КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА (последнее)
СИРЕНА
Русская классическая проза. Книги, сборники рассказов, многотомники, полные собрания сочинений.
После одного из заседаний N-ского мирового съезда судьи собрались в
совещательной комнате, чтобы снять свои мундиры, минутку отдохнуть и ехать
домой обедать. Председатель съезда, очень видный мужчина с пушистыми
бакенами, оставшийся по одному из только что разобранных дел "при особом
мнении", сидел за столом и спешил записать свое мнение. Участковый мировой
судья Милкин, молодой человек с томным, меланхолическим лицом, слывущий за
философа, недовольного средой и ищущего цели жизни, стоял у окна и
печально глядел во двор. Другой участковый и один из почетных уже ушли.
Оставшийся почетный, обрюзглый, тяжело дышащий толстяк, и товарищ
прокурора, молодой немец с катаральным лицом, сидели на диванчике и ждали,
когда кончит писать председатель, чтобы ехать вместе обедать. Перед ними
стоял секретарь съезда Жилин, маленький человечек с бачками около ушей и с
выражением сладости на лице. Медово улыбаясь и глядя на толстяка, он
говорил вполголоса:
- Все мы сейчас желаем кушать, потому что утомились и уже четвертый
час, но это, душа моя Григорий Саввич, не настоящий аппетит. Настоящий,
волчий аппетит, когда, кажется, отца родного съел бы, бывает только после
физических движений, например, после охоты с гончими, или когда отмахаешь
на обывательских верст сто без передышки. Тоже много значит и
воображение-с. Ежели, положим, вы едете с охоты домой и желаете с
аппетитом пообедать, то никогда не нужно думать об умном; умное да ученое
всегда аппетит отшибает. Сами изволите знать, философы и ученые насчет еды
самые последние люди и хуже их, извините, не едят даже свиньи. Едучи
домой, надо стараться, чтобы голова думала только о графинчике да
закусочке. Я раз дорогою закрыл глаза и вообразил себе поросеночка с
хреном, так со мной от аппетита истерика сделалась. Ну-с, а когда вы
въезжаете к себе во двор, то нужно, чтобы в это время из кухни пахло
чем-нибудь этаким, знаете ли...
- Жареные гуси мастера пахнуть, - сказал почетный мировой, тяжело
дыша.
- Не говорите, душа моя Григорий Саввич, утка или бекас могут гусю
десять очков вперед дать. В гусином букете нет нежности и деликатности.
Забористее всего пахнет молодой лук, когда, знаете ли, начинает
поджариваться и, понимаете ли, шипит, подлец, на весь дом. Ну-с, когда вы
входите в дом, то стол уже должен быть накрыт, а когда сядете, сейчас
салфетку за галстук и не спеша тянетесь к графинчику с водочкой. Да ее,
мамочку, наливаете не в рюмку, а в какой-нибудь допотопный дедовский
стаканчик из серебра или в этакий пузатенький с надписью "его же и монаси
приемлют", и выпиваете не сразу, а сначала вздохнете, руки потрете,
равнодушно на потолок поглядите, потом, этак не спеша, поднесете ее,
водочку-то, к губам и - тотчас же у вас из желудка по всему телу искры...
Секретарь изобразил на своем сладком лице блаженство.
- Искры... - повторил он, жмурясь. - Как только выпили, сейчас же
закусить нужно.
- Послушайте, - сказал председатель, поднимая глаза на секретаря, -
говорите потише! Я из-за вас уже второй лист порчу.
- Ах, виноват-с, Петр Николаич! Я буду тихо, - сказал секретарь и
продолжал полушёпотом: - Ну-с, а закусить, душа моя Григорий Саввич, тоже
нужно умеючи. Надо знать, чем закусывать. Самая лучшая закуска, ежели
желаете знать, селедка. Съели вы ее кусочек с лучком и с горчичным соусом,
сейчас же, благодетель мой, пока еще чувствуете в животе искры, кушайте
икру саму по себе или, ежели желаете, с лимончиком, потом простой редьки с
солью, потом опять селедки, но всего лучше, благодетель, рыжики соленые,
ежели их изрезать мелко, как икру, и, понимаете ли, с луком, с прованским
маслом... объедение! Но налимья печенка - это трагедия!
- М-да... - согласился почетный мировой, жмуря глаза. - Для закуски
хороши также, того... душоные белые грибы...
- Да, да, да... с луком, знаете ли, с лавровым листом и всякими
специями. Откроешь кастрюлю, а из нее пар, грибной дух... даже слеза
прошибает иной раз! Ну-с, как только из кухни приволокли кулебяку, сейчас
же, немедля, нужно вторую выпить.
- Иван Гурьич! - сказал плачущим голосом председатель. - Из-за вас я
третий лист испортил!
- Чёрт его знает, только об еде и думает! - проворчал философ Милкин,
делая презрительную гримасу. - Неужели, кроме грибов да кулебяки, нет
других интересов в жизни?
- Ну-с, перед кулебякой выпить, - продолжал секретарь вполголоса; он
уже так увлекся, что, как поющий соловей, не слышал ничего, кроме
собственного голоса. - Кулебяка должна быть аппетитная, бесстыдная, во
всей своей наготе, чтоб соблазн был. Подмигнешь на нее глазом, отрежешь
этакий кусище и пальцами над ней пошевелишь вот этак, от избытка чувств.
Станешь ее есть, а с нее масло, как слезы, начинка жирная, сочная, с
яйцами, с потрохами, с луком...
Секретарь подкатил глаза и перекосил рот до самого уха. Почетный
мировой крякнул и, вероятно, воображая себе кулебяку, пошевелил пальцами.
- Это чёрт знает что... - проворчал участковый, отходя к другому
окну.
- Два куска съел, а третий к щам приберег, - продолжал секретарь
вдохновенно. - Как только кончили с кулебякой, так сейчас же, чтоб
аппетита не перебить, велите щи подавать... Щи должны быть горячие,
огневые. Но лучше всего, благодетель мой, борщок из свеклы на хохлацкий
манер, с ветчинкой и с сосисками. К нему подаются сметана и свежая
петрушечка с укропцем. Великолепно также рассольник из потрохов и
молоденьких почек, а ежели любите суп, то из супов наилучший, который
засыпается кореньями и зеленями: морковкой, спаржей, цветной капустой и
всякой тому подобной юриспруденцией.
- Да, великолепная вещь... - вздохнул председатель, отрывая глаза от
бумаги, но тотчас же спохватился и простонал: - Побойтесь вы бога! Этак я
до вечера не напишу особого мнения! Четвертый лист порчу!
- Не буду, не буду! Виноват-с! - извинился секретарь и продолжал
шепотом: - Как только скушали борщок или суп, сейчас же велите подавать
рыбное, благодетель. Из рыб безгласных самая лучшая - это жареный карась в
сметане; только, чтобы он не пах тиной и имел тонкость, нужно продержать
его живого в молоке целые сутки.
- Хорошо также стерлядку кольчиком, - сказал почетный мировой,
закрывая глаза, но тотчас же, неожиданно для всех, он рванулся с места,
сделал зверское лицо и заревел в сторону председателя: - Петр Николаич,
скоро ли вы? Не могу я больше ждать! Не могу!
- Дайте мне кончить!
- Ну, так я сам поеду! Чёрт с вами!
Толстяк махнул рукой, схватил шляпу и, не простившись, выбежал из
комнаты. Секретарь вздохнул и, нагнувшись к уху товарища прокурора,
продолжал вполголоса:
- Хорош также судак или карпий с подливкой из помидоров и грибков. Но
рыбой не насытишься, Степан Францыч; это еда несущественная, главное в
обеде не рыба, не соусы, а жаркое. Вы какую птицу больше обожаете?
Товарищ прокурора сделал кислое лицо и сказал со вздохом:
- К несчастью, я не могу вам сочувствовать: у меня катар желудка.
- Полноте, сударь! Катар желудка доктора выдумали! Больше от
вольнодумства да от гордости бывает эта болезнь. Вы не обращайте внимания.
Положим, вам кушать не хочется или тошно, а вы не обращайте внимания и
кушайте себе. Ежели, положим, подадут к жаркому парочку дупелей, да ежели
прибавить к этому куропаточку или парочку перепелочек жирненьких, то тут
про всякий катар забудете, честное благородное слово. А жареная индейка?
Белая, жирная, сочная этакая, знаете ли, вроде нимфы...
- Да, вероятно, это вкусно, - сказал прокурор, грустно улыбаясь. -
Индейку, пожалуй, я ел бы.
- Господи, а утка? Если взять молодую утку, которая только что в
первые морозы ледку хватила, да изжарить ее на противне вместе с
картошкой, да чтоб картошка была мелко нарезана, да подрумянилась бы, да
чтоб утиным жиром пропиталась, да чтоб...
Философ Милкин сделал зверское лицо и, по-видимому, хотел что-то
сказать, но вдруг причмокнул губами, вероятно, вообразив жареную утку, и,
не сказав ни слова, влекомый неведомою силой, схватил шляпу и выбежал вон.
- Да, пожалуй, я поел бы и утки... - вздохнул товарищ прокурора.
Председатель встал, прошелся и опять сел.
- После жаркого человек становится сыт и впадает в сладостное
затмение, - продолжал секретарь. - В это время и телу хорошо и на душе
умилительно. Для услаждения можете выкушать рюмочки три запеканочки.
Председатель крякнул и перечеркнул лист.
- Я шестой лист порчу, - сказал он сердито. - Это бессовестно!
- Пишите, пишите, благодетель! - зашептал секретарь. - Я не буду! Я
потихоньку. Я вам по совести, Степан Францыч, - продолжал он едва слышным
шёпотом, - домашняя самоделковая запеканочка лучше всякого шампанского.
После первой же рюмки всю вашу душу охватывает обоняние, этакий мираж, и
кажется вам, что вы не в кресле у себя дома, а где-нибудь в Австралии, на
каком-нибудь мягчайшем страусе...
- Ах, да поедемте, Петр Николаич! - сказал прокурор, нетерпеливо
дрыгнув ногой.
- Да-с, - продолжал секретарь. - Во время запеканки хорошо сигарку
выкурить и кольца пускать, и в это время в голову приходят такие
мечтательные мысли, будто вы генералиссимус или женаты на первейшей
красавице в мире, и будто эта красавица плавает целый день перед вашими
окнами в этаком бассейне с золотыми рыбками. Она плавает, а вы ей:
"Душенька, иди поцелуй меня!"
- Петр Николаич! - простонал товарищ прокурора.
- Да-с, - продолжал секретарь. - Покуривши, подбирайте полы халата и
айда к постельке! Этак ложитесь на спинку, животиком вверх, и берите
газетку в руки. Когда глаза слипаются и во всем теле дремота стоит,
приятно читать про политику: там, глядишь, Австрия сплоховала, там Франция
кому-нибудь не потрафила, там папа римский наперекор пошел - читаешь, оно
и приятно.
Председатель вскочил, швырнул в сторону перо и обеими руками
ухватился за шляпу. Товарищ прокурора, забывший о своем катаре и млевший
от нетерпения, тоже вскочил.
- Едемте! - крикнул он.
- Петр Николаич, а как же особое мнение, - испугался секретарь. -
Когда же вы его, благодетель, напишете? Ведь вам в шесть часов в город
ехать!
Председатель махнул рукой и бросился к двери. Товарищ прокурора тоже
махнул рукой и, подхватив свой портфель, исчез вместе с председателем.
Секретарь вздохнул, укоризненно поглядел им вслед и стал убирать бумаги.
совещательной комнате, чтобы снять свои мундиры, минутку отдохнуть и ехать
домой обедать. Председатель съезда, очень видный мужчина с пушистыми
бакенами, оставшийся по одному из только что разобранных дел "при особом
мнении", сидел за столом и спешил записать свое мнение. Участковый мировой
судья Милкин, молодой человек с томным, меланхолическим лицом, слывущий за
философа, недовольного средой и ищущего цели жизни, стоял у окна и
печально глядел во двор. Другой участковый и один из почетных уже ушли.
Оставшийся почетный, обрюзглый, тяжело дышащий толстяк, и товарищ
прокурора, молодой немец с катаральным лицом, сидели на диванчике и ждали,
когда кончит писать председатель, чтобы ехать вместе обедать. Перед ними
стоял секретарь съезда Жилин, маленький человечек с бачками около ушей и с
выражением сладости на лице. Медово улыбаясь и глядя на толстяка, он
говорил вполголоса:
- Все мы сейчас желаем кушать, потому что утомились и уже четвертый
час, но это, душа моя Григорий Саввич, не настоящий аппетит. Настоящий,
волчий аппетит, когда, кажется, отца родного съел бы, бывает только после
физических движений, например, после охоты с гончими, или когда отмахаешь
на обывательских верст сто без передышки. Тоже много значит и
воображение-с. Ежели, положим, вы едете с охоты домой и желаете с
аппетитом пообедать, то никогда не нужно думать об умном; умное да ученое
всегда аппетит отшибает. Сами изволите знать, философы и ученые насчет еды
самые последние люди и хуже их, извините, не едят даже свиньи. Едучи
домой, надо стараться, чтобы голова думала только о графинчике да
закусочке. Я раз дорогою закрыл глаза и вообразил себе поросеночка с
хреном, так со мной от аппетита истерика сделалась. Ну-с, а когда вы
въезжаете к себе во двор, то нужно, чтобы в это время из кухни пахло
чем-нибудь этаким, знаете ли...
- Жареные гуси мастера пахнуть, - сказал почетный мировой, тяжело
дыша.
- Не говорите, душа моя Григорий Саввич, утка или бекас могут гусю
десять очков вперед дать. В гусином букете нет нежности и деликатности.
Забористее всего пахнет молодой лук, когда, знаете ли, начинает
поджариваться и, понимаете ли, шипит, подлец, на весь дом. Ну-с, когда вы
входите в дом, то стол уже должен быть накрыт, а когда сядете, сейчас
салфетку за галстук и не спеша тянетесь к графинчику с водочкой. Да ее,
мамочку, наливаете не в рюмку, а в какой-нибудь допотопный дедовский
стаканчик из серебра или в этакий пузатенький с надписью "его же и монаси
приемлют", и выпиваете не сразу, а сначала вздохнете, руки потрете,
равнодушно на потолок поглядите, потом, этак не спеша, поднесете ее,
водочку-то, к губам и - тотчас же у вас из желудка по всему телу искры...
Секретарь изобразил на своем сладком лице блаженство.
- Искры... - повторил он, жмурясь. - Как только выпили, сейчас же
закусить нужно.
- Послушайте, - сказал председатель, поднимая глаза на секретаря, -
говорите потише! Я из-за вас уже второй лист порчу.
- Ах, виноват-с, Петр Николаич! Я буду тихо, - сказал секретарь и
продолжал полушёпотом: - Ну-с, а закусить, душа моя Григорий Саввич, тоже
нужно умеючи. Надо знать, чем закусывать. Самая лучшая закуска, ежели
желаете знать, селедка. Съели вы ее кусочек с лучком и с горчичным соусом,
сейчас же, благодетель мой, пока еще чувствуете в животе искры, кушайте
икру саму по себе или, ежели желаете, с лимончиком, потом простой редьки с
солью, потом опять селедки, но всего лучше, благодетель, рыжики соленые,
ежели их изрезать мелко, как икру, и, понимаете ли, с луком, с прованским
маслом... объедение! Но налимья печенка - это трагедия!
- М-да... - согласился почетный мировой, жмуря глаза. - Для закуски
хороши также, того... душоные белые грибы...
- Да, да, да... с луком, знаете ли, с лавровым листом и всякими
специями. Откроешь кастрюлю, а из нее пар, грибной дух... даже слеза
прошибает иной раз! Ну-с, как только из кухни приволокли кулебяку, сейчас
же, немедля, нужно вторую выпить.
- Иван Гурьич! - сказал плачущим голосом председатель. - Из-за вас я
третий лист испортил!
- Чёрт его знает, только об еде и думает! - проворчал философ Милкин,
делая презрительную гримасу. - Неужели, кроме грибов да кулебяки, нет
других интересов в жизни?
- Ну-с, перед кулебякой выпить, - продолжал секретарь вполголоса; он
уже так увлекся, что, как поющий соловей, не слышал ничего, кроме
собственного голоса. - Кулебяка должна быть аппетитная, бесстыдная, во
всей своей наготе, чтоб соблазн был. Подмигнешь на нее глазом, отрежешь
этакий кусище и пальцами над ней пошевелишь вот этак, от избытка чувств.
Станешь ее есть, а с нее масло, как слезы, начинка жирная, сочная, с
яйцами, с потрохами, с луком...
Секретарь подкатил глаза и перекосил рот до самого уха. Почетный
мировой крякнул и, вероятно, воображая себе кулебяку, пошевелил пальцами.
- Это чёрт знает что... - проворчал участковый, отходя к другому
окну.
- Два куска съел, а третий к щам приберег, - продолжал секретарь
вдохновенно. - Как только кончили с кулебякой, так сейчас же, чтоб
аппетита не перебить, велите щи подавать... Щи должны быть горячие,
огневые. Но лучше всего, благодетель мой, борщок из свеклы на хохлацкий
манер, с ветчинкой и с сосисками. К нему подаются сметана и свежая
петрушечка с укропцем. Великолепно также рассольник из потрохов и
молоденьких почек, а ежели любите суп, то из супов наилучший, который
засыпается кореньями и зеленями: морковкой, спаржей, цветной капустой и
всякой тому подобной юриспруденцией.
- Да, великолепная вещь... - вздохнул председатель, отрывая глаза от
бумаги, но тотчас же спохватился и простонал: - Побойтесь вы бога! Этак я
до вечера не напишу особого мнения! Четвертый лист порчу!
- Не буду, не буду! Виноват-с! - извинился секретарь и продолжал
шепотом: - Как только скушали борщок или суп, сейчас же велите подавать
рыбное, благодетель. Из рыб безгласных самая лучшая - это жареный карась в
сметане; только, чтобы он не пах тиной и имел тонкость, нужно продержать
его живого в молоке целые сутки.
- Хорошо также стерлядку кольчиком, - сказал почетный мировой,
закрывая глаза, но тотчас же, неожиданно для всех, он рванулся с места,
сделал зверское лицо и заревел в сторону председателя: - Петр Николаич,
скоро ли вы? Не могу я больше ждать! Не могу!
- Дайте мне кончить!
- Ну, так я сам поеду! Чёрт с вами!
Толстяк махнул рукой, схватил шляпу и, не простившись, выбежал из
комнаты. Секретарь вздохнул и, нагнувшись к уху товарища прокурора,
продолжал вполголоса:
- Хорош также судак или карпий с подливкой из помидоров и грибков. Но
рыбой не насытишься, Степан Францыч; это еда несущественная, главное в
обеде не рыба, не соусы, а жаркое. Вы какую птицу больше обожаете?
Товарищ прокурора сделал кислое лицо и сказал со вздохом:
- К несчастью, я не могу вам сочувствовать: у меня катар желудка.
- Полноте, сударь! Катар желудка доктора выдумали! Больше от
вольнодумства да от гордости бывает эта болезнь. Вы не обращайте внимания.
Положим, вам кушать не хочется или тошно, а вы не обращайте внимания и
кушайте себе. Ежели, положим, подадут к жаркому парочку дупелей, да ежели
прибавить к этому куропаточку или парочку перепелочек жирненьких, то тут
про всякий катар забудете, честное благородное слово. А жареная индейка?
Белая, жирная, сочная этакая, знаете ли, вроде нимфы...
- Да, вероятно, это вкусно, - сказал прокурор, грустно улыбаясь. -
Индейку, пожалуй, я ел бы.
- Господи, а утка? Если взять молодую утку, которая только что в
первые морозы ледку хватила, да изжарить ее на противне вместе с
картошкой, да чтоб картошка была мелко нарезана, да подрумянилась бы, да
чтоб утиным жиром пропиталась, да чтоб...
Философ Милкин сделал зверское лицо и, по-видимому, хотел что-то
сказать, но вдруг причмокнул губами, вероятно, вообразив жареную утку, и,
не сказав ни слова, влекомый неведомою силой, схватил шляпу и выбежал вон.
- Да, пожалуй, я поел бы и утки... - вздохнул товарищ прокурора.
Председатель встал, прошелся и опять сел.
- После жаркого человек становится сыт и впадает в сладостное
затмение, - продолжал секретарь. - В это время и телу хорошо и на душе
умилительно. Для услаждения можете выкушать рюмочки три запеканочки.
Председатель крякнул и перечеркнул лист.
- Я шестой лист порчу, - сказал он сердито. - Это бессовестно!
- Пишите, пишите, благодетель! - зашептал секретарь. - Я не буду! Я
потихоньку. Я вам по совести, Степан Францыч, - продолжал он едва слышным
шёпотом, - домашняя самоделковая запеканочка лучше всякого шампанского.
После первой же рюмки всю вашу душу охватывает обоняние, этакий мираж, и
кажется вам, что вы не в кресле у себя дома, а где-нибудь в Австралии, на
каком-нибудь мягчайшем страусе...
- Ах, да поедемте, Петр Николаич! - сказал прокурор, нетерпеливо
дрыгнув ногой.
- Да-с, - продолжал секретарь. - Во время запеканки хорошо сигарку
выкурить и кольца пускать, и в это время в голову приходят такие
мечтательные мысли, будто вы генералиссимус или женаты на первейшей
красавице в мире, и будто эта красавица плавает целый день перед вашими
окнами в этаком бассейне с золотыми рыбками. Она плавает, а вы ей:
"Душенька, иди поцелуй меня!"
- Петр Николаич! - простонал товарищ прокурора.
- Да-с, - продолжал секретарь. - Покуривши, подбирайте полы халата и
айда к постельке! Этак ложитесь на спинку, животиком вверх, и берите
газетку в руки. Когда глаза слипаются и во всем теле дремота стоит,
приятно читать про политику: там, глядишь, Австрия сплоховала, там Франция
кому-нибудь не потрафила, там папа римский наперекор пошел - читаешь, оно
и приятно.
Председатель вскочил, швырнул в сторону перо и обеими руками
ухватился за шляпу. Товарищ прокурора, забывший о своем катаре и млевший
от нетерпения, тоже вскочил.
- Едемте! - крикнул он.
- Петр Николаич, а как же особое мнение, - испугался секретарь. -
Когда же вы его, благодетель, напишете? Ведь вам в шесть часов в город
ехать!
Председатель махнул рукой и бросился к двери. Товарищ прокурора тоже
махнул рукой и, подхватив свой портфель, исчез вместе с председателем.
Секретарь вздохнул, укоризненно поглядел им вслед и стал убирать бумаги.
Опубликовано 30 ноября 2009 года
Новые статьи на library.by:
КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА:
Комментируем публикацию: СИРЕНА
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1259592486 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций