Часовая промышленность является одним из важнейших компонентов современной индустрии. "Две материальные основы, на которых внутри мануфактуры происходит подготовительная работа для перехода к машинной индустрии, это - часы и мельница , - писал К. Маркс... - Часы - это первый автомат, употребленный для практических целей"¹ . Уже в XV в. жители крупных городов Руси вели отсчет времени по башенным часам. Они появились впервые в Москве в 1404 г., а изготовил их монах Лазарь Сербии² . Затем часы украсили башни многих крепостей и монастырей Русского государства. Делали их нередко уже русские мастера. Об этом свидетельствуют хранящиеся в Коломенском музее в Москве механизмы башенных часов Соловецкого монастыря, "сооруженные новогородским мастером Семеном" в 1539 г., часы Николо-Перервинского монастыря, изготовленные Рязанцевым, и др.

Попытки создать отечественную часовую промышленность предпринимались еще при Екатерине II. В 1769 г. правительством были организованы часовые фабрики в Петербурге и Москве, но они действовали недолго. Московская прекратила свое существование через девять лет. Большая часть продукции петербургской использовалась в качестве наград за заслуги и отличия по службе. Часы выпускались в небольшом количестве, в золотом корпусе с бриллиантами и с репетицией (звоном). Изготовлялись и каретные часы. Но вскоре и это петербургское заведение закрылось. Широко известны уникальные достижения выдающихся русских часовых механиков И. П. Кулибина, Т. И. Волоскова³ . В 1784 г. Г. А. Потемкин организовал фабрику-школу в своем имении Дубровна (Белоруссия), где обучались 33 ученика из крепостных, а работа велась по мануфактурному принципу - с разделением труда. После смерти князя фабрику выкупила у его наследников императрица и перевела ее в специально построенное здание в Купавне (Московская губ.). Это предприятие выпускало часы "всякого сорта", как карманные, так и стенные с боем, не уступавшие западноевропейским образцам, и просуществовало до 1804 года. Однако и его продукция предназначалась главным образом для удовлетворения нужд царского двора, и лишь небольшая ее часть попадала на рынок⁴ .

В XIX в. в стране намного возросла потребность в часах как индивидуального пользования, притом дешевых марок, так и специального назначения. Их производство начали иностранные фирмы: П. Буре поставлял часы для армии, Г. Мозер снабжал в основном железные дороги. Они же, а также В. Габю, Дюбуа и К°, Лангендорф выпускали часы для населения. Особую известность снискали тогда такие русские часовые механики, как Д. И. Толстой, И. П. Носов, братья Бутеноп. Кроме обширного рынка сбыта, иностранцев привлекала таможенная политика царского правительства. Высокой пошлиной облагались лишь готовые изделия, ввоз же деталей стоил дешево. Например, в зависимости от корпуса часов пошлины колебались от 1 руб. 30 коп. до

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 30, с. 263.

² В. Пипуныров, Б. Чернягин. Развитие хронометрии в России. М. 1977, с. 112; Б. Радченко. Московские часы. М. 1980, с. 4 - 11.

³ Подробнее см. В. В. Данилевский. Русская техника. Л. 1949.

⁴ В. Пипуныров, Б. Чернягин. Указ, соч., с. 59.

стр. 82

6 руб. 30 коп., в то время как за фунт деталей взималось всего 75 копеек⁵ . Поэтому иностранные фирмы не строили в России часовых фабрик, а ввозили часы в разобранном виде и производили сборку в мастерских при своих фирменных магазинах и оптовых базах. Правда, для астрономических и морских потребностей было организовано производство хронометров. Первую такую мастерскую основали в Петербурге в 1885 г., вторую - в 1902 году. К началу первой мировой войны отечественное часовое производство было представлено кустарными заведениями, особенно в Волоколамском и Звенигородском уездах Московской губернии, изготовлявшими стенные часы- ходики. В 1914 г. их выпустили 50 тыс. штук на крупнейшем из таких предприятий - В. Платова. Эти мастерские являлись типичным образцом "домашней мануфактуры" с примитивным оборудованием и ручным трудом.

Империалистическая интервенция и гражданская война разрушили то небольшое часовое производство, которое имелось в России, а прекращение импорта деталей привело часовое дело в первые годы Советской власти к почти полной остановке. Несколько мастерских по сборке и ремонту часов да склады полуфабрикатов дореволюционных фирм - такой была материальная база часовой промышленности Советской России. В 1920 г. на московском заводе "Авиаприбор" Трестом точной механики был налажен выпуск настенных ходиков, а в 1926 г. - простейших будильников, главным образом из деталей, сохранившихся из запасов дореволюционных фирм. Но удовлетворить потребности страны в часах и других точных приборах эти полукустарные фабрики не могли. В годы восстановления народного хозяйства основные капитальные вложения направлялись на развитие тяжелой индустрии и транспорта. Развитие часовой промышленности намечалось на последующие годы.

Вопрос о создании кадров для собственного производства карманных часов в Советском Союзе одним из первых поставил В. О. Прусс⁶ . Этот энтузиаст и мастер часового дела организовал из беспризорных детей при СПОН МОНО (Социально-правовая охрана несовершеннолетних при Московском отделе народного образования) учебно-часовую школу в пригороде столицы Тарасовке и передал ей оборудование, привезенное из-за границы. Через год школу перевели в Москву, в помещение бывшего приюта на пл. Смоленской-Сенной, и наладили в ней выпуск карманных часов⁷ . 7 сентября 1927 г. в ВСНХ РСФСР состоялось совещание относительно производства часов на Московском электромеханическом заводе (МЭМЗ). Решено было превратить его в предприятие по выпуску крупных часов (ходики, будильники и электрочасы)⁸ . Начались переговоры с заграничными фирмами, в частности со швейцарской фирмой "Зенит", об организации часового завода на концессионных началах⁹ . В декабре 1927 г. Совет Труда и Обороны поручил ВСНХ начать проектирование фабрики для ежегодного производства 500 тыс. карманных и. 500 тыс. иных часов. Одновременно предусматривалось изучение часового производства в Швейцарии и США¹⁰ .

Предстояло решить, на какой основе организовать советскую часовую промышленность: с помощью иностранной концессии, путем создания смешанного акционерного общества с иностранным капиталом или сразу собственными силами¹¹. Наши специалисты отправились за границу для изучения постановки часового производства в ряде иностранных фирм¹² . В октябре 1928 г. в Западную Европу выехала специальная ко-

⁵ А. С. Курская. Производство часов в Москве и Московской губернии. М. 1914, с. 72.

⁶ В. О. Прусс в 1902 г. за революционную деятельность был сослан в Иркутск, где продолжал распространять запретную литературу среди солдат гарнизона, за что был подвергнут заключению в Иркутский тюремный замок. В конце 1904 г. был освобожден из тюрьмы по амнистии, в 1905 г. эмигрировал в Швейцарию. В годы Советской власти Прусс готовил кадры для часовой промышленности, был участником комиссии по закупке за рубежом оборудования для часовых заводов, принимал участие в пуске и освоении часового производства (справка ЦГАОР СССР N 903 от 25.VII.1977; П. М. Романов. Пионер часовой промышленности. "За советские часы", 18.Ш.1980).

⁷ "Огонек" N 8, 19.11.1928.

⁸ ЦГАНХ СССР, ф. 719, оп. 3, д. 109, лл. 34 - 37.

⁹ Там же, лл. 44 - 53.

¹⁰ Государственный архив Московской области (ГАМО), ф. 1567, оп. 28, д. 446, л. 7.

¹¹ ЦГАНХ СССР, ф. 719, оп. 3, д. 109, лл. 6 - 7.

¹² Там же, ф. 49, оп. 3, д. 104, л. 13.

стр. 83

миссия в составе управляющего Трестом точной механики А. М. Бодрова¹³ , технического директора треста И. Г. Саркина, профессора Ленинградского института точной механики и оптики Н. Б. Завадского и В. О. Прусса для ознакомления с часовым производством и закупки необходимого оборудования. Комиссия побывала в Германии, Австрии, Чехословакии, Франции и Швеции. Однако "ни одна из европейских часовых фирм, - отмечал руководитель комиссии Бодров, - не согласилась сотрудничать с нами в какой бы то ни было форме по организации часового завода в СССР. Главный мотив отказа - нежелание лишиться часового рынка Советского Союза"¹⁴ . Затем Бодров и Саркин выехали в США, где осмотрели 21 завод точной механики, в том числе 8 часовых.

В начале 1929 г. на совещании с представителями Амторга под председательством заместителя председателя ВСНХ СССР, начальника Главметалла В. И. Межлаука было доложено, что предложение на заключение необходимого договора поступило от американских фирм "Нью-Хэйвен" и "Ансония". Представляло интерес и предложение часовой компании "Дюбер- Хэмпден" о продаже СССР часовой фабрики с годовой производительностью 200 - 250 тыс. штук часов. Совещание определило мощность проектируемых в стране часовых предприятий, их номенклатуру, тип часов и программу дальнейших действий советских специалистов в США¹⁵ . Переговоры с фирмой "Дюбер" были завершены в 1929 году. Ее завод уже около года не работал вследствие разразившегося тогда в капиталистическом мире сильнейшего экономического кризиса, а оборудование было описано и заложено в суде, заводские станки покрылись слоем грязи, многие их детали были поломаны или сильно изношены, оборудование морально устарело. Однако его ценность определялась комплектностью и относительной дешевизной. Соглашение с СССР обеспечило возрождение завода, а его кадры - работой. Ремонт завода был закончен в декабре 1929 г., затем оборудование было демонтировано и отгружено в СССР. Первую его партию отправили 25 января 1930 года. Амторг заключил также договор на полтора года с 24 американскими специалистами, пожелавшими трудиться в СССР. Одновременно в Нью-Йорке было закуплено оборудование завода "Ансония", производившего будильники, стенные и штампованные карманные чалы¹⁶ .

Американцы, продавая нам часовые заводы, были уверены, что мы не справимся с их наладкой и эксплуатацией. Главный механик МЭМЗ И. В. Сурин вспоминал, что во время его пребывания в Нью-Хэйвене представитель завода говорил ему: "А все-таки с часовым делом у вас ничего не выйдет". Газеты г. Кэнтона, где находились предприятия, писали: "Русские умеют лишь плести лапти, а берутся за часы"¹⁷ . Тем временем в Москве шла организация часовых сборочных мастерских. Они расположились на М. Ордынке (ныне ул. Островского) и начали функционировать 3 мая 1929 года. В них трудились в основном бывшие кустари-ремонтники, приехавшие в Москву со всех концов Советского Союза. Они мечтали стать квалифицированными рабочими и принять участие в создании отечественной часовой промышленности. Вскоре в мастерских были организованы партячейка во главе с П. А. Марковым и комсомольская ячейка (ее секретарем являлся автор этих строк). Перед коммунистами и комсомольцами стояла задача - содействовать подготовке кадров для будущего завода карманных часов (1-го часового завода). Вскоре при мастерских стало действовать ФЗУ на 120 человек¹⁸ . Огромную роль в организации его работы сыграли такие мастера часового дела, как Н. Е. Степанов, А. Я. Кузьмин, И. В. Прусс.

Теперь надо было определить, где расположить закупленные заводы, и подготовить помещения для оборудования. Городами-претендентами выступили Свердловск, Киев и Москва. Свердловск мотивировал свое ходатайство наличием высококвалифицированных рабочих и их недостаточной занятостью, Киев - наличием завода "Физико-

¹³ А. М. Бодров - член партии с 1914 г., активный участник Октябрьской революции, председатель комиссии по закупке оборудования для часовых заводов. Впоследствии начальник Шарикоподшипникстроя и первый директор 1-го Государственного подшипникового завода.

¹⁴ ТААЮ СССР, ф. 6847, оп. 1, д. 23, л. 46.

¹⁵ Там же, лл. 46 - 49.

¹⁶ ЦГАНХ СССР, ф. 719, оп. 3, д. 145, лл. 79 - 82.

¹⁷ "Тельманец", 7.ХI.1930.

¹⁸ ЦГАНХ СССР, ф. 719, оп. 1, д. 95, лл. 1 - 2.

стр. 84

химик", производившего наряду с основной продукцией сборку будильников. Но предпочтение было отдано Москве, где уже имелось хотя и небольшое, однако налаженное производство стенных часов, будильников, электрочасов и для выпуска карманных подготовлены кадры сборочных часовых мастерских и ФЗУ.

Для размещения оборудования с завода "Ансония" решено было возвести новые корпуса на территории Московского электромеханического завода. К 1 января 1930 г. намечалось сдать два этажа здания, пригодных для монтажа оборудования, а остальные закончить вчерне. Корпус, предназначенный для эксплуатация, должен был быть сдан к 15 апреля¹⁹ . Так был решен вопрос о размещении 2-го часового завода. Сложнее обстояло дело с оборудованием завода "Дюбер". Вначале президиум Московского СНХ намеревался отдать ему корпуса завода "Геофизика", а потом табачной фабрики "Красная звезда" (бывшая Катык). На ул. Воронцовской предстояло произвести надстройку ее здания, чтобы установить оборудование в соответствии с требованиями технологического процесса²⁰ . 20 января 1930 г. Президиум МСНХ предложил увеличить рабочую площадь фабрики "Красная звезда", пристроив к существующему новый корпус, и приступить к монтажу оборудования после 1 июня 1930 года²¹ .

Между тем из Мурманска начало поступать закупленное оборудование. Прибыли и законтрактованные американские специалисты. Имеющихся корпусов табачной фабрики хватило для размещения инструментального цеха, отдела главного механика и служб управления. Стала очевидной необходимость форсировать сооружение основного корпуса 1-го часового завода. Строительство его началось зимой, большинство работ велось вручную: лопатами и кирками долбили землю под котлованы, по шатким сходням таскали кирпичи, раствор на строительные леса. Подъемных кранов тогда не было, как не имелось у строителей и спецодежды. Тем не менее корпус быстро рос. Американцы с удивлением качали головами, глядя, как постоянно тянулась вверх бетонная кладка и щетинились все новые пучки железных прутьев. Большую помощь стройке оказывало РОМП (Республиканское объединение металлопромышленности) ВСНХ РСФСР. Бодров весной 1930 г. так характеризовал строительство часовых заводов: "Первый завод... имел несколько опасных этапов в процессе стройки, вследствие отсутствия самых необходимых строительных материалов, с большим трудом преодоленных... путем бесконечных исканий и нажимов в различных инстанциях (от Мосстрой объединения до РКИ). Стройка будет закончена к 20 июня. Старый корпус фабрики "Красная звезда" отремонтирован, переоборудован, и в таковом развертывается работа"²² .

Американских специалистов, прибывших на 1-й часовой завод, на время строительства было решено использовать для обучения мастеров, бригадиров и наладчиков. Из часовых сборочных мастерских отобрали наиболее квалифицированных рабочих, пригодных руководить бригадами и цехами, и перевели на завод. Туда же прислали выпускников ФЗУ им. Мандельштама для обучения. Еще при сооружении завода часовщики, пришедшие из сборочных мастерских, т. е. будущие мастера и бригадиры, желая ускорить стройку, вышли на коммунистический субботник по разборке домов, стоявших в зоне строительства. В мае 1930 г. были пущены опытные цехи. Люди быстро овладевали техническими навыками. В опытных цехах, размещенных в небольших помещениях, становилось все тесней. В конце лета в заново построенный корпус направились первые бригады монтажников, началось комплектование завода кадрами. В инструментальный цех руководители завода приводили выпускников ФЗУ и, обращаясь к американцам, говорили: "Учтите, этот будет бригадиром, а этот - наладчиком". Никак не могло уложиться в голове мистера Онгста, американского инструктора инструментального цеха, что таким молодым ребятам можно доверить сложные станки и передать им свой опыт. И лишь когда под их проворными руками ожили сложные "Брауншарпы" и были изготовлены первые детали - винты и коронные колеса, а инструментальщики дали первые фрезы и патрончики, американцы одобрительно закивали головами. Так начинал жить новый завод²³ .

¹⁹ Там же, д. 73, лл. 19 - 20; оп. 3, д. 113, л. 71.

²⁰ Там же, д. 174, л. 31.

²¹ Там же, д. 224, л. 40.

²² Там же, оп. 2, д. 32, л. 334.

²³ "Советские часы", 1.V.1933.

стр. 85

У американцев действовала своя система обучения, согласно которой рабочий только изготавливал детали, затачивал резцы бригадир, неполадки в станке устранялись в инструментальном цехе. У нас был иной подход: обучить рабочего так, чтобы он сумел самостоятельно заточить резцы, выявить причину неполадок станка и уметь их устранить. Но этому поводу с американскими инструкторами возникали конфликты: они не только не разрешали рабочим налаживать станки, но вообще запрещали производить какие-либо операции с оборудованием. Когда в конце августа 1930 г. в камневом цехе были смонтированы на верстаках станки для вставки и закатки камней, то там работали лишь бригадир (автор данного очерка) и американский инструктор Тафт. В первом ряду, у окон, стоял верстак со станками, опутанными, как паутиною, ремнями с потолочной трансмиссии. Внимание бригадира привлек скрип одного станка, а при пуске его - замедленное движение шпинделя. Чтобы выяснить причину скрипа, он вынул шпиндель. Сзади, во втором ряду, сидел Тафт и наблюдал. Заметив, что бригадир вынул шпиндель, он побежал во второй цех, где находился переводчик. Тут бригадир вновь быстро собрал станок. Пришедший переводчик перевел слова инструктора: "Вот смех - Романов разобрал станок, а не может собрать". Последовал ответ: "Скажи ему, что здесь у нас не белые медведи". Станок нормально работал, и думалось, что инцидент исчерпан, но позже пришла целая делегация: директор завода А. О. Владимирский, главный инженер завода "Дюбер" Дж. Миллер, главный инженер нашего завода А. С. Брейтбурт, консультант при директоре В. О. Прусс и начальник цеха И. С. Ильин. Владимирский спросил: "В чем дело, Романов, почему ты разобрал станок?" Тогда бригадир в их присутствии снова снял стопорные кольца и конусы, вытащил шпиндель и подал его главному инженеру. Весь шпиндель был в ржавчине, и от этого на нем образовались глубокие царапины. А ведь по условиям договора американцы должны были провести ремонт станков еще до отправки в СССР. Снаружи же станок был покрашен и выглядел, как новенький.

Аналогичный случай имел место в 1-м механическом цехе. Бригадир отделения полуавтоматов П. А. Марков решил освоить самый сложный станок: сам разобрал его и почистил, вызвав тем самым негодование американского инструктора в этом цехе Джексона. При установке станков в новом корпусе американцы не желали доверить нашим людям эту работу. Комсомольцы заявили протест. Многие из них были убеждены, что справятся с делом. К тому же хотелось лучше знать импортное оборудование. Члены ВЛКСМ во главе с секретарем ячейки Ю. Полкановым собрались, чтобы обсудить создавшееся положение, и решили уговорить Джексона доверить им эту работу. Убеждали в течение четырех дней, пока он не сдался. Американцы, с любопытством приглядываясь к молодым советским рабочим, видели, что те отлично справляются с работой²⁴ . Вопрос о методах обучения - узкого профиля или политехнического - приобретал принципиальное значение и был вынесен на обсуждение комсомольского бюро. Молодежь высказалась за подготовку специалистов широкого профиля. Правильность такой позиции подтвердилась дальнейшим ходом событий. Вскоре советские рабочие настолько успешно освоили производственный процесс, что начали вносить рационализаторские предложения. Например, одним из сложнейших участков часового производства является изготовление анкерного колеса, где необходима микронная точность. Американский инженер Дж. Миллер утверждал: "Если вы овладеете этой работой в течение пяти лет, то будет хорошо". А наш рабочий освоил ее в совершенстве за полгода. "Рабочая газета" 6 ноября 1930 г. писала: "Пущен первый в СССР государственный часовой завод, который будет выпускать карманные часы, равные по качеству изделиям фирмы "Мозер". На торжественном вечере рабочих 1-го часового завода, посвященном 13-й годовщине Великого Октября, выступил Емельян Ярославский. Директор завода Владимирский в кратком докладе сообщил, что в 1931 году завод должен выпустить 70 тысяч штук часов, в 1932-м - 200 тысяч штук часов. Это задание при энтузиазме, с которым взялись рабочие за выучку этой новой еще у нас техники, безусловно, будет выполнено". К 7 ноября были изготовлены первые 50 семикамневых часов. На торжественном собрании по случаю годовщины Великого Октября они были вручены ударникам труда.

²⁴ "За советские часы", 27.X.1933.

стр. 86

Нелегким оказался первый год работы часового завода - "год учебы". Предприятие было введено в действие при неблагоприятных условиях: отсутствие опыта работы, недобор рабочей силы (на октябрь 1930 г. - 353 человека при плане в 475)²⁵ , изношенность оборудования, нехватка необходимого материала, нефиксированная технология производства привели к тому, что производство через полгода после пуска начало лихорадить. Наступил затяжной прорыв. Требовались героизм рабочих, их настойчивость и терпение, чтобы преодолеть трудности. При освоении производства возникли осложнения с заменой американского металла на отечественный. Это вызвало задержку в работе механического цеха - изготовителя основных деталей. Через полгода была наконец найдена замена американскому металлу. Трудности вызывались еще и выпуском сразу не одного, а четырех типов часов. Поэтому специалисты пришли к выводу о целесообразности освоения сначала одного типа часов. Была выражена надежда, что "такое производство наладить можно, и первый часовой завод, использовав энтузиазм рабочей массы и специалистов, идя методами социалистического соревнования и ударничества, займет одно из первых мест в числе гигантов нашего нового строительства"²⁶ . Каждая, даже маленькая, победа радовала часовщиков. Рабочие, выдвинутые на командные посты, чувствуя ответственность за порученное дело, старались оправдать доверие коллектива.

1-й часовой завод не являлся копией завода "Дюбер", так как часть его устаревшего оборудования и некоторые цехи не были привезены в СССР. К тому же технологический процесс не был зафиксирован в технологических картах. Поэтому специальная комиссия по приему 1-го часового завода на основании данных о ежегодном выпуске продукции и соответствующем количестве рабочих сама определяла объем производства, после чего трест "Точмех" установил проектную мощность часового завода в 175 тыс. штук часов в год. Он вышел на проектную мощность в 1935 г., а затем указанный рубеж был превзойден.

Строительство 2-го часового завода, как и 1-го, шло ускоренными темпами и встречало те же трудности. Пока возводился последний этаж, на первых уже монтировали оборудование. Начальником строительства, а затем директором завода стал заместитель управляющего трестом "Точмех" Н. В. Акимов. 18 апреля 1930 г. МЭМЗ был объединен со строящимся часовым заводом под общим названием "Второй часовой завод". "Нелегкая это была задача - выстроить тогда часовой завод, по размерам превышающий большинство заграничных часовых заводов, - вспоминает кадровый рабочий И. Б. Малахов. - Страна тогда еще только вступила в огромный разворот строительства. Трудности были отчаянные. Не хватало материалов, не было спецодежды для рабочих. О жилищных трудностях и вспоминать не хочется, так они были велики. Все победила воля партии и беззаветная преданность рабочего коллектива. Велико было желание рабочих дать стране свои, отечественные (не купленные за границей) часы. Велик был трудовой энтузиазм строителей и людей, руководивших стройкой. Помню, сотни людей дневали и ночевали на строительстве. В 10 месяцев были построены те огромные светлые корпуса, которые мы видим теперь с самого моста, что на Ленинградском шоссе (у Белорусского вокзала)"²⁷ .

В первом квартале 1930 г. наряду со строительством нового корпуса необходимо было, прекратив производство радиоприемников, насосов "Вискоза" и иных изделий номенклатуры МЭМЗ, передать их другим предприятиям; перевести с завода "Авиаприбор" часовое производство ходиков; смонтировать оборудование, прибывшее из США. В апреле 1930 г. приступили к выпуску будильников нового образца с годовым заданием в 75 тыс. штук и вторичных (т. е. импульсных, работающих от первичных) электрочасов. В августе было получено оборудование завода "Авиаприбор" по производству ходиков, и 2-й часовой приступил к их выпуску с годовым заданием в 1 млн. штук.

"Такой выпуск продукции за год был в то время нелегкой задачей для завода, - вспоминает Акимов. С назначением меня начальником строительства, а затем и директором завода я столкнулся с многочисленными трудностями окончания строи-

²⁵ ЦГАНХ СССР, ф. 719, оп. 3, д. 183, лл. 1, 5.

²⁶ Там же, д. 281, лл. 4 - 7.

²⁷ "Тельманец", 7.XI.1935.

стр. 87

тельства и подготовки нового корпуса к производству продукции. Приходилось принимать оперативные решения и проводить срочные мероприятия, решать особенно острый вопрос того времени - подготовки кадров и работы с ними, с малоопытным в этом деле административным персоналом. Все было трудно, но делать и решать эти задачи нужно было. Не один раз приходилось задумываться над тем, как решить ту или иную производственную задачу, и я решал их с помощью своих ближайших помощников и, разумеется, с помощью парткома, завкома и отдельных членов партии. С большим трудом осваивалось производство деталей для будильников, не хватало цветного металла - основного в часовом производстве, а также стали твердых сплавов. Брак деталей был большой по многим причинам: из-за несоответствия металла, низкой квалификации рабочих, плохой наладки оборудования, и наряду с этим заводы-смежники не выполняли своих обязательств и срывали сроки работы. Все это сказывалось на работе завода в целом. Были и субъективные причины внутри завода: очень плохо обстояло дело с трудовой дисциплиной. Одним словом, работа не ладилась, как этого бы хотелось, но ликвидировать все мешавшее работе завода было очень сложно".

В освоение часового производства активно включились заводская общественность и Краснопресненский райком партии, создавший специальную комиссию для установления причин прорыва и выработки мер по их ликвидации. Специальная инженерно-техническая комиссия от Рабоче- Крестьянской инспекции под руководством Н. И. Подвойского в течение трех месяцев проводила работу по мобилизации коллектива на освоение производства часов и выпуск их по плану 1930 года. Был создан штаб под председательством директора завода, созывались собрания рабочих по вопросам трудовой дисциплины, обсуждались квартальные планы и причины их невыполнения. В итоге удалось закрепить основные кадры, разобраться с заделом по незавершенному производству, наладить диспетчерскую службу. "В результате этих мероприятий, - заключает Акимов, - работа завода из месяца в месяц стала выправляться. В декабре 1930 года наметился перелом. Выпуск будильников увеличился в 3 раза по сравнению с количеством, выпущенным в октябре, а ходиков - в 2 раза"²⁸ .

А вот свидетельство еще одного ветерана завода, тогдашнего начальника цеха Е. Ф. Заславского, перешедшего сюда с "Авиаприбора": "Решение треста "Точмех" о переводе производства ходиков на 2-й часовой завод вызвало со стороны администрации завода "Авиаприбор" резкое изменение отношения к этому производству. Был снижен запас деталей, что незамедлительно сказалось на темпах сборки. При переброске этого производства на часовой завод последнему отказались передать некоторое оборудование и инструмент, а также рабочих высокой квалификации. Когда рабочие, переведенные с завода "Авиаприбор", приступили к работе на 2-м часовом заводе, то не оказалось в запасе ряда деталей, а производственные цехи завода еще не успели их изготовить в достаточном количестве, и сборка ходиков не получила сразу требуемых темпов"²⁹ . Одной из главных причин невыполнения плана был брак из-за невысокого качества материалов, отсутствия инструментов, в том числе измерительных, низкой квалификации наладчиков станков и рабочих. Как правило, коллектив завода пополнялся за счет сельского населения. Оно не сразу привыкало к заводской дисциплине, наблюдалась большая текучесть кадров. Так было и в других отраслях промышленности. Не случайно 3 сентября 1930 г. ЦК ВКП(б) обратился с призывом закрепить рабочие кадры на производстве³⁰ . 4-й пленум МК ВКП(б) рекомендовал директорам отстающих предприятий уделять особое внимание мобилизации внутрипромышленных ресурсов, замене дефицитных видов сырья недефицитными, экономии их³¹ .

Строительство 2-го часового завода было закончено в канун 13-й годовщины Октябрьской революции, а в дни празднования состоялось торжественное заседание по поводу его пуска. Несмотря на все трудности, к концу года было выпущено 144 тыс, будильников и 628 тыс. ходиков. Затем с каждым годом продукция завода совершенствовалась, расширялась ее номенклатура. Уже на следующий год выпуск будильников

²⁸ Воспоминания Н. В. Акимова (из архива музея 2-го часового завода).

²⁹ "Будильник", 30.IX 1930.

³⁰ "Правда", 3.IX.1930.

³¹ "Правда", 14.XII.1930.

стр. 88

достиг 363 тыс., а ходиков - 2 млн. 585 тыс.³² , что превысило уровень, установленный при закупке завода.

Большую помощь в освоении нового производства на часовых предприятиях оказывала заводская печать. Первый номер многотиражки 2-го часового завода, вышедший 22 сентября 1930 г., назывался "Удар по прорыву". Это отражало состояние производства в тот период (некоторое время газета выходила под названием "Будильник"). В номере было напечатано обращение к рабочим Кольчугинского завода цветных металлов с призывом улучшить качество продукции и вовремя поставлять ее в Москву, чтобы избежать перебоев в снабжении 2-го часового завода цветными металлами. Многотиражки 1-го и 2- го часовых заводов "За советские часы" и "Будильник" (позднее "Тельманец") широко освещали ход выполнения плана за каждую пятидневку, бичевали бракоделов, лодырей и прогульщиков, остро критиковали беспорядок и грязь в цехах, называли фамилии администраторов, которые задерживали рационализаторские предложения. В газетах печатались материалы и о лучших людях предприятия. Так, рассказывая о коммунистах отдела главного механика 2-го часового завода, "Тельманец" показывал молодого инженера К. М. Брицко (потом - начальник Союзчаспрома) как лучшего пропагандиста³³ . Газеты освещали переписку с рабочими часовой промышленности Германии, вели большую интернациональную работу. Постоянно одна из страниц была посвящена вопросам жизни заводской молодежи и работе комсомола.

Комсомол как верный помощник партии с молодым задором включился в борьбу с прорывами. Комсомольцы были застрельщиками в организации субботников, ведущими в социалистическом соревновании, первыми ударниками труда. По инициативе комсомольцев были организованы планово- оперативные посты, которые следили за своевременной подачей деталей из цеха в цех и доведением плана до каждого станка. Они создавали хозрасчетные молодежные бригады и производственные коммуны, а также производственные трибуналы, на которых обсуждались бракоделы. "На завод, - писал Акимов, - принималась в основном молодежь, среди которой было много комсомольцев, преданных заводу до самозабвения, прекрасных организаторов, которые впоследствии заняли ряд командных должностей"³⁴ . Мастер конвейера будильников Л. Ф. Мельников вспоминает: "Когда транспорт на заводе отсутствовал, чтобы не останавливать производство, комсомольцы на своих плечах носили ящики с деревянными корпусами для ходиков и настольных часов с одного конца города на другой (корпуса вырабатывались на деревообделочном заводе треста "Точмех", на Б. Семеновской, 11)"³⁵ . На 2-м часовом Мельников многие годы был ударником труда и первым включился в стахановское движение. "Тельманец" писал 18 октября 1935 г.: "Комсомолец Л. Мельников вырос от рядового рабочего до опытного и уважаемого всеми мастера. В 1929 г. он сборщик 2-го разряда, в феврале 30 года - 3-го разряда, а в июне - уже 4-го. В марте 1931 г. выдвинут бригадиром, в том же году назначен мастером конвейера. Славится не только за производственный рост и умелое руководство конвейером, но и за активную изобретательскую работу. Лучший рацорг цеха на заводе. За один только последний месяц в цехе под его руководством подано 71 рационализаторское предложение. Сам Мельников внес 6 предложений, которые все реализованы".

Включились в борьбу с прорывом и некоторые иностранные специалисты, прежде всего рабочие, принимавшие активное участие в жизни предприятия: подписывались на Государственный заем, входили в число рационализаторов, а когда узнали, что завод в прорыве, решили прийти на помощь: "Хотим вместе с вами пойти на преодоление этих трудностей, ибо выполнение пятилетнего плана является главным двигателем мировой революции"³⁶ .

Шаг за шагом, преодолевая трудности, рабочие московских часовых заводов осваивали производство важной народнохозяйственной продукции. Уже с первых лет работы существенно улучшалась конструкция часов. Была переделана сложная и ненадежная американская конструкция завода пружины и перевода стрелок (система

³² "Тельманец", 14.VII.1937.

³³ "Тельманец", 7.XI.1935; 4.I.1937.

³⁴ Воспоминания Н. В. Акимова.

³⁵ Там же.

³⁶ "Будильник", 30.IX.1930.

стр. 89

"Сливэ"), вызывавшая много нареканий со стороны потребителей. Происходила замена импортных материалов и деталей отечественными, осваивалось производство волосков, стрелок, частично камней, импортировавшихся в то время почти всеми капиталистическими странами из Швейцарии.

Тогда наша металлургическая промышленность еще не могла давать часовому производству металл определенной вязкости и инструмент нужной твердости. В содружестве с Кольчугинским медеобрабатывающим заводом специалисты 1-го часового завода освоили производство латунных сплавов - одного из самых необходимых для часовой промышленности. Постепенно научились делать сталь нужного качества. Инициатором соцсоревнования по встречному плану, бригадиром и заводским изобретателем М. Д. Кацнельсоном, имевшим 40 авторских свидетельств, было сконструировано приспособление сто изготовлению налетов (плоских камней) из агата, производство которых в 1934 г. передали Петергофской гранильной фабрике. А главное - коллективы часовых заводов научились ценить время и труд. Так, благодаря сэкономленным ими материалам для изготовления запасных резцов рабочие не простаивали во время заточки вышедшего из строя резца, а заменяли его запасным. Одновременно бригадир затачивал снятые резцы. В результате повышалась производительность труда.

В 1931 г. 1-й часовой завод выпустил 42 тыс. карманных часов, в 1932 г. - 68 тыс., в 1933 г. -100 тысяч. С 1933 г. завод перевыполнял план. Росла продукция и 2-го часового: в 1933 г. он выпустил 3274 тыс. ходиков и 440 тыс. будильников³⁷ .

Еще в довоенное время наши заводы освоили производство бытовых часов 18 типоразмеров. Перед началом Великой Отечественной войны в СССР действовало три часовых предприятия. Кроме того, два изготавливали часовые камни, еще один - деревянные корпуса для настольных и настенных часов. Во время войны все они переключились на оборонную продукцию. Выпуск бытовых часов возобновили в 1944 году. Затем были введены в строй и другие заводы. Работают Научно-исследовательский институт часовой промышленности и Конструкторское бюро часового машиностроения.

Ныне советская часовая промышленность является отраслью приборостроения, отвечающей за выпуск часов наручных и карманных, будильников и настольных, стенных маятниковых и балансовых, электрических для зданий и уличных, башенных и для технических нужд по различным отраслям (автомобильных и авиационных, морских палубных и хронометров, секундомеров и печатающих хронографов, табельных и фотолабораторных). Ежегодно покупатель получает более 65 млн. часовых изделий всех видов и модификаций. За большие успехи в развитии часовой промышленности Указом Президиума Верховного Совета СССР 1-й Московский часовой завод им. Кирова в 1966 г. награжден орденом Ленина. Орденов Октябрьской Революции и Трудового Красного Знамени удостоен 2-й часовой завод. "Основные направления экономического и социального развития СССР на 1981 - 1985 годы и на период до 1990 года" предусматривают увеличение выпуска и повышение качества товаров культурно-бытового назначения³⁸ , включая часовые изделия. Предприятия по их изготовлению идут, как и прежде, в авангарде социалистического соревнования.

³⁷ "За советские часы", 7.I.1934.

³⁸ "Правда", 5.III.1981.