Лекции по истории и праву Европейского Союза

Актуальные публикации по вопросам российского права.

NEW ПРАВО РОССИИ


ПРАВО РОССИИ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ПРАВО РОССИИ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему Лекции по истории и праву Европейского Союза. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Публикатор:
Опубликовано в библиотеке: 2005-10-18

Автор: Ильин Ю.Д. Рецензент - Михаил Всеволодович Буроменский доцент кафедры международного права и государственного права зарубежных стран Национальной юридической академии Украины имени Ярослава Мудрого. В своих лекциях заведующий кафедрой международного права юридического института Московского государственного социального университета профессор Ю.Д. Ильин рассказывает об основных институтах Европейского Союза (ЕС), источниках его права, соотношении права ЕС и национального права механизме реализации решений ЕС, правовых основах участия ЕС во внешних сношениях и др. Для научных работников, студентов, всех тех, кто интересуется вопросами международного права. Издательство "Консум" обладает исключительными правами на публикацию лекций проф. Ю. Д. Ильина. Нарушение этих прав преследуется в судебном порядке. СОДЕРЖАНИЕ Лекция 1. Вводная. Значимость опыта Европейского Союза (ЕС) как нового субъекта международных отношений. Увеличение числа членов ЕС: зло это или благо? ЕС и проблемы внешней политики. Имеется ли тенденция к исчезновению наций? Лекция II. Историческая часть Общие замечания о послевоенной обстановке в Западной Европе. Предпосылки к созданию ЕЭС. Отличие ЕЭС от "большой семерки". Россия (СССР) и ЕЭС-предпосылки сотрудничества этих субъектов Международного права. Этапы создания ЕЭС. От ассоциации "Объединенная Европа" к "шестерке". Отношение СССР к перспективе создания объединенной Западной Европы. Эволюция ЕЭС к ЕС: от Римского Договора к Маастрихтским соглашениям. Ведущая роль международных соглашений между участниками ЕЭС в деле их взаимной интеграции. От Ассамблеи к Европейскому парламенту (ЕП) через сложные внутренние проблемы и противоречия. Доклад Л. Тидеманса о "Европейском Союзе". Отношение США к западноевропейской интеграции. Лекция III. Основные институты Европейского Союза Наднациональный характер первых институтов Сообщества. Основная цель сознания ЬЭС. Правовые механизмы ее достижения. Принципы на которых основаны эти механизмы. Их структура Европейский парламент (ЕЛ). Состав, функции, процедуры работы место в системе наднациональных органов ЕЭС, сфера компетенции. Неравное представительство государств - членов ЕС в ЕП. Общая тенденция развития ЕП Смет Министров ЕС (СМ). Состав СМ. Цели и принципы деятельности Акты, принимаемые Советом. Процедура их принятия. Комитет постоянных представителей государств - членов ЕС в СМ Европейская комиссия (ЕК). Наднациональный характер ЕК. Ее состав функции обязанности, полномочия. Внешние функции ЕК. Права ЕК в отношении государств - членов ЕС. Тенденция развития ЕК Европейский Суд Правосудия (ЕСП). Ведущая роль ЕСП в системе Институтов Союза. Функции и состав ЕСП. Институт генеральных адвокатов Западноевропейские правовые градации. Юрисдикция ЕСП. Процедура рассмотрения дел Механизм реализации принятых решений Комитет постоянных представителей (КПП). Состав, функции, роль Подкомитет заместителей постоянных представителей Суд первой инстанции. Его связь с ЕСП. Состав, функции, компетенция. Возможность апелляции. Экономический и Социальный Комитет (ЭКОСОК). Консультативный статус ЭКОСОК. Состав и принципы формирования. Суд аудиторов. Состав, задачи. Лекция 4. Источники права ЕС. ЕС как региональная международная организация. Акты, составляющие' основу правопорядка ЕС. Цель: создание нового правопорядка. Примененный метод Связь правопорядка ЕС с национальными правопорядками. Внутреннее право как источник права ЕС. Особые полномочия ЕСП. Характеристика основных источников права ЕС: Договоры, Постановления, Директивы, Решения. Решения ЕСП и общие принципы права. Особое место и роль обычая. Основные черты Маастрихтских соглашений. Прямое действие отдельных правовых актов. Юридическая сила решений ЕСП, их примат в отношении национальных законодательств. Основные принципы права ЕС: пропорциональность, равенство, защита законных ожиданий, защита основных прав человека, обеспечение процедурных прав. Особое место и роль ЕСП. Лекция V. Соотношение права Европейского Союза и национального права Объективная взаимозависимость правопорядков ЕС и государств - членов ЕС. Роль ЕСП в развитии правопорядка ЕС. Толкование ЕСП документов и дел. Наднациональный характер ЕЭС (ЕС). Примат права ЕС над правом национальным. Дело ЕСП Van gend en doos. Случаи коллизий союзных и национальных норм. Коллизии британского прецедентного права с нормами ЕС. Прямое действие актов ЕС. Возможность отдельных лиц ссылаться на нормы ЕС. Дело "Фактортэйм" Лекция VI. Механизм реализации решений Европейского Союза Роль ЕК. Что происходит, если национальное правительство не следует союзному решению. Оформление судебного иска. Порядок рассмотрения дела в ЕСП. Дело об "индейках". Рассмотрение споров между государствами в ЕСП. Применение истцом статей 173 и 175 Римского Договора. Права "привилегированных" и "непривилегированных" лиц. Дело Roquette Freres SA v Council. Кто может обращаться в ЕСП в соответствии со статьей 177 Римского Договора. Дело Foglia v Novello. Возможность ссылки на locus standi. Принцип acte clair Лекция VII. Свободное движение товаров (правовое регулирование) Факторы, требующие свободы движения товаров. Недискриминационный характер соответствующих формулировок Римского Договора. Его основные нормы о свободном движении товаров. Правило разумности, или первый принцип Кассис де Дижон. Второй принцип Кассис де Дижон. Основания для ограничений на свободное движение товаров. Что понимать под количественным ограничением. Дела 249/81 и 113/80 ЕК против Ирландии. Дело "Сентрафарм". Права собственника патента. Общее состояние внутреннего рынка ЕС, его перспективы в связи с расширением членства ЕС Лекция VIII. Свобода делового обоснования и оказания услуг Порядок обоснования для граждан из стран ЕС. Статья 52 Римского Договора. Национальный порядок регистрации и регулирования предпринимательской деятельности. Прибыльность как условие обоснования; статьи 58 и 59 Договора. Обеспечение безопасности прав и собственности акционеров. Группировка Европейского Экономического Интереса. Проект: Европейская Компания. Порядок предоставления услуг. Возмездность услуг. Приоритет национального закона при соблюдении европейских требований. Взаимное признание высшего образования. Проблемы признания квалификации юристов. Получение услуг, позиция ЕСП. Возможность ограничений права предоставлять (получать) услуги. Проблема возмещения ущерба. Дело Рейнерса против государства Бельгия. Дело Ван Бинсбергена Лекция IX. Конкурентное право Европейского Союза Общая характеристика. "Фундамент" конкурентного права. Смысл ст. 85 Римского Договора. В каких случаях применимы нормы конкурентного права? Действия ЕК по их применению. "Коллективные изъятия". Злоупотребления монопольным положением. Взаимосвязь общего и национальных рынков. Компетенция ЕК. Примеры законной (незаконной) монополизации рынка. Дело 27/76 "Юнайтед Брэндс". Дело "Констэн" и "Грундиг" 56 и 58/64 Лекция X. Свободное передвижение рабочей силы Суть проблемы и ее регулирование Римским Договором. Что следует понимать под национальностью. Двойное гражданство. К чему ведет единое европейское гражданство. Каковы условия для въезда рабочего в государство ЕС и пребывания там. Права семьи и родственников рабочего. Последствия брака (развода) рабочего в чужом государстве. 'Проблема признания рабочей квалификации. Исключения из права свободного передвижения. Позиция ЕСП, примеры из рассмотренных дел. Дело Лоури Блюм Лекция XI. Недопустимость дискриминации Принцип равенства по признаку пола; закрепленный в Римском Договоре. Развитие его во вторичных нормах права ЕС. В чем состоит равенство в оплате труда мужчины и женщины. Роль ЕСП в недопущении дискриминации по признаку пола, сложность увязки положений норм союзного и национального законодательств. Непоследовательная позиция ЕСП по конкретным делам. Директивы, относящиеся к равенству прав мужчины и женщины в сфере трудовых отношений и социального обеспечения. О разнице в оплате труда постоянных и временных рабочих. Неравенство по признаку пола в "особых обстоятельствах". Решение ЕСП о придании ст. 119 Римского Договора "прямого действия". Что из этого получилось. Действия правительств государств-участников в этой связи. Дело ЕСП о мадам Дефренн, его значение для развития права ЕС. Пенсионные дела. Возможно ли абсолютное равенство мужчины и женщины? Лекция XII. Правовые основы участия ЕС во внешних сношениях. Римский Договор о праве ЕС на участие во внешних сношениях. Позиция государств-членов в этом вопросе. О переговорах 1980 г. в Эшториле (Португалия). Готовы ли государства Европы к созданию единой европейской нации? Пример создания государственности Украины. Внешние полномочия ЕС по Римскому Договору. Позиция ЕСП. Какова фактическая компетенция ЕС во внешних делах? Проблемы соотнесения компетенции ЕС и национальных государств. Имеют ли нормы договора, заключенного ЕС, прямое действие? Осторожная позиция ЕСП и желание государств - членов ЕС участвовать в таком договоре. Вытекающие из этого проблемы для контрагентов и третьих государств. Дело ЕСП 22/70 о Европейском соглашении о дорожном транспорте. Концепция параллелизма. В каком качестве выступает ЕС: государства или международной организации? Роль Маастрихтских соглашений Лекция XIII. Правопорядок, созданный Европейской конвенцией по правам человека (ЕКПЧ) Место ЕКПЧ в европейском правопорядке. Совет Европы: цели, структура, функции. Характеристика ЕКПЧ, основные положения, возможность законного ограничения прав человека. Основные органы, созданные ЕКПЧ. Процедура рассмотрения жалоб на нарушения прав человека. Различия между системами ЕС и ЕКПЧ. Система ЕКПЧ: политическая или правовая? ГА ООН - Генеральная Ассамблея ООН ГАТТ - Генеральное соглашение по тарифам и торговле ГЕЭИ - Группировка Европейского экономического интереса ЕАСТ - Европейская Ассоциация свободной торговли Евратом - Европейское объединение по атомной энергии ЕЕА - Единый Европейский Акт ЕК - Европейская Комиссия ЕКПЧ - Европейская Комиссия по правам человека ЕОУС - Европейское Объединение угля и стали ЕП - Европейский Парламент ЕР - Единый рынок ЕС - Европейской Союз ЕСП - Европейский Суд Правосудия ЕСПЧ - Европейский Суд по правам человека ЕЭС - Европейское Экономическое Сообщество КПП - Комитет постоянных представителей МВФ - Международный Валютный Фонд ОБСЕ - Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе СА - Суд аудиторов СБ - Совет Безопасности (ООН) СМ - Совет Министров ЕС СПИ - Суд первой инстанции СЭВ - Совет Экономической Взаимопомощи ТНК - Транснациональные корпорации УК - Уголовный кодекс ЭКЕ - Экономическая комиссия (ООН) для Европы ЭКОСОК - Экономический и Социальный Комитет Лекция 1. Вводная Значимость опыта Европейского Союза (ЕС) как нового субъекта международных отношении. Увеличение числа члена" ЕС: зло это или благо? ЕС и проблемы внешней политики. Имеется ли тенденция к исчезновению наций? Выступая на пресс-конференции в Кремле 10 июня 1994 г., Президент РФ Б.Н. Ельцин подчеркнул, что у России есть намерение развивать всесторонние отношения с ЕС, и особенно это касается экономической сферы. "Мы хотим, - говорил президент, - чтобы "правила игры". Которые они применяют внутри Союза, были бы распространены на нас". У России со странами Западной Европы сложились многовековые многосторонние, объективно необходимые отношения. Нет сомнений в том, что эти отношения следует развивать, в том числе на уровне нового государственного образования, каковым является ЕС. Беда, однако, на наш взгляд, в том, что "правила игры", по которым Запад играет в ЕС, что особенно подчеркнул президент РФ, нам не очень известны. Несомненно, что о них знают президент, правительство, узкий круг специалистов, но "играть" по чужим правилам предстоит многим людям, особенно деловым, которые вряд ли знакомы с ними. И, конечно, лучше было бы не просто принять чужие правила игры, а в соответствии с нормами международного права выработать общие правила, которые были бы полезны обеим сторонам. Вероятно, со временем такие правила будут выработаны, логично, но и в этом случае полезно знать те правила, по которым живет и работает ЕС. Нами в свое время много внимания уделялось изучению истории и права тех стран, которые сейчас составляют ЕС. Мы приобрели определенные знания, хотя и понимали, что вряд ли когда-нибудь воспользуемся ими на практике. Сейчас ситуация изменилась, появилась реальная возможность участвовать в развитии как деловых, так и прочих партнерских связей с ЕС. ЕС - порождение и результат сложных международных отношений. С начала своей деятельности эта своеобразная международная организация постепенно, шаг за шагом, совершает трансформацию в сторону государственного образования нового типа. Эта трансформация зависела от воли государств-участников и от получаемых результатов: взаимозависимый процесс, который длился более 40 лет. Образовался новый правопорядок, который вначале был международным, а затем стал внутренним. Право внутреннее и право внешнее явили собой органическую связь. И теперь, наверное, говоря об источниках внутреннего права, нельзя не привести норму международного права, а касаясь источников международного публичного и частного права, не вспомнить о праве внутреннем. Путь, по которому Объединение угля и стали (ЕОУС) преобразовалось в Европейское Экономическое Сообщество (ЕЭС) и далее в Европейский Союз (ЕС), уникален, как уникален и полученный результат. Такого еще не было, но... что-то подобное возможно со временем и в СНГ-11 декабря 1991 г. руководители 12 государств, составляющих ЕЭС, подписали в Маастрихте текст договора о ЕС, семнадцать прилагаемых к договору протоколов и тридцать три декларации. Протоколы - это своего рода соглашения, охватывающие лишь некоторых участников договора. Декларации - это документы о намерениях, не имеющие обязательной юридической силы. Они касаются проблем интерпретации и применения основного договора. Договор о ЕС является главным документом, о нем ниже и будет сказано подробнее. А в вводной части мы можем выделить его политическое содержание, согласно которому Западная Европа к концу XX в. должна будет окончательно интегрироваться в государственную формацию, напоминающую по сути канувший в Лету СССР. Очевидно, на пути к этой цели стоит немало препятствий. С точки зрения механизма государства и права, который и составляет предмет нашего исследования, основы союза проработаны тщательно и профессионально. ЕС может состояться, но каких-либо гарантий на будущее дать нельзя, хотя, как нам кажется, возможность создания в его окончательном виде ЕС так и не реализуется. И связано это как с объективными, так и с субъективными, причинами отделить которые друг от друга почти невозможно. Скажем, безудержный рост числа членов ЕЭС. Было (и есть) это объективным явлением или субъективным? Внешне, поскольку решения об этом принимали конкретные ответственные лица, - субъективным. Но опирались-то они на, каким казалось, объективные потребности. Между тем ЕЭС разбухает, его структура становится рыхлой. Этот процесс, действительно, напоминает строительство Вавилонской башни. Государства вступают в ЕЭС на самых различных условиях. Лишь первое объединение шести государств (ФРГ, Франция, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург) в 1957 г. было равноправным. А вторую-половину членов ЕЭС принимало в сопровождении льгот. Все они - Великобритания, Ирландия, Дания, Испания, Греция и Португалия - смогли вырвать в свою пользу какие-то уступки, которыми и пользуются, причем за счет первоначальной "шестерки". Сейчас также с уступками вошли в состав ЕС еще три участника. И посмотрите на льготы, которые им предоставляются. Они далеко не символические. Швеции разрешено на начальном этапе присоединения к ЕС не платить взносы (в течение двух лет) в бюджет ЕЭС. Однако из этого же бюджета ей будут выделены немалые средства "на сбыт аграрной продукции". Иными словами, шведы не только получат блага Общего рынка за счет ликвидации для своих товаров таможенных ограничений и отмены квот в рамках западной Европы, но и могут рассчитывать на определенные финансовые поступления. Финляндия смогла включить в зону неблагоприятного климата 85 % своей территории, а значит и она ожидает дотаций своему сельскому хозяйству. Австрия, страна, казалось бы, вполне процветающая, и та добилась для себя льготы: ей разрешили до 2001 г. не пропускать по своим альпийским дорогам грузовой транспорт других стран ЕС по экологическим причинам. Норвегия в 1972 г. уже подписала договор о вступлении в ЕЭС, который в ходе народного референдума был отвергнут. Сейчас вновь ведутся переговоры на аналогичную тему, выдвигается при этом условие, чтобы в норвежской морской экономической зоне суда других государств ЕС не занимались рыбным промыслом. А Норвегия оставляет за собой право свободного доступа рыбопродуктов на рынки стран ЕС, к тому же не прочь объявить большую часть своей территории "климатически неблагоприятной зоной". Вот и получается, что на пути компромиссов и уступок изначальная "шестерка" Общего рынка расширилась в 1995 г. до пятнадцати членов, но... что из этого может получиться? При неизменных, в целом положительных, хотя и минимальных темпах экономического роста стран - членов ЕС - ничего страшного. Но при торможении роста производства или его спаде, резкие разборки между этими государствами, когда более сильные попытаются выправить положение за счет слабых, неизбежны. Еще одним дестабилизирующим фактором является неясная внешняя политика стран ЕЭС в отношении арабских стран и Югославии. Будто руководящая элита не представляет последствий насилия над сербами и другими славянскими народами. Ведь даже небольшая встряска Западной Европы в ответ может в одночасье разрушить стабильность региона и видимость "социального мира". Для США и Канады Югославия - сфера столь же далекая, как и Сомали. Они могут себе позволить проиграть еще раз и там. А для ЕС как определенной и независимой структуры, искусственно связанной с НАТО, это может быть сущим крахом. И в этой связи не совсем понятно присутствие нейтралов типа Швеции, Финляндии, Австрии в ЕС. Как мы видели, они могут получить частные выгоды, но... похоже, они не видят опасностей? Однако самая главная проблема, связанная с образованием ЕС и с его дальнейшей перспективой, состоит в том, что интеграционные процессы Западной Европы, начатые еще в начале 50-х годов, пока еще лишь формально и внешне позитивно затронули широкие народные массы. Произошло пока то, что В.И. Ленин предвидел еще в 1915 г. в разгар 1 мировой войны, когда страны Западной Европы сцепились в смертельной схватке. 25 августа 1915 г. в статье "О лозунге Соединенных Штатов Европы" он писал: "Конечно, возможны временные соглашения между капиталистами и между державами. В этом смысле возможны и Соединенные Штаты Европы, как соглашение европейских капиталистов... о чем? Только о том, как бы сообща давить социализм в Европе, сообща охранять награбленные колонии". Экономическая интеграция была необходима крупным монополиям, чтобы выгодно вести дела в крупном экономическом пространстве, где нет национальных границ, таможенных препятствий и ограниченных квот. И в целом с точки зрения экономики это явление прогрессивное. Но для десятков миллионов жителей Западной Европы фактически ничего не изменилось. Их образ жизни и мыслей остался национальным. Лишь сейчас, после Маастрихта, его начинают исподволь ломать. Человека призывают отказаться от национальной принадлежности, как и от национальной государственности. Взамен предлагается европейское гражданство и централизованное руководство из Брюсселя и Страсбурга. Реально ли это? Возможно, если повысится уровень жизни. В противном случае народ пойдет за крайне левыми и крайне правыми силами. И тогда - прощай ЕС, хотя другая аббревиатура - ЕЭС - может сохраниться. В любом случае работа по созданию ЕС не может не представлять интерес для экономистов, юристов, социологов, политологов, политиков и прочих. Независимо от желания мы должны будем во многом повторить интеграционный опыт Западной Европы, что и делаем путем попыток создания единого экономического пространства или единой рублевой зоны, или системы стратегической безопасности. Институты федеративной (конфедеративной) государственности СНГ будут неизбежно по форме и сути во многом совпадать с тем, что имеет сейчас Западная Европа. Из вышеизложенного следует вывод, что изучать (и возможно, обстоятельнее) практику и опыт ЕЭС и ЕС нужно, а полученную информацию следует переводить в плоскость наших реалий. К сожалению, положение в наших общественных науках, в том числе правовых, оставляет желать лучшего. С одной стороны, нет материальных и моральных стимулов к научной работе. С другой, непонятным образом пропагандируется практика отказа от марксистско-ленинского метода познания, что представляется не совсем оправданным. Настоящий КУРС лекций подчинен указанной задаче. Он призван дать заинтересованным лицам оптимальный объем знаний по праву ЕС, истории его создания и перспективам развития. Конечно, во многом - это лишь схема, удобная для начального этапа обучения, не перегруженная теоретическими положениями и спорами научных авторитетов Запада. Мнения отдельных ученых нужны и интересны, но перед нами стояла задача представить в работе возможно больше правовой информации, подчиненной определенному учебному плану. Лекция II. Историческая часть. Общие замечания о послевоенной обстановке в Западной Европе. Предпосылки к созданию ЕЭС. Отличие ЕЭС от "большой семерки". Россия (СССР) и ЕЭС: предпосылки сотрудничества этих субъектов международного права. Этапы создания ЕЭС. От ассоциации "Объединенная Европа" к "шестерке". Отношение СССР к перспективе создания объединенной Западной Европы. Эволюция ЕЭС к ЕС: от "Римского договора к Маастрихтским соглашениям. Ведущая роль международных соглашений между участниками ЕЭС в деле их взаимной интеграции. От Ассамблеи к Европейскому Парламенту (ЕЩ через сложные внутренние проблемы и противоречия. Доклад Л. Тидеманса о "Европейском Союзе". Отношение США к западноевропейской интеграции. В 1970 г. генеральный секретарь Комиссии ЕЭС Эмиль Ноэль в предисловии к своей брошюре писал: "Классифицировать систему Европейского Сообщества дело нелегкое. Сообщество по сути больше обычной межправительственной организаций. Его институты имеют собственный статус и широкие полномочия. Но Сообщество нельзя отнести к правительству федерального типа, которому в сфере своей компетенции каким- то образом подчиняются национальные правительства и парламенты. Пусть историки попытаются в дальнейшем дать квалификацию нашей системе институтов, а сами мы лишь осторожно заметим, что речь идет о новой системе - системе Сообщества"'. К моменту, когда Ноэль писал свою брошюру, ЕЭС, или иначе Общий Рынок, прошло почти 20-летний путь. Его институты обрели очертания, но процесс был далек от завершения. Поэтому Ноэль говорит об "осторожности", с которой он пытается характеризовать названные институты. Но минуло еще два десятка лет. Указанный процесс состоялся: институты сложились, функционируют, ясны и бесспорны их полномочия. Пришло время их классификации, поскольку с точки зрения содержания институты ЕЭС обрели устойчивость, которую, как предполагает руководство ЕС, не может поколебать происходящий численный рост членов ЕЭС. Сейчас практически все страны Европы, ранее состоявшие в других торгово-экономических блоках, покинули своих прежних партнеров и стучатся в двери ЕЭС в надежде, что им откроют. Исключение, может быть, составляет Россия, понимающая, что при нынешнем тяжелом состоянии ее экономики в ЕС ей дорога закрыта. В предбанник другой организации - "великолепной семерки" (политико-экономического объединения ведущих капиталистических государств мира) ее могут допустить. Там удобно будет читать России нотации, влиять на ее курс в мировых делах, но... в реальности от "семерки" мало что зависит: это организация всего лишь благих пожеланий, а не конкретных решений. И в самом деле, странен сам состав "семерки": большинство - четыре державы (ФРГ, Англия, Франция и Италия) - уже не хозяева в собственном доме. Основные решения как в экономике, так и в политике принимаются сейчас в рамках Западной Европы коллективно. Для того и создавался Единый Рынок (ЕР), ЕЭС, а теперь - Европейский Союз (ЕС). Представители этих четырех государств на заседаниях, "семерки" не могут брать обязательства от имени ЕС, они там лишь присутствуют в личном качестве, не более. Впрочем, документы, принятые "семеркой", и не претендуют на обязательный характер. Ну а правящие круги России лишь по незнанию полагают, что прием ее в "семерку" - великая честь. Другие государства за этой честью почему-то не гонятся, а вот у дверей ЕС - очередь! И не зря: присоединение к "семерке" - пустая демонстрация, своего рода вызов ученика к доске, а вот вступление в ЕС - экономическое благо, по крайней мере для крупного капитала. Нелишне еще раз подчеркнуть, что объединение сравнительно небольших стран Западной Европы в единую торгово-экономическую организацию невыгодно для крупных монополий (промышленных, финансовых, торговых). Именно им нужно было единое западноевропейское экономическое и правовое пространство. Им было тесно в национальных рамках. Не мелкому и среднему производителю нужны континентальные масштаба, и уж тем более не рабочему, ремесленнику и крестьянину, которым более чем достаточно масштабов своего города или района. Но также следует помнить, что Россия находится совсем в ином положении Мы никак не можем ни насытить, ни освоить свой рынок. И наша задача не везти товары (финансы, услуги), за чужие границы, а оградить своих товаропроизводителей от "варягов", которые и развиты посильнее, и не прочь сплавить нам продукцию второго сорта. Положение, сложившееся в России в этом отношении, сродни ситуации в КНР. Ирония состоит в том, что в ходе так называемых реформ мы устремились к западным институтам, имея о них очень слабое представление, будь то Международный Валютный Фонд, ГАТТ, Всемирный Банк, Банк (в том числе и европейский) Реконструкции и Развития, Лондонский клуб, "семерка" и т.д. Даже на очень высоких уровнях в Москве немногие видят отличие Европейского Совета от Совета Европы. Ничтожны знания и о механизме ЕС. И так вот, "не зная броду - сразу в воду"! Получаем соответствующий результат: участие России в этих институтах приносит выгоду кому угодно, но не своему обществу в целом. Под общественной невыгодой мы понимаем то, что видим: резкое падение производства, науки, культуры, уровня жизни трудящихся классов. А значит, все это будет со временем пересмотрено с точки зрения национальных российских интересов. Однако же пересмотр должен происходить со знанием дела, иначе он будет явлением болезненным для всех сторон. Прежде чем устремляться в западные политико-экономические институты необходимо обладать определенной информацией об их структуре и полномочиях. Этапы создания ЕС сообразовывались с общими условиями развития обстановки в Западной Европе и в мире в целом. К этому времени наметились один предварительный и три основных этапа. В качестве этапа предварительного сошлемся на формирование идеи европейской интеграции и постепенный переход последней в практическую плоскость. Идея объединения европейцев (но без англичан) зародилась в конце XIX в. в целях борьбы с США и Японией в колониальных странах. Но в то время наиболее острыми оказались противоречия между самими европейскими государствами, вызвавшие две мировые войны. По окончании страшного периода мировых войн идея европейской интеграции реанимируется. И основная роль здесь, несомненно, принадлежит монументальной фигуре Уинстона Черчилля. В сентябре 1946 г., выступая в Цюрихе, он предложил создать федерацию Соединенных Штатов Европы, основу которой составляла бы ось Париж - Бонн, т.е. союз Франции и Германии. Замысел Черчилля был конкретен. Он заявил: "Я верю в то, что европейские нации образуют единый фронт, единый монолитный блок под эгидой европейского совета. Я возлагаю свои надежды на Соединенные Штаты Европы"'. От слов Черчилль перешел к делу, создав в Лондоне ассоциацию "Объединенная Европа". В июле 1947 г. аналогичная ассоциация была создана во Франции, а в декабре 1947 г. упомянутые ассоциации объединились с бельгийской лигой "Европейского сотрудничества", с Союзом европейских федералистов и с Социалистическим движением за создание Соединенных Штатов Европы. Был создан международный координационный комитет сторонников движения "Объединенная Европа" во главе с Дунканом Сэндисом. В мае 1948 г. в Гааге был созван 1 Европейский Конгресс, на котором были представлены организации (их было много), выступавшие за объединение стран Западной Европы. В результате в конце 1948г. - было оформлено - "Европейское движение". Идея Европейского объединения стала приобретать реальность. Первый этап, начало 50-х - середина 70-х годов, связан преимущественно с экономической интеграцией, созданием соответствующих институтов ЕЭС, обеспечением места ЕЭС в международных экономических отношениях. Нельзя не отметить, что на этом этапе ЕЭС как своеобразный Государственный институт далеко не сразу получило признание даже в масштабах Европы. Да, страны-участники делегировали совершенно определенно свои полномочия в экономической сфере институтам ЕЭС, но не только аутсайдерам, чужим государствам, но и самим странам - членам ЕЭС надо было привыкнуть к мысли, что многие вопросы уже решаются не самими государствами, а в Брюсселе. Зачастую получалась странная ситуация. Собирается, скажем, международная конференция по вопросам, например, рыболовства. Вырабатывается серьезный документ, идут споры, находят компромиссные формулировки и вдруг... страны ЕЭС заявляют, что все это, мол, хорошо, но не они обладают компетенцией, а Комиссия ЕЭС. Иногда за этим следовала "немая сцена" в духе известного произведения Н.В. Гоголя. Лишь к началу 80-х годов советские делегации перестали возражать против присутствия на международных конференциях представителей ЕЭС в качестве наблюдателей. Но уже тогда, кстати, позиция СССР выглядела абсурдной: представители стран - членов ЕЭС сидели за общим столом, как правило, помалкивая, потом отходили в сторону к наблюдателю от ЕЭС, советовались и затем кто-то из них выступал с единой позицией. Трудно сказать, чем тогда руководствовалась советская сторона. Надеяться в то время на развал Общего рынка было бессмысленно. Логичнее было бы посадить к общему столу представителя ЕЭС, а представителям стран, его составляющих, отвести роль наблюдателей. Автору изложенного абсурд был ясен, но..., верный инструкциям, и он требовал устранения представителя ЕЭС из зала заседаний, хотя хорошо понимал, что возможно и формально, но компетенцией в тех же вопросах рыболовства в Северо-восточной Атлантике обладал именно этот представитель. Автор писал в 1978 г., что "самое большее, на что теоретически можно рассчитывать в условиях монополистического капитализма, - это образование подобия конфедерации"'. Ошибочно ли данное утверждение? Ведь речь сейчас идет о федерации, может даже и о большем - о Союзе, полуунитарном государстве. Мы остаемся на прежней позиции. Конфедерация в случае ее создания могла 6ы состоятся. Союз в его задуманном виде - нет; Лишить западноевропейские государства статуса национальных государств - дело безнадежное даже в самой отдаленной перспективе. Хотя этот вывод не бесспорен. По Ленину, например, это возможно: "Развивающийся капитализм знает две исторические тенденции в национальном вопросе. Первая: пробуждение национальной жизни и национальных движений, борьба против всякого национального гнета, создание национальных государств. Вторая: развитие и учащение всяческих сношений между нациями, ломка национальных перегородок, создание интернационального единства капитала, экономической жизни вообще, политики, науки и т.д." Второй тенденции, предсказанной В. И. Лениным, Западная Европа уже достигла, но вот сможет ли она ее и развить и укрепить? На наш взгляд - нет, но возможно и иное мнение. Известный французский ученый А. Маршаль, например, писал: "Территориальная интеграция выходит далеко за рамки экономического явления как такового. Она вводит в игру идею социальной связи и солидарности, осознание индивидами и группами их принадлежности к сообществу. Территориальная интеграция - это крайне сложный феномен, который включает всю совокупность социальной жизни". Как мы видим, на этом этапе речь идет об идее, феномене, но автор отнюдь не предсказывает их практическую реализацию. Второй этап европейской интеграции охватывает период с конца 70-х до начала 90-х годов, т.е. до Маастрихтских соглашений. В 1973 г. "шестерка" членов ЕЭС превратилась в "девятку", в 1981 г. число их достигло десяти, а в 1986 г. - двенадцати. Рост числа государств - членов ЕЭС не менял экономическую систему сообщества, она уже сложилась и укрепилась. На повестку дня был вынесен вопрос о политической интеграции, а точнее - о политико-правовых преобразованиях институтов Общего рынка в направлении создания определенной наднациональной западноевропейской организации. Стремление правящих кругов государств Западной Европы к интеграции вообще имеет объективную тенденцию к объединению производительных сил отдельных государств, созданию крупного регионального хозяйства. Но объяснить это стремление лишь экономическими соображениями недостаточно. Экономическая интеграция, и весьма эффективная, состоялась уже на первом этапе. Зачем же было форсировать политическое объединение? Объяснение находим в том факте, что на мировой арене ЕЭС сталкивалось с жестокой экономической и политической конкуренцией со стороны США и Японии, а в Европе - с давлением (политическим и военным) со стороны СССР. К тому же внутреннее положение в странах ЕЭС было весьма далеким от социальной гармонии и мира, на подъеме находились левые силы, объединенные идеей "еврокоммунизма". В таких условиях конечной целью экономического сотрудничества стран Западной Европы является "укрепление социальной структуры Европы и стабильности ее социальных и политических институтов"'. А чисто экономические задачи и без этого решались довольно успешно, поскольку в предшествующий период посредством межгосударственных соглашений, ограничивающих национальный суверенитет в экономической сфере, был создан вполне эффективный наднациональный механизм. Подчеркнем одну мысль: образование ЕЭС - это результат огромной правовой работы, в основе которой лежат межгосударственные соглашения. Благодаря соглашениям родилась такая межгосударственная организация, которая, опять-таки через соглашения, стала все больше обретать черты суверенного вненационального государства. Процесс продолжается и он по-своему уникален! До сих пор объединение государств происходило, как правило, открыто или завуалировано, но силовым путем. А вот правовой путь создания государства - явление редкое, исключительно интересное для любого юриста и политика. Причем, что особенно интересно, основу этого образования составляют всего-навсего две сотни правовых норм (в основном Римский договор 1957 г.). Это своего рода конституционные (статутарные) акты, которые не так уж сложно разработать, ратифицировать в национальных парламентах, но заставить их работать... Для этого необходима глубокая правовая культура. Ведь, обратите внимание, нормы Римского договора, обязательства их выполнения практически ничем не гарантированы. Нет механизма принуждения. Вы не можете государство - субъект международных отношений и права - посадить на скамью подсудимых, как это можно проделать с субъектом внутреннего права, нарушившим конституцию или законы страны. Но, по условиям Римского договора, можно привлечь его к судебной ответственности и ненасильственно обязать выполнить решения суда. И что самое удивительное: к ответственности привлекают и судебные решения исполняют. Все держится на совместном интересе и воле к интеграции, на понимании того, что нужно именно так, а не иначе. Все это удивительно, конечно, но только с точки зрения нашего правового беспредела и беззакония, нежелания государственных и иных структур считаться с заявленными и вроде бы действующими нормами права. Указанная правовая культура западноевропейских стран - это сложившаяся традиция, обычай и привычка. Только благодаря ей интеграция в рамках ЕЭС стала возможной. И в силу отсутствия таковой в России и иных странах СНГ правовое воссоздание наднационального союза на территории бывшего СССР сейчас не представляется возможным. И, кстати, именно в силу низкой правовой культуры вызывает сомнение ожидание того, что страны Восточной Европы смогут в действительности в близком будущем пополнить ЕС, хотя в июле 1993 г. в Копенгагене на совещании стран ЕС в верхах и было решено, что Болгария, Польша, Венгрия, Чехия, Словакия и Румыния могут стать членами ЕС, "когда они того пожелают". Конечно, правовая (и общая) культура в странах Западной Европы не появилась сама по себе. Об этом в официальных публикациях почти ничего не говорится: много об экономике, политике и - ничего о праве. Просто право подразумевается во всем. В контексте предлагаемой лекции укажем на тот факт, что в базовом Римском договоре 1957 г. о ЕЭС ссылки на право как таковое неоднократны. Так, в ст. 164 говорится о том, что при толковании Договора право должно соблюдаться. Право вообще напоминает какую-то великую абстракцию, стоящую над Договором. В ст. 173 использовано выражение "...несоблюдение настоящего Договора или иной нормы права, относящейся к его применению..." Опять мы видим ссылку на любую норму права. А в ст. 215 (2) речь идет о том, что ответственность ЕЭС базируется на "основных принципах общего права государств-членов". Характерным является то, что в регионе Западной Европы ссылка на общие принципы или нормы права укрепляют юридический документ: предполагается, что международная ответственность, вызванная нарушением положений договора, подкрепляется (усиливается) ответственностью по внутреннему праву. Но это там так предполагается. В наших условиях предположение, к сожалению, было бы иным: ответственность ограничивается, если она со сферы международного правопорядка переходит во внутренний. У нас правовая психология диаметрально противоположна западной. При создании международного документа мы всегда испытываем облегчение, если собственные обязательства по его исполнению можно хоть как-то увязать с нормами внутреннего права, которые, как известно, в наших условиях "что дышло: куда повернешь - то и вышло". Изложенное вовсе не означает, что в России (а по аналогии и в странах СНГ) нет правопорядка или не работают законы. Они работают, но как-то выборочно. Возьмем элементарный пример. В стране действует уголовный кодекс, в котором предусмотрены санкции в связи с хищениями на производстве. Применимы ли они? Вроде бы да. Но далеко не всегда. Над всеми нами довлеет общественное сознание. С одной стороны, мы видим, что человек совершил хищение, а значит он виноват. А с другой, - его зарплаты недостаточно для обеспечения семьи. Его труд оплачивается заведомо низко. Ну как тут быть? Или: как соблюдать соответствующую норму права, которая в материальном смысле не подкреплена? Ведь от человека можно требовать честного образа жизни лишь тогда, когда его заработок достаточен для содержания семьи или, проще говоря, он должен быть равным хотя бы четырем прожиточным минимумам (на себя, жену и двоих детей). Это ведет к тотальному отрицанию права, создает уродливую правовую психологию. И тогда на свет плодятся нормативные акты, которые и не предполагаются к исполнению, растет правовой нигилизм. Ведь право не сводится к нормам. И любому мало-мальски грамотному юристу это известно. Еще в прошлом веке известный русский юрист С.А. Муромцев отмечал, что "недействующие, неприменяемые субъектами права нормы нельзя назвать правом"'. Кстати, и необходимость учета в праве интересов индивида не является чем- то новым. В 70-е годы XIX в. известный немецкий ученый Р. Иеринг в работе "Цель в праве" писал, что общество можно понять через роль "жизненных потребностей в широком смысле и, в частности, через интересы каждого индивида. А К. Маркс эту мысль еще больше конкретизировал: "Суть дела не в том, что, когда каждый преследует свой частный интерес, достигается совокупность частных интересов... Суть дела заключается, скорее, в том, что частный интерес уже сам есть общественно определенный интерес и может быть достигнут лишь при условиях, создаваемых обществом, и при помощи предоставляемых обществом средств..." И никому никогда в голову не приходила идея в теории оспаривать изложенные положения. На Западе так и поступали: постарались поелику возможно учесть минимальный личный интерес индивида. А в бывшем СССР вошла в норму политика ограничения таких интересов во имя различных общественных целей. В 1951 г., всего через шесть лет после окончания войны, в Париже ряд государств Западной Европы (Германия, Франция, Италия, Бельгия, Нидерланды, Люксембург) подписали соглашение о создании Европейского объединения угля и стали (ЕОУС). Были заложены основы Общего рынка. И уже тогда предусматривалось учреждение европейского парламента, члены которого должны были назначаться из национальных парламентариев. В то время, как и позже, создание ЕП на основе прямых выборов расценивалось как важный шаг к политической интеграции стран Западной Европы, но время для прямых выборов еще не созрело. Тормозом долгое время служила Франция. В деголлевский период, с середины 50-х до почти конца 60-х годов, отмеченный энергичным национализмом, Франция препятствовала как расширению членства ЕЭС, так и любым предложениям о политическом сближении западноевропейских государств на узкой блоковой основе. Именно из-за позиции Франции и лично де Голля, у которого была своего рода аллергия на "англосаксонский" вирус, Великобритания, Дания и Ирландия дожидались приема в ЕЭС 12 лет. И лишь после их присоединения в 1973 г. оживляется идея политической интеграции в рамках "девятки". В 1974 г. на совещании в верхах руководители стран - членов ЕЭС приняли решение о проведении в течение 1978 г. прямых всеобщих выборов в ЕП. Как видим, с модификацией роли и места ЕП в системе органов ЕЭС связывалась идея политической интеграции Западной Европы. В то время эта идея исключала присутствие Испании и Португалии, правящие режимы которых не соответствовали принятым моделям западной демократии. Эти страны присоединились к Сообществу позднее: Греция в 1981 г., а Испания с Португалией - в 1986 г. Запомним, что произошло это присоединение не сразу, по политическому волеизъявлению, а на основе специальных соглашений и при соблюдении определенных условий. Если проанализировать отношение к решению о прямых и всеобщих выборах в ЕП, проявленное в то время в странах ЕЭС, то картина представляется следующая. В ФРГ правительство и три основные политические партии (социал-демократы, свободные демократы и демохристиане) безоговорочно поддержали это решение. По сути, поддержка была всеобщей. Во Франции правительство, хотя и выступало в пользу ЕП нового типа, но выдвинуло ряд оговорок по ограничению его полномочий. Против была деголлевская партия и французские коммунисты. Сходную позицию занимали крайне правые группировки. В Англии правительство, консервативная и либеральная партии были за, а против - левое крыло лейбористской партии и профсоюзы. Профсоюзы в странах ЕЭС были в основном либо против ЕП. либо колебались. В Италии, странах Бенилюкса и Ирландии правящие круги и влиятельные политические партии (хотя и с определенными нюансами) разделяли необходимость создания ЕП, "представляющего народы Европы", а в Дании лишь 20 % депутатов парламента (левые социалисты, коммунисты и радикалы-либералы) выступали против такого парламента. Можно, таким образом, констатировать, что, как правило, политические круги стран "девятый" выступали в пользу европейской политической интеграции и вели большую работу по формированию общественного мнения, в пользу интеграционных идеям. Опросы, проведенные в первой половине 1976 г., дали следующие результаты: в Италии в пользу ЕП высказались 78 % опрошенных, Люксембурге - 75 %, ФРГ - 73 %, Голландии, Ирландии, Бельгии - 59 %, Англии -41 %, в Дании - 32 %. Однако при этом около 90 % опрошенных отмечали, что им не ясна сущность идеи политической интеграции. Комментарии прессы и должностных лиц носили разноречивый характер, зачастую расходились с официальной позицией правительств. Получалось так, что заявленная официальная позиция размывалась сделанными комментариями. Необходима была какая-то конкретика, под которой правительства могли бы, если не подписаться, то формально обязаться. Да и комментарии средств массовой информации могли бы носить более осмысленный характер, внедрять идею политической интеграции людям более эффективно. Ведь не секрет, что, в принципе, независимо от места и национальности каждый человек (или народ) не против объединения с другим человеком (народом), если последний хороший. Но хороша ли была объединительная идея? Ее решили конкретизировать. С этой целью в начале 1975 г. бельгийский премьер-министр Л. Тиндеманс получил от руководства Европейского Совета Министров предложение подготовить доклад, который содержал бы соображения о мероприятиях, необходимых для реализации идеи политической интеграции стран - членов ЕЭС. Доклад Л. Тиндеманса о "Европейском Союзе" был представлен в ЕС в январе 1976 г. В нем предусматривалась значительная степень интеграции стран ЕЭС в политической, военной, экономической и валютной сферах, а также проведение ими единой внешней политики. Первым шагом на пути к цели должны были стать прямые и всеобщие выборы в ЕП. Поскольку таким образом парламент приобретал представительный характер, формально отражая волю западноевропейских избирателей, то полномочия его должны были существенно расшириться, особенно в области законодательной инициативы. Парламент становился реальным противовесом Европейскому СМ, как высшему до сих пор "законодательному органу", и Европейской Комиссии, как органу исполнительному. Совет министров включался в число основных органов ЕЭС (до этого выступал как самостоятельный орган). Он должен был, принимая решения, определять конкретный орган Сообщества, ответственный за их выполнение. Комиссия ЕЭС (до этого момента фактически главный постоянный орган) должна была представить в СМ свои соображения по вопросам, в отношении которых она могла бы принимать самостоятельные решения. Председатель ЕК должен был назначаться СМ и утверждаться ЕП. Общее направление реорганизации руководящих органов ЕЭС должно было, по мнению докладчика, отходить от национальных позиций и ориентиров к позициям ЕЭС, что могло дать импульс к развитию "общеевропейского мышления и ответственности". В сфере внешней политики доклад Л. Тиндеманса предусматривал не большую координацию, а согласованность единой линии "Европейского Союза", даже в случае необходимости путем принятия решений на основе большинства поданных голосов. Особую обеспокоенность докладчика, а со временем не только его, но и лидеров ведущих стран - ФРГ, Великобритании, Италии - вызывало то, чтобы "единую" внешнюю политику ЕС стремились увязать с интересами США. Бельгийский премьер-министр даже не постеснялся предложить разработать комплекс мер, направленный на то, чтобы лучше согласовать внешнюю политику "Европейского Союза" с политикой США. Докладчик признавал, что вопросы обороны являются наиболее сложными. Как известно, в 1954 г. из-за противодействия Франции развалился план создания Европейского оборонительного сообщества. К 1976 г. Франция проявила большую покладистость, выразив готовность сотрудничать в стандартизации вооружений. Соответственно Тиндеманс включил в доклад положение о созыве регулярных совещаний военных представителей государств "девятки" и о создании Европейского агентства по вооружениям. В валютно-экономической сфере рекомендации докладчика оказались особенно путаными и спорными, что, по сути, отразило наличие противоречий между странами ЕЭС. Тиндеманс предложил оставить Великобританию и Италию в силу чрезвычайных трудностей экономики вне валютного союза какой-то период времени. Автор полагал, что такой союз может объединять лишь страны со сравнительно одинаковым уровнем экономического развития. Он исключал возможность перераспределения в рамках ЕЭС национальных доходов. Определенный здравый смысл в этом, на наш взгляд, был. Ни ч этом случае Великобритания и Италия, оставшись за бортом валютного союза, вряд ли бы смогли подтянуть свою экономику до уровня остальных стран ЕЭС. По-видимому, Тиндеманс это понимал и, ратуя в целом за единую промышленную политику, не предложил ничего, кроме усиления координации стран ЕЭС в области энергетики и научных исследований. Отмеченное явно не могло обеспечить даже приблизительную пропорциональность экономического развития стран Западной Европы. Такая экономическая бесперспективность ставила под вопрос любые рекомендации в политической или военной сфере, или декларации о необходимости создания единой общеевропейской системы социального обеспечения. В апреле 1976 г. на совещании глав государств и правительств стран ЕЭС доклад Тиндеманса подвергся резкой критике многими странами (исключение представляла лишь ФРГ и, в силу авторства своего премьера, Бельгия). Лидеры выступали с нападками на ЕЭС и друг на друга. В конечном итоге рекомендации Л. Тиндеманса, как и другие конкретные 'предложения по проблеме дальнейшей интеграции Западной Европы, поддержки не получили. Реальным в повестке дня остался вопрос о прямых и всеобщих выборах в ЕП, необходимость которых никто не отрицал, но лидеры ЕЭС весьма неохотно поднимали темы, относящиеся к компетенции данного органа, его места в отношении национальных парламентов, правительств и руководящих учреждений ЕЭС. Причины этого понятны, поскольку речь надо было вести об ограничении национального суверенитета, о таких перспективах политического развития стран ЕЭС и Сообщества в целом, которые могли вызвать противоречия, способные убить в зародыше идею объединения Западной Европы. Здесь уместно вспомнить кое-что из истории ЕЭС. Если у истоков идеи европейской интеграции находился У. Черчилль, то его практические преемники - Жан Монне и Робер Шуман - на первом этапе, и де Голль и Аденауэр - на втором. Монне вообще называют отцом объединенной Европы. Он возглавлял Комиссариат по планированию и администрации де Голля после освобождения Франции. Монне подготовил проект объединенной Европы, а затем добился принятия последнего лидерами ряда западноевропейских стран. В основе проекта лежала идея создания ЕОУС. За ее реализацию взялся Робер Шуман, преуспевший в этом деле, хотя правительство Великобритании от участия в проекте отказалось. В связи с позицией Великобритании интересен комментарий Ж. Монне: "Не тратьте нервы на Великобританию. Она всегда начинает с того, что говорит "нет". Она присоединится к Сообществу, потому что у нее не будет другого выхода"'. Как видим, он оказался вполне прав. Не менее интересно и второе замечание-предостережение Ж. Монне: "Идите так далеко, как это возможно в механизмах союза. Но никогда не трогайте основ суверенитета государств-членов" К настоящему моменту развитие механизмов ЕС достигло максимума. На повестке дня - ломка национальных суверенитетов. Состоится ли она или... прислушаются к голосу Ж. Монне? Европейский Парламент. Выборы в него были первой пробой реальности идеи политического объединения западноевропейских государств. Будучи в целом большой политической проблемой, создание Парламента и начало его деятельности предполагало решение ряда проблем. Основные из них: договоренность о составе; о порядке выдвижения кандидатов и проведения выборов; об унификации национальных избирательных законов; оформление и подписание в Европейском СМ соответствующего соглашения по этим вопросам и ратификация соглашения в национальных парламентах стран-участниц; установление единой даты выборов в ЕП; определение полномочий этого национального органа, важного, но пока' еще не высшего. Каждая фаза создания "европейского единства" была полна противоречий. Тот же Л. Тиндеманс в докладе и комментариях к нему выступал за расширение полномочий ЕП, а затем, после подписания соответствующего соглашения в рамках Европейского СМ, вдруг заявил, что парламент "не должен иметь законодательных полномочий", а должен лишь проявлять в этой области "инициативу", оставляя принятие конкретных решений на усмотрение ЕС^ В противном случае, продолжал он, есть риск породить власть, которая может стать "неуправляемым чудовищем", поскольку, "будучи однажды избранными, парламенты ухитряются постоянно расширять свою власть" Пример Л. Тиндеманса наиболее отчетливо показал непоследовательность западноевропейских политических лидеров. Хотя осторожность тогда проявляли многие. Президент Франции В. Жискар д' Эстэн заявил: "... изменения порядка выборов депутатов в Европейский парламент не предполагают никакого изменения в сущности и полномочиях самого парламента" Цитирование подобных высказываний в тот период можно было бы продолжить, но возникает вопрос: для чего вообще создавать новый орган, избираемый прямым и всеобщим голосованием, если у него не будет надлежащих полномочий? И как это совместить с основным юридическим постулатом, согласно которому орган, отражающий суверенную волю народа, наделяется наивысшей законодательной силой? По мере продолжения дискуссии все большую силу набирало мнение о том что, если новый парламент будет выступать лишь тенью старого, то вряд ли есть смысл в организации общеевропейских выборов. 20 сентября 1976 г. главы государств и правительств стран ЕЭС подписали в Брюсселе "Акт, относящийся к выборам в Ассамблею на основе прямого избирательного права". В документе предусматривалось единовременное избрание 410 депутатов от 9 государств ЕЭС на основе (пока что) норм национального законодательства. Они должны были называться: "представители Народов и государств, объединенных в Сообщество", и избираться на 5 лет. Депутаты ЕП могли быть одновременно и членами национальных законодательных, ноне исполнительных органов, и не могли быть служащими исполнительных органов ЕЭС. В ЕП устанавливались следующие квоты отдельных стран: ФРГ, Великобритания, Франция и Италия - по 81 депутату; Голландия - 25; Бельгия - 24; Дания <- 15; Люксембург - 6. Время выборов определялось в каждой стране, но приходиться оно должно было на один из дней в единый дополнительно согласованный период от утра четверга до ближайшего воскресенья. Соглашение о выборах в ЕП подлежало ратификации в национальных парламентах стран "девятки". Дата выборов должна была быть установлена по завершении процесса ратификации. Нельзя обойти вниманием и вопрос о политической сути начатого процесса западноевропейской политической интеграции: процесс был начат на откровенно проамериканских позициях. И не меняют дела заявления типа: "Европа может взять на себя ответственность за свободу своих действий, вместо того чтобы получать указания из Вашингтона". Подобных заявлений в то время было много, но они значили и, значат совсем мало. Заявления о европейской самостоятельности делались в прессе, а реальные политические силы комбинации разыгрывались по своим правилам. Канцлер ФРГ того времени Г. Шмидт в связи с требованием голлистов Франции добиться большей независимости Европы от США в международных делах сказал: "Моя страна всегда отдаст приоритет сотрудничеству с США, даже за счет европейского единства"1 Другие видные государственные деятели, особенно в Великобритании и Италии, говорили практически то же самое. В США же отношение к перспективе политического объединения стран ЕЭС было спокойное, хотя и высказывались неоднократно предположения о том, что ЕС, в случае его создания, будет своего рода противовесом влиянию США на мировой арене. Дж. Картер, будучи в то время претендентом на пост президента США, говорил: "Я не вижу причины, почему мы должны мешать формированию более тесных экономических и политических отношений между странами Европы. Лично я поддерживаю эту идею и, если европейские лидеры об этом попросят, окажу содействие экономическое или посредством публичных заявлений с целью поощрить такой более тесный союз и сотрудничество". Конечно было бы неверным абсолютизировать такой подход Картера. США не оставались и не остаются безучастными а тем более позитивно настроенными в отношении процесса создания ЕС. Однако они вполне благоразумно решили открыто не вмешиваться в этот процесс, понимая, что их поддержка может скорее затруднить западноевропейскую интеграцию, нежели помочь ей. Подспудно же в США существовало серьезное подозрение в отношении западноевропейской интеграции, даже на официальном уровне. Так, президент США Р. Никсон за два года до высказывания Картера заявлял, что "США не намерены согласиться с тем, что девять западноевропейских стран объединяются против США"3. Любопытно, однако, то, что за два года до этого заявления Р. Никсона, т.е. когда последний крепко сидел в Белом доме эксперт правительственного совета по внешней политике Дибольд писал: "... можно сказать, что США весьма желали европейской интеграции по политическим соображениям и были готовы в случае необходимости платить за это". Вот и поручается довольно-таки странный расклад, из которого о позиции США сложно высказаться более определенно. И кстати, сегодняшнее положение остается почти таким же Касательно организационных форм западноевропейской политической интеграции лидеры Европы предпочитали воздержаться от рассуждений по поводу дальнейшего развития процесса интеграции после выборов в ЕП. Они как бы уступили место для комментариев средствам массовой информации. А домыслов разного рода в них было предостаточно. Так влиятельная итальянская газета "Пополо", проанализировав различные точки зрения, пришла к выводу, что "единственно возможной является Европа, которая родится на пути прогрессивного создания федерального европейского государства". Речь, как видим, шла о воссоздании федерации европейских государств как конечном итоге их политической интеграции. В то же время государственная суть такой интеграции пота окончательно не определилась. Многое здесь было оставлено на откуп времени и тех процессов общественного развития, которые и должны были вынести окончательный приговор всей идее организации ЕС. Основная тенденция второго этапа западноевропейской интеграции состояла в стремлении расширить полномочия ЕС и параллельно, частично независимо от воли предводителей в неизбежном усилении роли и влияния Европейского Суда О Суде поговорим подробнее ниже, а пока отметим что его постепенное превращение в суперарбитра в конфликтах между национальными правопорядками и правопорядком ЕЭС было неизбежным. И не только в силу крепкой национальной правовой тенденции. Суть в том, что процесс создания ЕС являл сомине что необычное: вначале национальные государства породили международный правопорядок (ЕЭС), который затем стал приобретать черты внутреннего правопорядка (ЕС). В этом сложным процессе неизбежно возникали путаницы и неувязки особенно в связи с толкованием и применением норм международного национального правопорядка. Правовая тенденция подводила должностных лиц к необходимости следовать правовой норме, но у них еще не было опыта совмещения внутреннего и внешнего правопорядков. Приходилось этому учиться, в том числе постоянно соизмеряя свои поступки с точкой зрения и решениями ЕСП. На эту учебу, до которой снизошли и высшие управленческие звенья государств ЕЭС, уходили годы. Но за эти годы лидеры государств "девятки", а затем и "двенадцати" научились гармонизировать собственный национальный интерес с интересами ЕЭС. И лишь достигнув этого, они пошли далее: собравшись в декабре 1991г. в Маастрихте, лидеры этих стран согласились перейти к третьему этапу, этапу непосредственного строительства. В лучшем случае третий этап может завершиться к началу XXI в. А это значит, что от первых идей по экономической интеграции Западной Европы до их реализации в виде ЕС пройдет не менее 50 лет - полвека напряженной и целенаправленной работы. И при этом конечный результат далеко не ясен: состоится ли ЕС вообще или нет? Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, необходимо более подробно выяснить, что же собой представляет ЕС сегодня? Лекция III. Основные институты Европейского Союза Наднациональный характер первых институтов Сообщества. Основная цель создания ЕЭС. Правовые механизмы ее достижения. Принципы, на которых основаны эти механизмы. Их структура Европейский Парламент (ЕП). Состав, функции, процедуры работы, место в системе наднациональных органов ЕЭС, сфера компетенции. Неравное представительство государств - членов ЕС в ЕП. Общая тенденция развития ЕП Смет Министров ЕС (СМ). Состав СМ. Цели и принципы деятельности. Акты, принимаемые СМ. Процедура их принятия. Комитет постоянных представителей государств - членов ЕС в СМ Европейская Комиссия (ЕК). Наднациональный характер ЕК. Ее состав, функции, обязанности, полномочия. Внешние функции ЕК. Права ЕК в отношении государств - членов ЕС. Тенденция развития ЕК. Европейский Суд Правосудия (ЕСП). Ведущая роль ЕСП в системе Институтов Союза. Функции и состав ЕСП. Институт генеральных адвокатов. Западноевропейские правовые традиции. Юрисдикция ЕСП. Процедура рассмотрения дел. Механизм реализации принятых решений Комитет постоянных представителей (КПП). Состав, функции, роль. Подкомитет заместителей постоянных представителей Суд первой инстанции. Его связь с ЕСП. Состав, функции, компетенция. Возможность апелляции Экономический и Социальный Комитет (ЭКОСОK). Консультативный статус ЭКОСОК. Состав и принципы формирования Суд аудиторов. Состав, задачи Основные четыре института ЕС были заложены еще в 1952 г., когда было создано EOУC, а идея ЕСМ еще даже не просматривалась. Эти институты, а именно: Ассамблея, Совет, Комиссия и Суд - практически не изменялись, хотя претерпели определенные изменения. Ассамблея превратилась в наднациональный парламент, а ЕСП - в суперарбитра. В то же время роль СМ, состоящего из представителей правительств государств-членов (если представители - главы государств, то СМ Совета называют: "Европейский Совет"), несколько угасла, а роль ЕК как исполнительного органа существенно не изменилась. Такие подвижки объясняются тем, что изначально идея объединения стран в ЕЭС или в ЕС носила наднациональный характер. Соответственно те институты, которые прибавляли к своему статусу наднациональности, становились более влиятельными. Там же имели место наибольшие изменения как в организационных формах, так и в сферах компетенции. В 1957 г. шесть западноевропейских государств (ФРГ, Франция, Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург) подписали в Риме договор о создании Европейского экономического сообщества (Римский договор, или Договор о ЕЭС). В нем были закреплены следующие институты: Совет Министров (СМ) (ст.ст. 145-154); Европейская Комиссия (ЕК) (ст.ст. . 155-163); Европейская Ассамблея (ЕА) (ст.ст. 137-144) и Европейский Суд Правосудия (ЕСП) (ст.ст. 164-168). В этом же 1957 г. учредители ЕЭС создали новую организацию - Европейское объединение по атомной энергии (Евратом). Все три организации - ЕОУ^, ЕЭС и Евратом - имели общую Ассамблею и общий Суд, а исполнительные органы, естественно, были различными. Но в 1965 г., приняв Договор о слиянии, "шестерка" объединила указанные организации в рамках ЕЭС. Главная цель, поставленная перед ЕЭС, состояла в создании общего рынка на территории стран-участниц путем устранения национальных барьеров на пути движения товаров, капиталов, рабочей силы и услуг. Подчеркнем, что речь шла о создании общего, но пока не единого рынка. В рамках национальных государств рынки могли существенно отличаться по многим параметрам. А следующая задача - создание единого рынка к 31 декабря 1992 г. - была поставлена в Едином европейском акте лишь в 1986 г. К этому времени должны были быть ликвидированы еще оставшиеся торговые ограничения и приняты в рамках всего ЕЭС единые торговые стандарты. Был согласован и единый правовой процесс для выполнения поставленной задачи. В частности, установили, что в СМ решения будут приниматься не путем единогласия, как это было до сих пор, а квалифицированным большинством. Этим же актом из сферы национальной юрисдикции изымались проблемы окружающей среды, а также здоровья и безопасности рабочих. Они передавались в исключительное ведение ЕК. В 1992 г. был принят Договор о европейском экономическом пространстве, по которому экономический статус зоны ЕС распространялся на Европейскую зону свободной торговли, в которую входили Австрия, Швеция, Швейцария, Норвегия, Финляндия, Исландия и Лихтенштейн. Договор должен был вступить в силу 1 января 1993 г., но этого не произошло, поскольку не удалось обеспечить его ратификацию в Швейцарии. Случился сбой в едином процессе, но... Швейцария часто занимала особую позицию в международных делах, к примеру, воздержалась и от вступления в ООН. И, кажется, ничего от этого не потеряла. Вышеизложенное позволяет обозначить такие два принципиальных момента. 1. Экономическое пространство, на которое распространяется сейчас действие Римского договора 1957 г., охватывает практически всю территорию Западной Европы. И Швейцарию, кстати, de facto тоже, поскольку на основе договоренностей с соседними странами ее граница, если и не отсутствует совсем, то весьма прозрачна, ее можно незаметно пересечь то ли пешком, то ли на транспорте, и даже без документов. Сейчас зона действия Договора охватывает территорию примерно в 3,287 млн. км2 с населением в 367 млн. человек. Средний показатель валового национального продукта на душу населения составляет 19,6 тыс. долл. Через Финляндию ЕС имеет общую границу с Россией. 2. В руководящем органе ЕЭС - СМ - отказались от принципа единогласия всех его членов. Государства получили определенное число голосов, более или менее соответствующее их экономическому потенциалу: Франция, Германия, Италия и Великобритания получили по 10 голосов; Испания - 8; Нидерланды, Бельгия, Португалия и Греция - 5; Австрия и Швеция - 4; Дания, Ирландия и Финляндия - 3; Люксембург - 2. Для принятия решений по существенным вопросам необходимо получить 58 голосов из общего числа 87. Обратим внимание на тот факт, что согласие пятнадцати государств решать дела ЕЭС на основе квалифицированного большинства - событие чрезвычайной важности, означающее высочайшую степень доверия государств друг к другу, когда они взаимно убеждены, что общий интерес должен превалировать над частным, что никто в отдельности не должен блокировать общий прогресс. И, с другой стороны, можно представить себе реакцию руководителей стран СНГ, на предложение, чтобы в Евро-Азиатском (Евразийском) Союзе Россия имела, скажем, 40 голосов, Украина - 15, Казахстан - 10, Белоруссия - 8, Грузия - 5 и т.п. Какой бы поднялся крик о русском шовинизме. Но... экономика -.это не политическая кампания: кто в нее больше вкладывает, тот и должен иметь большее влияние. Без этого просто нельзя объединяться, ибо экономический союз на базе формального равенства фактически неравных членов - фикция, и особенно в условиях рыночной экономики, когда соображения прибыли (выгоды) становятся господствующими. И это мы, кстати, видели на примере СЭВ, где формальное равенство государств-членов привело к краху. Но и этого мало. ЕС стал возможным лишь потому, что Западная Европа уже перешла в пострыночные сообщения. Их основа - госсобственность и планирование в интересах общегосударственного развития. Европейский Парламент (ЕСП) еще нельзя в полной мере считать высшим законодательным органом. Он имеет тенденцию стать таковым, но лишь постольку, поскольку теряют в своей компетенции - национальные парламенты стран-членов ЕС. С 1979 г. ЕП создается на основе прямых выборов в избирательных округах всех пятнадцати государств. Неофициально этот орган называется "парламентом" с 1962 г., а официально - с 1986 г., когда данное название было записано в Едином Европейском Акте. В Договоре ЕЭС 1957 г. ЕП был записан как Ассамблея. В состав его по ст. 137 этого Договора входят "представители народов государств, объединенных в Сообщество". Число таковых было установлено - 518, но после воссоединения Германии, количество жителей которой увеличилось на 20 млн. человек, число депутатских мест с июля 1994 г. довели до 567, а в 1995 г. в связи с присоединением к ЕС Австрии, Швеции и Финляндии - до 626. В зависимости от количества избирателей государства имеют неравные квоты. Так, ФРГ имеет 99 мандатов, относительно равные по численности Великобритания, Франция и Италия имеют по 87, Испания - 64, Нидерланды - 31, Бельгия, Греция и Португалия - 25, Дания - 16, Ирландия - 15, Люксембург - 6. Вновь вступившие государства получили мандатов: Австрия -21, Швеция - 22, Финляндия - 16. Итого: 626. В зале заседаний депутаты рассаживаются не по национальному признаку, а скорее по политической принадлежности. Срок, на который они избираются, - 5 лет. Депутаты независимы, в том числе и от властных структур собственных государств. Местонахождение ЕП - г. Страсбург. В принципе роль ЕП - консультативная. Римский Договор предусматривает, что если Комиссия ЕЭС намеревается предложить "законопроект"', а СМ в предварительном порядке с ним согласен, ЕП должна быть предоставлена возможность выразить свое мнение в пределах "разумного времени". СМ не связан с выраженным парламентом мнением, но он "принимает его во внимание". Согласно Единому Европейскому Акту (ЕЕА) роль ЕП была несколько поднята путем принятия "процедуры сотрудничества". По этой процедуре, если СМ не желает учитывать позицию ЕП, он вновь возвращает ему законопроект для повторного чтения. Если после этого ЕП настаивает на своей позиции, то СМ вправе принять собственную версию документа лишь путем единогласного решения в течение трех месяцев. Может случиться, что ЕП хотел бы внести изменение или дополнение в рассматриваемый документ. В этой связи соответствующее предложение вносится в ЕК ЕС. Последняя его рассматривает и в случае согласия направляет в СМ, где и выносится окончательное решение согласно процедурам, предусмотренным для этой цели. 0 законопроекте говорится условно, поскольку, хотя в рамках ЕЭС и принимаются нормативные акты, они не соответствуют тому, что обычно понимается под законом. ЕЕА увеличил также число проблем, по которым консультация с ЕП обязательна. Так, к ним отнесли все вопросы, касающиеся создания Единого рынка. Как и подобает ЕП, при нем созданы различные постоянные комитеты, ведущие исследование проблем, заслушивают экспертов и стороны по рассматриваемым делам, включая представителей ЕК, готовят доклады и делают предложения. ЕП может также проводить слушания, на которые приглашаются должностные лица ЕК. По ст. 140 Римского Договора ЕК обязана устно или письменно отвечать на запросы ЕП. В этом процессе, как правило, принимают участие министры иностранных дел государств ЕЭС и должностные лица СМ. Обычной практикой является доклад председателя СМ ЕС в ЕП по завершении им своего председательского срока. Римский Договор в ст. 144 предусмотрел ответственность комиссаров, назначаемых двенадцатью государствами - членами ЕС. Отстранить их от должности можно только лишь 2/3 голосов ЕП при абсолютном большинстве парламентариев, участвующих в голосовании. Иначе говоря, при соблюдении указанных требований ЕП может выразить ЕК недоверие, и тогда все комиссары уходят в отставку. Против отдельных комиссаров санкции, однако, не предусмотрены. На практике это право ЕП не применялось, но имели место угрозы его применения. Сложная процедура предусмотрена для участия ЕП в согласовании и принятии бюджета ЕЭС. Он может вносить изменения в проект такового, но только по расходам, носящим "необязательный" характер. Какие это расходы? Те, которые не обозначены в положениях Римского Договора или в действующем законодательстве ЕС. Так, ЕП вряд ли может внести изменения в расходы по сельскому хозяйству. Он может что-то рекомендовать, но последнее слово всегда остается за СМ. А вот, скажет, по вопросам социальной, региональной и промышленной политики, расходы на которую "необязательны", ЕП может принимать решения большинством голосов участвующих в голосовании. Кстати, "необязательные" расходы составляют в бюджете примерно 1/3. ЕП и контролирует расходы по этой части бюджета. Что происходит, если ЕП отказывается принять предложенный СМ бюджет в целом? Следует "примирительная процедура". Согласно ей бюджет пока не вступает в силу, а необходимые расходы производятся на уровне предшествующего года. Создается "примирительный комитет" из членов СМ и представителей ЕП. В его работе принимают участие и представители ЕК. В конечном итоге ЕП может отвергнуть бюджет (ст. 203 Римского Договора) 2/3 голосов от общего числа своих членов. Такое происходило четырежды - в 1980, 1982, 1986, 1988 годах. Но даже отвергая бюджет, ЕП не может его увеличить. Это компетенция СМ и ЕК. Таким образом, разногласия могут иметь место не по величине, а по компоновке бюджета. В отдельных случаях конфликт вырывается из стен ЕП наружу, в него вступают средства массовой информации, общественность, а в 1986 г. дело даже дошло до ЕСП, где оно было рассмотрено под титулом "Совет Европейского Сообщества против Европейского Парламента". На данном этапе ЕП - это не вполне законодательный орган, но общая тенденция все-таки наметилась в его пользу, поскольку общий постулат демократии отводит ЕП не только законодательную роль, но и функцию контроля за деятельностью правительства. Сейчас, в теории и частично на практике, в ЕС действует такой механизм: основные решения принимает СМ, а косвенный контроль над ним осуществляют национальные парламенты. Парадокс, однако, состоит в том, что члены национальных парламентов избраны теми же избирателями, которые послали своих представителей в ЕП. Эти национальные парламенты делами ЕС если и занимаются, то походя. К тому же они неизбежно имеют в виду наличие ЕП, который, вроде бы, должен делами ЕС заниматься постоянно. И получается на практике, что, собираясь на СМ в Брюсселе, национальные министры как бы вообще ускользают от контроля: свои парламенты далеко, а ЕП в отношении их почти бессилен. Естественно, что со временем ситуация изменится и выиграет от этого, конечно же, ЕП. Все это, однако, обусловлено тем, что ЕС все-таки состоится, а именно это, как ни странно, находится под вопросом: сейчас население Западной Европы (при 20 млн. человек безработных) относится к ЕС довольно безразлично. Совет Министров (СМ) ЕС, о котором невольно приходилось вести речь в предыдущем разделе, является основным политическим институтом Европейского Союза и состоит из одного представителя правительства от каждого государства - члена ЕС. Один представитель - не значит один и тот же. Представители меняются в зависимости от темы заседания СМ. Обсуждаются проблемы торговли - съезжаются министры торговли; сельского хозяйства - министры с/х; внешней политики - министры иностранных дел (они, кстати, являются главными представителями); транспорта - министры транспорта и т.п. Если совещание проходит на высшем уровне, то это называется ЕС, в который входит и председатель ЕК. Единык.Езрояейский-Акт.Л11едусма1ривает созыв Европейского СМ два раза в год, но на практике получается чаще. Европейский СМ был создан в 1974 г. для политического решения особо сложных проблем, возникающих перед ЕЭС. Однако после заседаний Евросовета число таких проблем, как ни странно, возрастает. Члены СМ поочередно в течение полугода возглавляют, председательствуют на заседаниях СМ. Основная задача СМ состоит, согласно Римскому Договору, в достижении целей, поставленных перед ЕС в 1 части Договора. На него возложена и главная ответственность в этом деле. СМ обеспечивает координацию политики государств ЕЭС и вырабатывает единую линию и позицию по основным вопросам ЕС. Он, как правило, принимает решения. В соответствии с ними ЕК выносит постановления и директивы. Впрочем, ничто не мешает СМ издать такие же акты непосредственно. Значительная работа проходит в КПП в СМ, куда входят главы дипломатических представителей государств-членов, аккредитованных при ЕС. Там осуществляется повседневная рутинная работа по согласованию позиций правительства по вопросам, выносимым на заседания СМ. Таким образом, министры, съезжающиеся на заседания, имеют в наличии проекты относительно согласованных документов, поскольку именно они, посредством 'дипломатии, эти документы согласовывали, находясь далеко от Брюсселя в столицах своих государств. Таким же способом, как правило, готовятся документы к заседаниям ЕС. Особый интерес представляет процедура принятия решений в СМ. Статья 148 Римского Договора предусматривает, что решения, как правило, принимаются большинством голосов. Исключение составляют лишь вопросы, требующие в соответствии с Римским Договором единогласия. Специально для голосования в СМ государства получили определенное число голосов (речь об этом шла выше) в сумме, равной 76. Для принятия решения необходим был минимум в 54 голоса. С присоединением Австрии, Швеции и Финляндии в 1995 г. цифры эти поменялись: общее число необходимых голосов - 87; число голосов, необходимых для принятия решения, - 58. Достижения согласия по этим вопросам далось с большим трудом, поскольку каждое государство просчитывало все комбинации, наиболее надежно защищающие его интересы. Касательно принятия решений в СМ следует иметь в виду еще один факт. Дело в том, что не в традициях ЕС игнорировать мнение даже одного участника. Формально для принятия решения достаточно 58 голосов, составляющих 2/3 от общего числа, но если даже Люксембург с двумя голосами "упрется" по какому-то вопросу, то СМ не станет принимать решения. Председатель обязательно начнет поиск компромисса. По Римскому Договору СМ принимает решения, которые фактически имеют силу законов. Обусловлено это тем, что предложения в этом плане, проект решения, своего рода законодательная инициатива, исходят от ЕК, и при этом принято во внимание мнение ЕП. Изменить предложение ЕК или проигнорировать мнение СП СМ можно, но для этого необходимо единогласие членов СМ. Отметим опять-таки, что все стороны, участвующие в управлении ЕС, стремятся не допускать открытых конфронтаций, поэтому лобовые столкновения между ними, как правило, не происходят. Европейская Комиссия (ЕК) - главный исполнительный орган ЕС, максимально лишенный национальных характеристик. По сути - это секретариат гигантской международной организации, каковым еще остается ЕС. Да, ЕС пока еще остается международной организацией, основанной на международном договоре. Его переход к государству на данном этапе выглядит перспективной тенденцией, реальность которой все еще относительна. ЕК комплектуется из 20 Комиссаров. Большие государства - Великобритания, Германия, Италия, Испания и Франция - назначают по два комиссара. Отдельные государства - члены ЕС - по одному, из них каждый отвечает за конкретную сферу деятельности ЕК и возглавляет соответствующий генеральный директорат, общее число которых - 20, например проблемы окружающей среды - гендиректорат XI; проблемы конкурентного права - ген-директорат IV и т.п. Хотя комиссары назначаются государствами-членами, они присягают на верность ЕС. Срок их возобновляемых полномочий 4 года. Назначение каждого комиссара одобряется всеми государствами-членами. Председатель ЕК избирается из числа комиссаров на 'формальный срок - 2 года - с правом дальнейшего переизбрания. Местонахождение ЕК - Брюссель. Основная обязанность ЕК - следить за добросовестным выполнением государствами-членами решений, принятых СМ, чтобы экономическая конкуренция между ними была честной. При констатации нарушений ЕК может наложить на виновную сторону штраф или передать дело на рассмотрение ЕСП. ЕК наделена правом законодательной инициативы по вопросам, предусмотренным в Римском Договоре. Практически последнее касается вопросов, связанных с повседневной жизнью ЕС. Предложения в этой связи вносятся в СМ ЕС. Обозначение ЕК в качестве исполнительного органа является, конечно, натяжкой, и сделано это по аналогии с исполнительным органом ООН - секретариатом. Сама ЕК - скорее передаточный механизм от СМ к национальным правительствам. Ее главная функция заключается не в управлении конкретными сферами хозяйства, а в надзоре за исполнением последнего правительствами стран ЕС. ЕК может также инициировать дела против государств - членов ЕСП (ст. 169 Римского Договора). Решения ЕК по всем вопросам принимаются простым большинством. Поскольку ЕК считается органом, выражающим волю ЕС, в целом, она наделена правом осуществлять внешние сношения и готовить международные соглашения. По статье 228 Римского Договора ЕК проводит переговоры по тексту такого соглашения, но заключает его с иностранной стороной СМ, проведя предварительна консультации в ЕП. Особенно велики полномочия ЕК в сфере конкурентной политики. Для западной экономики чрезвычайно важно, чтобы конкуренция между схожими отраслями хозяйства государств-членов или фирмами осуществлялась в соответствии с принятыми в рамках ЕС нормативными актами. ЕК надзирает за действиями как частного сектора национальных экономик, так и государственного, и даже за действиями самих правительств. У последних всегда есть желание защитить каким-либо образом корпорации или сектор экономики своих стран. Они, к примеру, могут либо выделить "незаконные" дотации или делать "незаконные" льготные кредиты, либо ввести таможенные ограничения или установить особые стандарты, или предъявить требования к импортной продукции и т.п. В отношении частных фирм полномочия ЕК распространяются как на находящиеся в ЕС, так и на осуществляющие здесь операции. При нарушении ими "правил конкурентной игры" накладывается штраф. Получается, правда, что ЕК осуществляет в одном лице функции прокурора и судьи: сама определяет нарушение и сама же выносит наказание. Логично ли? Юридически будто бы не очень, зато на практике - вполне. Что касается пострадавших, то у них есть возможность обратиться в Суд первой инстанции и возбудить иск к ЕК. ЕК надзирает также за тем, чтобы не происходило чрезмерной незаконной концентрации капитала, не создавались монополии, а точнее - чтобы монопольным положением не злоупотребляли. В целом, и это широко признается, деятельность ЕК всегда носила проевропейский характер, и его действия, как правило, находили поддержку со стороны ЕСП. С другой стороны, позиция ЕК в делах ЕС достаточно гибка: спокойно воспринимает растущую роль ЕП, активно сотрудничает с СМ, председатель ЕК приглашается на заседания ЕС. Рождалось много предложений по реорганизации Комиссии, но все они отвергались. Главная проблема ЕК состоит, видимо, в ее чрезмерной бюрократизации, конечно же, снижающей эффективность. Но этот грех характерен в еще большей степени и для Секретариата ООН, и для национальных правительственный органов. С учетом того, что истекшие сорок лет подтвердили роль и место ЕК, трудно предвидеть какие-либо существенные изменения в ее статусе, куда бы ни клонились общие тенденции развития ЕС. Даже если ЕК превратится в европейское правительство, характер взаимоотношений с регионами не может принципиально измениться. А значит, на осязаемую перспективу функции надзора и регулирования, а не управления, останутся для ЕК главными. Европейский Суд Правосудия (ЕСП) без натяжек можно признать стержневым органом в системе институтов ЕС. Но он бы не смог стать таковым, если бы не была проявлена необходимая добрая воля со стороны государств-членов и их обществ. Любого юриста не может не удивить тот факт, насколько буднично и легко государственные органы, национальные суды и юридические лица восприняли примат ЕСП. Для этого все общество должно обладать значительной правовой культурой. Согласно Римскому Договору (ст. 164) Суд представляет собой независимый правовой орган, необходимый для того, чтобы "через" толкование и применение этого Договора соблюдалось право Европейского Союза. Дела в СП передаются тремя способами: 1. Национальными судами в соответствии с процедурами ст. 177; 2. Исками ЕК против государств-членов (ст. 169); 3. Исками, возбужденными одним государством-членом против другого (ст. 170). По Римскому Договору, если государство-член уклоняется от выполнения решения ЕСП, к нему не могут применяться санкции. Однако по Маастрихтскому Договору о ЕС в этом случае на государство может быть наложен штраф. ЕСП состоит из 13 судей, каждый из которых соответствует требованиям, предусмотренным для занятий в своем государстве высших судебных должностей. Каждое государство-член должно иметь как минимум одного судью в составе ЕСП. Срок, на который судья назначается, - 6 лет. Местопребывание ЕСП - Люксембург. В составе ЕСП имеется также шесть генеральных адвокатов. Их задача - помочь судьям в выработке решений. Статус адвоката идентичен статусу судьи. Адвокат участвует в рассмотрении дела. Он изучает документы, слушает аргументы сторон и формулирует собственное мнение относительно возможного решения. Может возникнуть вопрос: а зачем вообще нужен подобного рода адвокат. Дело в том, что судьи по завершении рассмотрения дела должны принять единое решение. Кто-то из них может иметь особое мнение, но... оно нигде и никак не отражается. Соответственно повышается в судебном процессе роль генерального адвоката, который при формальном равенстве с судьями никак не ограничен ни в формулировании, ни в выражении своего мнения. Мнение адвоката для суда не является обязательным. По завершении слушания дела вместе с приговором оглашается мнение адвоката. Институт генеральных адвокатов заимствован из французской судебной системы. Рассмотрение дел происходит обычно в камерах (палатах) с участием трех или пяти судей. Число должно быть нечетным, чтобы можно было принять решение. Стороны представляют свои соображения в письменном виде, а далее применяются положения, схожие с гражданскими процессуальными процедурами Франции. Здесь необходимо заметить, что Римский Договор составляется сторонами, разделяющими общие принципы и нормы гражданского права, начало которым положено еще в древнем Риме более двух тысяч лет назад, а свое развитие они получили в гражданском кодексе Наполеона. Великобритания со своей особой правовой системой оставалась в то время в стороне. Судьи ЕСП тоже в целом не разнились в подходах и основных аргументах, касающихся данного права. Единым был и их взгляд на применение норм права: не столько в соответствии с буквой, сколько с их духом. Такой подход весьма пригодился при толковании норм Римского Договора, положения которого в ряде мест были по формулировкам достаточно общими. Как сейчас модным стало говорить (хотя по-русски и весьма странно), это был "рамочный договор". Но, возможно, самым главным было то, что с самого начала судьи прониклись важностью своей работы, понимая, что от этого напрямую зависит судьба западноевропейской интеграции, и вполне естественно отошли от национальных позиций в пользу проевропейских. Западноевропейская правовая традиция, в отличие от английской, не связана с прецедентом и не создала прецедентного права. Не связан был с подобной традицией и ЕСП. Однако еще до вступления Великобритании в ЕЭС ЕСП начал склоняться к использованию, по крайней мере, собственных прецедентов, и в своих решениях часто на них ссылается, особенно это относилось к мнениям по конкретным делам, высказанным генеральными адвокатами. Решения ЕСП обычно воспроизводятся в официальном протоколе или коммерческой серии - Правовые отчета Общего Рынка. Юрисдикция ЕСП распространяется на любой вопрос, затронутый в Римском Договоре, к тому же дает юридическое заключение по другим делам, применяет меры к государствам-членам, уклоняющимся от своих обязательств, и консультирует национальные суды по их запросам относительно толкований и применения правовых норм ЕС. Возможно, в этом сказывается влияние французского права, но, признавая в качестве официальных девять языков, рабочим языком ЕСП считается французский. Примерная схема прохождения дела в ЕСП следующая: исковое заявление или запрос национального суда ставится на учет и прохождение его контролируется регистратором. Ознакомившись с документами, председатель ЕСП передает их в одну из шести камер и назначает ответственного судью-докладчика. Одновременно первый генеральный адвокат подключает к делу одного из своих коллег. Роль судьи-докладчика состоит в тщательном ознакомлении с делом и составлении по нему предварительного доклада. Другие судьи также знакомятся с материалами дела, но в приложении к нему они читают и упомянутый доклад, и мнение генерального адвоката. Если речь идет о разрешении спора между государствами-членами, то дело будет слушаться ЕСП в полном составе в своем главном офисе в Люксембурге. Там же перед ЕСП устно излагает свое мнение генеральный адвокат и заслушиваются аргументы сторон. ЕСП выносит свое решение в форме заявления. Собственного механизма реализации решений у ЕСП нет, в этом он полагается на механизмы государств-членов. Что касается вопроса о применении юридических мер к государствам-членам, юридическим и физическим лицам в целом, то речь об этом пойдет ниже. Комитет постоянных представителей (КПП) создан для сохранения межправительственных контактов в периоды между заседаниями СМ. Вначале этот Институт был предусмотрен в правилах процедуры заседаний СМ, а затем официально признан в Договоре об объединении 1965 г. В состав КПП входят послы государств-членов, которые аккредитованы при ЕС. КПП тесно сотрудничает с ЕК, где его члены выражают мнения своих правительств по предложениям, находящимся в стадии разработки. С другой стороны, они (послы) информируют национальные правительства о работе основных институтов ЕС, встречаются друг с другом и совместно ищут компромиссы по сложным проблемам. С помощью КПП вопросы, представляемые на рассмотрение Совета, доводятся до необходимого уровня согласования, т.е. проделывается вся черновая работа. Когда члены СМ съезжаются на сессии, то имеют два списка проблем: список А - согласованные проблемы; В - несогласованные. В связи с увеличением объема работы КПП образовал Подкомитет, в который вошли заместители послов. В Подкомитет, естественно, направляются политически менее важные или технические вопросы. Суд первой инстанции (СПИ) был образован Единым Европейским Актом в 1986 г. и начал действовать с 1989 г. Его создание было вызвано резким увеличением объема работы ЕСП. Согласно формулировке Акта СПИ был "придан" Суду. Иными словами, он не является самостоятельным органом, даже располагается он в том же здании, что ЕСП, и службы обеспечения, включая библиотеку, у них общие. В СПИ назначаются на срок 6 лет с возможностью переизбрания 12 судей, по одному от каждого государства-члена. В его составе нет генеральных адвокатов, но, поскольку их полезность сомнений не 'вызывает, на рассмотрении находятся предложения, по которым предстоит либо ввести их в состав СПИ, либо возложить эту роль при рассмотрении наиболее важных дел на одного из судей. СПИ принимает к производству дела трех категорий. 1. Претензии служащих органов ЕС к руководству. 2. Дела, касающиеся производства и цен, вытекающие из Договора о Европейском Сообществе угля и стали. 3. Дела, связанные с нарушением правил конкуренции в соответствии со ст.ст. 173 и 175 Римского Договора. В данной категории дел рассматриваются претензии по возмещению ущерба, хотя, как правило, вопросы материальных компенсаций относятся к компетенции ЕСП. Апелляция по решениям СПИ может быть подана в ЕСП в течение двух месяцев. Мощные корпорации в основном так и делают, а значит, существенного облегчения в работе ЕСП от деятельности СПИ не наступило. Экономический и Социальный Комитет (ЭКОСОК) является консультативным органом ЕС и поэтому числить его отдельным институтом можно весьма условно. Это, скажем так, вспомогательный институт. Его создание предусмотрено ст.ст. 193 и 198 Римского Договора. В составе КПП имеются в определенных количествах представители каждого государства - члена ЕС. Большие страны - Германия, Великобритания, Италия и Франция - направляют в КПП по 24 члена, стальные - меньше, вплоть до 6 членов от Люксембурга. Общий принцип состоит в том, что число членов для каждой страны должно делиться на три, поскольку в него включаются в равной мере представители трех профессиональных групп: от предпринимателей, профсоюзов и группы "других интересов" (малый бизнес, защитники окружающей среды и т.п.). Члены КПП назначаются СМ на основе единогласия. Но работают они в личном качестве, независимо от своего государства и своих профессиональных групп. ЕК, как СМ, может запрашивать мнение КПП по различным вопросам, что даже предусматривается в некоторых статьях Римского Договора, хотя нигде не сказано, что это мнение должно как-то учитываться. Суд аудиторов предусмотрен положениями Договора о ЕС, состоящем из 12 членов, назначаемых СМ. Его задача - контроль за финансовой деятельностью ЕС и его институтов. Лекция IV. Источники права ЕС ЕС как региональная международная организация. Акты, составляющие основу правопорядка ЕС. Цель: создание нового правопорядка. Примененный метод. Связь правопорядка ~ЕС с национальными правопорядками. Внутреннее право как источник права ЕС. Особые полномочия ECU. Характеристика основных источников права ЕС: Договоры, Постановления, Директивы, Решения. Решения ЕСП и общие принципы права. Особое место и роль обычая. Основные черты Маастрихтских соглашений. Прямое действие отдельных правовых актов. Юридическая сила решений ЕСП, их примат в отношении национальных законодательств. Основные принципы права ЕС: пропорциональность, равенство, защита законных ожиданий, защита основных прав человека, обеспечение процедурных прав. Особое место и роль ЕСП ЕС - прямой наследник и преемник ЕЭС, а значит в его распоряжение перешла и вся правовая структура ЕЭС, нарабатываемая десятилетиями. Совпадает и способ рождения ЕЭС и ЕС - посредством международного договора. В основе ЕЭС лежит Римский Договор 1957 г., в основе ЕС - Маастрихтские соглашения 1991 г. Отличие заключается в том, что ЕЭС создавалось как международная организация, объединяющая экономические усилия и политику государств-членов. А ЕС - это, по сути, межгосударственное образование особого типа, размытая конфедерация, с тенденцией к переходу в унитарное государство новой формации. Идет единый непрерывный процесс жизнедеятельности ЕЭС - ЕС, в котором участвуют 15 государств, институты ЕЭС, тысячи юридических и миллионы физических лиц. Естественно, что для упорядочения их деятельности должен быть создан соответствующий правопорядок, который, вырастая из разнообразных национальных правовых режимов, должен был в интересах их гармонизации стать над ними. В основу правопорядка ЕЭС - ЕС были положены международные нормативные акты, которые, в свою очередь, определили правовые способы деятельности ЕЭС, включая источники права. Существенным при этом является то, что ставилась задача максимально тесного сотрудничества как государств - членов ЕЭС, так и народов. А в правовом плане задачей было создать новый юридический порядок международного права, во имя которого государства ограничили свои суверенные права, хотя и в определенных областях, а субъектами которого являются не только государства-члены, но и их граждане. Такова была в 1963 г. точка зрения ЕСП. Речь, как видим, шла о международном правопорядке, сотрудничестве государств в сферах, узко очерченных Римским Договором. Соответственно, что могло служить источником права? То, что вообще присуще международному праву: международный договор; международный обычай, сложившийся во взаимоотношениях между государствами ЕЭС; решения международной организации (ЕЭС) в пределах своей компетенции и, как вспомогательный источник, решения ЕСП. Хотя нельзя не признать, что этот "вспомогательный" источник явился, как мы позже увидим, едва ли основным. И еще, на наш взгляд, нельзя не/отметить: право ЕС корнями своими уходит в национальные правопорядки, а значит странным было бы, если бы в качестве источника европейского союзного права мы не назвали внутреннее право государств - членов ЕС. Мы, кстати, считаем, что внутреннее право вообще может как-то соотноситься с международным, но источником его не является. Похоже, что этот подход в случае с ЕС неверен. Согласование волеизъявлений государств при разработке норм международного права имеет в виду прежде всего соответствие данных норм внутренним правопорядкам, от которых зависит позиция представителей государства на форуме, где проекты международных норм подвергаются согласованию. И многие государства в своих конституциях без труда закрепили положение о примате международных правовых норм над внутренними, поскольку они понимали, что такие нормы, должным образом принятые, никак не могут противоречить внутреннему правопорядку. Дело, однако, в том, что в нашем случае речь идет не просто о международном правопорядке в обычном смысле. В 1963 г., т.е. 30 лет назад или спустя 6 лет после создания ЕЭС, многое виделось иначе. Тогда европейским лидерам и в голову не могло прийти, что интересам правящих классов, в основе своей космополитичным, выгодно будет отказаться от национального суверенитета и попытаться перемешать европейские народы в едином котле. Имеем также в виду, что в то время голлизм как национальное политическое явление доминировал во Франции. С течением времени, особенно с начала 70-х годов, речь зашла о возможности политического объединения государств-членов в единое сверхгосударство. Но объединиться политически, даже при высокой степени экономической интеграции, не выработав привычки подчиняться решениям какой-то центральной, вненациональной власти, нельзя. В рамках ЕЭС таковыми были две власти: исполнительная - в лице ЕК и судебная - ЕСП. Первая была правомочна по Римскому Договору принимать необходимые юридические акты - постановления, директивы и решения, обязательные к исполнению в государствах-членах. Но насколько строгой была бы эта обязательность? Ведь указанные юридические акты должны были применяться в рамках внутренних правопорядков и с помощью их правовых механизмов. Как обеспечить, и нужно ли, эту обязательность? До перехода к политической интеграции этот вопрос не стоял остро, но, когда был определен курс перехода ЕЭС в ЕС, необходимым стало найти соответствующий механизм. Таковым явился ЕСП, которому негласно и в рабочем порядке были даны максимально высокие полномочия. Его абсолютную юрисдикцию признали как все институты ЕЭС, так и государства-члены, породившие ЕСП. За ЕСП признавалось последнее слово во всяком деле. Но, как отмечал судья лорд Деннинг в деле "Булмер против Боллинджера" в 1974 г., "Договор о ЕЭС не является одним из обычных договоров, к которым мы привыкли. Он заложил общие принципы. В нем выражены цели и намерения... Но ему не хватает точности". Соответственно, вынося решение по делу, ЕСП сослался на "дух, общую схему и фразеологию статьи 86, касающейся случаев конкуренции, а также на систему и цели Договора"'. При такой возможности трактовки Договора и принятия решения полномочия ЕСП оказываются практически неограниченными. Плохо это? На наш взгляд, совсем нет. Уж если принято решение по полной интеграции Западной Европы, то, конечно же, должен быть определен стержень и механизм такой интеграции. Мы пока что в истории видели в качестве механизма интеграции в основном военную силу. Классический пример: гражданская война в США, в результате которой завершилось создание федерального государства. Может в качестве механизма выступать и идеология. Опять-таки классический пример - создание СССР. Впрочем, приведенные примеры позволяют говорить о комбинации военной силы и идеологии. А сейчас мы, пожалуй, впервые наблюдаем в качестве механизма интеграции - правотворчество. Что касается источников права ЕС, то в настоящее время бесспорными и признанными официально западными правовыми авторитетами являются: 1. Договоры (Treaties); 2. Постановления (Regulations); 3. Директивы (Directives); 4. Решения (Decisions); 5. Решения ЕСП и общие принципы права. В статье 189 Римского Договора упоминаются также "рекомендации" и "мнения", но, не отрицая важности этих актов, их нельзя признать источниками права, поскольку они не являются юридически обязательными. Выпадает вроде бы и международный обычай. Но он скорее просто не замечаем, хотя нельзя не видеть, что тот же Римский Договор при его создании закрепил сложившиеся связи между западноевропейскими государствами в порядке обычая. К примеру, то же отсутствие реальных границ. Их уничтожила война и режим совместной западной трехсторонней (США, Великобритания, Франция) оккупации ФРГ. С течением времени определилось преимущество "прозрачных" границ, что закрепилось в договоре о создании Сообщества углями стали, а затем и в Римском Договоре. Или взять проблемы рыболовства. Рыбаки стран первоначальной "шестерки" ЕЭС обычно свободно промышляли в прилегающих водах до соседних территориальных вод, ширина которых 3 мили. И эта свобода перекочевала в документы Сообщества. Но вот, к примеру, не было такого свободного взаимного промысла у рыбаков Франции и Испании, и до сих пор, несмотря на принятые ЕЭС соответствующие нормативные акты, имеют между ними место вспышки "рыбной войны." Можно говорить о многом другом в самых различных сферах, но суть в ином. Большинство международных соглашений фиксируют то, что в обычном порядке уже сложилось между государствами. А в ЕЭС многие обычаи принимались во внимание ЕСП при рассмотрении конкретных дел. Как ни странно, в западных исследованиях почему-то вообще недооценивается роль обычая в качестве источника права ЕС. Хотя в общей теории международного права этими же авторами обычай как источник права выдвигается впереди договора. Договоры выносятся на первый план по формально юридическим соображениям. По аналогии с внутренним правом для ЕС - это закон. Но известно, что в жизни, нравится нам это или нет, подзаконные акты часто имеют большее значение. Закон, особенно если он изложен слишком в общей форме, - может подправляться на практике до неузнаваемости. Договоры в ЕС заключают государства-члены, это - международное право, а их истолкование и применение относится к компетенции институтов ЕС, а это уже внутреннее право Союза. Основным договором, своего рода Конституцией ЕС, остается Римский Договор 1957 г. о создании ЕЭС. В нем изложены основные принципы и механизм функционирования ЕЭС, обозначены цели созданного Общего рынка. В Договоре не только отменялись таможенные пошлины на провозимые товары и квоты на них, но и признавалось сторонами, что население шести стран Западной Европы получает определенные преимущества. Рабочие могли свободно передвигаться в пределах ЕЭС в поисках места наилучшей продажи своего производственного потенциала. Промышленники могли как производить и провозить беспрепятственно свою продукцию через границы, так и свободно учреждать свой бизнес на территории любого государства в рамках ЕЭС. При этом им гарантировались условия честной конкуренции. Финансисты имели такое право с момента, когда деньги перестали возить через границы в кошельках, чемоданах и сумках. Статья 119 Договора предусматривала, что в странах ЕЭС мужчины и женщины должны за равную работу получать равную зарплату. В 1965 г. был заключен Договор об объединении. Как помним, в 1951 г. было образовано Европейское Объединение угля и стали, а в 1957 г. вместе с Римским Договором стороны достигли соглашения о создании Европейского объединения по атомной энергетике. Упомянутым Договором 1965 г. эти объединения были присоединены к ЕЭС. В 1973 г. был заключен договор о вступлении в ЕЭС Великобритании, Ирландии и Дании; в 1981 г.- о присоединении Греции; а в 1986 - Испании и Португалии. В 1986 г., как бы подводя итог деятельности ЕЭС и в связи с увеличением числа членов до двенадцати, стороны заключили Единый Европейский Акт, которым все они обязались завершить создание единого Общего рынка до 31 декабря 1992 г. Имелось в виду то, что будут устранены все оставшиеся препятствия на пути взаимной торговли, существовавшие не на границах, а внутри отдельных стран (разные стандарты, разные меры государственной поддержки и участия в бизнесе и пр.) Договор определил правовой процесс, необходимый для достижения поставленной цели, изменил порядок принятия решений в СМ: от единогласия к квалифицированному большинству, о чем речь шла выше. Была также значительно расширена договорная компетенция институтов ЕЭС. В 1992 г. был заключен Договор о Европейском экономическом пространстве, в соответствии с которым экономический режим ЕЭС распространялся на территорию стран "зоны свободной торговли" - Австрия, Исландия, Лихтенштейн, Норвегия, Швейцария, Швеция, Финляндия. В том же 1992 г., когда уже должен был состояться единый Общий рынок, были подписаны известные Маастрихтские соглашения. К настоящему времени (1995 г.), хотя и с большим трудом, они прошли ратификацию в национальных парламентах (либо на референдумах). В совокупности соглашения названы: Договор о Европейском Союзе (ЕС). Договор существенно расширяет и дополняет положения Римского Договора. Основные добавления: 1. Поставлена задача достичь экономического и социального прогресса путем экономического и финансового союза; 2. СМ ЕС будет предпринимать действия только там, где поставленные цели могут быть достигнуты успешнее коллективными, а не индивидуальными усилиями государств-членов. 3. Все граждане государств-членов приобретают гражданство ЕС. 4. ЕЭС принимает ответственность за разработку единой политики в ряде новых областей, таких как здравоохранение, образование, защита потребителя и пр. 5. Расширяются полномочия ЕП. 6. Договорные полномочия СМ по вопросам, входящим в его компетенцию, становятся шире: расширена его компетенция в социальной сфере путем предоставления ему законодательной инициативы. Упомянутые выше договоры составляют правовую базу и являются основным источником права. Будучи изначально международными договорами, они приобрели характеристики государственного (конституционного) права того государственного образования, каковым является ЕС. С другой стороны, нельзя не видеть, что как только на международной конференции государства - члены ЕЭС принимали на себя соответствующие обязательства, органы ЕЭС для их развития и закрепления издавали постановления, директивы или решения, иными словами, нормы внутреннего права, появление которых определялось и было обусловлено международными актами. Сказанное касается не только ЕС. Каждое вполне независимое суверенное государство находится под прямым воздействием международного правопорядка. И не только тех инструментов, в которых оно принимает непосредственное участие. Общие принципы и нормы международного права имеют не меньший прямой эффект. Посмотрите, скажем, на то, как государства подстроили свое внутреннее законодательство к нормам морской конвенции 1982 г., которая лишь в конце 1994 г. вступила в силу. Практически любой законопроект в национальном парламенте проходит своего рода проверку на соответствие международному стандарту. В особенности это относится к сфере прав человека и его основных свобод. А если государство официально приняло участие в международном правовом акте, то нормы этого акта зачастую имеют прямое действие в рамках внутреннего правопорядка. Для ЕС это тем более верно, поскольку конституции стран, его составляющих, признают примат права международного над внутренним. Таким образом, говоря об источниках почти любой отрасли внутреннего права, следует признать таковыми общие принципы и определенные нормы международного права. Естественно, далеко не все согласятся с подобной точкой зрения, но нельзя не видеть тенденцию в этом направлении. И действительно, общая мировая интеграция стран и народов не может не влиять самым прямым образом на развитие внутренних правопорядков в этих странах и народы. В контексте нашей лекции рискнем отметить, что, когда мы называем источником права договор, то имеем в виду не только составляющие вышеуказанные договоры в рамках ЕС, но и те, которые будут заключаться впоследствии от имени ЕС на мировой арене. Постановления - это акты, издаваемые СМ и ЕК "в соответствии с положениями" Договора 1957 г. (ст. 189). Имеют прямое применение на всей территории ЕС. Иными словами нет необходимости принимать дополнительно какие-либо внутренние акты в государствах - членах ЕС, если само постановление не предписывает этого. Постановления с момента их издания уже являются частью внутреннего права членов ЕС. С другой стороны, отмеченное совсем не означает, что постановление должно обязательно применяться во всех государствах ЕС. Оно применяется по мере необходимости. Если таковой не наблюдается, то юридическая сила постановления отлагательная. Договор 1957 г. ст.ст. 190 и 191 предусматривает соблюдение ряда формальностей, необходимых для вступления постановления в силу. А именно: постановление должно быть опубликовано в Официальном журнале ЕЭС; должны быть приведены соображения, обусловившие издание такового; ему должна быть предпослана фраза: "Настоящее Постановление является полностью обязательным и имеет прямое применение во всех государствах-членах". Казалось бы, все ясно. Но бывали случаи, когда государства шли на издание собственных правовых актов как бы в развитие принятого постановления, но имея в виду нечто иное, выгодное национальному бизнесу. А нам известно, как путем подзаконных актов можно серьезно исказить волю законодателя. Соответственно ЕСП в деле ЕК против Италии в 1973 г. вынес решение, что "все методы имплиментации, которые имеют результатом создание препятствий прямому применению Постановления Сообщества и ставят под угрозу его одновременное и единообразное применение на всей территории Сообщества, не соответствуют Договору". Несколько позже в другом деле, возвращаясь к теме прямого применения постановления, ЕСП пояснил, что "с момента, когда Сообщество в соответствии со статьей 40 Договора примет Постановления, по которым устанавливается общая организация рынка в определенном секторе, государство-член обязано не принимать мер, которые могут вести к исключению или негативно повлиять на них". К вопросу прямого применения правовых норм ЕЭС ЕСП обращался и во многих других случаях. И дело вроде бы для понимания не сложное, но суть в том, что государства - члены ЕЭС в лице их органов очень неохотно лишали себя полномочий по вопросам, как казалось, их внутренней компетенции. Позиция ЕЭС одержала в конце концов верх, но не будем забывать, что в то время речь шла об экономических делах, а сейчас в ЕС будут затронуты более глубокие пласты общественной жизни. Директивы - это правовые акты, которые в соответствии со ст. 189 Договора ЕЭС могут издавать СМ и ЕК Союза. Каждый такой акт "имеет обязательную силу для достижения результата в государстве-члене, к которому он адресован, но национальные власти сохраняют выбор формы и метода его применения". Таким образом, в отличие от постановления директива, не имеющая прямого действия, предполагает действие со стороны государства-члена. Государство обязано принять меры в течение определенного времени. Нормативные акты государства не обязательно воспроизводят формулировку директивы. Главное - обеспечить ее полное выполнение. Предполагается, что государственные акты дадут гражданам и юридическим лицам ясное представление об их правах и обязанностях в связи с директивой, а национальным судам - основу для рассмотрения конкретных дел. За время своего существования ЕК издала более 250 директив по самым разным вопросам организации ЕР ЕЭС. Решения - это отдельные акты ЕК, связанные с конкретными действиями лиц (физических, юридических) или государств - членов ЕС. Они обязательны в отношении адресата и не требуют дополнительных мер со стороны национальных органов. Для национальных судов решение ЕК - это норма права. Примеры решений: ЕК неоднократно указывала государствам-членам на недопустимость содействия национальным предприятиям в нарушение ст.ст. 85 и 86 Римского Договора о справедливой конкуренции. Таким же образом указание может быть обращено к конкретной компании, которая, по мнению ЕК, нарушает указанные статьи Римского Договора. Решения Европейского Суда Правосудия (ЕСП) и общие принципы права. Основных правовых актов (договоров), лежащих в основе ЕС, всего семь. К ним относятся в виде своеобразных приложений и дополнений ряд нормативных актов, детализирующих и развивающих их. Но основные акты содержат все-таки положения, достаточно общие по форме. Отсюда вытекает большая роль той инстанции, которая призвана их интерпретировать, добиваясь единообразного понимания и применения их в государствах - членах ЕС. Такой инстанцией является ЕСП. Причем так уж получается, что в силу объективных обстоятельств ЕСП должен был не ограничиваться узкой интерпретацией написанного текста нормативного акта, а в отдельных случаях выйти за его рамки. И это не было своеволием ЕСП, поскольку такие действия в общей форме предусмотрены Римским Договором 1957 г. Вот некоторые примеры того, как составители Договора, видимо, вполне преднамеренно, предусмотрели образ действия ЕСП: 1. Бет. 164 записано, что "Суд Правосудия обеспечивает, чтобы в ходе толкования Договора соблюдалось право". Обращает на себя внимание слово "право". Право как общая субстанция, стоящая если не выше Договора 1957 г., то вне его. Вероятно, имеется в виду свобода ЕСП в выборе и применении нужного ему права. Отсюда следует, что при рассмотрении конкретного дела, связанного с толкованием норм то ли само1-о Договора, то ли принятых органами ЕЭС в его развитие, ЕСП вправе в своем решении сказать о том, что такое-то действие стороны в деле противоречит праву. И достаточно. Все участники правоотношений в ЕС получают судебный прецедент, который, поскольку его негде оспорить, приобретает силу правовой нормы. 2. В первом пункте ст. 173 записана фраза: "...нарушение настоящего Договора или любой нормы права, относящейся к его применению"... Опять мы видим упоминание "любой нормы права", и вновь - вне самого Договора. О какой норме идет речь? Определить это может только ЕСП и никто другой. Иными словами, орган ЕЭС ЕС или национальный парламент может принять правовой акт, искренне полагая, что они вполне правомочны это сделать, но... ЕСП может придерживаться иной точки зрения. И последнее слово останется за ним. А это означает, что решение ЕСП, который один видит "истину", принимает характер супернормы. 3. И наконец, ст. 215 (2) утверждает, что ответственность ЕЭС основывается на "основных (general) принципах, общих законам государств-членов". Из такой формулировки вытекает много вопросов. И, в частности, что следует понимать под "основными принципами"? Да и что у них общего с законами национальных государств? По сути, ЕСП получает картбланш для правотворчества. Иными словами, ЕСП может вполне законно выйти за рамки Римского Договора, при одном, конечно, условии - чтобы он его откровенно не нарушал. Вопрос об основных принципах интересен и важен для понимания философии, которой руководствуется ЕСП. Имеет он и самостоятельное значение, поскольку необходимо знать, какие же принципы на Западе считаются общими для всех национальных систем права. Для нас это тем более полезно, что со временем нам тоже придется поискать основные принципы права, общие для стран СНГ, а когда мы таковых не найдем, хотя они и есть, то может быть конвенционно примем то, что уже используется другими. Итак, основные принципы права следующие: 1. Пропорциональность. Этот принцип, бесспорно, общий для всех систем права. Меняются только формулировки и документы, в которых он закреплен. В Конституции Германии записано, что на гражданина государственный орган может возлагать обязательства только до уровня, абсолютно необходимого для достижения цели в интересах общества. Если же этот уровень превышен, то обязательство аннулируется. В рамках ЕЭС этот принцип используется в отношении экономических мер, которые применялись органами ЕЭС или национальными властями (налоги, таможенные и иные сборы). Так, например, в 1977 г. ЕСП отменил постановление СМ ЕЭС, по которому фермеры обязаны были вместо сои использовать на корм скоту снятое молоко, которое стоило в три раза дороже сои. Было признано, что постановление непропорционально обременительно для фермеров. С другой стороны, это постановление было благоприятно для производителей молока, но ущербно для фермеров, а значит, был нарушен и другой основной принцип - равенство или недискриминация. 2. Равенство (недискриминация). Этот принцип включен в сам текст договора ЕЭС. Так, в ст. 7 говорится о недопустимости дискриминации по признаку национальности, а ст. 119 говорит о равной оплате труда. Но ЕСП пошел дальше записанного в Договоре. Фактически он установил, что в рамках ЕЭС не может быть ни в какой форме дискриминации между любыми социальными и иными группами и лицами. Он подтвердил это в ряде рассмотренных дел, и в том числе в изложенном выше деле о применении снятого молока. 3. Защита законных ожиданий. Если два предшествующих принципа нам, в рамках СНГ, более-менее знакомы, то этот принцип - внове. Он хорошо знаком германскому праву и перекочевал в правовую доктрину ЕЭС. Речь идет о том, что мера, предпринимаемая ЕЭС, исключая крайнюю Н?0.бходимость обеспечить общественный интерес, не должна ущемлять тех, кто до этой меры ожидал от своих действий законную выгоду (прибыль). Например, предприятие в обычном порядке произвело продукцию, ожидает определенную выгоду, но вдруг ЕЭС ввело новый стандарт то ли на саму продукцию, то ли на маркировку ее, то ли на упаковку. Ожидание прибыли в этих условиях может не реализоваться. Но этого не должно быть. Суд примет меры к тому, чтобы выгода, законно ожидаемая производителем, была получена. Можно сослаться и на судебное решение по делу, рассмотренному в 1975 г. Оно освещает эту проблему с иной стороны. Германская фирма "Deuka" по соглашению с правительственным агентством EVGF осуществляла переработку пищевого зерна в питательный корм для скота. Зерно было куплено до 1 июня 1975 г. А с 1 июня постановлением ЕК выплаты за такую переработку зерна были повышены. Фирма "Deuka" запросила от упомянутого агентства повышенных выплат за сделанную работу, но получила отказ. Тогда она обратилась в национальный суд и предъявила агентству EVGF иск. При рассмотрении дела национальный суд запросил мнение ЕСП. Вкратце это мнение свелось к следующему: поскольку зерно закуплено до 1 июня и соглашение между фирмой и агентством было заключено до указанной даты, то за работу, проделанную после, надлежит провести повышенную оплату, так как таковое ожидание производителя вполне законно. 4. Защита основных прав человека. Как основной, этот принцип был закреплен в ряде решений ЕСП. Так, в деле Стаудер против г. Ульм (1969) ЕСП сделал заключение, что "защита основных прав человека является ведущим принципом права Сообщества и подлежит защите со стороны Суда". Позже, в 1970 г. в другом нашумевшем деле ЕСП вновь подтвердил свой подход к проблеме обеспечения прав человека и основных свобод. В частности, было заявлено, "что основные права являются неотъемлемой частью общих принципов права, соблюдение которых он обеспечивает; что, обеспечивая эти права, Суд вдохновляем конституционными традициями, общими для государств-членов". Конечно, предполагаются прежде всего, и в основном, права социально- экономические, поскольку упомянутые судебные дела были связаны с производством деловых операций, да и в целом происходило это пока что в рамках ЕЭС. Но вряд ли можно сомневаться в том, что общие формулировки ЕСП, приведенные выше, будут в дальнейшем, в рамках ЕК, истолкованы как имеющие универсальный характер, т.е. включающие и политические права. 5. Обеспечение процедурных прав включает право на справедливый процесс и право изложить в ходе процесса свое мнение. Необходимость в этом принципе вызывается тем, что в пятнадцати государствах ЕС различны как правопорядки, так и правовые традиции. Где-то они развиты в силу исторических особенностей больше, где-то меньше. Задача союзного права сгладить эти различия, приведя их к единому знаменателю. ЕСП подтверждал принцип обеспечения процедурных прав, по меньшей мере, дважды. В 1974 г. в деле "Transocean Marine Paint Association v Commission" генеральный адвокат Уорнер в своем заявлении отметил, что "существует общее правило, по которому лицо, чьи интересы затрагивает решение государственного органа, должно иметь возможность изложить свое мнение". Ассоциация "Трансоушэн марин пэинт" такой возможности не получила. В силу этого решение ЕК было отменено, Ассоциация выиграла дело. Другой случай касается иска некой миссис Джексон против главного констебля Олстера, в котором она обвиняла последнего в дискриминационном к ней отношении по причине пола, ссылаясь при этом на директиву ЕК 76/207 о недопущении дискриминации по такой причине. Государственный секретарь Великобритании по внутренним делам представил письменное объяснение, в котором указывалось, что действия главного констебля были вызваны соображениями национальной безопасности. На это ЕСП ответил, что подобного рода подход противоречит "требованию юридического контроля, который предусмотрен в статье 6 Договора, отражающей основные принципы права, на которых держатся конституционные традиции, общие для государств-членов". Иными словами, ЕСП выступил в пользу юридических процедур в противовес административным. Миссис Джонсон дело выиграла. Даже вышеизложенного достаточно, чтобы сделать вывод: в вопросах права ЕСП отведена главная и решающая роль. ЕСП играет роль суперарбитра в решении крупных споров между органами ЕС, между субъектами ЕС (государствами) и между первыми, вторыми и юридическими лицами. По сути, ЕСП стремится обустроить ЕС на основе закона, а значит, он играет и ведущую политическую роль. Но чтобы выполнить эту задачу, ЕСП надо добиться того, чтобы право ЕЭС, в котором ему отведена главная роль, получило преимущество перед национальным правом каждого государства - члена ЕС. Должно было много "воды утечь" и сил приложено для того, чтобы судья лорд Бридж в 1991 г. смог сказать: "Хотя превосходство права Европейского Сообщества над национальным правом государств-членов не вытекало прямо из Договора ЕЭС, оно сейчас достаточно признано в правосудии, отправляемом Европейским Судом". Лекция V. Соотношение права Европейского Союза и национального права Объективная взаимозависимость правопорядков ЕС и государств - членов ЕС. Роль ЕСП в развитии правопорядка ЕС. Толкование ЕСП документов и дел. Наднациональный характер ЕЭС (ЕС). Примат права ЕС над правом национальным. Дело ЕСП Van Gend en doos. Случаи коллизий союзных и национальных норм. Коллизии британского прецедентного права с нормами ЕС. Прямое действие актов ЕС. Возможность отдельных лиц ссылаться на нормы ЕС. Дело "фактортэйм". Римский Договор 1957 г., которым было учреждено ЕЭС ЕР, в ряде статей делегировал часть национального суверенитета на уровень ЕЭС. Такова была воля государств - участников Договора. Прежде всего это относилось к таким сферам экономики, как свобода перемещения товаров; свобода перемещения рабочих рук; свобода размещения и предоставления услуг; меры по обеспечению частной конкуренции. Но, конечно же, эти сферы нельзя вчистую отделить от национальной экономики, особенно в части, относящейся к правопорядку, где правовые нормы находятся в относительной внутренней и внешней гармонии. В целом, в силу правового регионального сосуществования национальные правопорядки находились между собой в требуемом соотношении. Но когда высшие политические круги договорились о едином Общем Рынке (ЕР), возник вопрос: каким образом правопорядки привести в новое соответствие. Первоначальная логика состояла в том, что при наличии доброй воли в государствах участниках решения, принятые на уровне ЕЭС, будет не так сложно адаптировать на национальный уровень. Тем более что конституционное право стран изначальной шестерки предусматривало примат права международного над внутренним, и национальные суды могли непосредственно использовать правовую норму между народного документа. Получалось так, что если бы руководители "шестерки" стали каждое свое решение оформлять в виде международного договора, то особых проблем бы не возникло. Однако же вспомним международное право договоров: сколько процедур надо было пройти документу (нередко включая ратификацию в национальном парламенте), чтобы приобрести статус договора. Такой метод работы не подходил для динамичного ЕЭС. Тогда применили иной метод: СМ ЕЭС и ЕК могут издавать акты - постановления, директивы и решения, обязательные к исполнению на территории ЕЭС. Авторы Договора 1957 г. понимали, что их метод - это серьезная правовая новация, с которой на национальном уровне могли и не согласиться. И поэтому они снабдили формулировки Договора об упомянутых актах ссылками на то, что последние должны соответствовать как Договору, так и основным принципам права и конституционным традициям, общим для всех государств - членов ЕЭС, о чем речь шла выше. Оставался, однако, вопрос о том, кто будет определять это соответствие и будет ответственен за развитие правопорядка ЕЭС. Возложили эту обязанность на ЕСП вполне добровольно, поскольку иного пути просто не было. Что же касается ЕСП, то перед ним сразу же возникло множество проблем. И главная из них - от какой базы отталкиваться и на что опираться? На Римский Договор? Да, конечно, но он далеко не достаточен для руководства при рассмотрении десятков и сотен конкретных дел. Причем ЕСП не мог обращаться за разъяснениями по правовым вопросам к такой руководящей инстанции, как СМ. Скорее, они ожидали от ЕСП разъяснений. Получилось так, что у ЕСП просто не было выбора. Ему оставалось одно - взять инициативу в свои руки. Не имея обширной нормативной базы, ЕСП должен был определить (или интуитивно нащупать) свой метод работы. Тем более что ЕСП работает на девяти официальных языках. Все они равноправны, но... между ними не может быть абсолютного смыслового соответствия. А в этом уже заключена предпосылка того, что судьи не могли с уверенностью опираться на формулировки текстов любого документ". Их должны были больше интересовать цель и общий смысл последнего... Как отмечал судья лорд Деннинг в деле Булмер против Боллинджера (1974), на которого мы ссылались ранее, "договор о ЕЭС - это отнюдь не обычный договор, к которому мы привыкли. Он заложил основные принципы. Он выражает цель и идею... Но ему не хватает точности"'. И соответственно, ЕСП приходилось все чаще решать дела, руководствуясь не столько буквой правовой нормы, сколько ее духом и общим смыслом. В одном случае ЕСП, ссылаясь на положения ст. 86 Римского Договора, говорит о ее "духе, общей сути и формулировке..., так же как о системе и целях Договора". В другом - в деле, когда пришлось дать заключение по постановлениям ЕК, касающимся социальных вопросов, - ЕСП заявил, что "решение настоящего вопроса... может быть найдено путем толкования этих постановлений в свете целей статей 48 Договора". Толкование документов и дел на основе правосознания было далеко исчерпывающей и не единственной функцией ЕСП. В этом вопросе он мог, по крайней мере, ссылаться на статьи Римского Договора. Сложнее обстояло дело с другим, возможно более важным, вопросом. Римский Договор наделил органы ЕЭС "законодательной" функцией, дав СМ и ЕК право издавать постановления, директивы и решения, но не предусмотрел механизм их реализации. А ведь эти нормативные акты должны были действовать в рамках правопорядков государств - членов ЕЭС, где, кстати, отнюдь не прекращался собственный нормотворческий процесс. И не только это. Неимоверно сложно представлялось западным обществам отойти от своего "естественного" пути в сторону абсолютно нового и не обязательно хорошего. Ведь когда разрабатывался Римский Договор, то что-то радикально новое не предполагалось. Дело тогда выглядело так: нет ничего плохого в том, что мы согласимся на сотрудничество шести государств в узкоопределенных сферах; и даже если представители стран в коллективном органе (СМ-ЕК) единогласно примут решение, то всегда можно внести поправки в национальном парламенте. Широкая общественность и даже специалисты не предполагали, что министры или международные чиновники ЕК, собираясь на заседание Совета ЕЭС, смогут издавать нормативные акты, сила которых будет выше национальных законов. Но именно так и получилось, хотя и не сразу, а как бы в силу жизненных обстоятельств: не могло ЕЭС работать эффективно, если бы, скажем, каждое решение ЕК проходило длительное обсуждение в национальных парламентах государств - членов ЕЭС. Если бы ЕЭС избрало этот путь, то оно бы вряд ли ушло дальше СЭВа, в котором торжествовал национальный суверенитет, а ЕС сейчас, видимо, был бы больше похож на нынешний СНГ. Сила и даже мудрость организаторов ЕЭС заключается в том, что они смогли придать ЕЭС наднациональный характер, превратив его в единый механизм. Это помогло ему выжить, несмотря на пророчества многих критиков в СССР и соцстранах о близкой кончине ЕР. Именно ЕСП призван был обеспечить примат права ЕЭС над национальным правом государств-членов. Причем если вначале право ЕЭС, основанное на международном договоре, выглядело международным, то нормативные акты СМ ЕЭС, ЕК и самого ЕСП таковыми уже не являлись. Эти акты использовали правовую привычку обществ стран "шестерки" признавать примат международного права над национальным. Акты, принятые на международном уровне, казались международными, и были приняты в этом качестве, а затем вступила в силу другая привычка - подчиняться судебной инстанции, считать ее всегда правое. Это и дало возможность достичь того, что нормы вспомогательных источников права, каковыми официально и числятся сегодня постановления, директивы и решения, удалось поставить над основными - национальными законами, в т.ч. конституциями стран ЕС. И именно в силу очень большой важности этих норм мы не стали их причислять к вспомогательным (второстепенным) в лекции об источниках права ЕС. ЕСП весьма скоро увидел, что, если ЕЭС хочет быть работоспособным, ему надо преодолеть национальную ограниченность. Конечно, было бы лучше, если бы это сделали политики высшего уровня: взяли бы и заключили еще один договор по типу Римского, восполнив в нем те недостатки Римского Договора, на которые ссылался судья Деннинг и о которых мы уже дважды упоминали в наших лекциях. Казалось бы, разве так уж сложно принять еще один международный договор и таким образом расставить все точки над "і"? Технически это было несложно, но практически - невозможно. По сути, в начале 60-х годов политические лидеры должны были объявить, что могло быть сказано только через 30 лет в контексте Маастрихтских соглашений. Проект интегрированной Западной Европы должен был исподволь дозревать. И дозревать он должен был с помощью ЕСП. Юридический инструмент был очень профессионально использован в сложной экономической и политической игре. Уже упоминалось, что впервые ЕСП заявил о своей позиции в 1963 г. при рассмотрении дела Van Gend en Loos, где было сказано что том, что "Сообщество представляет новый правопорядок в международном праве". Ссылка на международное право была сделана для большей убедительности, поскольку дальше указывается на то, что в "интересах этого" (международного. - Ю.И.) правопорядка "государства ограничили свои суверенные права..." И действительно, в интересах международного правопорядка государства ограничивают свой национальный суверенитет тысячи лет. Это и обычай, и привычка. А вот если бы сказать только о новом правопорядке без ссылки на международный опыт, то надо было бы объясняться, раскрывать те планы, для которых время еще не пришло. Почти сразу, в 1964 г., ЕСП представилась возможность продвинуться далее. Итальянский суд, слушая дело Costa v ENEL, подал в ЕСЩ запрос о взаимоотношении права ЕЭС и права национального. ЕСП, сделав ссылку на упомянутое дело Van Gend en Loos об. ограничении национальными государствами своих суверенных прав, заявил, что из "этого ограничения вытекает, что последующие односторонние законы, несовместимые с целями Сообщества, не могут превалировать". Итальянский суд принял эту точку зрения ЕСП к исполнению, национальные суды других стран - к сведению. А ЕСП получил плацдарм для дальнейшего наступления на национальный суверенитет. Подошло время рассмотрения другого дела (1970), упоминавшегося выше, - "Internationalt Handelsgesellshaft mbH", - в котором речь шла о конфликте между постановлением ЕК и положениями германской Конституции об основных правах гражданина. ЕСП предстояло решить, какой акт имеет преимущественную силу. Причем национальный суд Германии занял весьма умеренную позицию: он не ставил под сомнений юридическую силу акта ЕЭС, но полагал, что конституционные права немецких граждан не могут быть отменены. ЕСП не стал углубляться в обстоятельства дела, но сделал заявление, что никакой акт ЕЭС не может быть отменен национальным законом. В последующих делах - "Frontini" против "Fragd" - ЕСП получил еще большую возможность уточнить и подтвердить свою позицию: в любом случае, идет ли речь о положениях Римского Договора, акта ЕЭС или соглашениях ЕЭС с третьей стороной, положения этих документов имеют преимущественную силу перед национальными законами. Причем не имело значения, были ли эти законы приняты до или после указанных актов ЕЭС. Примат права ЕЭС над национальным законодательством был утвержден! Хотя на этот счет нет никакого указания в тексте Римского Договора. Иными словами, восторжествовала не буква, а дух (нечто неосязаемое) этого Договора. Правда, ст. 189 Договора предусматривает, что постановления "имеют обязательную силу" и "применяются непосредственно во всех государствах-членах", но... там не сказано ничего о случаях коллизии с национальным законом. В Договоре есть еще одна важная ст. 5, на которую охотно ссылался ЕСП. Согласно этой статье государства должны воздерживаться от принятия мер, которые могут затруднить достижение целей Договора. ЕСП взял на себя роль защитника этих "целей" и толкователя Договора. Конечно, было бы неверным предполагать, что решения ЕСП о превосходстве актов ЕЭС сразу и безоговорочно принимались в национальных судах. Они-то принимались, но суды, особенно Германии и Италии, делали оговорки о неприменимости положений документов ЕЭС, если последние ущемляли каким-то образом права человека в их государствах. В этом случае в дело вступала ЕК, которая по Римскому ДОГОВОРУ (СТ. 169) наделена правом и механизмом проведения в жизнь 1, решений ЕЭС на территориях государств-членов. Еще сложнее обстояло дело с Великобританией, где государственное право имеет ряд особенностей. И прежде всего там нет конституционного положения о том, что международные договоры (в нашем случае Римский Договор) имеют преимущества перед национальным законом. Принятый Великобританией международный договор не может иметь прямого действия. Необходим специальный акт ЕП, то ли дающий этому договору обязательную силу на территории Великобритании, то ли издающий внутренний закон для его исполнения. К. тому же судебная система Великобритании, основанная и веками работавшая на собственном прецеденте, не могла быстро перестроиться. Очень многие дела на местах решались "по старинке", поскольку юридические и физические лица не защищали свой интерес с помощью заморских судов. Так что лишь малая толика разбираемых в Великобритании дел попадала в фокус внимания ЕСП, что стало возможным после того, как Вестминстер (парламент) принял два крупных акта. Первым, в 1972 г., который назывался Актом о Европейском Сообществе, Римский Договор был инкорпорирован в систему законов Великобритании. Вторым - Акт о Европейском Сообществе (дополнение) 1976 г. - частью нрава Великобритании стал Единый Европейский Акт (ЕЕА). Лишь после 1986 г. можно говорить о том, что англичане наконец признали примат норм права ЕЭС. В 1991 г. при слушаниях в палате лордов (высшей судебной инстанции Великобритании) о деле ЕСП "Jactortame Ltd. v Secretary of State for Transport" был сделан совершенно определенный вывод, что нормы ЕЭС, "имеющие прямое действие", должны иметь преимущество перед конфликтующими нормами внутреннего закона, поскольку, как отмечалось там, если нормы ЕЭС не будут автоматически вступать в силу, то никогда не достичь единого правопорядка в рамках ЕЭС. Можно констатировать, что к настоящему времени, т.е. спустя три десятилетия от начала борьбы ЕСП за новый европейский правопорядок, никто в ЕС не ставит под сомнение примат союзного законодательства над национальным. Указанное не означает, однако, что положение не может измениться. Ведь этот примат есть результат практики, бесспорно необходимой и полезной для ЕЭС, но... имеющей все-таки международную природу. Еще только предстоит закрепить это конституционно, не через конституции национальных государств, а в Конституции ЕС. Маастрихтские соглашения при всей их значимости не могут заменить Конституцию Союза. А вот когда дело дойдет до нее, тогда и можно будет сказать, что ЕС состоялся. Прямое действие актов ЕС (ЕЭС) заслуживает отдельного рассмотрения. Связано это с тем, что только обеспечив прямое действие этих актов на всей территории ЕЭС, можно было рассчитывать на реализацию поставленных целей: перейти от элементарного экономического объединения стран "шестерки" в строго ограниченных сферах к всеобъемлющему объединению западноевропейских стран в единый государственный комплекс - ЕС. В Римском договоре значилось (ст. 189), что постановления .имеют прямое действие. Именно постановления, но... ЕСП раздвинул пределы действия этой нормы на другие акты ЕЭС, и в первую очередь на сам Римский Договор. Началось это в 1963 г. с уже упомянутого дела Van gend en Loos, в котором фирма, именем которой названо дело, предъявила иск к правительству Нидерландов в связи с тем, что последнее якобы установило незаконные повышенные таможенные пошлины. Незаконные потому, что ст. 12 Договора о ЕЭС предписывает государствам- членам "воздерживаться от установления новых таможенных пошлин". Существенным здесь было определить как степень законности действий правительства Нидерландов, так и то, что было, возможно, более важным, - равномерность обращения фирмы в ЕСП. ЕСП вынес такие определения: "Статья 12... устанавливает ясное и безусловное запрещение, которое является не обязательством действовать, а обязательством не действовать. Это обязательство не дает возможности государствам- членам ставить следование ему в зависимость от позитивной нормы внутреннего права. Это запрещение по существу вполне подходит для того, чтобы оказывать прямое действие в отношениях между государствами-членами и их гражданами"'. Здесь надо иметь в виду, что ЕСП занял позицию, противоположную позиции правительств Нидерландов и других государств - членов ЕЭС, по мнению которых, дела подобного рода не дают возможность юридическим и физическим лицам отстаивать свои права как в национальных судах, так и непосредственно в ЕСП. Таким толкованием ЕСП как бы повернул действие норм Договора о ЕЭС (и других актов ЕЭС) дополнительно к вертикальной плоскости (органы ЕЭС - национальные органы - граждане) в плоскость горизонтальную (нормы ЕЭС - граждане, юридические лица). Отмеченное выше означало признание права отдельных лиц, в том числе юридических, ссылаться на нормы ЕЭС в своих отношениях с государственными органами. Но как быть в делах, касающихся самих этих лиц? Действуют ли между ними непосредственно нормы ЕЭС? В удобном случае ЕСП и на этот вопрос ответил положительно. В 1975 г. он рассматривал дело мадам Дефренн против авиакомпании "Сабена". Последняя, будучи стюардессой, ссылаясь на ст. 119 Договора о ЕЭС, требовала для себя равной отплаты со стюардами. Другими словами, она выступила против дискриминации по признаку пола. В решении по этому делу ЕСП указал, что положения ст. 119 имеют прямое действие в отношении всех соглашений, заключаемых в ЕЭС, независимо от того, являются ли они коллективными договорами о труде или контрактами между индивидуумами. Если относительно прямого действия постановлений Договор о ЕЭС содержал конкретную норму, то относительно директив в нем было зафиксировано, следующее (ст. 189): "Директива является обязательной для государств-членов в смысле достижения необходимого результата, но за национальными властями остается выбор форм и методов". Как видим, прямое действие директивы здесь не только не закреплено, но, наоборот, указывается, что ее имплиментация - дело национальных органов каждого государства. Казалось бы, толковать иначе - дело безнадежное. Но не для ЕСП. В 1970 г. при рассмотрении дела Grad v Jinanzamt Traunstein' ЕСП заключил: "...в том случае, если положения Директивы представляются... безусловными и достаточно точными, эти положения могут, при отсутствии мер имплиментации, принятых в предусмотренный период, быть использованы вместо положений национальных, которые не соответствуют Директиве, или в той степени, в какой эти положения определяют права, которые индивидуумы могут применить против государства". В пояснении к этому ЕСП пошел дальше, отметив, что и положения решений также могут быть прямого действия. В приведенной выше формулировке, которая, несомненно, полна тонкого юридического смысла, мы не можем не видеть попытку ЕСП сохранить формальное следование букве Договора, поскольку прямое действие якобы возникает лишь в случае, если отсутствуют меры имплиментации, "принятые в предусмотренный период". Иными словами, если государства поспеют вовремя с указанными действиями, то прямого действия не возникнет. Но попробуй с этим поспеть! Да и как поспеть, если издание даже подзаконных актов - дело не быстрое/да и всегда ли можно достаточно определенно понять волю авторов директивы (решения). Возникает невольное желание идти упрощенным путем: следовать букве акта ЕЭС, а при недоразумениях полагаться на действия органов ЕЭС, того же ЕСП. Интересно то, что ЕСП проявлял достаточную гибкость, когда необходимо было решать конкретные случаи. Так, в 1979 г. ему пришлось разбирать дело некоего итальянского гражданина Ратти. Его фирма специализировалась на продаже растворителей и лаков в Италии. ЕК приняла две директивы относительно упаковки и маркировки этих продуктов. Ратти последовал этим директивам которые, однако, не были применены в Италии, но еще, правда, не вышел срок, установленный для этого. А значит, упаковка и маркировка его продуктов перестали соответствовать итальянскому закону. Его товар был снят с продажи и он, естественно, понес убытки. К моменту рассмотрения дела срок имплиментации директивы, касающейся растворителей, вышел. 'Меры в Италии по ее имплиментации приняты не были. ЕСП постановил возместить господину Ратти ущерб в связи с непродажей растворителей. Что же касается лаков, то срок имплиментации соответствующей директивы еще не наступил. ЕСП в этой части иска Ратти не удовлетворил, предполагая, по крайней мере теоретически, что итальянская сторона все-таки примет меры по имплиментации директивы в установленные сроки'. Ну а мистер Ратти, как видим, переусердствовал, за что и пострадал. Что касается международных соглашений, стороной в которых выступало ЕЭС, то нельзя признать позицию ЕСП последовательной. Пожалуй, лишь в одном случае, когда слушалось дело Международной фруктовой компании (1972), ЕСП определенно высказался, что положения договора о ГАТТ не имеют прямого действия в рамках ЕЭС. В других случаях ЕСП не был столь определен, предпочитая давать оценку международному соглашению в зависимости от конкретного случая. И это вполне понятно, поскольку механизмы реализации таких соглашений находятся в отдельных государствах, да и странным было бы с правовой точки зрения признать, что примат международного права над внутренним, что в ЕС в общем не отрицается, предполагает прямое действие международной нормы во внутреннем правопорядке. Такое действие имеют лишь нормы международных актов, заключенных в соответствии с процедурами ЕС, о чем будет сказано ниже. В заключение лекции представляется полезным для большей наглядности более подробно посмотреть на одно сравнительно недавнее по правовым меркам дело, которое позволяет понять как процедуру взаимодействия национальных судебных систем с ЕСП, так и позицию ЕСП относительно прямого действия норм ЕЭС. В 1988 г. британский парламент под нажимом рыбаков принял Акт о торговом плавании. В одном из его разделов запрещался лов рыбы в экономической зоне Великобритании сверх установленной квоты судами иностранных государств, в том числе стран ЕЭС. Запрещение касалось также судов под английским флагом, арендованных иностранцами. Акт был направлен в основном против Испании, которая, вступив поздно в ЕЭС, оказалась обделенной в отношении квоты отлова рыбы в водах под британской юрисдикцией. Испанцы, чтобы обойти это ограничение, стали арендовать английские рыболовные суда либо регистрировать свои суда под британским флагом. ЕК поставила под сомнение упомянутый Акт британского парламента, а фирма "Фактортэйм", связанная с операциями испанских рыбаков, обратилась в английский суд. В своем исковом заявлении она отмечала, что этот Акт нарушил ряд положений Римского Договора, и в частности ст.ст. 7, 52, 58 и 221. Другой стороной в суде был государственный секретарь по транспорту. Поскольку дело оказалось непростым и затягивалось, фирма запросила суд (первой инстанции) приостановить действие Акта в части, ограничивающей права испанских рыбаков: не имея возможности вести лов рыбы, они терпели убытки. Госсекретарь, естественно, высказал возражение, так как приостановка действия Акта ущемляла интересы английской стороны. К тому же, как он считал, суд первой инстанции не вправе приостанавливать законодательный Акт парламента. ЕСП, выслушав стороны, вынес решение: действие Акта приостановить и запросить мнение Верховного Суда. Конечно же, уже само это решение было для английского суда крайне необычным, поскольку общая традиция английской правовой системы ставит решение британского парламента превыше всего. Вполне очевидно, что на суд повлияли ссылки на положения Договора о ЕЭС. Оказалось однако так, что Верховный Суд, ссылаясь на то, что ст. 177 Договора о ЕЭС не предусматривает возможности временной приостановки дела, счел за благо переадресовать вопрос в ЕСП. С другой стороны, госсекретарь сделал запрос в палату лордов: может ли английский суд в подобном деле выносить решение об отсрочке исполнения решения парламента. Палата лордов довольно быстро пришла к заключению, что нет, суд по английскому закону не может приостанавливать акт парламента. Однако, так же ссылаясь на ст. 177 Договора о ЕЭС, палата лордов направила свой запрос в ЕСП: имеет ли право национальный суд в соответствии с правом ЕЭС приостанавливать слушание дела, если по национальному закону у него такой возможности нет. Итак, перед ЕСП были, по сути, поставлены два вопроса: - может ли национальный суд приостанавливать слушания дела, если речь идет о применении норм ЕЭС; - должно ли руководствоваться упомянутым Актом британского парламента или к этому делу применимы нормы ЕЭС. ЕСП обратил внимание на то, что почти аналогичный прецедент имел место в 1979 г. при слушании дела "Симменталь СПА против Комиссии" и с учетом этого сделал следующее заключение. Нельзя ставить под сомнение приоритетную обязательную силу норм ЕЭС. Они имеют прямое действие. Если национальный акт им противоречит, он должен быть отменен. Национальные суды, отмечалось далее, должны Обеспечишь и защитить права индивидуумов, вытекающие из такого прямого действия норм ЕЭС. Из сказанного следовало, что национальный суд должен был не откладывать дело, а решить его по существу сразу, как того требуют нормы ЕЭС, включая Договор о ЕЭС. Помимо изложенного, данное решение ЕСП определенно превращало национальные суды в механизм реализации права ЕЭС. ЕСП, таким образом, обрел те "приводные ремни", которых ему до сих пор не хватало. Характерно, что это решение не вызвало протестов на национальном уровне, в том числе в Великобритании. Лекция VI. Механизм реализации решений Европейского Союза. Роль ЕК. Что происходит, если национальное правительство не следует союзному решению. Оформление судебного иска. Порядок рассмотрения дела в ЕСП. Дело об "индейках". Рассмотрение споров между государствами в ЕСП. Применение истцом статей 173 и 771 Римского Договора. Права "привилегированных" и "непривилегированных" лиц. Дело Roquette Freres SA v Council. Кто может обращаться в ЕСП в соответствии со статьей 177 Римского Договора. Дело Fogh v Novello. Возможность ссылки на locus standi. Принцип acfe clair. Согласно Римскому Договору (ст. 155) надзор за правильностыо действий государств - членов ЕС с точки зрения положение Договора возложен на ЕК. Именно она наблюдает за тем, чтобы на всем пространстве ЕС нормативные союзные акты осуществлялись единообразно. А для этого, как указывалось выше, государства должны либо признать и принять прямое действие таких актов, либо создать собственные нормы для их реализации. Обычно так и происходит, но... все правила имеют исключения, и, вдруг какая-то из стран не следует порядку, установленному Договором. Происходит сбой, от которого страдают лица (физические и юридические), отдельные страны ЕЭС иди ЕС в целом. Каким образом действуют пострадавшие в защиту своих интересов? Пострадавшие лица могут обратиться в национальный суд государства- нарушителя с соответствующим исковым заявлением, в котором они укажут на факт нарушения союзного правопорядка, на свой ущерб в связи с этим и будут требовать должного удовлетворения. Если национальный суд уклоняется от своих обязанностей, дело может быть передано в ЕСП, который, как мы помним, дал индивидуумам такое право еще в ранний период (1963) в деле Van Gendj en Loos и подтверждал его позже в других странах. Государства ЕС имеют возможность в соответствии со ст. 17Q Договора возбудить дело против виновной стороны в ЕСП, как это, например, сделала в 1978 г. Франция против Великобритании по конфликту о вопросах рыболовства. Но могут они, и это происходит значительно чаще, обратиться с жалобой в ЕК. И тогда действия против виновного будут направлены с ее стороны на ocновании ст. 169 Договора. Что происходит в этом случае? Имеют место две фазы одного процесса. Первая - административная, которая дает возможность стороне-нарушителю добровольно исправить положение или мотивировать свои поступки. В этой фазе комиссар ЕК (генеральный директор) обратится письменно к государству, которое не исполняет союзную норму, изложит свое мнение о том, каким образом следует исправить ситуацию. Это обращение носит рабочий и закрытый (дискретный) характер. Естественно, что государство-нарушитель ответит также письменно на обращение ЕК, изложив свои аргументы, суть которых, сак правило, сведется к тому, что нарушений союзного правопорядка с его стороны не было. Если, таким образом, ЕК не получает удовлетворения, она доставляет документ и обоснованное мнение (reasoned opinion), которым заканчивается административная фаза процедуры по ст. 1169 Договора. Это мнение, составляющее основу судебного иска, предоставляет государству- нарушителю последний шанс решить дело "полюбовно" вне ЕСП. Часто так и бывает, поскольку ни та, ни другая сторона в целом не заинтересованы в огласке дела и в его судебном разбирательстве. Если же этого не происходит, то ЕК передает дело в ЕСП. Цель рассмотрения дела - добиться заявления (решения) ЕСП о том, что обвиненная сторона действительно нарушила свои обязательства. Затем в соответствии со ст. 171 Договора виновная сторона должна принять меры по исправлению положения. А если она этого не делает? ЕК вновь возбуждает против нее дело по ст. 169. Иными словами, дело слушается вновь, оно затягивается. Время идет и работает в пользу виновника, который таким образом получает отсрочку в реализации чем-то ему невыгодных норм ЕС. Обычно это касается того сакраментального, что лежало в основе Договора о ЕЭС: ст. 30 о свободном движении товаров. А прикрытием служит ст. 36 этого же Договора, которая дает возможность государствам воздерживаться от применения положений Договора при определенных обстоятельствах. Хорошим и показательным примером может служить слушание в 1982 г. в ЕСП дела "об индейках". Суть его заключается в том, что правительство Великобритании установило запрет на ввоз невакцинированной птицы из Франции, которая якобы могла быть заражена ньюкаслской болезнью. Основание: английская сторона опасалась, что в этом случае болезнь может поразить птицу на британских островах. Именно подобная ситуация предусматривается ст. 36 Договора о ЕЭС. Франция обратилась с жалобой в ЕК, которая изучив обстоятельства дела, заняла позицию в пользу Франции и попыталась убедить Великобританию отменить запрет. Последняя стала на путь явных проволочек, предпочитая все свести к словопрениям. Дело, в конце концов, после всех предварительных стадий перешло в ЕСП, который, трактуя Договор скорее по духу, чем по букве, решил его в пользу Франции. В соответствии со ст. 171 Великобритания обязалась выполнить решение ЕСТ, но... она получила столь необходимую "передышку", которая позволила ее птицепромышленности избежать крупных убытков". Случаев подобного рода в практике БЭС было много. И все они вызывались желанием правящих кругов стран ЕЭС защиты свои отрасли хозяйства в конкурентной борьбе. По сути, это не что иное, как создание препятствий на пут движения товаров, что является серьезным нарушением Договор 1957 г. Каков же из сложившейся ситуации может быть выход? Ведь общая задача состоит в том, чтобы хозяйственный механизм ЕС работал как единое целое без каких бы то ни было национальных перегородок. Применительно к вышеизложенному делу об "индейках", если следовать задуманному курсу созидателей ЕЭС, то правительство Великобритании отводилась бы роль зрителя на похоронах собственной птицепромышленности. Да, таковы законы рынка: если во Франции эта промышленность эффективнее и договорные положения ЕЭС о конкуренция не нарушаются, конкуренты в других странах должны выкручиваться по собственному усмотрению. Чтобы облегчить наступление такого положения, создатели ЕС сделали в Маастрихте шаг вперед: были внесены поправки к ст. 171 в ее отношении к ст. 169. Суд получил право накладывать штраф на виновную сторону в размерах, установленных ЕК в исковом заявлении. В результате ситуация, с одной стороны, упростилась, поскольку тактика проволочек становится убыточной, а, с другой, усложнилась, поскольку общественное сознание в странах ЕС вряд ли готово к тому, что национальные правительства "умоют руки", не будут спасать собственные отрасли производства от активных и удачливых зарубежных конкурентов. В конфликтных случаях государства могут и не обращаться 81 ЕК за помощью, а выяснять отношения в ЕСП напрямую. Но они должны соблюсти одно условие: информировать о конфликте EK, которая в течение трех месяцев изучает обстоятельства дела и дает свое заключение (мнение - opinion). По истечении трех месяцев, даже если заключения ЕК не последовало, истец может обратиться в ЕСП. На нем лежит бремя доказательств. ЕК может, кстати, все-таки высказать собственное мнение и занять позицию в пользу одной из сторон. Эта процедура по ст.1 Договора иногда имеет место, но, в принципе, государства предпочитают разрешать свои противоречия, полагаясь на ЕК. Со своей стороны, ЕК под грузом работ и из-за ограниченности штата пытается стимулировать слушание дел непосредственно в национальных судах, которые, конечно же, руководствуются '• нормами ЕС и указаниями ЕСП. Это тем более возможно, что в основе такой подход совпадает с позицией ЕСП, который в деле Van Fend en Loos (1963) даже признал право индивидуумов на защиту своих прав в судах, а в деле "Франкович против итальянского государства" признал ответственность государства перед индивидуумом в случае, когда последний понес ущерб из-за того, что государство нарушило право ЕЭС. На практике, кто бы ни обращался в суд (национальный или ЕСП) - лица или государства, - все информируют об этом ЕК, полагая, что занятая ею предварительная позиция, может благоприятно повлиять на позиции спорящих сторон. Разбирая вопрос о механизме урегулирования споров, следует также сослаться на положения ст. 186 Договора о ЕЭС, по которым, если дело затягивается, а как мы знаем, если очень постараться, то затягивать его можно до бесконечности, ЕСГГ имеет право приостановить конфликтные действия сторон до вынесения решения по существу. Так, в 1977 г. ЕСП приостановил выплату временных субсидий производителям свиного мяса правительством Великобритании, а также меры ирландского правительства по "консервации рыбных запасов". Определенный интерес вызывают также положения ст.ст. 173 и 175 Договора о ЕЭС. В первом случае представляется возможность через ЕЭС получить решение (заявление) о недействительности мер, принятых СМ или ЕК. Во втором выдвигается требование о том, чтобы эти органы приняли меры для исполнения нормативных актов ЕС. Кому предоставляется такая возможность? Согласно тексту статей речь шла о "привилегированных лицах": государствах - членах СМ, ЕК, а по Маастрихтским соглашениям - ЕП. "Непривилегированные лица" - юридические и физические - могут таким же образом оспаривать решения (несудебные) органов ЕЭС, а также их рекомендации и мнения, если они направлены в их адрес или каким-либо образом затрагивают их интересы. Причем на них лежит обязанность доказать, что дело или ситуация, вызванная актом союзного органа, их касается. В действительности, доказать это весьма сложно, хотя бы потому, что ЕСП не склонен поощрять рост оппозиции союзным актам со стороны "непривилегированных лиц". К тому же доказать применимость к себе (физическому или юридическому лицу) общих актов ЕС практически невозможно. К примеру, постановления носят характер общесоюзного законодательного акта, они - основа правопорядка. Да, они касаются граждан и юридических лиц, но... всех их вместе. Выделить из этого касательства собственный интерес невозможно. То же можно сказать и о директивах, которые адресованы государствам - членам ЕС, а не индивидуумам. Конечно, интересы всех граждан государства затронуты, но они так же затрагиваются любым национальным актом. Остается одно: реально оспаривать можно только решения, адресованные в собственный адрес (согласно ст. 173) или настаивать на расширении круга адресантов (согласно ст. 175), т.е. на принятии дополнительных мер. При этом нужно помнить, что, когда речь идет о применении истцом положений ст.ст. 173 и 175 Римского Договора, изложенных в достаточно общей форме, ЕСП предпочитает давать узкую трактовку. Истец должен доказать, во-первых, что положения союзного акта повлияли на его собственные интересы негативно, и, во-вторых, что такое последствие для него отлично от последствий для других. И если первое доказать еще как-то можно, то второе... вряд ли. Может быть, в силу этого практических дел, связанных со ст.ст. 173 и 175 было сравнительно немного, и решались они, как правило, не в пользу истца. А "привилегированные лица" смогли Последние четверть века вообще обходиться без указанных статей, поскольку, видимо, у них есть возможность повлиять на смысловое содержание правового акта ЕС на предварительной, рабочей, стадия ее проекта. Некоторые общие элементы процесса по делу "Братья Рокетт СА против Совета"' могут, на наш взгляд, быть интересными и поучительными. В целом речь шла о введении дополнительной пошлины на экспорт сахара, которой должны были быть обложены товаропроизводители. Естественно, что от вводимого в этой связи постановления (111/77) они не пришли в восторг и обратились в ЕСП, настаивая на его отмене. Кстати, действовали они в рамках ст. 173 Договора о ЕЭС. Причем, существенным было то, что в указанном случае удачно для истцов совпали два фактора. Первое - это адресность акта. Если бы постановление было обращено ко всем производителям сахара, то оспаривать его в ЕСП было бы невозможно, но... в приложении к нему были названы те фирмы, которые изготовляли изоглюкозу, заменитель сахара, в т.ч. истец - предприятие "Братья Рокетт СА", которого касалась пошлина в первую очередь. Таким образом, постановление обрело характер решения. ЕСП с этим согласился, дело было принято к рассмотрению. Второе - временной фактор. Дело в том, что по замыслу ЕК "схема экспорта сахара должна была начать действовать с июля 1979 г. Если бы с этого времени не удалось ввести постановление о дополнительной пошлине на сахаропроизводителей, то экспорт сахара был бы убыточным. Значит, ЕК должна была поспешить. К марту 1979 г. ЕК подготовила проект постановления и в апреле согласно процедуре принятия законодательных актов передала его в ЕП, который должен был выразить свое мнение. Но этого не произошло по не зависящей от ЕП причине - он "умер", поскольку в июне 1979 г. должны были впервые состояться прямые выборы в ЕП. Итак, оказалось, что не стало ЕП. А срок поджимал. Что делать? Обычно, когда законодательный документ принимается в ЕС, в нем содержится преамбулярная фраза: "...приняв во внимание Мнение Европейского Парламента". На этот раз, однако, было записано, что с ЕП консультировались, но его мнение так и не было получено. СМ ЕЭС как наивысший орган ЕЭС, исходя из экономической целесообразности, принял постановление, которое и вступило в силу. Когда дело поступило в ЕСП, то прозвучали два вопроса: Может ли фирма оспаривать постановление? Что подразумевается под "консультацией с Парламентом"? По первому вопросу, как отмечалось выше, ЕСП, отметив адресность постановления, поставил его на один уровень с решением. Этим была признана правомерность обращения фирмы в ЕСП по смыслу ст. 173 (2) Договора о ЕЭС. По второму вопросу был сделан вывод, что консультация, естественно, предполагает и вывод, заключение, мнение того, с кем консультируются. Поскольку мнения ЕП получено не было, ЕСП пришел к решению, что процедура принятия основных актов ЕЭС была нарушена, а принятое таким образом постановление признал недействительным. Будем помнить, что речь шла о документе, автором которого выступила ЕК, который был окончательно одобрен СМ ЕЭС. В этом, пожалуй, главный урок: право и только право, и ничто иное, должно быть выше всего. Вопрос весьма важный, на наш взгляд, в том, все ли национальные суды имеют право обращений в ЕСП за консультацией или за предварительным заключением о соответствии аспектов рассматриваемых ими дел законодательству ЕС? Дело в том, что многие европейские авторитеты, особенно в Великобритании и, в частности, члены ЕСП, лорд Деннинг, Макферсон Лэйн, считали, что нет необходимости наделять этим правом суды первой инстанции. По их мнению, желательнее установить определенную процедуру, последовательность в рассмотрении дела. Так, первоначальное слушание может пройти в суде первой инстанции, там же может быть принято решение. Если, однако, по решению подана апелляция в суд более высокой инстанции, то только она, а возможно палата лордов, рассмотрев дело, может обратиться за разъяснением в ЕСП. Попытки "перепрыгнуть" национальные суды высокой инстанции могут быть, по их мнению, нерациональны: консультация в ЕСП затягивает судебный процесс по времени, удорожает его, но все равно не отменяет права апелляции по приговору. Нельзя не признать, что здравый смысл несомненно на стороне упомянутых авторитетов. И действительно, консультация с ECП отнюдь не тождественна передаче в эту инстанцию рассматриваемого дела. ЕСП дает свою интерпретацию в соответствии представленных ему фактов союзному законодательству, но решение по делу все равно останется за национальным судом первой инстанции, по которому может быть составлена апелляция. Так, кажется, логичнее, но закон в данном случае говорит об ином, хотя1 он сам по себе вполне гибок. По статье 177 Римского Договора адресоваться в ЕСП могут суды, которые компетентны это делать (п. 2), но не обязаны, и те, которые обратиться в ЕСП обязаны (п. 3). Во втором случае речь идет о делах, которые не могут быть рассмотрены в рамках национального законодательства. В этом случае суд первой инстанции устанавливает свою некомпетентность в конкретном деле и передает его выше. Более высокая инстанция будет и сноситься с ЕСЩ по толкованию союзных законов, и выносить решение, которое, что вполне логично, не подлежит апелляции: апеллировать некуда, поскольку ЕСП свою позицию изложил, и вновь беспокоить его не имеет смысла. Впрочем, формально- юридически это возможно, поскольку в рассмотрении дела в суде высшей инстанции j могли быть нарушения процедурного характера. К настоящему моменту национальные суды приобрели достаточно опыта в деле толкования и применения союзного законодательства, профессионализм их весьма высок. Но будем помнить, что национальные судебные инстанции длительное время "блуждали" в дебрях законов ЕЭС, не были уверены в том, могут ли они, по какому случаю и как применять их? Особо выделен вопрос о том, кто может обращаться в ЕСП в соответствии со ст. 177 Договора. В статье речь идет о судах и трибуналах государств - членов ЕС, выше мы уже установили порядок подобного рода обращений. Но исчерпывается ли судами и трибуналами список юридических лиц, которые могут запрашивать мнение ЕСП по рассматриваемым делам? Казалось бы, вопрос излишен, поскольку формулировка ст. 177 недвусмысленна. Но здесь мы сталкиваемся с интересным феноменом: ЕСП сам определяет, что является судом или трибуналом. Для ЕСП не столь важно название, как суть юридического лица. Необходимо, чтобы данное юридическое лицо отправляло судебную функцию, иными словами, было правомочно выносить обязательные решения, касающиеся прав и обязанностей индивидуумов. Так, в ходе рассмотрения поступивших материалов в 1965 г. lo делу Vassen (ECR 261) ЕСП принял обращение к нему по ст. 77 Договора арбитражного трибунала, который разбирал споры [о пенсионным вопросам в горнодобывающей промышленности. Это не был государственный трибунал, а скорее общественная организация, и тем не менее ЕСП подвел его под действие ст. 177 договора. Но дело здесь определялось тем, что соответствующее Министерство как государственный орган обязалось признать в качестве обязательного решение этого трибунала. Другой, более поздний случай в конце 1980 г. в деле Broekmeulen: ЕСП признал компетентность апелляционного комитета голландской организации профессиональных медиков на том основании, что его решения затрагивали права индивидов. А вот в это же время, но при рассмотрении другого дела, ЕСП не принял обращение к нему парижской Палаты адвокатов, поскольку ее функции не являются судебными. Указанные нюансы в подходах ЕСП, на наш взгляд, следует учитывать, имея дела с юридическими лицами ЕС. Совсем недостаточно ограничиваться текстом основного документа ЕС, каковым является Римский Договор 1957 г., нужно постоянно иметь в виду, что практическая деятельность институтов ЕС, и особенно ЕСП, постоянно вносит новации в союзный правопорядок, без знания которых деловые связи с западноевропейскими партнерами могут оказаться либо неэффективными, либо вообще ущербными. Правопорядок ЕС - это живое тело, а не скелет. И если Мы хотим иметь равноправное партнерство с ЕС, то нужно знать его правопорядок не схематично, а досконально. А пока этого нет, надо весьма осторожно подходить к подсудности заключаемых сделок в рамках ЕС, придерживаясь тех процедур и судебных (арбитражных) органов, которые нам хорошо известны. В принципе, ЕСП с готовностью рассматривает обращения к нему национальных судебных инстанций за толкованием и разъяснением тех или иных положений союзного законодательства, за которым эти инстанции, возможно, не успевают уследить или воспринимают союзную правовую норму под углом местного правосознания. Но бывают и исключения. ЕСП, естественно, не любит, когда его неквалифицированно раздражают "по пустякам". Проявилось это в нескольких случаях, но наиболее наглядно в деле Фольа против Новелло в 1980 и 1982 гг. Суть дела заключается в том, что Новелло, проживающий во Франции, заключил контракт с Фольа - итальянским винопроизводителем - на поставку вина. В контракте предусматривалось, что споры с его выполнением подсудны итальянскому суду. Контракт также предусматривал, что импорт вина не будет обложен ни итальянскими, ни французскими пошлинами в соответствие со ст. 95 Договора о ЕЭС. Как на грех, французское правительство в рамках периодически вспыхивающих "винных войн" между Францией и Италией ввело таможенную пошлину. Дело поступило в итальянский суд, который, не мудрствуя лукаво, обратился за разъяснениями в ЕСП. В целом-то, конечно, итальянский суд понять было можно: дело подсудно ему, но касается действий правительства иностранного государства. Вроде бы есть от чего хвататься за голову. Но на самом деле ничего сложного не было. ЕСП должен был вынести решение по очевидному делу о несоответствии акта французского правительства Договору о ЕЭС и направить его в ЕК. Последняя приняла бы постановление об отмене указанного акта ЕСП, получив запрос итальянского суда в 1980 г., отказало принять его к рассмотрению из-за "самоочевидности". По мнению ЕСП, имело место злоупотребление ст. 177 Договора. Тогда настойчивый итальянский судья в 1982 г. сформулировал новый запрос к ЕСП: поясните роль ст. 177 Договора и взаимосвязь между национальными судами и ЕСП. И вновь его постигла неудача. ЕСП указал ему, что ст. 177 не должна использоваться для получения "абстрактных консультаций Суда". Ее следует использовать лишь в том случае, если необходима помощь последнего "в решении конкретных дел". Многим западным ученым, кстати, данная позиция ЕСП пришлась не по душе, они ее критиковали и прежде всего на том основании, что ЕСП своим решением просто мог бы отменить акт французского правительства как противозаконный, а не усложнять процесс. На наш взгляд, они не совсем правы. ЕСП справедливо не считает нужным выполнять как работу национальных судов, так и исполнительных органов ЕС в лице ЕК. К тому же национальные суды должны привыкать к самостоятельности и не просить помощи ЕСП в делах абсолютно ясных. Понятно также стремление ЕСП не одергивать лишний раз без особой нужды правительство суверенного государства, хотя и члена ЕЭС. Когда дело рассматривается в национальном суде, но затрагиваются элементы союзного правопорядка, возникает вопрос: могут ли стороны требовать обращения в ЕСП или это компетенция суда? Соответственно, нам приходится ответить, еще на один вопрос, логически вытекающий из первого: для чего вообще обращаются в ЕСП? Статья 177 Договора предусматривает, что такое обращение происходит в целях получить толкование положений самого Договора, толкование актов Институтов ЕС или мнение относительно того, имеют ли эти акты прямое действие. Возникает вопрос, кому нужны эти толкования или мнение - суду или сторонам в деле? Конечно же суду для принятия правильного решения по делу. Сторонам это совершенно ни к чему. Соответственно даем ответ на основной вопрос: обращаться к ЕСП по ст. 177 могут только компетентные судебные инстанции (а как помним, не только суды). Итак, стороны (сторона) в деле могут видеть необходимость обращения в ЕСП, поскольку в процесс вовлечены элементы союзного правопорядка, HО... решение окончательное подлежит компетенции судьи, который считает, что ему все ясно. Должно ли сторонам настаивать? Нет, не должно, если не имеется в виду затяжка времени. Практичнее принять решение национального суда, каким бы оно ни было, и начать процесс апелляции по схеме национальной с возможным далее обращением в ЕСП. При этом, кстати, полезно помнить, что все это происходит не gratis, а стоит довольно дорого. В силу определенной сложности настоящего раздела не лишним будет привести пример. Некая английская фирма "Джонсон и Ко" занята переработкой картофеля. Его она в соответствии с предписанием ЕЭС должна приобретать у "Национальной рыночной (маркетинговой) организации". С этой целью должна быть сделана заявка и внесен залог, равный 10 % от стоимости закупки, указанной в заявке. Необходимость залога предусматривалась в соответствующем постановлении ЕК. Фирма поступила в соответствии с предписанным порядком, но... не смогла приобрести картофель в том количестве, который был указан в заявке. В результате "Национальная рыночная организация" уведомила "Джонсон и КО" о том, что последняя потеряла право на возврат залога. У фирмы сложилось тяжелое финансовое положение, грозящее ей крахом. Как ей следует поступить в этом случае? Нам, читающим эти строки без страха перед возможным крахом, не может не броситься в глаза, что, оказывается, в Западной Европе, где, казалось бы, утверждены свободные рыночные отношения, фирма "Джонсон и КО" должна приобретать картофель у конкретного продавца, который был указан не Госснабом, а предписан системой ЕЭС. И кроме того, оказывается, предписан объем залога. Мы, конечно, понимаем, что все это нужно для контроля и учета, чтобы иметь возможность изъять законно причитающийся налог с торговой операции, поскольку при стихийном рынке частник добровольно отчисления со своей прибыли в госбюджет не понесет. Но помним мы и фразу В.И. Ленина, что "социализм - это учет". И видим, что указанная в нашем примере ситуация, она вполне типична для Западной Европы, не слишком совпадает с расхожими у нас представлениями о свободном рынке. Итак, чем вызвана ситуация с "Джонсон и КО?". Постановлением ЕК о залоге. Не было бы постановления - не возникла бы ситуация. Значит, необходимо добиваться отмены постановления, признания его незаконным. Добиваться где? В суде, но... национальный суд не вправе ни отменить, ни измерить постановление ЕС - это прямая компетенция ЕСП. Но тогда нужно обращаться именно в эту инстанцию, что, однако, возможно лишь в случае если речь идет о решении, а не о постановлении, и решение должно касаться вас лично и непосредственно. Можно попытаться задействовать ст. 173 Римского Договора сославшись на locus standi. Вообще-то ст. 173 не допускает юридических действий против постановления, но через ссылку на locus standi можно попытаться убедить ЕСП, что данное постановление явно имеет характер решения, поскольку касается вас прямо и лично. К сожалению, однако, это постановление касается и многих других покупателей картофеля, которые, разумно определив свои заявки, не оказавшись в положении "Джонсон и КО". Иными словами, шансы притянуть сюда Locus standi и добраться с помощью ст. 173 до ECП равны нулю. Значит, нужно начать с другого конца. По ст. 177 можно запросить мнение ЕСП, но сделать это может только национальный суд. Итак, первое, что необходимо, - обратиться с исковыми заявлением в ближайший магистратский (районный) суд. Но лучше было бы адресоваться в Высокий суд Англии, у которого, скажем так, "короче" отношения с ЕСП. Термин римского права: "норма, на которую можно опереться", "точка опоры", "норма, применимая к личности". Иск оформляем на Национальную рыночную организацию, требуя от нее возврата залога. В ходе слушания дела суд сам решит, необходимо ли обращение в ЕСП. Если для него дело является бесспорным, т.е. решение будет не в вашу пользу, то обращаться в ЕСП суд не станет. К тому же процедуры и разъяснения к ним, данные по аналогичным делам побуждают национальный суд учитывать все правовые обстоятельства дела, временной и стоимостный факторы. ^- Относительно правовых обстоятельств мы отмечаем, что в 1985г. ЕСП слушал дело R v Intervention Board for Agricultural Produce, ex parte ED and F Man (Sugar) Ltd., (3CMLR 759). Тогда крупная фирма, торгующая сахаром, опротестовала судебное решение, ссылаясь на то, что постановление якобы нару-1ло правовой принцип, признанный в ЕЭС, о пропорциональности. Заметим: дело слушалось в национальном суде, а на его решение была подана апелляция, и ЕСП признал ее обоснованность и, опираясь на принцип пропорциональности, отменил постановление. Итак - наши действия: представляем иск в национальный суд против Национальной рыночной организации, ссылаясь на locus udi. Таким путем пытаемся добиться признания того, что в отношении фирмы "Джонсон и КО" постановление было по своей сути решением. Если суд с этим согласится, то он запрашивает мнение ЕСП. Дело затягивается, а мы тем временем просим суд до вынесения решения по делу (которое можно ожидать больше года) принять временное решение о возврате залога. Это даст фирме финансовую передышку. Если же суд не станет обращаться в ЕСП, а сам вынесет по вашему делу отрицательное решение, вы вправе апеллировать к ЕСП, используя принцип пропорциональности. То, что вам не удалось связать себя с locus standi, не имеет уже значения для ЕСП. В деле 1987 г. Rau v Balm ЕСП однозначно заявил, что наличие Locus standi или отсутствие такового для него не играет роли. Он примет дело к рассмотрению в порядке апелляции. И одновременно, по аналогии с более ранним делом Фото-Фрост1, может предоставить отсрочку до принятия решения, которая поможет вернуть залог, хотя бы и временно. В связи с изложенным делом и вне его следует помнить, что национальный суд не может отменять или изменять акты союзных инстанций. И дело даже не в тех или иных уставных положениях, а в том, что любой суд может принять решение только выслушав стороны. Но дела слушаются одновременно во многих странах, куда даже при всем желании авторов постановлений их представители явиться не могут. Поэтому все и отдано "на откуп" ЕСП и это вполне логично. В связи с возможностью для национальных судебных инстанций обратиться за толкованием тех или иных союзных актов ЕСП следует видеть одну существенную особенность. Национальный суд последней инстанции, решения которого не подлежат апелляции, как правило, должен обратиться в ЕСП. Смысл заключается в том, что, если он этого не сделает, то в ЕСП обратится проигравшая сторона. А если дело рассматривается в суде первой инстанции, то запрашивать мнение ЕСП не обязательно. Это не значит, что нельзя. Большинство судей в порядке подстраховки скорее предпочтут получить мнение европейской судебной инстанции, прежде чем вынести решение. Обращаясь в ЕСП, судья должен помнить, что последний дает разъяснения по положениям Римского Договора и по актам, принятым Институтами ЕС. Но он не станет высказывать мнение о соответствии национального законодательства законодательству ЕС и воздержится от комментариев по применению норм союзного права в национальном правопорядке. Если бы ЕСП это делал, то он бы, по сути, предопределял решения по конкретным делам, что практически и невозможно, да и не нужно. Судит национальная инстанция, а не ЕСП. Решив обратиться в ЕСП, судья должен кратко и точно сформулировать свой вопрос. Казалось бы, это дело техники и юридической грамотности, которое не составляет проблемы для судьи. Не совсем так. Во многих случаях ЕСП вынужден уточнять и переформулировать вопрос. Судья по не вполне понятным причинам хотел бы получить от высшей европейской инстанции такой ответ, который бы предрешал исход дела. И вопрос свой он формулирует должным образом. А ЕСП преследует иные цели, не вмешиваясь в дела не своей компетенции. Впрочем, довольно часто ЕСП, излагая принцип, который по его мнению применим к конкретному судебному разбирательству, предопределяет исход дела. Это следствие объективного хода дела, а не субъективной позиции европейских судей. Когда говорилось об обязанности последних судебных инстанций обращаться в ЕСП за толкованием положений союзного законодательства, нами использовалась оговорка, что они это делают "как правило", т.е. не всегда. В судебной практике ЕЭС так оно и было. И соответствующий принцип ЕСП утвердил в 1982 г. в деле КИЛФИТ СА против министерства здравоохранения. Принцип этот: acte clair, заимствованный из французского права. Речь шла о том, что французские судьи, сталкиваясь с положениями международных актов, должны были обращаться за разъяснениями в Министерство иностранных дел. Исключение составляли случаи, когда принятые, международные акты ясны (acte clair) и у судей сомнений не вызывают. Этот принцип был применен и в правопорядке ЕЭС. Судьи, если они считают, что в разъяснении ЕСП нет необходимости, могут его не запрашивать. Могут, но это еще не значит - должны. Судьи склонны перестраховываться, понимая, что возможны и ошибки. Предпочитают направлять запросы даже по весьма ясным делам. И одним из них явилось упомянутое дело КИЛФИТ. Истцом выступили итальянские компании-импортеры шерсти из стран - не членов ЕЭС. С 1968 г. они в соответствии с итальянским законом платили сборы за санитарную инспекцию шерсти при пересечении границы. К 1982 г. импортеры, однако, обнаружили, что существует постановление ЕЭС, отменяющее подобные сборы с импортных товаров. Компании обратились в национальный суд и предъявили соответствующий иск к министерству здравоохранения Италии. В суде первой инстанции представители министерства выиграли дело, сославшись на то, что в приложении II к Римскому Договору ст. 30 предусматривает либерализацию импорта, в списке товаров шерсть указана не была. Но сами списки составлялись в 1957 г., т.е. четверть века назад, когда ЕЭС ставило перед собой огромные цели. С тех пор в рамках ЕЭС были приняты акты, которые практически устранили импортные ограничения. В суде этот факт был принят во внимание, решение основывалось на буквальном понимании положений Римского Договора. Запрашивать мнение ЕСП судьи не стали. В апелляционной инстанции все повторилось. И тогда компании возбудили дело в Верховном суде Италии, по решению которого не может быть апелляции, а значит, национальный суд обязан запросить мнение ЕСП. Министерство здравоохранения пыталось не допустить этого, упирая на то, что дело это ясное, и положения Договора имеют преимущественную силу перед последующими актами ЕЭС. ЕСП, естественно, не стал решать дело по существу. Он выделил с его точки зрения главный аспект - обязательность или отсутствие таковой для национальных судов обращения в ЕСП в случаях, когда речь идет о толковании актов ЕЭС. ЕСП дал заключение, что обращение необходимо для национальных судебных органов высшей инстанции во всех случаях, когда имеет место спор или сомнения. Не делать этого можно в том случае, если применение этих актов не влияет на принимаемое решение или нет сомнений относительно их смысла. Итак, разъяснение высшей инстанции дано. Что дальше? A дальше опять имели место ошибки в, казалось бы, очевидных ситуациях. Например, английский апелляционный суд, следуя за решением суда первой инстанции, согласился, что общий запрет нa импорт какого-либо товара не является "количественным ограничением на импорт", предусмотренным ст. 30 Договора о ЕЭС. Хотя по этому поводу уже были разъяснения ЕСП. Или: Государственный Совет Франции при решении одного из дел (Cohn- Bendit) вдруг постановил, что директива ЕЭС не имеет прямого действия. Или еще: Германский федеральный конституционный суд, рассматривая одно дело в 1989 г., заявил, что он будет пересматривать все случаи, когда суды в соответствии со ст. 177 отказывались запрашивать мнение ЕСП. Подобных примеров достаточно. Это, конечно же, перегибы в чем-то даже очень странные, поскольку ошибаются высокие инстанции, люди, несомненно, высочайшего профессионализма и мудрости. Но такова жизнь. Там, где происходит что-то новое, ошибок бывает больше, чем обычно. На правовом механизме и на роли ЕСП мы остановились довольно подробно не только потому, что это, пожалуй, наиболее сложный раздел для понимания сути союзного правопорядка 3ападной Европы. Этот правопорядок развивался непроторенные путем, преодолевая огромные сложности, вызванные как разлит чием национальных правопорядков, так и разным правосознание ем, памятью, психикой, моралью и прочим. Лекция VII. Свободное движение товаров (правовое регулирование) Факторы, требующие свободы движения товаров. Недискриминационный характер соответствующих формулировок Римского Договора. Его основные нормы о свободном движении товаров. Правило разумноcmu, или первый принцип Кассис де Дижон. Второй принцип ассис де Дижон. Основания для ограничений на свободное движение товаров. Что понимать под количественным ограничением. Дела №9/81 и 113/80 ЕК против Ирландии. Дело "Сентрафарм". Права собственника патента. Общее состояние внутреннего рынка ЕС, его Перспективы в связи с расширением членства ЕС В основе идеи создания "Общего рынка" ряда государств Западной Европы лежал принцип свободного движения товаров. Масштабы производства товаров в этих странах велики, а их географические размеры малы. Производство требовало обширного дика, чему мешали национальные традиции. Мешали, прежде него, крупным производителям, тем, которых мы привыкли называть монополиями. Пересекая границы при транспортировке товара, приходилось платить таможенную пошлину, перевозка груза задерживалась на станциях, дорожала продукция. Но вспомним, что пограничные поборы шли в государственную казну и делались, можно сказать, за счет монополий, но... в общественных интересах. Конечно, возникающие преграды при деловых отношениях - это плохо, но и не совсем хорошо, если 1 устраняются в интересах определенной группы товаропроизводителей и купцов за счет населения. И еще: открывались пограничные ворота перед транснациональными монополиями, подставляя мелкого и среднего национального производителя под конкурентные удары крупного космополитического бизнеса. И если сейчас многие западные авторитеты заявляют, что создание "Общего рынка" (ОР) - это хорошо, мы можем придерживаться иного мнения. Пока что, насколько известно, никому в голову не пришло просчитать "обратно", т.е. какая ситуация сложилась бы сейчас в Западной Европе, если бы ЕЭС не было создано? Что было бы, если бы государства ЕЭС, близившись политически, как это произошло, поставили во главу угла не интересы ТНК, т.е. одной, самой мощной группы предпринимателей, а общий интерес всех национальных товаропроизводителей? Мы специально акцентируем внимание на этих вопросах, поскольку творцы Евроазиатского или иного союза в рамках СНГ должны будут открыто поставить и обсудить вопрос: чьи интересы преследует цель создания экономического и иного союза? Если такая цель не будет поставлена, т.е. дело изначально начнется с недомолвок, ни к чему хорошему это не приведет. Нельзя создавать сообщество государств любого типа по принципу: "два пишем, три - в уме". Руководители западноевропейских стран знали, какая организация им была нужна, и потому формулировки основного документа - Римского Договора 1957 г. - столь точны, ясны и недискриминационны. Выделяем последнее слово потому, что в данном контексте недискриминационность носит негативный смысл. Как раз и надо было бы поставить мелкий и средний бизнес в несколько особое, облегченное положение. А когда формально все равны, в конце концов выигрывает сильнейший. И когда с течением времени эти руководители под нажимом национального бизнеса попытались ввести хоть какие-то охранительные меры, это пресекалось как исполнительными органами ЕЭС, так и ЕСП. Основные нормы Римского Договора, касающиеся свободного движения товаров, немногочисленны. Трактовка трудностей не вызывает. Их всего две. Статья 30 Договора гласит: "количественные ограничения на импорт и все меры, имеющие аналогичное действие, без ущерба для последующих положений, запрещаются между государствами-членами". Статья 34 содержит такое же положение относительно экспорта. В приведенной формулировке наше внимание привлекают конечно же, три элемента: 1. Что такое количественные ограничения? Идет ли здесь речь только о физических объемах товаров или имеются в виду такие возможные действия сторон, способных косвенно негативно повлиять на импорт (экспорт)? 2. Как понимать выражение "...без ущерба для последующих положений..."? 3. Что это за "...меры, имеющие аналогичное действие..."? Ниже мы ответим на поставленные вопросы более подробно, а пока начнем с последнего вопроса. В деле Pranti (1984, ECR 1299) ЕСП отметил, что он предпочитает давать не трактовку de minimis мерам, имеющим ограничительное воздействие на торговлю, а смотреть на проблему широко. Предполагается, что любые законодательные или административные меры, которые весьма косвенно, но все-таки отрицательно скажутся на торговых операциях в рамках ЕЭС, противоречат ст. 30 (или ст. 34) Договора. Но отрицательный эффект следует доказать, что часто совсем не просто. Особенно ярко позиция ЕСП и сложности проблемы проявились в деле Torfaen Borough Council v В and Q (1989, ECR 765Й Дело возникло в связи с тем, что некоторые торговые фирмы Beликобритании в нарушение Акта о предприятиях торговли (Shops, принятого парламентом в далеком 1950 г., решили организовать торговлю своими товарами по воскресеньям. При этом ссылались на то, что указанный Акт не соответствует Римскому Договору, поскольку ставит их в неравное, положение с торговыми фирмами континента, не имеющими ограничений на торговлю в воскресенье. Дело слушалось в английском муниципальном суде, и по нему в соответствии со ст. 177 Договора было запрошено мнение ЕСП. Последний долго раздумывал, а затем выдал довольно замысловатую сентенцию подобно дельфийскому оракулу. В ней отмечалось, что упомянутый Акт относится не только к внешней, но и ко внешней торговле тоже. И если бы ЕСП, остановившись на этом, сделал вывод, что он не нарушает Римский Договор, то все было бы ясно. Но он этого не сделал, а продолжал далее, заявляя, что "прежде всего необходимо уяснить, являлось ли оправданным" принятие Актa о предприятиях торговли, который отражал социальный и экономический выбор..., и который был оправдан". Но возникал вопрос, такая ли нормативная основа нужна для достижения цели. И затем - ответ ЕСП: "ограничительное воздействие этой нормы на торговлю Сообщества не должно превышать то, что присуще (intrinsic) нормам подобного рода". Национальные судебные инстанции долго ломали головы над полученной формулировкой, но к определенному выводу так и не пришли. Послали новый запрос в ЕСП, на который в конце концов получили более ясный ответ, где сообщалось, что для того чтобы определить, превышает ли воздействие Акта на торговлю ЕЭС законные пределы, необходимо определить, "является ли воздействие прямым, косвенным или всего лишь спекулятивным, и препятствует ли оно продаже импортных товаров больше, чем продаже товаров национальных". Фактически такое заключение ЕСП означало, что Акт 1950 г. не противоречил законам ЕЭС. В связи с рассмотрением подобных дел ЕСП вывел "правило разумности" (rule of reason), которое предполагалось применять к случаям, когда отсутствует прямое правовое регулирование. Естественно, что определение "разумности" является прерогативой ЕСП. Начало этому правилу положило в 1974 г. так называемое дело Дассонвия2. Суть его состояла в том, что некий господин Дассонвий ввез в Бельгию из Франции определенное количество шотландского виски. Но бельгийский закон требовал, чтобы ввозимые в Бельгию товары сопровождал сертификат с места их производства, выданный государством. А Дассонвий смог предоставить лишь сертификат производителя, который местные власти не при знали и назвали "фальшивкой". Национальный суд Бельгии в соответствии со ст. 177 Договора о ЕЭС направил запрос в ЕСП. ЕСП нашел, что бельгийские меры "способны нарушить" ст. 30 Договора, исходя при этом из "разумного" понимания того, что, если товар соответствует требуемым критериям, то требование о том, чтобы сертификат его происхождения исходил из строго определенного источника, является бюрократической уловкой, препятствующей свободному движению товара. "Правило разумности" было применено позже в известном дел Кассис де Дижон и было сформулировано ЕСП в качестве принципа. Указанное дело касалось ввоза в Германию определенного спиртного напитка из Франции, который имел меньшую крепость, чем это предписывал немецкий стандарт. Германская сторона попыталась воспрепятствовать ввозу этого напитка. Решение ЕСП в этой связи свелось к следующему. Если на уровне ЕЭС не были установлены единые стандарты, то на национальных уровнях они могут отличаться, что не должно служит препятствием для свободного движения товаров. В то же время могут иметь место и определенные ограничения, если это необходимо: а) для строгого финансового учета; б) охраны здоровья населения; в) обеспечения честной конкуренции; г) охраны интересов потребителя. Позже, в 1989 г., в деле ЕК против Дании была добавлена еще одна цель - защита окружающей среды. Изложенное решение стали называть: первый принцип Кассис де Дижон. Его же называют и "правилом разумности", дающим основание законно не соблюдать ст. 30 Договора. Второй принцип Кассис де Дижон вытекал из решения ЕСП о том, что "товары, которые законно продаются в одном государстве - члене ЕЭС, должны считаться удовлетворяющими "обязательным требованиям" другого государства-импортера - члена ЕЭС". При этом ЕСП специально отметил, что не видит причины, по которой товар, законно произведенный и продаваемый в одной стране, не может поступать на рынок другой в рамках ЕЭС Естественно, и в отношении целей, изложенных в принципах Кассис де Дижон, неоднократно вспыхивали споры, в которые даже втягивались инстанции вне ЕЭС. Так, в 1985 г. слушалось дело ЕК против Германии. Последняя отказывалась допустить на свои рынки иностранное пиво с определенными присадками, ссылаясь на необходимость защиты здоровья населения. ЕСП для выяснения истины обратился за помощью к Всемирной организации здравоохранения (Женева) и Организации по удовольствию и сельскому хозяйству (Рим), являющимся специализированными учреждениями ООН. Касательно другого элемента ст. 30 о том, что она применяется "без ущерба для последующих положений" Договора, можно метить, что речь идет о толковании данной статьи в контексте всего Договора и особенно о ее связи со ст. 36. В последней говорится, что "...положения статей 30 и 34 не препятствуют запрещениям или ограничениям на импорт или на транзит товаров, основанным на общественной морали, государственной политике или государственной безопасности; охране здоровья и жизни людей, животных или растений; охране национальных достояний, имеющих художественную, историческую или археологическую ценности; или на охране промышленной или коммерческой собственности. Такие запрещения или ограничения не должны, однако, являться средством произвольной дискриминации или замаскированным ограничением на торговлю между государствами-членами". Формулировка изложенной статьи позволяет, точнее, дает возможность в определенных случаях отклоняться от твердого принципа ЕЭС - обеспечить свободное движение товаров. Учитывая это, ЕСП однозначно определил, что тяжесть доказательства того факта, что принимаемые меры подпадают под действие ст. 36 Договора, лежит исключительно на стороне, принимающей эти меры. Суд же оставляет за собой возможность убедиться, что согласно последней фразе статьи они не являют собой произвольную дискриминацию или скрытое ограничение. Относительно оснований, которые по ст. 36 можно использовать для введения ограничений (запрещений) на импорт (экспорт), представляется необходимым сказать следующее. Общественная мораль устанавливается каждым государством в Отдельности. Единого стандарта в рамках ЕЭС не существует. ЕСП, о своей стороны, также не претендует на роль главного моралиста. Поэтому общее требование к ввозимым материалам состоит в том, чтобы подобная им продукция уже должна либо производиться в стране, либо продаваться. А это, в конечном итоге, устанавливают национальные власти. Компетенция ЕСП при необходимости состоит в уточнении, не прикрывает ли государство свои ограничительные меры во внутрисоюзной торговле ссылками на Общественную мораль. Свою позицию ЕСП изложил в деле R v Henn and Darby (1981) АС 850, где речь шла о правомерности действий британской таможни, задержавшей груз порнографических материалов. ЕСП признал, что действия таможни не нарушают ст. 30 Договора, поскольку материалы подобного рода не могут продаваться в Великобритании на законном основании. С другой стороны, в аналогичном деле Conegate v Customs an< Excise Commissioners (1986, ECR 1007) ЕСП принял сторону импортера. Речь шла о ввозе в Великобританию резиновых кукол, предназначенных для сексуального удовлетворения мужчин. ЕСП при этом отметил, что согласно британскому правопорядку, если бы такие куклы производились в Великобритании, чему не было препятствий, то такую продукцию можно было 6ы свободно продавать. ЕСП не осудил и не одобрил положение в британском правопорядке, но дал понять, что нельзя просто так ссылаться на общественную мораль: закрепите нормы морали в законе, а потом на них ссылайтесь. В противном случае это уже не общественная мораль, а мораль отдельных чиновников. Такие основания, как государственная политика и государственная безопасность, почти не использовались. Дело в том, что эти основания влекут за собой обязанность доказать, что имеет место серьезная угроза основам общества и государства. В 1992 г. ирландское правительство пыталось сослаться на подобного рода угрозу, потребовав, чтобы импортеры нефти не использовали горючее на собственные нужды с ирландских нефтеперегонных заводов. При этом утверждалось, что поддержание жизнедеятельности указанных заводов существенно для национальной экономики. Попытка эта ни успеха, ни развития не получила. На охрану общественного здоровья ссылались чаще и, скажем так, с переменным успехом. Вспомним случай с общественной моралью. ЕЭС не установило единых стандартов и критериев охраны общественного здоровья. Значит, решающими оказываются национальные стандарты, которые должны быть в равной мер применимы как к чужим лицам, так и к своим. Например, в деле Аргонеза, рассмотренном ЕСП в 1991 г, была выражена поддержка мерам испанского правительства, запретившего устанавливать вдоль автомобильных дорог щиты с рекламой алкогольных напитков. Основание: забота об общественном здоровье. Меры эти носили недискриминационный характер и иностранные фирмы не могли требовать больше того, что имеют их испанские коллеги. С другой стороны, в случае Commission v UK (1982, ECR 2793) когда англичане пытались запретить импорт куриного мяса из Франции под предлогом, что мясо якобы заражено ньюкаслской болезнью. ЕСП нашел, что эти попытки находятся в противоречии со статьей Договора. Болезнь, кстати, так и не обнаружили. Такое основание, как охрана национального достояния, вообще не использовалась. Скорее всего последнее пригодно для случаев, когда государство вознамерится запретить экспорт каких-то художественных ценностей по сделке собственника с иностранным покупателем. Такие ценности движутся через границы, но коллизий пока не возникало. Bkb они не представляют большой ценности или, скорее всего, государство предпочитает не ввязываться в тяжбы с частными лицами. В конце концов, государство - это совокупность потенциально частных лиц, которые рано или поздно покинут государственную "лодку" и пересядут в частную. Охрана прав интеллектуальной собственности относится также к прерогативе государства. С этой точки зрения территория Общего рынка поделена по национальным границам, что создает для институтов ЕМ и для ЕСП большую проблему. И действительно, смысл и дух актов ЕЭС требует интеграции, совместных действий, но все это останавливается у входа в границы национальной интеллектуальной собственности, которую извне даже проверить невозможно: есть ли она, нет ее, какова она? В таких условиях ЕСП приходится осторожничать. ЕСП старается определить, имеются ли права на интеллектуальную собственность, а затем - реализуются ли они, и нужна ли им защита. В первом случае, когда национальное законодательство устанавливает такие права, ЕСП предпочитает не вмешиваться, а во втором случае определяет соответствие имеющих место действий (реализации прав) законам (правилам) ЕС. Ha практике это означает: государство само, к примеру, определяет, что и как патентовать в рамках своих границ, но, запустив патент в производство, не должно препятствовать движению патента в другие государства в виде интеллектуальной или товарной (материальной) собственности. Справедливо, кстати, отметить, что в отношении интеллектуальной собственности ЕСП имел в виду положения ст. 222 Договора, в которой определенно заявляется, что право ЕЭС ни в коей мере не ущемляет прав собственности. Иными словами, то, что имеете, не может быть затронуто нормой права ЕС, а если ваша собственность, в т.ч. интеллектуальная, начинает движение, то этим провоцируется действие соответствующих норм. Следует отметить, что ст.ст. 30 и 34 Договора имеют прямое действие и не нуждаются в национальном механизме для их реакции. И наконец, мы подошли к первому элементу ст. 30 о количественном ограничении. Выше уже говорилось о том, что общий запрет на ввоз какого-либо товара составляет количественное ограничение. Таковыми являются сокращения физических объемов ввозимых товаров, что и составляет прямое ограничение. Но ограничение может быть косвенным, и это, пожалуй, представляет для нас большой интерес по простой причине: прямым образом конкретную правовую норму обычно не нарушают, а обходными путями пользуются многие. Это имеет место в ЕС, и, несомненно, будет происходить и у нас, если страны СНГ станут действительно когда-нибудь интегрироваться. Обходных путей изобретают много, но метод, как правило один: сохранить в неприкосновенности норму и получить нужный результат, иными словами, сохранить видимость законности действий. В ЕС ЕСП выработал собственный контрметод, который идет не от нормы права, что казалось бы вполне логичным, а от получаемого результата. Но результат может быть и не обязательно физическим, ощутимым. Для большего понимания рассмотрим дело, которое ЕСП рассматривал в 1981 г. и которое имело существенный правовой политический эффект. Дело (249/81) было возбуждено ЕК против Ирландии. Ирландия, экономика которой в конце 70-х годов испытывала изрядные трудности, не могла выйти на нужный уровень конкурентоспособности. Правящие круги государства выход увидели в том, чтобы побудить каким-то образом своих граждан покупать продукцию сделанную в Ирландии. Создали общественный фонд, который развернул кампанию под лозунгом "Покупайте ирландское!" В 1981 г. под давлением деловых кругов других государств ЕЭС проводимой кампанией заинтересовалась ЕК, направив правительству Ирландии "обоснованное мнение" (reasoned opinion), в котором обращалось внимание на то, что кампания противоречит ст. 30 Договора, поскольку таким путем создаются помехи экспорту иностранных товаров в Ирландию. "Обоснованное мнение" требуется от ЕК в тех случаях, когда член ЕЭС в чем-то не следует положениям Римского Договора, своего рода последнее предупреждение перед обращением ЕК в ЕСП. В этом документе обычно излагается факт нарушения Договора, приводятся аргументы ЕК, предлагаются меры по исправлению положения, устанавливается разумный срок. Ирландское правительство предполагало подобное развитие событий и, судя по быстрой и решительной реакции, было к этому готово, парировав тем, что ст. 30 Договора применима лишь к мерам правительства, которые носят обязательный характер. Компания, говорилось далее, оказывает всего лишь моральную и некоторую финансовую поддержку отдельным отраслям ирландской промышленности, и делается это, кстати, не правительством, а общественным фондом. Такая помощь, доказывали ирландцы, по ст. 92 Договора позволительна даже правительству, если речь идет о борьбе с безработицей. И уж совсем мощным был аргумент о том, что никакого ограничения иностранным торговым операциям не последовало, т.к. за время кампании доля ирландской продукции на внутреннем рынке страны снизилась с 49,2 % до 43,4 %. ЕСП, как это ни странно, отверг ирландские аргументы на основании подозрения, что замысел ирландского правительства состоял в "выталкивании" чужих товаров с внутреннего рынка. По мнению ЕСП было неважным, удался этот замысел или нет. Главное: кампания "Покупайте ирландское!" может потенциально создать препятствия к свободному движению товаров в рамках ЕЭС. И совсем неважно, что не принималось мер, обязательных к исполнению. Достаточно того, что кампания могла как-то негативно повлиять на поведение торговых партнеров по ЕЭС и соответственно "помешать достижению целей Договора, изложенных в статьях 2 и 3". Что касается роли правительства Ирландии, то ему вменили "поощрение" кампании, поскольку (хотя доказано это и не было) ее, якобы, частично финансировало. С точки зрения любого процесса вышеизложенное может лишь вызвать улыбку специалиста, но одновременно и восхищение настойчивостью ЕСП, который совершенно очевидно решил дело в соответствии не с правом, а с торговым правосознанием. Кстати, позиция ЕСП вряд ли удивила ирландцев, которые задолго до этого проиграли не менее странное дело (113/80). Правительство Ирландии в рамках своей компетенции приняло указ о том, что продаваемые в стране "сувениры Ирландии" должны иметь либо метку с указанием страны-производителя, либо надпись "иностранный". Правомерность и логичность указа с любой точки зрения сомнений не вызывают. И все-таки ЕСП счел указ противоречащим ст. 30 Договора, как подрывающий принципы свободной торговли. Выше приведены примеры публично-правового характера, дои из сторон в которых выступало правительство. Но можно ввести много примеров из сферы частного права. В 1974 г. ЕСП рассматривал так называемое дело "Сентрафарм"'. Фирма "Сентрафарм" завезла из Англии и Германии лекарство по лечению инфекции мочеточников, носящее торговую марку "Неграм", которое стала распространять в Нидерландах. Лекарство было закуплено вполне легально по цене, ниже на 50%, имеющей место на нидерландском рынке. В использовании разницы цен состоял смысл этой торговой (по сути, конечно же, спекулятивной) операции. Патент на лекарство, как и торговый знак, принадлежал фирме "Стерлинг Уинтроп групп Лтд" и был зарегистрирован как в Великобритании, так и в Нидерландах. Согласие группы "Стерлинг" на эту операцию получено не было. В июне 1971 г. группа "Стерлинг" обратилась с иском в голландский суд, требуя, чтобы "Сентрафарм" прекратил "нарушение патентных прав" этой группы. Суд данный иск отклонил. Групп "Стерлинг" обратилась с апелляцией в Верховный суд Нидерландов, который в соответствии со своим правом по ст. 177 Римского Договора запросил мнение ЕСП. ЕСП, рассматривая этот запрос, исходил из того, что Договор о ЕЭС, как общее правило не затрагивает прав собственника. Но в данном случае речь шла об интеллектуальной собственности, а не о материальной. Значит, и отношение к праву на такую собственность должно быть специфическим. Необходимо было в разумной мере скоординировать право собственника интеллектуальной продукции на защиту его интересов с правом собственника товара на свободу его перемещения в пределах "Общего рынка". Решение ЕСП, определившее общий подход к подобным делам, состояло в следующем: собственник патента может с полной гарантией своих прав наладить первичное производство продукции. Но может также делегировать свои права на производство другой фирме. Но однажды начав производство, он не определяет движение готовой продукции. Вопрос этот делится условно на две части: по патентному праву собственник патента имеет свое вознаграждение от пользователя патентом, но его не касается дальнейшее движение полученной продукции. Если предположить нечто другое, то получится ситуация, когда собственник патента по своему желанию мог бы делить ЕР ЕЭС на государства, где продажа продукции возможна, и все остальные. Это, естественно, противоречит целям Римского Договора. Другой пример - дело о "Дёйтче Граммофон" (78/79; ECR 487). В нем речь шла о праве записи и распространении музыкальных произведений, иными словами, о праве промышленной собственности. И, опять-таки, ЕСП провел различие между правом на такую собственность, которое не может нарушаться, и его использованием, которое регулируется преимущественно нормами союзного права в интересах всего ЕЭС. Несколько сложнее возникает ситуация в случае, когда продавец приобретает в одной стране товар, перевозит его в другую, меняет товарный знак и упаковку и выставляет на продажу. И все это проделывается без согласия патентодержателя и производителя. Или иной вариант: сохраняется при этом торговый знак, но меняется упаковка. Часто это вызывается, кстати, не злым умыслом, а необходимостью следовать определенным национальным стандартам. Показательно в этом смысле еще одно дело ЕСП (102/77) с участием "Сентрафарма"'. Фирма "Сентрафарм" закупила в Англии лекарство "Валиум" - таблетки, произведенные филиалом группы "Хоффман - Ла Рош", упакованные в емкости по 100 и 500 штук. Перевезла его в Германию, переупаковала в новые емкости по 1000 штук, приклеила торговую марку группы "Хоффман - Ла Рош" и пустила в продажу. "Хоффман - Ла Рош" предъявила в суд претензии против подобного "пиратства" со стороны "Сентрафарма". ЕСП, разбирая апелляцию по данному делу, дал заключение, что торговый знак (марка), упаковка и иные условия, связанные с оформлением товара, не могут сдерживать развитие торговли между государствами ЕЭС и не подпадают под положения ст. 36 Римского Договора. Будем иметь в виду, что национальное законодательство в указанном вопросе более строгое и не позволяет конкурентам свободно приобретать товар, а затем переделывать упаковку, менять торговый знак и производить иные действия, нарушающие права производителя. Hо это справедливо лишь в отношении торговых опраций, не выходящих за границы страны. Если же товар пересек границу, он передвигается далее в соответствии с союзной юрисдикцией. Иными словами, если товар, к примеру, прибыл из Англии во Францию, а немецкая фирма - производитель товара выставит какие-то претензии, французский суд, рассматривая их обязательно запросит мнение ЕСП, которое будет аналогично приведенному выше. Налицо, конечно, действие двух в чем-то пока еще различных правопорядков - союзного и национального. И это сдерживает развитие торговли. В результате, хотя "Общий рынок" и существует сорок лет, объем внутренней торговли ЕС (ЕЭС) остается еще далеким от желаемого и возможного. Так, например, в свое время СССР при едином, по сути, правопорядке в межреспубликанскую торговлю был вовлечен 21 % валового национального продукта (причем в Украине этот показатель был 27 %), а в странах ЕЭС аналогичное соотношение торговых взаимосвязей все еще едва достигает 14 %. Указанный показатель в ЕС вряд ли улучшится, поскольку в него вошли еще три национальных правопорядка и соответственно три национальных рынка, которые пока еще не испытали воздействия на себе норм права ЕС, знают это право относительно, а значит до поры до времени будут проявлять известную осторожность во внутрисоюзной торговле. Лекция VIII. Свобода, делового обоснования и оказания услуг Порядок обоснования для граждан из стран ЕС. Статья 52 Римского Договора. Национальный порядок регистрации и регулирована предпринимательской деятельности. Прибыльность как условие обоснования - статьи 58 и 59 Договора. Обеспечение безопасности прав и собственности акционеров. Группировка Европейского Экономического Интереса. Проект: Европейская Компания. Порядок предоставления услуг. Возмездность услуги. Приоритет национального закона при соблюдении европейских требований. Взаимное признание высшего образования. Проблема признания квалификации юристов. Получение услуг, позиция ЕСП. Возможность ограничений права предоставлять (получать) услуги. Проблема возмещения ущерба. Дело Рейнерса против государства Бельгия. Дело Ван Бинсбергена. Когда в контексте правопорядка ЕС речь идет о свободе обоснования, то имеют в виду право на беспрепятственное учреждение бизнеса по всей территории ЕС на постоянной основе. Юридические и физические лица могут, свободно передвигаться из одного государства ЕС в другое, согласно правовым норма ЕС остановиться в одном из них по своему выбору и развернуть бизнес в соответствии с национальным законодательством. Это предполагает, что иностранный предприниматель из государства ЕС имеет те же права, что и местные бизнесмены. Иными словами, этот предприниматель может, сославшись на намерение учредить дело, свободно въехать в любую страну ЕС, а затем с соблюдением местных правовых норм и процедур заняться любым законным бизнесом, руководствуясь ст. 52 Римского Договора, которая предусматривает устранение каких бы то ни было ограничений на свободу для граждан государства - члена ЕЭС, же лающих обосноваться на территории другого государства - члена ЕЭС с целью создания бизнеса. Такая свобода включает право основать дело и заниматься бизнесом или самостоятельно, или путем создания предприятия "в особенности компаний или фирм", на условиях, аналогичных тем, которые действуют применительно к местным гражданам. В отношении государств - членов ЕС ст. 52 Договора устанавливает запрет на принятие любых законодательных и административных мер, которые могли бы служить препятствием для деятельности бизнесменов из другого государства - члена ЕС. Показателен в этом смысле пример из вышеупомянутого дела ЕСП Factortame (1991), когда испанские рыбаки использовали суда, зарегистрированные в Англии, для лова рыбы в экономической зоне Англии в счет рыбной квоты последней. Как мы помним, Британский парламент принял в 1988 г. Акт о торговом судоходстве, в который было заложено требование о том, что собственниками судов должны быть только британские подданные. ЕСП в указанном деле нашел содержание упомянутого Акта противоречащим ст. 52 Римского Договора и, по сути, дезавуировал (отменил) этот Акт. Конечно, каждое государство имеет свой порядок регистрации и регулирования предпринимательской деятельности: требовать однообразия в этом порядке можно, но пока что вряд ли реально. Многолетние усилия ЕК ЕЭС в этом направлении так и остались тщетны. Но можно, однако, добиваться того, чтобы порядок этот был недискриминационным и не давал преимуществ местным предпринимателям. Статья 58 в п. 1 говорит о том, что компании создаются в соответствии с законом одного из государств - членов ЕЭС, в котором регистрируется его штаб- квартира, центральная администрация, и где осуществляется основная предпринимательская деятельность. В другой стране ЕЭС компания может свободно создавать свои филиалы (отделения) или дочерние компании. Одним из главных условий признания компании в Другом государстве - члене ЕЭС является способность работать прибыльно. Юридические (физические) лица, не ставящие целью своей работы получение прибыли, не подпадают под действие ст. 58 Договора. Здесь имеет место общее требование: как рабочий, въехавший в страну должен работать за зарплату, так и компания, обосновавшаяся в другой стране ЕЭС, должна приносить прибыль. Требование о прибыли воспроизводится вновь в ст. 59 Договора, относящейся к оказанию услуг со стороны компаний (фирм) "в сфере промышленности, коммерции или профессионального характера". С той лишь разницей, что относительно услуг предусматривается возможность как их постоянного вида, так и временного. Мы видим, что необходимость обеспечения прибыльности "чужих" компаний находится все время в поле зрения авторов Договора о ЕЭС. И это вполне понятно, поскольку никому не хочется меть в своей юрисдикции нерентабельные хозяйственные единицы. Другое, на что обращается особое внимание, желание хоть как-то единообразить правовые системы разных государств, регулирующих обоснование иностранных компаний в государствах ЕЭС. Соответственно в ст. 220 Договора содержится своего рода призыв к государствам-участникам согласовать друг с другом единообразные конвенции о признании и регулировании деятельности компаний в рамках ЕЭС. Там же упоминается о необходимости взаимного признания компаний в соответствии со ст. 58 (2) договора. Следуя ст. 220 Договора, страны первоначальной "шестерки" в 1968 г. подписали конвенцию "О взаимном признании компаний и корпоративных образований", далее чего дело так и не сдвинулось. Ратификация конвенции не состоялась, и она, естественно, в силу не вступила. Поскольку попытка создать в одном документе своего рода "право компаний" оказалась неуспешной, дальше стали двигаться путем постановлений и директив. А право компаний так и осталось ограничено рамками национальных законодательств. В результате чего право различается в странах не только по существу правовых норм, но и концепцией, в нем заложенной. Что оставалось делать ЕЭС? Было признано целесообразным обеспечить как минимум безопасность прав и собственности акционеров, членов компаний и вообще всех участвующих в операциях по деятельности компании на территории другого государства ЕЭС. Без этого просто нельзя было даже говорить о гармонизации бизнеса в рамках ЕЭС. В то же время продолжалась работа по созданию права компаний путем принятия актов ЕЭС. Около пятнадцати проектов Директив было предложено и некоторые из них были приняты. В результате были согласованы нормы, относящиеся к капиталу компаний, лицензиям, счетам и отчетности, ревизорской деятельности и распространению информации. Проведена существенная работа по развитию союзного бизнеса, но еще не достаточная. Работа продолжается. Для разрешения проблем для компаний, возникающих при пересечении ими границ, принят был и иной путь. По постановлению 2173/85 была создана так называемая Группировка Европейского Экономического Интереса (ГЕЭИ). Она должна была как облегчить компаниям разных стран возможность вести операции в различных правовых режимах, так и позволить им легко и быстро образовывать смешанные компании. ГЕЭИ совмещает в себе как признаки транснациональной компании, так и партнерской фирмы, это организация содействия компаниям в масштабе Западной Европы. Имея статус юридического лица и будучи должным образом зарегистрирована в странах ЕС, она, в отличие от компаний, не является обществом открытого типа, т.е. не выпускает в продажу акции. Офисы организаций разбросаны по разным странам ЕС, а общее число работающих в ней согласно уставному документу не должно превышать 500. К настоящему моменту завершается работа по созданию Европейской Компании, напоминающей ГЕЭИ, но с несколько иным, европейским, статусом, которая будет зарегистрирована при ЕСП в Люксембурге, где и будет определено ее постоянное местопребывание. Отличает Европейскую Компанию от ГЕЭИ, пожалуй, больший размах деятельности. Общая идея состоит в том, что, если вы намерены основать бизнес в одном из государств ЕС, сделать это, несомненно, легче при содействии столь компетентного помощника, каковым явится Европейская Компания. Предполагается, кстати, что далее последует увеличение числа компаний европейского масштаба. Но не может не возникнуть вопрос: это что - курс на монополизацию? Ответ давать пока что рано, но именно такого рода критика звучала в европейских странах, в силу чего создание соответствующего нормативного европейского аппарата движется медленно. В связи с тем, что ст. 52 Договора особо выделяет "компании и фирмы", необходимым представляется обратить внимание на ст. 58 Договора, в которой поясняется, что имеются в виду "компании и фирмы, созданные в соответствии с гражданским и коммерческим правом, включая кооперативные общества", т.е. суть компании и фирмы определяет внутренний национальный закон. Так, скажем, итальянская компания (фирма), звучащая на итальянском языке как "дита", может обосноваться в Англии при условии, что она действительно признана как "дита" по итальянскому закону. И ей совсем не обязательно формально навешивать на себя ярлык "компания", чтобы соответствовать формулировке ст. 52 Договора. Для этого, повторяем, предприятие просто должно быть прибыльным. Порядок предоставления услуг в другом государстве ЕС регулируется ст. 59 Договора. Согласно данной статье должны быть сняты любые ограничения на оказание услуг внутри ЕС в отношении граждан или юридических лиц, учрежденных в ином государстве ЕС, а не в том, где проживает клиент, принимающий услугу. Иными словами, услуга должна быть трансграничена. Вы можете, скажем, быть зарегистрированными во Франции и учредить филиал в Италии или выехать туда временно для оказания услуги. Другой вариант: вы принимаете во Франции итальянцев и оказываете им услуги по месту своей регистрации. Услуги по ст. 60 Договора должны быть обязательно возмездны, т.е. должны приносить прибыль, а значит - быть налогооблагаемыми, прибыльными для государства, на территории которого оказываются услуги. Если услуги оказываются за рубежом, то в данную страну можно свободно завозить персонал, необходимый для выполнения услуги, хотя в этом случае персонал может и не подпадать под действие ст. 48 Договора, относящейся к миграции рабочей силы. Так же, как и в случае основания дела, оказание услуги может иметь место, как со стороны индивида, так и компании. В первом случае по условиям Директивы 73/148 предусматривается беспрепятственная возможность сопровождения индивида членами его семьи. В семью включаются: супруга, дети в возрасте до 21 года и материально зависимые родственники. Их гражданство или национальность не играет роли. Как при трансграничном бизнесе, так и при предоставлении услуг обязательно соблюдение условий и правил, установленных для аналогичной категории предпринимателей - граждан стран пребывания. Так, возможно, для начала дела требуется разрешение местных властей или следование определенным правилам профессионального поведения, или соответствие установленным требованиям профессиональной квалификации. Как указывалось выше, ЕК пыталась каким-то образом стандартизировать, единообразить требования, предъявляемые к ведению дела или оказанию услуг в разных странах ЕЭС, но потерпела фиаско. В этих условиях ЕСП в делах Reyners и Van Binsbergen указал на то, что ст.ст. 52 и 59 Договора "имеют прямое действие". ЕК, в свою очередь, также предприняла новый шаг, выступив за взаимопризнание странами ЕС требований и стандартов друг друга. Особенно много трудностей возникло в данной связи при принятии директивы 89/48 о взаимном признании высшего образования, которая все-таки была принята и с января 1991 г. вступила в силу, заложив ряд общих принципов в этой области. В частности, там отмечалось, что к профессиям, Требующим обучения в течение не менее трех лет с получением стандартного диплома о высшем образовании, иностранец из страны ЕЭС должен быть допущен, если у него имеется эквивалентный диплом своей страны, по которому он может получить в ней аналогичную работу. В то же время директива предусматривает, что, если в содержании искомой работы имеются особенности, не учтенные дипломом иностранного специалиста, последнему может быть предоставлена возможность повышения квалификации в срок, не превышающий трех лет. В качестве альтернативы кандидат может сдать соответствующий экзамен на должность, что сделать обычно очень трудно. Особую сложность для взаимного признания квалификации представляют юристы, и небезосновательно. Другие профессии имеют много общего. Врач ли это, автомеханик, архитектор, теплофизик, ветеринар - все они имеют в своей специальности некие общие, объединяющие их параметры. А у юристов общими в какой-то мере являются методы работы, а правовые системы в разных государствах различны. Впрочем, даже методы работы и те иногда не совпадают. Скажем, в Англии существуют два вида адвокатов: солиситор и барристер. Первый ведет работу вне суда, второй - в суде. В государствах же континентальной Европы такого разделения функций нет. Различной может быть и степень специализации юристов, характер взаимоотношений правоохранительных органов между собой и с органами суда и государственной власти. К тому же деятельность юристов иногда связана с правовыми основами государства, которые пока даже в ЕС носят национальный характер. Поэтому понятно устойчивое нежелание государства в лице его органов видеть в качестве юристов иностранцев. Вышеизложенное и иное позволяет выделить юристов в особую категорию, которой в рамках ЕЭС пришлось заниматься специально. В 1977 г. была принята директива 77/249, предназначенная определить статус юристов, которая не пошла дальше того, чтобы дать возможность юристам временно приезжать в другую страну ЕЭС и оказывать там услуги. Директива давала определение термина "юрист" только применительно к тем сферам, в которых допускалась его работа (преимущественно по гражданским делам). И она предусматривала, что в чужой стране юрист будет сохранять то название, которое присуще ему в своей стране. Так, французский юрист, приехавший в Англию или Германию, будет называться адвокатом (avocat). А значит, и английский солиситор останется солиситором во Франции. Далее в директиве указывается, что иностранный юрист не может претендовать на те виды работ, которые закон страны пребывания зарезервировал для своих граждан. К тому же его работа в суде должна вестись в сотрудничестве с местным юристом. Можно было ожидать, что в дальнейшем будет продолжен курс на обособление юристов и на повышение их статуса в чужом государстве, но получилось иначе. В 1989 г. юристов объединили с другими профессиями в принятой директиве 89/48, хотя и выделив в особую категорию "регулируемых профессий". Им было дано право учреждать в стране пребывания постоянное дело (бизнес, представительство) и возможность использовать местные названия. Иными словами, французский адвокат мог называться в Англии солиситором и зарегистрировать там свой офис на постоянной основе. Но поскольку профессия юриста остается "регулируемой", то мигрант-юрист не становится полностью равноправным местному юристу. Его компетенция осталась ограниченной, да и для того, чтобы o6ocноваться на чужой стороне необходимо было преодолеть много препятствий: тут и стажировка, и сдача экзаменов, и, что может быть наиболее важным, отказ от практики в своей стране. Правда, последнее ЕСП не признал правомерным, но и не дал национальным судам конкретных указаний. Пожалуй, сейчас можно даже сказать, что ЕСП не готов пока уравнять статус юриста с другими профессиями. В 1974 г. при слушании дела Ван Бинсберген (подробности ниже) ЕСП счел не противоречащим правопорядку ЕЭС установление в странах ЕЭС национальных правил профессионального поведения юристов при условии, что они "не дискриминируют неграждан, объективно оправданы и пропорциональны поставленным целям". Аналогичный подход ЕСП проявил и через четырнадцать лет в деле ЕК против Германии (1988, ECR 5427). Выше речь шла о свободе предоставлять услуги, как об этом говорится в ст.ст. 59 и 60 Договора о ЕЭС. Но эта свобода может быть реализована лишь в том случае, если она дополнена свободой получать услуги. Как в ЕС обстоит с этим дело? О получении услуг речь в Римском Договоре не идет. Но в жизни возникали случаи, когда необходимо было определиться и в этом вопросе. Например, итальянец захотел поехать учиться в университет в другое государство ЕС (получение услуги). Для этого нужны деньги. Но вывоз денег из Италии в размерах, превышающих установленный очень низкий уровень, запрещен по закону. Имеет ли итальянец в данном случае основание для исключения из сферы действия закона? Или, француз поехал лечиться в Италию (получение услуги), но на таможне у него обнаружили пленки с записью "крутой" эротики и порнографии. Следует ли его пропустить в страну или воспрепятствовать этому? Или, итальянец собрался в туристическую поездку в Германию (получение услуги), но выяснилось, что он ранее состоял в "красных бригадах". Должно ли его допустить в страну? Подобных случаев множество. И весьма важно определить, подпадают ли они под действие права ЕС или к ним применимы нормы национального законодательства? Кто и каким образом определяет? Обычно это компетенция одного из главных институтов ЕС (СМ, ЕК и ЕСП), того, кто может создать соответствующую правовую норму (постановление, директиву, решение) или ее аналог, (судебное решение). Касательно приведенных выше и им подобных примеров можно сослаться на несколько решений ЕСП и, в частности на дело Луизи против Министерства финансов (LUISI v Ministero del Tesoro), рассмотренное в 1983 г. В нем было отмечено, что в широком смысле Римский Договор, говоря о свободе предоставления услуг, имеет в виду и другую неотъемлемую часть - свободу получения таковой. Там же сказано, что национальные ограничения в этом плане, в частности на вывоз из Италии денег, противоречат смыслу и духу Договора. В то же время ЕСП признал, что на получение услуги могут быть введены ограничения, аналогичные предусмотренным в ст.ст. 56 и 66 Договора: государственная политика, общественная безопасность и общественное здоровье. Уместно сказать, что ЕСП очень узко трактует указанные нормы касательно свободы передвижения с целью оказания или получения услуги. Так, в деле Rutili v Ministre de 1'lntericur (1975. ECR 1219) им было четко заявлено, что основанием для ограничений должно быть только настоящее поведение индивида, создающее "действительную и достаточно серьезную угрозу общественной безопасности". Об этом же говорит и ст. 3(1) директивы 64/221. Из вышеизложенного, как и из практики, следует, что в категорию "угрозы общественной безопасности" поведение индивида попадает тогда, когда он уже нарушил общественный мир и порядок. А его потенциальные возможности в этом плане принимаются во внимание лишь при осуществлении государственной политики, например при принятии мер по обеспечению безопасности встреч (визитов) высших государственных руководителей. Кстати, в соответствии с указанной директивой 64/221 опальная личность должна получить от властей информацию, почему в отношении ее были предприняты ограничительные меры, "если только такая информация не подрывает общественной безопасности". Такая информация, конечно же, дает основание и возможность обжаловать действия властей, как в органах ЕС, так и в Европейском Суде по правам человека (ЕСПЧ). Подобные случаи имели место с положительным, как правило, исходом для истца. И последнее, о чем необходимо сказать в этой лекции, - права получателя услуги, если вместо или вместе с таковой он потерпел ущерб. Вкратце можно отметить, что в этом случае права иностранца уравнены с правыми граждан государства, в котором он пребывает. В его пользу действуют все нормы национального законодательства, относящиеся к возмещению, компенсации ущерба. Для органов ЕЭС обеспечение именно этого равенства прав между иностранцем и местным гражданином представляло некоторую проблему, поскольку в соответствующих нормативных актах (например, кодексах) речь все-таки всегда идет о гражданах своей страны. Показательно в этом смысле дело ЕСП Cowan v he Treson Public (1989, ECR 195). Английский турист, находясь во Франции, подвергся нападению хулиганствующих элементов. Его избили и ограбили. С жалобой он обратился в СМ по компенсации ущерба, причиненного уголовниками (French Criminal Compensation Board). В компенсации ему было отказано по причине, что он не являлся гражданином Франции, которым только СМ оказывает содействие в соответствии со своим уставом, должным образом признанным министерством юстиции страны. Было возбуждено дело в национальном суде, который по ст. 177 Договора о ЕЭС запросил мнение ЕСП. Ответ состоял в том, что подателю заявления не может быть отказано в содействии по национальному признаку. Другие дела аналогичного смысла касались случаев, когда в учебных заведениях пытались брать повышенную плату со студентов, приехавших из других стран ЕЭС. Подобные действия администрации ЕСП также признавались неправомерными. Эти и другие дела в ЕСП показывают завидную отработанность судебной защиты прав граждан ЕС. Дело может несколько затянуться во времени, что неизбежно, поскольку невозможно быстро преодолеть бюрократическую машину, усиленную дальностью расстояний. Но решение, как правило, в защиту преимуществ союзных прав перед национальными будет обязательно вынесено без большой обузы для истца. Наличие отработанного судебного механизма при достаточной правовой грамотности населения - основное условие успешной западноевропейской интеграции. Но даже в Западной Европе при наличии этого условия все-таки достаточно много ошибок, которые хотя и исправлялись, но тормозили процесс интеграции. Мы должны признать, что политической воли руководителей, которая' даже может сопровождаться определенной правовой базой, явно недостаточно для соединения двух или нескольких государств в одно жизненное государственное сообщество. Не правовая база, создать которую, точнее, изложить ее нормы на бумаге, несложно, а правовой механизм в сочетании с политической волей - вот что необходимо для успешной интеграции. Правда, такой механизм может быть и силовым, как это, скажем, имело место в Йемене, или идеологическим - в СССР. Но тогда таковой будет и интеграция. В заключение нам представляется уместным для лучшего понимания темы привести примеры из практики решения дел в ЕСП. 1. Дело 2/74 Рейнерса против государства Бельгия (19746 ECR 631). Жан Рейнерс родился и вырос в Бельгии, там же он получил образование и степень доктора права. По гражданству, однако, он был голландцем. И когда он вознамерился применить свои правовые знания на практике в должности адвоката, ему в этом было отказано. Причина отказа состояла в том, что в юридическом кодексе Бельгии есть положение, запрещающее отправлять должность адвоката лицам, не имеющим бельгийского гражданства. Обойти это положение можно было, получив положительное решение короля "Бельгии по представлению Генерального Совета ордена адвокатов. Но эта возможность была обусловлена взаимностью со стороны других стран. В голландском законодательстве подобной взаимности не предусматривалось. Там четко указывалось, что адвокатская практика открыта только для граждан Нидерландов. Рейнерс обращался во многие инстанции, но безуспешно. В конце концов он апеллировал к высшей судебной инстанции страны - Государственному совету Бельгии, ссылаясь при том на несоответствие бельгийского закона положениям Договора о ЕЭС. При рассмотрении дела в ЕСП, мнение которого было запрошено в соответствии со ст. 177 Договора, вопрос в основном свелся к тому, можно лив данном случае применить ст. 52 о свободе делового обоснования в другом государстве ЕЭС? Другой вопрос касался применения ст. 55 Договора, в которой говорится об исключении из ст. 52 в случае, если речь идет о профессии, которая хоть каким-то образом, хотя бы случайно, связана с отправлением функций официальной власти. Необходимо было доказать, что работа адвоката никак не затрагивает властных государственных функций. Что касается ст. 52, то у государств - членов ЕЭС не было единообразного отношения к тому, имеет ли она прямое действие или нужны для ее применения какие-то дополнительные национальные инструменты. Германия стояла на позиции "прямого действия" статьи. Бельгия, Великобритания, Ирландия и Люксембург возражали, исходя из того, что содержание ст. 52 слишком общего и идет дальше запрета дискриминации по национальному признаку. К тому же имелась договоренность, что для ее развития и применения будут приняты директивы. Но, отвечали немцы, сроки для дополнительных мер вышли, статья имеется в наличии, а значит, она подлежит прямому применению. Мнение ЕСП состояло в следующем: принцип равного обращения с гражданами всех стран ЕЭС является главным принципом ЕЭС. И если в каком-то государстве имеются правила для обоснования бизнеса, применимые к собственным гражданам, то они должны распространяться без изменений и на граждан других государств ЕЭС. Тот факт, что реализовать нормы о свободе делового обоснования предполагалось в конце переходного периода, не играет существенной роли, поскольку идея состояла в том, чтобы облегчить процесс интеграции, а не усложнить. Да, желаемый прогресс пока что не был достигнут, общие нормы взаимного обоснования бизнеса (оказания услуг) в государствах ЕЭС не созданы, но переходный период завершился, а значит следует применять нормы Римского Договора непосредственно к ситуациям, которые возникают. Что касается ст. 55, то ЕСП высказался в том. плане, что государства не могут односторонне устанавливать правила, которые практически торпедируют цели Договора. К тому же нет свидетельств того, что профессию адвоката можно хоть как-то ассоциировать с отправлением функций официальной государственной власти. Такая ассоциация должна выводиться не из домысла, а из прямого конкретного факта. -В завершение указывалось, что, конечно, индивидуум не может просто поехать в другую страну ЕЭС до своему выбору и учредить там свой бизнес или начать отправлять какую-то профессию. Каждое государство самостоятельно устанавливает правила и порядок отмеченного для своих граждан, но если квалификация иностранца признана соответствующей, то ему не может быть отказано в том, что позволительно для своих граждан. Иными словами, поскольку квалификация Рейнерса, полученная в Бельгии, соответствует предъявленным к ней требованиям по бельгийскому закону, он имеет право на допуск к профессии. 2. Дело 33/74 Ван Бинсбергена (19746 ECR 1229). В некотором смысле данное дело аналогично изложенному выше. Но если в деле Рейнерса речь шла о праве на создание бизнеса (профессии), то настоящее относится лишь к оказанию услуги. Ван Бинсберген был гражданином Нидерландов, который, считая себя потерпевшим в сфере социальных прав, перепоручил защиту своих интересов г-ну Кортману, также гражданину и жителю Нидерландов, специалисту по вопросам права социальной защиты. Последний возбудил дело в национальном суде, но сам в это же время поменял место жительства, переехав в Бельгию, откуда он и предполагал вести защиту интересов своего клиента. Суд, однако, счел это невозможным по весьма простой причине: процессуальный кодекс по делам, связанным с социальной защитой, предусматривает, что представительство по таким делам не может осуществляться лицами, живущими за границей. Итак, полномочия г-на Кортмана в Нидерландском суде признаны не были, а значит г-н Кортман не мог быть адвокатом по делу Ван Бинсбергена. Кортману пришлось теперь возбудить дело в защиту собственных прав, ссылаясь при этом на положения ст.ст. 59 и 60 Римского Договора, в которых предусматривается постепенная отмена в течение переходного периода всех ограничений на свободу оказывать услуги в рамках ЕЭС. Поскольку были затронуты положения Римского Договора, нидерландский' суд в соответствии со ст. 177 запросил мнение ЕСП. Проблема, ставшая перед ЕСП, состояла в том, что приходилось вынести мнение по делу, которое не содержало иностранного элемента, т.е. отсутствовала дискриминация по национальному признаку: господа Кортман и Ван Бинсберген были нидерландцами, национальный суд, рассматривающий дело, был также нидерландский, и право, им применяемое, было нидерландским. Ненидерландским оказалось лишь место жительства г-на Кортмана. И это условие по ст. 59 Римского Договора могло рассматриваться как препятствие к свободе оказания услуг. ЕСП должен был недвусмысленно заявить, имеет ли ст. 59 прямое применение или она нуждается в национальном механизме имплиментации. ЕСП пришел к выводу, что ст.ст. 59 и 60 Римского Договора, говорящие о снятии ограничений, относятся к любым условиям и требованиям, способным усложнить оказание услуг в пределах ЕЭС в зависимости от национальной принадлежности и места жительства. Если предположить, что ограничения по месту жительства могут применяться, то теряется эффект всей ст. 59, поскольку Общий рынок в сфере оказания услуг делится по линиям национальных границ, и как результат - перестает быть общим. Но если лица, живущие за границей, допускаются в национальный суд, то, очевидно, это налагает на них обязательство следовать национальным правилам судопроизводства страны, в которой рассматривается дело. Ибо нельзя допустить, чтобы до внедрения единых правил судопроизводства ЕЭС в национальных судах действовали правила других государств - членов ЕЭС. С учетом сказанного ЕСП пришел к выводу, что ст.ст. 59 и 60 Римского Договора имеют прямое применение. Иначе говоря, г-н Кортман может выступать в нидерландском суде при неуклонном следовании правилам нидерландского судопроизводства. Лекция IX. Конкурентное право Общая характеристика. "Фундамент" конкурентного права. Смысл ст. 85 Римского Договора. В каких случаях применимы нормы конкурентного права? Действия ЕК по их применению. "Коллективные изъятия". Злоупотребления монопольным положением. Взаимосвязь общего и национальных рынков. Компетенция ЕК. Примеры законной (незаконной) монополизации рынка. Дело 27/76 "Юнайтед Брэндс". Дело "Констэн" и "Грундиг" 56 и 58/64 Конкурентное право - это, по сути, государственное регулирование антагонистических взаимоотношений хозяйственных единиц капиталистической системы; своеобразный предохранительный клапан, спасающий капиталистическую систему, как от социального взрыва, так и от окончательного превращения в мафиозную, тотально преступную систему. Если бы в свое время в рамках феодальной системы было предусмотрено, нечто подобное, исключающее ее абсурдные крайности, то не понадобились бы все известные нам великие и малые революции, многомиллионные жертвы для перехода от феодализма к капитализму. И если бы механизмы регулирования (в том числе международного) конкуренции капиталистических стран были изобретены в начале этого века, история Европы могла бы сложиться гораздо удачнее. Конечно, история не знает сослагательного наклонения, но мы и не будем в нее вдаваться. Нам важно понять, что правовое регулирование экономики, для которого дорос Запад, - основной путь к относительной социальной гармонии. Не соглашение общественных сил, которое может быть взорвано в любой момент логикой социального развития, а разумное регулирование экономических отношений - путь к миру и общественной стабильности. Конкурентное право ЕС - лишь верхняя часть европейского правопорядка, основа которого все еще является национальной, и таковой, видимо, останется на осязаемый исторический период. Но, будучи национальной, основа эта в каждой стране ЕС имеет свои особенности и отличия, а значит, необходима была гармонизация и своего рода кодификация конкурентного права на едином для всех европейском уровне. И право этого уровня,- объект нашего исследования. Как и в других разделах права Европейского Союза, здесь мы видим весьма общий фундамент, заложенный в Римском Договоре 1957 г. о создании ЕЭС, и его последующее развитие в нормообразующих актах основных органов ЕЭС. Основная цель конкурентного права состоит в создании таких условий, чтобы отношения делового соперничества между партнерами различных государств - членов ЕС носили честный характер и чтобы, а это, пожалуй, наиболее главное, предотвратить возможность раздела Общего рынка по линии национальных границ. А последнее вполне возможно, поскольку как деловые, так и политические круги отдельных государств остаются национально ориентированными, склонными защитить "своих", а значит ввести ограничения, способные стать помехой для свободного движения товаров, капиталов, услуг и рабочей силы. А при таком подходе - прощай, идея европейской интеграции. Фундамент конкурентного права в Римском Договоре опирается на ст. 85 - по контролю за антиконкурентными соглашениями и ст. 86, регулирующую недопущение злоупотреблений господствующим (монопольным) положением. Обе статьи тесно взаимосвязаны. Статья 85: "Следующее запрещается как несовместимое с общим рынком: все соглашения между предприятиями, решения предпринимательских ассоциаций и совместных практических действий, которые могли бы ухудшить торговлю между государствами-членами и которые имеют целью или ведут к недопущению, ограничению или искажению конкуренции в рамках общего рынка". Далее приводятся примеры действий, которые подпадают под юрисдикцию ст. 85, такие как установление фиксированных цен, контроль над производством, раздел рынка и т.п. Статья 85, как мы видим, носит достаточно общий характер, в связи с чем в различных авторитетных источниках приводились разъяснения составляющих ее элементов. Прежде всего необходимо уяснить, что означает приводимый в статье термин "предприятие"? Ответ: любое предприятие, занятое в сфере производства, торговли или оказания услуг вне зависимости от его юридической формы. Главное, чтобы оно было должным образом оформлено и давало прибыль. Не имеет значения ни размер предприятия, ни вид его бизнеса, ни его название, которое в различных государствах может быть различным. Соглашения между ними, о которых говорится в статье, могут быть не только письменными, но и устными в форме "намерения", "понимания" или "джентльменской договоренности". Важно не соглашение само по себе, а его эффект, последствия, возникающие в результате его применения. Неважно также, заключено соглашение по вертикали (между, скажем, оптовиком и розничным торговцем) или по горизонтали (между двумя оптовиками или производителями аналогичной продукции). Соглашение может также иметь форму "решения". Но, повторяем, важна не сама форма, а эффект, возможные последствия, заложенные в содержание акта. Далее в статье речь идет о "совместных практических действиях". То есть возможны случаи, когда ни соглашений, ни решений в формальном смысле между предприятиями нет, но есть своего рода сговор. Например, стороны договорились одновременно и в равной мере поднять цены на свою продукцию (в производстве, торговле). Между ними нет ничего, что могло бы составить судебную улику, но вполне достаточно констатировать их согласованные действия, чтобы на этой основе возбудить дело в суде. И тогда, как это имело место при рассмотрении дела Дайстафса в 1972 г. в ЕСП, в судебном решении может быть записано, что "стороны подменили риск конкуренции практическим сотрудничеством". Для нашего слуха фраза ""практическое сотрудничество" звучит вполне даже приятно, но в смысле судебного решения - это сговор, который мешает рынку свободно реагировать на конъюнктуру, определяемую объективными экономическими обстоятельствами. В любом случае, сговор это или нечто иное, важным является не факт формальных взаимоотношений между предпринимателями, а последствия их действий для рынка: они должны негативно влиять на торговлю, как-то ее сдерживать, ограничивать... Или, как это было сказано в решении ЕСП по делу Машиненбау Ульм в 1966 г.: "должно быть возможным предвидеть с достаточной степенью вероятности на основе объективных факторов права или факта, что соглашение... может повлиять, прямо или косвенно, непосредственно или потенциально, на развитие торговли между государствами- членами". И при этом не имеет значения, состоялось ли соглашение (сговор) между субъектами в разных странах ЕС или одной. Даже если предприятия расположены вне ЕС, но, являясь субъектами его правопорядка, вступили в согласие или осуществляют действия, негативный эффект которых сказывается на торговых операциях в ЕС, они ответственны по союзному конкурентному праву (дело Wood Pupl. 1988. ECR 5193). Во всех ли случаях действуют нормы конкурентного права? Нет, не во всех, лишь в случае существенных негативных последствий для союзной торговли. В 1986 г. ЕК издала Уведомление о соглашениях небольшой значимости, где указывалось, что лишь серьезные ущемления союзной торговли могут рассматриваться как нарушение ст. 85 Договора о ЕЭС. А серьезными были признаны ущемления, затрагивающие не менее 5 % торговли (услуг) Общего рынка или не более 200 млн. ЭКЮ торгового оборота (если в процентах счет произвести невозможно). Подчеркнем, что речь идет о негативных последствиях соглашения (сговора). Если же имеют место положительные действия, объективно улучшающие торговлю или благоприятные для общества, то они не считаются нарушающими ст. 85 Договора. В пункте данной статьи, кстати, перечислены вполне допустимые случаи. 1. Если улучшается производство или распределение товаров, оказывается содействие техническому или экономическому прогрессу. 2. Если покупатель может получить от этого выгоду. 3. Если никоим образом не ущемлены дела других предприятий. 4. Если ни в коей мере не устраняется возможность конкуренции в данной основной части продажи товара. Уведомление предусматривает возможность для участников соглашения обратиться в ЕК и в установленной форме (FormA/B) объяснить свои намерения. В этом случае они могут получить "добро" ЕК на проведение операции в порядке изъятия из-под юрисдикции ст. 85 (1,2). Как правило, ЕК не дает разрешение, а отвечает своего рода "удобным письмом" (comfort letter), где лишь указывает, что "полученное обращение не требует принятия от Комиссии дальнейших действий". Суть заключается здесь в том, что участники операции (соглашения, сговора) могут убедить ЕК в разумности и правовой обоснованности их действий в данный момент, но ЕК не может выдать им карт бланш на будущее, она оставляет за собой возможность применить ст. 85, если убедится в чем-то ином. Кстати, участники не остаются внакладе. Начав операцию с получением "удобного письма", они какое-то время ведут ее, и до момента принятия решения ЕК о применении ст. 85 не несут за нее ответственность. Иными словами, они не могут быть оштрафованы за период своей деятельности, который был санкционирован "удобным письмом". Из вышеизложенного видно, что нарушитель ст. 85 Договора может быть подвергнут штрафу различной тяжести, и, конечно же, любые соглашения (действия), не соответствующие ст. 85, признаются недействительными. Таковым может быть признано не все соглашение, а лишь его часть, что зависит уже от национального законодательства государства, в котором имеют место торговые операции. Статья 85 (1) имеет прямое применение. Это значит, что сторона, интересы которой были затронуты, может требовать по суду либо отмены действий (соглашений) своих конкурентов, либо компенсации за понесенный ущерб, либо и то, и другое. Из-за желания получить от ЕК изъятия из-под действия ст. 85 . посредством (удобного письма)) произошел большой наплыв обращений в ЕК со стороны юридических и физических лиц. Соответственно в ЕК пришли к выводу о целесообразности принятия коллективных изъятий по отдельным темам (block exemption). В результате появился ряд постановлений ЕК и, в частности, постановления: - по исключительным соглашениям о распределении (1983/83) - исключительным соглашениям о покупках (1984/83); - соглашениям о патентах и лицензиях (2349/84); - соглашениям о распределении автотранспорта (123/85); - специализированным соглашениям (417/85); - соглашениям об исследованиях и развитии (418/85); - соглашениям о франшизе (franchise) (4087/88); - соглашениям о ноу-хау (556/89). Приведенные постановления идентичны в своей основе. В них перечисляются "белые" положения, которые можно включать в соглашения, и которые автоматически (без обращения в ЕК) обеспечивают изъятие из-под действия ст. 85; и "черные" положения, которые вы ни в коем случае не должны включать в ваше соглашение с партнерами. Иными словами, приведенные постановления - такие консультативные документы, сверяясь с которыми, можно составить юридически бесспорные соглашения или предпринять действия. Если же в вашем соглашении предполагается записать нечто, не предусмотренное в постановлении, вы можете письменно обратиться в ЕК в поисках индивидуального изъятия. К моменту публикации настоящей работы ЕК уже примет, по-видимому, постановление об агентских соглашениях, в котором будет предусмотрено, что официальный агент за свои действия не несет финансовых последствий, поскольку за них отвечает (в том числе материально) его патрон. Злоупотребление господствующим (монопольным) положением - вторая значительная часть евросоюзного конкурентного права. Его основным несущим элементом является ст. 86 Римского Договора, по которой "запрещается любое злоупотребление господствующим положением в пределах Общего рынка или в его существенной части как несовместимое с Общим рынком, поскольку может отрицательно влиять на торговлю между государствами-членами" Далее в статье приводится неполное перечисление того, что может явиться злоупотреблением: нечестные условия торговли; нечестные цены и т.п. Подробнее об этом речь пойдет ниже, а пока следует разобраться в вопросе, что означает термин "господствующее положение" в ст. 86. В деле Континентал Кэн против ЕК в 1972 г.1 было представлено мнение на этот счет. Согласно ему предприятие занимает господствующее положение в том случае, если оно может действовать на рынке независимо от своих конкурентов, поставщиков и покупателей. Отмеченное может иметь место в силу нескольких факторов: наличие преобладающей доли рынка; технико-технологических знаний; достаточных источников сырья или свободных капиталов. Особый эффект, естественно, достигается в том случае, если указанные факторы имеются в наличии у одного предприятия или у одной монопольной группы. При таком монопольном положении есть полная возможность вообще устранить с рынка своих конкурентов, но... так почти никогда не бывает. По смыслу ст. 86 достаточно того, чтобы предприятие чувствовало себя на рынке независимым. В 1976 г. ЕК уже в другом деле в ЕСП развила свою концепцию дальше, заявив, что при господствующем положении предприятие обладает возможностью, как удалить с рынка, так и значительно ослабить своих конкурентов или не допустить на этот рынок новых. К примеру, в том случае, когда производитель в состоянии сам установить для своих покупателей условия продажи своего товара и цены, не считаясь с другими производителями аналогичной продукции, такое может происходить. Часто это происходит тогда, когда данный господствующий производитель обладает большей частью рынка. Но бывают и иные случаи. Так, например, фирма Юнайтед Брэндс в 1976 г. (дело ЕСП 27/76) имела лишь 40-45 % рынка бананов и тем не менее была признана господствующей, поскольку будучи интегрированной вертикально, т.е. имея плантации по выращиванию бананов, мощности по их хранению, перевозке и продаже, фирма имела возможность не только быть независимой, но существенно влиять на положение продавцов бананов на рынках Западной Европы. В упомянутом деле Континентал Кэн ЕСП предложил ЕК два ориентира для определения господствующего положения. 1. Необходимо четко определить, о каком рынке идет речь. И здесь нужна особая тщательность и осторожность, ибо если вы определите для него узкие рамки, не приняв достаточно во внимание... возможность замены одного товара другим, то можете найти господствующее положение предприятия там, где его нет. Так, например, вы рассматриваете дело производителя деревянной тарной упаковки, доля которого на рынке составляет 80-85 %. Это господствующее положение? Если принять во внимание только рынок деревянной упаковки, то да. А на самом деле? Ведь упаковка может быть металлической, картонной, пластиковой, бумажной, стеклянной, сетчатой и т.п. Это значит, что в данном случае необходимо более широкое определение рынка. И может оказаться, что при таком подходе наш упаковщик имеет не более 20-25 % от всего рынка. 2. Необходимо точно учесть фактическое положение производителя на столь конкретно определенном рынке. Кстати, когда ЕК возбуждает какое-то дело в ЕСП, то последний требует обстоятельных разъяснений, как ЕК определила рынок, а как долю на нем обвиняемой стороны. Показательный пример этому - дело Юнайтед Брэндс. Фирма настаивала на том, что являясь поставщиком бананов, она занимает небольшое место на овощно-фруктовом рынке Западной Европы. Но позиция ЕК была иной: банан не является заменяемым фруктом в Европе, а значит речь надо вести именно о банановом рынке, а не об овощно-фруктовом. Но, как мы уже говорили выше, процентное выражение доли рынка не является достаточным. Главное - это независимое положение предпринимателя. Если он независим от рынка, то... какой это рынок? Происходит частная монополизация рынка, с которой мы знакомы намного хуже, чем с монополизацией государственной. Но если при последней спасение можно найти в централизованном планировании, то при первой - рынок, а с ним и экономический прогресс, отмирает. Вот поэтому на Западе и принимаются "крутые" меры к тому, чтобы этого не происходило. Мы сказали, что доля рынка, принадлежащая' фирме, не является сама по себе существенным фактором. Да и нет в Римском Договоре положений, препятствующих фирмам в достижении господствующего положения. Пожалуйста, достигай такого положения и честно работай во благо общества. Проблема возникает не от положения фирмы на рынке, а от ее поведения, от того, злоупотребляет она данным положением или нет. Так, никто не предъявлял претензий фирме Юнайтед Брэндс, пока она не начала манипуляции с ценами. В другом деле - Commercia Solvents. - итальянская фирма, обладающая почти полной монополией на производство амино-бутанола, отказалась поставлять его другой итальянской фирме. И ЕСП принял во внимание не столько монопольное положение, хотя о нем вопрос возник вполне естественно, сколько поведение поставщика, который заранее знал, что фирме-покупателю некуда больше обратиться за приобретением этого лекарства. В статье 86 Договора говорится о господствующем (монопольном) положении предприятия в пределах Общего рынка или в его значительной части. Неясно, однако, что понимать под "значительной частью"? Конкретных разъяснений на этот счет в официальных документах нет. В одном известном деле, связанном с рынком сахара, ЕСП в 1975 г. высказал мнение, что исходить нужно из метода торговли, объема производства товара, его потребляемого количества, а также из экономических возможностей и привычек продавцов и покупателей. К этим критериям ЕК добавила также стоимость транспортных и иных накладных расходов. Критерии, как видим, очевидные, но ответа на поставленный вопрос не дают. Причина, на наш взгляд, кроется в том, что w ЕСП, и ЕК, тяготеющие к интеграции стран ЕЭС, не заняли логичную и определенную позицию: значительная часть Общего рынка - это рынок каждого отдельного государства - члена ЕС. Да, существует Общий рынок, но... параллельно действуют сейчас и, конечно же, останутся в будущем национальные рынки. Авторы Договора о ЕЭС, несомненно, именно их и имели ввиду, ибо монопольною положение, а точнее - злоупотребление им как в Общем рынке и на рынках национальных, представляет то зло, на борьбу с которым направлен как Договор, так и практика западноевропейских стран. Впрочем, последователи авторов Римского Договора на деле не отрицают значимость национального рынка. Когда в ЕСП слушалось дело фирмы Континентал Кэн против ЕК, последняя заявила, что считает положение фирмы господствующим, поскольку она фактически владеет рынком тары' в Германии. В силу этого ЕК не сочла возможным позволить ей поглотить родственные предприятия в других странах ЕЭС. Что же касается слияния фирм или их покупки, то дела эти регулируются постановлением 4064/89, по которому совершить действия такого рода в пределах ЕС совсем непросто. Решающая роль в борьбе со злоупотреблением господствующим положением, как вы уже смогли заметить, принадлежит ЕК. Компетенция Европейской Комиссии (ЕК) охватывает в основном четыре сферы: сбор необходимой информации; предоставление фирмам изъятия из под действия ст. 86 Договора; наложение штрафов на провинившихся; принятие, в случае необходимости, временных' мер. Указанная компетенция и процедура ее применения изложены в постановлении 17/62. Один из основных элементов процедуры - сохранение конфиденциальности при рассмотрении любых дел. Если этот элемент нарушен, то по ст. 173 Договора можно апеллировать к ЕСП, который имеет полномочия отменить решение ЕК, и даже, если подобное имело место, принудить ее возместить потерпевшему убытки. Так случилось в 1986 г., когда Адамс обратился в ЕСП с жалобой на ЕК, которой он помог собрать обличительный материал на фирму, где он работал, - Хофман - Ла Рош. О факте сотрудничества с ней Адамса ЕК допустила утечку информации и, как результат, Адаме вначале был отстранен, а затем потерял работу, т.е. понес убытки как моральные, так и материальные. Собирая информацию от заявителей, ЕК вправе наложить штраф до 5000 ЭКЮ на источник недостоверной информации, даже если он сделал это без умысла. Получив заявку на изъятие из-под действия ст. 85, ЕК публикует выжимку из нее для общего сведения, чтобы стороны, которых это может как-то коснуться, имели возможность реагировать. Если, изучив заявку, ЕК приходит к отрицательному выводу, об этом должно быть сообщено заявителю, который имеет право изложить свои контраргументы в ЕК. Для принятия решения в сфере антимонопольной политики ЕК нуждается в информации. Получить ее она может двумя путями: начав расследование собственными силами и направив в фирмы соответствующие запросы. Мы говорим о фирмах во множественном числе, поскольку ЕК направит запрос не только в фирму, деятельность которой она изучает, но и ее конкурентам, дочерним компаниям и отделениям. И, опять-таки, если откуда-то последует недостоверный ответ, ЕК может наложить штраф в размере до 5000 ЭКЮ. Естественно, что, расследуя деятельность какой-то фирмы на рынке, ЕК может увязывать это с анализом положения в соответствующем секторе экономики всего ЕС. Фирма или группа фирм, подлежащих исследованию ЕК, обязаны предоставлять информацию практически по всем аспектам их деятельности, имея в виду, что конфиденциальность ее не будет раскрыта. При этом ЕК может запрашивать дополнительную информацию от правительства, местных и иных компетентных властей. ЕК может также послать для проведения расследования на ; месте бригаду экспертов, которые полномочны вступать на территорию (помещение) фирмы, изучать бухгалтерские книги и иные документы, снимать с них копии, проводить устные опросы. Если расследование проводится принудительно, то эксперты должны предъявлять письменное решение ЕК. При необходимости ЕК организует неожиданные инспекции на подозреваемые фирмы. Эту практику фирмы пытались опротестовать в ЕСП, упирая на то, что визиту инспекции должно предшествовать уведомление со стороны ЕК. ЕСП отверг такой подход, подчеркнув "законность неожиданных инспекций". В ряде случаев ЕК может просить компетентные национальные органы предпринять инспекцию в подозреваемые фирмы, и это делается достаточно часто. Касаясь вновь проблемы конфиденциальности, следует сказать, что, в принципе, ЕСП придерживается мнения, что конфиденциальность (секретность) полученной от фирм информации, ее уровень определяет ЕК. Свое мнение ЕСП изложил при слушании дела AKZO Chemie v Commission в 1986 г. Причем ЕК в этом случае должна письменно оформить свое решение, ознакомить с ним заинтересованную фирму и предоставить ей возможность при необходимости оспорить это решение вплоть до обращения в ЕСП. В том случае, если фирма, по мнению ЕК, нарушила положения ст. 85 или 86, на нее может быть наложен штраф в размере до 1 млн. ЭКЮ или до 10% годового оборота фирмы, в зависимости от того, что больше. И совсем не важно; произошло нарушение указанных статей намеренно или случайно. А конкретная сумма штрафа, естественно, увязывается с тяжестью правонарушения и возможностями фирмы, и, конечно же, с умышленным или неумышленным характером такого правонарушения. ЕК охотно облагает виновников достаточно высокими штрафами, но последние, однако, всегда могут апеллировать в ЕСП. Собранные штрафы перечисляются в бюджет ЕК, и пострадавшая сторона не получает никакой части. Она может обратиться за компенсацией ущерба в национальный суд. Национальные суды, кстати, обладают определенной компетенцией в делах о злоупотреблении фирмой монопольным положением, могут констатировать нарушение ст.ст. 85 и 86 Договора, и при вынесении решения их не сдерживает даже наличие у фирмы "удобного письма" из ЕК. Но национальные суды не могут давать изъятий из-под действия указанных статей Договора и обязаны признать таковые, выданные ЕК. Постоянно ссылаясь на прерогативы ЕСП, мы отнюдь не преуменьшаем значение и роль Европейского Суда первой инстанции. Согласно ст. 72 Договора, данный суд имеет неограниченные права относительно наложения штрафов в случаях нарушения фирмами союзного законодательства. Он может признать правильными действия ЕК по антимонопольной политике, но может и отменить их; может согласиться с размером наложенного на фирму штрафа или изменить его. Проблемы антимонопольной политики и борьбы со злоупотреблением монопольным положением, как правило, весьма сложны и спорны. Рассмотрение их в обычной процедуре может продолжаться до двух лет. За это время потерпевшая сторона, очевидно, оказывается под угрозой не только понести убытки, но и разориться. Соответственно постановлению 17/62 ЕК наделена правом предпринять немедленно временные меры для сохранения своего рода status quo. Такие меры приостанавливают спорные действия фирмы до окончательного рассмотрения дела. Рассматривая ряд дел, ЕСП признал такое право ЕК справедливым. Таким образом, ЕК согласно правовой норме и по факту обладает весьма широкими полномочиями по пресечению злоупотреблений, связанных с монопольным положением юридических лиц на рынке. Но нельзя не видеть, что в своих действиях она подконтрольна суду, что, в конце концов, обеспечивает определенный справедливый порядок разрешения возникающих экономических разногласий. Сильная сторона западноевропейской интеграции в том и состоит, что вся она основана и контролируется нормой закона. Что бы ни делал любой орган ЕС, последнее слово всегда скажет Закон. Еще одна проблема, как нам кажется, представляет интерес - проблема слияния фирм, поскольку это явление может вести к созданию монопольного положения на рынке. Когда в конце 50-х годов составлялся Договор о ЕЭС, то проблема слияния остро не стояла, и было признано, что она вполне может уместиться под юрисдикцией ст. 860 злоупотреблениях господствующим положением. Считалось даже, что в ней и сложности-то нет: слились, к примеру, два промышленных гиганта, оккупировали почти весь рынок - вот тебе и зловредная монополия! Можно ее брать под контроль ЕЭС, чтобы не допустить злоупотребления. В жизни все оказалось сложнее. Выше упоминалось дело о "Континентал Кэн" (1973 г.), когда речь шла о слиянии мощностей производителей металлических контейнеров. ЕК запретила слияние, поскольку считала, что это ведет к образованию монополии на "соответствующем рынке". А ЕСП решение ЕК отменил, поскольку последняя якобы неверно (слишком узко) определила этот "соответствующий рынок": не были приняты во внимание мощности, производящие упаковочную тару из других материалов. Приведем другой случай: в 1987 г. наметилось слияние двух крупных производителей сигарет - "Филипп Моррис" и "Ротманс Тобакко". Из информации, полученной ЕК. следовало, что в результате Филипп Моррис будет фактически контролировать продажу сигарет на табачном рынке ЕЭС, о чем было сделано публичное извещение. Две известные табачные фирмы "БАТ" и "Рейнолдс" протестовали и возбудили дело в ЕСП. ЕСП, тщательно изучив дело, пришел к выводу, что покупка одной компанией контрольного пакета акций другой создает ситуацию, подпадающую по действие ст. 85 Договора. Но процедуры, необходимые для реализации положений статьи, были сложны и длительны, что сказалось отрицательно на стоимости акций соответствующих компаний. К тому же возникла конфликтная ситуация в отношениях союзного и национального законодательства о слияниях (в каждом государстве имелись на этот счет свои правовые нормы). Выходило таким образом, что в допросах о слиянии (концентрации) отталкиваться от ст.ст. 85 и 86 Договора было можно, но явно недостаточно. ЕК приступила к разработке соответствующих европейских правил по слиянию (концентрации). В результате в 1989 г. СМ ЕЭС принял постановление 4064/89, вступившее в силу 21 сентября 1990 г. Нормы его имеют прямое применение. Постановление предусматривает, что любые слияния (концентрация) компаний, имеющие европейские масштабы (т.е. выходящие за рамки одной страны), подлежат контролю со стороны ЕК. При этом не имеет значения, в каком виде завершится слияние - то ли это конгломерат из нескольких компаний или одна гигантская компания, или же нечто иное. Статья 3 данного постановления определила "концентрацию" как положение, при котором новое образование получает контроль в соответствующем секторе союзной экономики. Данный контроль может быть не обязательно прямым. Конкретный пример: заявленное намерение двух ведущих европейских компаний - "Рено" и "Вольво" - частично объединиться путем обмена частью принадлежащих им прав на собственность. Согласно доверенности, они уступали друг другу 25 % от собственности (equity) по производству легковых автомобилей и 45 % - грузовиков. ЕК была вынуждена заняться этим вопросом и пришла к выводу, что хотя компании вроде бы всего лишь "обмениваются" принадлежащей им собственностью, на самом же деле они совершают акт "концентрации", особенно опасный в секторе производства грузовиков, достигая в нем той степени независимости, которая не только превращает их в монополистов, но, и это главное, создает помехи для свободной конкуренции. По законам ЕЭС такая сделка не являлась правомерной. Определение правомерности (законности) сделки предусматривает, таким образом, двухступенчатую процедуру. ЕК, во-первых, определяет степень концентрации капитала, полученной в результате слияния, что проводится путем относительно несложных подсчетов общего физического объема слитых компаний в данном секторе экономии. Во-вторых, ЕК делает вывод, что в целом правомерная концентрация и даже монопольное положение препятствуют свободной конкуренции на рынке товаров (услуг). Здесь уже просто ма-1 тематики недостаточно, поскольку доказывать приходится возможность и вероятность такого явления, как помехи для других фирм-участниц того же рынка товаров (услуг). Процесс становится сугубо правовым, но насыщенным как экономическими, так и политическими соображениями. Ведь само по себе слияние компаний совсем не есть зло, если ведет к повышению экономической эффективности, большей конкурентоспособности на внешних рынках, улучшению материального положения людей, то слияние - это благо. Но благо это не должно образовываться за счет других, ибо в конечном итоге такое благо обернется злом. Значит, EK предстоит каким-то образом способствовать слияниям, внимательно следя за предотвращением возникновения зла. В целом ЕК относится к слияниям терпимо, стараясь в них объективно разобраться. И она, как правило, с готовностью рассматривает любые новые аргументы, возникающие у сторон. Лишь однажды она заняла непреклонную позицию, когда стало известно о готовящемся слиянии компаний "Аэроспатиаль" с "Аления и Де Авилланд", что вело к монополии производства небольших пассажирских самолетов числом мест с 20-70. ЕК приняла решение, запрещающее такое слияние. Компании пытались протестовать, ссылаясь на то, что неверно был определен "соответствующий рынок". Он якобы должен был охватывать и другие типы самолетов. ЕК осталась непреклонной, даже не стала пересматривать дело. Обращение в ЕСП не последовало. Из этого можно заключить, что сами компании далеко не были уверены в правомерности своих действий. В заключение лекции нам представляется полезным ознакомиться с двумя делами, рассмотренными в ЕК и затем в ЕСП. 1. Дело 17/76 - "Юнайтед Брэндс". Выше мы ссылались на данное дело, связанное с американской компанией "Юнайтед Брэндс", которая', по сути, является мощной торговой группой, продающей бананы по всему миру. B рамках ЕС ей принадлежит 'порядка 40 % бананового рынка. Но: сила компании не в горизонтальном охвате рынка, а в ее вертикальной структуре: она имеет плантации по выращиванию бананов, имеет мощности их хранения и перевозки, крупную торговую сеть и, что, может быть, главное - имеет достаточный финансовый капитал. Иными словами, на мировых рынках фирма может позволить себе быть независимой. А это, как мы знаем, - основное условие признания ее монопольного (господствующего) положения на рынке. Но нам известно и другое: само по себе монопольное положение не является криминалом. Противоправно злоупотребление таким положением. Многочисленные обвинения европейских конкурентов "Юнайтед Брэндс" ЕК свела к четырем основным. 1) Компания запретила своим агентам продавать зеленые бананы, что объективно вело к фрагментации рынка. 2) Ввела разные цены для разных государств ЕЭС, причем эта разница достигала 100%. 3) Манипулировала с ценами на бананы в Германии, Дании и странах Бенилюкса, нанося этим ущерб своим конкурентам. 4) В течение почти двух лет фирма отказывалась поставлять бананы одному из своих главных клиентов в Дании. ЕК признала обвинения в адрес "Юнайтед Брэндс" обоснованными, обязала компанию прекратить подобного рода действия на территории ЕЭС и наложила на нее штраф 1 млн. ЭКЮ. "Юнайтед Брэндс" апеллировала в ЕСП, потребовав отмены решения ЕК в соответствии со ст. 173 Договора о ЕЭС. Адвокаты фирмы указывали, что ЕК якобы неоправданно сузила понятие "соответствующий рынок", ведя речь только о рынке бананов. Следовало бы, по их мнению, принять во внимание весь рынок свежих фруктов. ЕСП не согласился с аргументами адвокатов, указывая на тот факт, что бананы как фрукты не могут быть заменены европейскими производителями. Что весь этот товар завозной, а значит, он, как таковой, составляет основу отдельного рынка. С другой стороны, ЕСП не поддержал ЕК в вопросе о ценах на бананы, поскольку, как считал ЕСП, ЕК "могла хотя бы запросить у компании, во что ей обходится выращивание и доставка бананов в Европу". ЕСП, в целом, согласился с решением ЕК, также критиковал торговую политику компании, но сумму штрафа, наложенную на нее ЕК, снизил до 850 тысяч ЭКЮ. С учетом, правда, расходов на судопроизводство, которые прошли за счет компании. Последняя, пожалуй, ничего не выиграла. Поучительным здесь является не только существо дела, но и то, что к ответу была привлечена американская, т.е. иностранная, фирма. И это следует иметь в виду тем иностранным компаниям, в том числе российским, прибалтийским и иным, которые намерены осуществлять торговые операции на рынках ЕС, где очень легко попасть в уязвимое положение, если не иметь четкого представления о евросоюзном правопорядке. Необходимо всегда помнить, что, работая на данном рынке, вы подпадаете под действие сразу двух правопорядков: национального и союзного, а значит, и "оступиться" там в два раза легче. 2. Дело "Констэн" и "Грундиг" 56 и 58/64. - Дело весьма поучительно разными своими аспектами. И прежде всего - историческим, поскольку на нем хорошо просматривается значимость западноевропейского процесса интеграции для упорядочения рыночных отношений. Рыночные отношения, в принципе, имеют две особенности. Если их не упорядочить со стороны государства, то они могут превратиться в отношения своего рода мафиозные: рынок будет поделен между отдельными ведущими группами, место конкуренции займет сговор, что затормозит экономическое развитие. Если же их упорядочить чрезмерно, т.е. фактически поставить под контроль государства, - тоже плохо: сходят на нет рыночные стимулы экономического развития. Необходим разумный компромисс, каковым и явился Римский Договор 1958 г., чей компромиссный характер проявляется в том, что формулировки статей Договора достаточно общие, а механизм их развития и реализации в лице институтов ЕЭС - весьма конкретен. Рассматриваемое дело заключалось в следующем. Две западные фирмы - французская "Констэн" и западногерманская "Грундиг" - вступили в 1957 г. между собой в соглашение о закреплении определенных рынков. "Констэн" являлась ведущей оптовой фирмой по продаже электротоваров, а "Грундиг" - это известный производитель таких товаров. Соглашение между ними предусматривало: "Грундиг" обязуется 'не поставлять свою продукцию иным французским торговым фирмам, кроме "Констэн" и, вступая в сделки с иностранными фирмами, включать в контакт положение, что они не будут поставлять электротовары "Грундига" на рынки Франции. Со своей стороны, "Констэн" обязалась приобретать электротовары только у фирмы "Грундиг" и не продавать их за пределы Франции. Все означенные товары должны были нести торговую марку "ГИНТ", что означало сокращение от "Грундиг Интернэшнл". Отметим, что соглашение между фирмами было заключено в начале 1957 г., т.е. фактически за год до вступления в силу Римского Договора и создания ЕЭС. Затем создали ЕЭС, и в 1962 г. СМ принял постановление № 17, относящееся к действиям, направленным на ограничение конкуренции. В нем фактически предусматривался механизм и процедура применения ст.ст. 85 и 86 Римского Договора. К тому же содержалось требование о регистрации межфирменных соглашений с иностранным элементом в ЕК. К 1962 г. обнаружилось, что некоторые конкуренты фирмы "Констэн" завозили и продавали во Франции товары фирмы "Грундиг". По этим фактам "Констэн" возбуждала дела во французских судах. Но если раньше, до принятия упомянутого постановления, она их выигрывала, то теперь ее конкуренты стали ссылаться на новые правовые акты ЕЭС. Последовали обращения в ЕК, которая пришла к заключению, что соглашение между "Констэн" и "Грундигом" нарушает ст. 85 (1) Римского Договора. В частности, этим двум фирмам было указано, что они не могут препятствовать другим фирмам-конкурентам приобретать товары "Грундиг" и продавать их на французских рынках. Как мы помним, 85(1) запрещает любые договоренности (соглашения), Способные усложнить торговлю между государствами - членами ЕЭС, и которые ставят целью или имеют результатом "предотвращение, ограничение или нарушение конкуренции в рамках общего рынка". "Констэн" и "Грундиг", применив ст. 173 Договора, возбудили дело в ЕСП. Адвокаты фирм требовали отмены решения ЕК, выдвинув при этом довольно интересные аргументы. Так, в частности, они настаивали на том, что в ст. 85 (1) речь якобы идет о договоренностях (соглашениях) между фирмами-конкурентами. А упомянутые фирмы таковыми не только не являются, но и взаимно друг друга дополняют. Далее, по их мнению, Договор говорит о "затруднении" торговли, но именно этого не произошло: договоренность "Констэна" с "Грундигом" укрепила позиции последнего, сделала его способным успешно конкурировать, но не затронула позиции фирм-конкурентов, последние вольны производить и продавать товары по своей воле. "Грундиг" -же распоряжается только своей продукцией. По логике адвокатов, объем производства электротоваров и их продажи в пределах ЕЭС может даже возрасти. Также фирма "Констэн" зарегистрировала торговую марку "ГИНТ" во Франции и в силу этого обладает монополией на продажу товаров с этой маркой. По всем аргументам адвокатов заключение ЕСП было негативным. В ответ было сказано, что по смыслу Договора совсем не важно, между какими фирмами могут заключаться договоренности - по горизонтали (между конкурентами) или по вертикали (взаимодополняющими). В статье 85 (1) говорится о договоренностях, нарушающих конкуренцию в определенном секторе экономики. Важен не характер договоренности, а ее конечный результат для торговых отношений между государствами- членами. Ответ на второй документ заключался в том, что существенным является не конъюнктурное увеличение или снижение фактического объема производства или продажи продукции, а возможность "представить угрозу, прямую или косвенную, действительную или потенциальную, для свободы торговли между государствами - членами ЕЭС". Был подчеркнут тот факт, что "Констэн" весьма конкретно пытается помешать своим конкурентам завозить и продавать во Франции товары фирмы "Грундиг". И, наконец, относительно торгового знака было сказано, что последний дает преимущества самим фактом своего присутствия на товаре, гарантируя истинность его происхождения. Однако он не может и не должен служить средством ограничения свободы торговли внутри БЭС, как это пытается сделать фирма "Констэн". Поскольку признается, по ст. 85(1) Договора, недействительность соглашения между фирмами, не может иметь никакого значения наличие или отсутствие на продукции фирмы торгового знака. Интересным в указанном деле нам представляется взятый и провозглашенный ЕК и ЕСП стратегический курс на приоритетное обеспечение свободы торговых отношений между государствами - членами ЕЭС, в том числе за счет широкого толкования статей Римского Договора. Здесь уместно отметить, что помимо германской и французской сторон - участников процесса, итальянское правительство также выступило в пользу того, что Договор имеет в виду не вообще договоренности, а только между конкурентами. И действительно, можно было бы вполне обоснованно считать, что в статье, говорящей о недопустимости ограничения конкуренции, речь идет о возможности сговора между какими-то отдельными конкурентами, что представляется логичным. Но... органы ЕЭС пошли дальше и, как показала жизнь, сделали правильно. Они имели в виду не промежуточный, а конечный результат. Вообще нельзя не признать очень важный характер раздела союзного права, относящегося к недопущению ограничения конкуренции и злоупотреблению господствующим (монопольным) положением. Ведь сговор между фирмами, преследующий чисто материальные выгоды сговаривающихся сторон, по сути, противоправен, поскольку направлен не только против конкуренты, но и против интересов общества. Если сделки подобного рода не пресекать самым решительным образом, то довольно-таки скоро рынок будет поделен между отдельными монополистами и будет являть собой типичную мафиозную структуру. Несомненно, что архитекторы ЕЭС, имея большой опыт работы и жизни в условиях капиталистической системы, хорошо это себе представляли, поэтому и предложили заложить в основы ЕЭС такие механизмы правового регулирования, которые смогли в значительной мере такую угрозу нейтрализовать. Если, кстати, нечто подобное не предусмотреть (в силу отсутствия опыта или по иным причинам), то получается то, что мы имеем сейчас в России, - монополизм государства оказался замененным монополизмом мафиозных группировок. А подобное явление на рынке не могло не сказаться на производственной сфере, а в конечном итоге - на социальном положении народа. Лекция X. Свободное передвижение Рабочей силы. Суть проблемы и ее регулирование Римским Договором. Что следует понимать под национальностью. Двойное гражданство. К чему ведет единое европейское гражданство. Каковы условия для въезда рабочего в государство ЕС и пребывания там. Права семьи и родственников рабочего. Последствия брака (развода) рабочего в чужом государстве. Проблема признания квалификации. Исключения из права свободного передвижения. Позиция ЕСП, примеры из рассмотренных дел. Дело Лоури Блюм. Предшествующие лекции, следуя за текстом Римского Договора о ЕЭС 1958 г., касались исключительно прав и возможностей предпринимателей: как им обустраивать свой бизнес, передвигать из страны в страну товар, обеспечивать Честную конкуренцию между собой, как должна работать административная и судебная машина ЕЭС (ЕС), чтобы предприниматель мог максимально использовать те выгоды и преимущества, которые дает Общий рынок стран Западной Европы. Настоящая лекция посвящена правовому регулированию свободного движения рабочей силы. Понятно, что предпринимателю не обойтись без тех лиц, которые на него работают, составляют Основу его бизнеса. Ибо хорошо известно, что не деньги делают деньги и не товары - товары, а люди, их интеллектуальные и физические усилия. Истинное общественное богатство можно получить лишь при соблюдении вышеизложенных условий. Капитал сам по себе мертв, если его не приводит в движение рука труженика. Даже золото - всеобщий эквивалент - ничего не стоит, если нет товарного производства, творимого человеком. Какие цели могли ставить перед собой авторы Римского Договора применительно к рабочей силе? Нужно было обеспечить предпринимателю свободный доступ к такой силе, чтобы она могла быть получена в нужном месте, в нужное время и в необходимом количестве и качестве. Что могло этому помешать? Национальные власти путем введения различных ограничений на въезд в страну иностранных рабочих. Подчеркнем, что речь идет именно о рабочих, о тех, кто продает свой труд, а не о людях состоятельных. Последние никогда не имели каких-либо ограничений на свободу передвижений из государства в государство. В этом смысле Римский Договор им ничего не добавил. Соответственно изначально Римский Договор предоставил право свободы передвижения в рамках ЕЭС тем лицам, которые нанимались на работу из одного государства в другое. И сделано это было благодаря весьма простой формулировке ст. 48 Договоpa, запрещающей "любую дискриминацию, основанную на национальной принадлежности, между рабочими государств-членов в отношении найма на работу, вознаграждения за труд и иных условий работы и найма на работу". Для международного договора такой общей, хотя применительно к поставленной цели конкретной и точной формулировки могло быть в 1957 г. достаточно. На практике тем не менее этого оказалось мало. Возникало много проблем, связанных с движением рабочей силы из государства в государство, и решались они уже хотя и в соответствии, но как бы вне рамок Римского Договора путем принятия внутренних правовых актов ЕЭС. Кульминацией их был Единый Европейский Акт (ЕЕА) 1986 г., согласно которому все внутренние барьеры на пути движения рабочей силы должны были быть устранены с 1 января 1993 г. Вчитываясь в формулировку ст. 48 Договора, нельзя не обратить внимание на то, что речь в ней идет о недопустимости дискриминации по национальному признаку. Сразу возникает вопрос: а что следует понимать под национальностью, есть ли единый критерий? Выясняем, что в ЕЭС этот критерий - национальный. Закон каждого государства, а их сейчас пятнадцать, сам определяет национальную принадлежность и гражданство конкретного лица. Законы эти различны, к тому же не все признают двойное гражданство. Поскольку мы затронули вопрос двойного гражданства, то хотя он и не является весьма существенным для граждан ЕЭС, дадим на него ответ, поскольку данный вопрос может представить интерес для лиц с российским гражданством, получившим в силу разных обстоятельств также гражданство одной из стран ЕС. Могут ли такие лица свободно перемещаться в рамках ЕС? Мы говорим "свободно", имея в виду тот режим, которым вообще пользуются граждане ЕС, хотя данный режим может пока и не соответствовать тому, что обычно подразумевается под термином "свобода". На поставленный вопрос можно дать утвердительный ответ, который подтверждается решением ЕСП по делу Micheletti Delegacion del Gobiekno en Contabria'. Речь в нем шла об индивиде, который имел одновременно гражданство Аргентины и Италии. Этот гражданин изъявил желание въехать в Испанию в качестве гражданина Италии, в чем ему было отказано под очевидным предлогом: испанское законодательство в случае, если лицо имеет двойное гражданство, признает его гражданином того государства, в котором данное лицо обычно проживает. Если же такой факт установить трудно, поскольку жить можно в равной мере и в одном государстве, и в другом, и в третьем, то лицо имеет гражданство того государства, где проживало в последнее время, из которого оно намерено въехать в Испанию. В приведенном случае гражданин проживал преимущественно в Аргентине, а значит по закону Испании он имел аргентинское гражданство, не дававшее ему никаких преимуществ на въезд "в Испанию. После длительных перипетий дело этого гражданина попало наконец в ЕСП, который безапелляционно решил, что формальное наличие у индивида итальянского гражданства является несомненным основанием для въезда его в любое государство ЕЭС. Итак, гражданин любого государства - члена ЕС может беспрепятственно передвигаться в границах ЕС. Но более существенным является возможность не просто въехать в страну, миновать без помех паспортного и таможенного чиновников, а право остаться в ней на проживание. Въезжают в страну миллионы иностранцев, а остаются все- таки единицы. Так кто и насколько может остаться в государстве ЕС? По реализации Маастрихтских соглашений очевидно, к 2000 г. все граждане государств ЕС получат единое союзное гражданство. В этом случае такой вопрос для них попросту снимется. Хоть пол-Испании в придачу смогут свободно переместиться на постоянное место жительство, скажем, в Швецию или Данию. Все, исчезнут различия по признаку гражданства, а значит и те ограничения по закону, которые пока еще остаются между государствами ЕС в отношении своих граждан, о чем, кстати, и шла речь в предыдущих главах. Но... это когда еще будет и будет ли? А как обстоит дело сегодня? Гражданин государства ЕС может свободно въехать в другое государство ЕС в целях получения работы и оставаться там до тех пор, пока он работает. Согласно директиве 68/360, в этом случае он получает первоначальное разрешение на проживание в стране своей работы сроком на пять лет, которое в дальнейшем продлевается автоматически. Если такой гражданин однажды не по своей вине лишился работы, то он сохраняет право на дальнейшее проживание. Если же он, однако, добровольно оставил работу, то по более поздней директиве 90/364 этот гражданин может остаться в данной стране лишь постольку, поскольку он в состоянии содержать себя материально. Иными словами, его права гражданина ставятся в прямую зависимость от материального положения, достаточность (или недостаточность) которого определяется местной властью государства пребывания. Индивидуум может претендовать на статус работающего лица, если он действительно работает хотя бы частично, получая за это заработную плату, которая может быть меньше того минимума, который предусмотрен для страны пребывания. В деле Lawrie-Blum v Land Baden-Wbrttemberg (1987, 3 CMLR 389) ЕСП дал определение понятия "рабочий". Согласно ему, таковым может быть лицо, выполняющее конкурентную работу в установленный период времени под началом другого лица и получающее за это денежное вознаграждение. Было подчеркнуто, что исполняемая работа должна быть действительной. Квалификация ЕСП понятия "рабочий" на практике трудностей не вызывает. Имели место случаи, когда отдельные лица ссылались на то, что они якобы работают самостоятельно. Но тогда эти лица подпадали не под действие ст. 48 Договора, а под действие ст. 52 или 59, речь о которых шла выше. Мнение ЕСП состоит в том, что не имеет значения, в соответствии с какой статьей Договора пребывает в данной стране лицо. Главное в том, чтобы оно не испытывало дискриминации по признаку гражданства. При этом имеется в виду, что по ti. 4 ст. 48 не считается такой дискриминацией, если речь идет о работе в государственном (общественном) секторе, в котором согласно внутреннему закону имеют право работать только граждане страны пребывания. Во всех остальных сферах национальной экономики граждане государств ЕС должны иметь те же условия найма и труда, что и граждане государства пребывания (ст. 482). Кроме того, по постановлению 1612/68 (ст. 7) запрещается; дискриминация по национальному признаку при увольнениях (сокращениях) с работы, социальных и налоговых преимуществах, обучении и членстве в профсоюзах. Проблема, однако, заключается в том, что на практике часто бывает весьма трудно, живя в одном государстве, получить работу в другом. Выше уже говорилось, что въехать в одно государство гражданин другого государства ЕС может свободно, и что остаться там для работы на любой срок у него есть право. Но как эту работу получить? В 1968 г. СМ ЕЭС принял директиву 68/360, которая устраняла препятствия для передвижения и проживания рабочих и их семей в рамках ЕЭС. Прямо в директиве ничего не говорилось о возможности искать и получать работу в другом государстве, но члены СМ об этом говорили в ходе обсуждения проекта директивы, что и было запротоколировано. Опираясь на данный протокол, ЕСП в 1976 г. в деле Procureur j du Roi v Royer пришел к выводу, что лицо должно иметь в своем 1 распоряжении какое-то разумное время для решения проблемы по трудоустройству. Позднее, в 1982 г., в деле некоего Левина против госсекретаря по делам правосудия' ЕСП заключил, что указанный срок может быть ограничен тремя месяцами при условии, что лицо, ищущее работу, в состоянии поддерживать себя материально, не прибегая к помощи социальных служб государства своего пребывания. Почему указан срок именно три месяца? Дело в том, что в постановлении 1408/71 было уже предусмотрено положение, согласно которому гражданин одного государства ЕЭС может в случае безработицы получать пособие в другом государстве. ЕЭС сроком до трех месяцев, если он находится в данном государстве в поисках работы. Вроде бы логично, но... возникла проблема: в таком государстве, например, как Великобритания, выплата пособия по безработице производится до шести месяцев. И даже соответствующее дело поступило в ЕЭС в 1991 г. (Antonissen), рассмотрев которое, ЕСП смог лишь констатировать, что установленные ранее три месяца для поиска работы это, конечно же, не предел. И если по истечении оных лицо сможет убедительно свидетельствовать, что имеет реальный шанс найти работу, оно не подлежит депортации. А если лицо работу так и не найдет? Такое лицо депортируют, как и произошло в 1977 г. в отношении британского гражданина Уильямса, который длительное время прозябал в Голландии без работы. Он пытался обратиться в ЕСП, дело его заслушали, но результат оказался не в его пользу. Таким образом, принцип свободы передвижения рабочей силы сводится к тому, что индивидуум может без ограничений при наличии действительного национального документа переехать из одного государства ЕЭС в другое и пребывать там в течение любого срока при условии, что он занят экономической деятельностью. Экономическая деятельность или, как пишут на Западе, "экономическая активность" и является тем главным критерием, во имя чего весь Сыр-бор разгорается. Не благополучие данного трудящегося индивидуума, а благополучие бизнеса - в этом основная цель. И, кстати, каких-либо особых преимуществ для гражданина государства ЕС по сравнению с иностранцем в указанной схеме не видно. Ведь все это получает и иностранец, если заблаговременно найдет себе работу в государстве ЕС. К примеру, турецкий эмигрант получит в ФРГ фактический статус, равный тому, что может получить испанец, итальянец, грек, португалец и др. Разница состоит в чем? На его пути изначально больше будет возникать бюрократических помех. Существует, правда, еще и такой важный аспект как социальный, связанный со страхованием, медициной, пенсией и т.п. Но и он решаем на основе двусторонних соглашений Турции с ФРГ и иными государствами, где могут находиться турецкие временные рабочие. Бизнесу, в конце концов, не важна национальность и гражданство рабочего. Гораздо существеннее его цена, квалификация и физическое здоровье. Естественно, что решая проблему миграции рабочего в пределах ЕЭС, нельзя не принимать во внимание и семейных факторов. Нельзя было требовать от рабочего невозможного, чтобы он передвигался в целях продажи своей рабочей силы один, без своих ближних. В 1968 г. было принято соответствующее постановление 1612/; 68, в котором была предусмотрена возможность для рабочего взять вместе с собой некоторых членов семьи: супруга (у), детей до 21, года и материально зависимых от него родственников. При этом оговаривалось, что упомянутые члены семьи могут и не быть гражданами государства ЕЭС. Также предусматривалось, что отказать им во въезде можно было лишь на тех же основаниях, что и самому рабочему. Если по каким-то причинам семья распадается, то статус указанных членов сохраняется до тех пор, пока не совершится юридически полноценный развод, или рабочий не покидает данную, страну насовсем. Следует отметить еще одну характерную норму ЕС. Если рабочий-мигрант в государстве пребывания женился на лице, не имеющем гражданства государства ЕС, он может беспрепятственно но ввести данное лицо в государство своего гражданства. К примеру, англичанин, женившись в Германии (Италии и пр.) на сенегалке, литовке, турчанке и т.п., имеет право свободно взять ее с собой в Англию. Свободно - значит на тех же условиях, как и гражданку государства ЕС, т.е. не прибегая к тем формальностям, которые относятся к въезду в Англию иностранцев, даже в качестве жены. Получается, таким образом, что выйдя замуж за рабочего-мигранта, женщина приобретает статус члена его семьи и подпадает под действие закона ЕС. А если женщина просто выходит в той же Германии замуж за англичанина (например, туриста), то она в отношении гражданства подчиняется закону Англии. В случае смерти рабочего-мигранта члены его семьи имеют право остаться в стране пребывания. И они, кстати, будут иметь льготы по трудоустройству (ст. 10 постановления 1612/68). В государстве пребывания рабочий-мигрант сохраняет все свои пенсионные права, как если бы он работал в своем собственном государстве. Проблема признания квалификации рабочего является одной из основных и наиболее сложных. Требования к профессиям и критерии их оценки в разных государствах развивались по-разному с учетом исторических условий. Совместить их на практике представляется очень сложно. Здесь недостаточно просто принять правовой акт и считать дело директивы о взаимном признании квалификации архитекторов ушло более тринадцати лет. С большими трудностями рождались и документы о признании квалификации врачей, медсестер, ветеринаров. Очень сложно решалась проблема юристов. Речь, как видим, идет об интеллектуальных профессиях. С промышленными рабочими дело обстояло проще. Длительная работа привела к принятию директивы 89/48 о Взаимном признании профессиональной квалификации (вступила в силу в апреле 1991 г.). Согласно директиве, государства ЕС признавали взаимно квалификацию специалистов в том случае, если они были официально признаны в своей стране. Признав это, однако, власти государства, в которое въезжает специалист, оставили за собой право установить для него необходимость дополнительной подготовки в пределах четко установленных требований и временного периода. В целом директива исходила из презумпции, что полученное образование и опыт работы специалистов не отличаются принципиально по государствам ЕЭС, а значит нет серьезных оснований для создания специалистам-мигрантам каких-либо помех. Проблема признания квалификации может быть даже больше связана не со ст. 48 Договора о ЕЭС, а со ст.ст. 59-66, где речь идет о праве создания предприятия в другом государстве ЕЭС и об оказании услуг. Именно в этих случаях, когда речь идет о предпринимательстве интеллектуальном, реально ставится вопрос о квалификации. Предполагается, что недостаточная квалификация врача, инженера, научного работника и т.п. может нанести обществу вред. Ну а слабая квалификация заводского рабочего дальше текущего производственного брака не пойдет. Проблемы иных категорий мигрантов были разрешены проще. В 1990 г. были приняты сразу три директивы, обращенные к правам определенных лиц, не занятых в сфере "экономической активности". Директива 90/364 предоставила права на свободное передвижение для лиц "с независимыми доходами", иными словами, для состоятельных лиц. Директива 90/365 дала такие же права пенсионерам. А директива 90/266 - студентам заочникам на срок учебы в университете другого государства - члена ЕЭС. Исключения из прав, предусмотренных в ст. 48 Договора, содержатся в п. 3. Они касаются трех случаев: государственная политика, общественная безопасность и общественное здоровье. Вопросы могут возникнуть лишь в первом случае: о какой государственной политике идет речь? О политике в чрезвычайных обстоятельствах. Скажем, можно допустить возможность издания актов правительства Великобритании, ограничивающих въезд мигрантов из других государств ЕЭС в отдельные зоны Северной Ирландии в связи с имеющей там место напряженной обстановкой. Но подобные случаи редки. А чаще случаются иные. В июле 1994 г. в связи с проведением очередной сессии заседаний руководителей стран "большой семерки" Неаполь был превращен по решению правительства Италии в закрытый город. В него практически прекратили доступ "посторонних" по суше, по морю и по воздуху. Такой режим, с разной степенью суровости, длился в Неаполе первую половину июля, т.е. две недели. Мы не касаемся здесь вопроса, чем объяснить такую сверхосторожность руководителей великих наций, но обращаем внимание: вот это и есть пример допустимой государственной политики, которая позволяет нарушать не только Договор о ЕЭС, но и любые известные нормы демократии. И такого рода "политика" являет себя всякий раз, когда лидеры демократических стран съезжаются на свои сборы. Уместно в этом случае указать на то, что когда речь идет об ограничениях, связанных с соображениями государственной политики, то не подразумевается "карт бланш" в руках государства. ЕСП в деле Van Duyn (1974) определил очень четко, что подобные ограничения должны находиться под строгим контролем институтов ЕЭС. В целом ЕСП в решении конкретных дел стремится дать п. 3 ст. 48 очень узкую трактовку. Не отстают от него и другие органы ЕС. Так, директива СМ 64/221 установила, что при ограничении права личности на въезд в страну должно приниматься исключительно его текущее поведение, а не общая характеристика. Так, например, прошлая судимость, даже участие в террористической деятельности, не может служить основанием для отрицания права на свободное передвижение в пределах ЕС. Власти страны должны убедительно доказать, что лицо, пытающееся въехать в страну, действительно представляет общественную опасность. Так, в 1988 г. ЕСП отклонил отказ британских властей на въезд в государство одной из участниц в прошлом известной террористической организации Баадер Майнхофф, поскольку они не смогли доказать, что эта женщина была хоть в какой-то мере общественно опасна в то время, когда она собралась въехать в Великобританию. Пункт 4 ст. 48 Договора говорит, о том, что права, предусмотренные в статье, не распространяются на "занятость в государственной службе". И опять-таки ЕСП настаивает на очень узкой трактовке понятия "государственная служба". В деле ЕК против Бельгии (1980, ECR 3881) он пояснил, что под этим термином следует понимать "должности, связанные с отправлением официальной власти и функций, связанных с обеспечением основных интересов государства". В связи с изложенным может представить интерес рассмотрение в ЕСП в 1987 г. дела Лоури-Блюм против земли Баден-Вюрт-темберг. Дебора Лоури-Блюм была британской подданной, которая вполне успешно сдала выпускные экзамены в университете г. Фрейбург (ФРГ) и получила квалификацию учителя. Далее она пожелала устроиться на работу в исправительно-трудовую систему ФРГ для подростков, но ее не допустили к экзамену на занятие соответствующей должности, ссылаясь на то, что по закону земли Баден-Вюрттемберг работать в данной системе могут только граждане Германии. В германском суде адвокат госпожи Лоури-Блюм настаивал на том, что его клиентке отказали в работе на основе признака национальности, а значит была нарушена ст. 48 (2) Договора о ЕЭС. Представители властей земли, со своей стороны, утверждали, что учитель в исправительной системе это совсем не "рабочий" в смысле, упомянутом в Договоре, а значит ст. 48 не может быть применена. Поскольку речь зашла о положениях Римского Договора, германский суд в соответствии со ст. 177 этого Договора запросил мнение ЕСП. При этом указывалось, что функции учителя как таковые лежат в сфере образования, а не "экономической активности", которая предусматривается в ст. 2 Договора. К тому же положения ст. 48 Договора и постановления 1612/68 относятся к тем лицам, у которых заключен контракт с работодателем по нормам частного, а не публичного права, регулирующего работу учителя в государственном учреждении. ЕСП, рассмотрев обстоятельства дела и изучив аргументы сторон, пришел к следующему заключению. Критерием применения ст. 48 Договора являются отношения найма рабочей силы, независимо от юридической сути и цели такового найма... Критерий зависит от наличия отношения подчиненности vis-a-vis работодатели, действительного выполнения работы и получения за нее денежного вознаграждения. Далее ЕСП заявил, что поскольку свобода передвижения рабочей силы является основным принципом ЕЭС, термин "рабочий" не может определяться в каждом государстве, это - прерогатива ЕЭС в целом. А поэтому толкование этого термина должно быть максимально широким. ЕСП считает, что основные элементы такого толкования должны включать: а) наличие отношения найма; б) отправление лицом работы (услуг) под руководством и в интересах другого лица; в) получение им заработной платы. Касательно Лоури-Блюм по мнению ЕСП дело выглядело так. Готовясь к занятию должности, она обучалась под руководством и при участии специалистов той системы, в которую она пожелала пойти на работу. И именно эта система определяет службу, которую Лоури-Блюм должна отправлять, ее рабочие часы и должностные требования, а также сумму причитающейся ей заработной платы. Иными словами, налицо все критерии, которые необходимы для того, чтобы можно было использовать термин "рабочий", а значит применить положения Договора о ЕЭС. Что касается характера труда - в сфере образования, - то ЕСП не признал это существенным. Дело, как было сказано, не в Экономической активности в ее элементарном понимании как процесса производства материальных благ и услуг, а в производстве определенной работы за денежное вознаграждение. И уж совсем нельзя отрицать за каким-то видом работы экономической активности только лишь потому, что она регулируется не частным, а публичным правом. В настоящей работе нет возможности привести и иные дела, рассмотренные ЕСП. Все они в той или иной мере поучительны и по-своему интересны. Интересны тем, что практически во всех случаях ЕСП исправно служил (и служит) интересам ЕС. Он подавлял попытки национальной самозащиты, что, на наш взгляд, вполне понятно. Но понятно также и другое: те государства, которые хотят в той или иной мере ассоциироваться с ЕС, должны исходить apriori (заранее) из того что и их попытки самозащиты, если правила ЕС будут восприняты слепо, будут также подавляться. Ведь главный аргумент или основная философия: то, что хорошо ЕС, - хорошо всем - остается неизменным. Можно конечно, сознательно эту философию принять. Но тогда излишним будет в будущем пенять на судьбу, когда масса дел в ЕСП или при его содействии в судах западных стран будет проиграна. А это можно с уверенностью предсказать, поскольку нам не слишком знакома правовая система Запада, да и опираться придется на западных адвокатов, поскольку своих нужной квалификации и в нужном количестве нет. И речь, естественно, идет не только о России, но и о Прибалтике, странах Восточной Европы и, тем более, странах СНГ, где положение с юридической наукой и практикой и того хуже. Вывод. Никто не выступает против самого широкого сотрудничества с ЕС, даже против интеграции в ЕС. Но все должно основываться на экономическом, политическом, правовом, культурном, историко-этническом и прочем анализе и обучении. На данном этапе мы можем сказать "да" только общему курсу на сближение, но поскольку есть опасение, что ЕС как особое государство, а не конгломерат отдельных западных стран мы знаем слабо, курс этот должен быть очень осторожен и, по-видимому, растянут во времени. Это напоминает переход бурной реки вброд: всегда есть возможность оступиться и попасть в водоворот. Следует сначала изучить те правила, по которым мы собираемся играть, подготовить своих квалифицированных юристов в этой области и соответствующую законодательную базу. Лекция XI. Недопустимость дискриминации Принцип равенства по признаку пола, закрепленный в Римском Договоре. Развитие его во вторичных нормах права ЕС. В чем состоит равенство в оплате труда мужчины и женщины. Роль ЕСП в недопущении дискриминации по признаку пола, сложность увязки положений норм союзного и национального законодательств. Непоследовательная позиция ЕСП по конкретным делам. Директивы, относящиеся к равенству прав мужчины и женщины в сфере трудовых отношений и социального обеспечения. О разнице в оплате труда постоянных и временных рабочих. Неравенство по признаку пола в "особых обстоятельствах". Решение ECU о придании ст. 119 Римского Договора "прямого действия". Что из этого получилось. Действия правительств государств-участников в этой связи. Дело ЕСП о мадам Дефренн, его значение для развития права ЕС. Пенсионные дела. Возможно ли абсолютное равенство мужчины и женщины? Что касается права ЕС, то данная лекция излагает его последнюю составляющую, которую нельзя рассматривать в отрыве от изложенного в последующей лекции, где речь пойдет о правовой структуре, созданной еще до создания ЕЭС в рамках Совета Европы и Европейской конвенции по правам человека. Поскольку эти структуры уже существовали, создатели ЕЭС ограничились лишь фиксацией правовых актов, относящихся к недопущению дискриминации в сфере трудовых отношений, остальное уже было принято раньше и дало возможность в гл. II Римского Договора ограничиться общим принципом охраны основных прав человека, а недискриминацию сузить до нормы о недопущении дискриминации по признаку пола, а если точнее, в соответствии со ст. 119 Договора о равенстве мужчин и женщин в оплате труда. Понятно, в силу чего это случилось: в национальном законодательстве ряда стран Западной Европы допускается подобного рода неравенство мужчин и женщин. На союзном уровне такое положение было признано нетерпимым. Если мы сказали, что в тексте Договора равенство мужчин и женщин присутствует как принцип, то во вторичных нормах права ЕС этот принцип получает достаточное развитие, в основном в виде директив главных союзных органов и в решениях ЕСП, своего рода прецедентном праве. Статья 119 Римского Договора требует, чтобы государства-участники обеспечили положение, при котором мужчины и женщины могли бы получать равную заработную плату за равный труд, беря при этом в расчет не номинальную заработную плату, а все виды трудового и социального вознаграждения. Говоря "в расчет берется", мы не толкуем саму ст. 119, а имеем в виду заключение ЕСП, которое он высказал при рассмотрении нашумевшего в 1976 г. дела мадам Дефренн1. Согласно этому заключению, ст. 119 покрывает как финансовую, так и социальную стороны заработка. Дело Дефренн рассматривалось и пересматривалось в течение двух лет, причем ЕСП давал свои заключения трижды. Каждый раз он расширял рамки недискриминации в заработной плате, и, в конце концов, высказался в том плане, что не должно быть никаких различий по признакам пола. В дальнейшем ЕСП неуклонно расширял правовую базу недопущения дискриминации между мужчиной и женщиной на работе и по уходе на пенсию. В 1982 г., слушая дело Garland v BREL, ЕСП выдал заключение, что не только равенство в оплате труда должно иметь место, но и равенство в социальных благах (транспортные льготы, медицинская страховка и пр.). В 1985 г. в деле фрау Вебер ЕСП вынужден был уравнивать права постоянных и временных рабочих относительно пенсионных взносов. В других случаях ему приходилось вникать в вопросы оплаты больничных листов. В этих и других случаях основная проблема и трудность состояла в том, что ЕСП приходилось лавировать между общими положениями Римского Договора (иначе говоря - между желаемым) и национальным законом, лежащим в основе конкретного трудового соглашения (т.е. действительным). И дело заключается не только в факте конфликта, но и во множественности таковых. Ведь если ЕСП разбирает какой-то случай дискриминации в трудовых отношениях по признаку пола, то он знает, что в жизни происходят тысячи подобных случаев. Да, тысячи людей в разных государствах ЕС ежедневно заключают трудовые контракты, основанные на национальном законе, действуют при этом вполне добровольно, не замечают или в самом деле не видят, что в контракте заложена какая-то дискриминация, а потом, вдруг, могут "прозреть" и, ссылаясь на союзное законодательство, оспорить контракт. И лавирование ЕСП весьма заметно при анализе дел. Так, в 1986 г. в деле Defrenne and Newstead v Department of Transport, ЕСП признал, что оплата больничных счетов не подпадает под действие ст. 119 Римского Договора. Но в последующих делах он отошел от этой позиции. И действительно, в области трудового права, которое даже в рамках национального правопорядка весьма конфликтно, положение ЕСП представляется довольно сложным. ЕСП опасался заложить в своем решении мину, способную взорвать всю систему трудовых отношений в Западной Европе. Получалось так, что, с одной стороны, ЕСП имел признанную на Западе систему прав человека, а с другой - реальную дискриминацию по признакам пола в тысячах трудовых контрактов в странах ЕЭС. Но он не мог признать их неправомерными потому что не хотел допускать развала в сфере производственных отношений. Необходима была эволюция, а не взрыв. Соответственно ЕСП стремился избегать вовлеченности в личные трудовые конфликты, ссылаясь на то, что он все-таки регулятор государственных (правительственных, официальных) отношений. С другой стороны, ЕСП побуждал СМ ЕЭС и ЕК к принятию вторичного законодательства, которое бы расширило ст. 119 Договора и обеспечило механизм ее реализации. В свою очередь, и эти органы ЕЭС понимали необходимость принятия срочных мер. В результате появился ряд директив, в какой-то мере стабилизировавших ситуацию. Основные из них, прямо касающиеся проблемы недискриминации по признаку пола, следующие: - директива 75/117 о равной оплате за равный труд; - директива 76/207 о равном обращении с мужчинами и женщинами в сфере занятости; - директива 79/7 о равном обращении в вопросах социального страхования; - директива 86/378 о равном обращении в вопросах пенсионного обеспечения; - директива 86/613 о равном обращении в сфере индивидуального труда. Наличие директив существенно облегчало задачу ЕСП, которому приходилось выступать в знакомой роли интерпретатора. Так, касаясь в одном из дел директивы 75/117 о ликвидации любой дискриминации по признаку пола в отношении вознаграждения за труд, ЕСП подчеркнул полное соответствие директивы положениям ст. 119 Римского Договора, допустив, однако, также 10 % разницу в оплате постоянных и временных рабочих как "объективно оправданную" и не связанную с дискриминацией по признаку пола. При этом ЕСП выдвинул условие, при котором предприниматель должен доказать производственную необходимость в такой дифференциации заработной платы, или, иными словами, обосновать применимость принципа пропорциональности, речь о котором шла выше в лекции о принципах судопроизводства в ЕС. Другой характерный случай связан с директивой 76/207, где речь идет о равном найме на работу, профессиональном обучении, условиях труда и ухода на пенсию, социального страхования. В Великобритании, инкорпорируя (включая) положения директивы во внутреннее законодательство, сочли возможным опустить то, что касалось выплаты пособий при выходе/на пенсию и в случае смерти. ЕСП постановил дополнить английское законодательство нужными положениями. В ином случае ЕСП, столкнулся с жалобами на то, что имеют место случаи, когда предприниматели умышленно "выталкивают" женщин на пенсию преждевременно. Под напором подобных жалоб и чтобы избавить себя от таких тягучих и нескончаемых проблем, ЕСП заявил, что указанная директива "имеет прямое действие", а значит может применяться в национальных судах без дополнительного обращения в ЕСП. ЕСП позже, в деле Johnston v the Chief Constable of the RUC (1986), продемонстрировал нежелание заниматься делами о равном обращении с мужчинами и женщинами в сфере занятости. Директива 76/207 в ст. 2 содержит исключение, допускающее неравенство в "особых обстоятельствах". Используя данное исключение, британская полиция отказалась возобновить контракт с миссис Джонстон в Северной Ирландии, поскольку в местных особых обстоятельствах необходимо было ношение и применение полицейскими оружия, от чего они были освобождены в Англии. Рассмотрев апелляцию этой женщины, ЕСП указал на то, что поскольку нет установок, определяющих возможность исключения из положений директивы, эти установки должны разрабатываться в каждом конкретном случае местным судом. В других случаях ЕСП признавал и за положениями иных директив принцип "прямого действия", переводя таким образом решение возникающих проблем на национальный уровень, на местные суды и на местных предпринимателей. Последние, в свою Очередь, не мудрствуя лукаво, весьма часто попросту игнорировали союзные нормы, с которыми, кстати, наемные рабочие практически не знакомы. Общая тенденция в делах о недопущении дискриминации, на наш взгляд, состоит в том, что они, как правило, рассматриваются не по линии правовой системы ЕС, а в рамках правопорядка, заложенного Европейской конвенцией о правах человека, где имеются свои механизмы, включая ЕСПЧ, которые применяются для разрешения трудовых конфликтов в сфере производственных отношений. Нельзя не обратить внимания на одно существенное явление, происходящее благодаря деятельности ЕСП. Посмотрим наст. 119 Римского Договора, призванную обеспечить применение государствами - членами Договора принципа, по которому мужчины и женщины получают равную оплату за равный труд. Напомним, что в вопросах равной оплаты труда мужчин и женщин за равный труд ЕСП всегда стоял на позиции, что имеется в виду не снижение заработков мужчин до уровня женщин, а повышение зарплаты последних. Иными словами, необходимо не просто формальное равенство, а равенство, связанное с прогрессом социального положения. Другое, на что обращалось внимание: нельзя допустить, чтобы предприятия, принявшие принцип равной оплаты, оказались в результате менее конкурентоспособными по сравнению с теми, кто этот принцип игнорирует. Но вот ЕСП решает, что ст. 119 имеет прямое действие. То есть субъектом Договора становится гражданин. ЕСП пришлось много работать со ст. 119, потому что государства - члены ЕЭС оказались не на высоте взятых на себя обязательств. При подписании Римского Договора было согласовано, что стороны реализуют принцип равной оплаты труда мужчин и женщин в своем законодательстве в течение переходного периода с 1958 по 1961 гг. Но время прошло, а ничего сделано так и не было. Более того, государства- члены, получив соответствующую рекомендацию от ЕК, согласились между собой на дальнейшую отсрочку. ЕК пыталась подвигнуть их на какие-то позитивные действия, но безуспешно. В силу каких-то обстоятельств ЕК, со своей стороны, не проявила, возможно, необходимой в этом случае жесткости и не использовала процедур, предусмотренных в ст. 169 Договора о ЕЭС против государств-членов, уклоняющихся от выполнения принятых на себя обязательств. В результате дело могло тянуться до бесконечности. Все сводилось к пустопорожним спорам. Например, о том, относится лист. 119 ко всем работающим по найму или только к государственному сектору, как считало правительство Великобритании и, весьма неожиданно, ЕК? Толчок к решению дела возник внезапно и оттуда, откуда он ожидался меньше всего. В 1968 г. дело в бельгийском суде по трудовым отношениям возбудила некая мадам Дефренн, работавшая стюардессой в бельгийской авиакомпании "САБАНА". В предъявленном иске она указала, что за период с 1963 г. по 1966 г. она выполняла ту же работу, что и мужчины-стюарды, но получала значительно меньше. Ссылаясь наст, 119 Римского Договора, она требовала компенсации. Отметим, что по бельгийскому закону обратный срок иска не может быть более 5 лет, а значит, отталкиваясь в 1968 г. от даты 1963 г., мадам Дефренн учла эту особенность. Авиакомпания не отрицала тот факт, что зарплата мадам Дефренн в указанный период была ниже, чем у мужчин за исполняемую аналогичную работу, но она соответствовала тому, что было записано в коллективном договоре между компанией и профсоюзом. И мадам была в свое время с этим согласна. К тому же, как мы помним, к этому времени государства не соизволили предпринять шагов для инкорпорации положений ст. 119 Договора в национальные законодательства, в которых не отрицалась возможность разной оплаты мужчинам и женщинам за равный труд. Указанное не смутило настойчивую мадам Дефренн, которая заявила, что, с ее точки зрения, ст. 119 Договора имеет прямое действие. Бельгийский суд в соответствии со ст. 177 Договора запросил мнение ЕСП. Еще раньше, в деле Van Gend en Loos (1963), речь о котором шла выше, ЕСП признал прямое действие ряда положений Римского Договора, но... тогда расследовался факт трансграничного значения, когда сталкивались нормы права различных государств. Были у него дела, связанные с недискриминацией по национальному признаку. А национальное равенство в ЕЭС - это аксиома. В случае же с мадам Дефренн все элементы дела были внутринациональны, и даже нормы внутреннего права не были нарушены. ЕСП предстояло сделать то, на что не решились ни государства - члены ЕЭС, ни ЕК. Рассмотрение дела мадам Дефренн было длительным и сложным, но для нее в целом успешным. ЕСП признал наличие факта прямой дискриминации в оплате труда и заявил, что в этом случае имеются все основания для прямого действия ст. 119 Договора. ЕСП отметил также, что могут иметь место случаи непрямой (скрытой) дискриминации, и рекомендовал ЕК подготовить соответствующую директиву, заявляя, что право, предусмотренное в ст. 119, "является основополагающим для граждан Сообщества", и как таковое должно быть охраняемо в национальных судах. ЕСП признал действие ст. 119 как для государственного, так и для частного сектора, но снабдил это признание существенной оговоркой: поскольку дел подобного рода может быть много и экономический эффект для предпринимателей велик и тяжел, впредь любые иски по делам о недискриминации в оплате труда не могут иметь обратной силы. Только для мадам Дефренн было сделано исключение, ей компенсировали недоплату за период с 1963 по 1966 гг. Все остальные иски должны относиться только к текущим фактам. Нельзя не признать, что для сферы трудового права стран Западной Европы дело мадам Дефренн трудно переоценить, хотя в целом оно (право) все еще остается национальным, а общие нормы типа ст. 119 Римского Договора представляют исключения. Когда речи идет в западных странах о равной оплате за равный труд, то иногда предполагают одновременность работы мужчины и женщины. Так, если бы, скажем, мадам Дефренн была англичанкой, то она могла бы столкнуться с таким явлением: до нее стюард за работу получал, скажем, 2000 фунтов в месяц, а она, заменив его, вдруг начала бы за ту же работу получать 1500. И ей было бы не на что жаловаться, поскольку такое положение не считается дискриминацией по признаку пола. Английский суд требует, чтобы для сопоставления на предмет определения наличия дискриминации мужчина и женщина должны выполнять одинаковую работу в одно и то же время. ЕСП в деле Макартис Лтд. против Уэнди Смит в 1980 г. отверг английскую трактовку, подчеркнув, что основным критерием остается равенство труда, а все остальное - излишнее. И, как мы уже отмечали выше, ЕСП отнес к понятию зарплаты все выплаты и льготы, связанные с отправлением данной профессии. Определенные нюансы возникали при рассмотрении в ЕСП пенсионных вопросов, что особенно проявилось в рассмотрении, дела Барбер в 1990 г., речь в котором зашла о сроках ухода на пенсию мужчин и женщин и, в связи с этим, о том, является ли ранний уход женщин на пенсию (57 лет по сравнению с мужским возрастом 62 года) зарплатой по смыслу ст. 119 Договора. ЕСП заключил, что поскольку пенсионный возраст, установленный в данной компании, нестандартный, то это можно квалифицировать как льготу, а значит - подвести под действие ст. 119. В результате во многих компаниях возник своего рода переполох, поскольку пришлось уравнивать пенсионный возраст мужчин и женщин, работающих в нестандартных условиях. ЕСП пришлось потом давать разъяснения, смысл которых свелся к тому, что в определении нестандартных (особых) условий не может быть автоматизма, а поэтому каждый возникающий случай требует особого разбирательства. На наш взгляд, ЕСП в данном случае несколько поспешил. Понятно его желание обеспечить полное равенство мужчин и женщин в оплате труда, но существуют нюансы в различиях между мужчинами и женщинами, которые носят не правовой или политический характер, а связаны с физиологией. В силу этого в чем-то женщина может быть ограничена, например, в допуске к определенным профессиям, а в чем-то мужчина - в необходимости большего трудового стажа для получения пенсии. Абсолютное равенство мужчины и женщины - категория в целом абсурдная и недостижимая, хотя, конечно же, общество никогда не перестанет предпринимать усилия в этом направлении. О такого рода равенстве можно говорить, лишь достигнув социального равенства всех мужчин и женщин, и маловероятно, что это когда-нибудь произойдет. Это лишь общественный идеал, вечно манящий ориентир будущего, а право - это повседневная реальность. Лекция XII. Правовые основы участия ЕС во внешних сношениях Римский Договор о праве ЕС на участие во внешних сношениях. Позиция государств-членов в этом вопросе. О переговорах 1980 г. в Эшториле (Португалия). Готовы ли государства Европы к созданию единой европейской нации? Пример создания государственности Украины. Внешние полномочия ЕС по Римскому Договору. Позиция ЕСП. Какова фактическая компетенция ЕС во внешних делах? Проблемы соотнесения компетенции ЕС и национальных государств. Имеют ли нормы договора, заключенного ЕС, прямое действие? Осторожная позиция ЕСП и желание государств - членов ЕС участвовать в таком договоре. Вытекающие из этого проблемы для контрагентов и третьих государств. Дело ЕСП 22/70 о Европейском соглашении о дорожном транспорте. Концепция параллелизма. В каком качестве выступает ЕС: государства или международной организации? Роль Маастрихтских соглашений Вопрос о правомерности участия ЕЭС даже в качестве международной организации во внешних сношениях возник почти сразу после создания ЕЭС, и долго оставался нерешенным как внутри ЕЭС, так и вне его. Все упиралось в то, что компетенция ЕЭС во внешних делах была принята Римским Договором в достаточно общей форме, а позиция самих государств - членов ЕЭС до конца 80-х годов оставалась довольно уклончивой. Формально они будто бы признавали компетенцию ЕЭС в вопросах, отнесенных к его сфере деятельности, но в то же время не соглашались на умаление национальной юрисдикции по внешним делам. Ситуация долгое время оставалась странной. В марте 1980 г. в г. Эшторил (Португалия) проходила международная конференция по рыболовству в северо-восточной Атлантике. Пересматривалась конвенция, регулирующая лов рыбы в этой части мирового океана. Советская делегация, направляясь на конференцию, знала, что государства - члены ЕЭС будут настаивать на участии ЕЭС в пересмотренной конвенции в качестве полноправного члена. В целом нам это не казалось логичным, поскольку, на наш взгляд, ЕЭС не было компетентно в вопросах рыболовства: режим прилегающих рыболовных зон государств - членов ЕЭС регулировался их национальным законодательством, а у ЕЭС к тому же вообще не было рыболовного флота. Несмотря на это, руководство МИД СССР склонялось к тому, что вряд ли следует активно возражать против членства ЕЭС в этом соглашении. В конце концов ЕЭС к тому времени уже участвовало в международных соглашениях по олову, какао, кофе, пшенице, каучуку, сахару и т.п., участвовало в 8 конвенциях по линии ООН, в Совете по таможенному сотрудничеству, в ПРООН, ЕЭК, Ломском соглашении между ЕЭС и странами Африки, Азии и Карибского бассейна, имело соглашения об ассоциации с Турцией, Марокко, Тунисом, заключило ряд соглашений об оказании экономической помощи третьим странам и т.п. Иными словами, руководство МИД СССР видело всю бесполезность споров о членстве ЕЭС в международном договоре. Соответственно в директивах советской делегации было записано, что следует возражать против участия ЕЭС в конвенции о рыболовстве в северо-восточной Атлантике, но... можно было с этим и согласиться, если западные страны будут уж очень настаивать. Когда в ходе конференции наступил соответствующий момент, СССР возразил против участия ЕЭС в Конвенции и привел свои аргументы. Как и следовало ожидать, некоторые представители государств ЕЭС с разной степенью настойчивости опровергали их. Как обычно и бывает на международных конференциях в случае открытых разногласий в ходе официальных заседаний, вопрос был передан на согласование в кулуары. Именно вне официальных рамок чаще всего достигаются согласования по наиболее сложным вопросам. СССР, как было отмечено выше, готов был поспорить, но... не очень настойчиво. Однако этого не понадобилось. На встрече в кулуарах западные представители не стали защищать интересы ЕЭС. Дело свелось к неловкой паузе, а когда представители СССР "убежденно" сомневались в компетенции ЕЭС, они лишь пожимали плечами. Наверное их инструкции не предусматривали необходимости настаивать на членстве ЕЭС в Конвенции. Почувствовав такую "слабину", СССР просто заявил, что не имеет возможности признать претензии ЕЭС. На этом решении и остановились. Получилось, что сами западные представители долгое время не были уверены в необходимости расширять внешнюю юрисдикцию ЕЭС, ибо понимали, что за этим автоматически следует ограничение национальных прав в тех или иных сферах. Так было, но... так эта ситуация сохраняется во многом. Последним свидетельством чему является решение правительства Франции о том, чтобы песни, исполняемые в стране по радио и телевидению, составляли не менее 40 % и были французского происхождения. Конечно, ЕСП может отменить подобное решение, если кто-то этого потребует, но дело не во внешних проявлениях, а в глубинных тенденциях к защите национальных ценностей и интересов. Эти проблемы и трудности проявляются в той системе норм Римского Договора, которая касается возможности действий ЕЭС (ЕС) на мировой арене. В системе данной нормы статьи сгруппированы следующим образом. Статья 210 Договора объявляет ЕЭС юридическим лицом для целей международного сотрудничества; ст.ст. 110- 116 очерчивают компетенцию по внешним делам, включая проведение общей коммерческой политики; ст. 238 предусматривает возможность заключения соглашений с иностранными государствами для их вхождения в ЕЭС в качестве ассоциированных членов; ст.ст. 229 - 231 дают возможность заключать соглашения с международными организациями; ст. 228 предусматривает процедуру, которой необходимо следовать при согласовании и заключении международных договоров. Там же определяется компетенция СМ, ЕК и ЕСП. Интересно, что эта статья излагает общие правила, которым необходимо следовать, но не наделяет само ЕЭС правом вступать в международные договоры. ЕК как орган ЕЭС может проводить переговоры, доводить текст международного договора до стадии парафирования, но заключать его, т.е. подписывать и ратифицировать, должен СМ - по сути, национально-компилятивный орган, и национальные парламенты. Правда, в части заключения соглашений в сфере коммерческой политики права ЕЭС вполне достаточны. Бет. 113(1) очерчивается сфера, в рамках которой должна проводиться эта политика, предусматривающая меры ЕЭС в вопросах общих внешних тарифов, торговых соглашений, экспортной политики, защите торговли от дискриминации, демпинга и т.п. Верный своему курсу на расширение полномочий ЕЭС ЕСП в своем мнении 1/75 относительно "понимания стандарта местных издержек" заявил, что сфера внешней компетенции ЕЭС, изложенная в ст. 113, не является исчерпывающей. Но мнению ЕСП, в Римском Договоре определенно признается компетенция ЕЭС в вопросах коммерческой политики, а детализация приведена там якобы лишь для примера. Но отмеченное совсем не дает права отдельному государству не следовать решениям ЕК, поскольку такой образ действий подорвет общую основу, на которой построено ЕЭС. При этом исходят из того, что закрепленная в ст. 228 процедура вступления ЕЭС в международный договор, судьба которого в конечном итоге решается СМ, т.е. фактически национальными министрами, не может не соответствовать национальным интересам государств-членов ЕЭС. Напомним, что решения в СМ принимаются на основе единогласия. А этому, кстати, должна предшествовать консультация с ЕП ЕЭС, о чем речь уже шла выше. Таким образом, можно допустить (а фактически это широко признается третьими странами), что формально юридически ЕЭС, а ныне ЕС, компетентен в тех или иных вопросах выступать от имени государств-членов. Речь, однако, может и должна идти не о формальной компетентности ЕЭС (ЕС) делать это, а о возможной конфликтности между полномочиями ЕС и составляющих его государств. Именно последнее может вызывать реальную озабоченность контрагентов ЕС по международным соглашениям, т.к. на практике возможна коллизия между действующей нормой международного соглашения, принятой ЕС, и нормами внутренних законодательных актов государств-членов. Даже известные государственные деятели Западной Европы обращали в свое время на это внимание. Г. Симоне, например, выступая в Ассамблее ЕЭС, говорил: "Между нами укрепилось своеобразное право, неписаное, не подкрепленное никакими санкциями, которое имеет характер признанной нормы, которую можно, если необходимо, нарушить, но существование которой признается". Здесь откровенно имеется в виду, что можно в силу определенных соображений попустить действиям ЕС на международной арене, но внутри отдельных государств будет совершаться то, что выгодно внутри, а не то, что Союз заключил вовне. Причем третьей стороне, уповающей на компетенцию ЕС, может быть весьма трудно разобраться, почему какие-то ее действия в рамках заключенного соглашения не дают отдачи и не воспринимаются на национальном уровне иного государства - члена ЕС. Но даже разобравшись в этом, сложно затем найти механизм защиты своих интересов. Обычно таким механизмом в любой системе права является суд (арбитраж), но... компетентен ли национальный суд принимать меры по юридическим фактам, вытекающим из международного соглашения, заключенного от имени ЕС? Скорее всего, нет в Великобритании и Ирландии - государствах с дуалистической системой права, и может быть в других государствах - членах ЕС, где система права монистическая. Следует еще иметь в виду, что сам ЕСП весьма осторожен в указанном вопросе. В деле Хейгеман против государства Бельгия в 1974 г. ЕСП заявил, что договор, заключенный СМ от имени ЕЭС с третьим государством, "составляет неотъемлемую часть права Сообщества". Само по себе заявление очень хорошее, но главное все-таки в другом: имеют ли нормы такого договора прямое действие на территории ЕЭС или же для их применения необходимы национальные механизмы? ЕСП колеблется и предлагает три условия. Нормы договора должны быть ясными и недвусмысленными. Они не должны сопровождаться условиями. Нормы должны быть таковы, чтобы их можно было применить непосредственно на территории государств-членов, не прибегая к нормам национального закона. По сути, мы вернулись к тому, что уже проходили ранее: ЕСП признал международные договоры, заключенные ЕЭС (ЕС) должным образом, частью союзного законодательства. Но, как мы помним, не все законодательство имеет прямое действие. Бесспорны лишь постановления. А к каким актам можно приравнять нормы международного договора? Ясного ответа пока нет, но анализ позиции государств - членов ЕС по отдельным делам, рассмотренным в ЕСП, показывает, что они не склонны возлагать на себя автоматически обязательства, зафиксированные в международном договоре, стороной в котором является ЕС. Самое большее, на что идут государства, - это признание компетенции ЕС в вопросах коммерческой политики, конкретно определенной в тексте Римского Договора. Государства не отрицают и даже не ставят под сомнение внешнюю компетентность ЕС и его статус субъекта международных отношений по ст. 210 Договора, но поскольку финансовые издержки по соблюдению международных обязательств возлагаются на государства-члены, последние, вполне, на наш взгляд, справедливо, предпочитают, чтобы данные обязательства возникали не иначе, как с их ведома. Последнее и порождает ситуацию, когда на участие в международном договоре (как и во внешней политике ЕК) претендуют все государства - члены ЕС. И тогда получается, что в сфере внешних сношений ЕС пока что не вышел даже на уровень конфедеративного государства, поскольку общий принцип конфедерации состоит в том, чтобы проблемы внешней политики и обороны были отнесены к компетенции конфедеративных органов. Увеличение числа членов ЕС до 15 еще больше запутывает и усложняет внешнюю сферу- деятельности ЕС. При общей неурегулированности третьи государства вряд ли почувствуют потребность иметь дело с органами ЕС, они будут по- прежнему предпочитать двусторонние отношения с государствами - членами ЕС. Учитывая прямую связь внутренней политики с внешней, органы ЕЭС нашли для себя особый путь расширения сферы своей внешней компетенции. ЕК понимает, что ей проще разработать и провести акты, относящиеся ко внутренним делам ЕС, что она и делает. Объективно это сужает внутреннюю компетенцию государств, а значит и их возможности принимать на себя внешние обязательства. Особенно заметно проявилось это в деле ЕСП 22/70 по Европейскому соглашению о дорожном транспорте. Суть его заключается в следующем. В 1962 г. в рамках Экономической комиссии ООН для Европы было разработано соглашение о дорожном транспорте, которое в силу, правда, не вступило, хотя пять из шести членов ЕЭС в то время соглашение подписали. Тогда государства ЕЭС актом Постановления в 1969 г. ввели на своей территории правила, относящиеся к движению автотранспорта и к работе шоферов на грузовых автомобилях, следующих из одного государства ЕЭС в другое. В это же время начались переговоры с целью пересмотра упомянутого Европейского соглашения о дорожном транспорте. Государства ЕЭС согласились по своей общей позиции, но в дело вмешалась ЕК ЕЭС, заявив, что при наличии определенных внутренних правил государства не могут договариваться на внешнем форуме о чем-то ином. Другими словами, компетенция вести переговоры по упомянутому соглашению теперь перешла от государств-членов к ЕК. По сути, речь шла о конфликте между СМ, представляющим государства, и ЕК, выступавшей от имени ЕЭС. Дело по инициативе ЕК и в соответствии со ст. 173 Договора перешло в ЕСП, которому предстояло принять принципиальное решение о компетенции проведения внешней политики ЕЭС тем или иным его органом. При этом представитель СМ изложил такую позицию: ЕЭС в лице ЕК ЕЭС может осуществлять на внешней арене лишь те действия, которые конкретно вменены ему Римским Договором. Далее он указал, что ст. 75 этого Договора, относящаяся к компетенции ЕЭС, весьма обща, а в части, касающейся дорожного транспорта, говорит лишь о мерах, которые могут предприниматься внутри ЕЭС, а не извне. ЕСП при рассмотрении дела остался в целом верен своей интеграционной ориентации и в довольно-таки сложном формально юридическом положении постарался максимально принять сторону ЕК. В общей форме он высказался в пользу того, что при отсутствии точных формулировок в тексте Римского Договора нужно исходить из общей системы права ЕЭС. ЕСП сослался на ст. 210 Римского Договора, по которой ЕЭС получило статус юридического лица в отношениях с третьими государствами по всем вопросам, обозначенным в ч. 1 этого Договора. В заключение ЕСП указал на то, что если ЕЭС уже определило внутри себя какие-то правила поведения для своих членов, то последние не могут, индивидуально или коллективно, принимать на себя международные обязательства, противоречащие данным правилам. При этом совсем не важно, в какой форме такие правила в ЕЭС были приняты. Из сказанного со всей логичностью вытекал вывод, что уж если существуют какие-то внутренние установления в ЕЭС, то вести переговоры с третьими государствами об их возможном изменении должно именно ЕЭС, а не государства, его составляющие. Что же касается заключения соглашения, которое родится в ходе переговоров, то последнее, по мнению Суда, относится к компетенции СМ ЕЭС. Указанным решением ЕСП заложил концепцию параллелизма, по которой признается увязка компетенции ЕК по внутренним делам ЕЭС с компетенцией СМ по внешним делам: один орган ЕЭС проводит переговоры с третьими государствами, исходя из знания положения внутри ЕЭС, а другой орган фиксирует достигнутую договоренность, следуя своей формальной компетенции в соответствии с нормами Римского Договора. Должностным лицам в рамках ЕЭС такой порядок может быть и удобен, но аутсайдерам, контрагентам он не подходит. Получается странная ситуация: переговоры по соглашению ведет ЕК, заключает его СМ, а реализуют национальные правительства. А с кого, простите, спрос в случае спора по применению или толкованию? Не проще ли в таком случае иметь прямые соглашения с национальными правительствами, а возможные внутренние разборки между ними по соглашению отнести к ведению ЕЭС (ЕС)? В любом случае при таком порядке участия ЕС в международных делах его никак нельзя считать равноправным субъектом международного права. В качестве международной организации, действующей в рамках установленных полномочий, ЕС принять можно, но только не в качестве государства. У него пока не только нет признаков государства, но и должной компетенции по внешним вопросам. В исследуемой теме нельзя не отметить еще один существенный нюанс. Мы ранее обращали внимание на то, что в укреплении европейского союзного правопорядка и в поднятии роли органов ЕС большое место занимает деятельность ЕСП. Именно последний зачастую оказывается главным и решающим органом ЕС. И до тех пор пока он занят внутренними делами ЕС, его действия не могут не вызывать у профессионалов восхищения. Однако нельзя не видеть, что ЕСП слишком легко берется за решения дел, которые вряд ли входят в его уставную компетенцию. А сюда относятся прежде всего дела, связанные со сферой внешних сношений. В приведенных выше делах и во Мнении 1/75 ЕСП умышленно продвигает вперед правосубъектность ЕЭС (ЕС). В еще одном деле - Корнелис Крамер (1976, ECR 1279) ЕСП заявляет, что обязательства, которые принимают на себя государства - члены ЕЭС по Конвенции о рыболовстве в северо-восточной Атлантике, носят "переходный и временный" характер до тех пор, пока ЕЭС не" установит единые правила сохранения и использования рыбных запасов по всей зоне юрисдикции ЕЭС. Вспомним, что в начале лекции речь шла о работе в 1980 г. над соответствующим соглашением в Эшториле, о странных взаимоотношениях между представителями государств - членов ЕЭС и представителями ЕЭС. Мы тогда и представить не могли, что решением ЕСП первые, оказывается, обладали лишь временными полномочиями. Естественно, что такой факт ставил представителей национальных правительств стран ЕЭС в сложное и ложное положение. Ведь получалось в действительности не так, как предусмотрел ЕСП. Устанавливался в зонах юрисдикции ЕЭС не порядок ЕЭС, а международный, определенный принятой Конвенцией о рыболовстве в северо-восточной Атлантике. А значит, даже следуя логике ЕСП, не могли полномочия национальных представителей быть временными или переходными. И еще: не следует, видимо, ЕСП определять партнеров для третьих государств на переговорах, это не компетенция даже весьма влиятельного суда. Скорее, это функция законодательной власти, каковой пока в ЕС является Европейский Совет или СМ. В заключение остается констатировать, что компетенция органов ЕС по внешним делам так и остается неопределенной. Маастрихтские соглашения хоть и говорят много о единой интегрированной политике ЕС как внутри, так и извне, остаются соглашениями о благих намерениях. А пока еще нет признаков, чтобы национальные государства Западной Европы всерьез согласились с ограничением своих полномочий в сфере основных проблем внешней, в том числе экономической, политики. Они согласны, что меры, обеспечивающие интересы вненациональных Промышленных, финансовых и торговых монополий, могут приниматься вненационально в рамках ЕС где-нибудь в Брюсселе, но... обеспечение своих национальных интересов они оставляют за собой. Так было всегда и так пока остается. И соответственно мы видим, что остаются и сосуществуют в равной мере национальные и союзный правопорядки. И было бы неверным, на наш взгляд, сделать вывод, что союзный правовые режимы подчиняет себе правопорядки национальные. Да, признан примат первого, и бесспорно, но... слишком пока узка сфера его действия. А по сути, вся жизнь государств - членов ЕС, в том числе хозяйственная, по преимуществу регулируется национальным законодательством. Да и что сами по себе есть нормы союзного правопорядка? Принятые органами ЕЭС (ЕС), органами исполнительными и судебными, законотворческий характер которых не может быть признан, именно они носят временный характер, переходный до тех времен, когда в ЕС появится полноценный законодательный орган. А пока нормы союзного законодательства с формальной точки зрения - результат соглашения властных исполнительных структур. Не одобренные волей народных представителей, они не могут стать над нормами национального закона. Как ЕЭС, так и ЕС, остается международной организацией, имеющей мало шансов превратиться в государство с присущими ему признаками: единой юрисдикцией на всей территории; единой системой органов и учреждений, осуществляющих функции государственной власти; единым правом, закрепляющим определенную систему норм, санкционированных ЕС. Лекция XIII. Правопорядок, созданный Европейской конвенцией по правам человека (ЕКПЧ) Место ЕКПЧ в европейском правопорядке. Совет Европы: цели, структура, функции. Характеристика ЕКПЧ, основные положения, возможность законного ограничения прав человека. Основные органы, созданные ЕКПЧ. Процедура рассмотрения жалоб на нарушения прав человека. Различия между системами ЕС и ЕКПЧ. Основную тему о праве ЕС можно было бы завершить сказанным в предыдущих лекциях. Однако существенное "но" состоит в том, что в правопорядок ЕС, созданный Римским Договором 1957 г. и юридическими актами, принятыми в разные годы органами ЕЭС, органически вплетается правопорядок касательно прав человека, основанный на ЕКПЧ. И именно с учетом этого Римский Договор, разработанный позже указанной ЕКПЧ, в своем тексте взял лишь один аспект прав человеку - недискриминацию по признаку пола. Авторы договора явно исходили из того, что другие аспекты прав человека уже покрыты упомянутой ЕКПЧ, подписи под которой к 1957 г. уже поставили все государства первоначальной "шестерки" ЕЭС. Существует и второе соображение, в силу которого необходимо рассмотреть правовую систему, основанную на ЕКПЧ. Дело в том, что на уровнях даже выше обиходного, обыденного часто смешивают правопорядки ЕС и ЕКПЧ, Европейский Совет и Совет Европы, Европейскую Комиссию и Европейскую Комиссию по правам человека, Европейский Суд Правосудия и Европейский Суд по правам человека. Совет Европы был создан в 1949 г. Первоначальными участниками Совета были Бельгия, Великобритания, Дания, Ирландия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Норвегия, Франция и Швеция. За исключением последней все являются участниками блока НАТО. Позже к ним присоединялись и другие государства. Главными органами Совета Европы являются: Комитет министров иностранных дел и Консультативная (Парламентская) Ассамблея. Комитет министров принимает на основе единогласия рекомендации. Затем они подлежат ратификации и вступают в силу в отношении тех стран, которые их ратифицировали. Консультативная Ассамблея состоит из представителей парламентов государств - членов организации, численность которых зависит от размера государства: Великобритания, Германия, Франция и Италия имеют по 18 представителей, остальные от 10 до 3. Ассамблея принимает рекомендации простым большинством. Для государств- членов они не обязательны. Органы Совета находятся в Страсбурге. При Европейском Совете находится Европейская комиссия по правам человека, Европейский Суд по правам человека, Европейский центр молодежи, Европейский молодежный фонд и Информационный центр охраны природы. Возможно, основным достижением Совета является принятие ЕКПЧ. На начало 1996 г. число участников последней составляет 38. 25 января 1996 г. Парламентская Ассамблея большинством голосов рекомендовала принять Россию в Совет Европы. Что касается основных прав и свобод, предусмотренных ЕКПЧ, то перечислить их несложно. 1. Свобода от пыток, нечеловеческого и унижающего достоинство общения и наказания (ст. 3). 2. Свобода от рабства и принудительной работы (ст. 4). 3. Право на свободу и личную безопасность (ст. 5). 4. Право на соблюдение уголовно-процессуальных процедур (ст. 5). 5. Право на справедливый судебный процесс по гражданским и уголовным делам (ст. 6). 6. Свобода от наказаний, имеющих обратную силу (ст. 7). 7. Право на уважение частной и семейной жизни, домашнего очага и корреспонденции (ст. 8). 8. Свобода совести и религии (ст. 9). 9. Свобода самовыражения (ст. 10). 10. Свобода собраний и ассоциаций (ст. II). 11. Свобода вступления в брак и создания семьи (ст. 12). 12. Право на свободное пользование собственностью (ст. 1 Протокола 1). 13. Право на образование и право родителей воспитывать детей в соответствии с их религиозными и философскими убеждениями (ст. 2 Протокола 1). В статье 14 предусматривается, что указанные выше права и свободы предоставляются без какой бы то ни было дискриминации по признакам расы, пола, религии и т.п. Конвенция была дополнена протоколами в 1952, 1963, 1966, 1983, 1984, 1985 и 1990 гг. Положения ЕКПЧ носят обязательный характер только для государств - участников Конвенции, а не для физических или юридических лиц. На практике это означает, что если вы полагаете, что ваше право по Конвенции было нарушено, вы можете рваться в соответствующие органы, созданные в рамках Конвенции, но только на государство, на то, что государственный правопорядок дает кому-то возможность нарушать ваши личные права и свободы. Перечисленные права и свободы по ЕКПЧ не являются абсолютными. Конвенция допускают их ограничения в отдельных случаях: - в соответствии с законом, когда на этот счет имеется должным образом оформленное постановление компетентной инстанции (на обыск, арест, подслушивание и т.п.); - для обеспечения прав других лиц в "демократическом обществе"; например, ограничения на показ по телевидению насилия, порнографии, излишней эротики и т.п.; - в интересах национальной безопасности. В целях обеспечения конвенционных прав и свобод предусмотрены и были созданы следующие постоянно действующие органы. Комиссия. Состоит из представителей государств - членов ЕКПЧ, по одному от каждого. Как правило, ими являются граждане данного государства. В Комиссии, однако, они работают в личном качестве и должны обладать высокой квалификацией и опытом работы в области защиты прав человека. Члены Комиссии избираются Комитетом министров абсолютным большинством из списка, который составляется Бюро Парламентской Ассамблеи. А для этого списка каждая группа представителей национальных парламентов в Парламентской Ассамблее выдвигает трех кандидатов. Эта же процедура применяется при увеличении числа членов Комиссии в случае присоединения к ЕКПЧ новых стран, а также при заполнении открывающихся вакансий. Члены Комиссии избираются на 6-летний срок и могут переизбираться. На протяжении всего срока полномочий члены Комиссии не могут заниматься иной деятельностью. Председатель Комиссии и два его заместителя избираются членами Комиссии путем тайного голосования. После вступления в, силу Протокола № 8 к ЕКПЧ (01.01.90) Комиссия приобрела сложную многоуровневую структуру. Она складывается из Комиссии полного состава, двух палат и комитетов, действующих строго в рамках делегированных им полномочий. Комитеты формируются заново каждый год, в них входят по три человека, избираемых по жребию. Представителям государств содействует Секретариат, в составе которого порядка сорока юристов. Комиссия - это основной орган, куда поступают жалобы из государств - участников ЕКПЧ на нарушения прав человека. Она заседает при закрытых дверях. Комитет министров. По букве Конвенции в него должны входить министры иностранных дел, но на практике считается достаточным уровень заместителей министров. Основная функция Комитета министров состоит в наблюдении за тем, чтобы все государства-члены добросовестно исполняли свои обязанности по Конвенции. В отдельных случаях Комитет может рассматривать дела о нарушениях прав человека, переданных ему Комиссией. Суд. Юридической основой организации и деятельности суда служит ЕКПЧ с дополнениями и изменениями, внесенными Протоколами № 2 и № 3 от 06.05.1963; № 5 от 20.01.1966 и № 8 от 19.03.1985, а также Регламент Суда в редакции, вступившей в силу с 01.01.1983, с поправками от 26.01.1989 и 27.04.1990. Суд рассматривает юридически наиболее сложные дела, переданные .ему Комиссией, но может принять к производству дела и самостоятельно. Процедура рассмотрения дел в суде типична для правопорядка любого европейского государства. Каждое государство - участник ЕКПЧ назначает в Суд одного судью, как правило, своего гражданина, который, однако, работает в личном качестве. Недавно, впрочем, Лихтенштейн нарушил неписаное правило, по которому государства назначают в Суд только своих граждан, назначив в качестве судьи канадского эксперта по правам человека. Члены Суда избираются Парламентской Ассамблеей из списка кандидатов, представленного государствами-членами. На своем первом заседании в Суде избранные на девять лет судьи приносят присягу, обязуясь работать честно и непредвзято. Судьи могут быть переизбраны на следующий и дальнейшие сроки. При выполнении других обязанностей судьи, кстати, как и члены Комиссии, пользуются привилегиями и иммунитетом в соответствии со ст. 40 Статуса Совета Европы. Объем привилегий и иммунитета максимально приближен к дипломатическим. Суд избирает своего председателя и заместителя сроком на 3 года. Выборы производятся тайным голосованием. Для избрания на должность необходимо получить абсолютное большинство голосов. Председатель руководит работой Суда и осуществляет представительские функции, направляет работу секретариата Суда. Заседания Суда проводятся по мере поступления дел. Как и в случае с Комиссией, резкое увеличение числа дел, переданных в Суд, приходится на 80-е годы. Первые годы после создания Суд в основном бездействовал, даже не было необходимости создать секретариат: с 1959 по 1973 гг. на его разбирательство выносилось ежегодно не более одного-двух дел (было рассмотрено за данный период всего II дел и принято 17 решений). Затем до 1983 г. происходил своего рода промежуточный период, когда число рассмотренных дел ежегодно достигло 2-3. А вот в 1983 г. в ЕСПЧ посту-16 новых дел; в 1984 г. - 14; в 1985 г.-12; в 1986 г.-25 и так далее. К началу 1990 г. в Суд поступило 191 дело, а к ноябрю этого же года - 250. Изменились не только количественные, но и качественные показатели. Вначале дела, разрешаемые Судом, касались преимущественно проблем, связанных с ущемлением прав на должное правосудие и на ограничение личных прав. Позднее в поле зрения Суда оказались разнообразные нарушения прав человека и основных свобод в сфере экономики, политики и социальных гарантий. Были приняты решения по делам, касающимся гражданско-правового процесса, условий ареста и задержания, содержания в местах лишения свободы, принудительного лечения душевнобольных, режима, применяемого к бродягам и беспризорным. Рассматривались также дела с политическим подтекстом: по обвинению лиц в терроризме, незаконности подслушивания телефонных разговоров и контроля за корреспонденцией, иммиграционной политике и актах депортации, праву личности на выражение своего мнения, допустимым пределам ограничений на распространение информации. Социальный блок рассмотренных дел касался споров в области соцобеспечения и иных социальных проблем, в том числе связанных с вопросами страхования, производственного травматизма, с деятельностью профсоюзов. Проходили дела по принудительному сексуальному образованию в школах, по уголовному преследованию гомосексуалистов и лиц, изменивших свой пол на противоположный. И, конечно же, рассматривались дела, относящиеся к праву собственности. Примерно в 70 % рассмотренных дел ЕСПЧ выносил решения о виновности государств-ответчиков в нарушении ими своих международных обязательств по правам человека, в том числе предусмотренных в ЕК.ПЧ. Соответственно государствам предписывалось восстановить нарушенное право и вдобавок компенсировать ущерб, понесенный потерпевшей стороной. Суд полного состава собирается для рассмотрения особо важных дел по инициативе председателя или по требованию не менее одной трети членов Суда. Обсуждение дел проводится Судом в совещательной комнате при "закрытых дверях". Суд обладает следующей компетенцией. Во-первых, он рассматривает любые дела о толковании и применении ЕКПЧ, возбужденные в установленном порядке (ст.ст. Конвенции 45-49). Во-вторых, по просьбе Комитета министров Суд может выносить консультативные заключения, касающиеся толкования положений Конвенции и Протоколов к ней (ст. 1 Протокола № 2). Решение Суда является окончательным. Суд, однако, может инициировать пересмотр дела, если поступили сведения о новых обстоятельствах, влияющих на исход дела. Проведение в жизнь решений Суда возлагается на государство, нарушившее свое международное обязательство. Государства, со своей стороны, обязуются по ст. 53 ЕКПЧ выполнять решение Суда по любому делу, в котором они участвуют. Надзор за исполнением решений осуществляет Комитет министров Совета Европы (ст. 54 ЕК.11Ч).- Процедура рассмотрения жалоб довольно проста. В письменном виде жалоба направляется в адрес генсекретаря Совета Европы и автоматически передается в Комиссию. Жалоба произвольна по форме и имеет вид обычного письма. Основное условие в соответствии со ст. 26 Конвенции состоит в том, что, прежде чем обратиться в ЕКПЧ, необходимо исчерпать национальные средства защиты своих прав как в судебном, так и в административном порядке. По этой же Статье обращение в Комиссию должно состояться в течение шести месяцев, после получения окончательного ответу из национальной инстанции. Естественно, что в обращении достаточно полно излагаются обстоятельства дела. Вновь напомним, что жалоба должна быть направлена против действий (или бездействия) правительства, а не отдельных должностных лиц. С жалобой может обращаться любое государство - участник ЕКПЧ. Государству не нужно доказывать свой интерес в деле, они так предполагается. Что же касается юридических и физических лиц, то им нужно доказать наличие правового интереса в деле, т.е. что они являются непосредственными, индивидуальными жертвами предполагаемого нарушения прав человека. Иными словами, если правительство (парламент, президент) приняло юридический акт, ограничивающий каким-то образом права всех граждан, вы не имеете возможности выделить свой интерес из всеобщего и жаловаться в Комиссию на нарушение ваших прав. К этому добавим, что жаловаться можно и на бездействие правительства, скажем, в связи с невыплатой в срок заработной платы на государственном предприятии (учреждении). В любом случае для составления жалобы вам потребуется очень квалифицированный адвокат, а значит - немалая денежная сумма. Получив жалобу, Комиссия заводит временное дело и проводит собственное расследование, в том числе запрашивает соображения правительства, на которое жалуются. Комиссия может направить своего представителя на место нарушения прав человека. Если судить по практике Западной Европы, Комиссия отклоняет более 95 % поступивших жалоб. И это вполне объяснимо, поскольку национальные службы западных стран весьма поднаторели в делах, относящихся к правам человека, очевидных ошибок (не совершают. Но можно заранее предвидеть, что в России дело будет обстоять совсем иначе, ибо пренебрежение к соблюдению прав человека присуще не только официальным властям, но и общественному сознанию. Сейчас в России нарушения прав человека имеют массовый характер. Здесь и проблемы безработицы, и беженцев, и трудовых взаимоотношений, и ограничение политических прав (разгон демонстраций, пикетов), и жилищно-бытовые, и многое-многое другое. Кстати, если Комиссия находит жалобу обоснованной, то выносит решение передать жалобу в Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ) или в Комитет министров. С 1983 г. согласно постановлению Суда индивидуумы могут направлять жалобы в Суд, минуя Комиссию. В подобном случае Суд сам определяет обоснованность жалобы, приняв ее к рассмотрению, он затем выносит решение, сопровождаемое, как правило, весьма крупным штрафом. А апеллировать против такого решения некуда. Если решение Суда по жалобе требует от национального правительства принятия мер по исправлению положения с правами человека, то его доводят до сведения Комитета министров, который осуществляет необходимый надзор за действиями этого правительства. Следует иметь в виду, что изначальная идея, связанная с ЕКПЧ и ее органами, не предполагала, что основная работа будет проводиться по многочисленным индивидуальным жалобам. Имелось в. виду иное: недопустимость политики массового нарушения прав человека. Авторы ЕКПЧ полагали, что если бы в 20-е - 30-е годы был создан механизм, подобный тому, что родила Конвенция, фашизма в Европе можно было бы избежать. И, кстати, вначале деятельность механизма ЕКПЧ была направлена именно в эту сторону. Так, в период 1967-73 гг. скандинавские страны вносили протесты против политики режима "черных полковников" в Греции в области прав человека. В 70-е годы Ирландия протестовала в органах ЕКПЧ против действий английских оккупационных властей в Северной Ирландии (применение ими пыток и других незаконных методов допроса). Между правовой системой ЕКПЧ и правопорядком ЕС существует прямая взаимосвязь, поскольку все члены ЕС участвуют в ЕКПЧ, разделяют принципы, лежащие в ее основе, а их национальные правовые системы, в целом взаимосовпадающие, следуют одним и тем же традициям западной демократии. Внешние различия между системой ЕКПЧ и ЕС носят формальный характер. Основные из них следующие: - членство в ЕКПЧ значительно шире, чем в ЕС. По крайней мере на данном этапе, поскольку общая тенденция идет в сторону увеличения числа членов ЕС; - правовая система ЕС уделяет незначительное внимание защите прав человека, сведя всю проблему к недискриминации по признаку пола; - права и свободы, заявленные в ЕКПЧ, распространяются на всех лиц, находящихся на территории государств-членов, а право Совета-Европы распространяется только на граждан ЕС; - обе системы имеют разные механизмы реализации правовых норм своих уставных документов. Начиная с 1977 г., поступали предложения, чтобы ЕЭС стало участником ЕКПЧ, т.е. формально к ней присоединилось, но до сих пор этого не произошло. Нам такие предложения кажутся бессмысленными и по форме, и по сути: страны ЕС и так участвуют в ЕКПЧ, а значит на всей территории ЕС действуют нормы Конвенции; формальное членство ЕС в ЕКПЧ ничего к обеспечению прав человека не добавит. К тому же компетенция органов ЕС сугубо экономическая, но даже в этой сфере урезанная. Римский Договор - своего рода конституция ЕС - никак не обязует эти органы в сфере прав человека, а значит ЕС не правомочен присоединиться к ЕКПЧ. Из всего сказанного мы можем сделать вывод, что создание и функционирование ЕС должно быть проанализировано проектантами нашего Евразийского Союза. Их задача облегчается тем, что Западная Европа уже прошла значительную часть того пути, у начала которого мы находимся, но на который пока что боимся встать.

Новые статьи на library.by:
ПРАВО РОССИИ:
Комментируем публикацию: Лекции по истории и праву Европейского Союза


Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ПРАВО РОССИИ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.