Навстречу XXVII съезду КПСС

В годы Великой Отечественной войны, когда я был одним из заместителей народного комиссара вооружения СССР, мне было поручено заниматься выпуском стрелкового и авиационного вооружения. Минувшие дела и дни, глубоко врезавшиеся в память, должны найти, на мой взгляд, отражение в печати такими, какими они представлялись их участникам.

1. Накануне

На Ижевский завод я был направлен после окончания в 1928 г. механического индустриального техникума в Новгороде. Свою трудовую деятельность начал техником-хронометристом; на заводе вступил в ряды Коммунистической партии; продолжая работать на производстве, окончил институт. Завод по тому времени был огромным комбинатом, имевшим свою металлургию, прокатное производство, отливал сталь, изготовлял винтовки, охотничьи ружья, производил токарные станки "Удмурт", мотоциклы, проволоку, металлическую ленту, располагал мощным деревообрабатывающим цехом и своей электростанцией, снабжавшей электроэнергией не только завод, но и весь город. В распоряжении завода находилась газовая станция, которая, перерабатывая древесину, обеспечивала газом сталелитейные цеха, кузницу, термическое и ряд других производств. Завод обладал и своими лесозаготовками, т. к. потреблял около 100 вагонов дров в день в мирные годы, а в войну - 300 вагонов. В лесу были проложены железнодорожные пути длиной более 150 километров. Имелся свой парк паровозов и вагонов. Внутренний транспорт завода обеспечивался 300 лошадьми, а в лесу работало еще более 4 тыс. лошадей.

В начале 1939 г. Ижевский завод был разделен на заводы машиностроительный (сюда входили машиностроительные производства - изготовление винтовок, охотничьих ружей, станков, мотоциклов) и металлургический (производство стали, проката, ленты, проволоки, кузнечный цех крупных поковок и вся энергетика). Меня назначили директором машиностроительного. Примерно через два месяца после разделения к нам приехал нарком вооружения СССР Б. Л. Ванников. После детального ознакомления с заводами Борис Львович указал на отдельные недостатки в их работе, отметив, что как у металлургов, так и у машиностроителей есть еще значительные неиспользованные резервы. На машиностроительном заводе необходимо сократить трудоемкость винтовочного производства, подумать, нельзя ли для некоторых деталей создать автоматические линии. Мы попросили наркома обратить внимание на плохую поставку нам абразивных материалов, особенно шлифовальных кругов, алмазов для их заправки, а также железнодорожного транспорта для вывоза леса. Борис Львович обещал помочь, однако сказал, что алмазные "карандаши" он выдает только из своего сейфа лично в руки директоров заводов, и предложил искать выход из положения нам самим. Ванников был человеком своеобразным: любил пошутить, рассказать анекдот. За выявленные недостатки при рассмотрении производственных и других вопросов старался не ругать, а как бы несколько иронизировал. Если убеждался, что работник для данной работы не подходит, помогал ему, не обижая, найти другое дело. Главное в его работе - умелый подбор кадров. Он часто проявлял инициативу в организационных вопросах, интересующих и мно-

стр. 77

гие другие отрасли промышленности, не брал на себя мелких вопросов, доверяя это другим.

Еще в 1934 г. Ижевскому заводу было поручено вместе с конструктором С. Г. Симоновым доработать автоматическую винтовку его конструкции. Сергей Гаврилович был человеком чрезвычайно трудолюбивым, сам мог изготовить любую деталь винтовки, однако его горячность и острая реакция далее на небольшие замечания создавали атмосферу напряженности, когда шло изготовление опытных образцов и небольших серий изделий автоматической винтовки (ЛВС). В 1936 г. эта винтовка была принята на вооружение Красной Армии. До 1940 г. завод выпустил 65800 АВС. В мировой практике и в отечественной оборонной промышленности автоматическая винтовка в массовых количествах изготовлялась впервые. В 1939 г. группа работников завода была награждена орденами и медалями. Сергей Гаврилович был удостоен ордена Красной Звезды, мне также был вручен этот орден.

Во время советско-финляндской войны 1939 - 1940 гг. имел место такой эпизод. На одной из наших автоматических винтовок лопнула пружина, подающая патрон из магазина в ствольную коробку. Как только нас об этом известили, мы послали на фронт наших специалистов. Выяснилось, что винтовка висела при входе в помещение на морозе минус 40° и лопнула не в боевых условиях. В пружине обнаружили мелкую, почти микроскопическую царапину в месте поломки. Обычная пружинная сталь при температуре минус 40° теряет свою прочность на 20 - 30%, а при температуре минус 60° потеря прочности составляет почти 50%. Экспериментальным путем в течение нескольких дней было определено, что в сталь надо добавлять небольшой процент никеля и совсем немного ванадия. Эти события и устранение их последствий стоили руководителям завода многих бессонных ночей. Вопрос был решен, и наши знания пополнились новыми данными.

В 1939 г. на Тульском оружейном заводе была снята с производства винтовка С. И. Мосина и взамен организовано изготовление самозарядной винтовки Ф. В. Токарева (СВТ). Процесс организации производства этого изделия шел с большими трудностями, которые усугублялись тем, что завод должен был уменьшить вес винтовки; при массовом производстве это всегда требует больших усилий. В начале 1940 г. ижевским оружейникам предложили прекратить выпуск винтовок Симонова и тоже освоить СВТ, не прекращая изготовлять винтовку Мосина. Изменение производственного цикла огромное: надо сделать заново сотни сложных приспособлений и штампов, тысячи видов нового режущего и измерительного инструмента, освоить новые сорта сталей, профили проката, ленты, проволоки и т. д.

Хотя в высших военных кругах и дискутировался вопрос, что лучше - АВС или СВТ, в конце концов было решено изготовлять самозарядную винтовку Токарева, которая, по некоторым данным, имела преимущества перед АВС. Меня не волновали преимущества одной винтовки перед другой: разница в боевых свойствах этих винтовок была практически незначительной. Думал о другом: нужно ли оснащать армию винтовками трех различных конструкций? Это осложняло обучение бойцов и могло вызвать сбой в снабжении войск на длительный срок. Примерно через полгода ижевские оружейники начали выпускать и СВТ. К концу 1940 г. их выпуск достиг 500 винтовок в сутки, а в 1941 г. было изготовлено более 250 тыс. штук СВТ.

Забегая вперед, скажу, что в последующие годы, когда было организовано производство пистолетов-пулеметов В. А. Дегтярева и особенно Г. С. Шпагина (ШИП), интерес у военных к автоматическим и самозарядным винтовкам пропал: практически в 1942 г. они были сняты с производства. Винтовка Мосина и пистолеты-пулеметы были просты в обращении. Миллионы бойцов в годы Великой Отечественной войны воевали преимущественно этими видами стрелкового оружия.

В 1940 г. Б. Л. Ванников вызвал меня в Москву. Было дано срочное задание изготовить партию пулеметов конструктора Я. Г. Таубина для вооружения самолетов. Дали мне два мешка чертежей и напутствие - в течение месяца изготовить пять пулеметов. На заводе мы изучили чертежи до мельчайших деталей. Конструкция пулемета, который был рассчитан на 800 выстрелов в минуту, у нас энтузиазма не вызывала из-за ряда сложных и сомнительных мест. Решили делать пуле-

стр. 78

меты на универсальных станках с минимальной оснасткой с помощью самых квалифицированных слесарей, лекальщиков и механиков. Ни они, ни руководящий состав не выходили с завода ни днем, ни ночью. Через месяц и десять дней пулеметы были готовы. Ванников интересовался ходом дела чуть ли не через день. Пулеметы опробовали сравнительно небольшим количеством выстрелов (по 200 - 300 штук на пулемет) и затем доложили в наркомат, что пулеметы готовы. Через три дня прибыли на завод Ванников, заместитель наркома вооружения П. Н. Горемыкин, заместитель начальника управления Военно-Воздушными Силами И. Ф. Сакриер. В каждый пулемет была заложена лента по 100 патронов. Отстреляли по очереди все пять пулеметов, отработали отлично, ни одной задержки. У всех довольные лица. Ванников дал команду зарядить вторую очередь. Однако ни один пулемет не дострелял ленту. Были задержки в стрельбе и даже поломки, после 20 - 70 выстрелов Пулемет останавливался. Оказалось, что поломки связаны главным образом с затвором. Для выяснения причин такой ситуации вызвали меня одного. В итоге дали задание изготовить еще 10 пулеметов в течение двух-трех месяцев.

Поздно ночью собрал своих коллег и специалистов, рассказал, за что нас критиковали и чего от нас требуют. На совещании выступили конструкторы и все в один голос заявили, что такая конструкция не годна и пулемет работать не будет. Через три дня на завод позвонил Борис Львович, интересовался ходом работ на заводе. Я попросил наркома разрешить мне на день-два вылететь в Москву. Согласие было дано. По приезде в столицу решил прежде всего поехать к конструктору пулемета Таубину. Сидели мы с ним часа три и разбирали каждый дефект в конструкции. Таубин после долгих раздумий и внимательного осмотра дефектов вынужден был со мной согласиться и сказал, что ему потребуется четыре-пять месяцев, чтобы внести поправки и изготовить добротный пулемет. Я попросил Таубина написать записку Ванникову и изложить положение дел. Эту записку я положил перед наркомом. А когда он ее прочел, я спросил: "Борис Львович, что я должен делать?" "А что ты предлагаешь?" - ответил он. Я сказал, что у меня есть сведения о том, что такого же назначения и почти на выходе пулемет конструктора М. Е. Березина. Таубин пока пусть совершенствует свой пулемет, а мы попробуем поработать с Березиным. Ванников попросил И. В. Сталина его принять. После этого была дана команда вызвать товарища Березина. Утром - встреча у наркома. Заслушали Березина, рассказавшего о состоянии отработки его пулемета, и решили, чтобы он забрал чертежи из своего КБ и вылетел со мной на Урал. Нам дали задание в кратчайший срок сделать пять - десять штук новых пулеметов, подключив, если потребуется доработка, заводских конструкторов.

На заводе началась дружная коллективная работа над новой машиной. Березин был очень простым человеком, без всякого зазнайства, внимательно прислушивался к мнению заводских конструкторов. Через 40 дней были изготовлены три пулемета. При отработке из них много стреляли. Обнаруживая недостатки, конструктор быстро старался их исправить. Наконец, пригласили меня в тир как бы на генеральное опробование. Пулеметы зарядили четыре раза по 100 выстрелов. Они работали безотказно. Затем надо было хотя бы из одного пулемета сделать максимальное число выстрелов, чтобы проверить его на прочность и живучесть. В течение недели сделали из одного пулемета 4 тыс. выстрелов. После этого начали появляться небольшие поломки, что, по мнению военных, делало пулемет недостаточно пригодным для ВВС. Поломки же были такими, что нам быстро удавалось найти решение, как от них избавиться: либо за счет применения другой стали для детали, либо путем лучшей ее термообработки, а иногда и за счет поправок в конструкции. Во всяком случае, мы смогли заявить наркому, что пулемет можно в короткий срок представить на государственные испытания. А с конструкторами самолетов все вопросы согласовывались в период доработки пулемета. Важно было договориться с авиаторами, как и где расположить пулемет, разместить пулеметную ленту, с какой стороны удобнее обеспечить подачу патронов и др. Через две недели после испытаний пулемета Березина на полигоне ВВС вышло решение Комитета Обороны при СНЕ СССР о постановке его на массовое производство на Ижевском машиностроительном заводе.

стр. 79

Новый этап работы - освоение производства пулемета. Коллектив завода был мобилизован, чтобы быстрее дать это оружие армии. Огромную роль в организаций нового, пока непривычного для завода изделия сыграли парторганизация завода и райком партии. Были найдены на заводе помещения, где производили сборку пулеметов, а также их отстрел в период отладки. Для быстроты решения о выпуске изделий временно построили большой деревянный барак на берегу реки, которая текла по территории завода из огромного заводского пруда. Речка невелика, но за нею - старое русло реки, а дальше - гора, за которой располагался город. За 10 дней построили новое здание сборки, 20 дней заняла пристройка тира.

Выпуск новых изделий начался. Дня через три после отстрела раздался телефонный звонок: "Товарищ директор, стреляйте, пожалуйста, поаккуратнее, а то пули летят в город, и люди их достают между летними и зимними рамами". Стрельбу прекратили и стали разбираться, в чем дело. Оказалось, что много пуль рикошетировало от воды и летело в город, конечно, уже в ослабленном состоянии. Они попадали в стены зданий, но это люди пока заметить не успели, а приметили только те пули, что проникали в дома через окна. Строить тир заново не было времени. В течение трех дней возвели бревенчатую стену метров шести высотой, а за ней насыпали гору земли. Попробовали стрелять - пули, которые рикошетировали от коды, теперь попадали в созданную "крепость". Таким образом, инцидент был исчерпан. Работа по выпуску пулеметов продолжалась с ежедневным наращиванием их количества. Напряжение на заводе возрастало. Кроме освоения самозарядной винтовки и пулемета Березина для авиации, получили задание увеличить выпуск обычных винтовок с 1200 до 2 тыс. в сутки.

В 1940 г. коллективы ижевских машиностроительного и металлургического заводов являлись поставщиками не только оружия, но и металлопроката, проволоки и ленты, кузнечных заготовок десяткам заводов, выпускавших изделия для армии. Особенно тесно мы были связаны с авиационной промышленностью, производством боеприпасов и близкими отраслями. Нам и соседям-металлургам посыпались заявки на изменение профилей проката, проволоки, литья, кузнечных заготовок. Объяснялось это тем, что в связи с усложнением международной обстановки и началом второй мировой войны более форсированными темпами по многим заводам началась замена одних типов и видов военной техники на другие. На первых порах наш машиностроительный завод стал получать повышенные задания на увеличение производства крупнокалиберных пулеметов, т. к. теперь не только начали выпускать новые самолеты, оснащенные более мощным вооружением, но и ставить его на уже серийно освоенные самолеты.

Те, кто работал непосредственно на заводах, должны были быстро изготовлять новые или модифицировать старые станки и другое оборудование, делать новую оснастку, внедрять в производство технологические новшества, заменять многие материалы, идущие на наши изделия, причем все это должно было делаться так, чтобы не допустить грубых ошибок или просчетов. Со стороны партии и правительства был налажен такой контроль за ходом выполнения заданий, что любой результат наших действий на заводах, плохой или хороший, немедленно становился известен правительству. Конечно, производственникам особенно понятно, что проводимая работа по освоению многих видов новой техники, если все начинать с чертежей, не могла пройти в короткий срок. Рождались новые мысли, новые предложения и уточнения у конструкторов, технологов, рабочих-рационализаторов. К тому же надо было набрать темпы выпуска изделий в необходимых количествах. Поэтому работа, развернутая в 1940-м, продолжалась и в 1941 году.

Для нас, еще сравнительно молодых специалистов, те годы жизни страны были и остаются огромной школой освоения нового, умения сплотить и направить коллектив на реализацию этих новшеств в промышленности, привить ему чувство ответственности перед страной, перед советским народом за выполнение поставленных задач. Для себя я еще тогда сделал вывод, что руководитель коллектива обязан быть человеком честным, объективным, смелым в принятии решений, чувствовать локоть товарищей, их дружбу, должен не прятаться за чужую спину, не оскорблять людей, а убеждать их, видеть в каждом в первую очередь положительное, и это

стр. 80

даст возможность подобрать ему соответствующую работу по силам. При соблюдении этого даже самое сложное задание руководителя выполнялось людьми быстро, с любовью, к делу и не из-за страха перед начальством, а чтобы не подвести свой коллектив.

2. В начале Великой Отечественной...

В первые дни войны все мы настолько переживали остроту положения, что не требовалось особых слов, чтобы человек отдавал делу свои силы сполна, без излишних напоминаний. Героизм в труде проявляли десятки миллионов, и этим крепка наша Родина. Первый порыв людей - немедленно идти на фронт. Добровольно ушли в Действующую армию почти все работники парткома, завкома, комитета комсомола, редакции заводской газеты "Металлург", многие другие. Более 2 тыс. человек вступили в народное ополчение. Вместо ушедших к агрегатам встали женщины и подростки. Вернулись на завод пенсионеры.

Мне суток не хватало. Ежедневно надо было побывать в каждом цехе, на каждом строительном участке. Все цеха в движении: везде переставлялось оборудование, чтобы разместить больше станков для увеличения мощностей и повышения выпуска продукции. В первых числах июля я получил указание из наркомата быть 7 июля в Москве. Оказалось, что есть решение ЦК партии о назначении меня заместителем народного комиссара вооружения. В Центральном Комитете мне рекомендовали поскорее поехать в наркомат и познакомиться с наркомом Дмитрием Федоровичем Устиновым, который был назначен на этот пост несколько дней назад.

Новое назначение явилось для меня серьезным испытанием. Дмитрий Федорович встретил меня приветливо. Он ознакомил с состоянием дел в наркомате, сказал, что обстановка на большинстве заводов сложная в связи с тем, что по многим предприятиям еще не закончен переход на новые образцы военной техники, не определен объем производства по тому или иному виду военной техники. На меня возлагалось руководство всеми заводами, производящими стрелковое и авиационное вооружение. Руководящий состав наркомата укомплектовался быстро. Многие были еще довольно молодыми, в возрасте до 40 лет. Наибольший опыт в работе наркомага имел В. М. Рябиков, который прежде работал в Ленинграде на заводе "Большевик" и стал первым заместителем Б. Л. Ванникова еще до войны.

В систему по производству вышеупомянутого стрелкового вооружения входили Тульский оружейный завод, ижевские оружейный и сталелитейный заводы, Ковровский механический завод и ряд других. Положение дел почти на всех заводах было сходным: либо в сжатые сроки наращивался выпуск прежней продукции, либо параллельно с этим еще заканчивалась отработка и внедрялись в производство новые образцы вооружения. На нескольких заводах осваивался пистолет-пулемет Шпагина, и одновременно наращивались темпы его выпуска наряду с продолжением выпуска пистолета-пулемета Дегтярева. К изготовлению ППШ были подключены и гражданские заводы (например, ЗИС выпустил больше 1 млн. штук ППШ, причем миллионный образец был подарен командующему войсками Западного фронта В. Д. Соколовскому), Московская промышленность, включая заводы Наркомата вооружения, дала фронту 3,5 млн. автоматов за годы войны. Росло производство авиационных пушек калибра 20 мм в дополнение к выпускаемым крупнокалиберным авиационным пулеметам 12,7 мм; шла замена производства станкового пулемета "максим" на более совершенный пулемет конструкции Дегтярева. Ряд видов стрелкового и авиационного вооружения модернизировался, создавались новые, более мощные системы. Необходимо было развернуть массовое производство противотанковых ружей калибра 14,5 миллиметра. Известные конструкторы (В. А. Дегтярев, Ф. В. Токарев, А. Э. Нудельман, Б. Г. Шпитальный, С. Г. Симонов, В. Г. Грабин, Ф. Ф. Петров и др.) проявляли огромную творческую энергию и работали в контакте с военными из Главного артиллерийского управления (ГАУ) и Военно-Воздушных Сил.

Работа ижевских заводов была мне известна; Ковровский завод работал устойчиво; на одном из тульских заводов был снят с производства пулемет "максим"

стр. 81

и осваивался станковый пулемет Дегтярева; на другом заводе необходимо было резко наращивать производство самозарядной винтовки Токарева, что проходило с большим трудом. Чтобы лучше разобраться с обстановкой в Туле, выехал на место. Как выяснилось, выпускаемые там пулеметы Дегтярева работают, неплохо, но все же периодически в них возникают неполадки: нет выстрела, пуля остается в стволе, порох рассыпается по накаленной ствольной коробке. Для проверки стреляли в тире примерно сутки, и было установлено, что ряд узлов пулемета требует серьезной доработки. Дегтярев видел, что пулемет нужно совершенствовать. При рассмотрении столь острого вопроса Василий Алексеевич проявил себя человеком объективным, ставящим интересы Родины и Красной Армии выше всего. Он был необычайно скромным, внимательно прислушивался к замечаниям других конструкторов, хотя те были намного моложе его, охотно помогал менее опытным конструкторам оружия дорабатывать создаваемые ими системы оружейной техники.

- Сколько примерно времени уйдет на доработку пулемета? - спросил я Василия Алексеевича. "Думаю, месяца 3 - 4", - ответил он. Что же пока давать армии? Надо было временно вернуться к производству пулемета "максим", а доработку пулемета Дегтярева продолжать, прекратив на какой-то срок его выпуск. Приехав в Москву, немедленно доложил Дмитрию Федоровичу о положении дел на тульских заводах. Он ответил, что решение, принятое мной, наверное, правильное, но пулемет Дегтярева поставлен на производство решением ГКО за подписью Сталина, и это решение нельзя самовольно отменять. Поехали вместе с Дмитрием Федоровичем к начальнику ГАУ Н. Д. Яковлеву. Хотя и без энтузиазма, но там согласились с принятым мною решением. Письмо в ГКО по этому вопросу за подписью Устинова и Яковлева было направлено. Через два дня получаем решение о согласии временно восстановить производство пулеметов "максим". Создание нового пулемета взамен "максима" затянулось до 1943 г., когда был принят на вооружение пулемет П. М. Горюнова, но в то время производство "максима" было уже развернуто на Урале на полную мощность. Работа же Дегтярева не пропала даром: его более совершенные пулеметы устанавливались позже на танки, бронетранспортеры, самоходные артиллерийские установки и другие машины.

Уже с первых дней моей работы в наркомате мне начали непрерывно звонить по телефону с заводов, из конструкторских и технологических организаций, ГАУ и ВВС: ставились животрепещущие вопросы снабжения, ускорения строительства, испытания производимой продукции, урегулирования разногласий по отдельным пунктам между конструкторами оружия и потребителями и т. д. Обычный режим нашей работы был тогда таким: с 10 час. утра до 6 час. вечера, затем перерыв до 9 час. вечера, дальше с 9 час. вечера до 3 час. ночи, а часто и до 5 час. утра. Такой распорядок существовал практически во всех центральных ведомствах; по такому распорядку работали руководители партии и правительства и правительственный аппарат. На первых порах знакомства с работой наркомата я уяснил себе, что наш наркомат производит не только сложные, но и сложнейшие изделия. Кроме поставок вооружения непосредственно в армию, он должен был обеспечивать авиационную промышленность боевой техникой (пушки, пулеметы), оптикой, некоторыми видами заготовок для коленчатых валов моторов, редукторами, проволокой, лентой особого качества и др.; должен снабжать вооружением танки, а в перспективе и самоходные артиллерийские установки, нуждавшиеся в пушках различных калибров и пулеметах. Вооружение военных судов также возлагалось на наркомат. На нас лежала обязанность помогать находившимся в ведении гражданских наркоматов заводам, которые осваивали военную технику. Наркомат обязан был обеспечить новыми средствами вооружения армию и с опережением поставлять эти средства другим наркоматам, т. к. ни один вид боевой техники не выпускается без вооружения. Много хлопот наркомату доставляло патронное производство: потребность в патронах исчислялась уже не сотнями миллионов, а миллиардами.

Так как Ижевск стал в те месяцы центром по производству уже названного стрелкового оружия и там имелась металлургия, которая обеспечивала металлом также многие другие заводы нашего наркомата, я попросил Устинова разрешить создать в этом городе небольшой штаб от наркомата. Разрешение было дано.

стр. 82

В первые годы войны, а особенно в период эвакуации на ижевские заводы пала основная тяжесть, связанная с работой всех заводов по выпуску стрелкового и авиационного оружия. Отсюда надо было снабжать всеми видами высококачественных сталей вновь организованные и восстанавливаемые заводы, а также многие гражданские заводы, привлекаемые к изготовлению стрелкового оружия, обеспечивать их сверлеными заготовками для стволов (число их вырастало более чем до 1500 тыс. штук в год). Надо было многим заводам помогать режущим инструментом, калибрами и приспособлениями. А главное - организовывать ритмичный выпуск в небывалых количествах стрелкового вооружения в Ижевске. Такова была обстановка; поэтому, естественно, с декабря 1941 г. до середины 1943 г. я находился в Ижевске практически безвыездно. Это не мешало, а помогало руководить и другими заводами, на которые я вылетал на 3 - 4 дня по мере необходимости. Проблем на заводах Удмуртии было тогда много; требовалось, в частности, поднять производство стали, проката, ленты, проволоки и штамповок на Ижевском металлургическом заводе, ибо страна потеряла много металлургических заводов в связи с продвижением врага на юге. Потребность в оружии возрастала необычайно быстро, необходимо было организовать производство оружия и на эвакуированном в Ижевск из Тулы оборудовании. Резко увеличилось производство крупнокалиберного пулемета конструкции Березина. Роль Ижевска как кузницы оружия неимоверно поднялась.

3. О русской винтовке

В 1941 - 1942 гг., пока в СССР не был налажен в достаточных количествах выпуск автоматического оружия, производство винтовок и карабинов, хотя и обладавших малой скорострельностью, было насущной, жизненной необходимостью. В конце первого квартала 1942 г. выпуск винтовок на Ижевском машиностроительном заводе уже составлял 5 тыс. штук в сутки, из них 4500 - 7,62 мм винтовки Мосина и 500 - самозарядные. Необходимо было в кратчайший срок увеличить выпуск винтовок до 12 тыс. штук в сутки. Как это сделать? Производством винтовки Мосина более чем на половине площадей завода занималось почти 20 тыс. рабочих. В мирное время выход был бы один - строить новый завод. Во время войны надо было искать другие пути.

На заводе проводилась огромная работа по совершенствованию технологии производства винтовок и ускорению их производственного цикла. Шли тысячи изобретательских предложений от рабочих - талантливых самоучек. Слесарь- инструментальщик М. А. Калабин разработал машинный способ штамповки одной детали и тем увеличил производительность труда на данной операции в 30 раз. Слесарь Кондаков предложил оригинальную конструкцию зажимов деталей и только по одному цеху высвободил 40 станков и 100 рабочих. Таких примеров множество. Уже в первые месяцы войны трудолюбие, изобретательность рабочих Ижевского машиностроительного завода привели к тому, что затраты времени на производство одной винтовки сократились на 35%. Но этого было еще недостаточно, чтобы выйти на выпуск 12 тыс. винтовок в сутки. Трудоемкость производства русской винтовки была небольшой - около 13 часов, полуавтоматической же - более 20 часов.

Руководство завода прилагало максимум усилий, чтобы увеличить выпуск винтовок. Заводские площади под станки были использованы до предела. Вспомнили, что по технологии винтовки и ее упрощению за последние годы начиная с 1936 г. накопилось много предложений со стороны технологических служб и отдельных изобретателей. Подняли эту документацию и многие предложения претворили в жизнь. Только замена получения нарезов в канале ствола методом выдавливания вместо нарезания сокращала время изготовления с 50 мин. до одной минуты. Экономия на винтовку в целом лишь на этой операции составила 16 - 17 минут. Эффект был значительным, поскольку одна работница обслуживала три нарезных станка. Были использованы усовершенствования по изготовлению прицельной мушки, отменена т. н. пороховая проба стволов (ее заменил усиленный патрон при стрельбе из уже готовой винтовки). При этом отпадали операции по изготовлению резьбы в казенной части ствола, самодельных стержней вместо пуль и др.

стр. 83

Было принято решение лакировать и полировать ложе винтовки вместо трех раз один, т. к. теперь винтовка шла не на склад для хранения, а прямо в дело. Я как заместитель наркома вооружения под свою ответственность разрешил внести все эти обоснованные изменения в конструкцию и технологию изготовления винтовки. Принятие этих предложений и огромный размах стахановского движения дали возможность довести производство винтовок уже во втором полугодии 1942 г. до 12 тыс. штук в сутки. При этом следовало строжайше соблюдать график, что требовало постоянного напряжения. Ни одного дня, ни часа, ни одной минуты борьба за четкое выполнение графика не ослабевала, не наступало ни малейшего спада, но и не было облегчения. То проявлялось отставание по изготовлению ствола винтовки, то создавались критические ситуации с другими деталями. Одно время застопорился выпуск ствольной коробки. Нависла угроза недодать армии около 40 тыс. винтовок. Выход был найден старейшими работниками завода. Они припомнили, что в подвалах завода еще с дореволюционных времен лежало не менее 60 тыс. готовых покрашенных ствольных коробок. Видимо, эти коробки имели небольшие отступления по размерам, выбрасывать их не решались, а держали, что называется, на черный день. Подобрали рабочих, которым поручили собрать винтовок 20 с забытыми коробками, довести их до отстрела и определить, какие у них отклонения от коробок, выпускаемых теперь. Срок - два дня. Было подтверждено, что отклонения от чертежей в коробках старого выпуска оказались незначительными.

Тотчас собрал я заводское руководство, которому разъяснил то, что выявлено и что показали испытания. В цехе ствольной коробки вдоль стен за ночь построили два конвейера, установили полировальные станки, чтобы придать обнаруженным коробкам вид новых, проверили их годность. О принятом решении сообщил военпреду, который настаивал на дополнительной проверке. Я согласился, но при том условии, чтобы это делалось без ущерба для выпуска дополнительно полученных коробок. Проверка военпредом подтвердила годность ствольных коробок. Уже не было сомнений в том, что мы в ближайшие месяц-полтора увеличим выпуск винтовок. На третий день заходит военпред в кабинет начальника цеха, где мы тогда находились. Вид у него растерянный, он просит: "Владимир Николаевич, я все понимаю и при вашем утверждении документа винтовки буду принимать, но есть одна просьба: сошлифуйте с коробок клеймо с царским орлом!". Разумеется, это было сделано. Из 60 тыс. найденных коробок было использовано 58 тысяч. Это помогло нам войти в нужный рабочий ритм и дополнительно вооружить не менее шести пехотных и кавалерийских дивизий по штатам военного времени.

Роль винтовки, особенно в первые два года Великой Отечественной войны, трудно переоценить. Вспоминаю два эпизода, связанных с винтовкой, которые случились в конце 1942 и начале 1943 года. На совещании в наркомате кто-то положительно отозвался о работе Ижевского машиностроительного завода, подчеркнув, что на заводе достигнута отличная ритмичность выпуска при весьма напряженной программе. Этой ритмичности мы добивались с большим трудом. Понимая, что в сутки точно выдержать сдачу 12 тыс. винтовок очень сложно, мы условились с директором создать резерв в количестве примерно 6 тыс. готовых винтовок. И сдачу готовых винтовок регулировали подвозом ящиков ровно под 12 тысяч. Такой ритм и выдерживали.

В 1942 г. приехал в Ижевск член ГКО К. Е. Ворошилов, который занимался тогда формированием новых воинских подразделений. Он провел смотр созданных в нашем регионе воинских частей. На другое утро Климент Ефремович выразил желание осмотреть завод. Начали с цехов, где выпускали винтовки. Когда он пришел на сборку, то на двух конвейерах винтовки текли (ширина конвейерной ленты была около метра) буквально рекой. Операции были разбиты на очень мелкие с тем, чтобы быстрее обучать людей сборке. Ворошилов долго стоял, смотрел, потом говорит мне: "Товарищ Новиков, неужели винтовки могут выпускаться рекой?". Я сказал, что так идет производство круглые сутки. Он покачал головой и предложил продолжить знакомство с другими цехами. В 6 час. вечера Климент Ефремович неожиданно попросил меня вернуться вместе с ним еще раз в сборочный цех. Пришли - и опять река винтовок. Он сказал: "Чудеса!".

стр. 84

18 января 1942 г. за образцовое выполнение заданий партии и правительства по производству и освоению новых видов продукции Ижевский машиностроительный завод был награжден орденом Ленина. 193 работника предприятия были отмечены высокими правительственными наградами. 20 октября 1944 г. за заслуги в деле организации производства, создание новых образцов продукции и в ознаменование 185-летия завод был награжден орденом Красного Знамени. 143 работника завода удостоились орденов и медалей Советского Союза.

К концу 1941 г. в Ижевске были организованы еще два завода. Один из них изготовлял пулеметы "максим", а другой, приняв оборудование, поступившее из Тулы, выпускал пистолеты Токарева (ТТ), заново организовал производство противотанковых ружей и других видов вооружения. Этот, второй, завод был построен на окраине города и размещен в огромных, только что сооруженных деревянных зданиях барачного типа, а отсюда и получил название "деревянного завода". Надо было разместить не только оборудование, но и эвакуированных рабочих. Их подселяли в семьи местных заводских рабочих и в другие местные квартиры, заняли ряд школ, форсировали строительство жилья. То были новые самостоятельные заводы, имевшие свои инструментальные и ремонтные цеха, транспортное хозяйство и все необходимое для производства. Каждый из них располагал уже тысячными коллективами. Разрастался и город, население которого превысило 200 тыс. человек.

Одновременно со строительством новых заводских зданий в первых числах ноября началось освоение противотанковых ружей, вначале ПТРД (конструктора Дегтярева), затем ПТРС (конструктора Симонова) - полуавтоматов. Надо было наладить и производство пистолетов ТТ. Для них мы получили станки и оснастку, поэтому удалось начать их выпуск через две недели по прибытии эшелонов. Работала по их производству большая группа товарищей, приехавших из Тулы. Для ускорения начала выпуска противотанковых ружей я поручил наиболее трудоемкие детали (ствол и ствольную коробку) делать Ижевскому машиностроительному заводу на то время, пока не оснастим оборудованием "деревянный завод". В результате временно организованной кооперации удалось добиться на новом заводе такого положения, что противотанковые ружья пошли на фронт уже в конце ноября 1941 года.

Если Устинов находился в Москве, я звонил ему почти ежедневно, подробно информируя о положении дел: Дмитрий Федорович обращал особое внимание на темпы роста выпуска винтовок, пулеметов "максим", противотанковых ружей. Всего за годы войны было произведено для Красной Армии 12 млн. винтовок. Из этого количества 11145 тыс. винтовок было изготовлено ижевскими оружейниками. Выпуск оружия с каждым днем уверенно набирал темп. Возросло производство всех видов стрелкового вооружения. Среднемесячный выпуск полуавтоматического и автоматического оружия в первом полугодии 1942 г. увеличился в 3,5 раза по сравнению со вторым полугодием 1941 года. За 1943 г. оборонная промышленность заметно увеличила выпуск боевой техники и вооружения; и значительно вырос выпуск автоматов ППШ, что позволило несколько сократить производство винтовок.

4. Оружие для самолетов

В годы Великой Отечественной войны велась также активная работа по созданию вооружения для авиации. Советская авиация начала войну, будучи вооруженной в основном пулеметом конструкторов Б. Г. Шпитального и И. А. Комарицкого (ШКАС) с патроном калибра 7,62 мм и темпом стрельбы 1800 выстрелов в минуту. Перед началом войны начали поступать авиаторам пушки калибра 20 мм Шпитального и С. В. Владимирова (ШВАК) с темпом стрельбы 800 выстрелов в минуту и крупнокалиберный пулемет 12,7 мм системы Березина. В первый период войны выпускалась также пушка А. А. Волкова и С. А. Ярцева (калибр 23 мм, темп стрельбы 600 выстрелов в минуту).

Наркомату была поставлена задача создать авиационную пушку калибра 37 мм с начальной скоростью снаряда 900 м в сек. и темпом стрельбы 250 (в последующем 400) выстрелов в минуту. Это оружие предназначалось для штурмовиков и истребителей. Из всех видов вооружений наиболее сложно оружие для авиации:

стр. 85

в стволе развивается давление до 3 тыс. атмосфер. Конструкторам самолетов вместе с конструкторами оружия приходилось также решать задачу по избежанию вибрации оружия при стрельбе, которая приводила к большому рассеянию, и максимально компенсировать отдачу от выстрела на самолет. Решалось, помимо того, множество других проблем. За годы Великой Отечественной войны было выпущено 112,1 тыс. самолетов. К ним пушек и крупнокалиберных пулеметов надо было дать как минимум 250 - 300 тыс. штук, т. к. конструкторы ставили на самолет по две-три огневые точки.

Чтобы надежнее решать вопросы создания нового авиационного вооружения, Устинов установил такой порядок: задание выполняло, как минимум, два, иногда три конструкторских бюро; во главе каждого стоял главный конструктор. Наркомат располагал четырьмя конструкторскими бюро, которые в основном специализировались на производстве авиационного оружия. Одно возглавлял А. Э. Нудельман; второе - ЦКБ-14; третье конструкторское бюро возглавлял Б. Г. Шпитальный. Многое делалось в четвертом - КБ Дегтярева. Нудельман сумел создать сплоченный коллектив талантливых работников - А. С. Суранов, А. А. Рихтер, П. П. Грибков, слесарь-механик А. Ф. Сенечкин и другие. Сотрудники этого КБ контактно и дружно работали с заводскими конструкторами и технологами, внимательно прислушивались к их советам, не скрывали имевшиеся еще недоработки в создаваемой технике (37 и 45 мм авиапушки), и это всегда вызывало желание оказывать им помощь в решении сложных технических задач.

Уже в первый период войны развернулось творческое соревнование между создателями авиационных пушек за лучший вариант оружия, которое давало бы наибольшую эффективность в борьбе с вражескими самолетами, поражало наземные цели и надежнее защищало бомбардировщики от атак истребителей врага. Сначала производственники не были довольны поставленной на конвейер пушкой Волкова - Ярцева, конструкция которой была далеко не технологична. Пулемет Березина в комбинации с другими видами оружия ставился практически на все самолеты, так что производство этого оружия сохранялось до конца войны. Пушка ШВАК-20 была исключительно сложна в изготовлении. Она широко использовалась почти на всех типах самолетов в предвоенный период и первые военные годы; только во второй половине войны появилась на вооружении пушка Березина под индексом Б-20. Эта пушка, близкая по характеристикам к ШВАК, была гораздо легче, а также технологичнее в производстве. Особым достижением стало создание авиационной пушки Нудельмана и Суранова калибра 37 мм с индексом НС-37, начальной скоростью снаряда 900 м в сек. и скорострельностью 250 снарядов в минуту. Эта пушка была много легче пушки того же калибра, созданной Шпитальным, технологичнее и проще в изготовлении. Истребители противника избегали вступать в бой с советскими истребителями, вооруженными пушкой калибра 37 мм.

С конца 1941 - начала 1942 г. наркомат поставлял авиационной промышленности в основном пушки и крупнокалиберные пулеметы. Один Ижевский машиностроительный завод дал во время войны 7130 только авиапушек калибра 37 мм конструкции Нудельмана и Суранова, и сделано это было на 3 - 3,5 года. При контрнаступлении во время Сталинградской битвы начиная с ноября 1942 г. наша авиация показала полное преимущество над гитлеровскими воздушными силами, что явилось результатом героизма и мастерства наших летчиков и их командиров, высокой умелости заводских тружеников, изготовлявших самолеты, а также увеличения мощности вооружения, достигнутой благодаря таланту наших конструкторов авиационного оружия и приборов оптической наводки, благодаря самоотверженной работе на заводах, осуществлявших выпуск оружия. Еще более впечатляющими были успехи нашей авиации в последующих операциях, вплоть до Берлинской.

5. О металлургах-вооруженцах

Первая сталь в Ижевске была получена в 1763 году. По тем временам Ижевская железоделательная мануфактура считалась одной из самых крупных на Урале. Ижевские оружейные и сталеделательные заводы были известны в стране и за ру-

стр. 86

бежом в течение многих десятилетий. На заре своей трудовой деятельности на нашем заводе я нередко хронометрировал работу сталеваров тигельных печей, электропечей и прокатных станов. Меня всегда удивляли и восхищали сталевары. Их тяжелый труд требует огромного навыка, знаний, точности. Поражался я виртуозности вальцовщиков прокатных станов, которые, как бы играя с металлом, направляли горячую огнедышащую ленту в очередной ручей прокатного стана. Работа опасная, но делалась как бы с необычайной легкостью. Поражали ловкость и сила каждого прокатчика. Будучи главным технологом и главным инженером завода, я часто работал вместе с металлургами.

В связи с временной оккупацией юга страны в первый период Великой Отечественной войны были утрачены многие заводы, дававшие металл. Фронт требовал оружия. Это вызвало огромное напряжение в металлургическом производстве. Ижевский завод получал по 50 - 100 телеграмм в день с требованиями срочно отгрузить металл.

Ведь в квартал приходилось изготовлять около 40 тыс. сортаментов металла в виде проката, ленты, проволоки. В начальный период войны трудно было найти предприятие, которое не обращалось бы к ижевцам за металлом. На заводе развернулась настоящая борьба за увеличение выпуска металла и параллельно, что отличало ижевцев, - за создание новых высококачественных сортов металла, будь то прокат, лента, проволока или кузнечные заготовки.

Героизм тружеников завода в годы Великой Отечественной войны невозможно переоценить. Это касалось и увеличения выпуска продукции, и освоения новых марок сталей, сортов проката, видов проволоки, например серебрянки, получаемой прежде из-за рубежа. Когда шла битва под Москвой, десятки трудовых коллективов ижевских заводов включились в соревнование за звание фронтовых бригад. Больших успехов добились сталевары электромартеновского цеха. Они освоили новую печь и быстро довели выплавку стали на ней до проектной мощности. Напряженно работали прокатные станы. Передовые бригады блюминга Чащикова и Лескова, прокатчиков Ветчанина, Обухова настойчиво добивались увеличения производительности труда и выполняли норму на 140 - 150%.

Заказы для фронта продолжали расти, мощностей уже не хватало. Однажды декабрьским вечером 1941 г. я попросил зайти ко мне главного механика Ижевского металлургического завода Я. Ф. Анохина и сказал ему, что прокатчики просят изготовить стан-400: они задыхаются от заказов, помещение есть в одном из пролетов блюминга. Получил ответ: на нашем оборудовании почти невозможно отлить такие крупные детали, как станины клетей, а с обработкой их дело обстоит еще сложнее, да и ремонтно-механические цехи перегружены. Я все же попросил подумать, как сделать стан. Рабочие потрудились на совесть. Ремонтникам, конечно, досталось: ведь свободных площадей для сборки крупных клетей стана не было, поэтому пришлось собирать их на улице в мороз, руки коченели, липли к металлу. Через четыре месяца стан был готов и смонтирован в четвертом пролете блюминга. Это был настоящий подвиг.

В начале 1943 г. на завод пришла телеграмма из ЦК ВКП(б). В ней предлагалось ускорить выполнение нового важного заказа для авиации, при этом определили срок изготовления - несколько дней. Сталь для таких изделий отливалась в электропечах, но в силу объективных причин электроэнергии не хватало, и электропечи работали с перебоями, а сокращение отпуска электроэнергии другим заводам исключалось. Тогда решили отливать сталь в мартеновских печах, что противоречило установленным тогда технологическим правилам. Правда, в начале войны на заводе проводились опыты отливки такой стали в мартеновских печах, и она оказалась не хуже электростали. И вот в ночь на 23 февраля 1943 г. вышел приказ по заводу: "Отливать высоколегированную сталь для нужд фронта на старом и новом мартенах". К этому делу привлекли квалифицированных инженерно-технических работников и опытных сталеваров. Весь командный состав, принимавший участие в выполнении ответственного заказа, перешел на казарменное положение. Горком партии и партком постоянно интересовались ходом плавок. Через несколько дней сталь была отлита, поковки откованы, термически обработаны и испытаны в со-

стр. 87

ответствии с техническими условиями. Некоторая часть подвергалась дополнительным испытаниям, чтобы гарантировать качество. Заказ был выполнен.

Возникали сложности и другого порядка. Так, стало плохо с поступлением ферросплавов в связи с нехваткой ванадия, молибдена, вольфрама, никеля и др. Завод посылал телеграммы, звонил во все инстанции. Дело шло к тому, что пришлось бы остановить отливку стали. Это нельзя было допустить. Тогда я дал (конечно, незаконное) распоряжение - взять ферросплавы из мобилизационного резерва. Дней через 10 позвонил мне Устинов и сказал, что "меня будут разбирать" на ГКО насчет самовольного разбронирования мобилизационных резервов. Первый заместитель председателя СНК СССР Н. А. Вознесенский потребовал вынесения мне строгого выговора. Другой член ГКО сказал: "А что Новиков должен был делать? Либо остановить завод, либо нарушить порядок. Проверено, что только Новиков дал в разные адреса 17 телеграмм и не получил ни одного ответа. Мог ли он поступить иначе?" В результате решения принято не было, но меня предупредили, чтобы я не допускал таких случаев в дальнейшем.

Разгром гитлеровских войск под Москвой воодушевил рабочие коллективы ижевских заводов. Росли заказы по кузнице и тяжелым молотам. Необходимо было увеличить поковки для авиации - редукторные валы, крупные шестерни и др. Для этого нужен был пятитонный штамповочный молот. Где его взять? На заводе нашли завезенные с каких-то эвакуированных заводов цилиндр пятитонного молота и запасную верхнюю половину шабота (наковальни) 13- тонного молота. Конструкторы спроектировали молот "гибрид". Конечно, было рискованно оставаться без запасного шабота, но мы на это пошли. Созданный молот уже в марте 1942 г. работал. Выяснилось и другое: заказы для военных заводов оказались под угрозой срыва из-за нехватки крупных штампов. Тогда, независимо от ремонтно-механического цеха, который готовил эти штампы, решили создать специальный цех по изготовлению крупных штампов. Площадь подобрали в цехе блюминга. Нужны были три высокопроизводительных полуавтоматических копировально-фрезерных станка. Их доставали всеми правдами и неправдами. В течение всей войны этот специальный цех бесперебойно обеспечивал кузнечные цеха штампами и помогал ремонтникам в изготовлении валков для прокатных станов.

Героический труд металлургов Ижевска был ответом на первомайский призыв ЦК ВКП(б), обращенный к металлургам страны в 1942 г.: "Товарищи металлурги! Больше металла для танков, самолетов, орудий, пулеметов и снарядов". В 1942 г. выпуск продукции металлургов завода вырос по сравнению с 1940 г. более чем на 30%. В 1943 - 1944 гг. завод продолжал увеличивать мощности. Осваивались новые марки стали, новые виды проката, новые сорта проволоки и ленты. Завод безотказно снабжал заводы и нашего наркомата, и других ведомств, особенно авиационную промышленность, нужными штамповками и поковками. В октябре 1944 г. за самоотверженный труд во время войны коллектив ижевских металлургов был награжден орденом Ленина, 326 работников завода удостоены орденов и медалей.

Работа оборонных отраслей страны была делом тяжелым, напряженным, нервным. Но это не фронт: здесь не стреляли и не убивали. Понимая нужды фронта, работники оборонных заводов не щадили ни сил, ни энергии, добиваясь все лучших результатов по поставкам военной техники. Иногда некоторые товарищи пишут, что в 1942 г. оборонные отрасли уже набрали такие темпы, что им стало легче. Но это глубокая ошибка. 1943 год был фактически ненамного легче 1942-ю. Просто характер и направление движения вперед стали другими. Темпы производства оружия непрестанно росли, требования к совершенствованию техники с каждым годом тоже возрастали. Если, например, ранее было организовано в достаточных количествах производство станковых пулеметов "максим", то, когда появился пулемет Горюнова, нужно было как можно быстрее поднять выпуск уже этого пулемета. Или: наладилось производство отличных танковых 76 мм пушек; но появились 85 мм пушки для тех же танков, и тотчас нужно перестраиваться, давать больше новых пушек. Авиация была вооружена пушками калибра 37 мм; к концу войны появились более мощные пушки калибра 45 мм; опять перестраивайся и давай больше новых пушек. И так - до самого конца Великой Отечественной войны!

стр. 88

Заканчивая рассказ об отдельных событиях по созданию вооружения для Красной Армии, было бы неправильно не назвать еще нескольких героев тыла, которые, не жалея сил, создавали это оружие. "Сплотившись вокруг партии, проявив невиданный героизм, советский народ и его Вооруженные Силы нанесли сокрушительное поражение ударному отряду мировой империалистической реакции"¹ . Вся страна жила одним желанием - победить врага! Иных помыслов не было у советского человека. Работая на заводах, в конструкторских бюро, институтах, мы всегда чувствовали твердое руководство партии. Самый большой след в моей памяти оставили такие партийные руководители на местах, как В. Г. Жаворонков, А. П. Чекинов, Н. С. Патоличев. Через партийные организации заводов и цехов именно они сумели создать трудовую обстановку на заводах, в цехах, на рабочих местах. В годы войны никто не думал о премиях, удобствах жилья, недостатках в питании. Все отдавалось для фронта, для Победы. Надо было работать по 11 час. в сутки - работали; надо по 16 - работали; надо не уходить с завода неделю или две - не уходили. Незабываемы имена ижевских рабочих А. Султановой, М. А. Калабина, А. Паршакова и многих других, вкладывавших и силы и трудовую смекалку в то, чтобы увеличить выработку по отдельным деталям в десятки раз.

Ижевские металлурги, понимая трудное положение страны с металлом, творили буквально чудеса. Бригадир сталеваров А. А. Маслеников первым перешагнул рубеж съема стали (с одного кв. м мартеновской печи) с 3,5 до 7,5 тонны. К. Р. Алемасов достиг съема 8,2 тонны. Еще более разительных результатов добились сталевары Л. А. Тебеньков и М. М. Горбунов. Тысячи передовиков следовали ИХ примеру.

Талантливые организаторы производства, увы, не готовятся ни в техникумах, ни в вузах. Умение руководить коллективом, большим и малым, мобилизовать его на преодоление трудностей, быть его признанным лидером дается не каждому. В годы войны в таких людях на разных уровнях и разного возраста недостатка не было. Быстро выявились талантливые директора заводов, такие, как Ф. К. Чарский, В. И. Фомин, М. М. Иванов, Б. И. Пастухов, П. А. Сысоев, Н. П. Полетаев. А ведь это только в одной отрасли вооружения! Рабочие, главные конструкторы, технологи, начальники цехов, мастера В. И. Лавренов, Б. Ф. Файзулин, А. Я. Фишер, В. П. Болтушкин, И. Ф. Белобородое, С. С. Гиндинсон, десятки других - вот те, кто ковал оружие Победы. И именно они решали общим трудом великое дело.

¹ Программа Коммунистической партии Советского Союза. (Новая редакция). Проект. М. 1985, с. 8.