ПОПУЛЯРНЫЕ СТАТЬИ (последнее)
[free] Мы дети тех, кто воевал. Черный зонтик с деревянной ручкой
Мировые сенсации. Лучшее (статьи, исследования, авторский заметки и пр.).
Валерий Якушенко, "Суворовский натиск".
ЖЕЛЕЗНЫЙ ПОЛ ПЛАТФОРМЫ свирепо заносило на поворотах, и он грохотал сильнее недавней артиллерийской канонады, из-под которой их чудом вывез черный, отчаянно дымивший паровоз. Беженцы уходили из "клещей", готовых вот-вот сомкнуться за Черновцами и раздавить их, маленьких и беззащитных, съежившихся от страха и ветра на открытых проржавевших колесницах.
Двухлетняя Галочка зарывалась в складки материнского платья; пытаясь спрятать глаза от жгучего, мелкого, как наждак, песка. Но, сдобренный невесть откуда взявшимся дождем, он тут же смешивайся со слезами и обильно орошал теплые, - крепко прижимавшие ее к себе руки.
Обнять дочь, согреть ее своим телом, это все, что могла сделать Таисия Андреевна. Домашний скарб, мало-мальски теплые вещи вот уже два дня как сгорели на одном из украинских полустанков. Да что о них жалеть - хорошо, что сами под счастливой звездой родились. Как будто кто за полу удержал тогда в военном городке - прибежали они на вокзал, когда последний удар колокола дежурного бесследно истаял в воздухе. Переживали горько, а через пару дней местечковая волна слухов накрыла с головой, заставила зябко поежиться и мысленно перекреститься. Страшные истории рассказывали: горели теплушки, как пороховые склады, и мало кто выскочил в открытую степь. Да и тех немецкие самолеты пулеметными очередями в землю вбили. Так что Бог с ними... с теми вещами. "
На третий день пути, когда Галины зубы уже перестали выстукивать дробь, кто-то из соседей по несчастью бросил матери большой старинный зонт. Таисия Андреевна вложила в детские ладошки полированную деревянную ручку. Полотнище хлопнуло и черным крылом враз прикрыло девочку от дождя и ветра. Но уже в следующее мгновение нечеловеческая сила вырвала зонт из слабеньких рук, и он, словно траурный флаг, пронесся над платформами и улетел далеко в мокрую степь.
Добрый десяток лет после этого просыпалась Галя в слезах, вспоминая тот улетающий зонт. Да и сегодня ее, зрелую уже женщину, в дрожь бросает от одного только вида деревянной ручки, выглядывающей из-под чьего-то приподнятого локтя.
В ЧЕРНОВЦЫ, на только что присоединенную Западную Украину, бомбардировочный полк отца, Никиты Фокича, перелетел из Куйбышевки-Восточной, ныне Белогорска, что в Амурской области. Военные летчики в то время на одном месте не засиживались. Вот и этот аэродром был для молодого военлета пятым или шестым. А для его семьи стал последним мирным. Война, полыхнувшая июньским утром, едва не сожгла их в своем адовом пламени.
Кстати, на одном из перелетов как раз и родилась Галина Никитична. Случилось это у самого озера Ханка, под боком у приморского села Хороль.
Веселое было время, непредсказуемое. Вот и Таисии Андреевне, ее матери, полковой фельдшер не смог установить точные сроки. Так что; когда домчали ее до бетонки и пропеллеры ожидающего транспортника разодрали предутренний воздух, тот же ошарашенный акушер и услышал требовательный крик новорожденной. А потом, довольный, что все закончилось благополучно, балагурил в кругу обступивших его летчиков: "Крылатый характер будет у девки, но зря мать на летном-то поле опросталась".
Как в воду глядел гот добряк - напророчествовал, считай, что на жизнь вперед.
Не скоро узнали о рождении дочери в Белоруссии, откуда родом отец, но материнская родня: поздравила быстро. Таисия Aндреевна была амурской, из казачей станицы Пашково. Где ее присмотрел Никита Фокич, сейчас и не упомнишь, но устоять она не смогла - это уж точно. Хотя норов свой девичий показывала сполна. Только восхищенные глаза и яркую форму морского летчика, но так-то просто выбросить из головы, а завистливые вздохи подружек раздували интерес, как огонь в горне.
И вся они с дочкой убегают от войны, растеряв все свое богатоство - нехитрый скарб, семейный уют, оставив пламени подкатившей беды любимого отца и мужа. Обратный путь у жен командиров в то время бы; известен заранее - к постоянной дислокации. А значит, опять Дальний Восток, в Куйбышевку-Восточную.
НЕВЗРАЧНЫЙ сельскохозяйственный городок, знаменитый только своей Транссибирской железнодорожной магистралью, приютил тогда не одну сотню потерявших кров людей. И хоть сам жил не шибко сытно, сирот куском не обносил. И, может быть, это, да еще искреннее участие окружающих помогли Таисии Андреевне с дочкой перенести гибель мужа в сорок втором, На всю оставшуюся жизнь врезался в память Галины Никитичны адрес на похоронке станица Белая Калитва. Именно там, в братских могилах, покоится почти весь дальневосточный полк, погибший в неравном бою. Ну а строки поэта, прочитанные через много лет, сделали это детское восприятие более четким и осознанным: "В том сорок первом с дочерью одна, осталась ты, сама еще девчонка. В твоем шкаФу хранится похоронка, которую прислали на меня..."
Наверное, после них и решила Галина Никитична хоть раз; но побывать на дорогой могиле.
В победном сорок пятом в Куйбышевке-Восточной появились пленные японцы. Были oни невысокого роста, улыбчивые, нo с грустными глазами. И ходили по городу почти свободно, обменивая сделанные в неволе собственными руками поделки на хлеб и овощи. Детей любили безумно и, встретив где-нибудь мальчишку или девчонку, тут же дарили им незамысловатую свистульку, фигурку из дерева, глиняного тигренка. А порой и галеты из лагерного пайка - "ежики", как ребята их тогда называли.
Однажды один такой заглянул и к ним домой. Печально оглядев полупустую комнату, только и спросил: "Где капитана?". "Убили капитана", - со вздохом ответила бабушка. И японец, нерешительно потоптавшись, вдруг вытащил из кармана куклу и сунул ее в руки Гале - играй.
- Замечательная была кукла, - вспоминает сегодня Галина Никитична, - прямо как настоящая. Особенно головка, выполненная из папье-маше. С глазками, бровями, губками. В магазинах-то тогда вообще никаких не было, а играть страсть как хотелось. Так вот эта самая кукла скрасила мое одиночество в детстве,
БЛИЖЕ К ОСЕНИ семья решила перебраться в Хабаровск, где проживали родственники по материнской линии, обещавшие к тому же помочь и с жильем. Так что свою первую школьную линейку первоклашка Галочка Горбачева отстояла здесь, в 35-й школе. Да и институт выбрала не за тридевять земель, а свой - педагогический. Вот только факультет был экзотичный по тем временам. Подружки все больше на филологический старались попасть - и учиться попроще, и работы в каждой школе хоть отбавляй. А иностранный, он иностранный и есть - зубрить не перезубрить; на танцы не выберешься. Правда, жизнь потом рассудила, расставила все по своим местам. И те же подружки уже завидовали ее положению, интересной, хотя и беспокойной жизни. Но до нее еще не близко, а невзгоды житейские вот они - каждый день.
Не успела родиться дочь Ирина, а мужа Володю, вчерашнего выпускника железнодорожного института, в Читу направили. А когда он всеми правдами и неправдами вернулся к жене - студентке, вновь в Усолье-Сибирское перебросили - химический комбинат строить. Но теперь уже всей семьей поехали и вместе отбыли тот срок до конца.
Но недаром говорят, что сказки с жизни пишутся, а не наоборот, вот и они вернулись к разбитому корыту. Квартира, когда-то выделенная мужу как молодому специалисту, уплыла в другие руки.
Ох, и помыкались Потаповы по чужим углам. Зима на дворе, дочка в тепло просится, а они с трамвая да на автобус - от матери да к знакомым, пока свою квартиру в "Черемушках" не обрели. И пусть на работу вставать чуть свет, на колесах минут сорок трястись до поселка Горького, свое гнездышко - это свое.
Нужно еще сказать, что в то время Галина Никитична на собраниях в своей школе уже не отмалчивалась, а темы для выступлений вон они - полон автобус, успевай только слушать. Может быть, поэтому и предложили ей работу в тогдашнем Интуристе. Азартная, язык иностранный знает, за словом в карман не лезет - справится.
Определили инспектором-аквизитором. Название мудреное, а работы самые что ни на есть нервотрепные. Документация до последнего листика вся на ней, да еще билеты от пункта А до пункта Б. Думаю, не все еще забыли, что значило в те годы за границу попасть, тем более, у себя иностранных гостей принять.
Все пути из Европы в Азию шли через Хабаровск. Сюда летели самолетом, а дальше до Находки - поездом и пароходом. Вот Галина Никитична и сопровождала каждую делегацию.
Кого она только не повидала за это время. И писателя Михаила Шолохова, и композитора Тихона Хренникова, и космонавтов Юрия Гагарина, Валентину Терешкову, и шаха иранского, и короля тогдашнего Афганистана. Все спешили с визитом в Японию, а оттуда уж путь во все страны мира лежал.
Наверное, нравилась гостям бойкая, миловидная женщина-аквизитор, разговаривающая с каждым на понятном для него языке. Поэтому и не задержалась долго Галина Никитична в первой своей должности. Да и инспектором по иностранному туризму всего три года проработала. Правда, опыт общения с иностранцами приобрела немалый и связи установила прочные. А тут как гром с ясного неба - на конференции сторонников мира Хабаровского края ее выбрали в краевой Комитет защиты мира.
- Пришла я в новый свой кабинет, - рассказывала мне впоследствии Галина Никитична, - села за стол, да так с девяти до восемнадцати без перерыва и просидела. Никто не пришел.
- Да я же помру здесь, - жаловалась она потом подруге. - Мне люди нужны, общение, проблемы...
Будут еще для нее и общение через моря-океаны, и гости частые. Не говоря уже о проблемах. Но все это после московского пленума и беседы с председателем Фонда мира писателем Борисом Полевым.
В Хабаровск Галина Никитична привезла тогда с собой не только страстное желание развивать культурные связи с ближайшей дальневосточной соседкой - Японией, но и интересные задумки по программе народной дипломатии.
Нужно сказать, что японцы в Хабаровск всегда ехали охотно. Да и желание у всех было общее - узнать что-нибудь новое о захоронениях военнопленных. Но посещать разрешалось тогда только одно официальное японское кладбище в черте города. Поэтому и бизнесмены, и артисты начинали свою программу с него. На народную дипломатию это похоже было мало. Неудовлетворенные люди замыкались в себе, осторожничали в беседах. Не говоря уже о том, чтобы предложить гуманитарную помощь, или свою идею культурного обмена обсудить.
ПЕРЕСТРОЙКА в России враз смела все условности. Исчез гриф секретности с мест захоронений японских военнопленных, и оказалось, что их только вокруг Хабаровска около десяти, не говоря уже о крае в целом. В кабинете Потаповой я видел карту Хабаровского края, по которой густо разбросано созвездие черных точек.
- Вот и здесь, в Тырме, одно из самых больших кладбищ, - указала Галина Никитична. - При его открытии для посещения мы там панихиду провели.
Словно свежим ветром выдуло все недоговоренности и отчуждение, и на имя председателя Хабаровского краевого отделения Российского Фонда мира, заслуженного работника культуры России Галины Никитичны Потаповой обрушился настоящий шквал писем. Родственники, в большинстве своем потомки японских солдат, погибших в советском плену, высылали деньги; просили посодействовать в розыске, поставить памятники. Да и делегации ехали теперь не с пустыми руками. То слуховые аппараты привезут для участников Великой Отечественной войны, то коляски инвалидные для "афганцев", как это было при открытии мемориального парка мира. А уж от приглашений отказываться впору.
К моменту нашей встречи Галина Никитична только-только прилетела из Японии - пригласили на собрание бывших военнопленных. И выложила передо мной кучу фотографий. Засмеялась: это еще не все, обычно по двадцать килограммов привожу.
А друзей в Стране восходящего солнца у нее много. Назвала только самых-самых - Ватанабе Токио, Аоки Сан, Миягава Морихико... Уважаемые в обществе люди, высокого положения добившиеся. И Россию любят, хотя пришлось им здесь когда-то не сладко.
Сама же Галина Никитична создала что-то вроде музея японско-российской дружбы, в котором многочисленные фотографии соседствуют с подаренными вещами, картинами, альбомами, записями.
Особенно ей дорог портрет русской девочки, написанный неизвестным художником в лагере военнопленных. Подарил его взрослый сын той девочки. Очень уж хотела мать найти художника, но вот не дожила.
Галине Никитичне этот портрет пронзительно, напоминает собственное сиротское детство и доброго человека, принесшего в их дом неожиданную радость - куклу из папье-маше.
Не однажды гостила председатель краевого отделения Российского Фонда мира и в Соединенных Штатах. Случалось - официально, в составе делегаций, но больше ей нравилось - по приглашению, с дружеским визитом, так сказать. Там и нашла она себе подругу Боби.
Американка, узнав о бедственном положении простого люда в России, прислала на имя Галины Никитичны письмо с предложением закупить и немедленно выслать партию мыла и продуктов. А когда та попросила заменить все это одноразовыми шприцами, тут же выполнила просьбу. Вскоре Боби создала организацию с красноречивым названием "К России с любовью" и пригласила Галину Никитичну к себе. Из аэропорта утащила прямо домой и все вечера они провели вместе. Спевки иногда устраивали, и тогда Боби с интересом слушала, не совсем, правда, понимая, любимую песню подруги Галины - "И кто его знает, зачем он моргает...".
Когда же буйным ростом захлестнул Хабаровск малый бизнес, в котором чертополоха было больше, чем культурных злаков, по ее просьбе из Америки приехали молодые, удачливые бизнесмены и рассказали на конференции всем желающим о своем понимании малого бизнеса, его особенностях, о том, как завести собственное дело и упрочить его.
Вот такая народная дипломатия.
НУ А НА МОГИЛЕ ОТЦА она все-таки побывала. Как-то во время очередного московского пленума рассказала о своем желании писателю Борису Полевому и место назвала - Белая Калитва. Тот загорелся, быстро позвонил, и уже через сутки Галина Никитична стояла у пяти огромных братских могил. На одном из памятников была выбита фамилия отца - Никита Фокич Горбачев.
Здоровалась шепотом, о матери вспоминала, о лихолетье том военном. Но почему-то все время помнились, обжигали огнем слова поэта:
"Мы приняли потом
воздушный бой,
Мы отбивались крепко,
по-мужскому,
Мы так и не ушли
к аэродрому,
К ночи взойдя сверхновою звездой...".
ЖЕЛЕЗНЫЙ ПОЛ ПЛАТФОРМЫ свирепо заносило на поворотах, и он грохотал сильнее недавней артиллерийской канонады, из-под которой их чудом вывез черный, отчаянно дымивший паровоз. Беженцы уходили из "клещей", готовых вот-вот сомкнуться за Черновцами и раздавить их, маленьких и беззащитных, съежившихся от страха и ветра на открытых проржавевших колесницах.
Двухлетняя Галочка зарывалась в складки материнского платья; пытаясь спрятать глаза от жгучего, мелкого, как наждак, песка. Но, сдобренный невесть откуда взявшимся дождем, он тут же смешивайся со слезами и обильно орошал теплые, - крепко прижимавшие ее к себе руки.
Обнять дочь, согреть ее своим телом, это все, что могла сделать Таисия Андреевна. Домашний скарб, мало-мальски теплые вещи вот уже два дня как сгорели на одном из украинских полустанков. Да что о них жалеть - хорошо, что сами под счастливой звездой родились. Как будто кто за полу удержал тогда в военном городке - прибежали они на вокзал, когда последний удар колокола дежурного бесследно истаял в воздухе. Переживали горько, а через пару дней местечковая волна слухов накрыла с головой, заставила зябко поежиться и мысленно перекреститься. Страшные истории рассказывали: горели теплушки, как пороховые склады, и мало кто выскочил в открытую степь. Да и тех немецкие самолеты пулеметными очередями в землю вбили. Так что Бог с ними... с теми вещами. "
На третий день пути, когда Галины зубы уже перестали выстукивать дробь, кто-то из соседей по несчастью бросил матери большой старинный зонт. Таисия Андреевна вложила в детские ладошки полированную деревянную ручку. Полотнище хлопнуло и черным крылом враз прикрыло девочку от дождя и ветра. Но уже в следующее мгновение нечеловеческая сила вырвала зонт из слабеньких рук, и он, словно траурный флаг, пронесся над платформами и улетел далеко в мокрую степь.
Добрый десяток лет после этого просыпалась Галя в слезах, вспоминая тот улетающий зонт. Да и сегодня ее, зрелую уже женщину, в дрожь бросает от одного только вида деревянной ручки, выглядывающей из-под чьего-то приподнятого локтя.
В ЧЕРНОВЦЫ, на только что присоединенную Западную Украину, бомбардировочный полк отца, Никиты Фокича, перелетел из Куйбышевки-Восточной, ныне Белогорска, что в Амурской области. Военные летчики в то время на одном месте не засиживались. Вот и этот аэродром был для молодого военлета пятым или шестым. А для его семьи стал последним мирным. Война, полыхнувшая июньским утром, едва не сожгла их в своем адовом пламени.
Кстати, на одном из перелетов как раз и родилась Галина Никитична. Случилось это у самого озера Ханка, под боком у приморского села Хороль.
Веселое было время, непредсказуемое. Вот и Таисии Андреевне, ее матери, полковой фельдшер не смог установить точные сроки. Так что; когда домчали ее до бетонки и пропеллеры ожидающего транспортника разодрали предутренний воздух, тот же ошарашенный акушер и услышал требовательный крик новорожденной. А потом, довольный, что все закончилось благополучно, балагурил в кругу обступивших его летчиков: "Крылатый характер будет у девки, но зря мать на летном-то поле опросталась".
Как в воду глядел гот добряк - напророчествовал, считай, что на жизнь вперед.
Не скоро узнали о рождении дочери в Белоруссии, откуда родом отец, но материнская родня: поздравила быстро. Таисия Aндреевна была амурской, из казачей станицы Пашково. Где ее присмотрел Никита Фокич, сейчас и не упомнишь, но устоять она не смогла - это уж точно. Хотя норов свой девичий показывала сполна. Только восхищенные глаза и яркую форму морского летчика, но так-то просто выбросить из головы, а завистливые вздохи подружек раздували интерес, как огонь в горне.
И вся они с дочкой убегают от войны, растеряв все свое богатоство - нехитрый скарб, семейный уют, оставив пламени подкатившей беды любимого отца и мужа. Обратный путь у жен командиров в то время бы; известен заранее - к постоянной дислокации. А значит, опять Дальний Восток, в Куйбышевку-Восточную.
НЕВЗРАЧНЫЙ сельскохозяйственный городок, знаменитый только своей Транссибирской железнодорожной магистралью, приютил тогда не одну сотню потерявших кров людей. И хоть сам жил не шибко сытно, сирот куском не обносил. И, может быть, это, да еще искреннее участие окружающих помогли Таисии Андреевне с дочкой перенести гибель мужа в сорок втором, На всю оставшуюся жизнь врезался в память Галины Никитичны адрес на похоронке станица Белая Калитва. Именно там, в братских могилах, покоится почти весь дальневосточный полк, погибший в неравном бою. Ну а строки поэта, прочитанные через много лет, сделали это детское восприятие более четким и осознанным: "В том сорок первом с дочерью одна, осталась ты, сама еще девчонка. В твоем шкаФу хранится похоронка, которую прислали на меня..."
Наверное, после них и решила Галина Никитична хоть раз; но побывать на дорогой могиле.
В победном сорок пятом в Куйбышевке-Восточной появились пленные японцы. Были oни невысокого роста, улыбчивые, нo с грустными глазами. И ходили по городу почти свободно, обменивая сделанные в неволе собственными руками поделки на хлеб и овощи. Детей любили безумно и, встретив где-нибудь мальчишку или девчонку, тут же дарили им незамысловатую свистульку, фигурку из дерева, глиняного тигренка. А порой и галеты из лагерного пайка - "ежики", как ребята их тогда называли.
Однажды один такой заглянул и к ним домой. Печально оглядев полупустую комнату, только и спросил: "Где капитана?". "Убили капитана", - со вздохом ответила бабушка. И японец, нерешительно потоптавшись, вдруг вытащил из кармана куклу и сунул ее в руки Гале - играй.
- Замечательная была кукла, - вспоминает сегодня Галина Никитична, - прямо как настоящая. Особенно головка, выполненная из папье-маше. С глазками, бровями, губками. В магазинах-то тогда вообще никаких не было, а играть страсть как хотелось. Так вот эта самая кукла скрасила мое одиночество в детстве,
БЛИЖЕ К ОСЕНИ семья решила перебраться в Хабаровск, где проживали родственники по материнской линии, обещавшие к тому же помочь и с жильем. Так что свою первую школьную линейку первоклашка Галочка Горбачева отстояла здесь, в 35-й школе. Да и институт выбрала не за тридевять земель, а свой - педагогический. Вот только факультет был экзотичный по тем временам. Подружки все больше на филологический старались попасть - и учиться попроще, и работы в каждой школе хоть отбавляй. А иностранный, он иностранный и есть - зубрить не перезубрить; на танцы не выберешься. Правда, жизнь потом рассудила, расставила все по своим местам. И те же подружки уже завидовали ее положению, интересной, хотя и беспокойной жизни. Но до нее еще не близко, а невзгоды житейские вот они - каждый день.
Не успела родиться дочь Ирина, а мужа Володю, вчерашнего выпускника железнодорожного института, в Читу направили. А когда он всеми правдами и неправдами вернулся к жене - студентке, вновь в Усолье-Сибирское перебросили - химический комбинат строить. Но теперь уже всей семьей поехали и вместе отбыли тот срок до конца.
Но недаром говорят, что сказки с жизни пишутся, а не наоборот, вот и они вернулись к разбитому корыту. Квартира, когда-то выделенная мужу как молодому специалисту, уплыла в другие руки.
Ох, и помыкались Потаповы по чужим углам. Зима на дворе, дочка в тепло просится, а они с трамвая да на автобус - от матери да к знакомым, пока свою квартиру в "Черемушках" не обрели. И пусть на работу вставать чуть свет, на колесах минут сорок трястись до поселка Горького, свое гнездышко - это свое.
Нужно еще сказать, что в то время Галина Никитична на собраниях в своей школе уже не отмалчивалась, а темы для выступлений вон они - полон автобус, успевай только слушать. Может быть, поэтому и предложили ей работу в тогдашнем Интуристе. Азартная, язык иностранный знает, за словом в карман не лезет - справится.
Определили инспектором-аквизитором. Название мудреное, а работы самые что ни на есть нервотрепные. Документация до последнего листика вся на ней, да еще билеты от пункта А до пункта Б. Думаю, не все еще забыли, что значило в те годы за границу попасть, тем более, у себя иностранных гостей принять.
Все пути из Европы в Азию шли через Хабаровск. Сюда летели самолетом, а дальше до Находки - поездом и пароходом. Вот Галина Никитична и сопровождала каждую делегацию.
Кого она только не повидала за это время. И писателя Михаила Шолохова, и композитора Тихона Хренникова, и космонавтов Юрия Гагарина, Валентину Терешкову, и шаха иранского, и короля тогдашнего Афганистана. Все спешили с визитом в Японию, а оттуда уж путь во все страны мира лежал.
Наверное, нравилась гостям бойкая, миловидная женщина-аквизитор, разговаривающая с каждым на понятном для него языке. Поэтому и не задержалась долго Галина Никитична в первой своей должности. Да и инспектором по иностранному туризму всего три года проработала. Правда, опыт общения с иностранцами приобрела немалый и связи установила прочные. А тут как гром с ясного неба - на конференции сторонников мира Хабаровского края ее выбрали в краевой Комитет защиты мира.
- Пришла я в новый свой кабинет, - рассказывала мне впоследствии Галина Никитична, - села за стол, да так с девяти до восемнадцати без перерыва и просидела. Никто не пришел.
- Да я же помру здесь, - жаловалась она потом подруге. - Мне люди нужны, общение, проблемы...
Будут еще для нее и общение через моря-океаны, и гости частые. Не говоря уже о проблемах. Но все это после московского пленума и беседы с председателем Фонда мира писателем Борисом Полевым.
В Хабаровск Галина Никитична привезла тогда с собой не только страстное желание развивать культурные связи с ближайшей дальневосточной соседкой - Японией, но и интересные задумки по программе народной дипломатии.
Нужно сказать, что японцы в Хабаровск всегда ехали охотно. Да и желание у всех было общее - узнать что-нибудь новое о захоронениях военнопленных. Но посещать разрешалось тогда только одно официальное японское кладбище в черте города. Поэтому и бизнесмены, и артисты начинали свою программу с него. На народную дипломатию это похоже было мало. Неудовлетворенные люди замыкались в себе, осторожничали в беседах. Не говоря уже о том, чтобы предложить гуманитарную помощь, или свою идею культурного обмена обсудить.
ПЕРЕСТРОЙКА в России враз смела все условности. Исчез гриф секретности с мест захоронений японских военнопленных, и оказалось, что их только вокруг Хабаровска около десяти, не говоря уже о крае в целом. В кабинете Потаповой я видел карту Хабаровского края, по которой густо разбросано созвездие черных точек.
- Вот и здесь, в Тырме, одно из самых больших кладбищ, - указала Галина Никитична. - При его открытии для посещения мы там панихиду провели.
Словно свежим ветром выдуло все недоговоренности и отчуждение, и на имя председателя Хабаровского краевого отделения Российского Фонда мира, заслуженного работника культуры России Галины Никитичны Потаповой обрушился настоящий шквал писем. Родственники, в большинстве своем потомки японских солдат, погибших в советском плену, высылали деньги; просили посодействовать в розыске, поставить памятники. Да и делегации ехали теперь не с пустыми руками. То слуховые аппараты привезут для участников Великой Отечественной войны, то коляски инвалидные для "афганцев", как это было при открытии мемориального парка мира. А уж от приглашений отказываться впору.
К моменту нашей встречи Галина Никитична только-только прилетела из Японии - пригласили на собрание бывших военнопленных. И выложила передо мной кучу фотографий. Засмеялась: это еще не все, обычно по двадцать килограммов привожу.
А друзей в Стране восходящего солнца у нее много. Назвала только самых-самых - Ватанабе Токио, Аоки Сан, Миягава Морихико... Уважаемые в обществе люди, высокого положения добившиеся. И Россию любят, хотя пришлось им здесь когда-то не сладко.
Сама же Галина Никитична создала что-то вроде музея японско-российской дружбы, в котором многочисленные фотографии соседствуют с подаренными вещами, картинами, альбомами, записями.
Особенно ей дорог портрет русской девочки, написанный неизвестным художником в лагере военнопленных. Подарил его взрослый сын той девочки. Очень уж хотела мать найти художника, но вот не дожила.
Галине Никитичне этот портрет пронзительно, напоминает собственное сиротское детство и доброго человека, принесшего в их дом неожиданную радость - куклу из папье-маше.
Не однажды гостила председатель краевого отделения Российского Фонда мира и в Соединенных Штатах. Случалось - официально, в составе делегаций, но больше ей нравилось - по приглашению, с дружеским визитом, так сказать. Там и нашла она себе подругу Боби.
Американка, узнав о бедственном положении простого люда в России, прислала на имя Галины Никитичны письмо с предложением закупить и немедленно выслать партию мыла и продуктов. А когда та попросила заменить все это одноразовыми шприцами, тут же выполнила просьбу. Вскоре Боби создала организацию с красноречивым названием "К России с любовью" и пригласила Галину Никитичну к себе. Из аэропорта утащила прямо домой и все вечера они провели вместе. Спевки иногда устраивали, и тогда Боби с интересом слушала, не совсем, правда, понимая, любимую песню подруги Галины - "И кто его знает, зачем он моргает...".
Когда же буйным ростом захлестнул Хабаровск малый бизнес, в котором чертополоха было больше, чем культурных злаков, по ее просьбе из Америки приехали молодые, удачливые бизнесмены и рассказали на конференции всем желающим о своем понимании малого бизнеса, его особенностях, о том, как завести собственное дело и упрочить его.
Вот такая народная дипломатия.
НУ А НА МОГИЛЕ ОТЦА она все-таки побывала. Как-то во время очередного московского пленума рассказала о своем желании писателю Борису Полевому и место назвала - Белая Калитва. Тот загорелся, быстро позвонил, и уже через сутки Галина Никитична стояла у пяти огромных братских могил. На одном из памятников была выбита фамилия отца - Никита Фокич Горбачев.
Здоровалась шепотом, о матери вспоминала, о лихолетье том военном. Но почему-то все время помнились, обжигали огнем слова поэта:
"Мы приняли потом
воздушный бой,
Мы отбивались крепко,
по-мужскому,
Мы так и не ушли
к аэродрому,
К ночи взойдя сверхновою звездой...".
Опубликовано 17 сентября 2012 года
Новые статьи на library.by:
ПОПУЛЯРНЫЕ СТАТЬИ:
Комментируем публикацию: [free] Мы дети тех, кто воевал. Черный зонтик с деревянной ручкой
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Предполагаемый источник
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1347890073 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций