СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Актуальные публикации по вопросам экономики России.

NEW ЭКОНОМИКА РОССИИ


ЭКОНОМИКА РОССИИ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ЭКОНОМИКА РОССИИ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2016-02-17
Источник: Вопросы истории, № 3, Март 1955, C. 60-70

В царской России существовало явное несоответствие между передовой капиталистической промышленностью и отсталым сельским хозяйством. В промышленности наблюдалась большая концентрация производства на крупных и крупнейших фабриках и заводах и существовали развитые формы организации монополистического капитала. В сельском хозяйстве крупное производство было представлено помещичьими хозяйствами, медленно перестраивавшимися на капиталистический лад. В поместьях сохранялись остатки барщины: отработки, испольщина и т. д. В сельском хозяйстве преобладало мелкое производство, насчитывавшее почти 20 млн. мелких крестьянских хозяйств.

 

Несмотря на многочисленные крепостнические пережитки, в деревню все глубже проникали капиталистические отношения. Развитие капитализма в сельском хозяйстве вело к усилению дифференциации крестьянских хозяйств. Деревня раскалывалась на классы, шел процесс "раскрестьянивания". Однако остатки крепостничества тормозили развитие капитализма в деревне, препятствовали росту производительных сил сельского хозяйства и всей экономики страны. В сельском хозяйстве дореволюционной России господствовали отсталые методы земледелия в виде трехпольной системы, использовался примитивный сельскохозяйственный инвентарь, включая деревянные плуги и бороны. В 1910 г. в России было 3 млн. деревянных и 6 млн. железных плугов, 7,9 млн. деревянных сох, 5,7 млн. деревянных борон, 15,9 млн. деревянных борон с железными зубьями. Перед войной 65% всех орудий, служивших для подъема почвы, составляли сохи, косули, деревянные плуги. Только часть помещиков и кулачество применяли улучшенные сельскохозяйственные орудия и машины. В 1910 г. эти хозяйства имели 611 тыс. жатвенных машин. Научные, агротехнические приемы земледелия не получали распространения. В результате всего этого в основной массе крестьянских хозяйств были низкие урожаи хлебов, а периодически повторявшиеся неурожаи вели к систематическим голодовкам. Передовыми русскими учеными было написано немало трудов в области сельского хозяйства, получивших мировую известность, русскими изобретателями создано немало сельскохозяйственных машин и орудий - сенокосилок, жаток, сеялок, веялок и других, - не уступавших заграничным образцам, но миллионы крестьян в России использовали примитивные орудия. Весь строй дореволюционного сельского хозяйства России тормозил практическое осуществление достижений сельскохозяйственной науки и техники.

 

*

 

Накануне первой мировой войны Россия переживала аграрный кризис, который еще более углубился в ходе войны. В сельском хозяйстве продолжало господствовать крупное помещичье землевладение. По материалам Крестьянского поземельного банка, в 1917 г. в 50 губерниях Европейской России крестьянам принадлежало 172 млн. десятин земли, а

 
стр. 60

 

помещикам, торговой и промышленной буржуазии, церквам и монастырям, казне и удельному ведомству - 223 млн. десятин, или значительно более половины всей земельной площади. Наряду с сохранением общинного землевладения значительно возросло число крестьянских хозяйств, закрепивших землю на правах частной собственности. В распоряжении сельских общин находилось 119 млн. десятин, у крестьян - частных собственников - 22 млн. десятин, закрепленных за ними по столыпинской реформе, в руках различных капиталистических объединений (крестьянские общества и товарищества) - 17,7 млн. десятин, купчих земель - 13,5 млн. десятин. Об усилении дифференциации крестьянства говорил прежде всего рост арендных земельных отношений, при которых натуральные формы аренды земли все больше вытеснялись денежными, хотя натуральные формы аренды сохранялись вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции в тех районах, где существовала отработочная система хозяйства.

 

Капиталистическая форма аренды была особенно распространена в южных губерниях Европейской России. Землю в аренду обычно сдавало малоземельное крестьянство; съемщиками ее выступали в основном кулацкие и зажиточные хозяйства. Малоземельные хозяева, продававшие свою рабочую силу, сдавали в аренду полные душевые наделы. Происходила концентрация земли в руках деревенской буржуазии. В Ставропольской губернии в 1913 г. многопосевные хозяйства (с посевом около 50 десятин на хозяйство) имели столько же арендованной земли, сколько и собственной.

 

Война привела к резкому сокращению аренды земли и к падению арендных цен. В Мелитопольском уезде арендные цены в 1915 г. снизились "а 50%. В Сычевском уезде арендная плата в 1915 г. снизилась по сравнению с 1914 г. на 30 - 35%, и все же оставалось много несданной земли. В Симбирской губернии арендные цены снизились в среднем на 30%, в Тамбовской упали с 30 до 18 руб. за десятину1 . Сократились банковские операции по продаже земли. Если в 1910 г. Крестьянский земельный банк продал 791646 десятин земли, то в 1915 г. - всего лишь 78077 десятин2 .

 

Усиление дифференциации крестьянства выражалось в росте безземельных, беспосевных, безинвентарных хозяйств, а также хозяйств, лишенных рабочего скота и коров. Земли этого крестьянства доставались деревенской капиталистической верхушке, которая экономически усилилась во время войны. По отдельным губерниям в 1917 г. хозяйства, не имевшие рабочего скота, составляли более 30% (в Пензенской губернии - 36,1%, в Симбирской - 35,7%, в Тульской - 30,1%). По 39 губерниям Российской империи в 1917 г. без рабочего скота было 27% хозяйств3 . Тот факт, что свыше четверти крестьянских хозяйств к концу войны не имело рабочего скота, показывает степень разрушения производительных сил в сельском хозяйстве и обострение классовых противоречий в деревне.

 

Показателем дифференциации крестьянских хозяйств являлась степень применения наемного труда. В. И. Ленин при характеристике развития капиталистических отношений в России придавал решающее значение этому признаку. Так, в письме Б. Н. Книповичу в июне 1912 г. В. И. Ленин указывал, что при учете итогов дифференциации не следует упускать из виду уход крестьян из деревни. Перед войной огромное количество земледельческих рабочих уходило на заработки в южные губернии - Бессарабскую, Херсонскую, Таврическую, Екатеринославскую и др. Из 60 обследованных хозяйств Екатеринославской губернии в 1913 г. поль-

 

 

1 См. "Земледельческая газета", 1915. N 52; "Торгово-промышленная газета". 1915, N 154; "Самарский земледелец", 1916, N 8.

 

2 "Вестник сельского хозяйства", 1916. N 2, стр. 16.

 

3 См. "Вестник статистики". Центральное статистическое управление. 1920. N 9 - 12, стр. 32.

 
стр. 61

 

зовались наемным трудам 50, при этом наемные рабочие были заняты главным образом на уборке и молотьбе урожая. Но все же капиталистические хозяйства юга России испытывали большой недостаток рабочих рук, в результате чего стоимость обработки, уборки хлебов с 1909 по 1913 г. возросла: в Донской области на 6 р. 40 коп. с десятины, в Херсонской губернии на 9 р. 70 коп. В это же время рыночная цена зерна в указанных губерниях увеличилась всего лишь на 4 - 6 коп. за пуд4 . Помещики центральных районов, опасаясь остаться без рабочей силы, стремились задержать отход крестьянской бедноты в южные губернии. В этих целях губернские и уездные земские управы многих губерний разрабатывали особые правила по регулированию вопросов найма сельскохозяйственных рабочих. Крестьяне, нанимавшиеся на летние работы, не могли получить паспорта прежде, чем выполнят договорные обязательства. Самовольный уход с работы приравнивался к мошенничеству.

 

Аграрная политика правительства, проводившаяся на основе столыпинской реформы, способствовала усилению имущественного неравенства среди крестьян. Многие крестьяне, вышедшие из общины, не приступая к ведению собственного хозяйства, продавали земельные участки. С 1907 по 1914 г. 1 047 тыс. крестьян Европейской России продали свои земельные наделы общей площадью в 3,5 млн. десятин. Это свидетельствует о пролетаризации крестьянских хозяйств и о концентрации земель в руках деревенской буржуазии.

 

По материалам Всероссийской сельскохозяйственной и земельной переписи 1917 г., охватившей 38 губерний России, крестьянам принадлежало 100,6 млн. десятин удобной земли, а частным владельцам (главным образом помещикам) -22,5 млн. десятин. Если учесть, что в 38 губерниях крестьянских хозяйств было около 13 млн., а частновладельческих - только 78,801, то классовый характер землевладения и землепользования станет вполне очевидным. В среднем на одно крестьянское хозяйство приходилось 7,7 десятины удобной земли, в то время как на одно частновладельческое хозяйство - 286 десятин.

 

Господство полукрепостнического помещичьего землевладения создавало основу для резкого классового антагонизма между помещиками и крестьянами. Рост капиталистических отношений вызывал обострение классовой борьбы внутри крестьянства между полупролетарскими, бедняцкими слоями деревни и кулачеством.

 

Отсталое сельское хозяйство России, раздиравшееся глубокими внутренними противоречиями, не могло быть надежной продовольственно-сырьевой базой в условиях затяжной войны. Царское правительство не было экономически подготовлено к войне и оказалось неспособным мобилизовать и правильно использовать материальные ресурсы страны в военных целях. Война наглядно показала хозяйственную отсталость России и гнилость царизма.

 

Во время войны происходили непрерывные мобилизации на фронт. В первый год военных действий в армию было призвано 6,5 мл". человек, а к концу войны в армии находилось более 18 млн. человек. В 1917 г. по 15 губерниям: Владимирской, Вятской, Костромской, Московской, Нижегородской, Новгородской, Олонецкой, Пензенской, Полтавской, Рязанской, Тверской, Тульской, Ульяновской, Уфимской, Харьковской - число лиц, находившихся в армии, составляло 46,8% всех трудоспособных мужчин. А в Тульской губернии в армию было призвано 53,6% от общего числа мужчин рабочего возраста5 . Одновременно наблюдался большой отход рабочей силы из деревень в промышленность. В 1917 г. количество ушедших из деревень взрослых рабочих-мужчин по сравнению с 1913 г. возросло на 7,8%, подростков - на 17,1%, малолет-

 

 

4 "Торгово-промышленная газета", 1914. N 59.

 

5 См. "Вестник статистики". 1920. N 9 - 12, стр. 27.

 
стр. 62

 

них - на 41,5%, взрослых рабочих-женщин - на 34,1%, подростков - на 22,4%, малолетних - на 53,1%6 . При этом нужно иметь в виду, что в качественном отношении состав рабочих ухудшился. По материалам московской морозовской биржи, рабочих в возрасте 18 - 40 лет в 1914 г. было 81% от общего числа рабочих, а в 1916 г. число таких рабочих уменьшилось до 51%. Мобилизации в армию и уход в города вызвали резкую нехватку рабочей силы в сельском хозяйстве. Положение с ней особенно обострилось в помещичьих и кулацких хозяйствах юга Европейской России. Так, в Ставропольской губернии на втором году войны не хватало 67% необходимого количества рабочей силы7 . Крайне низкая механизация сельскохозяйственных работ, преобладание ручного крестьянского труда увеличивали трудности преодоления острого недостатка рабочих рук.

 

Недостаток рабочих рук в сельском хозяйстве во время войны привел к резкому росту цен на рабочую силу. По материалам Министерства земледелия в 1916 г., цены на рабочую силу увеличились по сравнению с 1913 г.: в Киевской губернии - на 149%, в Полтавской - на 162%, в Витебской - на 169%, в Гродненской - на 187%, в Псковской - на 190%, в Рязанской - на 200%, в Воронежской - на 206%, в Саратовской - на 210%, в Таврической - на 234%8 . Однако рост этих цен вовсе не означал повышения экономического уровня жизни сельскохозяйственных рабочих. В связи с общей дороговизной реальная заработная плата во время войны падала как у промышленных, так и у сельскохозяйственных рабочих.

 

Чтобы смягчить острый недостаток рабочих рук в сельском хозяйстве, царское правительство широко применяло в нем труд военнопленных. По материалам Генерального штаба, количество военнопленных, занятых на сельскохозяйственных работах, в 1916 г. достигало более 600 тыс. человек из общего числа военнопленных в 1138 тыс. человек9 . Основная масса военнопленных работала в помещичьих хозяйствах. Производительность их труда, судя по выборочным материалам, была более низкой по сравнению с производительностью труда обычных рабочих. Так, на Урале она составляла лишь 50% производительности труда русского рабочего10 . Кроме военнопленных, к сельскохозяйственным полевым работам привлекались беженцы. Число беженцев, работавших в сельском хозяйстве, в 1916 г. достигало 249670 человек. До 100 тыс. рабочих было ввезено из Персии и Китая. Все эти источники только частично могли восполнить огромный недостаток рабочей силы в сельском хозяйстве.

 

Труд военнопленных использовался прежде всего в имениях лиц царской фамилии, государственных чиновников, крупных помещиков. В этой связи следует сослаться на один весьма характерный документ. Председатель Государственной думы Родзянко на официальном бланке с надписью "Контора лесопильного и деревообделочного завода М. В. Родзянко" 4 июля 1916 г. обратился к военному министру Шувалову с письмом, в котором просил отпустить в его три имения Новгородской губернии 100 военнопленных. В этом письме он выставил себя принципиальным противником применения в имениях труда военнопленных, предпочитая арестантов. Но в связи с прекращением в России продажи водки "этот источник иссякает, - писал Родзянко, - и людей нет"; вопреки своим "принципам" он все же просил прислать в имения военнопленных11 .

 

 

6 См. "Фабрично-заводская промышленность в период 1913 - 1918 гг.". Т. XXVI.

 

7 Архив Московского общества, с. -х. фонд 419, д. 2759, л. 169.

 

8 Журнал "Южное хозяйство". 1916, N 12, стр. 272.

 

9 Центральный военно-исторический архив (ЦВИА), ф. 2000, д. 3374, л. 3; д. 151, лл. 47 - 65.

 

10 Газета "Рабочий путь", 5 октября 1917 года.

 

11 ЦВИА, ф. 2000, д. 3443, лл. 157, 158, 169.

 
стр. 63

 

По просьбе центрального военно-промышленного комитета и других учреждений, представлявших интересы промышленных кругов, совет министров 9 сентября 1916 г. вынес постановление снять с сельскохозяйственных работ 30% военнопленных для использования в промышленности. Однако под нажимом помещиков 2 декабря 1916 г. это постановление было отменено, а военнопленные оставлены на работе в помещичьих имениях.

 

Военнопленные, работавшие в крестьянских хозяйствах, также были переброшены в помещичьи имения. Это вызвало большое недовольство крестьян. Управляющий Таврической губернией князь Горчаков 17 октября 1916 г. телеграфировал военному министру о выступлениях крестьян в связи с изъятием из их хозяйств всех военнопленных: "Крестьянское население съезжается в города, толпами является в управы, открыто высказывает негодование по поводу отобрания работников у крестьян и оставления их у помещиков. Помещики опасаются поджогов или других насильственных действий"12 . Аналогичные телеграммы и письма поступили от орловского губернатора Арапова, председателя Ливенской уездной земской управы князя Голицына и др.

 

Положение с рабочей силой в сельском хозяйстве особенно обострилось в 1916 - 1917 годах. После февральской революции 1917 г. перед Временным правительством был поставлен вопрос об откомандировании из армии на сельскохозяйственные работы солдат старше 40 лет. Под нажимом крестьян и солдат Временное правительство вынуждено было отпустить этих солдат на временные сельскохозяйственные работы. Но солдаты, попавшие дамой, не хотели снова возвращаться в армию. Во 2-ю армию вернулось 50% солдат, в ряд корпусов 3-й армии - не больше 22%; в некоторых корпусах 10-й армии процент невозвратившихся достигал 70 - 90 к общему числу уволенных на полевые работы13 .

 

Упадок производительных сил в сельском хозяйстве заметно сказался уже к началу второго года войны. Он выразился прежде всего в сокращении посевных площадей. В Новороссийской, Самарской, Саратовской, Уфимской, Оренбургской губерниях посевные площади озимых сократились на 25 - 50%. Согласно материалам министерства земледелия на 1 января 1916 г., собранным от 400 корреспондентов, недосев озимых хлебов в Донской области составил 37%, в Кубанской - 33%, в Ставропольской - 26,5%, в Черноярском уезде, Астраханской губернии, - 50%, в Царицынском уезде, Саратовской губернии, - 50%, в Симферопольском уезде, Таврической губернии, - 50%14 .

 

Многочисленные материалы показывают, что наибольшее сокращение посевных площадей происходило в крупных хозяйствах, и прежде всего в хозяйствах помещиков, особенно в южных, юго-восточных и юго-западных губерниях. В 1916 г. на Кавказе посевная площадь в помещичьих хозяйствах сократилась на 50%, в Херсонской губернии - на 52%15 . В Самарской губернии посевная площадь яровых сократилась в хозяйствах с посевом до 100 десятин на 29,3%, от 100 до 300 десятин - на 26,6%, от 300 и более десятин - на 33,4%16 .

 

В феврале 1916 г. 31 член Государственной думы обратился с запросом к правительству, указывая на опасные последствия сокращения посевных площадей. "Нельзя скрывать, - писалось в запросе, - что такой недосев, неминуемо ведущий к общему продовольственному кризису, будет иметь тяжелые последствия как для населения, так и в особенности для армии"17 .

 

 

12 Там же, д. 2942, лл. 254, 260, 293, 334.

 

13 Там же, ф. 2003, д. 1426, л. 66.

 

14 "Земледельческая газета", 1915. N 4.

 

15 Журнал "Юго-Восточный хозяин", 1916. N 8, стр. 12.

 

16 Журнал "Земский агроном", 1916. N 2, стр. 113 - 119.

 

17 "Земледельческая газета", 1916, N 9, стр. 235.

 
стр. 64

 

По мере того как война принимала затяжной характер, сокращались посевные площади, особенно под зерновыми хлебами. Больше всего они уменьшились на Северном Кавказе (44%), в Новороссии (40%), в Нижне-Волжском (35%) и Средне-Волжском (25%) районах. Меньше всего сокращение задело Центрально-Промышленный район (13%). В Сибири же, наоборот, посевная площадь увеличилась (на 7%). Значительное увеличение посевной площади произошло также в губерниях степного края. Это объяснялось тем, что с 1910 по 1914 г. в Сибири и большинстве губерний степного края кулацкая верхушка распахивала и эксплуатировала целинные земли. В то время как прирост валовых сборов хлеба в 50 губерниях Европейской России составлял 2,7%, в Сибири он достигал 87,3% (в сравнении с предыдущим пятилетием - 1901- 1905 гг.). В Европейской России наряду с сокращением посевной площади упала урожайность культур18 .

 

Посевная площадь под хлопком на втором году войны снизилась на 10% в Закавказье, но в Средней Азии вследствие более благоприятного положения с рабочей силой она увеличилась на 10 - 11%. К концу третьего года войны посевная площадь под хлопком в Туркестане продолжала увеличиваться, тогда как в Закавказье она сократилась на 40%. Вследствие роста посевных площадей в Средней Азии валовой сбор хлопкового волокна к третьему году войны исчислялся в 16 - 17 млн. пудов, мало изменившись против 1913 года19 .

 

Сокращение посевной площади под льном в 1915 г. в среднем исчислялось в 10%. Сбор трепаного льноволокна почти не уменьшился против 1913 г. (25 - 26 млн. пудов), что объясняется хорошим урожаем льна в 1915 году. Сбор трепаного льноволокна с одной десятины в 1915 г. был выше, чем в 1914 г., на 6,7 пуда20 . Что касается сахарной свеклы, то уже в 1915 г. посевная площадь под ней снизилась на 9%, продолжая сокращаться и в дальнейшем. Сахарная промышленность значительно снизила выработку сахара. Вместо 130 млн. пудов в 1914 г. к концу 1915 г. сахара было получено только 98 млн. пудов. Сахарная промышленность потеряла 62 сахарных завода в юго-западных районах, занятых войсками противника21 .

 

Война привела к резкому сокращению поголовья скота. Количество лошадей в 1917 г. составило 68% от 1914 года. Наибольшее сокращение

 

 

18 Размеры сокращения посевных площадей и валовых сборов зерновых хлебов до сих пор нельзя считать точно установленными вследствие противоречивости различных источников. Так, проф. П. И. Лященко в книге "Русское зерновое хозяйство в системе мирового хозяйства" (1927) указывает, что посевная площадь по шести видам зерновых хлебов (рожь, озимая и яровая пшеница, овес, кукуруза, ячмень) в России, без Туркестана, Дальнего Востока и Закавказья, в 1909 - 1913 гг. составляла 83507 тыс. десятин, а в 1917 - 1918 гг. уменьшилась только до 82836 тыс. десятин, средняя урожайность за эти же годы по этим видам зерновых снизилась лишь на 3,7 пуда с десятины, валовой сбор сократился с 4581,8 млн. пудов до 4241,6 млн. пудов. В книге "История народного хозяйства СССР" (т. II, 1948, стр. 645) П. И. Лященко определяет сокращение посевных площадей за время войны уже новой цифрой - 10 млн. десятин, а уменьшение с валовых сборов всех хлебов и картофеля - в 2 млрд. пудов.

 

Мы приводим цифры сокращения посевных площадей по зерновым культурам на основе данных переписей 1916 и 1917 гг., корреспондентской сети, а также материалов департамента окладных сборов министерства финансов, отдела сельской экономики и статистики министерства земледелия, а также отчетов и записок по разным губерниям. Что же касается цифр сокращения урожайности с единицы площади по отдельным культурам и районам, то они взяты, из материалов переписей 1916 и 1917 годов.

 

19 "Бюллетень Центрального хлопкового комитета", 1913, N 2, стр. 28; 1916. N 3, стр. 32.

 

20 "Вестник льняного дела", 1915, N 7, стр. 2; N 12, стр. 17.

 

21 Данные по производству сахара в количестве 98 млн. пудов подсчитаны автором. В "Вестнике сахарной промышленности" (1915, N 48, стр. 497) и некоторых других источниках приведены большие цифры. Это объясняется тем, что последние учитывали запасы прошлых лет, оставшиеся неизрасходованными.

 
стр. 65

 

конского поголовья произошло в южных, западных и юго-западных губерниях. Потери крупного рогатого скота за годы войны составили 24%, овец и коз - 13%, свиней - 41,5%22 . Больше всего сократилось животноводство в 1916 и 1917 годах. Реквизиции скота военным ведомством для нужд армии в юго-западных губерниях достигали 50 - 60% общего количества скота. Неумело организованная эвакуация скота из прифронтовых районов вглубь страны привела к огромному падежу животных. Этот вопрос был специально поднят 32 членами Государственной думы в запросе 15 февраля 1916 г., где содержалась резкая критика практики проведения эвакуации скота. Она была охарактеризована как преступная23 . Во время войны происходил убой не только взрослого скота, но и молодняка. В юго-западном и южном районах убой телят достигал 35 - 45% их общего поголовья. Таким образом, война, несомненно, нарушила воспроизводство крупного рогатого скота.

 

В области производства, особенно в области сбыта, сельское хозяйство царской России зависело от иностранного капитала. Последний играл большую роль в экспорте хлеба, масла, яиц, птицы, льна, шерсти, кож. В вывозе хлеба из России большое значение имели капиталы французских, немецких, итальянских и других фирм. В экспорте масла (особенно сибирского и вологодского) значительную роль играл английский капитал. С иностранными банками были связаны некоторые предприятия маслобойной промышленности. Английские фирмы снабжали кулацкие кооперативные товарищества по маслоделию в Сибири кредитами, машинами, сепараторами, бидонами и пр. В руках иностранного капитала находилось строительство холодильников и специальных вагонов для экспорта сельскохозяйственных продуктов.

 

Французские капиталы были представлены шестью свеклосахарными предприятиями: товариществом Тростянецкого сахарного завода, Льговским свеклосахарным и рафинадным заводом, товариществом Киевского сахарорафинадного завода, Боровским и Чупоховским свеклосахарными заводами, товариществом Гоноровского свеклосахарного и рафинадного завода. Германские и английские капиталы были вложены в предприятия по обработке льна и джута. Немецкие банки финансировали строительство мельниц, маслобойных заводов, крахмало-паточных заводов. Импорт в Россию сложных и полусложных сельскохозяйственных машин находился в руках американского, английского и немецкого капиталов. Американский трест сельскохозяйственных машин и другие иностранные монополии проводили политику демпинга на русском рынке, чтобы подорвать русское отечественное сельскохозяйственное машиностроение. Так, американские монополисты перед первой мировой войной резким снижением цен на манильский шпагат принудили русских капиталистов ликвидировать свои предприятия по производству шпагата.

 

Иностранные монополии владели в России некоторыми предприятиями сельскохозяйственного машиностроения, получая премии за выпуск локомобилей, жаток, сноповязалок и других сельскохозяйственных машин. С августа 1913 по август 1914 г. владельцы американских заводов жатвенных машин - Люберецкого и Гриевза - получили от правительства более 730 тыс. руб. премии. По закону от 26 апреля 1912 г. о правительственных премиях они были направлены на поощрение отечественного сельскохозяйственного машиностроения; ими-то и воспользовались американские капиталисты. Французским промышленникам принадлежали заводы в Рязани, Бердянске, Александрове. Английские капиталы были вложены в три предприятия по производству сельскохозяйственных машин с основным капиталом в 13 млн. рублей. Производство и сбыт сельскохозяйственных машин и орудий финансировались банками

 

 

22 "Известия Петроградского комиссариата по продовольствию", 25 июля 1918 года.

 

23 "Земледельческая газета", 1916, N 9.

 
стр. 66

 

с участием русских, немецких и английских капиталов. Этими байками были: Азово-Донской Международный, Петербургский, Частный коммерческий банки, Русский банк для внешней торговли, Волжско-Камский банк. Русские помещики и капиталисты, пренебрегая национальными интересами страны, содействовали превращению России в полуколонию иностранного капитала. Южные районы Европейской России усиленными темпами развивали производство зерна на экспорт. Так, в 1909 - 1911 гг. пшеница и ячмень как основные экспортные культуры по отношению ко всем посевам составляли: в Херсонской губернии - 78,8%, в Екатеринославской - 88,7%, в Таврической - 84,4%, в области Войска Донского - 74,9%24 . В 1908 - 1911 гг. из 64 губерний России было вывезено на внешний рынок 58% пшеницы, 86,7% ячменя, 48,6% овса25 . Это значило, что на внутренний рынок поступило меньше половины такой жизненно важной продовольственной культуры, как пшеница, всего 14% ячменя и немногим более половины овса. Основными поставщиками товарного зерна на внешний рынок, были помещичьи и кулацкие хозяйства южных губерний России. С развитием капитализма в сельском хозяйстве расширялся как внутренний, так и внешний рынок сельскохозяйственных товаров; в сельском хозяйстве усилилась специализация, но она часто диктовалась не внутренними требованиями, а интересами иностранного капитала. Из 25 млн. пудов среднего валового сбора льноволокна в предвоенный год 16 млн. пудов было вывезено за границу. В ущерб интересам отечественного животноводства за границу вывозились отруби и жмыхи. В 1913 г. из России было вывезено 4,7 млн. пудов коровьего масла, более 3,5 млрд. яиц, около миллиона пудов битой птицы (1911 г.); экспортировались также шерсть, овечьи и козьи шкуры26 . Форсированный экспорт сельскохозяйственных продуктов развивался в ущерб национальным интересам страны и потреблению широких народных масс.

 

Война привела к сокращению экспорта сельскохозяйственных продуктов. По нашим подсчетам, сделанным по данным статистического сборника за 1913 - 1917 гг., экспорт зерновых хлебов в 1917 г. по сравнению с 1910 г. составил: пшеницы - 0,3%, ржи - 0,9%, ячменя - 0,1%, овса - 0,01%, кукурузы - 0,09%. К концу войны почти совсем прекратился экспорт свинины и коровьего масла, резко уменьшился вывоз битой домашней птицы, яиц, почти прекратился экспорт овечьих и козьих шкур. Следовательно, война расстроила внешнеторговые связи России и парализовала экспорт отдельных сельскохозяйственных товаров.

 

Царские правительственные учреждения рассчитывали, что резкое сокращение экспорта сельскохозяйственных товаров облегчит продовольственное положение России во время войны. Но эти расчеты не оправдались. Как мы уже видели, в годы войны резко сократились посевные площади и упала урожайность. Огромное количество продуктов стало поставляться в армию. Внутренняя торговля хлебом и другими товарами, торговля между так называемыми производящими и потребляющими районами была дезорганизована. Все это привело к тому, что широкие массы населения города и деревни в годы войны стали питаться еще хуже, чем прежде, находясь на грани голодной смерти.

 

Резкое ухудшение снабжения населения хлебом, крупой, мясом, молоком, овощами происходило также вследствие катастрофического состояния железных дорог. В 1917 г. паровозный и вагонный парк страны сократился более чем в два раза, а именно: число паровозов с 18662 в 1913 г. уменьшилось до 9201 в 1917 г., а количество вагонов с 378977 в 1913 г. сократилось до 174346 в 1917 году. Из месяца в месяц возрастало

 

 

24 "Южно-русская сельскохозяйственная газета", 1914, N 1, стр. 14.

 

25 П. И. Лященко. Русское зерновое хозяйство в системе мирового хозяйства, стр. 315.

 

26 "Статистический сборник за 1913 - 1917 гг.". Центральное статистическое управление. М. 1922, стр. 25 - 31.

 
стр. 67

 

число "больных" паровозов и вагонов. К июлю 1917 г. процент "больных" паровозов возрос до 24,227 . Количество перевозимых по железным дорогам продовольственных грузов в 1917 г. по сравнению с 1913 г. резко сократилось: прибытие с 1116 млн. пудов до 106 млн. пудов, отправление с 1202 млн. пудов до 51 млн. пудов28 . Сократились и водные перевозки. К 1915 г. перевозки грузов по Волге уменьшились на 69%, по Северной Двине - на 63%, по Днепру - на 70%29 .

 

Сокращение поступления хлеба и других продовольственных товаров в города происходило еще и вследствие обесценения бумажных денег. Для покрытия больших военных расходов царское правительство прибегло к усиленному выпуску бумажных денег. Если к 1 июля 1914 г. было выпущено бумажных денег на 1646 млн. руб., то к 25 октября 1917 г. общая сумма их возросла до 18 917 млн. рублей30 . По подсчетам проф. А. В. Шестакова, к концу войны стоимость рубля составляла только 25% его довоенного номинала31 . В связи с этим резко подскочили цены на промышленные товары. В 1916 г. цены на кожевенные товары возросли на 400%, на спички - на 500%, на обувь - на 334%, на ситец - на 300% против 1914 года32 . Цены на продовольственные товары возросли в меньших размерах. Так, в Москве розничные цены в 1916 г. по сравнению с 1914 г. составили: на ржаной и пшеничный хлеб - 143%, ржаную муку - 195%," масло - 211 %, молоко - 171 %, сахар - 157%, картофель - 144%33 .

 

Рост цен на продовольственные и особенно промышленные товары исключительно тяжело отразился на положении рабочих и служащих. Их реальная заработная плата резко снизилась. По материалам статистического отдела московской городской управы, население Москвы в 1916 г. получило только 37% объявленных норм хлеба и 44% объявленных норм снабжения мясом по карточкам, 70,7% объявленных норм крупы и 13,3% объявленных норм коровьего масла34 . Значительную часть продовольственных товаров население городов вынуждено было закупать на рынке по весьма высоким ценам.

 

Для обеспечения продовольственного снабжения армии и городов царское правительство во время войны создало целую сеть организаций. В губерниях были назначены особые уполномоченные для обеспечения армии продовольствием. Они работали под контролем главного интендантского управления. В организации снабжения продовольствием городского населения известную роль сыграли буржуазные общественные организации, вроде Союза земств и городов. Работу всех этих организаций направляло так называемое "Особое продовольственное совещание". Но это регулирование ограничивалось, как писал Ленин, "самыми узкими, бюрократически-реакционными рамками"35 . Оно не давало и не могло дать положительных результатов.

 

Во время войны существовала множественность цен на предметы потребления: твердые, полутвердые, свободные рыночные. В 1916 и особенно в 1917 г. цены росли особенно быстро. Твердые цены, по которым продовольственные товары отпускались населению в порядке карточной системы, были ниже себестоимости производства сельскохозяйственных продуктов. Политика установления твердых цен, которая проводилась во

 

 

27 Там же, стр. 143 - 148.

 

28 Там же, стр. 169.

 

29 "Известия Всероссийского союза городов", N 29 - 30. Апрель 1916 г., стр. 172.

 

30 Т. Дементьев. Государственные доходы и расходы России. Птрг., 1917.

 

31 А. В. Шестаков. Очерки по сельскохозяйственному и крестьянскому движению в годы войны и перед октябрем 1917 г. Л. 1927, стр. 14.

 

32 "Движение цен за два года войны. Всероссийский союз городов". Птрг., 1916; "Земледельческая газета", 1916, N 11, стр. 293.

 

33 Архив Московской области, ф. 419, д. 2797, л. 23; д. 1800, лл. 11, 12, 19.

 

34 Там же, д. 2797, стр. 22.

 

35 В. И. Ленин. Соч. Т. 25, стр. 322.

 
стр. 68

 

многих губерниях, срывалась. Торговцы прятали важнейшие продовольственные товары, не желая продавать их по твердым ценам.

 

Карточная система "а продовольственные товары, была введена с большим опозданием и без тщательной подготовки. Твердые цены первоначально были установлены только для производящих районов. Отсюда спекулянты переправляли хлеб в потребляющие губернии и там продавали его по бешеным ценам. Острый недостаток продовольственных продуктов способствовал чудовищному обману спекулянтами потребителя. В апреле 1915 г. Пищевая биржа Москвы обнаружила, что в продаваемых на рынке продуктах имеется много суррогатов (в животном масле - сало, растительные масла, в кофе - желуди и т. п.). Существование рядом с твердыми ценами полутвердых и рыночных цен усиливало спекуляцию. Царское, а затем и Временное буржуазное правительства повышали твердые цены. Эта мера была проведена в угоду помещикам и кулакам, как главным держателям товарного хлеба, в ущерб интересам городских потребителей, прежде всего рабочего класса, а также деревенской бедноты.

 

В связи с резким ухудшением продовольственного положения страны и провалам различных мер по регулированию снабжения росло недовольство среди широких слоев населения. Усилилась критика продовольственной политики царского правительства и некоторыми кругами либеральной буржуазии. Правительство отстранило от продовольственного дела буржуазные общественные организации (земский союз, союз земств и городов) и решило его передать в ведение министерства внутренних дел или военного министерства.

 

После провала многих попыток экономического регулирования в области продовольствия царское правительство пошло на крайнюю меру - введение продовольственной разверстки. К ней прибегло затем и буржуазное Временное правительство. Но эти меры не помогли ликвидировать продовольственные затруднения.

 

Война отрицательно сказалась на снабжении сельского хозяйства машинами и необходимым инвентарем. Крупные заводы сельскохозяйственного машиностроения переключились с производства сельскохозяйственных машин на выполнение заказов военного ведомства. В связи с этим они получали в первую очередь металл, уголь и квалифицированных рабочих, освобожденных от призыва на военную службу. Выполнение военных заказов приносило владельцам заводов сельскохозяйственного машиностроения до 200% прибыли на вложенный капитал. Таких прибылей они, конечно, не могли получить от производства сельскохозяйственных машин.

 

В одном из докладов во Всероссийской сельскохозяйственной палате в феврале 1916 г. говорилось: "Какой уважающий (!) себя заводчик или предприниматель согласится теперь заниматься производством каких-то там сельскохозяйственных машин и орудий, приносящих при самых благоприятных условиях ничтожный процент прибыли, когда кругом происходит какая-то денежная вакханалия, и всякое, даже плохо оборудованное, предприятие может делать прекрасные дела, давая за всякими списываниями и отчислениями 50, 100 и даже 200% прибыли на основные капиталы"36 .

 

В 1917 г. заводы сельскохозяйственного машиностроения дали только 15% обычного выпуска сельскохозяйственных машин37 .

 

В годы войны почти прекратился импорт сельскохозяйственных машин, который до войны составлял 50% от всех потребляемых в сельском хозяйстве машин и орудий. В 1916 г. ввоз в Россию сельскохозяйственных машин упал до 4,3% по сравнению с 1913 годом. Особенно

 

 

36 "Вестник Всероссийской сельскохозяйственной палаты", 1916, N 2 - 3.

 

37 "Земледельческая газета", 1917, N 35 - 37, стр. 648 - 649.

 
стр. 69

 

обострилось положение с уборочными машинами, число которых уменьшилось ко времени уборки урожая в 1916 г. в 2 - 3 раза38 . Многие, сноповязальные машины не могли быть использованы из-за отсутствия шпагата, так как во время войны импорт американского шпагата в Россию прекратился. Как отмечалось в одной газете, клубок шпагата превратился в величайший тормоз сельскохозяйственного производства. Встал вопрос об организации отечественного производства шпагата. В Бердянске и Орле были созданы заводы по выработке шпагата, но так как технология производства не была освоена, шпагат получался низкого качества, и владельцы сноповязалок отказывались брать его.

 

До войны обычные ручные косы импортировались из-за границы, главным образом из Австрии. В связи с войной ввоз кос полностью прекратился, что тормозило уборку трав. Косы русского производства выпускал только небольшой казенный Артинский завод, удовлетворявший не более 15% спроса. Положение с ручными косами является яркой иллюстрацией хозяйственной отсталости России.

 

Сельское хозяйство России во время войны почти не получало минеральных удобрений, во-первых, вследствие полного прекращения импорта из Германии и, во-вторых, в силу резкого сокращения производства минеральных удобрений отечественной промышленностью.

 

*

 

Первая мировая война углубила и обострила аграрный кризис в России. Дворянское помещичье землевладение продолжало сохранять черты крупных полуфеодальных поместий. Помещики всячески отстаивали полуфеодальные отношения в деревне, отработочную систему, натуральную аренду и т. п. Но независимо от их воли шел процесс капиталистического развития: крупная помещичья земельная собственность все больше разрушалась, роль капиталистической формы землевладения неуклонно возрастала. Среди крестьянства усиливалась дифференциация: на одном полюсе росло кулачество, на другом - увеличивалось количество разорявшихся мелких хозяйств, пополнявших ряды полупролетарских, бедняцких слоев деревни.

 

Первая мировая война принесла огромные разрушения производительным силам сельского хозяйства. Это выразилось в значительном сокращении посевных площадей, падении урожайности разных культур с единицы площади, сокращении валовых сборов, в уменьшении товарности сельского хозяйства. Сильно подорванным оказалось животноводство. За время войны сократилось поголовье всех видов скота, в том числе лошадей как главной тягловой силы. Валовая и товарная продукция животноводства резко уменьшилась, почти прекратился экспорт сельскохозяйственных товаров. Война отрицательно сказалась на снабжении деревни сельскохозяйственными машинами и орудиями, минеральными удобрениями, улучшенными семенами и т. д.

 

Сельское хозяйство страны в годы войны шло по пути деградации, приходила в упадок промышленность, разрушался транспорт, и только Великая Октябрьская социалистическая революция спасла Россию от неминуемой экономической катастрофы.

 

 

38 По подсчетам автора статьи, к уборке урожая 1916 г. на 100 хозяйств приходилось: жаток-самосбросок - 0,104, жаток-сноповязалок - 0,010, сенокосилок - 0,030, конных граблей - 0,040. Число хозяйств взято на основе данных "Статистического сборника за 1913 - 1917 гг.", стр. 208 - 209, а количество сельскохозяйственного инвентаря - из журнала "Машина в сельском хозяйстве", 1917, N 14 - 15.


Новые статьи на library.by:
ЭКОНОМИКА РОССИИ:
Комментируем публикацию: СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

© Н. В. СИМОНОВ () Источник: Вопросы истории, № 3, Март 1955, C. 60-70

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ЭКОНОМИКА РОССИИ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.