Новые книги о Столыпине. Л. САККОРОТТИ. П. А. СТОЛЫПИН: ЖИЗНЬ ЗА ЦАРЯ

Статьи, публикации, книги, учебники по вопросам ветеринарии.

NEW ВЕТЕРИНАРИЯ


ВЕТЕРИНАРИЯ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ВЕТЕРИНАРИЯ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему Новые книги о Столыпине. Л. САККОРОТТИ. П. А. СТОЛЫПИН: ЖИЗНЬ ЗА ЦАРЯ. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2018-07-24


Катанзаро: "Руббетино", 2002. 199 с * .

Рецензируемая книга вышла из-под пера итальянского историка Лючано Саккоротти (1936 - 2001). Специалист по русской истории, написавший диссертацию о столыпинской аграрной реформе, он был человеком обширных и разносторонних знаний. Достаточно сказать, что его занятия в области орнитологии далеко переросли любительские рамки, так что он участвовал в работе над "Атласом

* Luciano Saccorotti. P.A. Stolypin: una vita per lo zar. Catanzaro, Rubbettino, 2002. 199 p

стр. 193

гнездующихся в Италии птиц", изданным в 1993 г. Итальянским национальным институтом дикой фауны. И все же главные научные интересы Л. Саккоротти были связаны с историей России, в которой он неоднократно бывал. С началом перестройки он вплотную занялся работой над книгой о П. А. Столыпине и его реформах. Однако долгая болезнь и преждевременная кончина помешали ему в полной мере закончить свою первую и единственную книгу по русской истории. Редактирование и подготовка ее к печати были осуществлены вдовой покойного, синьорой Лючаной Вадже-Саккоротти. Благодаря ее усилиям книга была издана, несмотря на переживаемый Италией кризис научно-издательского дела. На русский язык название книги переводится как "П. А. Столыпин: жизнь за царя". (Всякий, кто знаком с биографией Столыпина, поймет, что имеются в виду слова О. Б. Столыпиной, обращенные к Николаю II: "Государь, Сусанины еще не перевелись на Руси".) Перед нами биографическое произведение, показывающее, в соответствии со сложившейся хорошей традицией, жизнь избранного автором героя на фоне исторических событий в его стране. Четыре главы книги раскрывают главные этапы биографии Столыпина: 1) происхождение, детство и юность, первые ступени карьеры вплоть до губернаторства в "красной" Саратовской губ.; 2) столыпинская аграрная реформа; 3) политическая сторона деятельности Столыпина от I до Ш Думы; 4) деятельность "позднего" Столыпина (национальный вопрос, юго-западные земства, столкновение с Государственным советом, киевское покушение).

Из-за болезни автор не смог поработать в наших архивах, а потому источниковую базу исследования составляют опубликованные документы, включая и мемуары. Зато исследовательская литература на русском языке за 100 с лишним лет (начиная с А. Н. Энгельгардта) проанализирована основательно. Очень часто автор ссылается на труды таких известных российских историков, как С. М. Дубровский, С. М. Сидельников, Л. М. Иванов, П. С. Кабытов и др. Цитируется также Э. С. Радзинский, к сочинениям которого автор относится с излишним доверием. Среди иностранных исследователей предпочтение отдается американцу А. Гершенкрону, англичанину X. Ситону-Уотсону, французам Р. Порталю и М. Ферро, чьи книги переводились на итальянский язык. Цитируются и некоторые итальянские авторы.

Центральное место в книге занимает глава о столыпинской аграрной реформе. Она же представляет и наибольший интерес. Приступая к рассмотрению столь сложного сюжета, автор отталкивался от реформ Александра II. Как справедливо отмечается в книге, к отмене такого древнего института, как крепостное право (как-никак 300 лет русской жизни), могли подтолкнуть только очень веские соображения. "Думать, что одна сильная идея могла потихоньку вырасти из магмы других сильных идей, - писал Л. Саккоротти, - это уже приемлемое мнение. Мы считаем, что опасение волнений океана лаптей, крестьянского мира, было побеждающей идеей в уме Александра II" (с. 68).

Сказано сильно, хотя, подумав, можно и возразить. Сам же автор писал, что освобождение дало крестьянам не подлинное равноправие, а "только почти равноправие": их продолжали пороть (в отличие от всех прочих сословий), они были поставлены под строгий контроль сельского общества и местного начальства, должны были выплачивать очень дорогую цену "за ту землю, на которой в трудах умирали их деды и прадеды", причем еще несколько лет должны были отбывать ненавистную барщину. Отрезки же, по данным автора, составили по Европейской России 4.1% прежнего надела, а в некоторых губерниях - до 23% (с. 67 - 68).

Все это наводит на мысль, что составители "Общего положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости" и других актов 1861 г. не очень боялись народной бури. Более того, предвидели волнения как результат своих действий. И в самом деле, "океан лаптей", который со времен Пугачева в общем был довольно спокоен, заволновался как раз тогда, когда стали известны условия освобождения. Однако думается, что "сильная идея", подтолкнувшая правительство на этот шаг, заключалась в другом. На Александра II тяжелое впечатление произвело поражение в Крымской войне. Для русского императора непереносимой была мысль, что Россия скатывается на положение второстепенной державы, а это было неизбежно при сохранении крепостного права.

Неблагоприятные для крестьян условия освобождения, писал автор, в последующие годы дополнил невиданный "демографический бум" (с 1867 по 1897 г. сельское население выросло на 43%). Крестьянские наделы измельчали. А кроме того, началось быстрое промышленное развитие. В условиях России, отмечал Саккоротти, политика индустриализации была подобна змее, которая кусает свой собственный хвост: для индустриализации нужна была политическая стабильность, но плата за индустриализацию, взимавшаяся с крестьян путем разных налогов и поборов, была такова, что создавала угрозу для стабильности, а значит, и для индустриализации (с. 73).

"В российском сельском хозяйстве наблюдался углубляющийся кризис в связи с вступлением страны в индустриальную эру, - писал автор, - и совершенно ясно, что это происходило не потому, что сельское хозяйство и промышленное производство не могут сосуществовать. Дело было в особенностях того сельского хозяйства, которое было, с одной стороны, основано на крупной собственности, мало склонной к прямому современному ведению хозяйства и в основном ориентированной на извлечение доходов из сдачи в аренду земель средним и мелким крестьянам", а, с другой - на наличии массы

стр. 194

крестьян-общинников, которые продолжали делить свои измельчавшие наделы и тоже плохо их использовали по причине архаичности своего земледелия. "Эти два больших сектора российского сельского хозяйства, - подчеркивал автор, - были взаимодополняющими, и результаты, которые достигались в экономике, представляли собой сумму их неэффективности" (с. 97 - 98).

Судя по тексту, автор допускал возможность того, что в принципе может существовать (неизвестно где) "экономически процветающая община" с достаточным земельным наделом, не обрекающая своих членов на необходимость выполнять работу "на полуфеодальных условиях или в лучшем случае в качестве батраков". Но русская община, наоборот, имела мало земли и вынуждена была арендовать недостающие угодья на кабальных условиях. Это была "община выживания", и отношение Саккоротти к ней - сложное, сочувственно-осуждающее. Автор не отделяет от нее всех тех законодательных новелл, которыми опутало ее правительство (круговая порука, контроль за передвижением крестьян и т.д.). А кроме того, это чересполосица, узкополосица и неэффективное ведение хозяйства. (О начавшемся в Нечерноземной зоне переходе к многопольным севооборотам и на "широкие полосы" автор, видимо, не имел сведений.) Община уже не обеспечивала социального равенства, ибо в ней начинали брать верх зажиточные крестьяне, и уже не являлась оплотом социального мира, ибо в ней зрели вражда к помещикам и противоречия между беднотой и крестьянской верхушкой.

Однако критический взгляд Саккоротти на общину не предопределил его положительного отношения к аграрной политике правительства. К моменту прихода Столыпина к власти, отмечал автор, в полной мере выявились два обстоятельства: во-первых, царь не позволял трогать помещичьи земли, а во- вторых, казенных и удельных земель было недостаточно, чтобы решить проблему крестьянского малоземелья и перестроить сельское хозяйство. Поэтому не оставалось другого решения, как то, что "узкий круг крестьян должен был поделить между собой имеющиеся земли". С целью ускорения развития рыночной экономики правительство намеревалось "отделить состоятельных крестьян, которые уже доминировали в общине, от слоя бедняков, которые должны были стать безземельными и превратиться в пролетариат" (с. 75 - 78).

Для реализации "амбициозного аграрного проекта Столыпина" была создана "гигантская машина реформы". Указ 9 ноября 1906 г. открыл дорогу тем подготовительным мероприятием, которые должны были расколоть общину и сделать возможным раздел ее земель на хутора и отруба. Дальнейшее движение реформы было связано с законами 14 июня 1910 г., 29 мая 1911 г., деятельностью Крестьянского банка и переселением на восток.

Автор не сомневался в том, что реальное проведение реформы в жизнь сопровождалось широким использованием насильственных средств. "То, что правительство было вынуждено с помощью тяжелой руки насильно принуждать крестьян покидать общину, - пишет он, - кажется фактом в определенной степени точным". И нередко были случаи "вооруженного вмешательства с целью принудить крестьян выходить из общин" (с. 91, 103). В итоге "гигантская машина реформы" вскоре стала давать сбои. Прежде всего оказалось, что "амбициозный план" Столыпина не вполне соотносится с возможностями государственной казны. "Министр финансов Коковцов был глух к постоянным запросам Столыпина об увеличении финансирования", тем более что тот же Столыпин поддерживал не менее дорогостоящие планы перевооружения армии и воссоздания флота (после гибели русских эскадр в Порт-Артуре и при Цусиме Петербург оказался совсем не защищенным с моря).

Некоторые части "машины реформы" стали работать не в такт с общим механизмом государственного управления. Так, например, Крестьянский банк предпочитал действовать там, где земля и так была более или менее доступна крестьянам, а не там, где ощущалось острое малоземелье (с. 82 - 83). В столкновениях с крестьянами технический персонал землеустроительных комиссий (агрономы, землемеры и пр.) нередко проявлял нелояльность к правительственным целям. "Это привело к тому, что реформа проводилась при ограниченном участии специалистов и при большом содействии земских начальников" (с. 91). Замечу, что это очень интересное наблюдение, редко встречающееся в нашей историографии.

Особое внимание уделил автор крестьянскому переселению в годы столыпинской аграрной реформы. Цифры, которые приводятся в книге, хорошо известны. Саккоротти говорит также о недостатках и сбоях в работе Переселенческого управления, недостаточном финансировании, нехватке врачей, агрономов и ветеринаров. "В целом, - заключает автор, - операция по переселению, на которую правительство возлагало большие надежды, преследуя цель разрядить население районов с высоким социальным напряжением, не дала каких-то исключительных, блестящих результатов. Человеческие страдания, к которым привел этот исход, были велики, а практический итог свелся только к тому, что удалось избежать естественного прироста населения в Центральной России" (с. 88 - 89).

С этим заключением можно не только согласиться, но и дополнить его. Столыпинские переселенцы оставались самой неустроенной и неблагополучной частью сибирского населения. В годы Гражданской войны, когда за Уралом установилась власть белых, переселенцы стали главным источником пополнений для партизанских армий. "Восстания и местная анархия расползаются по всей Сибири, - писал

стр. 195

колчаковский генерал А. П. Будберг, - говорят, что главными районами восстаний являются поселения столыпинских аграрников, не приспособившихся к сибирской жизни и охочих на то, чтобы поживиться за счет богатых старожилов" 1 .

"Амбициозный план" Столыпина не был выполнен. "Как показывают реальные факты, - пишет Саккоротти, - община в качестве основополагающего элемента сельской организации пережила все эти атаки и даже просуществовала в течение нескольких лет после прихода Советской власти, хотя и в несколько другой форме" (с. 99). Крестьяне в своем большинстве не хотели расставаться с общиной. Это и стало одной из главных причин того, что планы Столыпина не осуществились.

Что же так привязывало русских крестьян к общине? Существовало, утверждает автор, два ряда причин - экономические и культурные. В экономическом плане "реформа не предлагала тех гарантий, пусть минимальных, но все же реальных и проверенных, которые давала общинная жизнь" (с. 100). Чересполосные укрепленцы, мешая производить переделы, восстанавливали против себя всю деревню. Отрубники, имея клочок земли в одном месте, сталкивались с риском остаться совсем без урожая в какой-либо неблагоприятный год (в дождливый, если отруб был в низине, или в сухой, если отруб находился на возвышенности). "Что же касается хутора, то он предлагал малопривлекательную перспективу жить в изоляции в течение долгих месяцев зимы". Даже рабочий, давно живущий в городе, был заинтересован в том, чтобы в родной деревне за ним оставался земельный надел, потому что система социального обеспечения находилась в зачаточном состоянии и страховые законы 1912 г. не внесли в эту ситуацию решительной перемены. "...Деревня, дом, надел были для большинства надежным прибежищем, гарантией в старости, которой не могли предоставить ни государство, ни работодатель. Представить себе жизнь для себя и для своей семьи вдали от согласия, от дружбы с другими членами деревни было просто невозможно" (с. 105 - 106).

С этим были связаны и чисто духовные причины того, что "родина" (в узком понимании этого слова) обладала для крестьянина такой могучей притягательностью, ибо "существовал сельский уклад, который черпал свои силы из укоренившихся общинных отношений и проявлялся в отстаивании всего того, что к этому миру принадлежало. Стоит вспомнить, что сам термин "мир" обозначает сельскую общину, но также и целый мир, вселенную и мирное время" (с. 108).

Русский крестьянин отнюдь не был вместилищем добродетелей. Но отношения, основанные на земледельческом труде, казались ему надежнее и чище тех отношений, с которыми он сталкивался в городе. Отсюда и возникало трепетно- ностальгическое отношение к родной деревне, желание вернуться туда, сопровождавшее бывшего крестьянина до конца его дней. В связи с этим очень кстати автор привел известное высказывание А. С. Хомякова о том, что отдельно взятый русский человек никогда в рай не попадет, но нельзя же оставлять за его вратами целую деревню (с. 108).

Бороться с этим миражом "потерянного рая" столыпинским землеустроителям, наверное, было труднее всего. Нужны десятилетия, если не века, чтобы перебороть традиции, да и нужно ли это делать? Не проще ли новации приспосабливать к традициям, не ломая каждый раз народную душу? Это уже не Саккоротти. Это размышление над его книгой. Книгой, проникнутой стремлением к объективному освещению исторического прошлого нашей страны и добрым к ней отношением, написанной в спокойной и мягкой манере, свойственной культуре итальянского повествования.

П. Н. Зырянов, доктор исторических наук (Институт российской истории РАН)

Примечание

1 Будберг А. П. Дневник. Архив русской революции. Т. 14. Берлин, 1924. С. 255.

стр. 196


Новые статьи на library.by:
ВЕТЕРИНАРИЯ:
Комментируем публикацию: Новые книги о Столыпине. Л. САККОРОТТИ. П. А. СТОЛЫПИН: ЖИЗНЬ ЗА ЦАРЯ

© П. Н. ЗЫРЯНОВ ()

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ВЕТЕРИНАРИЯ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.