сочинений. В одном письме, где говорится о сербах, живущих в Пеште среди венгров, присутствует фраза: "Их странное сближение, местное и при этом совершенно различное развитие, я покажу после,

стр. 167

когда у пристани буду дополнять, если Бог даст, свои отрывочные теперешние известия" (с. 108). Из контекста видно, что автор употребил термин "пристань" в переносном смысле.

Досаден небольшой казус. На с. 51 содержится сообщение Панова о рекомендательном письме к обер-лейтенанту М. Фиалке. Последний упоминается и на следующей странице. Однако в примечании указывается, что Фиалка был полковником. Очевидно, производство в столь высокий чин произошло на более позднем этапе жизни этого австрийского офицера, что и следовало отметить. Панов упоминает об одеянии черногорцев (с. 67). Мы узнаем, что путешественник купил чревы, чарапы, доколеницы, гачи, джомаден, гуню, элек. Очевидно, читателю-неспециалисту необходимы пояснения.

Отрадно, что в результате шестилетних трудов издан материал, долгое время остававшийся неизвестным исследователям славянофильства, которые теперь располагают новым источником, способным послужить активизации научной работы в области славянской взаимности.

Ю. Ф. ИВАНОВ

Примечания

1. ПАНОВ В. А. Путешествие по землям западных и южных славян. Т. 1. Которский округ в Далмации. М. 1844.