публикация №1501481647, версия для печати

Рецензии. "ЛИБЕРАЛИЗМ И ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО"


Дата публикации: 31 июля 2017
Автор: А. И. ПАТРУШЕВ
Публикатор: Надежда Полетаева (номер депонирования: BY-1501481647)
Рубрика: ФИЛОСОФИЯ


"Liberalismus und imperialistischer Staat. Der Imperialismus als Problem liberaler Parteien in Deutschland 1890 - 1914". Hrsg. von K. Holl, G. List. "Vandenhoeck und Ruprecht". Gottingen. 1975. 176 S.

Книга содержит доклады, прочитанные западногерманскими буржуазными историками на состоявшемся в гуммерсбахской Академии имени Т. Хейса в сентябре 1975 г. коллоквиуме, посвященном проблеме либерализма в империалистической

Германии в десятилетия, предшествовавшие первой мировой войне. Свою задачу авторы определили как попытку современной интерпретации "того специфического вклада, который внес либерализм в исторический феномен империализма вильгель-

стр. 182


мовской империи" (стр; 5). Соответственно этому они сосредоточили внимание на нескольких общих проблемах - внутренняя политика и империализм перед первой мировой войной (П. Х. Витт, П. Менке-Глюкерт), социальная структура империалистической Германии (И. Гайсс, Г. Г. Цмарцлик), отношение либеральных партий к войне и миру (К. Холль, Л. Альбертин), изменение либеральных идей в эпоху империализма (В. Ю. Моммзен, Л. Галль). Общим для всех авторов является вопрос о сущности империализма, трактуемой ими с позиций буржуазного мировоззрения. Их интерпретация явно направлена против ленинской теории империализма, хотя они и пытаются замаскировать свою идеологическую позицию, свой антимарксизм. С этой целью они применяют "марксистские" (или по крайней мере "марксистски" звучащие) понятия, приводят цитаты из произведений основоположников марксизма-ленинизма и да же как будто бы принимают отдельные выводы марксистско-ленинской исторической науки. Учитывая результаты ее исследований, авторы отказались от еще достаточно распространенного в буржуазной историографии объяснения империализма как чисто политического феномена истории. Они признают, хотя и мимоходом, роль концентрации производства и экономические корни империалистической экспансии. Но не эти декларативные признания определяют их концепции. Наоборот, все они либо замалчивают, либо прямо отрицают коренную черту империализма - образование монопо? лий и их решающую роль. Отсюда вытекает и стремление авторов дискредитировать ленинскую теорию как якобы "чисто экономическое объяснение", не учитывающее роли неэкономических сил. В их изображении империализм сужается до внешнеполитической экспансии, среди причин которой экономический фактор расценивается если не как подчиненный, то в лучшем случае как равноправный. Поэтому закономерность высшей и последней империалистической стадии капитализма, порожденной его экономической зрелостью, отрицается и империализм предстает случайным наростом в ходе "социальной модернизации" германской империи (стр. 67). Столь неопределенная и эклектичная позиция, характерная для направления "социальной историографии", к которому принадлежат авторы сборника, не позволила им научно связать проблему империализма с темами своих исследований.

Явная научная несостоятельность особо характерна для Менке-Глюкерта, стоящего на самом правом фланге участников коллоквиума. Его исходный тезис заключается в том, что "все немцы были полны воодушевления в связи е усилением немецкого государства" и осознавали себя "прежде всего патриотами" (стр. 35). Речь идет о пресловутом чувстве "национальной общности прежде всего", издавна пропагандируемом буржуазными немецкими историками. Менке-Глюкерт отрицает наличие внутренних классовых конфликтов в Германской империи и вместо этого выдвигает на первый план как якобы наиболее существенное противоречие между экономическим и общественным устройством Германии, которое, по его словам, было преодолено только в период фашизма. Он пытается замаскировать классовое содержание и идеологическую подоплеку своей позиции, хотя и не моет удержаться от заявления, что в своем изложении он не принимает марксистскую трактовку экономической истории. Декларируя свою приверженность к объективности, он на самом деле крайне тенденциозен в подборе фактов.

Для других авторов характерен более изощренный подход. Они используют разнообразные концепции империализма, в чем, собственно, и проявляется защищаемый ими методологический плюрализм. Так, Витт придерживается концепции "эмпирического" подхода к проблеме уверяя, что теоретические принципы, в сущности, безразличны для исследователя. Достаточно, чтобы они служили "удовлетворительной теоретической моделью объяснения" (стр. 26). Тем самым Витт, будучи не в состоянии опровергнуть ленинскую теорию империализма, уклоняется от спора, какая из теорий империализма наиболее адекватно отражает его содержание. Для автора характерно стремление эклектически соединить элементы ленинской теории империализма и апологетические построения Гобеона и Гильфердинга. Ленинская теория рассматривается им лишь как одна из рабочих гипотез. Тем самым он ставит под сомнение ее научную истинность и общезначимость, доказанные всем ходом исторического развития. Кроме того, хотя Витт и пишет о возможности "применения" ленинской теории, но фактически речь идет о ее выхолощенном варианте, в котором отсутствует главное - перерастание капитализма свободной конкуренции в монополистический капитализм, в котором, по

стр. 183


В. И. Ленину, и заключается "экономическая сущность империализма"2 .

Еще больше запутывает вопрос Гайсс. По его мнению, историк не только имеет право следовать любой из уже существующих "многочисленных системных теорий империализма", но и создать свою собственную оригинальную теорию (стр. 40). Сам же Гайсс пытается найти некий иллюзорный "третий путь" подхода к анализу империализма. О несостоятельности его поисков свидетельствует попытка "обосновать" свои выводы относительно социальной структуры вильгельмовской Германии. Гайсс считает, что главным источником конфликтов в ней было противоречие между буржуазией и юнкерством. Доля первой в национальном доходе значительно возросла, чего нельзя сказать о ее политическом влиянии. Аристократия же, наоборот, при уменьшении своей доли в национальном доходе, в общем, сохранила свое политическое влияние. Отсюда Гайсс делает вывод, что противоречия между буржуазией и юнкерством оказались более глубокими, чем объединяющие их общие цели. Именно эти противоречия и обусловили, по мнению автора, "тотальную неспособность" империи к реформам, поскольку соперничавшие группировки не смогли достигнуть компромисса. Таким образом, признавая наличие политического кризиса перед войной, Гайсс выдвигает на первый план не подъем классовой борьбы пролетариата, который проявился в баррикадных боях в Берлине в марте 1910 г. и грандиозной стачке горнорабочих Рура, а абсолютизированный им "кризис верхов", который тогда только еще намечался.

Моммзен повторил ту трактовку империализма, которой он придерживается на протяжении ряда лет2 . Он объясняет империализм главным образом "резкими различиями в технологическом, экономическом и военном потенциалах, существовавшими между европейскими индустриальными государствами, с одной стороны, и колониальным миром - с другой" (стр. 109). Таким образом, хотя Моммзен в ряде случаев и признает, что в империалистической политике имело место сложное переплетение экономических и политических процессов, тем не менее фактически стремится свести объяснение империализма к экспансионизму и захвату колоний. Исходя из такой интерпретации, он проводит совершенно искусственное разделение между "реакционным и прогрессивным империализмом" (стр. 123). К первому он относит откровенно насильственную, грабительскую политику, от которой отмежевывается, одобряя одновременно гибкую "либеральную" тактику империалистических кругов, оценивая ее как "прогрессивную". Моммзен уверяет, будто "прогрессивные империалисты" видели в "успешной экспансионистской политике... существенную предпосылку прогрессивной общественно-конституционной политики", которая должна была привести к "длительной интеграции рабочих в национальное государство" (стр. 123). Фактически он пытается при этом оживить одиозный тезис буржуазной историографии, согласно которому внешняя политика в конечном счете определяет внутреннюю. В своем докладе Моммзен утверждает, что "империалистические позиции внутриполитически могли быть связаны как с явно прогрессивными, даже радикальными, так и с социально- оборонительными и поэтому недвусмысленно социально-консервативными тенденциями" (стр. 132). Он пытается доказать, что не только либерально-пацифистские, но и демократические круги также стояли на "прогрессивно-империалистических", по его оценке, позициях. Верно указывая в отдельных случаях на переход буржуазных либералов в империалистический лагерь, Моммзен, а также Альбертин и Холль не ставят вопрос о взаимосвязи, существующей между переходом к империализму и кризисом либерализма. Не случайно Моммзен и его коллеги ограничиваются формальной классификацией различных течений внутри либерализма, исходя из расплывчатого и абстрактно сконструированного "идеального типа" - "либерализм". На это указал, в частности, Л. Галль. (стр. 148).

"Прогрессивный империализм" для Моммзена - синоним наднационального финансового империализма, нацеленного якобы на мирное международное сотрудничество. "Политический империализм" великих держав, ориентированный на национальное


1 В. И. Ленин. ПСС. Т. 30, стр. 93.

2 Концепция Моммзена изложена в ряде его книг и статей, в том числе и в докладе, прочитанном на XIV Международном конгрессе исторических наук в Сан- Франциско в августе 1975 года (см. W. J. Mommsen. Europaischer Finanzimperialismus vor 1914). Подробнее о позиции Моммзена на конгрессе см.: А. М. Сахаров. О некоторых методологических вопросах на XIV Международном конгрессе историков. "Вестник МГУ", Серия "История", 1976, N 3.

стр. 184


соперничество, он аттестует как реакционный. Этот "политический империализм" в конце концов оказался ввергнутым в "пучину националистических стремлений", которые привели к международным кризисам и первой мировой войне, в то время как "миролюбивые финансовые империалисты" пали их жертвой. Получается, таким образом, что в войне невиновен не только "прогрессивный", но даже и, по терминологии Моммзена, "реакционный" империализм. Подлинным же виновником объявляются "националистические стремления" (стр. 130 - 132). Национализм тем самым превращается, по сути дела, чуть ли не в главную движущую пружину человеческой истории. ?

Научная несостоятельность предлагаемой Моммзеном концепции органически вытекает из его классовой позиции. И дело даже не в том, что он произвольно обосабливает и противопоставляет экономику и политику, а в том, что в основе его концепции лежит осознанное или неосознанное признание примата политических сил над экономическими в развитии капиталистической системы. Отсюда неизбежный субъективизм его схем, искажающих подлинные закономерности общественного развития. Впрочем, познание этих закономерностей вовсе не входило в задачи авторов сборника. Их заботила в основном такая апологетическая, по существу, интерпретация, которая должна была представить либерализм вильгельмовской империи как "предысторию социально-либеральной коалиции нашего времени" (стр. 70). В этом и состоит политический смысл книги - найти историческое обоснование "малой коалиции" социал-демократов с либералами, которая рассматривается как одна из основ капиталистического общественного устройства ФРГ.

 

Опубликовано 31 июля 2017 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1501481647 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ФИЛОСОФИЯ Рецензии. "ЛИБЕРАЛИЗМ И ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО"

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network