МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО (последнее)
Некий неизученный экстремизм в Чечне и Дагестане как фактор преступности
Актуальные публикации по вопросам международного права и международных отношений.
АВТОР: С. А. Бурьянов
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №7,2000
В 4-м номере Международного научного журнала “Право и политика” была опубликована статья юриста Т. Б. Рамазанова “Религиозно-политический экстремизм в Чечне и Дагестане как фактор преступности”.
По эмоциональному настрою статьи и характеру изложенных в ней фактов видно, что автор искренне озабочен ситуацией в регионе, который, вероятно, является его родиной и местом жительства.
Интересен анализ криминологической обстановки в Дагестане с абсолютно правильным выделением “особого”, “специфического” элемента. Этот элемент — “террористическая, антигосударственная, антироссийская мотивация, прикрытая религиозно-политическим экстремизмом”. Затем автор раскрывает понятие “антигосударственная мотивация”, дополняет его перечнем соответствующих статей УК РФ и иллюстрацией комплекса преступлений, объединенных этой общей мотивацией и совершенных за период с конца 1997 г. по сентябрь 1999 г. на территориях Буйнакского, Новолакского, Ботлихского и Цумандинского районов Дагестана.
Однако одно из ключевых понятий статьи, а именно понятие “религиозно-политический экстремизм”, постоянно ускользает из-под цепкого пера уважаемого автора, хотя он честно заявляет, что, по его мнению, “соотношение религии, псевдорелигии, политики и криминологии до сих пор остается областью малоизученной или вовсе не изученной”. В таком случае материал выглядел бы более корректным, если бы автор использовал соответствующие понятия после их изучения или вовсе отказался от их использования.
А ведь именно неизученность юридической наукой области, определенной автором, и, как следствие, применение некорректных с юридической точки зрения понятий лежит в основе многих антиконституционных процессов в РФ. Речь идет о смешении ключевых понятий: “религия” и “конфессия”; “свобода совести” и “свобода вероисповедания”.
Более того, некорректным при применении в системе права (и не только в ней) является целый ряд понятий и их определений, заимствованных из теологии, прежде всего термин “религия”. Сегодня он используется очень широко во многих науках и публицистике, но очень узко в конфессиональном смысле, который, в свою очередь, не всегда однозначен даже для верующих одной конфессии. В юриспруденции подобное заимствование создает заведомо ложные ситуации, что в принципе недопустимо. Скорее всего, корректного с правовой точки зрения определения “религии” вообще не существует, кроме как имеющего отношение к каждому отдельному человеку. Здесь уместно вспомнить слова древнелатинского философа Тертуллиана (160—220), который говорил, что религия каждого отдельного человека ни вредна, ни полезна для другого.
Поэтому неудивительно, что меры, называемые автором попыткой решения проблемы “по-государственному”, можно квалифицировать еще как нарушение Конституции РФ и федеральных законов, в частности принятие Народным Собранием Дагестана в 1999 г. Закона “О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности в Республике Дагестан”. Таким образом, в Дагестане фактически узаконены преследования по признаку принадлежности к религии.
Соответственно, правоохранительные органы республики зачастую вместо пресечения конкретных преступных проявлений стали задерживать и подвергать репрессиям приверженцев ваххабизма только по наличию бороды и коротких “пакистанских” штанов, в том числе тех, кто не совершал никаких правонарушений.
Противодействие преступным проявлениям в Дагестане и других регионах должно разрабатываться на основе соблюдения конституционных принципов свободы совести и светскости государства, вне зависимости от того, какой ширмой эти проявления прикрываются.
В Дагестане, как следует из материалов статьи Т.Б. Рамазанова, государственные органы фактически поддерживают “правильный” ислам якобы в качестве единственной альтернативы “неправильному” ваххабизму. На самом деле единственная альтернатива — нейтральная позиция государства по отношению к мировоззренческой сфере (в том числе называемой религиозной) как своих граждан, так и иных людей. Только тогда государство может называться демократическим и эффективно решать свои задачи, в том числе по поддержанию правопорядка.
В конце статьи Т.Б. Рамазанов приводит ряд элементов конфессиональных предпочтений Федеральной власти, отражающих опасную тенденцию огосударствления Православия и превращения его в “идеологию действующего режима в стране”. К сожалению, их список можно продолжать долго и даже издать отдельной книгой. Большинство элементов конфессиональных предпочтений, несмотря на явное противоречие с Конституцией РФ, оформлены на уровне закона и подзаконных актов, а значит, являются элементом государственной политики РФ.
Абсолютно логичным выглядит утверждение автора, что конфессиональные предпочтения “способствуют возникновению напряженности между государственной властью (Федеральной) и мусульманами, ощущающими себя дискриминированными в государстве, которое оказывается для них духовно чуждым”.
Более того, дискриминированными чувствуют себя не только мусульмане, а вообще “неправославные” (и не только в Дагестане). Таким образом, стимулируется рост национально-религиозной напряженности и углубление расслоения людей по отношению к мировоззренческим ценностям, в свою очередь лежащим в основе сепаратизма. Можно предположить, что непродуманная и опасная политика конфессиональных предпочтений Федерального центра не просто способствует, а является причиной поддержки сепаратистов в “неправославных” регионах значительной частью населения. Все это чревато сопряженным с насилием распадом федеративной системы РФ.
В целом автор правильно определил специфический антигосударственный элемент, характеризующий криминологическую обстановку в Дагестане. И фактически определил его основную причину — конфессиональные предпочтения Федеральной власти (в лице Русской православной церкви). Однако в качестве решения проблемы он предложил не устранение этой причины путем соблюдения демократических конституционных норм, а поощрение конфессиональных предпочтений субъекта Федерации (в лице “истинного ислама”), что чревато крайним обострением ситуации в регионе.
ИСТОЧНИК: журнал "ПРАВО И ПОЛИТИКА" №7,2000
В 4-м номере Международного научного журнала “Право и политика” была опубликована статья юриста Т. Б. Рамазанова “Религиозно-политический экстремизм в Чечне и Дагестане как фактор преступности”.
По эмоциональному настрою статьи и характеру изложенных в ней фактов видно, что автор искренне озабочен ситуацией в регионе, который, вероятно, является его родиной и местом жительства.
Интересен анализ криминологической обстановки в Дагестане с абсолютно правильным выделением “особого”, “специфического” элемента. Этот элемент — “террористическая, антигосударственная, антироссийская мотивация, прикрытая религиозно-политическим экстремизмом”. Затем автор раскрывает понятие “антигосударственная мотивация”, дополняет его перечнем соответствующих статей УК РФ и иллюстрацией комплекса преступлений, объединенных этой общей мотивацией и совершенных за период с конца 1997 г. по сентябрь 1999 г. на территориях Буйнакского, Новолакского, Ботлихского и Цумандинского районов Дагестана.
Однако одно из ключевых понятий статьи, а именно понятие “религиозно-политический экстремизм”, постоянно ускользает из-под цепкого пера уважаемого автора, хотя он честно заявляет, что, по его мнению, “соотношение религии, псевдорелигии, политики и криминологии до сих пор остается областью малоизученной или вовсе не изученной”. В таком случае материал выглядел бы более корректным, если бы автор использовал соответствующие понятия после их изучения или вовсе отказался от их использования.
А ведь именно неизученность юридической наукой области, определенной автором, и, как следствие, применение некорректных с юридической точки зрения понятий лежит в основе многих антиконституционных процессов в РФ. Речь идет о смешении ключевых понятий: “религия” и “конфессия”; “свобода совести” и “свобода вероисповедания”.
Более того, некорректным при применении в системе права (и не только в ней) является целый ряд понятий и их определений, заимствованных из теологии, прежде всего термин “религия”. Сегодня он используется очень широко во многих науках и публицистике, но очень узко в конфессиональном смысле, который, в свою очередь, не всегда однозначен даже для верующих одной конфессии. В юриспруденции подобное заимствование создает заведомо ложные ситуации, что в принципе недопустимо. Скорее всего, корректного с правовой точки зрения определения “религии” вообще не существует, кроме как имеющего отношение к каждому отдельному человеку. Здесь уместно вспомнить слова древнелатинского философа Тертуллиана (160—220), который говорил, что религия каждого отдельного человека ни вредна, ни полезна для другого.
Поэтому неудивительно, что меры, называемые автором попыткой решения проблемы “по-государственному”, можно квалифицировать еще как нарушение Конституции РФ и федеральных законов, в частности принятие Народным Собранием Дагестана в 1999 г. Закона “О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности в Республике Дагестан”. Таким образом, в Дагестане фактически узаконены преследования по признаку принадлежности к религии.
Соответственно, правоохранительные органы республики зачастую вместо пресечения конкретных преступных проявлений стали задерживать и подвергать репрессиям приверженцев ваххабизма только по наличию бороды и коротких “пакистанских” штанов, в том числе тех, кто не совершал никаких правонарушений.
Противодействие преступным проявлениям в Дагестане и других регионах должно разрабатываться на основе соблюдения конституционных принципов свободы совести и светскости государства, вне зависимости от того, какой ширмой эти проявления прикрываются.
В Дагестане, как следует из материалов статьи Т.Б. Рамазанова, государственные органы фактически поддерживают “правильный” ислам якобы в качестве единственной альтернативы “неправильному” ваххабизму. На самом деле единственная альтернатива — нейтральная позиция государства по отношению к мировоззренческой сфере (в том числе называемой религиозной) как своих граждан, так и иных людей. Только тогда государство может называться демократическим и эффективно решать свои задачи, в том числе по поддержанию правопорядка.
В конце статьи Т.Б. Рамазанов приводит ряд элементов конфессиональных предпочтений Федеральной власти, отражающих опасную тенденцию огосударствления Православия и превращения его в “идеологию действующего режима в стране”. К сожалению, их список можно продолжать долго и даже издать отдельной книгой. Большинство элементов конфессиональных предпочтений, несмотря на явное противоречие с Конституцией РФ, оформлены на уровне закона и подзаконных актов, а значит, являются элементом государственной политики РФ.
Абсолютно логичным выглядит утверждение автора, что конфессиональные предпочтения “способствуют возникновению напряженности между государственной властью (Федеральной) и мусульманами, ощущающими себя дискриминированными в государстве, которое оказывается для них духовно чуждым”.
Более того, дискриминированными чувствуют себя не только мусульмане, а вообще “неправославные” (и не только в Дагестане). Таким образом, стимулируется рост национально-религиозной напряженности и углубление расслоения людей по отношению к мировоззренческим ценностям, в свою очередь лежащим в основе сепаратизма. Можно предположить, что непродуманная и опасная политика конфессиональных предпочтений Федерального центра не просто способствует, а является причиной поддержки сепаратистов в “неправославных” регионах значительной частью населения. Все это чревато сопряженным с насилием распадом федеративной системы РФ.
В целом автор правильно определил специфический антигосударственный элемент, характеризующий криминологическую обстановку в Дагестане. И фактически определил его основную причину — конфессиональные предпочтения Федеральной власти (в лице Русской православной церкви). Однако в качестве решения проблемы он предложил не устранение этой причины путем соблюдения демократических конституционных норм, а поощрение конфессиональных предпочтений субъекта Федерации (в лице “истинного ислама”), что чревато крайним обострением ситуации в регионе.
Опубликовано 23 сентября 2004 года
Новые статьи на library.by:
МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО:
Комментируем публикацию: Некий неизученный экстремизм в Чечне и Дагестане как фактор преступности
подняться наверх ↑
ССЫЛКИ ДЛЯ СПИСКА ЛИТЕРАТУРЫ
По стандарту ВАК Республики Беларусь
Стандарт используется в белорусских учебных заведениях различного типа.
По ГОСТу Российской Федерации
Для образовательных и научно-исследовательских учреждений РФ
Прямой URL на данную страницу для блога или сайта
Полностью готовые для научного цитирования ссылки. Вставьте их в статью, исследование, реферат, курсой или дипломный проект, чтобы сослаться на данную публикацию №1095953275 в базе LIBRARY.BY.
подняться наверх ↑
ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!
подняться наверх ↑
ОБРАТНО В РУБРИКУ?
Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.
Добавить статью
Обнародовать свои произведения
Редактировать работы
Для действующих авторов
Зарегистрироваться
Доступ к модулю публикаций