Вы здесь:
ПОЛИТИКА
Право и правовая система: вопросы соотношения
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №4,2000
Одним из наиболее позитивных результатов дискуссии о правопонимании, происходившей в последние два десятилетия, стала обозначившаяся в ее ходе потребность в синтезированном, многоаспектном подходе к праву, а именно в четком различении таких тесно взаимосвязанных, но не совпадающих понятий, как право и правовая система, и стоящих за ними сложных социальных явлений. Принципиально важно разностороннее и конкретное изучение соотношения и взаимодействия этих понятий, многосложного взаимоопосредствования права и других правовых явлений, входящих в правовую систему1. Такой многоаспектный подход представляется плодотворным как в научно-практическом отношении, так и в плане сближения взглядов российских правоведов на понятие права, выработки его единого в главных чертах понимания.
Само выдвижение и обсуждение в 80-х годах новой идеи правовой системы стало по сути определенным компромиссом между сторонниками нормативного и широкого понимания права. Отвечая на вопрос, каким же понятием можно охватить совокупность всех известных правовых явлений, чтобы “сохранить четкость, “неразмытость” научной категории, выражающей главное в правовой действительности, — институционное социально-классовое нормативное образование, т.е. объективное право”, С.С. Алексеев писал: “Представляется, что им может служить понятие правовой системы”2.
По мнению Н.И. Матузова, те, кто стремится расширить понятие права и включить в него помимо норм ряд других элементов, получают наконец категорию, которая может отразить все это. “Ведь стремление некоторых авторов к более широкому пониманию права само по себе понятно, но для этого надо ввести новую категорию и пользоваться ею в указанных целях. Такой категорией вполне может служить правовая система”3.
Объясняя теоретико-познавательные корни введения в научный оборот понятия “правовая система”, авторы первой главы монографии, посвященной данной проблеме, В.Н. Кудрявцев, А.М. Васильев, В.П. Казимирчук исходили из того, что “в настоящее время в юридической науке сложилась ситуация, когда аналитические разработки в праве перешагнули через наличные теории (ведь понятие, по существу, есть развивающаяся теория). Поскольку же наличный аналитический материал уже не укладывается в существующие теории, потребность синтеза необходимо ведет к новой теории (понятию), более адекватно обобщающей данные анализа”. С их точки зрения, решению такой задачи сегодня более всего как раз и отвечает идея правовой системы4 .
В целом соглашаясь с такой постановкой вопроса о понятии правовой системы и необходимости его основательной разносторонней разработки, представляется необходимым отметить принципиальное значение связанной с ним трактовки многоаспектного подхода к праву. Это — не широкое понимание права и не конгломерат нормативного и широкого толкования права, а качественно новый подход, учитывающий наиболее рациональные моменты как в нормативном, так и в широком понимании права. Такая постановка вопроса позволяет, с одной стороны, не смешивать право с другими правовыми явлениями, четко вычленять своеобразие и особенности каждого составного элемента правовой системы. С другой стороны, такой подход предполагает раскрытие характера образования, развития и действия права, всех его сторон и проявлений, а также взаимосвязей с правовой системой в целом и составляющими ее компонентами в отдельности, т.е. выяснение места и роли права в правовой системе. Именно в этом, а не в переходе от концепции права к концепции правовой системы, как предлагалось некоторыми участниками Научно-координационной конференции в Звенигороде (октябрь 1985 г.), посвященной тенденциям развития правовой системы5 , состоит суть рассматриваемой проблемы. Стало быть, многоаспектный подход исходит из необходимости наиболее полного выяснения и различения понятий права и правовой системы, их соотношения.
Понятие правовой системы тесно соотносится также с понятиями “система права”, “правовая надстройка”, “механизм правового регулирования”, “механизм правового воздействия”, “правовая основа государственной и общественной жизни”. Однако все они, будучи в значительной мере однопорядковыми категориями, различаются по теоретической и функциональной нагрузке, объему, назначению и т.д. Этот исходный момент так или иначе справедливо получил выражение в ряде определений правовой системы, предлагаемых различными авторами, исследующими данную проблему. Так, С. С. Алексеев акцентирует внимание на том, что определение правовой системы призвано не только дать структурную характеристику правовой действительности, ее общую конструкцию, но и отразить генетический аспект системы, в данном случае — роль и соотношение правотворчества и правоприменительной деятельности компетентных органов6. В упоминавшейся коллективной монографии определение понятия правовой системы связывается с тем, что она “дает возможность не только охватить собой весь комплекс правовых явлений, но и представить в системах связи организацию и взаимодействие всего правового как особого феномена нашей общественной жизни”7 . В принципе с тех же позиций, хотя и своеобразно, подходит к рассматриваемому вопросу Н.И. Матузов, полагая, что “правовую систему можно определить как совокупность внутренне согласованных, взаимосвязанных социально-однородных юридических средств, с помощью которых государство оказывает необходимое нормативное воздействие на общественные отношения (закрепление, регулирование, охрана, защита)”8 .
Последнее определение вызывает у нас два замечания. Во-первых, представляется более правильным видеть в правовой системе “совокупность” не “юридических средств”, а “юридических явлений”, включая и “юридические средства”, поскольку любое правовое средство всегда правовое явление, но не всякое юридическое явление есть правовое средство. Сведение же правовой системы исключительно к правовым средствам при всем их значении вольно или невольно сужает и обедняет представление о разнообразном спектре правовых явлений данного общества.
Во-вторых, нет оснований ограничивать функционирование всех свойственных данному обществу правовых явлений лишь нормативным (специфически юридическим) воздействием на общественные отношения, т.е. правовым регулированием. Как известно, помимо юридических явлений, задействованных в механизме правового регулирования, правовая система включает в себя и юридические явления, охватываемые более широким понятием правового воздействия, в частности, правосознание, правовую культуру, правовое воспитание. В связи с этим представляют интерес соответствующие высказывания некоторых западных ученых-юристов, которые несколько раньше обратились к понятию правовой системы. В частности, по мнению французского социолога права Жана Карбонье, к понятию “правовая система” прибегают “для того, чтобы охватить весь комплекс юридических явлений… Все юридические явления данного общества, существующие в одно и то же время на одном и том же пространстве, взаимосвязаны отношениями общности, которые и объединяют их в систему”9. В данном случае он образно говорит “о правовой системе как вместилище, средоточении разнообразных юридических явлений10 ”.
Обобщая сказанное, можно определить правовую систему как совокупность внутренне организованных и взаимосвязанных, социально-однородных и устремленных в конечном счете к общим целям правовых явлений данного общества, каждое из которых выполняет свою специфическую роль в правовом регулировании или выходящем за его пределы правовом воздействии на общественные отношения.
Обоснование сложного, многоуровневого понятия правовой системы в сочетании с его переводом из абстрактно-теоретической в научно-практическую плоскость тесно связано с выявлением и раскрытием структуры правовой системы, статической и динамической сторон ее содержания. По этому вопросу в российской юридической литературе изложены, по крайней мере, три подхода. Первый представлен авторами, сужающими представление о структуре правовой системы. Так, Ю.А. Тихомиров предложил различать в числе ее элементов: 1) цели и принципы правового регулирования; 2) основные разновидности правовых актов и их объединения; 3) системообразующие связи, обеспечивающие взаимодействие всех элементов и целостность системы11. Такую трактовку правовой системы С.С. Алексеев обоснованно охарактеризовал как “весьма узкую”, поскольку “рассматриваемым понятием охватываются лишь основные источники права и элементы правовой идеологии (системообразующие же связи — это именно связи, свойство системы, а не ее элемент)”12 .
Столь же узко представлял себе понятие и структуру правовой системы Л.С. Явич, характеризуя их как “пирамиду, которая складывается из структурированных норм, группирующихся в отдельные институты права, образующие отрасли права, объединяющиеся в более крупные автономные образования, составляющие в своем единстве правовую систему государства”13. Тем самым он отождествляет правовую систему с правом в объективном смысле, с системой права как его внутренним строением, что не только не верно по существу, но и лишает какого либо смысла введение, наряду с известными, нового понятия “правовая система”. Как справедливо заметил Ж. Карбонье, “если бы выражение “правовая система” было лишь простым синонимом “объективного права” или “позитивного права”, то его значение было бы сомнительным”14 .
Более правильным и обоснованным представляется подход к рассматриваемому вопросу (назовем его вторым), связанный со стремлением конкретизировать структуру правовой системы под углом зрения оптимального приближения к действительности, предметно вычленить существенные основные ее элементы, круг которых довольно широк. Так, С.С. Алексеев включает в число таких основных элементов правовой системы собственно право как особое институционное нормативное образование, судебную и иную юридическую практику, правовую идеологию; правотворческую и правоприменительную деятельность компетентных органов, всю совокупность правовых актов-документов, в том числе нормативных, индивидуальных, интерпретационных; индивидуальные правовые предписания, правоотношения (субъективные права и обязанности, юридические санкции)15 .
В.Н. Кудрявцев, А.М. Васильев, В.П. Казимирчук различают такие элементы структуры правовой системы, как правовые нормы, институты и принципы; юридические учреждения; правовое сознание, правовая культура; правотворчество, правореализация в формах применения, использования, соблюдения и исполнения права; правопорядок16 .
Н.И. Матузов, помимо права как стержневого элемента, называет в ряду множества других слагаемых правовой системы: правотворчество, правосудие, юридическую практику, нормативные, правоприменительные и правотолкующие акты, правоотношения, субъективные права и обязанности, правовые учреждения (суды, прокуратура, адвокатура), законность, ответственность, механизм правового регулирования, правосознание и др.17
Такое широкое видение структуры правовой системы представляется в целом оправданным и правильным. Однако необходимо предусмотреть и объективные пределы данного подхода, предупреждающие от произвольного субъективного расширения понятия правовой системы в результате смешения ее структурных элементов с некоторыми политическими и другими социальными факторами, которые, хотя и оказывают непосредственное влияние на правотворчество, правоприменение, правосудие и иные правовые явления, но не составляют их непосредственного содержания18 . Основным критерием этого как раз и должно быть отнесение к правовой системе, признание в качестве ее структурных элементов только собственно правовых явлений.
Поэтому трудно не возразить тем из упомянутых выше ученых, которые предлагают рассматривать в качестве элементов правовой системы “юридические учреждения”, к каковым относят “правотворческие и правоприменительные, в том числе правоохранительные, государственные органы, предназначенные для реализации и защиты права, борьбы с его нарушениями… и некоторые общественные организации, специально занимающиеся юридической практикой, например коллегии адвокатов” (В.Н. Кудрявцев, А.М. Васильев, В.П. Казимирчук), “правовые учреждения (суды, прокуратура, адвокатура)”, “правовые учреждения, осуществляющие правовую политику государства” (Н.И. Матузов). Важно отметить, что перечисленные органы юрисдикции и другие государственные органы рассматриваются в структуре надстройки не как юридические (правовые) учреждения, к числу которых относятся нормы права, правовые институты, отрасли права, а как политические учреждения. В этом качестве они представляют собой структурные элементы механизма функционирования государства и вместе с различными негосударственными общественными объединениями (в том числе и адвокатурой) относятся к компонентам политической системы общества.
То обстоятельство, что, как пишут авторы монографии “Правовая система социализма”, у них “так или иначе речь идет об учреждениях, без деятельности которых не могли бы быть созданы и реализованы на практике правовые нормы”19, не может служить убедительным аргументом в поддержку их точки зрения по рассматриваемому вопросу. Ибо, как известно, государственные органы и правовые формы их деятельности, равно как и связанные с ними виды юридической практики, — не одно и то же. Именно эта деятельность органов государства в частности правотворческая — прежде всего законодательная — управленческая, судебная, контрольно-надзорная, а не сами государственные органы, в том числе суд, прокуратура и другие правоохранительные органы, суть элементы правовой системы20 .
Кроме рассмотренных выше можно выделить и третий подход, отличающийся чрезмерной широкой, по сути “безграничной” трактовкой правовой системы. Наиболее выпукло такая трактовка получила выражение у В.Н. Синюкова, предпринявшего исследование российской правовой системы в ее культурно-историческом аспекте21 .
Его попытка соединения “социокультурного, исторического и специально-юридического подходов к анализу юридических явлений22 ” конечно же представляет определенный интерес. Однако трудно признать правильными основанные на этом выводы, согласно которым В.Н. Синюков, наряду с тем, что было высказано о структуре правовой системы другими авторами, определяет в качестве составляющих ее элементов также: структуру юридических, в том числе правоохранительных ведомств и организаций; региональную и местную правовую инфраструктуру; надзорную и контрольную подсистему; систему профилактики правонарушений и социальный контроль; систему правового информирования и правовых коммуникаций; организацию юридической реабилитации правонарушителей; инфраструктуру обеспечения прав человека; систему юридического образования, переподготовки и повышения квалификации кадров; “мозговые центры” генезиса, воспроизводства и хранения правовой идеологии (НИИ, центры, фонды, культурные сообщества юристов и т.д.)23. В.Н. Синюков полагает, что такой взгляд на структуру правовой системы “не противоречит имеющимся в литературе, но отличается, пожалуй, большей степенью учета строения и функционирования именно российских правовых институтов”24. В действительности данное элементное, структурное видение системы права, безотносительно от субъективных пожеланий автора, создает гипертрофически расширенное представление о ней, ведет к смешению собственно правовых явлений с историко-политическими, социально-культурными, национально-духовными и иными, к стиранию границ между юридическим и неюридическим в жизни общества и государства25.
Вот почему, не отказываясь вообще от историко-культурологического направления анализа рассматриваемой проблемы, представляется необходимым более осторожно и фундаментированно пользоваться данным подходом, уточнить предмет и пределы основанного на нем видения правовой системы и ее элементного состава, объективные критерии определения ее структурных элементов, сосредоточить основное внимание на исследовании именно юридических, а не иных социальных явлений.
Еще один немаловажный дискуссионный вопрос, возникший в связи с введением в научный оборот понятия правовой системы, — это вопрос о соотношении теории права и теории правовой системы.
Некоторые ученые, исходя из того, что понятием правовой системы охватывается более обширный круг правовых явлений, нежели понятием права, пришли к заключению, будто теория права должна теперь восприниматься как составная часть теории правовой системы. “Понятие (теория) правовой системы, — пишут авторы книги “Правовая система социализма”, — не отменило понятия (теории) права, а включило его в себя как объяснение одного из своих компонентов.26” Еще более определенно высказался по этому поводу Н.И. Матузов. Справедливо отмечая, что нет никакой необходимости в замене концепции права концепцией правовой системы, он вместе с тем заключает: “Просто концепция права должна стать…составной частью концепции правовой системы как более широкой и многоаспектной, органически слиться с ней”27.
Однако такой вывод представляется несколько поспешным и не подкрепленным убедительными доводами. Думается, что сам вопрос о соотношении теории права и теории правовой системы должен быть поставлен в иной плоскости и решаться не в зависимости от того, какое из двух явлений — право или правовая система —шире другого, а учитывая, какая из этих концепций составляет теоретический фундамент другой. Следовало бы задуматься и над тем, правильно ли вообще сопоставлять как одноуровневые теорию права и теорию правовой системы. Общая теория права — одна-единственная фундаментальная теория для всей юридической науки. Наряду с ней существуют, как известно, опирающиеся на нее, более частные теории как внутри нее — правосознания, правотворчества, применения права, правоотношения и т.д., так и вне ее — теории отдельных отраслевых юридических наук: государственного (конституционного) права, административного права, гражданского права, уголовно-процессуального права и др. Общее у всех этих теорий при всем их разнообразии и определенной относительной самостоятельности состоит в том, что они так или иначе производны от общей теории права, зиждятся на ней. В этом смысле одной из таких частных теорий, что нисколько не умаляет ее значения, многоуровневого и многоэлементного содержания, является и теория правовой системы.
В качестве доводов в обоснование данного вывода можно сослаться на то, что теория правовой системы находится еще в стадии становления, она стала предметом специального исследования в юридической науке сравнительно недавно, тогда как развитие теории права имеет многовековую историю. Сама постановка вопроса о необходимости самостоятельной концепции правовой системы возникла, и ее научная разработка ведется на основе теории права в рамках общей теории государства и права. Именно на базе этой теории российскими учеными-юристами проведена значительная работа по исследованию, в том числе на монографическом уровне, не только сущности и понятия права, но и его создания и действия, различных сторон его проявления и соотношения и другими правовыми явлениями, рассматриваемыми ныне в качестве структурных элементов правовой системы. Совершенно очевидно, что их дальнейшая углубленная разработка, с учетом современных условий и новых данных, будет вестись на базе общей теории права.
Все это позволяет утверждать, что выделение концепции правовой системы не только не заменяет собой концепцию права, но ни в коей мере не колеблет самостоятельное значение теории права, которая, будучи органически взаимосвязана с производной от нее теорией правовой системы, не сливается с ней и тем более не поглощается ею. А это означает, что обоснованная характеристика соотношения таких правовых явлений, как право и правовая система как части и целого, не может быть распространена на соотношение между теорией права и концепцией правовой системы. Первая была и остается фундаментальной научной основой второй.
Для правильного представления о правовой системе, всех ее компонентах, в том числе и прежде всего права, принципиально важное значение имеет четкий ответ на вопрос, что является системообразующим, цементирующим фактором, своего рода нервоклеткой для правовой системы в целом. Вопрос этот непростой, и ответ, который дают на него различные ученые, неоднозначен. Одни видят центральное звено, ядро правовой системы в юридической деятельности (В.В. Копейчиков, Л.Б. Тиунова)28 , другие — в совершенствовании законодательства (С.В. Поленина, Н.В. Сильченко, Ш.З. Уразаев)29 , третьи — в индивидуальных и коллективных субъектах права (В.Д. Перевалов, А.П. Семитко)30 и т.д. При этом привлекает к себе внимание точка зрения А.П. Семитко, который, отталкиваясь от исторических и социально культурных истоков российской правовой системы, по-новому, на концептуальном уровне высвечивает вопрос об исходном, системообразующем факторе правовой системы. На его взгляд, “главным компонентом (подсистемой) и одновременно центром, ядром правовой системы является субъект права или, шире, субъект правовой системы. Прежде всего — это человек в его юридическом качестве носителя субъективных юридических прав и обязанностей и участника правовых отношений…”. Соответственно “по тому, какие лица и организации являются (признаются) субъектами права, каким объемом прав и свобод они наделены и реально обладают, пользуются, можно судить о данной правовой системе”31. Такая постановка вопроса обосновывается автором тем, что “в обновленной теории государства и права личность, субъект права”, в отличие от российского и советского прошлого, “выдвигается на центральное место во всей правовой действительности и выступает в качестве отправного пункта и основания научных исследований”32.
Хотя данные суждения автора относительно роли личности в развитии всех сфер общественной жизни, в том числе и правовой, несомненно представляют интерес, их интерпретацию применительно к правовой системе и ее структуре трудно признать правильной.
Как обоснованно, на наш взгляд, отмечается в литературе, позиция А.П. Семитко “по меньшей мере спорна. Правильнее было бы указать на то, что человек как носитель прав и обязанностей — центр правовой жизни, но не правовой системы. В правовую систему входят права, свободы и обязанности (субъективное право), но не их носители — физические и юридические лица — граждане, организации, предприятия, учреждения, иностранные фирмы и компании, государственные органы, общественные объединения, политические партии, государство в целом”. Все они — субъекты права, “но включение самих субъектов права в правовую систему, тем более в качестве “ядра”, “главного компонента” правовой системы, лишает последнюю качеств “правовой” и “системы”, превращая понятие правовой системы в бессодержательную, лишенную здравого смысла абстракцию”33.
Следует заметить, что приведенный далеко не полный перечень различных мнений относительно отправного пункта, системообразующего ядра правовой системы отражает преимущественно взгляды, представляющие собой отдельные исключения. В основном же ответ большинства ученых-правоведов на этот ключевой вопрос связывается либо с нормами права, либо с правоотношениями, что придает особое значение выяснению соотношения именно этих структурных элементов правовой системы и важнейших категорий правовой науки.
Для многих ученых, придерживающихся широкого (многоэлементного) понимания права, характерны признание приоритета в его структуре за правоотношениями, представления о правоотношении как центральном звене, своего рода стержне права и всей правовой системы.
Еще Е.Б. Пашуканис в книге “Общая теория права и марксизм” (1924г.) писал: “Юридическое отношение — это первичная клеточка правовой ткани, и только в ней право совершает свое реальное движение. Право как совокупность норм наряду с этим есть не более как безжизненная абстракция… Право как объективное социальное явление не может исчерпываться нормой или правилом, все равно — записанным или незаписанным. Норма как таковая… или прямо выводится из существующих уже отношений, или, если она издана как государственный закон, представляет собой только симптом, по которому можно судить с некоторой долей вероятности о возникновении в ближайшем будущем соответствующих отношений,34” т. е. права, по мнению автора.
Некритически восприняв эти положения Е.Б. Пашуканиса, написавшего упомянутую работу, имея в виду критику буржуазного юридического позитивизма, прежде всего нормативизма35, некоторые советские и современные российские авторы также видят в правоотношении, противопоставляемом норме права, “центральную категорию” правовой науки, основополагающий элемент права и правовой системы. Соответственно этому, например, А.П. Дудин характеризует правоотношение “как особенное свойство самих общественных отношений”, как свойственную им самим специфическую “правовую сущность.36” Он утверждает, что “общественные отношения саморазвиваются в правовые по своей сущности отношения в силу естественноисторической (экономической и политической) необходимости, а не становятся таковыми в результате воздействия норм права на какие-то не правовые фактические отношения,”37 что “общественные отношения становятся или не становятся правовыми… не зависимо от воли государства, а в зависимости от внутренних объективных причин”38.
Примерно к таким же выводам, хотя и с несколько иных позиций, приходит А.П. Семитко, рассматривая вопрос о субъекте права как носителе прав и обязанностей и субъекте правоотношения.
Не соглашаясь со сторонниками позитивистского правопонимания в том, что названные свойства субъект приобретает в силу законодательно закрепленных, исходящих от государства правовых норм, он разделяет социологический подход, согласно которому субъектом права является тот, кто реально (или через своих представителей) участвует в правовой деятельности, вступает в правовые отношения, заключает сделки, договоры и т.п., т.е. “тот, кого сами участники данных отношений признают в качестве субъекта независимо от того, как к этому отнесется государство (курсив наш. — М.Б.)”39. В действительности же, как известно, то, о чем говорит здесь А.П.Семитко, имеет место не без ведома государства, которое закрепило в Гражданском кодексе РФ (Часть первая, ст. 8 п.1(1)) норму о том, что гражданские права и обязанности субъектов возникают из договоров и иных сделок, как предусмотренных законом, так и договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему. Или, как, ссылаясь на естественно-правовую доктрину, пишет тот же автор, “юридические свойства субъекта права принадлежат человеку от рождения — никто ему их не дает и никто не может отнять”40.
Однако очевидно, что сказанное им, в частности применительно к нашей стране, оставалось бы, как и в прошлом, не более как хрустальной мечтой, прекраснодушным пожеланием, если бы в Конституции Российской Федерации (ст. 17, п.2) не была установлена норма, согласно которой: “Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения”. В чем же тогда смысл противопоставления естественного права позитивному?
Общая негативная направленность приведенных выше взглядов представителей социологического направления широкого правопонимания состоит, как нам представляется, в том, что, отрывая правоотношения, их юридическое содержание и т.д. от норм права, авторы этих взглядов одновременно с тем отрывают правоотношения от политической власти и государства41.
В связи с этим в литературе вполне оправданно ставится вопрос: почему у сторонников подобных взглядов государство — всегда зло? То же относится и к противопоставлению общества и государства, личности и государства. Почему на первое место ставится проблема противопоставления, а не гармонии? Из одной крайности — юридического позитивизма — обновившиеся теоретики права бросаются в другую крайность — едва ли не полностью исключить государственный момент из правовой жизни общества42. И как все это, не говоря о прочем, совместить с конституционно закрепленной целью создания в России правового государства?
Сторонники нормативного подхода к праву, напротив, исходят из того, что правоотношение — результат, следствие урегулирования фактического жизненного отношения нормой права, которая в свою очередь служит необходимой юридической предпосылкой правоотношения.
Конечно же правоотношение возникает не из нормы права, а из реального отношения между людьми. То или иное фактическое, жизненное отношение приобретает характер правового, становится правоотношением не само по себе, а лишь вследствие его урегулирования исходящей от государства и охраняемой им нормой права.
Сказанное ни в коей мере не умаляет значения правоотношения как сферы реализации права, непосредственного поля его действия — применения, исполнения, соблюдения, использования. Наряду с правом, оно является одной из основных, важнейших, категорий правовой науки, но акцентирует внимание на особенностях содержательной и функциональной характеристик права и правоотношения как различных компонентов правовой системы.
По убедительно аргументированному мнению И.Е. Фарбера, “от того как ответить на вопрос, какая часть надстройки (или возьмем шире — правовой системы общества. — М.Б.) является правом, зависит развитие науки и практики. Если мы говорим об источниках права, то подразумеваем источники нормы права, а не источники правоотношения или правосознания; когда употребляем понятие “система права”, то имеем в виду систему норм права, а не систему правоотношений; когда речь идет о применении права, то подразумевается применение именно норм права, а не правоотношений”43. То же самое относится к понятиям правотворчества, субъективного права и юридической обязанности, законности и правопорядка, правомерного поведения, правонарушения, юридической ответственности и других правовых явлений. Содержание, роль и место каждого из них в единой правовой системе может быть правильно осмыслено и определено лишь в их соотношении и взаимосвязи с правом, с составляющими его правовыми нормами.
Из изложенного следует, что правильно объяснить систематизирующий элемент правовой системы позволяет нормативный подход к понятию права. Как справедливо отмечают В.Н. Кудрявцев и А.М. Васильев, “для правовой системы нормы являются системообразующим фактором. Они входят в систему в качестве такого звена, с которым так или иначе связаны все другие компоненты правовой системы. Целостность правовой системы зависит от устойчивости этих связей, так же как и от включенности всей правовой системы в более широкий социальный контекст”44. И это понятно, ибо воздействие политической власти, государства на правоотношения и все другие компоненты правовой системы так или иначе связаны с правом, проецируются через него.
Нет в правовой системе другого составного элемента, который был бы связан с иными столь тесно и непосредственно, как нормы права. В органической связи с ними находятся также понятия и определения, обобщающие научное представление об этих явлениях. Так, например, правосознание есть взгляды общества на то, что есть право и каким оно должно быть: какие правовые нормы устарели и подлежат отмене, какие — уточнению и изменению, в каких новых нормах возникла жизненная потребность и необходимость их издания. Правотворчество — вид государственной деятельности, форма осуществления государственных функций, заключающиеся в издании, изменении или отмене законов и подзаконных нормативных актов, содержащих нормы права.
Форма (юридический источник) права — способ, средство знакового выражения норм права вовне, придания им юридической силы, их официального доведения до исполнителей. Система права — его внутреннее строение, соединение действующих в государстве юридических норм в единое целое и их разграничение на отрасли и институты права. Отрасль права — совокупность норм, регулирующих определенную широкую сферу однородных общественных отношений. Правовой институт — совокупность норм, регулирующих тот или иной вид схожих, близких, в этом смысле родственных, отношений. Акт применения права — индивидуальный, персонифицированный правовой акт, направленный на основанное на определенной норме (или нормах) решение конкретного юридического вопроса. Правоотношение — особый вид волевого отношения, участники которого (субъекты) наделены взаимными субъективными правами и юридическими обязанностями, предусмотренными нормой права. Юридический факт — жизненное обстоятельство, с которым норма права связывает возникновение, изменение или прекращение правоотношения. Юридическая ответственность — наступление для лица, совершившего правонарушение, нежелательных последствий материального, физического, психического, нравственного характера, предусмотренных санкцией юридической нормы.
Мы назвали лишь некоторые важные правовые явления, существование и функционирование которых, равно как и выражающих их теоретических понятий, немыслимо без юридических норм. Любое правовое явление раскрывает и проявляет себя определенным образом во взаимоотношении и во взаимодействии с правовыми нормами, благодаря чему всему правовому имманентно присуща внутренняя согласованность.
Трактовка юридических норм непосредственно влияет и на понимание понятия и определения права45, и на интерпретацию и согласованность других элементов правовой системы. По удачному выражению Н.И. Матузова, “это своего рода каркас, несущие конструкции правовой системы, без которых она могла бы превратиться в простой конгломерат элементов, не связанных между собой единым нормативно-волевым началом”46.
Право как система норм в их материалистическом понимании представляет собой объективно необходимый эффективный инструмент, гибкое средство осуществления политической, государственной власти, выполнения ею своего социального назначения, практической деятельности государства, реализации его задач и функций. Вместе с тем, право как элемент и функциональный признак политической власти служит связующим звеном между ней, государством и правовой системой общества и всеми ее составными звеньями. Именно через нормы права, на их основе происходит воздействие политической власти и государства на правовую систему в целом и на все составляющие ее элементы в отдельности47. Поэтому именно нормы права выступают в качестве объединяющего, систематизирующего элемента, генерализирующего фактора правовой системы, “первичной клеточки правовой ткани”, исходной фундаментальной категории теории государства и права и всей правовой науки.
--------------------------------------------------------------------------------
1 Категорию “правовая система” не следует смешивать с понятием системы права, которая представляет собой внутреннее строение права как нормативного образования.
2 Алексеев С.С. Право и правовая система // Правоведение. 1980. № 1. С. 31.
3 Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов. 1987. С. 12—13.
4 Правовая система социализма. В двух книгах. Кн.1. Понятие, структура, социальные связи. / Отв. ред. А.М. Васильев. М., 1986. С. 31—32. См. также: Тихомиров Ю.А. Правовая система развитого социалистического общества // Советское государство и право. 1979. № 7; Тиунова Л. Б. О понятии правовой системы // Правоведение. 1985. № 1; Байтин М.И. Право – связующее звено между политической властью, государством и правовой системой общества // Вопросы теории государства и права. Вып. 8. Саратов, 1988; Синюков В.Н. Российская правовая система. Саратов, 1994; Петелина И.В. Теоретические проблемы российской правовой системы. Автореферат дисс. на соискание уч. степени канд. юрид. наук. Саратов, 1996; Российское государство и правовая система. Современное развитие, проблемы, перспективы/ Под ред. Ю.Н.Старилова. Раздел 2. Воронеж, 1999.
5 См.: Конференция в Звенигороде // Советское государство и право. 1986. № 3.
6 См.: Алексеев С.С. Право и правовая система // Правоведение. 1980. № 1. С. 31.
7 Правовая система социализма. Кн. 1. М., 1986. С. 32.
8 Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов, 1987. С. 26.
9 Карбонье Ж. Юридическая социология / Пер. с франц. М., 1986. С. 177.
10 Там же. С. 197.
11 См.: Тихомиров Ю.А. Правовая система развитого социалистического общества // Советское государство и право.1979. № 7. С. 33
12 Алексеев С.С. Общая теория права. Т. I. М., 1981. С. 90.
13 Явич Л.С. Общая теория права. Л., 1976. С. 126 и сл. В более поздней работе Л.С. Явич вопреки процитированному положению признал, “что понятие правовой системы нельзя отождествлять с системой объективного права”. Одновременно он высказался против неограниченного рассмотрения этого понятия, включения в него “всей правовой действительности”. См: Явич Л.С. Сущность права. Л., 1985. С. 41.
14 Карбонье Ж. Указ. соч. М., 1986. С. 176. Ср. также: Фридман Л. Введение в американское право / Пер. с англ. М., 1993. С. 9.
15 См.: Алексеев С.С. Указ. соч. С. 86—91.
16 См.: Правовая система социализма. Кн. 1. М., 1986. С. 38—44.
17 См.: Теория государства и права. Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 1997. С. 159. В другой работе он относит к элементам правовой системы, наряду с иными, “правовые учреждения, осуществляющие правовую политику государства”, “субъектов права (индивидуальных и коллективных), организующих и приводящих весь правовой механизм в действие”. См.: Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов, 1987. С. 25.
18 Ср.: Явич Л.С. Сущность права. Л., 1985. С. 41; Петелина И.В. Теоретические проблемы российской правовой системы. Автореферат дисс. на соискание уч. ст. канд. юрид. наук. Саратов, 1996. С.9.
19 Правовая система социализма. Кн. 1. М., 1986. С. 41.
20 Сообразно этому нуждается в уточнении и утверждение В.К. Бабаева о том, что юридическая надстройка — это “составная часть правовой системы, включающая в себя правовые взгляды, правовые нормы, правовые отношения и правовые учреждения” (см.: Бабаев В.К. Правовая система общества // Общая теория права. Курс лекций / Под ред. В.К. Бабаева. Нижний Новгород, 1993. С. 86. (курсив наш. — М.Б.)). Из приведенной цитаты следует, что автор, различая нормы права и правовые учреждения, подразумевает под последними органы юрисдикции, правопорядка, не учитывая, что они, как и иные государственные органы – суть политические учреждения, относятся к политической части надстройки. Правовую же часть надстройки, как известно, составляют правовые взгляды общества, соответствующие им юридические учреждения (нормы, институты, отрасли права) и правоотношения, которые одновременно с тем, но уже наряду с другими правовыми явлениями, выступают также в качестве элементов содержательно и функционально более широкого образования, именуемого правовой системой.
21 См.: Синюков В.Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию. Саратов, 1994.
22 Синюков В.Н. Российская правовая система (вопросы теории). Автореферат дисс. на соискание уч. ст. доктора юрид. наук. Саратов, 1995. С.5.
23 См.: Синюков В.Н. Указ. соч. С. 164—165.
24 Там же. С. 165.
25 Высказанные выше критические замечания в полной мере относятся и к субъектно-личностному варианту безбрежно широкой структурной трактовки системы права, согласно которой в числе ее компонентов, причем первостепенных по своему значению, выделяются субъекты права. Не их юридически значимая деятельность, не субъективные права и обязанности, а необъятное число их носителей! Как утверждает В.Д. Перевалов, “именно человек (гражданин, иностранный гражданин, лицо без гражданства) и его объединения (общественные организации и движения, акционерные общества, другие коммерческие и некоммерческие организации и государство в целом), обладающие правами и несущие юридические обязанности, выступают реальными элементами правовой системы”. Теория государства и права. Екатеринбург, 1996. С. 463—464, 483—484. (Семитко А.П. Российская правовая система. Гл. 30.).
26 См.: Указ. соч. С.38. В связи с процитированным положением важно заметить, что представляется неточным отождествлять “понятие” и “теорию” как права, так и правовой системы. Понятию права принадлежит ключевое место в теории права, понятию правовой системы — в теории правовой системы. Однако при всем огромном значении того или иного понятия оно не есть еще соответствующая теория в целом. Последняя, на наш взгляд, шире по объему и содержанию, не сводится к какому-либо одному, пусть даже самому важному, определяющему для данной теории понятию, содержит кроме него и другие понятия.
27 Матузов Н.И. Указ. соч. С.12.
28 См.: Конференция в Звенигороде // Советское государство и право. 1986. № 3.
29 См.: Перестройка в правовой системе, юридической науке, практике. Материалы конференции в Звенигороде 18—20 мая 1987 г. // Советское государство и право. 1987. №12.
30 См.: Теория государства и права /Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. М., 1997. С.463, 471 и др.
31 Семитко А.П. Российская правовая система // Теория государства и права. Екатеринбург,1996. С. 483; Теория государства и права/ Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. М., 1997. С. 471.
32 Там же.
33 Глебов А.П. Правовая система России и ее развитие // Российское государство и правовая система. Современное развитие, проблемы, перспективы. Воронеж, 1999. С. 325.
34 Пашуканис Е.Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980. С. 78—80.
35 См.: Пашуканис Е.Б. Указ. соч. С. 188—189.
36 См.: Дудин А.П. Диалектика правоотношения./Под ред. В. О. Тененбаума. Саратов. 1983. С. 4.
37 Там же. С.5 и сл.
38 Там же. С. 94—95.
39 Семитко А.П. Указ. соч. С. 484.
40 Там же. С. 485.
41 В свое время П.И. Стучка, в целом высоко оценивавший книгу Е.Б. Пашуканиса “Общая теория права и марксизм”, вместе с тем заметил по ее поводу: “на одно наше расхождение я еще тогда обратил внимание: это на недооценку им для права роли государства… А между тем для меня еще в первой работе государство для права играло центральную роль”. Стучка П.И. Революционная роль советского права. М.,1931. С. 91—92. См. так же: Стучка П.И. 13 лет борьбы за революционно-марксистскую теорию права. М., 1931. С. 149—150.
42 См.: Глебов А.П. Правовая система России и ее развитие // Российское государство и правовая система. Современное развитие, проблемы, перспективы. Воронеж, 1999. С. 326.
43 О понимании советского права// Советское государство и право. 1979. № 7. С. 59.
44 Кудрявцев В.Н. , Васильев А.М. Право: развитие общего понятия // Советское государство и право. 1985. № 7. С.13. См. также: Матузов Н.И. Право как центральный элемент и нормативная основа правовой системы // Вопросы теории государства и права. Вып. 8. Саратов, 1988.
45 См.: Байтин М.И. О современном нормативном понимании права // Журнал российского права. 1999. № 1.
46 Теория государства и права / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. С. 163
47 См.: Нормы советского права. Проблемы теории / Под ред. М. И. Байтина и В. К. Бабаева. Саратов, 1987. С. 4—5, 57—59.
Комментарии:
ИНФОРМАЦИЯ ПО РЕФЕРАТУ:
СТУДЕНТАМ! Уважаемые пользователи нашей Коллекции! Мы напоминаем, что наша коллекция общедоступная. Поэтому может случиться так, что ваш одногруппник также нашел эту работу. Поэтому при использовании данного реферата будьте осторожны. Постарайтесь написать свой - оригинальный и интересный реферат или курсовую работу. Только так вы получите высокую оценку и повысите свои знания.
Если у вас возникнут затруднения - обратитесь в нашу Службу заказа рефератов. Наши опытные специалисты-профессионалы точно и в срок напишут работу любой сложности: от диссертации до реферата. Прочитав такую качественную и полностью готовую к сдаче работу (написанную на основе последних литературных источников) и поработав с ней, вы также повысите ваш образовательный уровень и сэкономите ваше драгоценное время! Ссылки на сайт нашей службы вы можете найти в левом большом меню.
ВЕБ-ИЗДАТЕЛЯМ! Копирование данной работы на другие Интернет-сайты возможно, но с разрешения администрации сайта! Если вы желаете скопировать данную информацию, пожалуйста, обратитесь к администраторам Library.by. Скорее всего, мы любезно разрешим перепечатать необходимый вам текст с маленькими условиями! Любое иное копирование информации незаконно.
Поиск по БЕЛОРУССКИМ рефератам 
