Как я создавал политическую партию. Эльчин Гасанов

Современная русскоязычная проза профессиональных авторов.

NEW СОВРЕМЕННАЯ ПРОЗА ПРИЗНАННЫХ АВТОРОВ


СОВРЕМЕННАЯ ПРОЗА ПРИЗНАННЫХ АВТОРОВ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

СОВРЕМЕННАЯ ПРОЗА ПРИЗНАННЫХ АВТОРОВ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему Как я создавал политическую партию. Эльчин Гасанов. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2006-09-22
Источник: http://portalus.ru

Как я создавал политическую партию.


В последнее время я очень много работал: писал, печатался, публиковал статьи в газетах, различных иностранных порталах, но удовлетворения не было.
Я понял одно: пришло время создавать свою собственную партию.
Долго выпестовывал, вынянчивал эту мысль в себе, и, наконец, решил: надо создавать политическую партию.
Меня пытались отговаривать мои друзья и товарищи, мол, не нужно влезать в политику, станешь – де, марионеткой, лучше пиши книги, занимайся творчеством.
- Ты уже известный писатель в Азербайджане, тебя знают и читают во многих элитных кругах, тебя заметили наверху, ты уже в обойме, так что продолжай дерзать, зачем тебе политика? – говорил мне Эмиль Алиев, мой добрый знакомый журналист.
Но я знал, что мне необходимо заняться политикой.
Мне нужна партия!
Хотя, я уже состоял в правящей партии «ЙАП», причем добровольно вступил туда в 2004 году, мне торжественно выдали удостоверение с подписью покойного Гейдара Алиева, основателя данной партии.
Он умер за пол года до вручения мне удостоверения, но размашистая подпись его у меня в кармане по сей день. Это был карт - бланш покойного президента.
Я нарочно решил вступить в «ЙАП», так как мои писанины очень резкие, достаточно острые, порой, весьма радикальные, посему, дабы обезопасить себя от возможных «бесед» и вызовов кое - куда, я придумал себе такую ширму, или крышу, как угодно.
А ширма правящей партии неплохая, ведь в Азербайджане главное три пункта:
1. Платить налоги.
2. Не нарушать законы.
3. Не вступать в оппозиционную партию.

Поэтому я все это рассчитал, зная наперед: если мои статьи и книги будут раздражать чиновников, они начнут меня разыскивать и наводить обо мне справки. Но узнав, что я «свой», «ЙАПовец», они отстанут от меня.
Расчет мой точен был, так и происходило, я знаю психологию нашего темного общества, она такова: кто не с нами, тот против нас. Так что я с правящей партией заодно.
Все уродство нашей политики в том, что в Баку по ныне НЕ ПОНИМАЮТ демократию.
Я не раз слышал, что мол, Гейдар Алиев великий политик, не то, что Эльчибей, при Эльчибее каждый депутат хотел создать собственную партию, а вот Гейдар Алиев всех подогнал под одну гребенку, все чины члены «ЙАП» - а. Все абсолютно, даже начальник ЖЭК - а, заведующий кафедрой, футбольный тренер норовили вступить в «ЙАП».
Никак у нас не понимают, что в нормальном демократичном обществе министры и чиновники обязаны(!) состоять в оппозиционных партиях, как скажем в той же России, где вице - спикер Думы Жириновский лидер ЛДПР, министр энергетики Чубайс состоит в совершенно иной партии, премьеры и зам.министров состоят вовсе в других партийных блоках.
Повторяю, это нормально, законно, естественно.
Короче говоря, номинально я стал «ЙАП» - овцем.
Я понимал, конечно, что для политика первым долгом нужна ИДЕЯ.
Без нее лезть в политику нет смысла. Нужна конкретная и четкая идея, которая могла бы сплотить вокруг себя массы.
И у меня была такая идея: это национализм! Я влюбился в эту идею, я спал с ней, как черт с младенцем. Национализм, национализм, и еще раз национализм!
Не нацизм, а национализм, это два разных понятия.
Нацизм подразумевает собою возвышение своей нации и расы над другими народами. Таких взглядов придерживался Гитлер, Муссолини.
Национализм же совсем иное понятие; оно связано сугубо с любовью к своему народу. Националист всегда готов защищать свой народ от врагов.
И я начал трудиться, стал создавать себе партию.
У меня был друг, Руслан Азимов, журналист, репортер, бывший моряк. Не женат, никогда не был таковым.
Моя идея обожгла и его, задело его за мясо.
Он жил на окраине Баку, в 9 микрорайоне, жил один, без родителей, он сирота.
Усаживались с ним за столом, чертили, вычисляли, думали, строили планы.
Мы точно вычислили, что в Азербайджане националисткой идеи нет, ее никогда и не было.
А такая идея ой как нужна в Баку. Я бесповоротно понял, что если не я, так никто не выбежит на середину с таковой идеей.
Ибо она чрезвычайно не выгодна для нашего захолустного общества.
Сначала мы с Русланом нашли название своей партии, долго вынашивали, но остановились на этом: «Национал – рабочая партия».
Нам понравилось это название.
У нас был альбом с богатыми иллюстрациями наших мероприятий, Руслан многое заносил в белую книгу, это был наш дневник: все мысли, слова, предложения, идеи, планы.
Он красиво начертил эмблему нашей партии: на белом фоне красная пятиконечная звезда.
Эмблема была выбрана не случайно, так как мы в определенной степени хотели заново восстановить Союз.
Все мы знали, что советское общество – это был осколок общей цивилизации, когда туркмен, белорус, эстонец и грузин сидели за общим обильным столом, у всех были деликатнейшие отношения, мы поставили цель воссоздать ту былую систему.
Однажды Руслан мне сообщил:
- Ко мне звонил друг, Игнат Зимин, он русский, из Москвы. Хороший парень, надежен, смел. Рекомендую! Он также за СССР, и также сторонник национал рабочих взглядов.

Чтобы досконально обсудить данный вопрос, мы с Русланом целый день к тому готовились: накупили баранью ляжку, зелень, горячий хлеб, соленья, лимонады, и три бутылки водки.
Разрубили, накромсали баранину в казан, стали кипятить, нарезали туда зелень, укропу, добавили томату, уселись за стол.
Короче говоря, нажрались до упаду, до подушки, до отвалу, кричали, спорили, курили, вопили друг на друга, так и заснули, ничего друг другу не доказав.
Утром я проснулся на ковре у телевизора, моя желтая сорочка была засунута под диван, кстати я ее долго искал, случайно заметил край воротника.
Душила изжога, ныла печень, начинали пить содовую воду, «Боржоми», чтоб боль унять. А потом все начиналось заново, похмелялись, чертили будущие возможные маршруты своей партийной агитационной машины.
С Русланом расходились на три – четыре дня, каждый занимался своими делами, успокаивались, все устаканивалось, накапливали в себе материал, и заново кидались друг на друга, собирались у него пить и обсуждать дела партии.
Потом появился тот самый Игнат Зимин.
Высокий русоволосый парень лет 33 –х, грамотен, эрудирован.
Они были знакомы с Русланом еще по Москве, у них был там свой бизнес.
Игнату также понравилась наша идея о национализме, о рабоче – крестьянском движении.
Он нам показал московскую газету «День», где были опубликованы статьи в этом духе.
Мы дискуссировали с Игнатом, он дал нам интересный совет. Помню, сидим в квартире у Руслана, каждый склонился над бумагами, каждый высказывает свое мнение, как вдруг Игнат посмотрел на нас, он как – то необычно посмотрел на нас, бойко рявкнул:
- Реби! А вы пытались говорить с толпой? Толпа – это сила, а главное тут ораторство! – он почему – то глядел на меня в упор. – Постарайтесь иметь свой штаб не в квартире, а в каком либо офисе, типа, редакция газеты, или фирма чья то.

Нас с Русланом осенило, а ведь он трижды прав.
Целых два дня я анализировал эту мысль в голове, у меня был знакомый редактор газеты «Фадаи» Хагани Рзагулиев. Инвалид карабахской войны, у него отсутствовала левая кисть, подорвался с гранатой. Герой войны.
Я часто печатался в «Фадаи», это примитивная газетенка, совершенно не популярная, хотя имела свою аудиторию среди карабахских беженцев, ветеранов войны, и прочих людей низшей прослойки.
Раньше частенько я захаживал к Хагани, несколько раз видел подписчиков и читателей его газеты. Такие люди не в силах создать общественное мнение в народе, это нумерные оборванцы.
Два с половиной года печатался я в «Фадаи», по словам Хагани, именно мои историко - политические статьи резко подняли рейтинг газеты, очень часто люди ее покупали, совершив визит непосредственно в саму редакцию.
- Такого я не видел никогда! Спасибо тебе Эльчин, я всегда рад тебе и твоим материалам. Чтобы ни случилось, знай, что мой офис, это твой офис, - говорил радостный Хагани.

Редакция «Фадаи» находилась в черте Баку, в районе 8 микрорайона, недалеко от троллейбусного парка.
Офис был размещен на первом этаже жилого пятиэтажного здания, и мне показалось, что тут вполне можно проводить встречи с людьми, кому тема национализма и партийные дела будут интересны.
Хагани был ярый националист, имел тесные связи с Искандер Гамидовым, экс – министром Внутренних дел, опальным политиком, лидером партии «Боз Гурд» (Серые волки).
Будучи в офисе, я поделился со своими планами с Хагани, он резко оживился, зажегся, ему очень понравилась моя идея, после чего я стал систематически наведываться в офис газеты.
Мы подолгу обсуждали будущие дела нашей партийной линии, копошились в бумагах, газетах.
Он сообщил обо мне и моих планах своему старшему брату, который имел свой солидный круг бывших бойцов карабахской войны, они также были националистами.
Между тем, Руслан и Игнат разработали макет значка нашей партии, платформу, тезисы, центральный манифест.
Значок был для меня очень важен, но еще важнее было знамя.
Необходимо было красивое, в тоже время строгое знамя, ибо знамя – лицо партии.
Как - то под вечер я был в офисе у Хагани, мы обсуждали дела грядущих партийных дел, взорвался телефон.
- Да, да, он у меня, приходите, я вас с ним познакомлю, - крикнул в трубку Хагани. – Это ребята из партии «Национальное движение Азербайджана», я говорил тебе о них, - заключил слова Хагани.

Я вспомнил, Хагани планировал меня познакомить с товарищами по общему духу, и эти ребята, о которых он говорил, вроде отвечали нашим планам полностью.
И вот спустя пол часика в редакцию входят двое молодых мужчин, им было примерно лет 30 –35.
Типичные провинциалы, «азербайджанцы – азиаты», на русском языке ничего не знают совершенно.
Мне казалось, обругай их матом по русски, они ничего не поняли бы.
Хагани их пригласил к столу, они уселись напротив, я стал оценивающе их рассматривать.
Поразительно! Эти ребята, по их же словам уже почти 7 лет занимаются политикой, точнее сказать, национальными вопросами, но они были тупы как рыбы.
Глаза у обоих стеклянные, особенно у старшего, он представился мне:
- Али, - гордо заявил.
- Я все понял, - был мой ответ, который чуть его смутил.

После этого он исподлобья глядел на меня, в то время как Хагани раскрывал планы нашей партии: рассказывал о статьях, книгах, высказываниях, минимальной проделанной работе.
Али стал делиться своими взглядами, возможными оптимальными
решениями национального вопроса. Он говорил долго, при поддержке своего товарища, имя того не помню, Хагани их слушал, иногда посматривал на меня. Я же молчал, продолжая выяснять, что же хочет сказать этот охламон по имени Али.
Он говорил, разводил руками, возмущался, кричал о патриотизме, о важности усиления национализма, старался выглядеть честным и правдивым, я не выдержав, перебил его.
- Послушай, тшшш, стой!…- крикнул я.
- …Да? – он покосился на меня. Его дружок и Хагани также перевели взгляд на меня.
- Слышь, скажи, как ты понимаешь национализм? – спрашиваю я его.
- Национализм? – он спросил таким тоном, на его лице образовалась такая мучительная складка, будто я его попросил вспомнить о точной дате его обрезания.
- Да, да, национализм! Ты же об этом с утра говоришь, верно? Ну так как ты понимаешь этот национализм? – гляжу на него тяжелым взглядом.

В этот момент Хагани попытался смягчить ситуацию, что – то ляпнул, но я строго и резко повторил вопрос, устремив взгляд на Али.
- Что такое национализм?
- Национализм – это национализм, что же тут особенного? – он разводит руками.
- Ну так что же это такое? – почти кричу на него.

В комнате воцарилась тяжелая пауза. Хагани закурил сигарету, Али стал ерзать в кресле, его дружок поглядывал то на меня, то на него, то на Хагани, то переводил глаза на висевший на стене портрет Расул - заде, основателя демократического Азербайджана.
- Значит, ты не понимаешь то, о чем говоришь? Так? – спрашиваю его на повышенных тонах.
- Что значит не понимаю? Национализм – это есть патриотизм, вот! Националист – это человек, любящий свою нацию, разве нет? Националист всегда думает о своем народе. Думает, как помочь ему, как решить его проблемы…
- Послушай, послушай, тебе сколько лет? – я приблизил свой корпус к его лицу.
- А что?
- Да просто. Мне интересно, сколько тебе лет?
- 36.
- Так вот, за эти 36 лет тебе никто никогда не говорил и не объяснил значение национализма. Я тебе сейчас объясню для того, чтобы ты знал впредь и не нес бы ту ахинею, которую мы вынуждены были сейчас слышать от тебя. Истинный национализм подразумевает под собой чистоту крови, это вопрос расы, слышишь расы? Ра – са! Вот ты говоришь, националист всегда думает, как решить проблемы своего народа…Да, верно, но какого народа? Вот в чем вопрос! У кого мать армянка, теща русская, жена еврейка, тот не сможет быть националистом, ты понял? Как бы он не твердил о патриотизме, не верь таким, гони их бамбуковой палкой прочь! Националист – человек с чистой националистской кровью, у него в венах течет чистейшая кровь без помесей, без спариваний с иными народами. Ясно?
- Да…так я об этом и говорил…- начал было он.
- А теперь пойди погуляй, и возьми своего дружка с собой, у нас с Хагани беседа есть.

Они ретировались тут же, Хагани упрекнул меня в излишней резкости, но и он подтвердил мою позицию.
Я все это к тому, что в Баку существуют националистические партии и группировки, но они не понимают, не осознают вопросы, за которые берутся решать.
Первым долгом необходимо знать, что натуральный националист не бывает из полукровок, не может быть националистом метис, у кого отец азербайджанец, а мать русская. После работы он придет домой, откроет дверь, зайдет в гостиную, и все, Баку закончился, началась Россия.
Он может косить под патриота у себя на службе, но дома, когда его родная супруга, мать его детей является русской, из него патриот, как из меня еврей.
Это очень законно и естественно, был бы я на месте его, вел бы себя точно также.
Ну да бог с ними, короче, я стал собирать публику.
То в офисе газеты, то на квартире у Руслана, собиралось человек 20-25, усаживались за стол, на диван, кому не хватало места, стояли у стены, облокачиваясь на край стула.
Все слушали, а я говорил, кричал.
Помню, на одной из встреч, это произошло осенью 2005 года, собрались люди, будущие члены нашей партии, смотрят мне в глаза, ждут от меня геройства, подвига, я ору во всю, надрывая голос:
- Каждый хочет обмануть, такова жизнь! Кругом обман и ложь! Правитель обманывает свое общество, мастер своего клиента, сын отца, это сплошь! Я же вас не обманываю! Я националист, мне ничего не надо!
Азербайджан только для азербайджанцев! Может это варварство, зато справедливо! Я беру на себя всю моральную ответственность за последствия!
Демократизм должен быть внешним! У нас(!) общество(!) распущенное!!! Его(!) надо(!) подтянуть!
Это не каша мыслей, это истина! Чтобы вам ни говорили, знайте: субъект не может быть объективным! Я же говорю правду: у власти(!) должны (!) быть азербайджанцы! Это моя монополия на истину!
Необходимо бороться против мелкого дьявола, опираясь на сатану!
Нам не нужны полукровные отходы из свинофермы!
Азербайджан полукровная страна, он управляется полукровками! В гробу я их видел! Тут все животные равны, но некоторые более равны, нежели остальные.
Здесь нет политики! Все тянут страну назад, в прошлое. Мы – национал – рабочие, небывалое доселе политическая сила!
Мне нужны три человека, всего лишь трое: наше партийное знамя, идея, и наше будущее!
Надо беспощадно давить наших противников! Всех, как левых, так и правых, это зов нашего общего национал - рабочего сердца!
Это не слова пахана, это наше достойное и боевое место!


Неожиданно я очнулся, мне стоя аплодировали, хлопали моей яростной речи. Мой гневный доклад длился около часа, на меня смотрели, как на основоположника авангардной политической идеи.
После мероприятия один из слушателей подошел отдельно ко мне, посоветовал избавиться от приставки «национал».
Я не понимаю, почему люди не могут осознать, что именно в слове «национал» есть вся догматика нашей идеи.
Выражение «рабочий» звучит чрезвычайно наивно и теоретически, а слово «национал» - это новый путь.
Я стал еще сильнее работать над делами партии, над собой. Провел встречу в женском обществе, что в старой крепости.
Председателем общества была небезызвестная Земфира Вердиева, экс ректор Института иностранных языков.
Очень порядочная и красивая женщина.
Я ей подарил с автографом пару своих книг, публично выступил перед женщинами, их было там человек 50.
Далее я побывал дома у известной певицы – оппозиционерки Флоры Керимовой.
Был вместе с журналистом, с Акпером Гасановым, моим товарищем - однофамильцем.
Перед этим у Ф.Керимовой он взял интервью, там они и подружились.
Теперь мы вдвоем пришли к ней на чашку чая.
Квартира бесподобная, в центре города, у площади «Азнефть», огромный зал, большая кухня, мы именно там сидели, чай горячий пили.
Я и ей открыл свои идеи, но это ее не тронуло. В процессе беседы я обращал на нее свой взор, она хоть меня и слушала, но после того, как она громко назвала Ису Гамбара легендарным политиком, я понял, что мне тут делать нечего, ошибся адресом.
Далее я был в гостях у известного политолога Зардушта Али – заде и ему раскрыл свои политические карты, кричал о национализме, и чистоте крови, но и он меня не совсем понял. Хотя конечно, он понял мою идею, даже уперся глазами в меня, но тут же положил на стол уголовный кодекс, показал статью, подчеркнул с важным видом, что разжигание национальной розни уголовно наказуемо.
Мне стало абсолютно все ясно! Все буквально! Не хотел я иметь дела с политическими бизнесменами и коммерсантами.
Их не интересует общество и народ, для них самая главная и высшая идея, даже религия – деньги, политические деньги, так как такие деньги считаются солидными, неприкасаемыми.
Я не унывал, продолжал печататься в иностранных сайтах, часто публиковался на сайте «Центразия», там меня и заметили. Я стал получать письма от Гейдара Джемаля – председателя Государственного Исламского комитета Российской Федерации, Махира Джавадова, опального экс прокурора.
Махир Джавадов явно старался найти во мне поддержку, высылал мне антиправительственные материалы, обливал грязью президентскую семью, но мне его было жаль, несчастный человек: брата его убили, племянника тоже, сам он в бегах, в розыске Интерпола. Взвесив все «за» и «против» я ему ответил так:
- Уважаемый Махир, вы уже в который раз направляете мне письма, но я не знаю точно, что вы от меня хотите. Вы предлагаете мне борьбу против семьи Алиевых, но что я должен сделать конкретно? Что? Вы об этом не говорите, не пишите. А я вам знаете, что предложу: займитесь террором! Террором! Это более чем конкретно и предметно. Это совершенно наглядно! А то политика, стачки, листовки, баррикады, революция, путч…Будьте террористом, Махир! Это будет ощутимым.

После моего письма он перестал мне писать. Видимо я его испугал, к тому же я ему дал ссылку «www.peoples.ru», там, в колонке литература про меня написано в развернутом виде. О моей службе в КГБ тоже. Это сыграло, мне кажется, существенную роль в наших виртуальных с Махиром отношениях, от которых остались одни мелкие воспоминания.


С кем бы я ни говорил, не общался, старался вербовать их в политику, намекая на национализм. И все подряд кивали в знак поддержки, понимая, что таковой идеи в Азербайджане пока не было.
Мне нужны были хотя бы пассивные соратники по партии, которые на первых порах не отвергали мою идею.
Так и образовывается политический блок, предварительно он бывает тайный, но нашей партии и не нужна была регистрация в Министерстве Юстиции, все это буквы и бумаги. Главное – одобрение идеи!
Идея не может быть сокрушена репрессивным аппаратом, тем более, националистская идея. Это не псевдо идея, такую идею не прольешь, не арестуешь, в этой идее есть инструментальный смыл.
Это одна, но пламенная страсть, это новый курс в борьбе за власть!
Национализм должен проникнуть в широкое общественное сознание!
В тоже время я понимал, что мне не нужны добровольные членские массы.
Я не спешил выходить с толпой на улицы, этот вопрос не стоял остро, пока лишь наводил наброски, планы, Руслан подготовил точный маршрут, по которому будет следовать молодежь «Национал - Рабочей» партии.
Особо отмечу молодежь, парней и девушек, возраст от 20 до 30 лет.
Они были весьма активными членами нашей партии. Членский состав нашей партии стремительно удваивался. Собирались люди пылкие, яркие. Все ждали только одного слова: «вперед»!
У нас был свой юрист – консульт, ведающий партийными делами.
Молодая женщина Лара сшила повязку для рукав, на ней надпись:
«НРП» - хозяин Баку! Это была классика нашей партии. В те дни много было света, солнца и звезд.
Мое сердце горело, идея меня звала за собой.
Как – то вечером Игнат Зимин позвонил мне, попросил встретиться в пивной «Рокфеллер».
Там было уютно, полутемный зал, лиц не видно, не шумно.
Уселись напротив друг друга через стол, перед нами жаренные креветки, немецкое пиво. Он глотнул пива, выдохнув, сказал:
- Эльчин, самое главное, помимо прочих идей, диктат! Коллегиальное принятие решения очень негативно отражается на деле. Нужно тотальное подчинение лишь одному, единственному человеку. Только и только так!

Я понял его мысль, это абсолютная объективность! Нужно четкое подчинение низов всего лишь одному человеку. Одному!
Так было искони, и так будет всегда. Диктат, диктат, еще раз диктат!
Без диктата бардак придет. Где нет диктата, там будет хаос. Это формула, закон.
Мой политический режим стал еще более насыщен. Трудно было устоять перед искушением власти, перед романтическим фашизмом времен 20 годов прошлого столетия.
Это была моя роль, историческая миссия.


Чем больше увлекаешься новой идеей, мысль зреет в голове, после этого наступает момент принятия решения, это самый важный момент в жизни политика.
Раньше я преподавал в ВУЗ – е, но понял, что перезрел, посему ушел работать в правоохранительные Органы. Там я также дошел до финиша, стал писать, ушел в литературу. Написал массу книг, целую стопку брошюр и романов, своей неуемной энергией заставил себя заметить многих людей.
Почти каждую неделю в солидных газетах писали обо мне. Я держал литературные рубрики, выступал с политическими статьями, мои фотографии помещались в различных журналах и газетах.
Меня на улице останавливали старые знакомые - с ними у меня было лишь шапочное знакомство - они битый час обсуждали мои статьи и очерки в газетах и журналах.
Видно было, мои мысли им нравились, это было нечто новым, хотя все более чем очевидно.
Главное в политике напомнить людям то, чего они знают и сами. Совершенно свежая новизна отталкивает человека, такая новизна воспринимается в штыки.
Поэтому важно не мудрить и выдумывать личные ляпсусы, а строго следовать историческим канонам, указать людям дорогу, с которой они в принципе знакомы, но почему - то не видят ее. Это самый важный элемент в решении данного вопроса.
В конце концов я открыл свой персональный веб сайт, это было нужно, необходимо, надо стоять особняком, иметь «высшую отдельность», и персональный портал отвечает этим требованиям полностью.
Тем более, я никому не был оппонентом, выступал лишь со своей точкой зрения.
Все это зрело во мне, бродило и пылало, горело и мучило. Время шло, а результатов все нет и нет.
Все же надо знать: когда растешь над собой, ты приближаешься к определенной границе, доходишь до точки, и стоишь перед дилеммой, мол, что же делать: идти вперед или вернуться на исходную позицию?
Это очень сложный вопрос, его так просто не решить, тут нужна решительность, сообразительность, интуиция, конечно же, удача.
Постепенно, уже к весне мои политические мысли утухали, они не имели возможности выйти наружу. Идея должна гореть на улицах, в толпе, в публичных выступлениях, у баррикад, а не в кабинетах у камина.
Я боялся, что мы превратимся в анонимную бюрократическую силу, с хлестким, публицистическим характером.
Все это нужно было закончить, определиться. Впереди было дикое количество работы.
В тоже время, я думал и о разоблачении.
Мы выпускали бюллетени, прокламации, у нас был свой сайт, все это делалось со знанием дела, мастерски, на основе классической догматики, и все таки возможность уличения была реальна.
Хотя прямых «доказательств» нашей деятельности против правительства я не видел, но власть могла бы «увидеть» в нашей работе автоматическую подготовку к путчу.
В тот период я разрывался на части, не мог понять, что же предпринять, что делать? Хотел преодолеть сразу несколько трудных препятствий, начал уставать.
В конце апреля произошла сцена, где в душе моей обозначился раскол.
У нас на работе был парень, журналист Али, 47 лет, сухощавый прыткий человек.
Это был беженец из Зангелана, оккупированного армянами района Азербайджана на границе с Ираном.
Как – то мы пили с ним чай, ели конфеты, я ему задал вопрос:
- Послушай, как ты относишься к национализму?
- …Национализм? Да ты что, с ума сошел? Ты фашист что ли? Какой еще национализм? Нет, нет, нет! По мне бы лучше всемирная солидарность всех народов. А то, нации, народы, расы: глупость это!

Я обалдел, даже растерялся, с секунду замер. И это говорит беженец, это говорит бездомный человек, это говорит существо, которое лишилось всего из за армян, армяне у него отобрали все что можно было отнять, даже то, что отнять было невозможно.
Ужасно!
- Не понял, и завтра ты сядешь с армянами за один стол, и будешь пить и кушать? - я ел его глазами.

Он покорно опустил голову, промямлил:
- Понимаешь, Эльчин, речь не в армянах, я вообще против войны, против крови, против раздор.
- Так ты же сам стал жертвой войны…
- …Тем более! Вот тем более! - вскричал он.

Я сжал кулаки от злости, но не сорвался, ушел оттуда совершенно подавленный. Али даже неосознанно частично перевернул во мне мои мысли.
Целый вечер гулял сам не свой, вошел в открытый интернет, стал копаться в архивах, наконец, нашел вот что.
«По национальному составу большинство Героев ВОВ составляли русские - 8160 человек; украинцев было 2069 человек, белорусов 309, татар 161, евреев 104, казахов 96, грузин 90,
АРМЯН 90, узбеков 69, мордвин 61, чувашей 44, АЗЕРБАЙДЖАНЦЕВ 43, башкир 39, осетин 32, марийцев 18, туркмен 18, литовцев 15, таджиков 14, латышей 13, киргизов 12, удмуртов 10, карелов 9, эстонцев 8, калмыков 8, кабардинцев 7, адыгейцев 7, адыгейцев 6, абхазцев 5, якутов 3, молдаван 2».
Б.Кузнецов, С.Алхутов, «Мир после войны», 1968 г.
Я подумал, а может, в самом деле, наш народ не воинственный, может, воистину мы обречены, может, мы до конца так и будем плясать вокруг огня, танцевать, готовить шашлык, пить водку?
Неужели мы не в силах подняться как нация?
Неужели мы бараны?!
Да нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет!!!!!
Мы нация, мы НАРОД, мы раса, мы почва, мы история, мы все! И у нас, у нашей партии благородная цель.
Как – то я зашел под вечер в кафе «Баку», это было в неурочное время.
Сел один, заказал рыбу, водки, пива, стал думать о себе, о своих генах, о нашем будущем.
- У вас свободно?

Я поднял глаза, напротив меня стоял мужчина лет 45, русскоязычный азербайджанец, коренной бакинец, это понятно по говору.
Я кивнул в знак согласия, он уселся сбоку от меня.
Слов за слово, то да се, выпили, закусили, он сам стал говорить о карабахской проблеме, я повернул беседу в русло национализма.
- Нужен ли Азербайджану национализм? – гляжу на него.
- Национализм говорите…А я вот что скажу: все армяне – это азербайджанцы! Да, да, азербайджанцы! У них корни тюркские, и все они получили исток от нас, от нашей спины, - после этой тирады он, зацепив вилкой кусок рыбы, послал себе в рот.
- И что теперь? Нам не возвращать Карабах?
- Да! Не надо. Армяне сами нам его вернут.
- Вернут, ибо они же такие турки, как и мы, верно я вас понял? – мои глаза расширились как лепестки тюльпана.
- Совершенно правдиво! Давайте выпьем! – он чокнулся со мной.

А по автомату дрынкнул рюмкой, выпил, молча расплатился, ушел прочь.
Я так и не мог для себя сформулировать ситуацию: что же происходит с нашим азербайджанским обществом? Я чувствовал неудовлетворение, незаконченность, незавершенность.
Ведь прежде чем заниматься партстроительством, необходимо изучить свое общество, после этого подняться над обществом.
Без четкой информации об обществе, чрезвычайно трудно возвыситься над ним. Это долг каждого политика. Самосовершенствование и кропотливый труд – вот главный залог успеха в политике.
Но меня смущало состояние мышления моих соотечественников.
Рассуждая таким образом, я добрел до дома, слышу, меня окликнули.
Это был Яша, майор полиции, мой добрый приятель. Он жил по соседству, через квартал.
Мы поздоровались, постояли, покурили трубку мира, у меня пошла идея.
Яша также был беженцем, его семья лишилась всего, его старшая сестра до сих пор в плену у армян. Изнасилованная, а возможно даже убитая.
Зная это, я хотел провести эксперимент.
Предложил ему подняться ко мне, выпить водки «Беленькая», закусив астраханской селедкой.
В тот вечер я был один, моих дома не было. Вошли в квартиру, уселись за журнальным столиком, я поставил на стол водку, закуску, включил магнитофон.
У меня была кассета известного армянского певца Жорика Кировобадского, теперь он жил в Ереване.
Кассета оказалась у меня совершенно случайно, она конфискованная.
Жорик пел на армянском, пел о Карабахе, точнее про Арцах, а мы с Яшей сидим, пьем, слушаем армянина.
Хриплый голос армянского певца пронесся по комнате.
Я посмотрел на Яшу, ждал, ждал, что он, услышав это, тут же возмутится, разгневается, наедет на меня, обвинив в не патриотизме, а он откинулся на спинку кресла, усердно прожевал соленый огурец, закрыв глаза, выговорил:
- Эльчин, это Жорик поет? Ох…шикарно поет. Вот это кайф! Ты меня вернул в то время. Красавчик! – он это сказал с превеликим наслаждением.

Я был в отчаянии, душа моя накалялась как электрод.
Прошла еще неделя. Я с очень большой неохотой созванивался с Русланом, Игнат уже в Москву уехал.
Так получилось, что я через месяц уехал в Москву на 3-4 дня.
Жил на Измайлово, в гостях у своего дальнего родственника.
В тот день было пасмурно, дождливо, я вышел во двор покурить, двор огромный, здрасти всем, Христос воскрес.
Присел на скамеечку у подъезда, курю, вдруг вижу маленькую девочку, лет ей было 12. Красивая, большеглазая, взгляд уже томный, она крутила обруч вокруг пояса, я подумал, что она моя землячка.
- Девочка, ты откуда? С Кавказа? – спрашиваю ее как можно мило.
- Да, дядя, я из Еревана. А вы тоже оттуда? Хаес? – спросила она меня.

«Хаес» - это стандартный армянский вопрос, на русском это означает: «вы армянин?»
- Нет милая, я азербайджанец, - сказал, потом пожалел, ведь я же мог испугать ее.
Но на удивление она не испугалась, продолжала играть с обручем, иногда внимательно поглядывала на меня.
И вдруг во двор въехал белое Жигули «пятерка», на всей скорости ударился об обочину, сбил урну, и стал мчаться в нашу сторону.
В этот миг у армянской девочки зазвонил мобильник, она отвлеклась, стала болтать, я же механически привстал, машина приближалась, расстояние между мной и машиной 20 метров.
Через пол секунды мне стало страшно за девочку, машина была совсем рядом, я за долю секунды заметил через лобовое стекло в салоне трех нетрезвых – веселых парней.
Думать было некогда, я выпрыгнул на дорогу, схватил девочку и тут же вынес на дворовой тротуар. «Пятерка» проехала мимо, скользнув крылом мне по бедру.
Кстати, бедро мое болело почти целый квартал.
Но не суть, девочка – армянка поняла, что я спас ее, улыбнулась растерянно, чуть поклонилась, тихо шепнула: «Марина», убежала прочь.
Я лишь заметил ее розовые пятки.
После этого эпизода у меня все перевернулось, я понял безвозвратно, что политика – не для меня. Я неисправимый космополит!
Я понимал, что национализм в Азербайджане не поднимет никто. Если не я, то никто.
Но еще больше меня шокировал факт, когда к концу лета стало ясно, что Руслан, мой партийный хлебник женится на русской.
Это было все! Руслана я считал лакмусовой бумагой нашей партийной идеи, по которой я определял его чистоту и честность. Мы вместе основывали партию, создали партсовет, выдавали удостоверения, мандаты, у нас были великие планы.
Я его ценил, и тем более не понял, как человек такого калибра совершил этот шаг.
С моей стороны это не сионизм, не человеконенавистничество, но в тезисах партийного совета существуют парадигмы, нарушать их нельзя.
Несколько минут я нервно моргал.
К вечеру Руслан мне позвонил на сотовый, что – то говорил, вертел словами, я понял, что он рекомендует в партсовет нового человека.
Ясно только то, что он меня уже не устраивает.
Мы распались, нам не удалось сделать ничего путного и серьезного.
Наступила зима, пошли морозы, сильные морозы, синие, трескучие, не бакинские какие - то.
Пришел на работу, даже в кабинете пар валит изо рта. Включил компьютер, настроил интернет, получил письмо на свой имейл.
Открываю, пишет мне моя древняя знакомая армянка Ирина Абрамян.
Она сегодня живет в Канаде, Торонто, мы с ней вместе отдыхали в молодежном международном лагере в Латвии.
Ирина написала мне такое письмо, что я потом ходил неделю под впечатлением.
Описываю тот декабрьский холодный день.
Я думал об армян, об Ирине, она замужем в Канаде, у нее семья, дети, работа, вспомнил ее большие глаза, чем - то напоминающие спасенную мною девочку Марину в Москве.
Вот так раздумывая я вышел на улицу, на меня пахнул мороз, захотелось поесть хингали.
Спустился по улице Алиевой вниз, вошел в кафе.
А там значит такая картина:
за одним столом сидят около десяти мужчин разных национальностей:
грузин, еврей, лезгин, аварец, русский, трое азербайджанцев, среди которых был мой родственник.
Он жестом пригласил меня к столу, торжественно представил всем, мы стали пить и есть.
Кушали горячие хингали, пили вино и чачу.
Грузин запел знаменитую песню «Донама – донама – до – на – ма», все подпевали, было шумно и весело.
В тот миг, когда пелась эта песня, когда лезгин стал танцевать, когда все шутили и смеялись, я позавидовал им всем, позавидовал их понятиям, я вспомнил свое детство, свои школьные годы, когда я отдыхал в Тбилиси, Ереване. Мне стало весело и больно, я очень возрадовался, но эти слова не подходят к той сцене. То была классика, бессмертный роман.
Попросив прощения, я тихо, бесшумно оплатил весь стол, пошел домой.


ЭПИЛОГ


Закончу обращением к читателю.
Люди: не занимайтесь политикой серьезно! Если угодно, прикасайтесь к ней, ласкайте ее, но не завязывайтесь с ней! Не ввязывайтесь в это дерьмо, иначе все двери перед вами будут закрыты, как бы вы упорно туда не стучались.
Помните: если вам суждена политическая карьера, если у вас на лбу написано, что вы будете политиком, то поверьте, это обязательно произойдет! Хотите того или нет, но это будет, так как политика – это лава, вулкан, его не остановишь.
Посему, не дергайтесь, ждите своего часа.



Новые статьи на library.by:
СОВРЕМЕННАЯ ПРОЗА ПРИЗНАННЫХ АВТОРОВ:
Комментируем публикацию: Как я создавал политическую партию. Эльчин Гасанов

© Администатор () Источник: http://portalus.ru

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

СОВРЕМЕННАЯ ПРОЗА ПРИЗНАННЫХ АВТОРОВ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.