ОБ ОТЦЕ

Актуальные публикации по вопросам истории России.

NEW ИСТОРИЯ РОССИИ


ИСТОРИЯ РОССИИ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ИСТОРИЯ РОССИИ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему ОБ ОТЦЕ. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2007-10-11
Источник: История и историки, 2004, №1

ОБ ОТЦЕ

Автор: В. М. АЛПАТОВ


О своем отце Михаиле Антоновиче Алпатове я мог бы сказать словами его ровесника Аркадия Гайдара: "Обыкновенная биография в необыкновенное время". Судьба его отразила многие перипетии нашей истории XX в. Впрочем, все это относится к первой половине его жизни; вторая, послевоенная, не была богата внешними событиями.

Михаил Антонович родился 7(20) ноября 1903 г. в казачьем хуторе Сибилёве Митякинской станицы Донецкого округа Области Войска Донского. Ныне это Каменский район Ростовской области. Он был старшим из шести детей Антона Даниловича (1883 - 1964) и Агриппины Дмитриевны (1885 - 1975) Алпатовых. Мой отец никогда не скрывал свое казачье происхождение. Наоборот, он очень гордился тем, что он казак и именно донской казак.

Обычное крестьянское детство, о нем отец любил вспоминать. Тогда в Сибилёве открылась приходская школа, и он отучился положенный срок у учителя Степана Васильевича. Потом он изобразил этого учителя в романе "Горели костры", сохранил ему подлинные имя и отчество, но приукрасил биографию, сделав революционером. На деле учитель не занимался политикой и был горьким пьяницей. Но он был добрым человеком, и отец сохранил о нем хорошую память.

На этом его образование должно было закончиться. Как-то Антон Данилович, действительно мастер на все руки, сказал: "Все я умею, одного не умею и не люблю - тачать сапоги. Пусть мой старшой будет сапожником". И он уже договорился с местным сапожником, что с осени, по окончании полевых работ, Мишка пойдет к нему учеником. Но это было лето 1914 г., отец Михаила ушел на войну, мать вернулась к своему отцу Дмитрию Петровичу Алпатову (они были однофамильцы с зятем), а тот был совсем другим человеком. Сам он не получил никакого образования (умел только расписываться), но уважал "ученых людей" и хотел, чтобы его внук учился дальше. Обучение у сапожника не состоялось. Но вряд ли бы что-то получилось, если бы не подвернулся случай. Летом

стр. 311


--------------------------------------------------------------------------------

1915 г. по хуторам был объявлен набор в Каменскую мужскую гимназию.

У нас историки мало пишут о тех изменениях в системе образования России, которые произошли незадолго до революции по инициативе министра П. Н. Игнатьева. Период ограничений для "кухаркиных детей" тогда закончился, и по всей России появилась возможность способным детям из "простых" получить образование. Эти "игнатьевские гимназисты" в дальнейшем заняли заметное место среди советских интеллигентов и управленцев, достаточно назвать две фамилии: Шолохов и Брежнев. Из Сибилёва учитель Степан Васильевич порекомендовал троих, все они поступили в гимназию. Всех я потом знал, один стал инженером, начальником строительного управления, другой учителем, Михаил Антонович пошел дальше всех. А из братьев и сестер отца и из его друзей детства больше никто не получил образование выше начального.

Гимназия в Каменской станице (ныне г. Каменск-Шахтинский) значила для деревенского мальчишки очень много. Он изучал языки (всю жизнь очень любил латынь и через много лет, когда я был студентом, гонял меня по всем склонениям и спряжениям), учился играть на мандолине и рисовать (долго мечтал стать художником). Но любимым его педагогом стал Митрофан Петрович Богаевский, директор гимназии и учитель истории. Его называли "донским златоустом". Позже он стал правой рукой Каледина и после победы красных в феврале 1918 г. был расстрелян (в "Тихом Доне" он упоминается). И став коммунистом, отец всегда вспоминал о Митрофане Петровиче с большим уважением. Именно после его уроков гимназисту захотелось стать историком. Но до осуществления мечты было еще много лет.

Началась гражданская война. Гимназисты видели и Каледина, и Краснова, а бой под Глубокой, описанный у Шолохова, гремел совсем рядом. Отец много слышал про этот бой от его участников и потом часто рассказывал про то, что у Шолохова в его описании много ошибок. В начале 1919 г. занятия прекратились, пришлось вернуться на хутор. К этому времени дед умер, снова командовать стал Антон Данилович, вернувшийся с фронта, человек властный и упрямый. А мимо Сибилёва, отступая, дважды проходила армия Деникина. Антон Данилович свое уже отвоевал и вместо себя отправил сына. Первый "отступ" оказался коротким, быстро удалось вернуться домой. Второй раз деникинцы отступали уже окончательно в конце 1919 г. Отец, которому только что исполнилось 16 лет, ушел из дома с родительскими конями и подводой в обозе армии Деникина. За три или четыре месяца ему пришлось прошагать от Сибилёва до Новороссийска.

Белую армию Михаил Антонович увидел уже в период ее разложения. Холод, голод, вши, развал дисциплины и чудовищная озлоб-

стр. 312


--------------------------------------------------------------------------------

ленность солдат и офицеров. Немногих попадавших им в руки красных пытали и убивали. Подводу и коней уже в конце пути украли. Наконец, в марте 1920 г. белые оказались прижаты к Черному морю. Ночь под Новороссийском они назвали "ночью Страшного суда". Отец через много лет говорил моей матери, что это была самая жуткая ночь в его жизни. Масса народа пыталась погрузиться на не очень большой корабль. Сели в основном "господа офицеры", для большинства места не хватило, корабль отправился, толпа бросилась вплавь, пытаясь забраться на борт. И тогда ударили по толпе из корабельных орудий. Били по своим! Это нельзя было уже никогда забыть.

Оставшиеся на берегу без всякой надежды ждали появления красных. Думали, что всех убьют. Случилось иначе. Кого-то отправили под трибунал, но многим предложили вступить в Красную Армию (вспомним Григория Мелехова), а мальчишек, вроде моего отца, отпустили домой. Красноармейцы его обогрели, накормили и отнеслись по-человечески. Все могло быть и иначе, он мог бы и сесть на тот корабль и оказаться в эмиграции. Но получилось именно так: 16-летний юноша увидел у белых все самое худшее, а встреча с красными оказалась счастливой. И неудивительно, что он сделал выбор в пользу красных на всю жизнь. С большими приключениями, то пешком, то на подножках и в товарных вагонах, он добрался до своего хутора.

Отец любил рассказывать о самых разных событиях своей жизни, но о том, что побывал у белых, он, конечно, должен был молчать. Я ни разу эту историю от него не слышал. Единственный раз он рассказал ее моей матери вскоре после того, как они соединились, а она поведала мне о ней уже после смерти отца. Но события эти его волновали, а поскольку он был не только историк, но и писатель, в 1970-е годы он решил о них написать. Получилась повесть "Вадимка", последнее законченное его сочинение, завершенное менее чем за год до смерти. Книга вышла посмертно в 1985 г. По-моему, это лучшее из его художественных произведений. Он пишет о юноше с хутора Козорезовки Вадимке, но, даже не зная биографию автора, легко почувствовать, что книга автобиографична. Сам он называл повесть "книгой о доброте". Добрые люди не раз встречались ему в жизни.

Вернувшись в Сибилёв, Михаил Алпатов вступил в комсомол и скоро был зачислен в Часть особого назначения (ЧОН) по борьбе с бандитами. Гражданская война на Дону кончилась, но казаков, недовольных новой властью, было много (опять можно вспомнить "Тихий Дон", теперь уже самый его конец). Шла жестокая с обеих сторон борьба, отец рассказывал о том времени много страшного. Далеко не все из этого вошло в повесть "Вадимка". Если первая ее часть, посвященная пути ее автора с Дона в Новороссийск и обрат-

стр. 313


--------------------------------------------------------------------------------

но, по-видимому, очень близка к реальности, то вторая половина, где речь идет о ЧОН, несколько приглажена, к тому же добавлена любовная история Вадима, которой у Михаила на самом деле не было.

Вот один из эпизодов того времени. Как-то отец поздно вечером шел один, без оружия. Его нагнали конники, он понял, что это бандиты. Силы были неравные. Но бандиты его не знали и потребовали документы. В кармане у него лежали комсомольский билет, удостоверение ЧОН и справка о воинской обязанности. При предъявлении любого из первых двух документов его немедленно бы убили. Надо было вытащить из кармана именно справку о воинской обязанности. Комсомольцу повезло: он вынул как раз ее, его отпустили.

В те годы отец не только боролся с бандами, но и учил детей в начальной школе сначала на Сибилёве, потом на хуторе Грачики. Но хотелось учиться дальше. Райком комсомола дал ему летом 1923 г. направление в педагогический техникум в Ростов. Но разъярился Антон Данилович, для которого любая "легкая" работа была невыносима. Он заявил сыну: "Я думал, из тебя выйдет мастер, а из тебя выходит босяк!" Они крепко поругались и помирились только через 30 лет.

В Ростове по комсомольскому направлению отец смог без экзаменов оформиться сразу в три учебных заведения: университет, педагогический техникум и художественное училище. Но дальше надо было выбирать, а тут в техникуме его избрали в студенческий комитет. Он решил, что "нельзя ставить личное выше общественного", и остался в техникуме. Потом он очень жалел об этом выборе, сильно отдалившем завершение его образования. Особенно ему было жалко, что он не стал художником.

Но годы техникума и комсомольской юности он потом долго вспоминал. Жить было трудно и голодно, но весело. С товарищами по техникуму он дружил всю жизнь (многие тоже потом оказались в Москве, большинство, как и он, учились дальше). Уже в техникуме ему захотелось вспомнить свою комсомольскую жизнь, и он написал сочинение под названием "Комсомольская бурса". Этот текст не сохранился, но через 50 лет Михаил Антонович снова сел писать "Комсомольскую бурсу", которая, правда, получила в итоге название "Возращение в юность". Эта повесть, уже открыто автобиографическая, вышла в журнале "Молодая гвардия" в 1978 г. и отдельной книгой посмертно в 1983 г.

Техникум был окончен в 1927 г. Уже там у Михаила Антоновича была историческая специализация, хотя преподавать ему пришлось, в соответствии с программами тех лет, не историю, а обществоведение. Пять лет он учительствовал, сначала недолго в с. Белая Глина, потом в 1928 - 1932 гг. в станице Романовской на Дону (не-

стр. 314


--------------------------------------------------------------------------------

далеко от тогда еще не существовавшего г. Волгодонска) был директором школы. Это были годы коллективизации. Как более образованного и коммунистических взглядов человека (как раз в Романовской он вступил в партию) его активно привлекали к самым разным мероприятиям. Приходилось ездить по хуторам и селам, агитировать в колхозы, выполнять хлебозаготовки. Отец любил все это вспоминать и написал позднее рассказ о том, как ему даже пришлось быть судьей. Вышло постановление о том, что педагогов нельзя надолго отвлекать от работы и посылать в длительные командировки. Тогда его товарищи, которых продолжали отправлять на хлебозаготовки, свалили на него все дела в станице. В том числе уехал надолго в колхозы и судья, и Алпатову пришлось несколько месяцев выносить приговоры. Были и весьма интересные.

Первоначально отец очень активно вел такую работу и был полностью убежден в необходимости коллективизации. Но потом он начал понимать, что происходит что-то не то. Однажды он выступил против закрытия церкви, считая это несвоевременной мерой. Церковь все же закрыли. Тогда к райкому прибежала толпа старух с криками: "Открывай церкву!" Кто-то из них заявил: "Вот Алпатов - умный человек, правильно говорит!" Начались неприятности для отца, но кое-как дело замяли. И независимо от этого дела шли все хуже и хуже, Началось раскулачивание, потом борьба с "кулацким саботажем", в еще недавно зажиточной станице начинался голод. Довольно твердые с 1920 г. убеждения отца впервые дали трещину (вторым тяжелым моментом для него станет XX съезд в 1956 г.). Позднее, на моей памяти, он много говорил о коллективизации. Чувствовалось, что это была больная для него тема. И видна была двойственность его позиции. Он много знал о том, что тогда творилось (а один из его братьев умер в 1933 г. от голода), и не мог этого простить. Но ему нужно было убеждать всех и самого себя в том, что все-таки деятельность его и его товарищей не была напрасной, и проводить преобразования в деревне было нужно. Об этом он кое-что написал и опубликовал в 1977 г. в журнале "Дон".

В романе "Горели костры" его персонажи в другую эпоху и по другому поводу ведут споры о том, что лучше: делать историю или ее писать. Мне кажется, что здесь как-то отразились его собственные мысли в Романовской станице в 1931 - 1932 гг. Тогда отцу надоело участвовать в истории, которая не всегда развивалась так, как хотелось, и очень захотелось историю писать самому. В райкоме он получил разрешение ехать в Москву и поступать на исторический факультет МИФЛИ (Московский институт философии, литературы и истории). В МГУ тогда не было гуманитарных факультетов, и МИФЛИ был главным центром подготовки историков.

стр. 315


--------------------------------------------------------------------------------

После 1932 г. отец надолго потерял связь с Доном. Лишь после войны к нам в Москву стала приезжать его мать. На вопрос о том, как живут сибилёвцы, она махнула рукой и сказала: "Пьют да воруют!" Михаилу Антоновичу тяжело было это слушать, и он не торопился на родину. Лишь в последнее десятилетие жизни, после выхода в свет в 1970 г. романа "Горели костры", он начал снова ездить на Дон, где еще жила его мать, был и в Сибилёве, и в Романовской. Его там тепло принимали как писателя-земляка, и выход романа немного помог уже угасавшему Сибилёву. Именно благодаря роману туда провели асфальтовую дорогу и пустили автобус. К тому времени жить на Дону стало лучше, чем в послевоенные годы, и отец радовался: он мог считать, что его труды все-таки не были напрасны.

В Москве началась совсем другая жизнь. Михаил Антонович поступил в институт в 28 лет и закончил его в 33 года. Уже в Романовской у него была семья, а к моменту окончания МИФЛИ детей стало уже двое. Учился он хорошо. В студенческие годы специализировался по античной истории (может быть, сказывалась любовь к латыни), занимался у В. С. Сергеева, диплом писал у Н. А. Машкина. В 1937 г. институт он окончил и был зачислен в аспирантуру, но учиться ему тогда не пришлось.

Летом 1937 г. арестовали его друга с донских времен Николая Жарикова, также переехавшего в Москву. В доносе было сказано: "Жариков ругал товарища Сталина, а Алпатов с ним спорил" (то и другое соответствовало действительности). В самом начале учебного года обсуждалось персональное дело Алпатова о "притуплении классовой бдительности" (надо было не спорить, а сообщить куда следует). Стоял вопрос об исключении из партии, а это обычно было первым этапом перед арестом. Как это ни кажется сейчас странным, но мнение коммунистов МИФЛИ было отнюдь не единодушным. Были люди, которые не побоялись выступить в защиту Михаила Антоновича. Особенно ему помог профессор Алексей Петрович Гагарин. Благодаря ему первоначальный вердикт об исключении в райкоме был заменен "строгим выговором с занесением", но из аспирантуры отца исключили. Ему посоветовали пойти в Наркомпрос. Там по коридорам ходили представители периферийных вузов и искали людей для заполнения преподавательских вакансий, образовавшихся в связи с арестами. Отца нашел представитель Сталинградского пединститута и предложил ехать с ним. Отец предупредил о строгом выговоре, тот ответил: "Так не исключили же!" Они вскоре уехали в Сталинград. Потом отец говорил о 1937 г.: "Тогда меня потянуло за штаны, но отпустило".

В Сталинграде Михаила Антоновича больше не трогали. Но трудностей было немало. По древней истории преподавателем был

стр. 316


--------------------------------------------------------------------------------

А. И. Дмитрев, но средние века некому было читать. Отец, хотя и слушал курс средних веков у Е. А. Косминского, но никогда по ним не специализировался. А где взять литературу? Накануне его приезда в институте из-за сочинений "врагов народа" сожгли библиотеку. Очень мало что уцелело, но, к счастью, в числе этого оказалась энциклопедия Брокгауза и Ефрона. Факты можно было набирать оттуда, а затем самостоятельно давать этому марксистскую интерпретацию. Готовиться к занятиям приходилось, особенно поначалу, всю ночь, а халтурить отец не умел. Утром он клал голову под кран с холодной водой и шел на лекции. С тех пор он на всю жизнь полюбил Брокгауза и Ефрона и, работая в начале 50-х годов в энциклопедии, сумел по знакомству купить полный комплект, которым потом пользовался, а теперь пользуюсь я.

В Сталинграде Михаил Антонович проработал три года. В 1940 г. он вернулся в Москву, преподавал на Ленинских курсах (его учеников потом послали политруками на фронт, и почти все погибли) и восстановился в аспирантуре. Но поскольку он привык уже к средним векам, то стал аспирантом у Косминского. Некоторое время он учился и у только что вернувшегося из эмиграции Р. Ю. Виппера, о котором потом любил вспоминать.

В октябре 1941 г. отец ушел в ополчение, но пробыл в армии недолго и был комиссован. Он оказался в Чкалове (ныне Оренбург) и через знакомого по МИФЛИ Семена Павловича Сурата был взят на работу в обком партии. Там он был уполномоченным, снова, как и в Романовской, ездил по колхозам, выбивал поставки зерна и скота. Как-то он спросил Сурата, зачем вообще мы нужны, мы же ничего не знаем в сельскохозяйственном производстве. Тот ответил: "Мы нужны самим фактом своего существования. Председатель колхоза знает, что есть человек, который может приехать и его разогнать, вот и старается".

В Чкалове он встретился с будущей моей матерью Зинаидой Владимировной Удальцовой (первая его семья распалась еще до войны); она была в эвакуации в Бугуруслане Чкаловской области и преподавала там в учительском институте. Оба они к 1941 г. были аспирантами Косминского, но их вся предшествующая жизнь и среда были совершенно разными, и в Москве они почти не знали друг друга. Теперь же они встретились и больше не расставались до смерти Михаила Антоновича.

В конце 1943 г. отец вернулся в Москву и никуда уже больше из нее надолго не уезжал. Хотелось заняться наукой, но опять оказалось много помех. В период борьбы с "низкопоклонством" и "космополитизмом", его как человека с очень хорошей анкетой (выговор уже давно был снят), все время тянули на разные административные должности, он отбивался, но не всегда получалось. Первые годы он преподавал в Высшей партийной школе, где, не

стр. 317


--------------------------------------------------------------------------------

имея еще степени, был заместителем заведующего кафедрой всеобщей истории (заведующим был А. Д. Удальцов). Преподавание и кафедральные дела забирали много времени, с трудом удалось на год прикрепиться к Академии общественных наук и подготовить под руководством Косминского кандидатскую диссертацию "Политические идеи французской буржуазной историографии XIX в.", вскоре вышедшую отдельной книгой (первая книга Михаила Антоновича). Но и после этого сосредоточиться на науке не удавалось. В 1948 г. его назначили заведующим исторической редакцией Издательства иностранной литературы, затем в 1951 г. он стал помощником главного редактора Большой советской энциклопедии. Тогда шло ее второе издание. Главным редактором был физик академик Б. А. Введенский, мало разбиравшийся в гуманитарных науках, поэтому соответствующая часть издания в основном лежала на Михаиле Антоновиче. Это был, может быть, пик его карьеры, должность давала блага вплоть до персональной машины, но сама работа ему быстро надоела, хотелось писать. К тому времени он параллельно с работой в энциклопедии по совместительству работал в Институте истории АН СССР. 1 сентября 1954 г. Михаил Антонович Алпатов ушел из энциклопедии и перешел на полную ставку в Институт истории (с сильным понижением в зарплате). В 50 лет он получил, наконец, то место работы, которое ему было нужно. Уже в середине 50-х годов ему предложили поехать на несколько лет в Париж на высокую должность в ЮНЕСКО, но он решительно отказался. В институте (после реорганизации в 1968 г. - в Институте истории СССР АН СССР) он проработал до 17 декабря 1980 г. (день смерти).

С 1954 г. главным местом, где проходила его жизнь, стало кресло возле письменного стола. Хотелось многое успеть, и не только в истории, но и в литературе (всерьез писать свой роман отец начал с конца 1940-х годов, хотя закончен и опубликован он был много позже). Под конец жизни он уже почти не ходил на работу и вообще куда-либо, все" было отдано письменному столу, исключая разве что заботу о коте Ферапонте, тоже изображенном в романе "Горели костры'". И в последний день жизни (умер он от третьего инфаркта) Михаил Антонович писал главу о Шлёцере для третьего тома своего труда "Русская историческая мысль и Западная Европа".

Не хочу много писать об отце как историке, об этом лучше судить профессионалам. Хочу отметить лишь три вещи. Во-первых, конечно, многое в его работах, особенно ранних, имело отпечаток своего времени. Однако в нем не было "двоемыслия" и конъюнктурности, он писал то, что думал. Что-то в его взглядах могло меняться, за что-то ему потом бывало стыдно. Он не любил свою вторую книгу "Американская буржуазная историография на службе поджи-

стр. 318


--------------------------------------------------------------------------------

гателей войны" и со временем даже перестал включать ее в списки научных трудов. Это была заказная работа, связанная с его деятельностью в Издательстве иностранной литературы; к тому же работа была основана на рефератах американских книг, сделанных не им, а английского языка отец не знал (в гимназии он научился читать по-французски и по-немецки, а английского языка там не было). Но от "Политических идей..." он никогда не отказывался и свои (весьма критические) оценки Токвиля и Фюстеля де Куланжа считал правильными. Пережитый им опыт гражданской войны влиял на его взгляды до конца жизни.

Но, во-вторых, он не был догматиком. Он всю жизнь был благодарен своему первому учителю истории Богаевскому, чьи взгляды были кадетскими. Оставаясь, конечно, марксистом, отец часто говорил: "Вот все у нас производительные силы и производственные отношения, а где же человек?" Его всегда интересовали живые люди. Видимо, поэтому он довольно рано остановился на историографии, где человек, в данном случае историк, оказывается в центре внимания исследователя. Он всегда интересовался своими героями, изучал их биографии, искал какие-то их живые черты. Он мог сильно критиковать того или иного автора, но тот был всегда ему интересен как личность. Когда он писал главы "Очерков истории исторической науки в СССР" (а это еще 50-е годы), то интересовался всеми авторами, даже самыми по тем временам одиозными. Он считал нужным рассмотреть взгляды А. С. Вязигина, крайне правого историка, расстрелянного красными в 1919 г. Долго выяснял биографию Л. П. Карсавина и не сразу узнал о том, что тот кончил жизнь в советском лагере и еще не реабилитирован. Тем не менее ему было важно включить в свою галерею историков этого примечательного ученого. Сейчас имя Карсавина широко известно (правда, обычно его считают лишь крупнейшим философом, не учитывая, что он был и историком), а Михаил Антонович - первый, кто его вспомнил после забвения.

В-третьих, Михаил Антонович всегда стремился к объективности и избегал крайних точек зрения, часто обусловленных ненаучными соображениями. Это проявилось и в его трактовке "варяжского вопроса", и в характеристике П. Я. Чаадаева, и в другом. Поэтому многие высказанные им мнения не устарели и сейчас.

Вот такая сложная судьба, в которой много было тяжелого и горького, но все же потом жизнь постепенно налаживалась. По не зависящим от него обстоятельствам Михаил Антонович Алпатов поздно пришел в науку. И все же он смог пройти путь от крестьянина до ученого и писателя, реализовав свои способности.

стр. 319

Новые статьи на library.by:
ИСТОРИЯ РОССИИ:
Комментируем публикацию: ОБ ОТЦЕ

© В. М. АЛПАТОВ () Источник: История и историки, 2004, №1

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ИСТОРИЯ РОССИИ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.