LIBRARY.BY → ПРИКЛЮЧЕНИЯ (СТАТЬИ И ЛИТЕРАТУРА) → ЧТО СКРЫВАЛОСЬ ЗА ПРИГЛАШЕНИЕМ В. М. МОЛОТОВА ОСЕНЬЮ 1940 года В БЕРЛИН И ПОЛЕТОМ Р. ГЕССА В МАЕ 1941 года В АНГЛИЮ → Версия для печати
По стандарту ВАК Республики Беларусь:публикация №1626086723, версия для печати
ЧТО СКРЫВАЛОСЬ ЗА ПРИГЛАШЕНИЕМ В. М. МОЛОТОВА ОСЕНЬЮ 1940 года В БЕРЛИН И ПОЛЕТОМ Р. ГЕССА В МАЕ 1941 года В АНГЛИЮ
Дата публикации: 12 июля 2021
Автор: В. С. ЛАВРОВ
Публикатор: Алексей Петров (номер депонирования: BY-1626086723)
Рубрика: ПРИКЛЮЧЕНИЯ (СТАТЬИ И ЛИТЕРАТУРА)
© 2005 г.
ПЕРЕГОВОРЫ В. М. МОЛОТОВА В БЕРЛИНЕ В НОЯБРЕ 1940 г.
Великая Отечественная война Советского Союза против фашистской Германии (1941 - 1945 гг.) до сих пор привлекает внимание российских и зарубежных историков, ибо это важнейшее событие XX века, от исхода которого зависела судьба всего человечества, учитывая расистскую идеологию и цели немецкого фашизма и его лидера А. Гитлера.
С каждым годом открываются новые документы, факты, появляются научные исследования, мемуарная литература политических и военных деятелей того времени. И несмотря на это, отдельные исторические факты до сих пор остаются в тени или по ним ведутся дискуссии из-за недостатка документов. К таким фактам относятся поездка председателя Совета народных комиссаров и народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. и полет заместителя Гитлера по нацистской партии, министра без портфеля и члена Совета обороны Германии Р. Гесса в Англию в мае 1941 г.
Поездка Молотова в Берлин и его переговоры с рейхсканцлером Гитлером и рейхсминистром иностранных дел И. фон Риббентропом многими зарубежными и российскими авторами по сей день трактуются, как правило, как переговоры о разделе мира и о присоединении СССР к Пакту 3-х держав (Германии, Италии и Японии), что не соответствовало действительности, как это будет показано ниже. Такая версия была распространена в США и Великобритании еще осенью 1940 года.
В 1948 г., в период "холодной войны", Государственный департамент США опубликовал трофейные документы министерства иностранных дел Германии, относящиеся к советско-германским отношениям, в том числе и записи бесед Молотова с Гитлером и Риббентропом в Берлине в 1940 г., которые по мнению американских политиков должны были бы показать, будто имел место сговор СССР с фашистской Германией в 1940 г. о разделе мира1 . В последующие годы США, Великобритания и ФРГ начали серийный выпуск трофейных документов Германии2 .
В России, пожалуй, впервые, немецкие архивные записи бесед Молотова с Гитлером и Риббентропом в Берлине в ноябре 1940 г. были опубликованы в журнале "Международная жизнь" политическим обозревателем журнала "Новое время" Л. А. Безыменским и третьим секретарем Историко-дипломатического управления МИД СССР
Лавров Владимир Сергеевич - доктор исторических наук, Чрезвычайный и Полномочный посол.
1 Nazi-Soviet Relations. 1939 - 1941. Washington, 1948.
2 Documents on German Foreign Policy 1918 - 1945. From the Archives of the German Foreign Ministry. Ser. D, v. I-IX, Washington, 1949 - 1956; Documents on German Foreign Policy 1918 - 1945. Ser. D, v. IV-XIII. London, 1951 - 1964; Akten zur Deutschen Auswartigen Politik. Ser. D., Bd. XI.I. Bonn, 1964.
стр. 3
С. А. Горловым3 . Авторы опубликовали с текстом записей бесед также телеграммы из Архива внешней политики СССР, которыми обменивались И. В. Сталин и В. М. Молотов во время пребывания последнего в Берлине. Этим документам они предпослали небольшую статью о международной обстановке в конце 1940 г.
Позже, в середине 90-х годов, записи бесед Молотова с Гитлером и Риббентропом, хранящиеся в Архиве Президента Российской Федерации, были опубликованы в журнале "Новая и новейшая история"4 , а в 1995 г. в этом же журнале были опубликованы "некоторые директивы"5 Молотову к поездке в Берлин, также хранящиеся в Архиве Президента Российской Федерации. В 1998 г. все эти документы были опубликованы Министерством иностранных дел Российской Федерации (МИД РФ) в XXIII томе серийного издания "Документы внешней политики"6 .
Известные российские историки Л. А. Безыменский, В. К. Волков, Г. Н. Севостьянов, В. Я. Сиполс посвятили обстоятельные статьи анализу этих документов7 .
Во многих публикациях, посвященных второй мировой войне, как правило, затрагивается и вопрос о поездке Молотова в Берлин в ноябре 1940 г.8
В этих публикациях письмо Риббентропа И. В. Сталину от 13 октября 1940 г., в котором содержалось приглашение В. М. Молотову посетить Берлин, а также заявления германских руководителей в ходе бесед с Молотовым в Берлине рассматриваются, как правило, как выражение подлинных целей и взглядов руководителей германского государства.
М. Я. Геллер и А. М. Некрич, например, пишут, что письмо Риббентропа Сталину "кончалось предложением СССР примкнуть к Тройственному пакту и принять участие в разделе мира на сферы влияния между четырьмя государствами. Риббентроп, - продолжают авторы, - приглашал Молотова приехать в Берлин для обсуждения всего комплекса вопросов" и выражал готовность приехать затем в Москву с представителями Японии и Италии для обсуждения политики, которая, подчеркивал он, "может быть только к практической выгоде всех нас"9 .
С таких же позиций рассматривает письмо Риббентропа Сталину и Л. А. Безыменский. "Новые предложения Риббентропа давали соблазнительную возможность расширить сферу влияния СССР, - пишет Л. А. Безыменский, - решив не только "прибалтийскую", но и "дарданелльскую" проблему, обеспечив южные границы СССР, и одновременно оттянуть будущий конфликт". Гитлер, - пишет далее Безыменский, - "предлагал Сталину расширение сотрудничества вплоть до военного взаимодействия!"10 . Направление Риббентропом письма Сталину и предварительное уведомление об этом германским послом Молотова историк характеризует как "шаг немецкого по-
3 Безыменский Л. А., Горлов С. А. Накануне. Переговоры В. М. Молотова в Берлине в ноябре 1940 г. - Международная жизнь, 1991, N 6.
4 Поездка В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. Предисловие академика Г. Н. Севостьянова. - Новая и новейшая история, 1993, N 5.
5 Директивы И. В. Сталина В. М. Молотову перед поездкой в Берлин в ноябре 1940 г. Предисловие Л. А. Безыменского. - Новая и новейшая история, 1995, N 4.
6 Документы внешней политики (далее - ДВП). М., т. XXIII, кн. I, 1995, кн. II, 1998.
7 Поездка В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. Предисловие академика Г. Н. Севостьянова. - Новая и новейшая история, 1993, N 5; Безыменский Л. А. Визит В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. в свете новых документов. - Новая и новейшая история, 1995, N 6; его же. Разгаданные загадки третьего рейха 1940 - 1945. Смоленск, 2001; Сиполс В. Я. Еще раз о дипломатической дуэли в Берлине в ноябре 1940 года. - Новая и новейшая история, 1996, N 3; его же. Тайны дипломатические. Канун Великой Отечественной 1939 - 1941. М., 1997; Волков В. К. Советско-германские отношения во второй половине 1940 года. - Вопросы истории, 1997, N 2.
8 Геллер М. Я., Некрич А. М. История России 1917 - 1995. М., 1996; Славинский Б. Н. Пакт о нейтралитете между СССР и Японией. Дипломатическая история. М., 1995.
9 Геллер М. Я., Некрич А. М. Указ. соч., с. 388.
10 Безыменский Л. А. Разгаданные загадки третьего рейха, с. 126.
стр. 4
литического руководства, с которым связывали предстоящие политические решения, предлагавшиеся Риббентропом"11 .
13 октября 1940 г. Риббентроп подписал письмо Сталину с приглашением Молотову посетить Берлин. Германский посол в СССР Шуленбург находился в то время в Берлине. Он был, видимо, в курсе всех деталей этого письма, и с ним рейхсминистр направил письмо Сталину, полагая, что посол вручит письмо Сталину лично.
Шуленбург вручил письмо Риббентропа не Сталину, а Молотову 17 октября и весьма срочной телеграммой сообщил об этом в Берлин.
Руководители рейха придавали большое значение этому письму и скорейшему приезду Молотова в Берлин, чтобы приступить к реализации своего стратегического плана, о котором пойдет речь ниже. В телеграмме о вручении Молотову письма, адресованного Сталину, Шуленбург отмечает, что он "настоятельно просил его (Молотова) как можно скорее принять приглашение в Берлин"12 .
Риббентроп был недоволен тем, что письмо Сталину было вручено Молотову и только 17 октября, а не раньше. В своей телеграмме Шуленбургу от 18 октября он потребовал, чтобы посол немедленно сообщил телеграфом, почему его письмо Сталину "не было доставлено Советскому правительству до 17 октября и почему, учитывая важность его содержания, письмо, адресованное Сталину, не было передано ему лично", что он, Риббентроп, считал само собой разумеющимся13 .
Послу пришлось срочно давать объяснения. Он сообщил, что вручил письмо Молотову, а не Сталину после тщательного рассмотрения "существующих здесь деловых и личных отношений. После того как я, в соответствии с Вашими инструкциями, - продолжал посол, - недавно сообщил господину Молотову о Вашем намерении обратиться с письмом к Сталину и о его возможном содержании, мое обращение о вручении письма непосредственно Сталину вызвало бы серьезное раздражение Молотова". Посол добавил, что Сталин в последнее время крайне сдержан на людях, и поэтому он (посол) обоснованно предполагал, что Сталин под тем или иным предлогом избежит личной встречи с ним. Посол сообщил далее, что из-за опоздания самолета он смог прибыть в Москву только вечером 15 октября и что, "учитывая чрезвычайную политическую важность письма", необходимо было передать его в безупречном переводе и отпечатать по-русски окончательный экземпляр14 .
Подробно анализирует письмо Риббентропа И. В. Сталину В. К. Волков. Освещая обстановку осенью 1940 г., он пишет: "К концу сентября 1940 г., т.е. два месяца спустя после принятия Гитлером решения о подготовке агрессии против Советского Союза, в развитии советско-германских отношений стали проявляться кризисные черты. Они усилились в начале октября, когда стали поступать сведения о прибытии в Румынию германской "военной миссии" и ряда "учебных частей". Оценки, дававшиеся этим фактам советскими представителями, показывали, что дальнейшее игнорирование Германией советских интересов чревато раскрытием истинных германских замыслов. Перед германской дипломатией встала задача маскировки намечавшихся планов и предотвращения возможного отхода сталинского руководства от линии на поддержание дружественных советско-германских отношений, а также недопущения налаживания контактов с Великобританией и США. Такая задача требовала крупного внешнеполитического маневра стратегического масштаба, и он был осуществлен в октябре-ноябре 1940 г."15
Так объясняет В. К. Волков появление письма Риббентропа Сталину в октябре 1940 г. и переговоры Молотова в Берлине в ноябре того же года. Реализация указанных в
11 Там же, с. 127.
12 Documents on German Foreign Policy 1918 - 1945. ser. D, v. XI, p. 317.
13 Ibidem.
14 Ibid., p. 327 - 328.
15 Волков В. К. Указ. соч., с. 7 - 8.
стр. 5
статье В. К. Волкова целей требовала бы, по крайней мере, проведения длительных переговоров. Но этого, как известно, не произошло. После вручения Молотовым 25 ноября 1940 г., спустя 10 дней после возвращения из Берлина, послу Шуленбургу документа с предложениями советского правительства, Берлин прекратил какие-либо переговоры с Москвой по вопросам, которые затрагивались на берлинских переговорах и в советских предложениях. Почему? Ни в статье Волкова, ни в других указанных выше статьях мы не находим ответа на этот вопрос.
Анализируя письмо Риббентропа, авторы, как правило, отмечают отдельные пометы, которые Сталин сделал на этом письме: подчеркивание, обведение карандашом отдельных слов и др., представляя дело так, будто Сталин верил тому, что написано, принимал содержание письма как выражение подлинных намерений руководителей Германии. Но это не так. Отношение Сталина к письму Риббентропа было более сложным. Это можно видеть и в ответе Сталина на письмо Риббентропа и в директивах Молотову на переговоры в Берлине. Чему-то Сталин поверил, например, обещанию Риббентропа приехать в Москву для продолжения переговоров. В некоторых абзацах письма Сталин видел сознательное искажение политики Германии, которую рейхсминистр представлял как миролюбивую, направленную якобы на срыв агрессивных замыслов Англии. Против одного из абзацев Сталин даже написал: "А Греция?"16
Заключительная часть письма, как мы увидим позже, вызвала у Сталина отношение настороженное. Риббентроп пишет, что он "хотел бы сказать, что также и по мнению фюрера историческая задача четырех держав в лице Советского Союза, Италии, Японии и Германии, по-видимому, состоит в том, чтобы устроить свою политику на долгий срок и путем разграничения своих интересов в масштабе столетий направить будущее развитие своих народов на правильные пути. Для того, чтобы глубже выяснить такие решающие для будущности наших народов вопросы и чтобы подвергнуть их обсуждению в более конкретной форме, мы приветствовали бы, если бы господин Молотов соизволил в ближайшее время навестить нас в Берлине". И далее рейхсминистр заключает: "Если при этом, как я смею думать и ожидать, выявится возможность дальнейшего развития нашей общей политики в смысле изложенного мною выше, то я почту за удовольствие вновь приехать в Москву, чтобы с Вами, глубокоуважаемый господин Сталин, продолжить обмен мнениями и иметь беседу - может быть совместно с представителями Японии и Италии - об основах политики, которая только может принести всем нам практическую пользу"17 .
Письмо Риббентропа и вопрос о поездке Молотова в Берлин неоднократно обсуждались Сталиным с Молотовым и, возможно, некоторыми другими членами Политбюро ЦК ВКП(б), как это видно из переписки Сталина с Молотовым во время пребывания последнего в Берлине и из директив Молотову на переговоры в Берлине.
В Москве также все более четко вырисовывалась необходимость советско-германской встречи в верхах. К дате получения в Москве письма Риббентропа уже стали проявляться осложнения в советско-германских отношениях. Вопреки договоренности 1939 года в Финляндию прибывали германские войска, и там, как и в самой Германии, велась резкая антисоветская пропаганда. В Финляндию увеличились поставки германского оружия. Осложнялось положение и на Балканах - вокруг Дуная и ситуация в Румынии, куда стали прибывать германские воинские части, как говорилось в письме Риббентропа, "для обучения румынской армии и охраны германских интересов". На западных границах Советского Союза возрастала численность германской армии. Сокращались поставки германского военного имущества в Советский Союз, которое было необходимо для укрепления обороноспособности СССР. В телеграмме от 2 ноября 1940 г. в МИД Германии посол Шуленбург сообщал: "В сегодняшней беседе между Шнурре и Микояном, Микоян с явной досадой жаловался, что мы не хотим прини-
16 Италия, союзница Германии, напала на Грецию в конце октября 1940 г.
17 Архив Президента Российской Федерации (далее - АПРФ), ф. 45, оп. 1, д. 296, л. 9 - 20.
стр. 6
мать заказы на поставку необходимых Советскому правительству военных материалов, поставляя в то же самое время военные материалы Финляндии и другим странам. О наших поставках оружия Финляндии Советы упомянули впервые"18 . Ко всему этому, подписанный с Германией в 1939 г. Протокол о разграничении интересов был, за исключением Финляндии, реализован и возникал вопрос о том, как дальше будет развиваться советско-германское сотрудничество. Все это беспокоило советское руководство, и необходимо было прояснить складывающуюся ситуацию на советско-германской встрече в верхах.
И хотя руководство Советского Союза с недоверием относилось к содержанию письма Риббентропа, оно, имея свои вопросы к правительству Германии, приняло приглашение и решило направить Молотова на переговоры в Берлин.
21 октября 1940 г. Сталин направил ответ Риббентропу на его письмо от 13 октября. Не без иронии Сталин поблагодарил министра "за поучительный анализ последних событий". Далее он сообщил, что согласен с Риббентропом, "что вполне возможно дальнейшее улучшение отношений между нашими государствами, опирающееся на прочную базу разграничения своих интересов на длительный срок". "Что касается совместного обсуждения некоторых вопросов с участием представителей Японии и Италии, - говорилось далее в письме, - то, не возражая в принципе против такой идеи, мне кажется, что этот вопрос следовало бы подвергнуть предварительному обсуждению". Сообщая о согласии Молотова приехать в Берлин 10 - 12 ноября, Сталин приветствовал намерение Риббентропа вновь посетить Москву после поездки Молотова в Берлин19 .
В директивах Молотову ставились две главные задачи:
"а) Разузнать действительные намерения Германии и всех участников Пакта 3-х (Германии, Италии, Японии) в осуществлении плана создания "Новой Европы", а также "Великого Восточно-Азиатского Пространства"; границы "Новой Европы" и "Восточно-Азиатского Пространства", характер государственной структуры и отношения отдельных европейских государств в "Новой Европе" и в "Восточной Азии"; этапы и сроки осуществления этих планов и, по крайней мере, ближайшие из них; перспективы присоединения других стран к Пакту 3-х; место СССР в этих планах в данный момент и в дальнейшем.
б) Подготовить первоначальную наметку сферы интересов СССР в Европе, а также в ближней и средней Азии, прощупав возможность соглашения об этом с Германией (а также с Италией), но не заключать какого-либо соглашения с Германией и Италией на данной стадии переговоров, имея в виду продолжение этих переговоров в Москве, куда должен приехать Риббентроп в ближайшее время".20 В директивах были указаны зоны интересов СССР, которые определялись соображениями его военной и экономической безопасности.
Излагая директивы Молотову, авторы упомянутых выше статей расходятся в вопросе о том, кто их готовил. В. Я. Сиполс считает,.что директивы написал для себя сам Молотов21 . Л. А. Безыменский полагает, что "запись Молотов делал под диктовку Сталина"22 .
Мне представляется, что в директивах отражены результаты неоднократного обсуждения Сталиным с Молотовым и, возможно, некоторыми другими членами Политбюро ЦК ВКП(б) этих вопросов, и директивы были сформулированы 9 ноября во вре-
18 Documents on German Foreign Policy 1918 - 1945. Ser. D, v. XI, p. 456.
19 ДПВ, т. XXIII, кн. 1, c. 699.
20 Там же, кн. 2, ч. 1, с. 30 - 32.
21 Сиполс В. Я. Тайны дипломатические, с. 263 - 264.
22 Безыменский Л. А. Визит В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. в свете новых документов. - Новая и новейшая история, 1995, N 6, с. 132.
стр. 7
мя беседы Сталина с Молотовым (директивы написаны собственноручно Молотовым на отдельных листах из блокнота и датированы 9 ноября).
Молотов специальным поездом прибыл в Берлин 12 ноября. Его сопровождал германский посол в СССР Шуленбург (переводчиком Шуленбурга был советник посольства Германии в Москве Хильгер) и большая советская делегация, в состав которой входили нарком черной металлургии И. Т. Тевосян, пять заместителей министров В. Г. Деканозов, В. Н. Меркулов, А. Д. Крутиков, В. П. Баландин, А. С. Яковлев, от Генерального штаба А. М. Василевский (зам.начальника Оперативного управления Генштаба) и др. - всего 65 человек. Такая делегация была в состоянии вести переговоры по всем вопросам, которые могли бы возникнуть в ходе берлинских переговоров, исходя из поговорки: "Чем черт не шутит". Таким составом делегации Советское правительство хотело также подчеркнуть, что Молотов поехал в Берлин для серьезных переговоров.
Маршал А. М. Василевский в книге "Дело всей жизни" отмечает, что в первый день поездки В. М. Молотов принял его и генерала В. М. Злобина, который состоял для особо важных поручений при наркоме обороны. "Из состоявшейся беседы, - пишет маршал, - нам нетрудно было уяснить, что переговоры в Берлине будут носить чисто политический характер и что основной целью нашей поездки является стремление Советского правительства определить дальнейшие намерения Гитлера и содействовать тому, чтобы как можно дальше оттянуть германскую агрессию"23 .
Переговоры в Берлине продолжались два дня - 12 и 13 ноября. 12 ноября Молотов встречался с Риббентропом, а затем с Гитлером. На следующий день Молотов продолжил переговоры с Гитлером, а затем с Риббентропом. Молотова сопровождал лишь замминистра иностранных дел Деканозов и переводчик. С германской стороны в переговорах принимали участие только Гитлер и Риббентроп. Ими использовался также переводчик. Содержание бесед опубликовано, поэтому нет необходимости излагать его подробно24 . Отметим лишь особенности этих переговоров.
Прежде всего, резко враждебный Англии характер высказываний германских руководителей. Гитлер говорил Молотову, что победа Германии над Англией близка и что впереди предстоит раздел Британской империи, к которому он хотел бы привлечь и Советский Союз. "После победы над Англией, - говорил Гитлер, - Британская империя площадью в 40 миллионов квадратных километров может быть поделена как имущество банкрота. В этом имуществе содержится для России путь к незамерзающему и действительно мировому океану... В таких условиях открываются широчайшие перспективы. В течение последующих недель в ходе совместных дипломатических переговоров с Россией они должны быть прояснены и определены формы русского участия в решении этой проблемы".
Риббентроп также заверял Молотова в том, что Англия "разбита" и что Гитлер и он, Риббентроп, думают, что "теперь, после войны, во владениях Англии произойдут большие перемены". Риббентроп "полагает, что СССР может извлечь выгоды при перераспределении территории Британской империи путем экспансии в направлении Персидского залива и Аравийского моря". Руководители Германии несколько раз возвращались к вопросу о привлечении России к предстоящему, по их словам, "разделу" Британской империи. При этом они называли и сферу интересов СССР или, как они говорили, "центр тяжести устремлений СССР".
Характерно, однако, что все разговоры о привлечении СССР к разделу Британской империи Гитлер и Риббентроп вели в весьма неопределенной форме. Гитлер даже заявил Молотову, что "он, естественно, не может быть абсолютно уверен, осуществимы ли эти планы. Если бы это было невозможным, то была бы упущена великая историческая возможность. Все эти вопросы, возможно, должны быть вновь проанализиро-
23 Василевский А. М. Дело всей жизни. М., 1978, с. 100.
24 См. об этом: Лаврова Т. В. Черноморские проливы (исторический очерк). Ростов-на-Дону, 1997, с. 52 - 60.
стр. 8
ваны министрами иностранных дел Германии, Италии и Японии совместно с г-ном Молотовым в Москве, после того, как они будут соответствующим образом подготовлены через дипломатические каналы".
Навязчивые разговоры Гитлера и Риббентропа о том, что Англия "разбита" и война Германией "выиграна", вызвали раздражение у Молотова. Председатель Совнаркома саркастически заявил, что "должен обратить внимание на следующее. Гитлер говорил вчера и сегодня, так же как и Риббентроп, что нечего заниматься частными вопросами, поскольку Германия ведет войну не на жизнь, а на смерть. Он, Молотов, не хочет умалять значения того состояния, в котором находится Германия, но из заявлений Гитлера и Риббентропа у него сложилось впечатление, что война уже выиграна Германией и вопрос об Англии по существу уже решен. Следовательно, можно бы выразиться, что если Германия борется за жизнь, то Англия - "за свою смерть"".
В соответствии с директивами Молотов спросил Гитлера, что тройственный пакт означает для Советского Союза. Гитлер ответил, что тройственный пакт предусматривает руководящую роль в Европе для двух государств (Германии и Италии. - В. Л. ) в областях их естественных интересов. Советскому Союзу предоставляется указать те области, в которых он заинтересован. То же в отношении Великого восточно-азиатского пространства - Советский Союз должен сам сказать, что его интересует. Он, Гитлер, предлагает Советскому Союзу участвовать как четвертому партнеру в этом пакте". Все это говорилось в целях дезинформации. Риббентроп, например, сообщал позже германскому послу в Токио, что во время пребывания японского министра иностранных дел Мацуока в Берлине 26 марта 1941 г. последний в беседе с рейхсминистром "подчеркнул, что японский народ не допустит непосредственного присоединения России к пакту трех держав". На что Риббентроп заявил министру: "О принятии России в члены пакта и думать нечего"25 .
Молотов поблагодарил Гитлера за разъяснения, но добавил, что хотел бы получить некоторую дополнительную информацию. Далее Молотов заявил, что "Советский Союз может принять участие в широком соглашении четырех держав, но только как партнер, а не как объект (а между тем только в качестве такого объекта СССР упоминается в тройственном пакте) и готов принять участие в некоторых акциях совместно с Германией, Италией и Японией, но для этого необходимо внести ясность в некоторые вопросы".
Много внимания Молотов уделил вопросу о Финляндии, которая по Протоколу 1939 г. была отнесена к "сфере интересов СССР". При этом выявились разногласия. Разные позиции проявились и при обсуждении вопросов о Болгарии и Турции. Гитлер заявил Молотову, что "проблемы, которые стоят перед Россией, это Балканы и Черное море... Все эти вопросы должны стать темой для переговоров Риббентропа в Москве и других дипломатических переговоров".
Л. А. Безыменский, В. К. Волков, Г. Н. Севостьянов, В. Я. Сиполс не затрагивают такие вопросы, как: почему вдруг, ни с того, ни с сего, Гитлер решил поделиться с Советским Союзом "имуществом Британской империи" - "имуществом банкрота", как говорил рейхсканцлер? Что ему было нужно от Советского правительства? Ответа на эти вопросы в упомянутых статьях и книгах нет.
Излагая беседы Молотова с Гитлером и Риббентропом, В. Я. Сиполс настойчиво подчеркивает, что в переговорах германские руководители занимались дезинформацией. Но он не указывает - для чего они это делали, какие цели преследовали.
Волков в своей статье задает вопрос: "Чего Гитлер добивался в ходе берлинских переговоров?" И отвечает на него: "во-первых, дезинформации противника, маскировки планов нападения на СССР. Главным средством стало предложение, сделанное самим Гитлером, о присоединении СССР к Тройственному пакту. Оно сопровождалось широкомасштабными предложениями раздела сфер влияния и территориальных притя-
25 Государственный Архив Российской Федерации (далее - ГАРФ), ф. 7867, оп. 2, д. 272, л. 12 - 14.
стр. 9
заний в глобальном масштабе". Такое понимание автора идет гораздо дальше того, о чем говорил Гитлер. Последний таких предложений не делал. Он в очень неопределенной форме говорил лишь о переговорах по такого рода вопросам. Говорил также и о возможном провале таких планов.
"Во-вторых, - указывает далее Волков, - Гитлер намеревался сковать свободу внешнеполитического маневра СССР. Проект соглашения четырех держав содержал в себе скрытые политические ловушки". Заметим, что Риббентроп излагал не проект соглашения четырех держав, а, как он говорил, "сырые мысли".
И третья цель, по мнению Волкова, состояла в том, "чтобы поставить СССР в состояние внешнеполитической изоляции".
Указанные Волковым цели требовали проведения переговоров с Советским Союзом, а Гитлер прекратил всякие переговоры с Москвой по обсуждавшимся в Берлине вопросам сразу после получения послом Шуленбургом от Молотова документа 25 ноября 1940 г., хотя Москва добивалась продолжения переговоров. Почему? Волков не дает ответа на этот вопрос.
Многие авторы пишут, что во время беседы 13 ноября Риббентроп вручил Молотову проект соглашения четырех держав. Так, например, в книге "Россия и черноморские проливы" указывается, что "14 ноября Молотов26 возвратился в Москву с немецкими проектами соглашений о разделе мира на сферы влияния"27 . М. Я. Геллер и А. М. Некрич пишут: "Перед отъездом в Москву Молотову были вручены проекты соглашений о разделе мира на сферы влияния между четырьмя государствами - Германией, Италией, Японией и СССР"28 . Л. А. Безыменский отмечает: "Известно, что 13 ноября Риббентроп вручил Молотову "черновые наброски" будущего соглашения о присоединении СССР к "тройственному пакту"".29 Академик Г. Н. Севостьянов в своей вводной статье к записям бесед В. М. Молотова с Гитлером и Риббентропом в Берлине, указывает: "13 ноября 1940 г. Риббентроп вручил Молотову предложения о пакте четырех держав"30 . Однако эти утверждения не соответствуют действительности.
Что же было на самом деле? Обратимся к документу - к записи беседы. Во время последней беседы с Молотовым, 13 ноября, Риббентроп заявил, "что он хотел бы сделать некоторые дополнения и уточнения к тому, что сказал фюрер. Конечной целью изучения вопроса о сферах влияния четырех держав должно быть заключение соглашения между участниками пакта трех, с одной стороны, и СССР - с другой стороны о сотрудничестве четырех держав в этом смысле. Он набросал несколько пунктов, из которых, по его мнению, должно состоять это соглашение... Он хотел бы сказать одно, а именно, что высказанное им не будет предложением (выделено мною. - В. Л. ), а будет только мыслями в "сыром виде". Сказав, что он мыслит себе соглашение между участниками пакта трех и СССР примерно в следующем виде, "Риббентроп достает из кармана бумагу и говорит дальше, смотря на бумагу" (выделено мною. - В. Л. ): "Правительства государств-участников тройственного пакта, руководствуясь желанием установить новый порядок, содействующий благосостоянию народов, в интересующих их сферах с целью создания базиса для их сотрудничества пришли к соглашению о нижеследующем.
1. Согласно пакту трех держав Германия, Япония и Италия пришли к соглашению, что нужно воспрепятствовать расширению войны в мировой конфликт и что необходимо совместно работать для установления мира. Они объявили о своем желании привлечь к сотрудничеству с ними другие народы в других частях мира, поскольку эти на-
26 В. М. Молотов прибыл в Москву 15 ноября 1940 г.
27 Россия и Черноморские проливы (XVIII-XX столетия). М., 1999, с. 452.
28 Геллер М. Я., Некрич А. М. Указ. соч., с. 389.
29 Безыменский Л. А. Визит В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г. в свете новых документов. - Новая и новейшая история, 1995, N 6, с. 139.
30 Поездка В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г., с. 66.
стр. 10
роды согласны дать своим стремлениям то же направление. СССР заявляет о своей солидарности с этими целеустремлениями и решил со своей стороны политически сотрудничать с участниками пакта трех.
2. Германия, Италия, СССР, Япония обязуются уважать сферы взаимных интересов. Постольку поскольку сферы этих интересов соприкасаются, они будут в дружественном духе договариваться по всем возникающим из этого факта вопросам.
3. Договаривающиеся стороны не будут поддерживать группировок, направленных против одной из них. Они обязуются поддерживать друг друга экономически и будут стремиться расширить свои экономические соглашения.
4. Это соглашение можно было бы заключить на продолжительный срок, скажем, на 10 лет."
"К этому соглашению, - продолжал Риббентроп, - можно было бы добавить дополнительное секретное соглашение в какой-либо форме. В этом дополнительном соглашении можно было бы со ссылкой на открытое соглашение зафиксировать центры тяжести территориальных аспирации (устремлений. - В. Л. ) договаривающихся четырех сторон". Отметив центры тяжести устремлений Германии, Италии и Японии, Риббентроп заявил, что "он предполагает, что центр тяжести аспирации СССР лежит в направлении на юг, т.е. к Индийскому океану".
Далее Риббентроп заявил, что можно было бы подумать о втором дополнительном протоколе - о Турции, а именно "привлечь Турцию к сотрудничеству" и заменить Конвенцию Монтре другой Конвенцией, по которой "Советскому Союзу должны быть предоставлены права прохода его военного флота через Проливы, в то время как другие державы, за исключением черноморских, Италии и Германии, должны отказаться от своих прав на проход своих военных судов через Проливы". Этот принцип, как видим, также был направлен прежде всего против Англии.
Таковы "сырые мысли", которые Риббентроп изложил Молотову устно, хотя в руках держал проект, о котором он говорил. Подчеркнем также, что это не предложение германского правительства, а всего лишь "сырые мысли".
Это был тонкий дипломатический ход, цель которого состояла в том, чтобы показать Молотову, о каком соглашении четырех держав могла бы идти речь. Но это не было официальное предложение, и никакого документа Риббентроп Молотову не передавал. Это подтверждает и сам Молотов в телеграмме Сталину о беседах с Гитлером и Риббентропом 13 ноября.
Высказав "сырые мысли", Риббентроп заявил, что отдельные вопросы можно было бы выяснить дипломатическим путем через дипломатических представителей: в Москве - через графа Шуленбурга, в Берлине - через полпреда. Он еще раз вернулся к своей мысли о "центре тяжести устремлений СССР в направлении на юг, т.е. к Индийскому океану", заявив, что "в случае присоединения СССР к пакту трех, что было бы равносильно договору о ненападении с Японией, стало бы возможным установить сферы интересов СССР в Британской Индии". Это заявление подчеркивает антибританский характер "сырых мыслей" Риббентропа.
Молотов вновь затронул вопросы, которые касались безопасности СССР на южном направлении (Турция, Болгария) и западном направлении, поинтересовался вопросом о судьбах Венгрии, Румынии, Польши, спросил, что думает "Ось" о Югославии и Греции, о сохранении нейтралитета Швеции. Упомянул Молотов и об интересе СССР к вопросу о выходе из Балтийского моря.
Риббентроп фактически отказался обсуждать эти вопросы, ограничившись краткими замечаниями, и заявил, что хотел бы свести разговор к более крупным вопросам, хотел бы получить ответ, готов ли СССР сотрудничать с тремя державами. "Он хотел бы знать, - продолжал рейхсминистр, - симпатизирует ли СССР в принципе мыслям по вопросу о нахождении выхода в океан, в направлении к Индийскому океану?"
Таким образом, Риббентроп, конечно, по указанию Гитлера, дезавуировал предложение рейхсканцлера "Советскому Союзу участвовать как четвертому партнеру" в Пакте трех держав. Вместо этого он стал излагать "сырые мысли" о соглашении че-
стр. 11
тырех держав "после изучения вопроса о сферах влияния четырех держав", т.е. после проведения переговоров и достижения договоренности по этому вопросу.
Молотов сказал, что на вопрос рейхсминистра "он отвечает положительно, но надо по этому вопросу договориться. Здесь возникает ряд конкретных вопросов. Общий ответ уже был дан в письме Сталина".
Что касается вопроса о том, "правильны ли предположения Германии по вопросу о разграничении сфер интересов", то Молотов заявил: "Трудно конкретно уже сегодня ответить на этот вопрос, ибо этот вопрос до сих пор Германия не ставила перед СССР и он является для Советского правительства новым". Молотов сказал далее, что "эти большие вопросы завтрашнего дня, с его точки зрения, не следует отрывать от вопросов сегодняшнего дня", то есть от выполнения соглашений, которые были уже достигнуты - при этом Молотов имел в виду Протокол от 1939 г. в части, касающейся Финляндии. По этому Протоколу Финляндия признавалась "сферой интересов СССР". Молотов согласился с предложением Риббентропа, чтобы посол Шуленбург и полпред СССР в Берлине "продолжили в дипломатическом порядке обсуждение этих вопросов"31 .
На этом беседа закончилась. Так обстояло дело. Молотов выслушивал своих собеседников и старался выяснить те вопросы, которые касались безопасности Советского Союза. Большая и авторитетная делегация, которая сопровождала Молотова, к работе не привлекалась, так как не было предмета для ее участия. В ходе бесед с Гитлером и Риббентропом Молотов не получил ни одного удовлетворительного ответа на свои вопросы. В телеграмме Сталину из Берлина о беседах с Гитлером и Риббентропом 13 ноября 1940 г. Молотов писал: "Обе беседы не дали желательных результатов". Излагая суть прошедших бесед, Молотов, в частности, отмечает: "Риббентроп внес, вернее прочитал черновые наброски ("сырые мысли") проекта открытого заявления четырех держав и двух проектов секретных протоколов" (выделено мною. - В. Л. ). И в заключение телеграммы Молотов указывает: "Похвастаться нечем, но по крайней мере выяснил теперешние настроения Гитлера, с которыми придется считаться"32 .
Высказанные Риббентропом "сырые мысли" из записи беседы в секретариате Молотова были напечатаны отдельно и озаглавлены как "Предложение г-на Риббентропа от 13 ноября сего года о Пакте четырех держав, переданное Молотову в Берлине"33 . Искусственно был создан новый документ. Он был опубликован в журнале "Новая и новейшая история" сразу же после записи беседы Молотова с Риббентропом 13 ноября 1940 г.34
О том, что этот документ был создан в секретариате Молотова, а не передан Риббентропом, свидетельствуют следующие факты: во-первых, Риббентроп не озаглавил бы так свой документ; во-вторых, документ был бы полным, т.е. включал бы и содержание двух секретных протоколов, о которых говорил рейхсминистр, а об этом в напечатанном документе нет ни единого слова; в-третьих, если бы документ был передан Риббентропом, то он был бы на немецком языке и в лучшем случае с переводом на русский язык - тогда в документе на русском языке было бы указано, что это перевод с немецкого - чего на документе нет; в-четвертых, начиная в Москве 25 ноября беседу с послом Шуленбургом, Молотов передал послу, как говорится в записи беседы Молотова, "текст соглашения 4-х держав, продиктованный Риббентропом" (выделено мною. - В. Л. ). Ознакомившись с переданным Молотовым текстом, переводчик Хильгер35 сказал, "что по смыслу он полностью соответствует тому, что говорил (выделено мною. - В. Л. ) министр, но по формулировке несколько отличается". Этот
31 ДВП, т. XXIII, кн. 2, ч. I, с.72 - 78.
32 Там же, с. 80 - 81.
33 Там же, с. 79.
34 Поездка В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г., с. 94.
35 Хильгер Густав - советник посольства Германии в Москве, сопровождавший Шуленбурга в поездке с Молотовым в Германию. Хильгер переводил беседу Риббентропа с Молотовым. Переводчиком Молотова на этой беседе был первый секретарь полпредства СССР в Берлине В. Н. Павлов.
стр. 12
текст, написанный от руки, приложен к записи беседы В. М. Молотова с послом Шуленбургом 25 ноября 1940 г., хранящейся в Архиве Президента Российской Федерации.36 Он озаглавлен: "Из записи беседы В. М. Молотова с Риббентропом в Берлине 13 ноября 1940 г.". Первая часть этой записи и составляет документ, напечатанный в секретариате В. М. Молотова; и, наконец, ни в записи беседы Молотова с Риббентропом 13 ноября 1940 г., составленной Павловым, ни в записи этой беседы, составленной Хильгером, не говорится, что Риббентроп будто бы вручил документ Молотову. Это обязательно должно было бы быть отмечено, если бы Риббентроп действительно вручал Молотову документ. В своей телеграмме Сталину о переговорах в Берлине 13 ноября Молотов обязательно упомянул бы о передаче ему документа, если бы это имело место. Молотов же, как указывается в его телеграмме Сталину, написал: "Риббентроп внес, вернее прочитал, черновые наброски ("сырые мысли") проекта открытого Заявления четырех держав и двух проектов секретных протоколов".
В 1998 г. МИД РФ издал вторую книгу двадцать третьего тома документов внешней политики, в которой опубликованы записи бесед Молотова с Гитлером и Риббентропом в ноябре 1940 года в Берлине. Там же опубликован и документ, напечатанный в секретариате Молотова, о котором говорится выше. К этому документу сделано примечание: "Текст этого предложения (о пакте четырех держав. - В. Л.) был передан не в письменном виде; он был продиктован И. Риббентропом В. М. Молотову во время беседы"37 .
14 ноября Молотов с делегацией покинул Берлин. 15 ноября 1940 г. в столицах Германии и СССР было опубликовано краткое коммюнике об этом визите.
Прошла неделя после возвращения Молотова из Берлина, но никаких инициатив Германии по дипломатическим каналам, о чем говорили Гитлер и Риббентроп, не последовало. Тогда инициативу решило проявить советское правительство. 25 ноября 1940 г. Молотов пригласил германского посла Шуленбурга и вручил ему следующий документ:
"Передано г. Шуленбургу мною 25 ноября 1940 года.
В. Молотов. Особая папка
СССР согласен принять в основном проект пакта четырех держав об их политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи, изложенный г. Риббентропом в его беседе с В. М. Молотовым в Берлине 13 ноября 1940 года и состоящий из 4-х пунктов, при следующих условиях:
1. Если германские войска будут теперь же выведены из Финляндии, представляющей сферу влияния СССР согласно советско-германского соглашения 1939 года, причем СССР обязывается обеспечить мирные отношения с Финляндией, а также экономические интересы Германии в Финляндии (вывоз леса, никеля);
2. Если в ближайшие месяцы будет обеспечена безопасность СССР в проливах путем заключения пакта взаимопомощи между СССР и Болгарией, находящейся по своему географическому положению в сфере безопасности черноморских границ СССР, и организации военной и военно-морской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды;
3. Если центром тяжести аспирации СССР будет признан район к югу от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу;
4. Если Япония откажется от своих концессионных прав по углю и нефти на Северном Сахалине на условиях справедливой компенсации.
Сообразно с изложенным должен быть изменен проект протокола к Договору 4-х держав, представленный г. Риббентропом о разграничении сфер влияния, в духе определения центра тяжести аспирации СССР на юге от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу.
Точно так же должен быть изменен изложенный г. Риббентропом проект протокола - Соглашения между Германией, Италией и СССР о Турции в духе обеспечения во-
36 АПРФ, ф. 3, оп. 64, д. 675, л. 108 - 116.
37 ДВП, т. XXIII, кн. 2, ч. 1, с. 79.
стр. 13
енной и военно-морской базы СССР у Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды с гарантией 3-х держав независимости и территории Турции в случае, если Турция согласится присоединиться к четырем державам.
В этом протоколе должно быть предусмотрено, что в случае отказа Турции присоединиться к четырем державам, Германия, Италия и СССР договариваются выработать и провести в жизнь необходимые военные и дипломатические меры, о чем должно быть заключено специальное соглашение.
Равным образом должны быть приняты: третий секретный протокол между СССР и Германией о Финляндии; четвертый секретный протокол между СССР и Японией об отказе Японии от угольной и нефтяной концессий на Северном Сахалине; пятый секретный протокол между СССР, Германией и Италией с признанием того, что Болгария, ввиду ее географического положения, находится в сфере безопасности черноморских границ СССР, в связи с чем считается политически необходимым заключение пакта о взаимопомощи между СССР и Болгарией, что ни в какой мере не должно затрагивать ни внутреннего режима Болгарии, ни ее суверенитета и независимости"38 .
Вручая документ, Молотов сказал, что "советская сторона сформулировала свои предложения; т. Деканозов, который завтра направляется в Берлин, будет иметь с собой все необходимые указания, а также содержание предложений советской стороны. В случае необходимости он сможет дать нужные объяснения".
Молотов спросил, все ли ясно послу и не нужно ли каких разъяснений. Шуленбург ответил, что все ясно39 .
Документ, врученный Молотовым, посол незамедлительно телеграфом передал в Берлин, лично Риббентропу40 .
К сожалению, пока еще не обнаружено документов, которые раскрыли бы причины, по которым советское правительство предприняло этот шаг. Из того, что известно, данный шаг правительства СССР можно объяснить следующими соображениями. Руководители Германии в беседах с Молотовым фальшиво говорили о желании развивать сотрудничество с Советским Союзом и вести в этих целях переговоры. Советское правительство увидело в этом возможность продолжения мирного периода, который был так необходим для укрепления обороны СССР. Поэтому Москва стремилась как можно скорее начать такие переговоры, чтобы продолжить мирный период. Вручением документа Москва хотела ускорить начало переговоров.
Сыграло свою роль, видимо, и желание подогреть холодную и сдержанную реакцию Молотова на высказывание Гитлера и Риббентропа о заключении пакта четырех держав, что предполагало, опять-таки, проведение переговоров, которые могли продолжаться долго, и укрепление договора о ненападении 1939 г. Это продлевало бы мирный период.
Однако, какими бы целями ни руководствовалось советское правительство, вручение послу Шуленбургу документа 25 ноября 1940 г. было ошибкой. Гитлер использовал этот документ не для переговоров с Москвой, а во враждебных Советскому Союзу целях.
Пытаясь втянуть Турцию в свою орбиту, Гитлер в марте 1941 г. говорил турецкому послу в Берлине об агрессивных замыслах СССР в отношении Турции, ссылаясь на беседы Молотова в Берлине в ноябре 1940 г. Однако этим заявлениям Гитлера в Анкаре не поверили. В августе 1941 г., уже после вероломного нападения Германии на СССР, государственный секретарь МИД Германии Вайцзекер в записке Риббентропу от 11 августа 1941 г., ссылаясь на публикацию турецкой газеты "Тан"41 , писал, что на-
38 Там же, с. 136 - 137.
39 Там же, с. 135 - 137.
40 Documents on German Foreign Policy 1918 - 1945, ser. D, v. XI, p. 714 - 715.
41 В статье говорилось, что пропагандистская война воюющих сторон, которые обвиняют друг друга в желании захватить черноморские проливы, вызвала раздражение в Турции. Газета призывала эти державы доказать свою искренность путем предоставления турецкому правительству соответствующего документа. - Documents on German Foreign Policy 1918 - 1945, ser. D, v. XIII, p. 304.
стр. 14
сколько ему известно, "турецкое правительство не знает текста предложения Молотова от конца ноября 1940 г., известного нам, относительно советских баз в Проливах. Для того, чтобы завершить раскрытие этого вопроса, сделанное несколько месяцев тому назад турецкому послу в Берлине (имеется в виду беседа Гитлера с послом Турции Гереде 17 марта 1941 г. и прокламация Гитлера от 22 июня 1941 г. - В. Л. ), возможно, следовало бы передать туркам параграф из предложения Молотова по этому вопросу, как бесспорное доказательство желания России". На этом документе имеется помета Вайцзекера: "Вначале Министр согласился с этим, но теперь хочет сделать это сам, пригласив в ближайшее время турецкого посла. Вайцзекер. 12 августа"42 . Такая встреча Риббентропа с послом Гереде состоялась 19 августа 1941 г.43
Врученный Молотовым 25 ноября германскому послу Шуленбургу документ по-разному трактуется историками. Строя всякого рода предположения, которые не вытекают из документа от 25 ноября, В. К. Волков пишет, что заключение Пакта четырех привело бы к тому, что "весь глобальный расклад сил явно склонился бы в сторону такого блока... Другими словами, Сталин предложил Гитлеру победу, причем обеспеченную материальными и людскими ресурсами даже в случае длительного продолжения военных действии"44 .
Если бы это было так, почему же этим не воспользовался Гитлер, который по получении документа от Молотова 25 ноября 1940 г. прекратил всякие переговоры с Москвой по этим вопросам? Ответа на этот вопрос Волков не дает.
Никакой победы Сталин Гитлеру не предлагал. Советское правительство передало документ правительству Германии для продолжения переговоров, исход которых предсказать было невозможно, но, во всяком случае, как полагали в Москве, переговоры продлили бы мирный период. Кроме того, в советском проекте говорилось о возможном соглашении четырех держав о "политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи", а не о блоке четырех держав на предмет ведения войны против Англии и ее союзников.
Изложив "сырые мысли" относительно соглашения четырех держав, Риббентроп в беседе с Молотовым 13 ноября заявил, что заключению такого соглашения должно предшествовать достижение договоренностей о сферах влияния и "что отдельные вопросы можно было бы выяснить дипломатическим путем через дипломатических представителей: в Москве - через графа Шуленбурга, в Берлине - через полпреда".
Молотов и предложил через Шуленбурга рассмотреть вопросы, которые волновали советское руководство с точки зрения безопасности СССР. Это был путь переговоров, к которым правительство СССР стремилось, полагая, что переговоры продлят мирный период, который был так необходим для завершения намеченной программы укрепления обороноспособности СССР.
В. Я. Сиполс считает, что документ от 25 ноября был составлен таким образом, чтобы Гитлер его отклонил. "В Москве искали выход из создавшегося положения, - пишет В. Я. Сиполс, - надо было отклонить явно провокационные предложения Гитлера. Но это могло только усугубить положение. Оставалось одно - попытаться по возможности оттягивать сроки нападения, хотя особых надежд на это не было. В Кремле было решено ответить Гитлеру и Риббентропу на их предложения, но в их же манере. Они говорили о сотрудничестве Германии, Италии, Японии и СССР, хотя к этому и не стремились. И Москва в ответ сообщила о готовности к такому сотрудничеству, хотя в действительности такого намерения не имела. Поэтому "согласие" было обставлено явно неприемлемыми для Германии условиями... Как и можно было ожидать, этим четырехкратным "если" вопросу о договоре был положен конец"45 .
42 Ibid, p. 304.
43 Ibid. p. 373 - 374.
44 Волков В. К. Указ. соч., с. 15.
45 Сиполс В. Я. Еще раз о дипломатической дуэли в Берлине в ноябре 1940 г., с. 160 - 161; его же. Тайны дипломатические, с. 277.
стр. 15
Во-первых, в этой позиции Сиполса просматривается противоречие. С одной стороны, он указывает на желание "по возможности оттягивать срок нападения" Германии на Советский Союз, как видно из текста - путем переговоров, а с другой - сознательно направляются такие предложения, которые, по его мнению, наверняка будут отвергнуты Берлином и положат конец "вопросу о договоре".
Во-вторых, Сиполс пишет, что Москва "сообщила о готовности к сотрудничеству", но "обставила явно неприемлемыми для Германии условиями", и этим "вопросу о договоре был положен конец". В связи с этим заметим, что вопросы, указанные в документе от 25 ноября - о Финляндии, Болгарии, Турции, затрагивались Молотовым в ходе бесед в Берлине, были известны и Гитлеру и Риббентропу. И, зная все это, руководители Германии высказывали Молотову свои "сырые мысли" о договоре 4-х стран и проведении с этой целью переговоров с СССР по дипломатическим каналам.
Далее, советское правительство не только не стремилось к срыву переговоров с Германией, напротив, оно активно добивалось таких переговоров, полагая, что это может продлить мирный период.
После получения от Молотова 25 ноября указанного документа интерес германского руководства к переговорам с СССР пропал. Прибывшего 26 ноября 1940 г. нового полпреда СССР В. Г. Деканозова министр Риббентроп не принимал. В телеграмме в НКИД СССР 6 декабря Деканозов писал: "Сегодня девятый день, как я в Берлине, и, как Вы знаете, еще не был принят Риббентропом, и не известно, когда будет назначен день вручения верительных грамот у Гитлера. Это становится заметным для иностранных представителей". Деканозов попросил наркомат не спешить особенно с приемом Шуленбурга, "чтобы хоть косвенно дать понять кому следует, что их отношение к новому полпреду не совсем прилично"46 . В Москве Шуленбургу дали понять. Посол направил в Берлин телеграмму, и Риббентроп принял Деканозова 12 декабря.
Гитлер пригласил Деканозова для вручения верительных грамот только 19 декабря. В короткой беседе после вручения Деканозовым верительных грамот рейхсканцлер коснулся визита Молотова в Берлин. "Переговоры, которые происходили здесь с В. М. Молотовым, - говорил Гитлер, - теперь, вероятно, будут продолжены в служебном порядке"47 . Это была ложь. Накануне, 18 декабря, Гитлер подписал директиву N 21 - план "Барбаросса" - план нападения Германии на Советский Союз. Никаких переговоров по вопросам, которые затрагивались во время визита Молотова, не было. Не было и никакой реакции на документ, переданный Молотовым послу Шуленбургу 25 ноября 1940 г., хотя полпредство СССР неоднократно обращалось по этому вопросу в МИД Германии и канцелярию рейхсканцлера. На каждое такое обращение давался ответ, что Гитлер готовит важные и далеко идущие предложения на документ советского правительства от 25 ноября 1940 г.
Ответа из Берлина не поступало, а международная обстановка продолжала развиваться в неблагоприятном для Советского Союза направлении. Германия концентрировала свои войска на юге Румынии, создавая угрозу Болгарии и другим странам Балканского полуострова.
Советское руководство решило спросить германского посла об ответе. 17 января 1941 г. Молотов пригласил посла Шуленбурга, выразил ему "свое удивление тем положением, которое создалось после его поездки в Берлин. Молотов напомнил, что во время последней беседы с Риббентропом последний сделал несколько предложений, которые им, Молотовым, были переданы на рассмотрение советского правительства. На эти предложения, - продолжал Молотов, - 25 ноября советское правительство дало ответ. С тех пор прошло уже два месяца, но от германского правительства ответа не получено. Советское правительство сформулировало свою точку зрения и ожидало, что германское правительство будет на это реагировать, но до сих пор с герман-
46 ДВП, т. XXIII, кн. 2, ч. 1, с. 172.
47 Там же, с. 213.
стр. 16
ской стороны нет ни ответа, ни привета". Молотов едва скрывал свое возмущение и заявил, что "его удивляет манера, что нет ответа на заявление советского правительства".
Молотов сказал далее, что "он должен констатировать, что вопросы, затронутые в ответе советского правительства, были поставлены в связи с предложениями Риббентропа и являются теми вопросами, которых он касался в переговорах с Гитлером и Риббентропом в Берлине. Они были поставлены советским правительством, так как германское правительство просило высказать свою точку зрения. Его, Молотова, удивляет непонятная манера, в результате чего нет никакого ответа на заявление советского правительства, а события развиваются своим порядком"48 .
23 января 1941 г. Шуленбург передал ответ Берлина на заявление Молотова 17 января. Ответ состоял из нескольких строчек. "Германское правительство, - говорилось в нем, - придерживается тех идей, которые были изложены Председателю Совета Народных Комиссаров Союза ССР г-ну Молотову во время его пребывания в Берлине. Советское правительство по этому поводу в конце ноября прошлого года сделало некоторые контрпредложения. Германское правительство в настоящее время по всем этим вопросам состоит в контакте с правительствами союзных с ним государств Италии и Японии и надеется, по мере дальнейшего выяснения совокупности этих вопросов, в недалеком будущем возобновить о них политические переговоры с правительством Союза ССР"49 .
Ответ говорит сам за себя. Обратим внимание на то, что как в переговорах с Молотовым в Берлине Риббентроп старался представить высказанные им соображения как "сырые мысли", так и в ответе Берлина говорится, что германское правительство продолжает придерживаться "тех идей, которые были изложены Молотову".
Из этого следует, что Гитлер и Риббентроп выражали Молотову лишь "идеи", "сырые мысли", а конкретные предложения были сделаны советским правительством 25 ноября 1940 г.
Ответ на предложения правительства СССР от 25 ноября 1940 г. Гитлер дал 22 июня 1941 г. - неспровоцированным нападением Германии на Советский Союз.
В заключение обзора упомянутых публикаций В. К. Волкова, Л. А. Безыменского и В. Я. Сиполса отметим, что ни в них, ни во многих других публикациях, в которых затрагиваются переговоры Молотова в Берлине, не дается ответа на вопросы: зачем германские руководители пригласили Молотова в Берлин и настойчиво говорили ему о "разгроме" Англии, о желании привлечь СССР к разделу Британской империи, о Пакте 4-х держав (Германии, Италии, Японии и СССР) и о предложении с этой целью переговоров, а затем, по получении документа от советского правительства 25 ноября 1940 г., внезапно переговоры прекратили, несмотря на желание Москвы их продолжать.
Итак, что же скрывалось за приглашением В. М. Молотова осенью 1940 г. в Берлин?
Попытка ответить на этот вопрос сделана мною в журнале "Международная жизнь" в 1993 г.50 , а также на научной конференции в Академии наук России в 1995 г., посвященной 50-летию победы СССР в Великой Отечественной войне. Статья и выступление не остались незамеченными. После этого появились публикации, в которых отмечается, что Гитлер и Риббентроп вели переговоры с Молотовым с целью дезинформации Сталина и советского правительства. И хотя такой тезис - это шаг в правильном направлении, он не дает ответа, как показано выше, на другие вопросы.
Суть предлагаемой мною концепции сводится к следующему. К осени 1940 г. на пути Германии к мировому господству стояли сражавшаяся Великобритания, Советский Союз, имевший с Германией договор о ненападении, и симпатизировавшие Великобритании США.
48 Там же, с. 343 - 344.
49 Там же, с. 357.
50 Лавров В. С. Дипломатические зигзаги Германии накануне нападения на СССР (о поездке В. М. Молотова в Берлин и полете Р. Гесса в Англию). - Международная жизнь, 1993, N 9; 1994, N 1.
стр. 17
После разгрома Франции Гитлер пытался вывести Великобританию из войны, предложив ей заключить мир. В Великобритании Гитлеру не верили. К тому же, британскому правительству, которое после поражения у Дюнкерка согласилось бы пойти на мир с Гитлером, неизбежно грозила бы отставка. Предложение Берлина было отвергнуто. Тогда Гитлер попытался поставить Лондон на колени силой, подвергнув его жесточайшей бомбардировке. Но англичане выдержали и это.
Перед Гитлером встала задача: продолжать ли войну против Великобритании, которая могла тянуться долго, а за это время сильно укрепился бы Советский Союз, или быстро разгромить Советский Союз, тем более, что советско-финляндская война (декабрь 1939 г. - март 1940 г.) выявила большие недостатки в боевой подготовке Красной Армии, а затем всей мощью разбить Великобританию. Для осуществления такого плана дипломатия рейха должна была исключить войну Германии на два фронта. Гитлер принял второй вариант. Он дал указание о подготовке плана нападения на Советский Союз.
Германская дипломатия тщательно изучала историю предыдущих войн, ее особое внимание привлекла подготовка канцлером Пруссии О. Бисмарком войны с Францией 1870 г., во время которой Великобритания и Россия сохраняли нейтралитет. Зная о желании императора Франции Наполеона III расширить французскую территорию на северо-востоке, Бисмарк через своего посла в Париже подбросил французскому двору идею о присоединении к Франции Бельгии, к чему Пруссия отнеслась бы благоприятно. Предпринимая этот шаг, Бисмарк знал, что против присоединения Бельгии к Франции решительно выступила бы Великобритания. Наполеону III идея присоединения Бельгии к Франции понравилась, и он поручил своему послу в Берлине Бенедетти выяснить этот вопрос лично у Бисмарка. Выслушав Бенедетти, канцлер попросил его письменно сформулировать пожелания Наполеона III для представления их Кайзеру Вильгельму I и окончательного обсуждения. Такой меморандум Бенедетти вручил канцлеру.
Указанные переговоры проходили в Берлине в 1866 - 1867 гг. Как только Бисмарк получил письменное доказательство о намерении Наполеона III присоединить Бельгию к Франции, он прекратил всякие разговоры на эту тему с французским послом, хотя последний неоднократно пытался получить ответ на переданный меморандум.
О содержании "меморандума Бенедетти" Бисмарк информировал Лондон и Петербург. В июне 1870 г. началась франко-прусская война. Бисмарк сразу же опубликовал секретный меморандум, переданный ему послом Бенедетти. Великобритания, исходя из своей политики "равновесия" в Европе, не противилась усилению Пруссии как противовеса Франции. Ее правительство воспользовалось опубликованным письмом Бенедетти для того, чтобы подогреть английское общественное мнение "агрессивностью и коварством" Франции, настроить его против французского правительства и оправдать в глазах англичан политику нейтралитета Великобритании во франко-прусской войне51 .
Благоприятным отношением Петербурга к Пруссии Бисмарк заручился, дав согласие на готовившийся канцлером А. М. Горчаковым отказ от унизительного для России режима на Черном море, установленного после Крымской войны по Парижскому трактату 1856 года. Пруссия быстро одержала победу над Францией.
Успешный опыт Бисмарка руководители третьего рейха решили использовать в дипломатической подготовке войны Германии с СССР. Задуманная и тщательно разработанная система связанных между собой дипломатических шагов была нацелена на то, чтобы:
а) заинтересовать Сталина переговорами о дальнейшем развитии сотрудничества, ввести его в заблуждение и сохранить в тайне планируемое внезапное нападение на Советский Союз;
б) переговоры с СССР провести в резко антибританском духе, добиться от советской стороны документа, враждебного по своему содержанию Великобритании. Он
51 История дипломатии, т. I. М., 1941, с. 507 - 508, 517.
стр. 18
должен был бы послужить вещественным доказательством враждебных Великобритании намерений советского правительства;
в) направить своего высокого представителя в Англию и, используя указанный выше антибританский документ, попытаться вызвать раздражение Лондона поведением советского правительства и договориться с британским правительством если уж не о мире, то, по крайней мере, о том, что правительство Великобритании не откроет второго фронта в Европе в период германо-советской войны.
Для придания авторитетности и убедительности своим шагам предусматривалось участие в их реализации высших руководителей Германии.
В соответствии с этим планом Риббентроп направил письмо Сталину с приглашением Молотову нанести визит в Берлин. Приглашение было принято. Переговоры с Молотовым в Берлине руководители Германии вели с целью получить от советского правительства враждебный в отношении Великобритании документ. Когда такой документ Молотов 25 ноября 1940 г. вручил послу Шуленбургу, всякий интерес Берлина к переговорам с Москвой пропал. Москва так и не получила ответа на свой документ от 25 ноября 1940 г., хотя она его активно добивалась.
22 июня 1941 г. Гитлер начал неспровоцированную агрессию Германии против Советского Союза.
ПОЛЕТ Р. ГЕССА В АНГЛИЮ
Примерно в то время, когда Риббентроп готовил письмо Сталину, заместитель Гитлера по национал-социалистской партии, министр без портфеля, член Совета обороны Германии Р. Гесс начал подготовку к полету в Англию. Гесс разработал план установления контакта с теми английскими правящими кругами, которые высказывались за заключение мира с Германией. К таким кругам относилась и группировка герцога Гамильтона, влиятельного в придворных кругах Великобритании. В действительности же Гесс готовился к переговорам с британским правительством.
Гесс поручил А. Хаусхоферу, сыну своего политического советника, который был лично знаком с герцогом Гамильтоном, установить с последним контакт и подготовить почву для прилета в Англию Гесса. В эту сложную комбинацию оказался вовлеченным и председатель Красного Креста в Швейцарии К. Буркхард.
Согласованное с Гессом и отправленное Хаусхофером 23 сентября 1940 г. письмо герцогу Гамильтону на каком-то этапе было перехвачено английскими спецслужбами, которые его задержали52 . Тем временем Гесс начал подготовку к полету в Англию в самой Германии. Он несколько раз обсуждал этот вопрос с Гитлером. Авиаконструктор Мессершмидт подготовил для Гесса истребитель "МЕ-110", оборудованный для дальнего полета. Гросс-адмирал Редер предоставил Гессу специальную карту координат Северного моря. Министр почты Онезорге, специалист в области радиолокации, обучил Гесса пользованию лучевой антенной. Генерал-полковник авиации Удет дал указание, чтобы по телефонному требованию адъютанта Гесса была включена лучевая антенна "Электра", которой пользовались немецкие бомбардировщики при налетах на Англию53 . О подготовке полета Гесса в Англию подробно говорится в книге Л. А. Безыменского "Разгаданные загадки третьего рейха 1940 - 1945".
Пинч, личный адъютант Гесса, вспоминает, что в конце января 1941 г. Гесс сообщил ему, Пинчу, что он, по решению Гитлера, в ближайшее время намерен лететь в Англию54 . Гесс сделал такое заявление, имея уже антибританский документ советского правительства от 25 ноября 1940 г., полагая, что к этому времени поступит ответ из Лондона на письмо А. Хаусхофера.
52 Безыменский Л. А. Разгаданные загадки третьего рейха, с. 60.
53 Там же, с. 51.
54 Там же, с. 48.
стр. 19
Но этого не произошло. Никакого ответа из Англии на письмо А. Хаусхофера в Берлин не поступало. Это письмо хранилось в английских спецслужбах и герцогу Гамильтону не передавалось. Почему? Что скрывалось за этим?
После поражения Франции летом 1940 г. почти вся континентальная западная Европа оказалась под властью Гитлера. Возможность для Англии выжить и одержать победу в войне виделась в Лондоне только в случае вовлечения в войну с Германией Советского Союза, так как британские сухопутные силы были несравненно слабее имевшей боевой опыт могущественной немецкой армии. Поэтому в качестве своей главной стратегической цели британская дипломатия поставила задачу вбить клин в отношения между Германией и Советским Союзом, а, может быть, и подтолкнуть третий рейх к войне с СССР.
В Лондоне внимательно следили за тем, как Берлин оказывал давление на Москву, укрепляя свои позиции в Финляндии, Румынии, Болгарии. Не прошел незамеченным и тот факт, что Гитлер долго не принимал полпреда СССР Деканозова для вручения верительных грамот. Британское правительство видело ухудшение отношений между Германией и Советским Союзом и решило подлить масла в огонь.
В середине октября 1940 г. Лондон направил своему послу в Москве С. Криппсу меморандум по вопросу англо-советских отношений. В этом меморандуме Советскому Союзу предлагалось сотрудничество с Великобританией, причем конкретно указывались обязательства правительства СССР. Что же касается обязательств английского правительства, то в меморандуме говорилось в туманных и неопределенных выражениях с разного рода оговорками о его обещаниях учитывать интересы СССР после победы над Германией.
Британское правительство, например, заявляло в меморандуме, что "на случай победного заключения войны" оно будет "консультироваться" с правительством СССР наравне с другими державами "по отношению к послевоенному устройству в Европе и Азии (статья II, п. а)". Лондон выражал готовность "признать впредь до того, как состоится консультация, предусмотренная выше (по статье И. п. а) де-факто власть Советского Союза в Эстонии, Латвии, Литве, Бессарабии, Северной Буковине и тех частях бывшего Польского государства, которые теперь находятся под Советским главенством (ст. II, п. Ь)", т.е. британское правительство соглашалось на период войны признать власть СССР над указанными территориями "де-факто", а не "де-юре", и нетрудно предположить, какую бы позицию заняло британское правительство после разгрома Германии. Таким образом, при внимательном рассмотрении указанных выше обещаний британского правительства, видно, что никаких практических результатов эти обещания не гарантировали55 .
Криппсу поручалось вручить этот меморандум лично Председателю Совета народных комиссаров и народному комиссару иностранных дел В. М. Молотову.
Молотов Криппса не принял, и последний 22 октября 1940 г. вручил меморандум А. Я. Вышинскому, первому заместителю наркома иностранных дел СССР. Вышинский меморандум принял, но никак его не комментировал. Посол после этого пытался встретиться для обсуждения меморандума с Молотовым, но в Москве хорошо понимали цель предложения британского правительства: попытаться расстроить советско-германские отношения и втянуть СССР в войну против Германии. Никто из советских представителей переданный Криппсом меморандум с британским послом не обсуждал и вопрос о меморандуме не затрагивал.
Тогда британское правительство прибегло к следующему шагу. 24 февраля 1941 г. во время встречи в наркоминделе СССР с Вышинским Криппс сказал, что 28 февраля у него намечена встреча с министром иностранных дел Великобритании А. Иденом в Стамбуле и "по своей инициативе", как сказал посол, он хотел бы узнать мнение Ста-
55 ДВП, т. XXIII, кн. 1, с. 701 - 705.
стр. 20
лина о желательности и возможности встречи Идена со Сталиным для обсуждения вопросов англо-советских отношений56 .
На следующий день, 25 февраля, Вышинский пригласил Криппса и сообщил послу ответ на поставленный им вопрос. Первый заместитель наркоминдела СССР заявил следующее: "Советское правительство считает, что сейчас еще не настало время для решения больших вопросов путем встречи с руководителями СССР, тем более, что такая встреча политически не подготовлена"57 .
Весною 1941 г. британский премьер-министр имел обширную секретную информацию о приготовлениях Гитлера к войне против СССР как от своих разведывательных служб, так и в результате расшифровки секретных немецких телеграмм. Английские специалисты с помощью трех польских ученых, которые покинули свою страну после нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939 г., разработали специальную машину для расшифровки немецких телеграмм и уже летом 1940 г. доложили Черчиллю первую расшифрованную телеграмму германского генерального штаба. Для расшифровки немецких телеграмм под Лондоном, в Блечли, был создан специальный центр дешифровки58 .
Подготовка к войне еще не означает, что война обязательно начнется. Готовил же Гитлер войска для высадки в Великобритании в 1940 г. - так называемая операция "Морской лев", но затем от нее отказался.
Потеряв надежду втянуть Советский Союз в войну против Германии, Черчилль решил подтолкнуть Гитлера к войне Германии против СССР. И вот тогда-то британские власти решили дать зеленый свет для письма Хаусхофера. Они ознакомили герцога Гамильтона с этим письмом и порекомендовали ему написать ответ Хаусхоферу, причем подсказали, что следовало бы указать в этом ответе. Герцог потребовал, чтобы полученные указания были подтверждены специальным приказом, а министерство иностранных дел дало бы ему особый инструктаж. И то и другое было ему обещано59 .
В книге "Разгаданные загадки третьего рейха" Л. А. Безыменский отмечает, что английские власти осенью 1940 г. задержали письмо А. Хаусхофера герцогу Гамильтону, а в апреле 1941 г. они передали это письмо герцогу и даже посоветовали, как на него ответить. Однако он, к сожалению, не объясняет, почему английские власти задержали письмо А. Хаусхофера осенью 1940 г. и почему они передали это письмо герцогу Гамильтону в апреле 1941 г.
Задержка с отлетом Гесса в Англию была одной из причин, возможно главной причиной, переноса даты нападения Германии на СССР с середины мая (по плану "Барбаросса") на 22 июня 1941 г. Отсутствие ответа от Гамильтона на письмо Хаусхофера вызвало разногласия в германском руководстве по вопросу о начале войны Германии против СССР. Рейхсмаршал Г. Геринг считал, что до начала войны с Советским Союзом нужно обеспечить тыл Германии, т.е. договориться с Лондоном о том, что Англия не откроет второго фронта в Западной Европе в случае войны Германии с СССР. Гитлер, упоенный успехами германской армии и информацией своих спецслужб о слабости Красной Армии, считал, что войну Германии против СССР можно начинать, не дожидаясь договоренности с правительством Великобритании.
Гамильтон отправил письмо Хаусхоферу 25 апреля 1941 г. Через несколько дней оно было получено в Берлине. В первых числах мая Гесс имел последнюю беседу с Гитлером. 10 мая 1941 г. он вылетел в Шотландию, где находилось имение Гамильтона, на специально подготовленном истребителе "МЕ-110".
В связи с бомбардировками английскими самолетами Германии, а немецкими - Англии, воздушное пространство этих государств усиленно охранялось, и тот факт, что
56 Там же, кн. 2, ч. 1, с. 416.
57 Там же, с. 420.
58 Безыменский Л. А. Разгаданные загадки третьего рейха, с. 75 - 80.
59 Там же, с. 62, 82 - 83.
стр. 21
Гесс благополучно долетел до Шотландии, служит еще одним подтверждением того, что власти этих государств знали о полете Гесса. В районе поместья Гамильтона Гесс, одетый в форму капитана германских люфтваффе, выбросился на парашюте. О прибытии Гесса герцог Гамильтон днем 11 мая позвонил Черчиллю. Как пишет британский премьер, Гамильтон сообщил: "В Шотландию прибыл Гесс"60 . Он сказал это так, будто Гамильтон и Черчилль ожидали прилета Гесса. Гесса объявили "военнопленным" и сразу же отправили в Лондон. Черчилль позаботился об его устройстве. В директиве министру иностранных дел от 13 мая 1941 г. Черчилль, в частности, писал: Гесс "должен находиться в строгой изоляции в удобном доме, не слишком далеко от Лондона... Необходимо следить за его здоровьем и обеспечить ему комфорт, питание, книги, письменные принадлежности и возможность отдыха. Он не должен иметь никаких связей с внешним миром или принимать посетителей, за исключением лиц по указанию министерства иностранных дел. К нему следует приставить специальную стражу. Он не должен получать газеты и слушать радио. С ним надо обращаться почтительно, как если бы он являлся крупным генералом, захваченным нами в плен"61 .
Англичане и немцы не сразу сообщили о полете Гесса в Великобританию. В Берлине ждали, что скажет Лондон. Через несколько дней о прибытии Гесса в Великобританию сообщили англичане. После этого последовало сообщение Берлина. В сообщении германской прессы указывалось, что "член партии Гесс, по-видимому, находился в состоянии галлюцинации, под влиянием которой он решил, что сможет добиться взаимопонимания между Англией и Германией... Национал-социалистская партия скорбит о том, что этот идеалист пал жертвой своих галлюцинаций. Это, однако, не повлияет на дальнейший ход войны"62 . Болезнь Гесса была придумана. В первом же письме президенту США Ф. Рузвельту британский премьер писал 17 мая 1941 г.: "Гесс, по-видимому, пребывает в добром здравии и не нервничает, у него не наблюдается обычных признаком умопомешательства"63 .
Переговоры с Гессом начались без промедления. О них пишет британский премьер, но ровно столько и то, что он считал нужным, полезным для Великобритании. В своей книге У. Черчилль упоминает о письме Ф. Рузвельту от 17 мая 1941 г., в котором президенту США сообщалась специально подготовленная информация о переговорах с Гессом 12, 14 и 15 мая 1941 г. Первая беседа была уже в ночь на 12 мая. Речь шла о второй мировой войне. Черчилль пишет, что Гесс сделал подробное заявление на основании своих заметок. Первая часть представляла обзор англо-германских отношений за последние тридцать лет. "Во второй части, - продолжает Черчилль, - подчеркивалась неизбежность победы Германии благодаря успешному сочетанию действий подводного флота и авиации, стойкой морали немцев". В третьей части своего заявления Гесс излагал предложения о мирном урегулировании. "Гесс заявил, - пишет Черчилль, - что фюрер никогда не имел никаких замыслов, направленных против Британской империи, которая могла бы остаться невредимой, если не считать того, что ей пришлось бы вернуть бывшие германские колонии (вспомним, что говорили Гитлер и Риббентроп В. М. Молотову в Берлине об Англии и Британской империи в ноябре 1940 г. - В. Л. ). Взамен он должен был бы получить свободу действий в Европе". К этому времени (12 мая 1941 г.) вся континентальная западная Европа, за исключением нейтральных Швейцарии и Швеции, находилась под контролем Германии, и поэтому "свобода действий в Европе" означала свободу действий в отношении Советского Союза. Это фактически и подтвердил Гесс в ходе переговоров. Черчилль в письме Рузвельту пишет, что когда "представитель министерства иностранных дел спросил его (Гесса. - В. Л. ), относит ли он Россию к Европе или к Азии, когда говорит, что Гитлер
60 Черчилль У. Вторая мировая война, т. III. М., 1955, с. 56.
61 Там же, с. 59.
62 Там же, с. 58.
63 Там же, с. 60.
стр. 22
должен получить свободу действий в Европе, он ответил: "К Азии". Однако он добавил, что Германия собирается предъявить России некоторые требования, которые она должна будет удовлетворить, но отрицал слухи о том, что Германия собирается напасть на Россию". Черчилль здесь юлит. Он не мог прямо написать Рузвельту, что Гесс поставил вопрос о "свободе действий" Германии против Советского Союза. Таким образом, в ходе переговоров Гесс сообщил, что Германия намерена предъявить ультиматум Советскому Союзу. Но, чтобы смягчить это заявление, Черчилль добавляет, что Гесс отрицал слухи о том, что Германия собирается напасть на Советский Союз.
Переговоры 14 мая, как это видно из письма Черчилля, касались только Англии. 15 мая, пишет Черчилль Рузвельту, не было сказано ничего нового, "за исключением нескольких пренебрежительных замечаний о вашей стране и о той помощи, которую вы сможете оказать нам"64 . Цель этого сообщения Рузвельту совершенно очевидна: вызвать раздражение президента США и побудить его увеличить помощь США Великобритании.
Если внимательно проанализировать даже это короткое письмо Черчилля президенту США, то нетрудно увидеть, что Гесс вел переговоры с англичанами с позиции силы, убеждая своих собеседников в том, что Англия обречена на поражение и что ей лучше договориться с Германией. Можно предположить, что эмиссар Гитлера пытался рассеять надежды британского правительства на то, что на помощь ему придет советское правительство, так как правительство СССР само намерено присвоить себе часть "британского наследства". При этом Гесс предъявил документ, который Молотов вручил Шуленбургу 25 ноября 1940 г.
Нельзя сказать, что англичане верили Гессу или Гитлеру, у них к германским руководителям было полное недоверие. Но документ советского правительства от 25 ноября 1940 г. был убедительный. Ждать Англии помощи от СССР не было оснований. Правительство Великобритании оказывалось в трудном положении. Выход подсказал Гесс: Англии пойти на мир с Германией или, по крайней мере, не открывать второго фронта в Западной Европе и предоставить Берлину "свободу действий" в Европе, т.е. против Советского Союза. В этом случае Британская империя сохранит свое существование, за исключением бывших германских колоний.
Для связи с Берлином, как указывает академик В. Г. Трухановский, использовалось дипломатическое представительство Германии в Ирландии, куда выезжал один из руководящих работников Форин Оффиса А. Киркпатрик, принимавший участие в переговорах с Гессом65 . Никакой информации о переговорах с Гессом британское правительство общественности не сообщало. Гесса, как "военнопленного", оно содержало под охраной вблизи Лондона вплоть до Нюрнбергского процесса над главными немецкими военными преступниками (20.XI.1945 - 1.X.1946 гг.).
Отсутствие информации дало некоторым политикам повод считать, что переговоры с Гессом в Лондоне были безрезультатными. Например, С. А. Микоян, сын члена Политбюро ЦК ВКП(б) А. И. Микояна, опубликовал в 1999 г. книгу воспоминаний отца: Анастас Микоян. "Так было. Размышления о минувшем". О полете Гесса в Лондон в книге говорится следующее: "Перелет первого заместителя Гитлера по руководству нацистской партией Гесса в Англию 10 мая 1941 года вызвал большую тревогу у Сталина и у всех нас. Мы опасались, что Гесс договорится с англичанами, и тогда немцы повернут против нас. Информация о том, с чем прилетел Гесс в Англию, была очень скудная, противоречивая. Вызывало беспокойство и то, что в Англии тогда были силы, которые могли пойти на сговор с Гессом. А как будет вести себя правительство Черчилля, мы не знали. Потом, через некоторое время, оказалось, что Англия не пошла на сговор с Гитлером. Миссия Гесса оказалась безрезультатной, что для нас было очень важно"66 .
64 Там же, с. 59 - 60.
65 Трухановский В. Г. Новейшая история Англии. М., 1958, с. 360 - 361.
66 Микоян А. И. Так было. Размышления о минувшем. М., 1999, с. 377 - 378.
стр. 23
У Сталина было иное мнение. В своем труде о второй мировой войне У. Черчилль пишет: "Советское правительство было чрезвычайно заинтересовано эпизодом с Гессом, и оно создало вокруг него много неправильных версий. Три года спустя, когда я вторично приехал в Москву (в октябре 1944 г. - В. Л. ), я убедился, насколько Сталин интересовался этим вопросом. За обедом он спросил меня, что скрывалось за миссией Гесса. Я кратко сообщил ему то, что изложил здесь. У меня создалось впечатление, что, по его мнению, здесь имели место какие-то тайные переговоры или заговор о совместных действиях Англии и Германии при вторжении в Россию, которые закончились провалом. Зная, какой он умный человек, я был поражен его неразумностью в этом вопросе. Когда переводчик дал мне понять, что Сталин не верит моим объяснениям, я ответил через своего переводчика: "Когда я излагаю известные мне факты, то я ожидаю, что мне поверят"67 . Отметим, что этот разговор имел место в октябре 1944 г., когда у Сталина уже был большой опыт Великой Отечественной войны и поведения союзников - Англии и США. В ходе войны Черчилль не раз давал обещания Сталину, которые не подтверждались делами, как это видно из их переписки.
Если поверить Черчиллю, то "британское правительство должно было бы давно рассекретить документы о переговорах с Гессом, так как все сроки рассекречивания документов, установленные в Англии, давно уже прошли. Но этого не произошло. Летом 1992 г. в Лондоне часть архивных материалов, касающихся миссии Гесса, была открыта для исследователей: некоторые стенограммы допросов Гесса, письма, которые он хотел отправить своей семье в Германию, служебная переписка английских чиновников о содержании Гесса под Лондоном. Однако наиболее важные документы оставлены британскими властями засекреченными до 2017 г.
На Нюрнбергском процессе в августе 1946 г. Гесс под присягой хотел рассказать о своих переговорах в Лондоне, но председательствовавший в то время британский представитель Лоуренс не позволил ему это сделать68 .
Британское правительство сохранило жизнь Гессу, но засадило его на всю жизнь за решетку, чтобы он никому не мог рассказать о своих переговорах в Лондоне - Нюрнбергский трибунал приговорил Гесса к пожизненному заключению.
В связи с преклонным возрастом Гесса, который находился в заключении в тюрьме Шпандау, в конце 80-х годов в Западной Германии стали раздаваться голоса за его освобождение из тюрьмы. Эти требования вызвали беспокойство у английского правительства. В августе 1987 г. западными властями было объявлено, что 17 августа 1987 г. Р. Гесс, отбывавший срок пожизненного заключения в тюрьме Шпандау, покончил жизнь самоубийством.
На брифинге в пресс-центре МИД РФ в августе 1989 г. был затронут вопрос о Р. Гессе в связи с возникшей на Западе дискуссией о причинах и обстоятельствах его смерти. Вскоре после объявления о самоубийстве Р. Гесса, заявил представитель МИД РФ, на Западе была выдвинута версия, что Гесс не сам покончил с собой, а был кем-то убит. Дискуссия велась в связи с представлением в Мюнхене книги "Убийство Рудольфа Гесса", в которой В. Рюдигер, сын Р. Гесса, адвокат А. Зайдль и профессор судебной медицины В. Шпан выдвигают и обосновывают версию, что убийство Гесса в тюрьме Шпандау организовано английскими секретными службами, ибо, дескать, была велика вероятность, что союзники, учитывая преклонный возраст Гесса (на момент смерти ему было 93 года), намеревались выпустить его из тюрьмы. Это будто бы серьезно беспокоило английские спецслужбы, которые опасались, что, выйдя на свободу, Гесс раскроет правду о политической подоплеке своего полета в Англию в мае 1941 г. и контактах там с британскими представителями.
Чрезвычайно важное заявление на Нюрнбергском процессе, которое проливает свет на переговоры Гесса в Лондоне, сделал бывший министр иностранных дел Герма-
67 Черчилль У. Указ. соч., т. III, с. 63.
68 История дипломатии, т. IV. М., 1975, с. 112 - 113.
стр. 24
нии Риббентроп. В своем последнем слове, перед объявлением смертного приговора, Риббентроп заявил, что Черчилль дал ему "дружественные заверения". На процессе в Нюрнберге Риббентроп, в частности, заявил: "Архивы других стран и даже Германии были недоступны для защиты, заявление о дружественных заверениях, которые дал мне Черчилль (выделено мною. - В. Л. ), и о том, что слишком сильная Германия будет уничтожена, на основе чего можно было бы дать оценку мотивов немецкой внешней политики, было признано на данном форуме не относящимся к делу"69 .
Британское правительство пошло дальше, чем думали Гесс и Гитлер. Оно дало "дружественные заверения", как говорил на Нюрнбергском процессе Риббентроп, и тем самым подтолкнуло Гитлера к войне Германии с Советским Союзом, и решило, в случае нападения Германии на СССР, вести дело так, чтобы они в борьбе ослабляли друг друга, а затем навязать им свои условия мира и закончить вторую мировую войну в качестве победителя. Таков был стратегический план Черчилля, который выболтал вскоре после нападения Германии на Советский Союз британский министр авиационной промышленности Д. Мур-Брабазон.
Выступая на массовом митинге, президент профсоюза машиностроителей Великобритании Дж. Таннер заявил: "Имеются высокопоставленные лица, которые заявляют, что они надеются, что русские и немецкие армии будут уничтожать друг друга, и пока это происходит, Британское Содружество будет развивать военно-воздушные силы и другие вооруженные силы, чтобы, если Россия и Германия действительно разрушат друг друга, у нас было господствующее положение в Европе. Эта точка зрения была высказана недавно министром кабинета - членом теперешнего правительства, джентльменом, который занимает очень важный пост, не кем иным, как министром авиационной промышленности полковником Мур-Брабазоном"70 .
Этой стратегической линии правительство Черчилля придерживалось в ходе Великой Отечественной войны, как это видно из переписки председателя Совета Министров СССР И. В. Сталина с премьер-министром Великобритании У. Черчиллем. Несмотря на настойчивые требования советского правительства и неоднократные обещания британского премьера, Черчилль под разного рода предлогами уклонялся от открытия второго фронта в Западной Европе71 . Правительства Великобритании и США открыли второй фронт в Западной Европе на северо-западе Франции лишь в июне 1944 г., когда вооруженные силы СССР освободили оккупированные немцами советские земли и вышли на государственную границу СССР. Лондон и Вашингтон преследовали цель задержать продвижение советских войск на Запад на линии встречи американских и английских армий на территории Германии с вооруженным силами СССР и обеспечить себе преимущества в послевоенном мирном урегулировании.
1 мая 1945 г. советские войска водрузили над Берлином Знамя Победы. 8 мая 1945 г. в Берлине представители германского верховного командования подписали акт о безоговорочной капитуляции вооруженных сил Германии. Великая Отечественная война была победоносно завершена.
Советский Союз не только разгромил фашистскую Германию, но и закрепил результаты великой победы в решениях Берлинской конференции 1945 г. и Парижской мирной конференции 1946 г.
А военная стратегия Черчилля потерпела крах. Англия закончила войну младшим партнером США.
69 Нюрнбергский процесс, т.VII. М., 1961, с. 271.
70 Coates W.P. A History of Anglo-Soviet Relations. London, 1943, p. 684 - 686.
71 Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг., т. 1. М., 1976, с. 19, 44, 62 - 63, 67, 68, 73 - 76, 86 - 87, 89, 92, 94, 97 - 100.
Опубликовано 12 июля 2021 года
Главное изображение:
