Вполне заслуженными и справедливыми были упреки по адресу наших историков и философов в недостаточном внимании к методологическим проблемам исторической науки - к вопросам теории исторического познания и логики исторического исследования ¹ . Такое положение отчасти объясняется наличием и устойчивостью ошибочных суждений о соотношении методов исторического и естественнонаучного познания. Без правильного понимания этого соотношения невозможно развитие истории как науки об объективных законах общественного развития. Подлинно научное познание мира как истории в широком смысле слова (Ф. Энгельс) и истории в узком, собственном смысле слова, то есть истории человеческого общества, исходит из признания той неопровержимой истины, что вне зависимости от воли и сознания людей существуют объективные закономерности развития природы и общества, Их познание является основой как нашего теоретического мышления в целом, так и практической деятельности в области техники и политики. В условиях строительства коммунистического общества знание этих законов становится особенно важным и необходимым. Десятилетия, следовавшие за Великой Октябрьской социалистической революцией, были отмечены блестящими успехами в области математического естествознания - физических наук и химии в СССР. Огромные возможности, несомненно, открывались и перед историей общества. Однако они не были полностью реализованы по ряду причин, среди которых немалую роль сыграл и факт недостаточного внимания к теоретическим, философским проблемам и в особенности к вопросам теории и логики исторического познания.

Правда, за последние годы положение изменилось к лучшему (мы имеем в виду более интенсивную, чем прежде, разработку теоретических проблем истории как науки). Интерес к теоретическим проблемам значительно возрос, можно даже сказать, стал животрепещущим, и это уже дало свои результаты, весьма положительные. Отрадным является и факт роста молодых исследовательских кадров, о чем свидетельствуют, в частности, конференции, организуемые научной общественностью, как, например, межвузовская научная конференция, состоявшаяся по инициативе Башкирского государственного университета весной 1963г. в Уфе, где собрались научные работники тринадцати университетов и педагогических институтов, или проведенное весной 1965 г. на базе Кировского пединститута зональное совещание историков восьми автономных республик и областей. Огромную роль играют симпозиумы по аграрной истории стран Восточной Европы, из года в год собирающиеся в столицах союзных республик. На этих симпозиумах и конференциях обсуждается большое число докладов, авторы которых сообщают о ре-

¹ Б. Н. Пономарев. Задачи исторической науки и подготовка научно-педагогических кадров в области истории. "Всесоюзное совещание историков". М. 1964.

зультатах своей исследовательской работы, обмениваются весьма полезным творческим опытом, и именно здесь обнаруживается живой интерес не только к темам конкретно-исторического исследования, но и к проблемам теоретического характера- вопросам методологии и применения новой вычислительной техники в историческом исследовании. В ряде городов и центров Союза - Новосибирске, Таллине, Ростове-на-Дону, Харькове и др. - появились группы историков, проводящих опыты применения новых электронных вычислительных машин в историческом исследовании. Теоретическими проблемами исторической науки занимаются сектор методологии в Институте истории АН СССР и специальный семинар в Институте философии АН СССР. Разработке проблем теории и логики исторического познания в основных произведениях К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина посвящен ряд статей в наших философских и исторических журналах. В. И. Ленин ставил основной вопрос теории исторического познания и решал его в полном соответствии с основной идеей "Капитала" К. Маркса. "В каком же это смысле говорит Маркс об экономическом законе движения общества и еще рядом называет этот закон "Naturgesetz" - законом природы?" На этот вопрос Ленин отвечал словами Маркса: "Моя точка зрения состоит в том, что я смотрю на развитие экономической общественной формации как на естественно-исторический процесс" ² . Именно это важнейшее для теории исторического познания положение Маркса пытались ловко обойти наши отечественные субъективные социологи 90-х годов прошлого века, исписавшие груды бумаги с целью доказать, будто бы для исследования общественных явлений необходимо применять совсем иной, "субъективный метод в социологии", чем для исследования явлений природы. С острой критикой Ленин обрушивается на субъективных социологов в работе "Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал- демократов?".

Однако не только "субъективные социологи" 90-х годов XIX в., но и ряд представителей буржуазной историографии и философии истории конца XIX - XX вв. пытались в своих построениях возвести непроходимую стену между естествознанием (науками о природе) и историей и другими общественными (или "гуманитарными", как их часто не совсем точно называют) науками. Все эти попытки, которых не были чужды и некоторые советские исследователи, несомненно, клонились к отрицанию единства научного метода и к разграничению, а далее и противопоставлению естествознания и истории - не только по предмету, но и по методу исследования. В отношении предмета исследования это бесспорно и несомненно: каждая большая отрасль знания (физика и химия, изучающие историю мира неорганического, биология - историю жизни, социология - историю общества), каждая из этих наук имеет свой определенный предмет, рассматривает многообразие явлений мировой действительности в присущем для данной области знаний аспекте. Но нет никаких логически обоснованных доводов в пользу решительного разграничения и тем более противопоставления явлений природы и общества в отношении метода их познания. Можно ли в явлениях общественно-исторических что- либо считать "научно непознаваемым" (сознание и воля людей)? Но ведь до Дарвина явления биологической жизни тоже казались научно непознаваемыми, требующими иных приемов и методов исследования. К. Маркс поставил своей задачей и рядом своих исследований - в первую очередь "Капиталом" - блестяще доказал возможность "естественнонаучного" рассмотрения явлений общественного развития, истории в собственном смысле.

В настоящее время проблема единства метода исторического и естественнонаучного познания ставится особенно решительно и признание

² В. И. Ленин. Соч. Т. 1, стр. 118; см. также К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 23, стр. 10.

этого единства является основой развития советской исторической науки об обществе - науки о законах общественного развития, столь же объективных, как и законы естествознания. Познавая эти законы, овладевая ими и умело используя их, человек становится властелином природы и творцом общественного прогресса. Вновь ставится вопрос о союзе между естествоиспытателями и философами, о единстве и содружестве естественных и общественных наук. Ныне, казалось бы, могли быть признаны изжитыми споры между сторонниками "генерализующего" и "индивидуализирующего" методов в социологии и истории, которые восходят своим происхождением к известной книге Г. Риккерта "Границы естественнонаучного образования понятий" (1913), где специфика метода исторического познания основывается на отнесении его к системе "культурных ценностей", будто бы определяющей логическую природу "индивидуализирующей" истории и особенности ее "логического стиля".

Однако и до сих пор в некоторых статьях по историко-философским вопросам иногда высказывается точка зрения, согласно которой история низводится до идиографического описания фактов гражданской истории или "поднимается" до уровня искусства, пользующегося художественными образами. В связи с этим проблема единства научного метода и существа естественнонаучного и исторического образования понятий требует самого пристального внимания наших ученых.

В числе вопросов теории исторического познания особое внимание советских ученых привлекало определение предмета исторического исследования - проблема специфики предмета истории и единства научного метода. Явления социальные, исторические имеют своеобразный характер, отличающий их как от явлений природы, изучаемых физикой и химией, так и от явлений жизни, изучаемых биологией. Несмотря на специфику явлений физических, химических, биологических и явлений общественной жизни, последние также могут рассматриваться как природа, то есть изучаться методами естественнонаучного исследования - едиными по существу, но применяющимися к специфике предмета исследования. Как известно, И. Кант в "Критике чистого разума" (1781 г.) ограничивал возможность применения естественнонаучного метода областью явлений физических й химических. Дарвин в "Происхождении видов" (1859 г.) раскрыл возможности биологии в качестве науки о процессах жизни - истории жизни. Однако лишь К. Маркс доказал, что возможна "естественная наука" об общественных явлениях как история общества и общественного человека, а не биологического вида, который имел в виду Дарвин. Определяя предмет истории как изучение развития человеческого общества на всех его стадиях и этапах, как исследование закономерностей его развития, марксизм-ленинизм рассматривает исторический метод как единый по своим принципам и задачам метод научного познания мира в целом. Бесспорная в методологическом отношении идея единства научного метода и возможности его распространения на исследование человеческого общества и познание объективных законов его развития обусловливается наличием в обществе таких отношений, которые не только не зависят от сознания людей, но, наоборот, определяют последнее. Отличие явлений общественной жизни от явлений природы отнюдь не может рассматриваться как непреодолимое препятствие для применения естественнонаучного, то есть прежде всего исторического, метода к познанию явлений общественной жизни.

Возвращаясь к значению выделения типического и закономерного в историческом исследовании, мы хотим напомнить, что в "Капитале" на примере страны классического (но отнюдь не "типического"!) развития капитализма К. Марксом были сформулированы законы развития этой формации. В. И. Лениным эти законы были подтверждены на примере развития капитализма в России, отмеченного чертами большого своеобразия, и на примере США - "страны новейшего капитализма",

а в прошлом страны колониального развития. Речь идет, таким образом, об основных принципах классиков марксизма-ленинизма в области теории исторического познания: нельзя отделять метод исследования от самого исследования и его конкретных результатов.

Другая весьма важная проблема теории исторического познания, ставшая предметом обсуждения научной общественности, - выяснение природы исторической закономерности и роли субъективного фактора в общественной жизни. Мы полагаем, что в статьях Б. А. Чагина и Е. Н. Городецкого³ дается или, во всяком случае, намечается плодотворное разрешение ряда спорных вопросов, связанных с этой проблемой. Оба эти автора поставили перед собою весьма важную задачу изучения методологического наследия В. И. Ленина.

Анализируя в последовательном порядке ряд ленинских работ, Б. А. Чагин показал, как в связи с условиями общественного развития и в полемике с народниками, "субъективными социологами", а также экономистами и меньшевиками складывалась теория исторического познания и революционного действия В. И. Ленина и его точка зрения на роль субъективного фактора в общественной жизни. Из существа марксизма вытекает признание активной и нередко в переходные эпохи решающей роли субъективного фактора. Это отнюдь не противоречит, а, напротив, соответствует "основной идее" "Капитала": познание объективных законов исторического развития является условием и средством воздействия на явления общественного развития, то есть научно обоснованной политики, которая должна проводиться в соответствии с закономерностями этого развития. В развитии теоретико-познавательных позиций В. И. Ленина большое место занимала острая полемика с народниками и субъективными социологами, в которой В. И. Ленин подчеркивал значение "естественных законов" общественно-исторического развития, противопоставляя их народническим иллюзиям и "оценочного типа" построениям субъективных социологов. Отстаивая историю как науку о законах развития общества, утверждая единство научного метода в изучении природы и общества, В. И. Ленин вместе с тем ставил специфический для общественных наук вопрос о роли и значении субъективного фактора в процессе социального развития. В работе "Что делать?", в борьбе с будущим меньшевиком П. Неждановым, игнорировавшим роль субъективного фактора в истории, с экономистами, склонными думать, что не люди делают свою историю, а история независимо от их воли определяется развитием экономики, В. И. Ленин подчеркивал значение одной из важнейших сторон субъективного фактора - социалистической сознательности в классовой борьбе пролетариата против самодержавия и капитализма.

Исследуя работы В. И. Ленина, Б. А. Чагин приходит к весьма важному выводу, что объективный фактор не есть нечто противостоящее субъективному фактору, что они внутренне связаны и выражают собой "диалектическое единство двух сторон общественно-исторического процесса", что роль субъективного фактора возрастает в ходе исторического развития. "Представление о роли субъективного фактора в истории существенным образом меняется с момента возникновения марксистской теории". Именно тогда, когда законы развития общества были познаны наукой (речь идет о великом открытии К. Маркса и Ф. Энгельса), "наступает возможность сознательного активного воздействия на развитие общества в результате борьбы широких масс, политически просвещенных и организованных партией пролетариата"⁴ .

³ Б. А. Чагин. Анализ В. И. Лениным роли субъективного фактора в общественной жизни. "Вопросы философии", 1963, N 4; Е. Н. Городецкий. Вопросы методологии исторического исследования в послеоктябрьских трудах В. И, Ленина. "Вопросы истории", 1963, N 6.

⁴ "Вопросы философии", 1963, N 4, стр. 39, 43.

Эта важная в теоретическом отношении формулировка устраняет, как мы думаем, целый ряд недоразумений по вопросу о единстве или дуализме методов естественнонаучного и исторического познания, о соотношении марксистской теории исторического познания и задач конкретно-исторического исследования, о природе объективных закономерностей исторического развития.

Характеризуя постановку В. И. Лениным вопросов теории исторического познания, Е. Н. Городецкий пишет: "В. И. Ленин понимал методологию как единство марксистской теории исторического процесса и марксистского метода исследования этого процесса,"⁵ . И поэтому проблемы исторического материализма с особой силой обнаруживают свое методологическое значение для историка, когда он их рассматривает в единстве с методом исследования. Однако приходится все же признать, что Е. Н. Городецкий скорее лишь декларирует, намечает направления, чем осуществляет исследование методологического наследия В. И. Ленина. Бесспорны высказанные Е. Н. Городецким вскользь замечания по адресу махизма, неокантианства и др. Не следовало ли ему, однако, дать более глубокий анализ "индивидуализирующего" метода Риккерта, а также понимания им "генерализации" как принципа естественнонаучного познания? С этими двумя неокантианскими понятиями связано немало недоразумений в нашей литературе.

Наконец, несколько соображений по вопросу о соотношении истории и социологии как двух взаимно связанных дисциплин. Марксистская социология, как и марксистская историческая наука, изучает объективные закономерности общественного развития, но, с нашей точки зрения, между ними пролегает временная граница: между той и другой наукой можно провести лишь хронологическую, но не логическую грань. История как наука предполагает рассмотрение общественно-экономической формации как "естественноисторического процесса", в большей или меньшей степени завершившегося. Социология, также поставленная на научную почву лишь после того, как К. Марксом было установлено понятие общественно-экономической формации, использует примененный им метод анализа экономической и классовой структуры капиталистического общества для раскрытия дальнейших перспектив развития человечества - его коммунистического будущего.

Однако нельзя отрывать историю, изучающую прошлое народов во всем его реальном многообразии, от марксистской социологии, понимаемой как теория исторического познания и изучающей общество как исторически развивающееся целое в условиях различных общественно- экономических формаций с характерными для них закономерностями. Именно возникновение исторического материализма явилось тем переворотом в общественной науке, который сделал возможной историю как науку о законах развития общества. Научно-историческое познание предполагает познание объективных закономерностей процессов общественного развития, из них вытекающих, но взятых в целом, охватывающем не только прошлое, но настоящее и будущее.

Предлагаемое нами определение предмета исторического и социологического исследования, его специфики и аспекта требует существенного дополнения, касающегося метода структурного анализа, применяемого в историческом и социологическом исследованиях.

Остановимся прежде всего на понятии "структура" и на существе структурного анализа. Понятие "структура", подчеркивает М. А. Барг, автор специально посвященной этому вопросу статьи⁶ , уже давно ставшее аналитическим инструментом в различных областях знания, вве-

⁵ "Вопросы истории", 1963, N 6, стр. 18.

⁶ М. А. Барг. Структурный анализ в историческом исследовании. "Вопросы философии", 1964, N 10.

дено в историческую теорию К. Марксом. Однако только в последнее время понятие и термин "структура" стали широко распространяться в историческом исследовании. Мы употребляем выражение "социальная структура", "аграрная структура" феодального или капиталистического общества, подразумевая, например, под аграрной структурой первого феодальные поземельные и рентные отношения. Во всех случаях, когда термин "структура" применяется к поземельным отношениям феодального или капиталистического общества, речь идет об объективно существующих (то есть материальных) общественных производственных отношениях. Нам представляется несомненным, что термин общественная "структура", изучение различных форм и типов этой структуры ближе подводят исследователей к пониманию того, что является предметом естественнонаучного исследования в области истории и социологии как "точных наук", чем простое признание специфики общественных и естественных наук "внутри" единого научного метода исследования. Однако вместе с автором мы отнюдь не думаем, что предметом структурного анализа могут быть лишь производственные отношения в земледелии или промышленности. Понятие "структура" может быть применено и к различным формам политической организации общества, к формам его религиозной организации, научного, философского, художественного и музыкального мышления и творчества. Речь идет об истории обществ как целостной системе, взятой в ее диалектическом единстве, которое и должно и может быть предметом единого по методу научного познания.

Явления социальной действительности, ставшие "историей" или современные нам, характеризуются не только наличием присущей им специфики, отличающей их от явлений природы, органической жизни и явлений психических (в том числе и социальной психологии). Они обладают определенной структурой, устойчивостью и изменчивостью. Анализ происходящих в них количественных и качественных изменений - орудие познания объективных закономерностей их развития и путей превращения в качественно иные структуры, весьма различные в условиях различных общественно-экономических формаций или больших периодов исторического и социального развития. Когда мы говорим об изучении экономической или социальной (классовой) структуры того или другого общества, то речь идет, очевидно, о логике, о приемах научного мышления, которые служат целям познания и раскрытия закономерностей общественного развития данной эпохи или большого исторического периода, который мы изучаем, применяя "точные методы" исторического исследования. И вот здесь-то и становятся очевидными недостаточность познавательных средств, которыми в настоящее время продолжают пользоваться историки, и настоятельная необходимость более точного анализа и определения ряда терминов, нередко весьма неточно применяемых историками, и более глубокой постановки и выяснения вопросов теории исторического познания, методологии и логики исторического исследования. Несомненно также и другое: историческая наука должна развиваться не изолированно, но в тесной связи с другими науками и в системе других наук. Это обязывает историков и представителей других общественных наук систематически следить за тем, что делается в исследовательских лабораториях наук о природе. Из признания логического единства метода естествознания и наук общественных вытекает необходимость "выравнивания" познавательных средств, приемов и логики научного исследования.