ЗАКАЗ

Русская классическая проза. Книги, сборники рассказов, многотомники, полные собрания сочинений.

NEW КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА


КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА: новые материалы (2024)

Меню для авторов

КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему ЗАКАЗ. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2009-11-30

Помня обещание, данное редактору одного из еженедельных изданий -
написать святочный рассказ "пострашнее и поэффектнее", Павел Сергеич сел
за свой письменный стол и в раздумье поднял глаза к потолку. В его голове
бродило несколько подходящих тем. Потерев себе лоб и подумав, он
остановился на одной из них, а именно на теме об убийстве, имевшем место
лет десять тому назад в городе, где он родился и учился. Обмокнув перо, он
вздохнул и начал писать.
Рядом с кабинетом, в гостиной, сидели гости: две дамы и студент. Жена
Павла Сергеича, Софья Васильевна, громко перелистывала ноты и брала
беспорядочно аккорды.
- Господа, кто же будет аккомпанировать? - говорила она плачущим
голосом. - Надя, идите хоть вы аккомпанируйте!
- Ах, милая, я уж три месяца за рояль не садилась.
- Боже, какие ломаки! Ну, так я не стану петь! Стыдитесь,
аккомпанемент самый легкий!
После долгого спора дамы уселись за рояль: одна ударила по клавишам,
другая запела романс "Не говори, что молодость сгубила". Павел Сергеич
поморщился и положил перо. Послушав немного, он еще больше поморщился,
вскочил и побежал к двери.
- Софи, ты не так поешь! - закричал он. - Ты слишком высоко взяла, а
вы, Надежда Петровна, спешите, точно вас по пальцам бьют. Нужно так:
трам-трам... та... та...
Павел Сергеич замахал руками и затопал ногой, показывая, как нужно
петь и играть. Минут через пять он, подпевая жене, вернулся к себе в
кабинет и продолжал писать:
"Ушаков и Винкель были молоды, почти одних лет, и оба служили в одной
и той же канцелярии. Ушаков был женоподобен, нежен, нервен и робок,
Винкель же, в противоположность своему другу, пользовался репутацией
человека грубого, животного, разнузданного и неутомимого в удовлетворении
своих страстей. Это был такой редкий и исключительный эгоист, что я охотно
верю тем людям, которые считали его психически ненормальным. Ушаков и
Винкель были дружны. Что могло связать эти два противоположных характера,
я решительно не понимаю. Общее у них было только одно - богатство. Ушаков
был единственным сыном у богатой матери, Винкель же считался наследником
своей тетки-генеральши, любившей его, как родного сына. В человеческих
отношениях деньги служат прекрасным связующим началом. Возможность сорить
деньгами направо и налево, покупать самых красивых женщин, щеголять,
летать на тройках, возбуждать всеобщую зависть, быть может, и была тем
цементом, который связал двух глупых мальчиков.
Дружба Ушакова и Винкеля продолжалась недолго. Они обратились в
непримиримых врагов, когда оба одновременно влюбились в модистку
Касаткину, в ничтожную, но очень пикантную женщину, славившуюся своими
роскошными волосами. Она охотно отдалась за деньги обоим приятелям.
Пикантная женщина была достаточно развращена и практична, чтобы суметь
возбудить в обоих мальчиках ревность, а ничто так не обогащает женщин, как
ревность любовников. Робкий и застенчивый Ушаков скрепя сердце терпел
соперника, животный же и развратный Винкель, как и следовало ожидать, дал
полную волю своему чувству".
- Павел Сергеич! - закричали в гостиной. - Подите сюда!
Павел Сергеич вскочил и побежал к дамам.
- Пой с Мишелем дуэт! - сказала жена. - Ты пой первого, а он споет
второго.
- Ладно! Давайте тон!
Павел Сергеич взмахнул пером, на котором еще блестели чернила, топнул
ногой и, сделав страдальческое лицо, запел со студентом "Ночи безумные".
- Браво! - захохотал он, кончив петь и хватая студента за талию. -
Какие мы с вами молодцы! Еще бы что-нибудь спеть, да чёрт его подери,
писать нужно!
- Да вы бросьте! Охота вам!
- Ни-ни-ни... Обещал! И не искушайте! Сегодня же рассказ должен быть
готов!
Павел Сергеич замахал руками, побежал к себе и продолжал писать:
"Однажды, часов в 10 вечера, когда Ушаков дежурил в канцелярии,
Винкель пробрался в дежурную комнату, подкрался сзади к своему сопернику и
небольшим топором ударил его по голове. Как он в момент убийства был
животен и исступлен, видно из того, что врачи-эксперты нашли на голове
Ушакова одиннадцать ран. Преступник не рассуждал ни во время, ни после
убийства. Покончив с соперником, он, обрызганный кровью, не выпуская из
рук топора, полез для чего-то на чердак, оттуда через слуховое окно
пробрался на крышу, и канцелярские сторожа долго слышали, как кто-то шагал
и карабкался по железной крыше. С казенного здания Винкель спустился по
водосточной трубе на крышу соседнего дома, с этого дома перелез он на
другой и таким образом блуждал по крышам до тех пор, пока его не
задержали.
Убитого Ушакова хоронил весь город с музыкой и венками. Общественное
мнение было возбуждено против убийцы до такой степени, что народ толпами
ходил к тюрьме, чтобы поглядеть на стены, за которыми томился Винкель, и
уже через два-три дня после похорон на могиле убитого стоял крест с
мстительною надписью: "Погиб от руки убийцы". Но ни на кого так не
подействовала смерть Ушакова, как на его мать. Несчастная старуха, узнав о
смерти своего единственного сына, едва не сошла с ума..."
Павел Сергеич написал еще одну страничку, выкурил подряд две
папиросы, повалялся на кушетке, потом опять сел за стол и продолжал:
"Старуха Ушакова была введена в залу суда под руки и давала
показания, сидя в кресле. Показания ее состояли в том, что она затряслась
всем телом, обернулась к подсудимому и, грозя на него кулаками, закричала:
- Это ты убил моего сына! Ты!
- Я и не отказываюсь... - угрюмо проворчал Винкель.
- Ты и не смеешь отказываться! - продолжала старуха, не слушая
председателя. - Ты убил!
Тетка Винкеля, старая генеральша, отупевшая от горя, перед тем, как
давать показания, минуты три бессмысленно глядела на своего племянника и
потом спросила тоном, заставившим вздрогнуть весь суд:
- Николай, что ты сделал?
Больше она не могла говорить. Появление обеих старух произвело на
публику гнетущее впечатление. Рассказывают, что, встретясь в коридоре
суда, они устроили друг другу сцену, возмутившую до слез даже судейских
курьеров. Старуха Ушакова, ожесточенная горем, набросилась на генеральшу и
осыпала ее ругательствами. Она говорила ты, упрекала, бранилась, грозила
богом и проч. Тетка Винкеля сначала слушала ее молча, с покорным
смирением, и только говорила:
- Будьте милосердны! Он и я и так уж наказаны!
Потом же не выдержала и на брань стала отвечать бранью.
- Не будь у вас сына, - кричала она, - мой Коля не сидел бы теперь
здесь! Ваш сын погубил его! - и т. д.
Старух едва розняли... Вердиктом присяжных Винкель был приговорен в
каторжные работы на десять лет".
- У Никонова прекрасный бас! - услышал Павел Сергеич голос своей
жены. - Прекрасный, густой, сочный бас... Я не понимаю, милая, отчего он
не идет в оперу?
Павел Сергеич сделал большие глаза и вскочил...
- Ты говоришь, у Никонова хороший бас? - спросил он, выглядывая в
гостиную. - У Никонова хо-роший бас?
- Да, у Никонова.
- Ну, матушка, значит, ты ничего не понимаешь... - развел руками
Павел Сергеич. - Твой Никонов - корова! Ревет, хрипит, точно из него кишки
тянут, а голос вибрирует и дрожит, как пробка в пустой бутылке! Не выношу!
Слуху у твоего Никонова столько же, сколько у этого дивана!
- Никонов певец! - возмущался он, возвращаясь через пять минут к
столу и садясь писать. - Боже мой, что за вкусы! Этому Никонову в уличные
певцы идти, а не в оперу!
Продолжая возмущаться, он сердито умокнул перо и стал писать:
"Генеральша Винкель поехала в Петербург хлопотать, чтобы ее
племянника не вывозили к позорному столбу. Пока она ездила, Винкель
ухитрился бежать из тюрьмы".
- Какая чудная погода! - вздохнул в гостиной студент.
"Его нашли, - продолжал Павел Сергеич, - на вокзале под товарным
вагоном, откуда его вытащили с большим трудом. Человеку, очевидно,
хотелось еще жить... Несчастный скалил зубы на конвойных и, когда его вели
в тюрьму, горько плакал".
- Теперь за городом хорошо! - сказала Софья Васильевна. - Павел, да
брось там писать, ей-богу!
Павел Сергеич нервно почесал затылок и продолжал:
"Ходатайство тетки не увенчалось успехом... Винкель перед отъездом из
родного города должен был неминуемо пережить позорный столб, но гордая
тетка настояла на своем: накануне гражданской казни Винкель отравился. Его
похоронили за кладбищем, в том месте, где хоронили самоубийц"...
Павел Сергеич поглядел в окно на звездное небо, крякнул и пошел в
гостиную.
- Да, хорошо бы теперь катнуть за город! - сказал он, опускаясь в
кресло. - Погода - антик!
- Ну что ж? И поедем! - всполошилась жена. - Поедемте, господа!
- Э, да кой чёрт! Мне рассказ оканчивать нужно! Едва половину
написал... А хорошо бы оно позвать парочку троек... ямщиков сейчас к
чёрту, сесть на козлы, и - ай, жги говори! Ах, чёрт меня подери, залетные!
Только сначала нужно дома малость за галстух перепустить.
- И отлично! Давайте поедем!
- Ни-ни... ни за что! Не двинусь с места, пока не кончу рассказа! И
не просите!
- Так вы идите, поскорей оканчивайте! Пока приедут тройки и принесут
вино, вы успеете пять раз кончить...
Дамы обступили Павла Сергеича и затормошили его. Он махнул рукой и
согласился. Студент побежал за тройками и вином, дамы засуетились.
Прибежав к себе, Павел Сергеич схватил перо, стукнул кулаком по рукописи и
продолжал:
"Каждый день старуха Ушакова ездила на могилу сына. Какая бы ни была
погода, шел ли дождь, или бушевала злая вьюга, каждое утро часу в десятом
ее лошади стояли у ворот кладбища, а она сама сидела у могилы, плакала и с
жадностью, точно любуясь, глядела на надпись: "Погиб от руки убийцы"".
Когда вернулся студент, Павел Сергеич выпил залпом стакан вина и
писал:
"Пять лет ездила она на кладбище, не пропуская ни одного дня.
Кладбище стало ее вторым домом. На шестой год она заболела воспалением
легкого и целый месяц не ездила к сыну".
- Да будет вам! - торопили Павла Сергеича. - Бросьте! Нате, выпейте
еще!
- Сейчас, сейчас... Дошел до самого интересного места... Погодите,
голубчики, не мешайте...
"Приехав после болезни на кладбище, - продолжал Павел Сергеич, -
старуха к ужасу своему заметила, что она забыла, где находится могила ее
сына. Болезнь отняла у нее память... Она бегала по кладбищу, по пояс вязла
в снегу, умоляла сторожей... Сторожа могли указать ей место, где погребен
ее сын, только приблизительно, так как на несчастье старухи во время ее
долгого отсутствия крест был украден с могилы нищими, занимающимися
продажей могильных крестов.
- Где он? - металась старуха. - Где мой сын? У меня во второй раз
отняли сына!"
- Да ты кончишь когда-нибудь или нет? - крикнула Софья Васильевна. -
Как это бессовестно заставлять пятерых ожидать одного! Брось!
- Сейчас, сейчас, - бормотал Павел Сергеич, выпивая стакан вина и
морща лоб. - Сейчас... Эх, ты мне помешала!
Павел Сергеич сильно потер себе лоб, тупо обвел всех глазами, и,
нервно стуча каблуком, написал:
"Не найдя дорогой могилы, старуха, бледная, с открытой головой, еле
ступая и закрывая в изнеможении глаза, направилась к воротам, чтобы ехать
домой. Но прежде, чем сесть в экипаж, ей пришлось пережить еще одну
передрягу. У кладбищенских ворот она встретила тетку Винкеля".
- С такими господами только так и можно поступать! - сказала одна из
гостей и схватила со стола рукопись. - Едем!
Павел Сергеич начал было протестовать, но потом махнул рукой, изорвал
рукопись, выругал для чего-то редактора и, посвистывая, поскакал в
переднюю одевать дам.




Новые статьи на library.by:
КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА:
Комментируем публикацию: ЗАКАЗ

© Чехов Антон Павлович ()

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

КЛАССИЧЕСКАЯ РУССКАЯ ПРОЗА НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.