ПОХОЖДЕНИЯ ДРЯННОЙ ДЕВЧОНКИ. Как Даша Асламова стала кубинской секс-революционеркой

Известная любительница приключений побывала на острове Свободы в дни кубинского карнавала

С карнавала - на кладбище!

Спать невозможно. Я в Гаване. После пятнадцатичасового трансатлантического перелета я лежу в номере отеля "Националь" и слушаю шум дикого веселья, который вливается в комнату сквозь наглухо закрытые окна. Неистовая бравурная музыка заставляет бешено биться мой пульс и раздражает мозг. На Кубе карнавал. Это форменный сумасшедший дом. Спать в центре карнавала - все равно что пытаться уснуть в эпицентре урагана.

Два часа ночи. Я надеваю короткое платье и выхожу на знаменитую семикилометровую набережную Малекон, самую длинную в Латинской Америке. (Ее еще называют самой большой спальней мира за обилие проституток.) Все гуляют, все смеются, все танцуют. Я иду в толпе подвыпившего простонародья, среди сутолоки, давки и толкотни, среди обрывков оберточной бумаги и затоптанных искусственных цветов, среди дыхания тысяч ртов. Мужчины в пестрых, как цирковое трико, рубашках обнимают меня за талию и пытаются поцеловать. Я хохочу и уворачиваюсь. Женщины, эти чудесные животные с невиданной пластикой, в платьях резких цветов, пляшут так, словно все суставы у них развинчены. В их руках, точно тысячи крыльев, бьются веера.

Люди забираются на парапет и одной бесконечной танцующей змеей двигаются вдоль набережной. Чьи-то сильные руки подхватывают меня и ставят прямо на парапет. Я слышу приказ: "Танцуй!" Я пытаюсь, не попадаю в такт с танцующими, какой-то мужчина кричит по-английски: "Дайте ей рому! Она же ничего не соображает!" Кто-то прикладывает мне прямо ко рту бутылку семилетнего рома. Отлично! Огненное зелье. Огромный негр, танцующий за мной на парапете, кладет руки на мои бедра и учит меня двигаться. С него градом течет пот. Я тоже держусь за талию танцующей впереди девчонки. "Ого! - кричат мне снизу люди. - Смотрите, как она пошла!" Я делаю знак, чтобы меня сняли, и мужчины стаскивают меня с парапета.

В уличном кафе - смертоубийство. Люди кричат у стойки так, как будто наступил конец света. Я пью коктейль "Мохито" (ром пополам с минеральной водой, сахаром и мятой), начисто забываю английский и начинаю учить испанский. "Кто так пьет!" - возмущаются мои соседи по столику и доливают мне в стакан лошадиную порцию рома. "Это уже не коктейль!" - возражаю я. Мужчины отбивают ритм на столике и все время трогают меня. Я убегаю.

После трех дней карнавала темперамент мой изнурен танцами и бессонницей. Барабаны, трещотки, колотушки и прочая дребедень грохочут на улице двадцать четыре часа в сутки. Я беру велосипедного рикшу и еду на знаменитое кладбище Христофора Колумба. Там по крайней мере тихо. Мертвецы не пляшут и не поют. Охранник отказывается нас пускать: "Где это видано, чтобы люди на велосипеде ездили среди могил!" Но вид у меня совершенно безумный. Он качает головой и пропускает. Целый час рикша катает меня среди самых красивых в мире памятников. На каменных подушках вечным сном спят упитанные мраморные херувимы. У рикши на спине уже майка насквозь мокрая от пота.

Я возвращаюсь в отель и голосом, близким к истерике, прошу портье найти мне самую тихую комнату. На этот раз мне дают номер, который выходит окнами в сторону американской военной миссии, где кубинцы страсть как любят проводить демонстрации протеста против американского империализма. 26 июля, в День национального восстания, в пять часов утра я подскакиваю на кровати с ощущением полного дежа вю. В окно несутся бодрые пионерские песни, и мне хочется вскинуть руку в привычном салюте. "Боже мой! Ну почему в пять часов утра?!" - чуть не плачу я.

В семь часов утра по набережной хлынула многотысячная (чуть не оговорилась, "первомайская") демонстрация. Забавно, как у нас работает подсознание. Я тут же натянула красную (!) майку и юбку и побежала на улицу. И не промахнулась. Весь народ вырядился в красное. Какие-то черные детишки вручили мне флажки Республики Куба. И я махала флажками, и пела вместе со всеми "Интернационал". Люди несли плакаты: "Имеем и будем иметь социализм!" и "Социализм сейчас силен, как никогда!", а из громкоговорителей неслась та надутая шумиха лозунгов, которыми нас пичкали еще в советском детстве.

Копия с советского оригинала

Кубинская система - виртуальный, существующий в безвоздушном пространстве мир, куда почти не проникает информация XXI века. Интернетом разрешено пользоваться только иностранцам при отелях, компьютеры держать в частных домах запрещено, а служба безопасности строго следит, чтобы телеантенны не принимали враждебные голоса. Люди боятся тотального контроля "Организации защиты революции", которая тщательно регистрирует ошибки и пороки подопечных. И если, к примеру, вы хотите устроиться на работу на предприятие, где есть контакт с иностранцами, "Организация защиты революции" проведет опрос ваших соседей и друзей, чтобы удостовериться в вашей благонадежности. "Мы ваша копия, - смеясь, говорят кубинцы, - а копия всегда хуже оригинала".

А ведь были на Кубе эпические времена, когда молодые люди, наивные и жесткие, как все праведники, крутили колесо мировой истории. И что осталось? Остался Фидель Кастро с его бородой апостола, чьей кончины с тайным нетерпением ждет множество людей, причем часть из них - его бывшие соратники. Как говорит один мой друг-капиталист: "Если тебе двадцать лет и ты не социалист, у тебя нет сердца. Если тебе сорок и ты социалист, у тебя нет мозгов".

Но Фидель, на днях отпраздновавший свое 75-летие, не желает сдаваться. Каждый раз, когда по стране ползут слухи о его тяжелой болезни, он выходит на трибуну, чтобы сказать очередную пламенную речь - иногда по пять часов под палящим солнцем, иногда до обмороков.

"Мы оказались заложниками стареющего Фиделя, как вы в свое время были заложниками Брежнева", - как-то сказал мне ночной таксист. "Как вы можете сравнивать? - удивилась я. - Фидель - настоящий герой!" "Герои должны умирать. Если они остаются в живых, они становятся несносными политиками. Возьмите Че Гевару. Вот он вовремя умер!"

На Кубе подлинный религиозный культ аргентинца Че Гевары. Бог мой! Что это был за мужчина! Настоящий кусок солнца. За таким мужчиной я бы побежала босиком по свету! Он прошел по жизни, закутавшись в плащ революционной романтики, наделенный бесстрашием, неистребимым чувством товарищества и поразительным чутьем на правду и свободу. Че ввязывался в самые отчаянные авантюры, хотя задыхался, как все астматики. Однажды Че спросил своего врача, сколько сигар в день он может курить и не умереть. "Только одну", - был ответ. Тогда ему стали делать на заказ самые длинные сигары на свете. Когда его расстреляли в Боливии, где он делал очередную революцию, ему отрубили кисти рук. Этот дикий обычай до сих пор популярен в Латинской Америке. Теперь эти отрубленные руки можно видеть в грандиозном мемориале Че Гевары.

И сама Гавана - город-покойник, но удивительно шумный для покойника. Невероятная умирающая красота в духе "Ста лет одиночества". Колониальная эпоха, которая гибнет под упорным натиском сил разрушения. По улицам ездят фантастические машины эпохи черно-белого кино - громоздкие американские "Шевроле" и "Бьюики" пятидесятых годов, которые жрут сумасшедшее количество бензина, и старинные "Мерседесы" из "Семнадцати мгновений весны". Настоящий музей древних машин! Богатые коллекционеры плачут от умиления и предлагают бешеные деньги (от 30 до 50 тысяч долларов) за некоторые шедевры. Но Фидель запретил вывоз машин с Кубы, заявив, что это национальное достояние.

Старая Гавана еще помнит легендарное время золота, шампанского и гангстеров, когда город воплощал собой наслаждение, азартные игры и разгул страстей для богачей всего мира. Казино в Гаване загребали столько же денег, что и рулетка в Лас-Вегасе. Сейчас время доллара потихоньку возвращается. Когда я в государственной гостинице попыталась поменять доллары на песо, на меня посмотрели, как на идиотку: "Извините, но мы не имеем дело с песо".

Первого американца на Кубе я встретила сразу, как только поселилась в гостинице. Я стояла у лифта, окруженная сворой чемоданов, и какой-то мужчина в яркой майке и шортах сказал мне: "Привет! Ты откуда?" "Из России. А ты?" - "Из США. Бросай свои чемоданы в номере и пойдем выпьем".

За коктейлем "Куба либре" ("Свободная Куба" - ром, разбавленный кока-колой, с кусочком лимона), лобстером и "Морос и кристианос" ("негры и христиане" - испанский рис с черной фасолью) Джеф (так звали американца) изложил мне положение дел. Официального запрета на посещение Кубы американцами не существует, но они не имеют права тратить здесь ни доллара без специальной лицензии, которую США выдает только журналистам, религиозным и культурным группам. Хитрые американцы прилетают в Канкун (Мексика), снимают в банке наличные, чтобы нельзя было проследить путь кредитной карточки, и вылетают на Кубу. Для них это момент куража, целое приключение, запретный плод и возможность посмеяться над собственным правительством. И сейчас куча пьяных американоидов хлещет ром и курит толстые сигары во всех гаванских барах.

Для Кубы Америка по-прежнему остается землей обетованной, до которой рукой подать - всего 180 километров. По закону США любой кубинец, ступивший на американскую землю, имеет право получить вид на жительство. Кубинцы называют это давнее постановление законом-убийцей. Люди бегут на плотах и утлых суденышках, несмотря на страшное флоридское течение и акул. Есть даже такая мрачная шутка, что акулы у берегов Майами каждое утро чистят зубы в ожидании свежих кубинцев.

Последний скандал был связан с гибелью двух подростков, которые решили нелегально бежать в Майами, спрятавшись в самолете в отделение для шасси. При известном везении, если правильно лечь, можно выжить, но только если самолет не поднимается на большую высоту. Ночью, в темноте мальчишки перепутали авиакомпании и спрятались в самолете, летящем в Европу, который поднимается на высоту десять тысяч метров. Уже после приземления их тела были обнаружены. Один мальчик попросту замерз, а второй неудачно лег, и его расплющило мощным механизмом.

...Режим Кастро дал зеленый свет иностранному капиталу, и в стране началось мощное развитие туристической сферы. На Кубу хлынули туристы, а с ними валюта. Открылись магазины по коммерческим ценам, частные ресторанчики. Еще одна статья дохода - попугаи. На Кубе их можно купить долларов за двадцать, а за границей туристы перепродают их за двести. Но это опасный промысел, за которым бдительно следит таможня. Перед границей попугаям связывают лапки, поят снотворным или водкой и суют их за пазуху. Но зловредные птицы имеют обыкновение просыпаться прямо перед таможней и верещать. Если впередистоящего пассажира поймали, остальные из страха выбрасывают птиц прямо в мусорные урны. В последний раз, когда улетал чартерный рейс на Украину, множество брошенных и дурных с похмелья попугаев бродило по аэропорту. Тем, кому удалось пронести контрабанду, приходится глушить птиц водкой весь полет. Сколько попугаев дохнут от передозировки еще в самолете, а сколько из выживших становятся алкоголиками!

(Окончание следует.)