Вы здесь:
ЭКОНОМИКА РОССИИ
НЕСТАНДАРТНАЯ ЗАНЯТОСТЬ И РОССИЙСКИЙ РЫНОК ТРУДА
Автор: В. ГИМПЕЛЬСОН, Р. КАПЕЛЮШНИКОВ
В. ГИМПЕЛЬСОН, кандидат экономических наук, директор ЦеТИ ГУ-ВШЭ,
Р. КАПЕЛЮШНИКОВ, доктор экономических наук, зам. директора ЦеТИ ГУ-ВШЭ
Экономическая основа трудовых отношений в нашей стране за последние полтора десятилетия претерпела серьезную трансформацию. Изменились и сами трудовые отношения. В частности, возросла роль таких форм занятости, которые ранее либо запрещались, либо находились в зачаточном состоянии. В этом смысле российский рынок труда начинает все больше напоминать рынки труда развитых индустриальных стран, сохраняя вместе с тем свою специфику.
Стандартная и нестандартная занятость
Стандартной обычно считается занятость по найму в режиме полного рабочего дня на основе бессрочного трудового договора на предприятии или в организации под непосредственным руководством работодателя или назначенных им менеджеров. В большинстве развитых стран такой стандарт закреплен законодательно. Наоборот, все формы занятости, отклоняющиеся от него, включая самозанятость, могут рассматриваться как нестандартные 1 . Сравнительные характеристики некоторых из них представлены в таблице 1.
То, что сегодня называется стандартной занятостью, не всегда было социальной и правовой нормой. Скорее наоборот. Подобные условия стали быстро распространяться лишь в конце XIX в. в связи с высокими темпами индустриализации. Развитие массового промышленного производства и конвейерных технологий в сочетании с фордистско-тэйлористскими подходами к организации труда требовало именно такой формы труда и занятости. На этой экономической базе возникли и укрепились профсоюзы и партии марксистской ориентации как профессиональные и политические выразители общих интересов "стандартных" работников. Профессиональные союзы оставались многочисленными и политически влиятельными, пока "стандартные" работники количественно и качественно доминировали в составе совокупной рабочей силы. (То же самое справедливо и
--------------------------------------------------------------------------------
1 В англоязычной литературе для обозначения нестандартных отношений занятости могут использоваться и другие термины: atypical, precarious, contingent, peripheral, marginal, flexible и т.п. Квалифицированный обзор работ, посвященных проблемам нестандартной занятости, представлен в статье: Kalleberg A. Nonstandard Employment Relations: Part-time, Temporary and Contract Work // Annual Review of Sociology. 2000. Vol. 26. P. 341 - 365.
стр. 122
--------------------------------------------------------------------------------
по отношению к левым партиям марксистского толка.) Применительно к стандартным условиям занятости формировались и развивались действующие в индустриальных странах процедуры коллективных договоров и социального партнерства, трудовое законодательство и система социальной защиты. Именно в этом сегменте рабочих мест работодатели прежде всего осуществляли инвестиции в человеческий капитал, считая, что они защищены высокими издержками оборота рабочей силы.
Однако даже в середине XX столетия, когда в индустриально развитых странах доминировала стандартная занятость, составлявшая "ядро" рынка труда, она не была единственной формой занятости. Такая неоднородность нашла отражение в различных теориях его дуализма под названиями "вторичного рынка труда" (primary vs secondary labor market), "периферийных рабочих мест" (core vs peripheral jobs) и т.п. Кроме того, удельный вес "стандартных" работников в экономике развитых стран циклически колебался, снижаясь в периоды рецессий (например, за счет увеличения доли работающих неполное время) и возрастая в периоды подъема.
К середине 1970-х годов комплекс условий, при которых стандартная занятость могла доминировать, начал "размываться" под влиянием движения в сторону постиндустриальной и более гибкой экономики2 . Соответственно заметно расширился сегмент рабочих мест, предполагающих отношения занятости, отличные от стандартных.
Насколько различны формы нестандартной занятости, настолько многообразны факторы и обстоятельства, приводящие к уменьшению масштабов стандартной занятости. Некоторые из них лежат на стороне спроса на труд, другие - на стороне предложения.
В результате структурных изменений в экономике развитых стран снижалась доля традиционной крупной промышленности, предъявлявшей основной спрос на стандартную занятость. Быстро растущий сектор услуг нуждался в иных работниках, которые могли бы функционировать в условиях гибкого временного режима с большей или меньшей продолжительностью, чем предусмотрено законодательством. Они должны быть более мобильными и в случае необходимости легко перемещаться на другие рабочие места (поэтому здесь важен временный трудовой контракт), сочетать исполнительские и предпринимательские функции и т.д. Сходный характер имеет и спрос на труд со стороны малых предприятий, роль которых в современной экономике постоянно растет.
Обострение глобальной конкуренции, а также обусловленные этим усиление неопределенности, рост соперничества на рынке и необходимость сокращения издержек потребовали и от работодателей, и от работников большей гибкости в трудовых отношениях. Для работодателей даже в богатых европейских странах налоги и прочие косвенные издержки, связанные со стандартными рабочими местами, оказывались чрезмерными. Сокращение доли собственно заработной пла-
--------------------------------------------------------------------------------
2 См., например: Piore M., Sabel Ch. The Second Industrial Divide: Possibilities for Prosperity. Basic Books, 1986.
стр. 123
--------------------------------------------------------------------------------
ты в совокупных издержках на труд подрывало конкурентоспособность на глобализирующемся рынке. Замедление темпов экономического развития и рост безработицы сопровождались сужением возможностей создания стандартных - полных и постоянных - рабочих мест для всех нуждающихся.
Технологический прогресс и прежде всего революция в компьютерных и информационных технологиях обеспечили технические предпосылки для развития небольших гибких производств, специализации и аутсорсинга. В результате возрос спрос на мобильных работников, способных и готовых работать в часто меняющихся и нестандартных условиях. Наличие компьютера, современные средства связи и высокоскоростной доступ в Интернет позволяют выполнять многие виды работ на территориальном удалении от организации-работодателя или заказчика и в гибком временном режиме. Наоборот, технологическая потребность и экономическая заинтересованность в работниках, занятых полный рабочий день на условиях пожизненного найма и доступных менеджменту для постоянного мониторинга, даже на крупных производствах стали снижаться.
Сокращение численности и роли "стандартных" работников в экономике способствовало "размыванию" социальной базы профсоюзов. Ослабление последних, в свою очередь, политически облегчало работодателю дальнейшую ликвидацию "дорогих" (социально защищенных и обеспеченных разнообразными льготами) стандартных рабочих мест или перевод их в разряд более "дешевых" нестандартных.
Наконец, сыграли свою роль и демографические сдвиги в структуре рабочей силы развитых стран. Массовый выход на рынок труда замужних женщин, пенсионеров и студентов привел к расширению предложения "нестандартного" труда, создав тем самым значительный спрос на рабочие места с сокращенным рабочим временем и гибким графиком работы. При этом "нестандартная" рабочая сила, заинтересованная в дополнительном доходе, не требовала ни законодательных гарантий занятости, ни дополнительных благ, изначально рассматривая свое участие в экономике как нечто второстепенное.
Таким образом, преобладание стандартной занятости было характерно лишь для ограниченного исторического периода и определенной группы стран. История нестандартной занятости намного более длительна, а географический ареал ее распространения - существенно шире. К доиндустриальному, неиндустриальному и постиндустриальному типам экономики понятие "стандартная занятость" просто неприменимо. Как пишет американский социолог А. Каллеберг, стандартная организация иерархических трудовых отношений является скорее исторической аномалией, тогда как разнообразные формы нестандартной занятости - общим правилом3 . По-видимому, тенденции к "размыванию" стандартной занятости сохранятся и в обозримом будущем, более того, они могут усилиться, что поставит под сомнение многие привычные и "стандартные" рецепты в сфере социальной политики.
--------------------------------------------------------------------------------
3 Kalleberg A. Op. cit. P. 342.
стр. 124
--------------------------------------------------------------------------------
Таблица 1
Сравнительная характеристика стандартной и отдельных видов нестандартной занятости
Виды занятости
Работодатели
Работа по найму
Продолжительность рабочего дня
Типы трудового контракта
Контроль за процессом труда
Стандартная
Организация
Да
Нормальная
Бессрочный контракт
Работодатель
Нестандартная:
непостоянная
Организация либо частное лицо
Да либо самозанятость
По обстоятельствам
На определенный срок либо на определенный объем работы
Работодатель
неполная
Организация либо частное лицо
Да
Контракт на рабочее время меньше нормального
Может быть любой
Работодатель или сам работник
недозанятость
Организация, частное лицо либо отсутствует
Да либо самозанятость
Фактическая продолжительность короче обычной (контрактной)
Может быть любой
Работодатель или сам работник
сверхзанятость
Организация, частное лицо либо отсутствует
Да либо самозанятость
Дольше установленной и общепринятой
Может быть любой
Работодатель или сам работник
вторичная
Организация, частное лицо либо отсутствует
Да либо самозанятость
По обстоятельствам, но за пределами нормальной продолжительности
По обстоятельствам
По обстоятельствам
самозанятость
Отсутствует
Нет
По обстоятельствам
Отсутствует
Сам работник
неформальная
Организация, частное лицо или отсутствует
Да либо самозанятость
По обстоятельствам
Как правило, контракт отсутствует
Как правило, клиент или сам работник
занятость в домашних хозяйствах населения
Отсутствует
Нет
По обстоятельствам
Отсутствует
Сам работник
стр. 125
--------------------------------------------------------------------------------
Основные формы нестандартной занятости
Набор нестандартных форм занятости многообразен и может включать:
- непостоянную (временную) занятость (temporary or fixed-term employment). Непостоянно занятыми принято считать работников, заключивших трудовые контракты на определенный срок или на выполнение конкретного объема работ, а также имеющих сезонную, случайную или разовую работу;
- неполную занятость (part-time employment). Существуют два основных подхода к ее определению - количественный и качественный. В первом случае к не полностью занятым относят работников, обычная продолжительность рабочего времени которых меньше нормальной величины (как правило, 30 - 35 рабочих часов в неделю; мы будем называть таких работников "малозанятыми"), во втором - тех, кто имеет трудовые контракты на неполное рабочее время;
- недозанятость (underemployment). Эту категорию составляют работники, которые временно отсутствуют на рабочем месте или трудятся меньше обычного времени по таким не зависящим от них причинам, как отпуска по инициативе работодателей, вынужденные переводы на сокращенный график работы, отсутствие клиентов или заказов и т.д.;
- сверхзанятость (overtime employment). Сверхзанятыми считаются работники, продолжительность рабочего времени которых больше определенной пороговой величины (обычно свыше 40 рабочих часов в неделю);
- самостоятельную занятость (self-employment), охватывающую работодателей, членов производственных кооперативов и самозанятых в узком смысле (own-account workers);
- неформальную занятость (informal employment). Сюда относятся: а) занятые индивидуальным (некорпорированным) предпринимательством; б) занятые по найму у физических лиц; в) занятые в домашних хозяйствах населения; г) занятые в формальном секторе на основе устной договоренности;
- занятость в домашних хозяйствах населения (household employment). Данная категория охватывает тех, кто производит товары или услуги в домашних условиях либо для продажи на рынке, либо для собственного потребления. Во многих странах (в том числе и в России) лица, производящие продукты исключительно для собственного потребления, не рассматриваются как занятые и включаются в состав экономически неактивного населения.
В развитых странах к ведущим формам нестандартной занятости относятся непостоянная и неполная занятость, а также самозанятость. В странах ОЭСР на долю каждой из них в среднем приходится примерно по 8% общей численности занятых, но в отдельных странах эти цифры гораздо выше. Например, в Испании срочный контракт имеет каждый четвертый работник, а в Нидерландах не полностью занятым является каждый третий.
Некоторые из названных видов занятости могут сочетаться друг с другом в разнообразных комбинациях, что крайне осложняет статис-
стр. 126
--------------------------------------------------------------------------------
тический учет. "Атипичным" характеристикам рабочих мест присуща тенденция "притягиваться" друг к другу. Одно отклонение от "стандарта", как правило, влечет за собой другие. Например, немало занятых в неформальном секторе не имеют постоянного контракта, работают не по найму, трудятся неполный рабочий день и т.д. В результате они одновременно попадают в разные категории нестандартно занятых. Дополнительная сложность связана с тем, что один и тот же работник может как совмещать, так и чередовать стандартные и нестандартные формы занятости. Скажем, работающий в организации на вполне стандартных условиях может быть одновременно вовлечен в неформальную деятельность или подрабатывать на другом предприятии в свободное от основной работы время. Наконец, даже те рабочие места, которые по формальным признакам, казалось бы, являются "стандартными", по своему реальному статусу часто неотличимы от "нестандартных". Так, лица, заключившие договор на полную рабочую неделю, могут периодически перерабатывать или, наоборот, трудиться по сокращенному графику (отсюда феномен "недозанятости").
Соответственно "нестандартность" трудовых отношений может рассматриваться с двух точек зрения. Речь идет: во-первых, о нестандартности трудового договора, то есть об отклонении формальных условий контракта от принятого стандарта (суженная трактовка); во-вторых, о нестандартности фактических условий занятости (расширенная трактовка). В этом смысле к нестандартным работникам могут относиться не только те, кто заключил нестандартный контракт, но и вообще не имеющие контракта (например, самозанятые, занятые у физических лиц и занятые на основе устных договоренностей) или те, кто при наличии стандартного контракта реально трудится в нестандартном режиме.
Масштабы расхождения между более узкой и более широкой интерпретациями характеризуют степень деформализации экономики, а также эффективность и качество инфорсмента трудового законодательства и заключенных контрактов. К сожалению, с учетом доступных данных разделить их не всегда возможно. В нашем эмпирическом анализе мы придерживаемся более широкой трактовки. Это связано не только с особенностями имеющихся данных. Российское трудовое законодательство жестко ограничивает любые отклонения от стандарта для наемных работников, но реальные тенденции в сфере занятости во многом формируются независимо от предписаний закона.
В наиболее общем виде преимущества и недостатки нестандартной занятости обусловлены тем, что, обеспечивая гибкость рынка труда, она вместе с тем ослабляет позиции работников. Эта двойственность получила отражение в специальной литературе: одни исследователи делают упор на социальные издержки, порождаемые нестандартной занятостью; другие подчеркивают ее важность как инструмента адаптации фирм и работников к непрерывным изменениям условий экономической и социальной жизни.
Для работодателя гибкость означает расширение возможностей снижения издержек на труд и повышение конкурентоспособности в кратко- и среднесрочной перспективе. Это позволяет сохранять име-
стр. 127
--------------------------------------------------------------------------------
ющиеся рабочие места и создавать новые. В то же время из-за чрезмерной гибкости трудовых отношений вследствие либерализации законодательства о защите занятости или его игнорирования (если оно остается слишком жестким) повышается доля работников с небольшим специальным стажем. Это, в свою очередь, подрывает стимулы к инвестициям в специфический человеческий капитал и разрушает трудовую мотивацию работников, что чревато снижением качества выпускаемой продукции и ослаблением конкурентоспособности.
Для работника гибкость рынка труда, проявляющаяся в создании временных, неполных или неформальных рабочих мест, ассоциируется прежде всего с отсутствием социальной защиты и перспектив карьерного роста, а также с низкой оплатой труда. При этом благодаря такой гибкости поддерживается более высокий уровень занятости, тем самым снижается риск безработицы и повышаются шансы трудоустройства и для занятых, и для незанятых. Подобные рабочие места зачастую обеспечивают наиболее эффективную возможность для безработных вернуться в сферу занятости, включая регулярную и стандартную4 . Поэтому "социально оптимальная" мера гибкости рынка труда - это точно выверенный и меняющийся во времени баланс между защитными мерами для работника и либеральными нормами использования труда для работодателя при наличии эффективной системы инфорсмента5 .
Многое из сказанного выше можно отнести и к России. "Стандартизация" следовала за индустриализацией и хорошо вписывалась в рамки социалистического хозяйства, облегчая планирование и мобилизацию трудовых ресурсов и политико-идеологический контроль за работниками. До начала рыночных реформ 1990-х годов так работали практически все советские граждане, а "иное", как правило, запрещалось.
Возможности отклонения от "стандарта" в плановой экономике были весьма ограниченными, хотя и тогда имелись занятые в неформальном секторе или ЛПХ, занятые временно или случайно, работавшие неполный рабочий день или "вкалывавшие" на многих работах одновременно. Шабашники, частные репетиторы, "мастера" частного извоза, сельские жители, которые de facto кормились со своего подворья, совместители на нескольких работах, полуставочники и многие другие, не вписывавшиеся в прокрустово ложе социалистического КЗоТа, вместе составляли, по-видимому, значительный отряд советских граждан. Некоторые из них осваивали узкие ниши в рамках советского законодательства или на грани его нарушения, другие существовали вне действовавших законов.
В связи с началом системного перехода "от плана к рынку" в постсоциалистических странах, включая Россию, возникла необходимость значительного повышения гибкости трудовых отношений. Во-первых, такая гибкость облегчала процессы масштабной реаллокации рабочих мест и рабочей силы, неизбежной в условиях глубоких струк-
--------------------------------------------------------------------------------
4 См., например: Zijl M., van den Berg G., Heyma A. Stepping Stones for the Unemployed: The Effect of Temporary Jobs on the Duration until Regular Jobs: IZA DP No 1241. Bonn: IZA, August 2004.
5 Необходимость нахождения баланса и недопущения крайностей в этой сфере подчеркивается в одном из последних обзоров занятости для стран ОЭСР (см.: OECD Employment Outlook. 2004. Paris: OECD, 2004. Ch. 2).
стр. 128
--------------------------------------------------------------------------------
турных реформ. Во-вторых, она ослабляла влияние разнообразных макроэкономических и структурных шоков переходного периода. В-третьих, по мере "взросления" переходной экономики и углубления ее интеграции в мировое хозяйство инструментальные возможности национальной монетарной, бюджетной, торговой, структурной и других видов политики заметно сужались. При этом гибкость рынка труда становилась одним из немногих реально доступных инструментов адаптации экономики к изменяющимся условиям ее функционирования.
Подчеркнем, что сам по себе переход к рынку еще не перечеркивает "стандарт". Характерные для него условия и сегодня типичны для подавляющего большинства россиян, работающих на промышленных предприятиях или в государственном секторе. Однако реформы запустили в действие такие механизмы, как структурные сдвиги в занятости, стремление фирм к экономии издержек, поиск населением дополнительных источников заработка и т.п. Например, удельный вес сектора услуг в общей численности занятых вырос с начала 1990-х годов почти на 20 п.п. Это во многом объясняется развитием торговли, различных видов бытового обслуживания и финансовых услуг, широко практикующих отклонения от "стандарта" занятости6 . Кроме того, реформы легализовали и расширили спектр доступных нестандартных форм занятости. Ко многим существовавшим и в советское время добавилась, в частности, такая форма, как неполная занятость по инициативе администрации (сокращение рабочего времени или административные отпуска).
На этапе спада (1992 - 1998 гг.) нестандартная занятость (особенно относящаяся к неформальному сектору) могла выступать своего рода "подушкой безопасности", или субститутом системы социальной защиты, сдерживая отток рабочей силы в сферу экономической неактивности или безработицы. На стадии экономического роста (начиная с 1999 г. и по настоящее время) она стала основным сегментом увеличения численности рабочих мест, корректируя запретительную жесткость трудового законодательства по отношению к "стандартным" работникам.
Особенности эволюции российского рынка труда 7
В период рыночных реформ российский рынок труда также развивался в основном нестандартно. В его становлении можно выделить два этапа. Первый (1991 - 1998 гг.) стал отражением глубокой трансформационной рецессии, растянувшейся почти на целое десятилетие и обусловившей сокращение занятости, рост открытой безработицы, снижение продолжительности рабочего времени, резкое падение реальной заработной платы. Второй (1999 - 2005 гг.) связан с энергичным посттрансформационным подъемом, сопровождавшимся положительной динамикой базовых индикаторов рынка труда.
--------------------------------------------------------------------------------
6 Обзор занятости в России. 1991 - 2000 гг. Вып. 1. М.: БЭА, ТЕИС, 2002.
7 Более подробный анализ специфических особенностей российского рынка труда см. в кн.: Капелюшников Р. Российский рынок труда: адаптация без реструктуризации. М.: Издательский дом ГУ-ВШЭ, 2001; Gimpelson V., Lippoldt D. The Russian Labour Market: Transition and Turmoil. Rowman and Littlefield, 2001.
стр. 129
--------------------------------------------------------------------------------
Отметим, что в России формирование новых отношений в сфере занятости протекало во многом иначе, чем в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ). Это позволило говорить о существовании двух альтернативных моделей переходного рынка труда8 .
Однако первоначально ничто не предвещало, что развитие российского рынка труда пойдет по иному сценарию и приведет к возникновению специфической национальной модели. Вслед за другими реформируемыми экономиками Россия "импортировала" стандартный набор институтов, действующих в данной сфере. Было разработано новое законодательство о минимальной заработной плате, создана система страхования по безработице, легализована забастовочная деятельность, сформирована сложная многоступенчатая система коллективных переговоров, установлены налоги на фонд оплаты труда, внедрена политика налогового ограничения доходов, предпринимались попытки индексации заработной платы и т.д.
Эти меры, подчеркнем, не содержали ничего "атипичного". Отсюда и вполне закономерные ожидания, что в России рынок труда будет "работать" примерно так же, как в других постсоциалистических странах. Правда, с учетом большей глубины трансформационного спада можно было предполагать, что масштаб и острота проблем окажутся иными: предприятия будут активнее "сбрасывать" рабочую силу, уровень безработицы станет выше, трудовые конфликты - многочисленнее, инфляционное давление со стороны издержек на рабочую силу усилится и т.д. К тому же, обретя дополнительные "ребра жесткости" в виде вновь введенных институтов, российский рынок труда сохранил немало законодательных норм и ограничений, действовавших при прежней системе. Неудивительно, что первые годы реформ в российской экономике прошли под знаком ожидания скорой катастрофы, которая, как представлялось большинству наблюдателей, неминуемо должна была разразиться в сфере занятости.
Однако этим катастрофическим прогнозам так и не суждено было сбыться. Как же в действительности повел себя российский рынок труда в новых экономических и институциональных условиях? Остановимся на некоторых наиболее существенных характеристиках российской модели с точки зрения развития нестандартной занятости.
1. Несмотря на глубокий трансформационный кризис, российской экономике удалось избежать масштабного сокращения рабочей силы и занятости, которое наблюдалось во многих странах ЦВЕ (наиболее яркий пример - Венгрия). Первоначальное падение уровня занятости с 67 до 53% сменилось последующим его восстановлением до 60%. Если этот показатель пересчитать для населения в возрасте 15 - 64 лет (что является стандартным в международных сопоставлениях), то его значение повышается до 65%. Снижение занятости
--------------------------------------------------------------------------------
8 Layard R., Richter A. Labour Market Adjustment - the Russian Way // Åslund A. (ed.) Russian Economic Reform at Risk. London: Pinter, 1995; Commander S., Tolstopyatenko A. Unemployment, Restructuring and the Pace of Transition // Zecchini S. (ed.) Lessons from the Economic Transition: Central and Eastern Europe in the 1990s. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1997.
стр. 130
--------------------------------------------------------------------------------
в российской экономике было явно непропорциональным масштабам сокращения ВВП, которое в нижней точке кризиса достигло 40%.
Такая "нечувствительность" занятости была отчасти следствием распространения ее нестандартных форм. Резкое расхождение между траекториями изменения ВВП и занятости предопределило глубокий "провал" в показателях производительности труда. В этом отношении ситуация в странах ЦВЕ складывалась намного благоприятнее: после небольшого снижения производительность труда в них быстро возвратилась к докризисным значениям, а затем и превзошла их.
Начало подъема в российской экономике дало импульс восстановлению занятости (по различным оценкам, было создано от 3 до 5 млн. дополнительных рабочих мест). России удалось избежать так называемого "экономического роста без создания рабочих мест", характерного для многих стран ЦВЕ9 . Но поскольку рост ВВП намного опережал увеличение занятости, стала быстро повышаться производительность труда. В настоящее время ее показатели практически вернулись к дореформенным значениям.
2. В различных сегментах экономики процесс общего сокращения занятости протекал крайне неравномерно. Как известно, "ядро" российской рабочей силы составляют работники крупных и средних предприятий. Именно здесь сосредоточена основная часть формальной занятости, а нестандартные формы трудовых отношений практикуются лишь в исключительных случаях. Работники малых предприятий, ПБОЮЛов, самозанятые и т.д. находятся на "периферии", где активно используются нестандартные трудовые контракты и занятость носит по большей части неформальный характер. В период реформ "ядро" и "периферия" демонстрировали совершенно разную динамику.
Занятость на крупных и средних предприятиях сокращалась быстрее, чем в целом по экономике. Среднесписочная численность их персонала уменьшилась более чем на 1/3 - с 59 млн. в 1991 г. до менее 39 млн. к концу 2005 г. Если в дореформенный период на их долю приходилось 80% всех занятых, то в настоящее время - менее 60%. Вклад малых предприятий в общую занятость на протяжении всего периода оставался на примерно стабильном уровне и составлял около 10%. Отсюда можно заключить, что некорпоративный сектор играл важную демпфирующую роль: если бы он не абсорбировал избыточную рабочую силу, которую "сбрасывали" крупные и средние предприятия, то общее падение занятости в российской экономике было бы намного больше. Вполне вероятно, оно могло бы быть пропорционально сокращению ВВП.
9 Существует мнение, что вступление российской экономики в фазу подъема сопровождалось активным расширением занятости. Действительно, по данным ОНПЗ Госкомстата России, осенью 1998 г. численность занятых составляла 58,4 млн., тогда как через пять лет - уже 66,5 млн. Казалось бы, налицо внушительная прибавка - свыше 8 млн. человек. Однако почти половина этого прироста представляет собой статистический артефакт, поскольку в 1999 г. Госкомстат России пересмотрел методологию расчета численности занятых. В их состав стали включать лиц, производящих товары и услуги в домашнем хозяйстве для продажи на рынке, а также военнослужащих. Поэтому реальный прирост занятости составил не более 4,5 - 5 млн. человек. Другие официальные источники (так называемый "баланс трудовых ресурсов") дают еще более низкие оценки: около 3 млн. человек. Это не так уж много, если учитывать, что в посткризисный период ВВП увеличился более чем на 40%.
стр. 131
--------------------------------------------------------------------------------
Интересно, что даже в условиях возобновившегося экономического роста "ядро" не только не стало наращивать число рабочих мест, но и продолжало их терять. В 1999 - 2005 гг. суммарные потери превысили 3 млн. занятых. В результате весь прирост общей численности занятых, о котором говорилось выше, пришелся на "периферию", то есть главным образом на нестандартную занятость. Резкий контраст в поведении "ядра" и "периферии" свидетельствует о том, что при привлечении и использовании рабочей силы величина соответствующих издержек для них совершенно разная. По-видимому, из-за чрезмерной зарегулированности трудовых отношений в формальном секторе новые рабочие места продолжали создаваться почти исключительно на неформальной или полуформальной основе.
3. Кардинальные изменения произошли в отраслевой структуре российской занятости. В период реформ доля работающих в сфере услуг достигла 60% общей численности занятых (один из самых высоких показателей среди всех стран с переходной экономикой)10 . Именно сектор услуг, как правило, генерирует нестандартные рабочие места. Оговоримся, однако, что этот структурный сдвиг был практически полностью достигнут за счет абсолютного сокращения занятости в сфере материального производства (свыше 10 млн. человек), тогда как прирост занятости непосредственно в сфере услуг не слишком значителен (примерно 2 - 3 млн. человек). Так что масштабы реальной "передислокации" рабочей силы из вторичного сектора в третичный были довольно небольшими.
4. Своеобразная черта российского опыта - резкое сокращение рабочего времени в период реформ11 . В первой половине 1990-х годов среднее количество дней, отработанных в промышленности, уменьшилось почти на целый месяц, что сопоставимо с переходом в СССР в начале 1960-х годов с шестидневной рабочей недели на пятидневную. Только в этом случае сокращение рабочего времени было реальным, а не "счетным", как в те годы (тогда продолжительность рабочей недели, измеренная в часах, не изменилась, поскольку одновременно с переходом на пятидневную рабочую неделю семичасовой рабочий день был заменен восьмичасовым).
Сокращению рабочего времени в России способствовали как институциональные, так и экономические факторы. На рубеже 1980 - 1990-х годов была законодательно уменьшена продолжительность стандартной рабочей недели (с 41 до 40 часов), увеличена минимальная продолжительность отпусков (с 18 до 24 рабочих дней), появились общенациональные "каникулы" в начале января и в начале мая, был резко расширен круг занятых с льготными режимами рабочего времени. Позднее к этому добавились административные отпуска и вынужденные переводы сотрудников на работу в режиме неполного рабочего времени, к которым стали активно прибегать предприятия, находившиеся в тяжелом экономическом положении.
--------------------------------------------------------------------------------
10 Это хотя и ниже среднего значения для стран ОЭСР, но уже заметно выше их нижней границы. Например, в 1998 г. доля занятых в сфере услуг составляла 62% в Германии, но менее 60% в Португалии, Греции, Чехии или Венгрии.
11 Обзор занятости в России (1992 - 2000 гг.). Вып. 1.
стр. 132
--------------------------------------------------------------------------------
И хотя начиная с середины 1990-х годов средняя продолжительность рабочего времени в российской экономике несколько возросла (на 4%), она остается намного ниже, чем до начала реформ. Это контрастирует с ситуацией в странах Центральной и Восточной Европы, где показатели рабочего времени по сравнению с дореформенным периодом практически не изменились.
5. "Визитной карточкой" российского рынка труда стали разнообразные "атипичные" способы адаптации - работа в режиме неполного рабочего времени и вынужденные административные отпуска, вторичная занятость и занятость в неформальном секторе, задержки заработной платы и теневая оплата труда, натуральная оплата и производство товаров и услуг в домашних хозяйствах населения. Как правило, именно указанные механизмы принимали на себя первый удар, тогда как адаптация в более устоявшихся формах происходила позднее, приобретая благодаря этому более сглаженный характер.
"Атипичность" в данном случае не означает уникальности таких механизмов. В различных модификациях и комбинациях они наблюдались и в других переходных экономиках, однако нигде их распространение и разнообразие не были столь значительными, а укорененность - столь глубокой, как в России. В результате с определенного момента такие способы адаптации стали восприниматься как повседневная рутина, общепринятая практика, своего рода норма трудовых отношений.
В отдельные годы почти 1/4 персонала российских крупных и средних предприятий переводили на работу в режиме сокращенного рабочего времени или отправляли в административные отпуска. Дополнительные подработки, по данным различных источников, имели 10 - 15% занятых; неформальной трудовой деятельностью (вне сектора предприятий и организаций) был охвачен каждый седьмой работник. В самые тяжелые годы задержки заработной платы затронули 3/4 всего работающего населения страны, а масштабы неофициальной оплаты труда, по оценкам Госкомстата России, достигли почти половины официальных выплат. Уникальной чертой российского рынка труда остается занятость в секторе личных подсобных хозяйств, в котором в пик аграрного сезона работают почти 40% всего взрослого населения страны. И хотя с началом экономического подъема различные "атипичные" формы адаптации стали использоваться менее активно (например, уровень вынужденной неполной занятости упал ниже 1%), они по-прежнему охватывают значительную часть российской рабочей силы.
Всем этим "атипичным" механизмам присуща одна важная общая черта - их неформальный или полуформальный характер. Обычно они действуют либо в обход законов и других формальных ограничений, либо вопреки им. Несвоевременная и скрытая оплата труда, неполная и вторичная занятость обусловливали персонализацию отношений между работниками и работодателями, вследствие чего явные трудовые контракты уступали место неявным.
6. На протяжении большей части переходного периода российский рынок труда регулировался законодательством, унаследованным от советских времен. Вплоть до конца 2001 г. в стране действовал Кодекс законов о труде (КЗоТ), принятый еще в 1971 г. Таким образом, на наиболее тяжелом, начальном этапе реформирования российской экономики сохранялось законодательство, соответствовавшее особенностям планового хозяйства.
стр. 133
--------------------------------------------------------------------------------
С точки зрения регулирования форм занятости КЗоТ существенно ограничивал выход за рамки стандартного трудового договора. Он предусматривал, как правило, бессрочный договор с фиксированной продолжительностью рабочей недели; сверхурочные работы хотя и допускались, но жестко регламентировались. Кроме того, трудовое законодательство было "перегружено" обязательными льготами и гарантиями, финансируемыми в основном из средств работодателей.
Многочисленные изменения и поправки в КЗоТ, вносившиеся на протяжении 1990-х годов, были достаточно бессистемными, усиливая внутреннюю противоречивость этого правового документа и серьезно затрудняя его практическое применение. В результате необходимая для рыночной экономики гибкость трудовых отношений стала обеспечиваться в обход действующего законодательства, а сам трудовой договор продолжал оставаться в значительной мере формальностью. Нормы трудового права (в том числе касающиеся режима занятости) на бумаге были чрезвычайно жесткими, но фактически "разрегулировались" с помощью разного рода неформальных институтов и инструментов.
Создать условия для эффективного функционирования рынка труда в новой рыночной среде был призван Трудовой кодекс (ТК), одобренный в конце 2001 г. (вступил в действие в феврале 2002 г.). Он заменил собой прежний КЗоТ, а также множество сопутствовавших подзаконных актов, принятых на протяжении предшествующих десятилетий.
Новое законодательство о труде стало итогом компромисса между различными политическими силами. Поэтому неудивительно, что нормы, соответствующие рыночным реальностям, соседствуют в нем с ограничениями, унаследованными от советского периода. Этот вывод может быть с полным основанием отнесен как к ТК в целом, так и к его положениям, непосредственно регулирующим различные режимы занятости. Анализ показывает, что российское законодательство по-прежнему накладывает жесткие ограничения на использование многих нестандартных форм трудовых отношений.
Резюмируя сказанное, можно констатировать, что российский рынок труда характеризовался относительно небольшими потерями в занятости, гибкостью рабочего времени и сверхгибкостью заработной платы, повсеместным распространением "атипичных" трудовых отношений, наконец, высокой формальной зарегулированностью и низкой эффективностью механизмов инфорсмента. В результате он оказался хорошо приспособленным к тому, чтобы амортизировать многочисленные негативные шоки, сопровождавшие процесс системной трансформации. Однако вряд ли можно считать подобную специфическую модель рынка труда адекватной новым условиям, сложившимся после вступления российской экономики в период посттрансформационного подъема.
Российский "нестандарт": жесткие правила - слабый инфорсмент
Выбор конкретной конфигурации правил, составляющих "ядро" трудового законодательства, всегда представляет собой политико-экономический компромисс между крайними полюсами - абсолютной гибкостью рынка труда и абсолютной защищенностью наемных работников. Чем сильнее защищены последние, тем жестче законодательство
стр. 134
--------------------------------------------------------------------------------
по отношению к работодателям, тем выше издержки, которые вынуждены нести фирмы при адаптации к колебаниям на рынке. Наоборот, чем более свободны работодатели в использовании рабочей силы и чем слабее защищены работники, тем менее предсказуемы трудовые отношения и тем меньше инвестиции в специфический человеческий капитал. Анализ действующего российского трудового законодательства и произошедших в нем изменений свидетельствует о том, что российский рынок труда остается чрезвычайно зарегулированным. Этот вывод подтверждают интегральные оценки жесткости/гибкости трудового законодательства, которые публикуются международными организациями (такими, как Всемирный банк, ОЭСР, МОТ и др.). Они строятся на основе различных методик, используют неодинаковые шкалы, охватывают разные страны и т.д. Но все они указывают на то, что с формально-правовой точки зрения рынок труда, сформировавшийся в России, относится к наиболее зарегулированным и ригидным среди стран с рыночной экономикой, а возможно, и среди всех стран мира вообще.
Так, по интегральной шкале жесткости законодательства о защите занятости, предложенной Всемирным банком, Россия имеет 61 балл по сравнению с 45 баллами в среднем для стран ОЭСР (чем выше оценка, тем более "зарегулирован" рынок труда). В области регулирования увольнений разрыв оказывается еще больше: соответственно 71 балл против 2812 . По шкале ОЭСР Россия набирает 3,2 балла по сравнению с 2,0 баллами в среднем для стран ОЭСР, 2,4 - для стран ЕС и 2,5 балла - для стран с переходной экономикой13 . Эти оценки относятся к 1999 г. и не учитывают изменений в трудовом законодательстве, которые позднее произошли в России, Польше и Словении. Однако если в двух последних странах законодательная защита занятости была существенно смягчена, то в России при новом ТК она, похоже, изменилась мало.
Проблеме влияния законодательства о защите занятости на функционирование рынка труда посвящена обширная теоретическая и эмпирическая литература14 . В общем случае можно утверждать, что чем выше уровень избыточной защиты занятости, тем ниже спрос на рабочую силу, больше продолжительность и масштабы безработицы, глубже сегментация рынка труда и хуже положение наиболее социально уязвимых групп населения, больше неформальный сектор и ниже темпы создания новых рабочих мест. Кроме того, защита занятых всегда избирательна и создает преимущества одним группам за счет дискриминации других.
--------------------------------------------------------------------------------
12 http://www.worldbank.org/DoingBusiness.
13 Cazes S., Nesporova A. Balancing Flexibility and Security in Central and Eastern Europe. Geneva: ILO, 2003. P. 100. См. также: Обзор занятости в России. Вып. 1 (1991 - 2000 гг.). Прил. 3.
14 Одна из первых статей на эту тему: Bertola G. Job Security, Employment and Wages // European Economic Review. 1990. Vol. 34. P. 851 - 886. В числе новых работ можно выделить: Heckman J., Pages С. The Cost of Job Security Regulation: Evidence from Latin American Labor Markets: NBER Working Paper 7773. June 2000; Botero H., Djankov S., La Porta R., Lopez-de-Silanes P., Shleifer A. The Regulation of Labor. World Bank, May 2003; Besley T., Burgess R. Can Labor Regulation Hinder Economic Performance? Evidence from India // QJE, Feb. 2004. См. также: Вишневская Н. Кто выигрывает и кто проигрывает от чрезмерной защиты занятости: парадоксы зарубежного опыта // Какой рынок труда нужен российской экономике? Перспективы реформирования трудовых отношений / Фонд "Либеральная миссия" - ОГИ, 2003.
стр. 135
--------------------------------------------------------------------------------
От жесткой законодательной защиты занятости прежде всего страдают молодежь, женщины и работники низкой квалификации15 .
В какой-то мере все эти эффекты наблюдались и на российском рынке труда. Однако их значение было меньшим, чем можно было ожидать исходя из того объема обязательств, которые российское законодательство возлагало на работодателей. На наш взгляд, "нестандартное" поведение российского рынка труда невозможно объяснить без учета той специфической институциональной модели, которая во многом спонтанно сформировалась за время реформ. Английский экономист Р. Лэйард еще в первой половине 1990-х годов назвал ее "российским путем адаптации рынка труда". С тех пор многое изменилось, но российский рынок труда с этого "пути" так и не сошел.
Институциональная суть российской модели заключается в тесном переплетении крайне жестких правил, зафиксированных в трудовом законодательстве, и массовой практики неформальных договоренностей, позволяющих смягчать эти правила или вовсе их обходить. Подобное устройство рынка демпфирует внешние шоки посредством снижения продолжительности рабочего времени, а также экономии издержек на рабочую силу (включая заработную плату), но при этом сглаживает колебания в уровнях занятости и безработицы. Оно обеспечивает необходимую гибкость, но не при помощи законов и правил, а благодаря возможностям их несоблюдения.
Таким образом, реальное функционирование рынка труда зависит не только от жесткости законодательства, задающего формальные "правила игры", но и от степени их инфорсмента и охвата ими агентов рынка. При бурном развитии нестандартных трудовых отношений и обширном неформальном секторе значительная гибкость может достигаться даже при наличии сверхжестких ограничений, закрепленных в трудовом праве.
Слабость механизмов инфорсмента частично нейтрализовала жесткость действующего трудового законодательства, смягчая эффекты, связанные с избыточной защитой стандартной занятости (хотя, конечно, не отменяла их полностью). Без такой компенсации ситуация на российском рынке труда скорее всего оказалась бы намного критичнее. Буквальное следование всем установленным правилам и нормам могло бы полностью парализовать его работу и привести к драматическому сокращению занятости и резкому росту безработицы.
Одновременно подобное институциональное устройство порождало множество иных, не менее серьезных проблем. Оборотной стороной неформальной "пластичности" российского рынка труда стали замедленная реструктуризация занятости, недоинвестирование в специфический человеческий капитал и низкий уровень производительности труда. В условиях глубокого экономического кризиса гибкость, достигавшаяся за счет слабости механизмов инфорсмента, была важным ресурсом адаптации, помогая гасить шоки без ущерба для устойчивости всей системы. Но при этом она не создавала достаточных
--------------------------------------------------------------------------------
15 Chapter 2. Employment Protection Regulation and Labour Market Performance // OECD Employment Outlook. 2004. P. 61 - 126.
стр. 136
--------------------------------------------------------------------------------
предпосылок для долгосрочного реструктурирования занятости. В результате сложившаяся в России модель трудовых отношений оказалась неадекватной задачам обеспечения устойчивого экономического роста и в долгосрочной перспективе чревата возникновением своеобразной институциональной "ловушки".
Рассмотрим мировой опыт формирования рынка труда с учетом показателей как формальной, так и фактической гибкости.
Сочетание формальной гибкости с фактической присуще прежде всего группе англосаксонских стран (США, Великобритании, Канаде, Австралии, Новой Зеландии). Здесь действует либеральное законодательство, но принятые законы выполняются неукоснительно. На другом полюсе находятся страны Латинской Америки, где трудовое законодательство, как правило, весьма жесткое, но распространяется лишь на относительно небольшой формальный сектор. В его пределах законы исполняются достаточно полно, тогда как в неформальном секторе не действуют вообще. (В этом заключается отличие от российского рынка труда, в котором граница между формальным и неформальным секторами "размыта", так что действия не только крупнейших компаний, но и самого государства подчас практически неотличимы от действий агентов теневой экономики.)
Для большинства стран Западной Европы характерны довольно жесткое законодательное регулирование рынка труда и неукоснительное соблюдение закона. С учетом многочисленных социальных гарантий работникам это существенно "вздувает" издержки работодателей и ограничивает пространство для маневра. Поэтому национальные рынки труда в Западной Европе, как правило, не отличаются реальной гибкостью и страдают так называемым "евросклерозом", в чем нередко усматривают важнейшую причину высокой и хронической безработицы в регионе. Вместе с тем в большинстве западноевропейских стран имеются отдельные "окна" повышенной гибкости, облегчающие приспособление рынка труда к экономическим колебаниям. (Так, в Испании разрешена временная занятость, для Нидерландов характерна высокая доля неполной занятости и т.д.)
С точки зрения институтов рынка труда между восточноевропейскими странами с переходной экономикой существуют заметные различия. Некоторые из них постепенно сближаются со странами ЕС, другие движутся, похоже, в "латиноамериканском" направлении. Однако в той или иной мере для них характерно сочетание жесткости формальных институтов на уровне, близком к среднеевропейскому, и наличия серьезных проблем, связанных с контролем за исполнением действующих законов16 . И все же разрыв между формальной и реальной гибкостью в них на порядок меньше, чем в России. По жесткости трудового законодательства они заметно отстают от нашей страны, тогда как по эффективности механизмов инфорсмента находятся далеко впереди. Это дает основания полагать, что рынки труда в России и остальных странах СНГ, с одной стороны, и в странах ЦВЕ - с другой, действительно представляют собой два типологически разных кластера, два альтернативных способа организации трудовых отношений при переходе "от плана к рынку".
Когда формальная гибкость сочетается с реальной (наиболее яркий пример - США), масштабы нестандартной занятости оказываются сравнительно умеренными. В этих условиях фирмам незачем избегать найма работников на постоянной основе, поскольку при необходимости трудовые отношения с ними легко расторгнуть. Хотя ограничения на использование труда "нестандартных" работников
--------------------------------------------------------------------------------
16 См., например: Гимпельсон В., Капелюшников Р. Глава 8. Трудовые отношения // Обзор экономической политики в России за 2003 год. М.: БЭА и ТЕИС, 2004; Eamets R., Matso J. Labour Market Regulation and Employment Protection Legislation in the Baltic States: IZA DP 1147. 2004.
стр. 137
--------------------------------------------------------------------------------
минимальны или полностью отсутствуют, по понятным причинам предпочтение отдается стандартным трудовым контрактам. Только в периоды резкого ухудшения экономической конъюнктуры уровень нестандартной занятости (прежде всего неполной) заметно повышается. В то же время эффективный инфорсмент подрывает стимулы к использованию таких отступлений от "стандарта", которые выходят за рамки закона. В результате спрос на всевозможные "атипичные" формы занятости определяется фундаментальными факторами (структурными, технологическими, социальными и т.д.), действующими независимо от институциональных.
При сочетании жесткого трудового законодательства с эффективным контролем за его исполнением (пример - индустриально развитые страны континентальной Европы) ситуация оказывается иной. Для хотя бы частичной компенсации высоких издержек, возникающих при использовании стандартных трудовых контрактов, работодатели начинают переключаться на наем "нестандартных" работников в пределах, допускаемых законом. Работники, которым не удается найти постоянную работу, проявляют встречную заинтересованность в трудоустройстве на нестандартных условиях. В результате такая нестандартная занятость может достигать значительных масштабов. Подчеркнем, что речь идет о разрешенных формах нестандартных трудовых отношений, тогда как различные отклонения от "стандарта", идущие вразрез с предписаниями закона, эффективно пресекаются и потому не получают широкого распространения.
Российский рынок труда представляет особый случай. Его институциональное устройство основано на принципе "жесткие правила - слабый инфорсмент". В рамках подобной модели скорее всего:
- общий уровень нестандартной занятости будет сравнительно невысоким;
- степень использования нестандартных трудовых контрактов, разрешенных законом, окажется ограниченной;
- развитие "атипичных" форм занятости, отклоняющихся от установленного "стандарта" de facto, а не de jure, или полностью лежащих вне правого поля, станет весьма активным.
Масштабы и структура нестандартной занятости в России
Схематичный портрет российской занятости, каким он видится в соответствии с данными Обследований населения по проблемам занятости (ОНПЗ), регулярно проводимых Росстатом, представлен в таблице 2. Мы попытались не только оценить распространенность отдельных видов нестандартной занятости, но и определить общую долю нестандартно занятых в российской экономике.
Переходной российской экономике вначале был присущ очень низкий уровень непостоянной занятости, однако затем количество временных работников стало быстро расти, и сейчас на их долю приходится свыше 10% общей численности занятых. Резкий скачок, про-
стр. 138
--------------------------------------------------------------------------------
изошедший в 2003 - 2004 гг., обусловлен принятием нового Трудового кодекса, расширившего возможности использования срочного найма. Уровень неполной занятости в российской экономике остается незначительным - менее 2%. Ненамного больше в ней и "малозанятых" (с обычной продолжительностью рабочего времени менее 30 часов в неделю) - 3 - 4%. С началом подъема и неполная занятость, и "малозанятость" стали быстро сокращаться, что свидетельствует об их преимущественно вынужденном характере. Сходная динамика была присуща и недозанятости. В разгар переходного кризиса в середине 1990-х годов ее уровень приближался к 4%, но после возобновления экономического роста он упал до менее чем 1%. Наиболее масштабной формой нестандартной занятости в российских условиях остается занятость в ЛПХ. Примерно 16% всех занятых трудятся в своих домашних хозяйствах на условиях первичной занятости (включая производство для собственного потребления). Наконец, в неформальном секторе сосредоточено 14% работников (исключая производство для собственного потребления). Но с добавлением лиц, производящих в ЛПХ продукцию для собственного потребления, картина несколько меняется: тогда неформально занятым оказывается каждый четвертый российский работник.
Сверхзанятыми можно считать работников, которые трудятся свыше стандартных 40 часов в неделю. Исходя из данных ОНПЗ о продолжительности обычной рабочей недели, можно сделать вывод, что сейчас уровень сверхзанятости в российской экономике чрезвычайно низок - около 1,5%. Однако данные о продолжительности фактической рабочей недели не подтверждают этого: из них следует, что в настоящее время к сверхзанятым можно отнести примерно каждого десятого работника. Статус ненаемных работников имеют менее 8% занятых, из них около 6% - самозанятые. (В результате по уровню самозанятости наша страна оказывается на одном из последних мест в мире.) Наконец, вторичная занятость характерна лишь для 4% работников17 .
Представленные в таблице 2 данные позволяют выделить два варианта интегральной оценки доли нестандартно занятых в российской экономике. В первом случае при оценке сверхзанятости мы пользовались данными о продолжительности обычной, а во втором - фактической рабочей недели. Напомним, что различные компоненты "нестандарта" могут сочетаться, так что простое их суммирование неизбежно ведет к двойному счету. Оценки, приводимые в нижних строках таблицы 2, очищены от этого двойного счета. Согласно им, в 2004 г. 25 - 30% занятых в отечественной экономике имели нестандартные рабочие места.
Таким образом, стандартные формы занятости по-прежнему доминируют на российском рынке труда. Подавляющее большинство работников продолжают трудиться полное рабочее время на усло-
--------------------------------------------------------------------------------
17 Правда, большинство исследователей склонны полагать, что по ряду методологических причин данные ОНПЗ сильно преуменьшают реальные масштабы распространения вторичной занятости в российской экономике. Альтернативные источники дают существенно более высокие оценки доли лиц, работающих одновременно на нескольких работах, - порядка 7 - 10%.
стр. 139
--------------------------------------------------------------------------------
Таблица 2
Нестандартная занятость в российской экономике, 1992 - 2004 гг. (в % от общей численности занятых)
1992 г.
1993 г.
1994 г.
1995 г.
1996 г.
1997 г.
1998 г.
1999 г.
2000 г.
2001 г.
2002 г.
2003 г.
2004 г.
Непостоянная занятость
2,5
2,5
2,5
2,6
2,4
4,8
5,2
5,3
4,8
6,7
6,6
11,1
11,1
Неполная занятость
1,9
2,5
3,1
3,4
3,7
-
-
2,6
1,6
1,8
1,7
1,9
1,9
"Малозанятые" (обычное время)*
3,6
2,8
3,3
3,3
3,0
3,1
3,5
6,4
6,0
4,1
2,8
4,2
4,7
"Малозанятые" (фактическое время)*
10,9
9,4
11,0
11,2
10,6
9,1
9,6
11,3
10,2
9,1
8,6
8,3
8,0
Недозанятость
1,3
1,8
3,3
3,4
4,1
2,6
3,5
1,7
0,8
0,6
0,6
0,6
0,7
Сверхзанятость (обычное время)**
14,5
18,0
2,8
2,0
3,1
6,3
8,8
10,1
10,5
1,3
1,1
1,5
1,6
Сверхзанятость (фактическое время)**
9,7
12,2
7,1
8,1
6,1
10,5
11,9
13,7
14,0
8,0
8,5
9,5
8,7
Вторичная занятость
2,4
1,6
1,4
1,4
1,3
1,2
1,1
6,2
4,8
4,2
4,1
4,0
4,1
Работающие не по найму
8,0
6,5
6,8
6,8
6,3
4,7
4,6
10,8
10,2
8,2
7,8
7,5
7,6
Самозанятые
0,7
1,0
1,5
1,9
2,1
2,9
2,9
8,0
7,7
6,0
5,9
5,7
5,8
Занятость в неформальном секторе (без учета вторично занятых)
-
-
-
-
-
-
-
-
-
11,1
11,2
13,3
14,3
Занятость в ЛПХ (без учета вторично занятых)***
-
-
-
-
-
-
-
14,8
14,1
17,0
16,1
15,9
9,7
Нестандартно занятые-1
34,1
28,1
25,3
24,4
24,9
19,5
23,0
27,7
25,3
17,6
21,3
25,3
25,6
Нестандартно занятые-2
34,8
29,8
28,3
27,1
27,0
22,9
25,4
30,8
28,5
23,1
26,4
30,2
29,6
-----
* С продолжительностью рабочего времени менее 30 часов в неделю.
** С продолжительностью рабочего времени более 40 часов в неделю.
*** Общая численность занятых скорректирована с учетом занятости в нерыночном сегменте ЛПХ.
стр. 140
--------------------------------------------------------------------------------
виях постоянной занятости (во всяком случае, формально)18 . Тем не менее границы "стандарта" постепенно "размываются", и это, по-видимому, неизбежный, объективно обусловленный процесс. Показательно, что в период посттрансформационного подъема занятость на крупных и средних предприятиях продолжала сокращаться, тогда как в остальной экономике она росла быстрыми темпами. В противном случае в России экономический рост не сопровождался бы созданием новых рабочих мест, как в некоторых других постсоциалистических странах.
Кто чаще всего оказывается нестандартно занятым в России? Анализ показывает, что состав нестандартно занятых (независимо от конкретной формы трудового контракта) характеризуется сильным смещением в сторону определенных социально-демографических групп. Здесь явно преобладают самые молодые и самые старые, малообразованные и не имеющие востребованной профессии, другими словами, работники, отличающиеся низкой конкурентоспособностью на рынке труда. Подобная селективность носит двойственный характер, проявляясь в области и предложения труда, и спроса на него. С одной стороны, малоконкурентоспособные работники выбирают такую занятость как "меньшее зло" по сравнению с незанятостью, лишающей их денежного дохода. С другой - нестандартная занятость в российских условиях связана с наличием значительного массива "плохих" (нестабильных, малооплачиваемых, неквалифицированных и т.п.) рабочих мест, которые занимают лишь "слабые" (с точки зрения конкурентоспособности на рынке труда) кандидаты.
Конечно, данную закономерность нельзя считать универсальной. Так, недозанятость в виде перевода на режим сокращенного рабочего времени или административных отпусков чаще всего охватывала "ядро" рабочей силы - работников зрелого возраста, принятых на условиях постоянного найма, занятых на крупных и средних предприятиях, обладающих достаточно высокой квалификацией. Однако эта форма нестандартной занятости редко перерастала в хроническую, и большинство недозанятых рано или поздно возвращались к работе в нормальном режиме.
В отличие от развитых стран в переходных экономиках "атипичная" занятость выступает зачастую инструментом адаптации к рыноч-
--------------------------------------------------------------------------------
18 Здесь необходимо сделать одну важную оговорку. Мы рассматриваем нестандартную занятость традиционно - как трудовую деятельность, протекающую в нестандартном режиме. Однако нестандартными, вообще говоря, могут быть условия не только занятости, но и оплаты труда. Можно предположить, что здесь существует определенная альтернатива: чем шире возможности введения нестандартных режимов оплаты, тем меньше потребность в нестандартных режимах занятости, и наоборот. Известно, что в России масштабы использования нестандартных форм оплаты труда были беспрецедентно велики. Естественно, в результате подобной гибкости заработной платы снижался спрос на гибкие (нестандартные) режимы занятости, потребность в них становилась менее острой. Адаптация к колебаниям экономической конъюнктуры осуществлялась преимущественно через корректировку режимов оплаты труда, а не занятости. Данная гипотеза подтверждается опытом США, где при более гибкой по сравнению со странами Западной Европы заработной плате многие нестандартные формы оплаты труда встречаются редко. Возможно, этим же объясняется неожиданный вывод, к которому мы пришли в ходе нашего анализа: несмотря на все перипетии переходного периода, для России по-прежнему характерна высокая степень "стандартизованности" отношений занятости.
стр. 141
--------------------------------------------------------------------------------
ным реформам и связанным с ними шокам. В силу этого приобретают значительные масштабы такие ее формы, как неформальная занятость или недозанятость. В то же время распространенные в развитых странах формы нестандартной занятости - например, неполная или временная - могут встречаться редко.
Ситуация в России подтверждает сказанное. По показателям неполной занятости или самозанятости она далеко отстает не только от развитых, но и от большинства других постсоциалистических стран. Но это с лихвой компенсируется бурным развитием "атипичной" занятости в таких специфических формах, которые редко встречаются в зрелых рыночных экономиках или не встречаются в них вообще. Наиболее яркий пример - работа в ЛПХ. Подобная асимметрия в использовании различных видов нестандартной занятости свидетельствует и о невысоком уровне экономического развития, и о слабой институциональной гибкости рынка труда.
Многие формы нестандартной занятости возникают как реакция на негативные макроэкономические шоки и способствуют уменьшению связанных с ними издержек. Иными словами, они носят преимущественно циклический характер. Это в равной мере справедливо и для развитых, и для постсоциалистических стран. Однако поскольку в России переходный кризис отличался беспрецедентными глубиной и продолжительностью, масштабы и устойчивость некоторых из этих "циклических" форм нестандартной занятости также оказались исключительно велики. Упомянем лишь массовое распространение в кризисных условиях вынужденной неполной занятости и недозанятости. Но как только российская экономика вошла в фазу посттрансформационного подъема, эти формы нестандартной занятости стали быстро исчезать.
Как отмечалось выше, существуют два пути отклонений от стандартных трудовых отношений - формальный (через фиксацию и закрепление нестандартных условий занятости в трудовых контрактах) и неформальный (через отход от стандартных условий по факту независимо от того, что записано в трудовых контрактах). В России дестандартизация отношений занятости шла преимущественно по второму пути. Напротив, контрактная неполная или срочная занятость (до самого последнего времени) не пользовалась особой популярностью, что служит еще одним свидетельством того, насколько развитие нестандартной занятости зависит от институциональных характеристик рынка труда. Использование многих форм "атипичной" занятости в России осуществлялось в "институциональных пустотах" (то есть помимо формальных законодательных установлений или вопреки им). Это еще больше ослабляло позиции работающих в нестандартных условиях и ухудшало их экономическое положение.
Как показывают результаты теоретических и эмпирических исследований, распространение нестандартной занятости тесно связано с характером трудового законодательства. Чем жестче регулирование "ядра" занятости, тем выше риск для групп работников с пониженной конкурентоспособностью оказаться в числе нестандартно занятых. Жесткое законодательство о защите занятости значительно повышает трудовые издержки и тем самым делает "стандартного" работника "до-
стр. 142
--------------------------------------------------------------------------------
роже", сокращая спрос на его услуги. Поэтому формальные правила, надежно защищающие постоянных работников от увольнений и ограничивающие гибкость занятости и рабочего времени, содействуют сжатию стандартной занятости, выталкивая из нее прежде всего женщин, молодежь, пожилых, малообразованных и неквалифицированных. В результате резко увеличивается доля нестандартно занятых. Чрезмерная защита "стандартных" работников - это перераспределительная мера, от которой выигрывают сильные, а проигрывают все остальные. Ответной реакцией политиков на подобное развитие событий нередко становится стремление к ужесточению норм, регулирующих нестандартную занятость. Однако это только загоняет болезнь вглубь: вследствие избыточной зарегулированности трудовых отношений начинает сокращаться общая занятость, растет безработица, усиливается отток населения в сферу экономической неактивности, все больше работников устремляются в теневой сектор. Здесь можно сформулировать такой принцип: чем жестче законодательное регулирование "ядра" рабочей силы, тем шире разрастается "периферия"; чем жестче регулирование и "ядра", и "периферии", тем значительнее общие потери в занятости и тем больше формальные трудовые отношения уступают место неформальным. Но в обоих случаях страдают прежде всего самые слабые.
* * *
Нужно ли бороться с нестандартной занятостью путем запретов или ограничений? По нашему мнению, такая борьба бесполезна. Подобные рабочие места в российской экономике будут создаваться все чаще, ведь она уже стала составной частью мирового хозяйства и избежать влияния универсальных тенденций не удастся.
Не будем забывать и о том, что в глобализирующемся мире диверсификация отношений занятости превращается в важное конкурентное преимущество. Она во многом определяет возможности рынка труда по успешной адаптации к непрерывным изменениям в экономической, социальной и институциональной средах. Но диверсификация отношений занятости отрицательно связана с жесткостью трудового законодательства. И чем настойчивее государство пытается загнать трудовые отношения в прокрустово ложе стандартной занятости, тем ниже при прочих равных условиях оказывается конкурентоспособность рабочей силы.
В российской экономике отношения занятости пока диверсифицированы недостаточно, о чем свидетельствует и практическое отсутствие в ней новейших форм "атипичной" занятости, переживающих сейчас настоящий бум в развитых странах, - лизинг рабочей силы, работа по вызову и т.д. Рано или поздно они появятся и на российском рынке труда. Но для этого сама институциональная среда должна стать более "дружественной" по отношению к инновационным типам трудовых контрактов. Разнообразие - условие существования и источник силы рыночной экономики, в том числе и отношений занятости, формирующихся на рынке труда.
стр. 143
Комментарии:
ИНФОРМАЦИЯ ПО РЕФЕРАТУ:
СТУДЕНТАМ! Уважаемые пользователи нашей Коллекции! Мы напоминаем, что наша коллекция общедоступная. Поэтому может случиться так, что ваш одногруппник также нашел эту работу. Поэтому при использовании данного реферата будьте осторожны. Постарайтесь написать свой - оригинальный и интересный реферат или курсовую работу. Только так вы получите высокую оценку и повысите свои знания.
Если у вас возникнут затруднения - обратитесь в нашу Службу заказа рефератов. Наши опытные специалисты-профессионалы точно и в срок напишут работу любой сложности: от диссертации до реферата. Прочитав такую качественную и полностью готовую к сдаче работу (написанную на основе последних литературных источников) и поработав с ней, вы также повысите ваш образовательный уровень и сэкономите ваше драгоценное время! Ссылки на сайт нашей службы вы можете найти в левом большом меню.
ВЕБ-ИЗДАТЕЛЯМ! Копирование данной работы на другие Интернет-сайты возможно, но с разрешения администрации сайта! Если вы желаете скопировать данную информацию, пожалуйста, обратитесь к администраторам Library.by. Скорее всего, мы любезно разрешим перепечатать необходимый вам текст с маленькими условиями! Любое иное копирование информации незаконно.
Поиск по БЕЛОРУССКИМ рефератам 
