В третьем выпуске "Ученых записок" Института языка, литературы и истории Якутского филиала АН СССР, вышедшем под редакцией З. В. Гоголева в начале 1956 г., опубликована статья И. С. Гурвича "К вопросу об общественном строе якутов в XVII - XIX вв.". В ней выдвигается ряд необоснованных положений.

И. С. Гурвич, принимая во внимание лишь пищевой режим якутов, склонен отрицать, что основным занятием якутов издавна являлось скотоводство¹ .

Между тем при учете характера экономики якутского хозяйства должны быть приняты во внимание не только пищевой режим якутов, но и все другие выгоды, получаемые от скотоводства. И если к вопросу подойти с этой точки зрения, то промыслы имели не меньшее значение, чем разведение скота только в северных районах Якутии. Промыслы же в хозяйстве якутов Центральной Якутии имели лишь подсобное значение, рыболовство и охота были распространены лишь среди беднейшей части населения, в качестве повседневной пищи якутов из скотоводческих продуктов употреблялось не только мясо, но и различные молочные продукты. Важнейшей продукцией скотоводства являлась кожа, из которой выделывались всевозможные виды одежды, изготовлялись предметы домашней утвари. Шерсть рогатого скота шла на изготовление веревок, сетей, арканов, ковров и украшений. Кони и быки служили средством передвижения и тягловой силой. В XVII в. головщина и различные штрафы взимались рогатым скотом и лошадьми. В качестве калыма и приданого до последнего времени фигурировал главным образом скот. В первой половине XVII в. скот был почти обязательным предметом любой обменной сделки. Таким образом, скотоводство имело важнейшее значение для всей экономики якутского хозяйства, и оно служило не только источником питания. Недаром в документах XVII в. говорится о якутах, как о народе "конном", "скотном". О том, что скотоводство и в последующие столетия оставалось главным занятием якутов, говорят данные переписи 1897 г., когда скотоводством занималось 85,7% всех якутов² .

Касаясь вопроса о земле, автор утверждает, что "в Якутии не было борьбы за землю как массового движения бедняков, а земельный вопрос не был в Якутии основным вопросом". Он считает, что "особенность патриархально-феодальных отношений у якутов, как и у других кочевых народов, проявлялась в том, что имущественное неравенство проявлялось у них, главным образом, по линии собственности на скот. Богатство определялось не количеством получаемой в пользование земли, а количеством скота"³ . На самом деле в экономике якутов-скотоводов решающее значение имела земля. В марте 1917 г. на первом съезде крестьян Якутской области большевики не провели постановления о конфискации всех земель у тойонов и передаче их бедноте. В. И. Ленин считал это ошибкой якутских товарищей. "Мы здесь допускали ошибку, - писал Ем. Ярославский, - о которой нам впоследствии говорил Владимир Ильич: мы не провели постановление о передаче всех земель крестьянам"⁴ .

Эксплуатация сенокосных угодий являлась основой якутского животноводства, а земля - важнейшим средством производства. Якуты очень ценили сенокосы и постоянно заботились об обеспечении скота кормом⁵ . Без сенокосов и пастбищ невозможно самое существование скота. Скот кормится сеном, заготовленным на сенокосах; он пасется на пастбищах; на земле строятся дома и усадьбы скотоводов; в водоемах ловится рыба; в промысловых угодьях происходит охота. То обстоятельство, что земля является глав-

¹ И. С. Гурвич. К вопросу об общественном строе якутов в XVII - XIX вв. "Ученые записки" Института языка, литературы и истории Якутского филиала АН СССР. Вып. 3. Якутск. 1955, стр. 8 - 10.

² С. В. Бахрушин. Исторические судьбы Якутии. "Научные труды". Т. 3, ч. 2. М. 1955, стр. 39.

³ И. С. Гурвич. Указ. соч., стр. 14, 17.

⁴ Цит. по П. Петров. Из истории революционной деятельности ссыльных большевиков в Якутии. Якутск. 1952, стр. 203.

⁵ С. В. Бахрушин. Указ. соч., стр. 24, 39; С. А. Токарев. Общественный строй якутов в XVII - XVIII вв. Якутск. 1946, стр. 7 - 8; Г. П. Башарин. История аграрных отношений в Якутии с 60-х годов XVIII в. до середины XIX века. Автореферат диссертации. М. 1955, стр. 11.

нейшей основой благосостояния скотоводов, учла царская администрация. С середины XVIII в. она поставила ясачное обложение в связь с землепользованием.

Отрицание значения земельного вопроса в экономике и земли как экономической основы патриархально-феодальных отношений привело И. С. Гурвича к отрицанию у якутов частной собственности на покосы. И. С. Гурвич заявляет, "что частная собственность на землю так и не сложилась в Якутии", что первая ясачная комиссия "своими установлениями лишь подтвердила общинные порядки... Вплоть до Октябрьской революции в Якутии не было оформленной частной собственности на землю"⁶ . Выходит, что до 1917 г. там существовала общинно-родовая собственность на землю. Но подобный тезис противоречит исторической действительности. Уже в первой половине XVIII в. существовала частная собственность на сенокосы, причем основная масса лучшей земли находилась в руках тойонов, что явилось результатом постепенного разрушения родо-общинной собственности. Правила общинного землепользования, установленные ясачной комиссией 1763 г., только закрепили существовавшие до нее порядки⁷ .

За период с середины XVII до середины XVIII в. сохранилось значительное количество документов о землепользовании. Среди них важное значение имеют документы о земельных спорах между якутами⁸ . В них в качестве истцов выступают уже наследственные владельцы покосов, отстаивающие "вечные отцов и дедов и прадедов покосы" против тех якутов, которые почему-либо или захватили эти сенокосы, или самовольно выкосили траву. Немало документов сохранилось по земельным спорам, в которых истцы отстаивали свои владельческие права, ссылаясь на право давности: "мои старинные вотчинные покосы", "сенные наши прежние покосы", "наперед сего кашивал", "луги мои, кошу лет з 13" и т. д.⁹ . Наследственные владельцы покосов распоряжались своими участками по своему усмотрению: продавали их, сдавали в аренду и залог, передавали по духовному завещанию. Нам известно 9 грамот и известий, относящихся к концу XVII - началу XVIII в., о продаже-купле земли¹⁰ . Как видно из этих документов, якуты, продавая свои участки, давали покупателям гарантию в том, что участки эти ранее никому "не заложены и не проданы", что впредь "владеть вышеписанными покосы... по сей купчей", что "в то место впредь как детям моим и внучатам и сродственником никому не вступатьца и не отнимать". Акты продажи-купли обычно оформлялись в присутствии свидетелей, которые подписывали купчие грамоты. Наряду с куплей-продажей практиковалась сдача покосов в аренду на один - два года за плату деньгами, скотом и т. д. Известны случаи сдачи покосов в залог. Кангаласский якут Быченей в 1674 г. заложил казаку Никитину "сенные свои покосы по Лене реке", а батурусский якут Мэкчиргя в 1744 г. занял у якута-соулусника Пугарчина лошадь, за которую заложил "природныя отца и деда своего сенныя покосы до выкупу". Во второй половине XVII в. якут-новокрещен Иванов уступил свои покосы по духовной крестной матери жене казака Цыпандина. Наконец, имеются фольклорные данные о даче сенокосов в качестве приданого дочери¹¹ .

Царская администрация своей политикой способствовала юридическому закрепле-

⁶ И. С. Гурвич. Указ. соч., стр. 12 - 13.

⁷ С. В. Бахрушин. Указ. соч., стр. 24, 39; его же, Очередные задачи исторического изучения Якутии. "Научные труды". Т. 3, ч. 2, стр. 266; его же. Якуты. "Очерки истории СССР, XVII в.". М. 1955, стр. 838; С. А. Токарев. Указ. соч., стр. 186 - 204, 320 - 335; его же. Главы о хозяйстве и экономике якутов. Сборник "Якутия в XVII в.". Якутск. 1953, стр. 111; Г. П. Башарин. О патриархально-феодальных отношениях в Якутии конца XVIII - первой половины XIX в. "Вопросы истории". 1955, N 3, стр. 84.

⁸ Центральный государственный архив древних актов (ЦГАДА), ф. Якутской воеводской канцелярии, в. 5, д. 22, лл. 2 - 3; Архив ленинградского отделения Института истории АН СССР, Якутские акты (в дальнейшем АЯК), картон 206, N 15, л. 88; С. А. Токарев. Указ. соч., стр. 188 - 189, 196, 199.

⁹ С. А. Токарев. Указ. соч., стр. 188 - 189, 194; ср. АЯК, картон 196, N 4, л. 246; картон 206, л. 36; картон 198, N 17, л. 3.

¹⁰ Центральный государственный архив (ЦГА) ЯАССР, ф. 22, оп. 1, д. 45, л. 10; д. 103, л. 36; "Материалы по обычному праву и по общественному быту якутов". Л. 1929. стр. 93; Е. Д. Стрелов. Акты архивов Якутской области. Якутск. 1916, стр. 29 - 31; С. А. Токарев. Указ. соч., стр. 195 - 196, 321.

¹¹ См. Е. Д. Стрелов. Указ. соч., стр. 156; С. А. Токарев. Указ. соч., стр. 195, 197, 321; С. И. Боло. Прошлое якутов до прихода русских на Лену. М. -Я. 1938, стр. 117.

кию частного землевладения. Все известные нам судебные приговоры по земельным спорам признают право наследственности на землю и передачу последней в руки наследников. В приговорах обычно писалось: "Те места не присваивать и не спрашивать и в том с ним (то есть с истцом) никакого спору не иметь". В отдельных случаях истцам давались "данные" на землю. В "данной", врученной якуту в 1701 г., писалось, например: "Сенными покосы по урочищам, которые написаны в сей данной выше сего, Сергунею Теткуеву владеть велели, и для владенья ему, Сергунею, ся данная дана". Характерно, что грамота дана Сергунею по его просьбе. Якутские воеводы посылали в улусы чиновников для раздела имущества умерших якутов и регистрации покосов, доставшихся наследникам¹² .

Для подтверждения своей точки зрения И. С. Гурвич из упомянутых выше документов анализирует только четыре, содержание которых можно понять по-разному, и умалчивает о документах, которые ясно говорят о частной собственности на землю. Более того, он уверяет, что землю якуты продавали только русским¹³ . Однако известны только четыре случая продажи земли двум русским. Остальные 5 случаев купли-продажи земли относятся к сделке между якутами¹⁴ .

Процесс становления частной собственности на покосы завершился в основном в первой половине XVIII в., когда земля оказалась сконцентрированной в руках главным образом богачей. Князьцы и старшины Оспетской волости дали сыну боярскому Льву Кривошапкину, проводившему распределение покосов в соответствии с ясаком, подписку. "Имеем мы, - писалось в ней, - Турчеков и Налтанов с нашими родниками, каждый в своих наслегах свои природные сенные покосы, ис коих наших родников богатые имеют у себя довольное число, а иные скудные и бедные к пропитанию у себя малого числа скота, сенных мест не имеют"¹⁵ . Это явление было общим для всей Якутии, где население занималось скотоводством. Указы ясачной комиссии 60-х годов XVIII в. не изменили фактически существовавшее распределение покосов. В указах говорилось не об отобрании у тойонов захваченных земель, а о том, чтобы "впредь" не покупать к не продавать земли, и "о бытии сенным покосам во владении за теми, за кеми они состояли, и о не вступлении никого в посторонние покосы и угодья"¹⁶ . Значит, первая, ясачная комиссия, регулируя порядок землепользования в интересах фиска, лишь закрепила существовавшее положение, и земля была распределена по соболиным и лисьим окладам ясака. В соболиных окладах состояли богачи, за что они получали в несколько раз больше земли, чем те, кто состоял в лисьих окладах, а не положенные в ясак якуты часто земли не получали вовсе.

Такое же неравенство во владении сенокосами сохранилось и после первой трети XIX в., когда земля стала распределяться уже между "классами" плательщиков ясака и податей. Высшие классы плательщиков податей получали во много раз больше земли, чем низшие, а нередко низшие классы вовсе лишались сенокосов на том основании, что они "навсегда обращаются в работе и не имеют большого числа скотоводства и отыскивают зарабатыванием для себя собственных пропитаний"¹⁷ . При переделах земли, практиковавшихся с 70-х годов XVIII в. до 1917 г., власти исходили из принципа признания наследственности земельных владений. В результате при переделах земли тойоны, как правило, закрепляли за собой прежние свои участки - лучшие покосные места, причем богатым якутам часто давали землю в надел значительно больше, чем это полагалось по норме. Более того, богачи иногда получали вместо одного надела по нескольку (на умерших членов семей, на несуществующих родичей, на подставных лиц и т. д.)¹⁸ . Земельные богатства тойонов нарастали и после проведения переделов, так

¹² ЦГАДА, ф. Якутской воеводской канцелярии, в. 5, д. 22, л. 2; С. А. Токарев. Указ. соч., стр. 196, 199, 321.

¹³ И. С. Гурвич. Указ. соч., стр. 11 - 12.

¹⁴ ЦГА ЯАССР, ф. 22, оп. 1, д. 45, л. 10; д. 103, л. 36; Е. Д. Стрелов. Указ. соч., стр. 29 - 31; "Материалы по обычному праву и по общественному быту якутов", стр. 93; Я. А. Токарев. Указ. соч., стр. 195 - 196, 321.

¹⁵ Г. П. Башарин. Происхождение соболино-лисьей или двухокладной системы землепользования в улусах бассейна Средней Лены. "Доклады на второй научной сессии Якутского филиала АН СССР". Якутск. 1951, стр. 51.

¹⁶ Там же, стр. 35.

¹⁷ ЦГА ЯАССР, ф. 59, оп. 1, д. 3, л. 16.

¹⁸ "Материалы по обычному праву и по общественному быту якутов", стр. 80 - 81, 102.

как иные тойоны, уплачивая за своих бедных родичей подати, пользовались наделами последних. Наблюдался прямой захват общинных выпасов и превращение их в покосы. Наконец, богачи расчищали земли и осушали болота и озера под сенокосы, которые б течение 40 лет не подлежали переделу.

Ссыльный народник И. Майнов, хорошо знавший якутские улусы, писал, что "неравномерность в пользовании сенокосными угодьями достигла у якутов таких размеров, что расстояние между тойоном и бедняком было в наслегах почти таким же, как и различие между помещиком и бобылем"¹⁹ . Тойоны, сосредоточив в своих руках основную массу лучшей земли, фактически пользовались правом собственности на ней и эта собственность лишь формально выступала как общинная собственность якутов Фактические собственники земли сконцентрировали в своих руках и основную массу скота. В XIX в. при наличии малоскотных и бесскотных хозяйств многие богачи имели по 1000 и более голов скота²⁰ .

И. С. Гурвич не отмечает и глубокое имущественное расслоение в якутском обществе. "Обнищавшие, лишившиеся скота якуты, - пишет он, - вовсе не обязательно попадали в кабалу к своим зажиточным собратьям, но при наличии огромных охотничьих и рыболовных угодий могли вести самостоятельное промысловое хозяйство", "обнищавшие хозяйства, лишившиеся скота... переходили на озера кормиться рыбой". Далее И. С. Гурвич уверяет, что "в Якутии земли было вполне достаточно для того, чтобы каждый бедняк мог найти себе свободный участок, чтобы накосить сено не только для 2 - 3 коров, но и для 4 - 5... На окраинах Якутии было вполне достаточно земли, и благодаря традиционному полукочевому быту до таких земель безземельным и малоземельным якутам добраться было нетрудно"²¹ .

Конечно, обнищавшие якуты могли заниматься рыболовством и охотой, но так как эти занятия подвержены всякого рода случайностям, вряд ли они могли обеспечить безбедное самостоятельное существование своих семей. Безнадельные якуты в отдельных случаях могли накосить сено там, где "трава остается тунно", но такие покосы не обеспечивали массу разорившихся хозяйств. Земли в Центральной Якутии действительно много, но преобладающая ее часть покрыта дремучей тайгой, сено косят только в аласах (лесных полянах) и по долинам рек. При переделах не учитывались лишь очень отдаленные и совершенно бесполезные ближние участки, а все остальные земли отводились в наделы. "Издревле владеемые родовичами от наслега сенокосные места разделены за исключением из числа прежних остожьев бесполезных, даже никакой пользы не приносящих и ожидать не долженствующих, в коих по случаю выросли кочковники, подрывом вод и самым наводнением совершенно оказываются не способными к козьбе"²² , - читаем в одном из многих документов. При таких условиях земельный простор для бедноты оказывался фикцией, "свободные земли" в большинстве случаев были негодны для сенокошения. И уж совершенной фантазией является утверждение о периодических перекочевьях безлошадных бедняков на отдаленные окраины.

Еще в 1904 г. ссыльный большевик М. Ольминский, характеризуя существовавшие в якутских улусах классовые отношения, писал: "Лица, исторически завоевавшие право на долю земли, в 10 и более раз превышающую долю соседей, связаны с последними как члены одной общины. В одну повозку впряжены гордый конь - капиталист и трепетная лань - бедняк"²³ .

И. С. Гурвич заявляет, что в Якутии не было борьбы за землю²⁴ , В действительности ограниченность сенокосов "создала чрезвычайную остроту вопроса о пользовании ими. Распределение сенокосных участков, формы землепользования, споры о земельных правах - эти вопросы издавна заполняли общественную жизнь якутов"²⁵ . До установ-

¹⁹ И. Майнов. Русские крестьяне и оседлые инородцы Якутской области. СПБ. 1912, стр. 247.

²⁰ ЦГА ЯАССР, ф. 22, оп. 1, д. 149, л. 89; Н. Щукин. Поездка в Якутск. 1844. СПБ, стр. 302; П. Петров. Указ. соч., стр. 11; Г. П. Башарин. О патриархально-феодальных отношениях в Якутии, стр. 82.

²¹ И. С. Гурвич. Указ. соч., стр. 9 - 10, 15 - 16.

²² ЦГА ЯАССР, ф. 29, оп. 2, д. 82, л. 2.

²³ М. Ольминский. Из истории общины в Сибири. Журнал "Правда". 1904, июль, стр. 149.

²⁴ И. С. Гурвич. Указ. соч., стр. 14 - 15, 17.

²⁵ С. А. Токарев. Указ. соч., стр. 7 - 8.

ления Советской власти в Якутии "классовая борьба в улусах и наслегах происходила главным образом вокруг распределения земли"²⁶ . Экспроприация тойонами общинной земли не могла не вызвать резкого протеста со стороны рядовых якутов. "Почти все дошедшие до нас факты, говорящие о частном захвате земли, - пишет С. А. Токарев, имея в виду XVII в., - сохранились в форме жалоб тойонов на "отнятие" у них их "старинных" покосов их соплеменниками... Общинники не мирились с захватом тойонами общинной земли, хоть неорганизованно, но активно пытались восстановить свои права на землю"²⁷ .

Борьба вокруг земли еще более обострилась в XVIII - XIX веках. Якутский областной начальник в 1849 г. говорил, что "увеличивающееся число бедных происходит от неуравнительности покосных мест, кои захватили себе одне богатые и владеют ими, а бедные, быв от того стеснены, принужденными находятся вовлекаться в тяжбы или дурные поступки"²⁸ . Тяжбы эти выражались в многочисленных жалобах и прошениях бедняков, защищавших свои земли от захвата и произвола со стороны тойонов. Якутские крестьяне производили "разбойничьи" налеты на тойонские имения, поджигали усадьбы и сено, избивали ненавистных тойонов²⁹ . Они нередко захватывали земли тойонов. Князьцы не раз обвиняли своих бедных родников в "усильном завладении" их покосами, "в разгорожении поскотины", в "усильном вывозе сена" и т. д. В начале XX в. сунтарский крестьянин Чарых силой отнял у тойона И. Тимофеева свой покос, причем изрубил изгородь, которой Тимофеев огородил захваченный участок. Другой якут того же улуса избил тойона, захватившего его землю, разрушил постройки и отнял свой покос³⁰ . "Есть наслеги, - писал в конце XIX в. Н. А. Виташевский, - боевой характер жизни которых известен далеко за пределами улуса. Смело, решительно, без всякой боязни за завтрашний день выступает там низший класс общины на борьбу с наслежными "авторитетами" из-за наделения землею безземельных и более равномерного распределения поземельного владения вообще"³¹ .

В рассматриваемой статье отмечается, будто бесконечные споры из-за земли "затевались в основном крупными скотовладельцами для расширения своего хозяйства... Тяжбы велись между наслегами и родами из-за пограничных участков"³² . Конечно, такие споры бывали, но, однако, основная линия борьбы заключалась не в них. Тойоны искусственно раздували борьбу между наслегами, пытаясь отвлечь бедноту от борьбы за землю и объяснять малоземелье рядового населения такими мотивами, как неравномерное распределение земли между наслегами и т. д.

Одним из существенных моментов, обострявших классовую борьбу в якутском обществе, являлась эксплуатация бедноты на земле тойонов. И. С. Гурвич отрицает и этот факт. Основной формой эксплуатации, по его мнению, были лишь различные формы сдачи скота тойонами беднякам на содержание³³ . Но ведь известно, что лишь часть скота сдавалась на постороннее содержание, а весь остальной скот содержался в самом хозяйстве тойонов. И за этим скотом, насчитывавшим иногда сотни голов, нужно было ухаживать зимой и летом, кормить его, заготовлять для него десятки и сотни тонн сена и т. д. И все это должны были делать постоянные и временные работники, находившиеся в различной степени зависимости от тойонов.

Известно, что еще в первой половине XIX в. в хозяйстве якутских тойонов имелись свои скотоводы, рыбаки, охотники, плотники, кузнецы и другие работники. Это были жены-скотницы, хамначчиты, постоянные и временные кумаланы, дюккаки, бедные соседи-клиенты. Кроме того, во время уборки сена десятки мужчин и женщин привлекались на кюлэй - для косьбы и сгребания сена - за одно лишь угощение³⁴ . Все они работали в сенокосно-пастбищном хозяйстве богачей.

²⁶ П. Петров. Указ. соч., стр. 16.

²⁷ С. А. Токарев. Указ. соч., стр. 215.

²⁸ ЦГА ЯАССР, ф. 43, оп. 1, д. 383, л. 9.

²⁹ О. Ионова. Василий Манчары. Якутск. 1945.

³⁰ ЦГА ЯАССР, ф. 7, оп. 1, д. 442, л. 1; ф. 2. Нерюктеиского родового управления, д. 102, лл. 13 - 14.

³¹ "Материалы по обычному праву и по общественному быту якутов", стр. 126.

³² И. С. Гурвич. Указ. соч., стр. 16 - 17.

³³ Там же, стр. 14 - 15.

³⁴ Г. П. Башарин. Указ. соч., стр. 83 - 87.

Общественный строй якутов XVII - XIX вв. характеризуется И. Гурвичем то, как патриархально-феодальный, то как родовой с элементами феодализма³⁵ .

К моменту присоединения к Русскому государству в Якутии действительно существовали такие остатки родового быта, как кровная месть, часто заменявшаяся головщиной, следы группового брака, калым, экзогамия и всевозможные формы родовой взаимопомощи. Но рода как хозяйственно-общественного объединения уже не было, самой основы производственных отношений первобытного строя - общинной собственности на все средства производства - не существовало. Хозяйственной единицей являлась не большая патриархальная семья, а отдельная семья. Она выступала владельцем скота и другого движимого имущества на правах частной собственности; уже появились зачатки частной собственности на покосы. Имущественная дифференциация достигла в это время такой степени, что появились крупные собственники скота и семьи, не имевшие его. На этой базе ярко обозначилось классовое расслоение общества. Уже появились рабы, различные категории зависимых людей, которых эксплуатировали тойоны. Наблюдалась даже самопродажа разорившихся якутов в рабство. Все эти факты свидетельствуют о том, что в Якутии начала XVII в. базис первобытно-общинного строя далеко не был господствующим. Признаваемые исследователями перечисленные выше черты родового строя почти все относятся к надстроечным явлениям правого порядка. И если вспомним, что переворот в надстройке происходит медленнее, чем в базисе, то в этих чертах мы должны признать лишь пережитки родового общества.

Родовой строй у якутов к моменту присоединения к России находился в стадии глубокого распада. После присоединения Якутии к Русскому государству родовой быт еще более разрушается, община становится соседской, исчезают родовая месть, межродовые войны, нарушается экзогамия, вполне хозяйственный смысл приобретает полигамия. Все это явилось следствием сложения антагонистических классов, сосредоточения в руках феодалов основных средств производства, усиления эксплуатации непосредственных производителей и обострения классовой борьбы между угнетателями и угнетаемыми. В этих условиях пережитки патриархально-родовых традиций в Якутии XVIII - XIX вв. сохранились главным образом лишь как внешняя видимость. Хасаас, воспитанничество, дюккашество и прочие формы родовой взаимопомощи приобрели ярко выраженный эксплуататорский характер. Родовые прозвища и связанные с ними представления, деление наслегов на роды использовались тойонами в качестве орудия власти для прикрытия эксплуатации. Из общинных угодий в фактическом владении и пользовании тойонов находились не только сенокосы, но и пастбища. Царские власти поддерживали якутскую сельскую общину в значительной мере искусственно, в фискальных целях. Поэтому неверно, будто родовые отношения продержались в Якутии вплоть до 1917 года. Общественный строй якутов этого времени был патриархально-феодальным, наряду с феодальными отношениями в нем существовали пережитки родового быта. С конца XIX в. в якутское общество начал проникать капитализм.

И. С. Гурвич проводит свои взгляды не только в отдельных статьях, но и в главах подготовляемого к печати второго тома "Истории Якутии". В этих главах он использует много фактических данных, впервые опубликованных Г. П. Башариным или приведенных им в рукописи монографии, но нигде ссылок на эти работы не делает³⁶ .

³⁵ И. С. Гурвич. Указ, соч., стр. 5 - 6, 7 - 8, 17.

³⁶ Ср. с работами Г. П. Башарина "История аграрных отношений в Якутии с 60-х годов XVIII до середины XIX в.", "Земельные отношения в Якутии в конце XVIII - первой трети XIX в." ("Исторические записки". 1950, т. 25), "Происхождение соболино-лисьей или двухокладной системы землепользования в улусах бассейна Средней Лены" ("Доклады на второй научной сессии Якутского филиала АН СССР". Якутск. 1951).