ПОЛЬША СРЕДИ ЕВРОПЕЙСКИХ ГОСУДАРСТВ (XVI-XVIII вв.)

Актуальные публикации по вопросам истории и смежных наук.

NEW ИСТОРИЯ


ИСТОРИЯ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ИСТОРИЯ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему ПОЛЬША СРЕДИ ЕВРОПЕЙСКИХ ГОСУДАРСТВ (XVI-XVIII вв.). Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2017-12-08

Трагический финал истории польско-литовской Речи Посполитой долгие годы отрицательно влиял на мнения, которые господствовали среди историков, относительно характера шляхетской государственности и позиции тогдашней Польши в международных отношениях. Независимо от того, исходили ли эти мнения из историографии, пытавшейся обосновать и оправдать акт разделов, или же от исследователей, которые старались выяснить причины ее упадка, чтобы облегчить возрождение нации, все они сходились в критике основ государственного строя Речи Посполитой1 . В результате явно анахроничным образом трактовался одинаково строй шляхетского государства как XVI, так и XVIII в., то есть за весь период его существования, подчеркивалась роль только тех факторов, которые в конце концов стали решающими для неудачи того эксперимента, каким в сфере государственности была польско-литовская Речь Посполитая.

От этого балласта взглядов XIX в. исторической науке нелегко освободиться и в наши дни. Хотя многочисленные специальные исследования обеспечивают лучшее понимание исторической действительности, выделяя различия между отдельными этапами развития или перемен в Речи Посполитой, общие работы, особенно в западноевропейской и американской историографии, часто повторяют прежние мнения и поверхностные, а иногда и ошибочные обобщения. Это не значит, что обоснованна противоположная точка зрения, попытки преувеличить роль Польши в тот период или приписать ей исключительный характер.

Ни история Польши, ни характер ее государственности не являлись чем-то необычным (как в позитивном, так и в негативном смысле) в той части Европы, где живут поляки, как это казалось многим историкам. Опыт Польши представляет собой попросту один из возможных путей развития к современному государству и обществу- не тупик, а именно путь развития, - и дело Исследователей выяснить, насколько этот путь был эффективен. Однозначного объяснения мы, вероятно, не получим никогда: его делают невозможным не только разделы польско-литовской Речи Посполитой, но и связанный с ними разрыв национальной польской территории, который насильственно и механически изменил условия дальнейшего преобразования этого государства.

Строй Речи Посполитой вырос из сословной монархии, из типичной для нее дилеммы: как найти такую форму государства, при которой власть и свобода личности не вступали бы в противоречие? Впрочем, под личностью понимали только тех, кто составлял привилегированный слой, в польских условиях - шляхту, спорившую о том, что лучше: "рабство порядка" или "беспорядочная свобода". Применительно к XVI в. можно уже говорить о складывании модели шляхетской Речи


1 Основательный анализ этих мнений представил недавно Г. Серейский: H. Serejski. Europa a rozbiory Polski. Warszawa. 1972,

стр. 135


Посполитой, называемой иногда моделью шляхетской демократии2 . Это была очень специфическая "демократия": она охватывала не больше чем 10% населения и не распространялась на крестьян и горожан. Если бы не эта последняя оговорка, строй Речи Посполитой был бы действительно (в условиях XVI в.) демократическим, ибо в не многих европейских государствах того времени можно встретить более широкое участие населения в управлении страной.

Польша не была единственной в Центральной Европе страной, где существовали предпосылки для появления такого типа государства. Такая же ситуация вырисовывалась в начале XVI в. в Чешском и Венгерском королевствах, в некоторых германских землях. Однако, ослабленная турецким нашествием и внутренней борьбой, Венгрия была не в состоянии продолжать начатый ею путь развития, хотя некоторые элементы этого пути и сохраняли свою жизнеспособность до XVIII века. Чехия также встретила в лице Габсбургской монархии препятствие, перед которым в XVII в. вынуждена была склониться. Внутренняя борьба в империи, религиозное соперничество и выросшее на его основе преобладание мелких территориальных правителей привели (за некоторыми исключениями) к ослаблению позиции сословий.

Иначе сложилась ситуация в Польше. Как и во многих других европейских странах, основной проблемой во внутренней политике стала здесь централизация государства. Речь шла при этом не только о сглаживании различий между отдельными областями (в том числе о сближении между собой государственного устройства Польши и Литвы, связанных до этого личной унией), но и о таком усилении главного центра власти, чтобы он был способен укротить произвол вельмож и обеспечить более эффективное использование фискальных ресурсов и военных возможностей государства. Речь шла, следовательно, о целях, близких тем, какие в большинстве европейских государств осуществляла в то время абсолютная монархия.

Если в Польше дело не дошло до поворота в этом направлении, причину такого положения вещей нельзя усматривать в XVI в. в кажущейся исключительной слабости королевской власти. При последних Ягеллонах место и права монарха особенно не отличались от того, что наблюдалось в других сословных монархиях Европы. Даже династический кризис, вызванный тем, что Сигизмунд Август не оставил потомка мужского пола, и неудачные первые выборы короля лишь в незначительной мере повлияли на ослабление авторитета монарха, хотя трудно не считаться с фактическим уменьшением его прав Генриковыми артикулами3 . Тем не менее еще при первых двух королях из династии Ваза возможности преобразования в направлении абсолютизма нельзя рассматривать лишь в категориях необоснованных шляхетских измышлений. Как эти два, так и почти все выборные короли старались при удобном случае укрепить позиции монарха. Но предпринимаемые ими усилия оставались тщетными. Решающей при этом была расстановка общественных сил в Речи Посполитой.

С данной точки зрения ситуация складывалась здесь иначе, чем в странах Западной Европы. Политический маневр мог иметь место исключительно в рамках различных групп феодалов. Горожане, которые играли в такого рода процессах в странах Западной Европы несравнимо более важную роль, в Польше были еще далеки от внутренней сплоченности. При этом большое значение имела национальная их неодно-


2 "Historia panstwa i prawa Potsfci". Т. II. Warszawa. 1966, str. 45 n.

3 Шире эту проблему представил В. Чаплиньский в нескольких исследованиях в сборнике "О Polsce siedemnastowiecznej". Warszawa. 1966. О Генриковых артикулах подробнее всего писал С. Плаза: S. Plaza. Proby reform ustrojowych w czasie pierwszego bezkrolewia. Krakow. 1969-

стр. 136


родность: особенно среди патрициата многочисленными и влиятельными являлись купцы немецкого происхождения, связанные с Ганзой. Это облегчило шляхте отстранение горожан от влияния на деятельность наиболее важных органов власти. Монархам не оставалось поэтому ничего иного, как использовать антагонизм внутри шляхты, главным образом между средней шляхтой и магнатами. Исключительно мощные в XVI в. экономические позиции средней шляхты привели к тому, что это не создало основ для усиления королевской власти; напротив, сотрудничество Сигизмунда Августа с движением средней шляхты, проходившим под лозунгом "экзекуции прав", облегчило окончательное складывание шляхетской Речи Посполитой. Выборные короли, впутываемые в непрекращающиеся противоречия "между величеством и вольностью" (как это тогда называли), не были способны обеспечить себе достаточно сильную поддержку ни средней шляхты, возможности которой, впрочем, заметно слабели в течение XVII в., ни магнатов, разделенных на яростно боровшиеся между собой группировки. Не удались также попытки использования королями с этой целью религиозных антагонизмов. Соперничество между Реформацией и католицизмом, которое наложило необычайно сильный отпечаток на политическую жизнь Речи Посполитой второй половины XVI в., в начале следующего столетия закончилось неожиданно легкой победой католицизма. Старания Сигизмунда III использовать этот процесс с целью усиления своей власти не дали королю позитивных результатов.

В этих условиях шляхта сумела обеспечить себе права и вольности, которые гарантировали ей неограниченную возможность влияния на общественную жизнь. Ограничив сферу власти монарха, шляхта из своего общегосударственного представительства - сейма - создала главный законодательный орган, контрольный в отношении короля. Она также довела дело до высвобождения касающегося ее судопроизводства из-под контроля других органов власти, создав трибуналы как высшие судебные инстанции. Эти принципы государственного устройства, хотя и ограниченные интересами одного сословия, занимают в истории Европы почетное место среди самых ранних концепций, на почве которых вырастает позднее конституционная монархия4 . При этом поразительным было то, что эту концепцию пытались реализовать не на сравнительно ограниченной территории (как, например, в Голландии или даже в Англии), а на обширной территории Европейской низменности, где такая система могла держаться только благодаря исключительной многочисленности шляхты.

Мрачной стороной этой системы было неограниченное использование шляхтой своего привилегированного в социальном отношении положения путем угнетения крестьян и торможения развития горожан. Такая позиция дворянства не была исключением, однако в Европе было не много государств, где столь же решающее значение имела бы добрая или злая воля господина-шляхтича. В устройстве шляхетской Речи Посполитой не хватало также последовательности. В сейме, который должен был стать высшей властью, упрочились особенности, которые со временем оказались решающими причинами его слабости: единогласное принятие решений, неустановленный порядок заседаний, стеснение самостоятельности депутатов инструкциями5 . Дело не дошло и до создания учреждения, которое заботилось бы о проведении в жизнь сеймовых


4 J. Gierowski. Rzeczpospolita szlachecka wobec absolutystycznej Europy. "Pamietnik X Powszechnego zjazdu historykow polskich". T. II. Warszawa. 1971; см. также: "Polska w epoce Odrodzenia. Konfrontacje historyczne". Warszawa. 1970, str. 125.

5 K. Grzybowski. Teoria reprezentacji w Polsce epoki Odrodzenia. Warszawa. 1959, passim. Для более позднего периода принципиальное значение имеет работа С. Ольшевского: S. Olszewski. Sejm Rzeczypospolitej epoki oligarchi. Prawo-praktyka-teoria- programy. Poznan. 1966.

стр. 137


постановлений. Эти вопросы оставили в ведении сеймиков, не урегулировав при этом четко их отношений к сейму, а это привело к тому, что в XVII в. они стали органом, претендующим на такие же права, как и центральный орган власти6 . Институт сенаторов-резидентов (при короле) только через два века принес плоды в виде Постоянного совета, а до этого представлял собой орган контроля над королем, впрочем, малоэффективный по сравнению с различными совещательными органами, какими пользовалась уже центральная администрация многих европейских государств.

Все эти недостатки не являлись еще чем-то поразительным в XVI в., когда нелегко было найти в Европе рационально организованные государства, и можно указать много примеров подобной непоследовательности. Но когда позднее повсеместно совершенствовалась система управления, в Речи Посполитой более чем на полтора века прекратились реформаторские усилия. Шляхта сочла, что она создала чуть ли не самое совершенное государство на земле. В этой ситуации упомянутые выше недостатки стали факторами, ведущими к разложению государства, которое в первой половине XVIII в. оказалось на пороге анархии. Это было довольно естественным последствием перенесения основного центра тяжести на обеспечение личной свободы (для представителей привилегированного сословия), особенно когда господствующие позиции вместо сравнительно однородной шляхты захватили магнаты.

Создание новой модели государства в Польше в XVI в. имело глубокие международные последствия. Прежде всего оно сделало возможным укрепление унии с Великим княжеством Литовским, до сих пор лишь династической. Если не касаться элементов международной ситуации, особенно растущей угрозы Литве вследствие политики Ивана IV, то в основе Люблинской унии 1569 г. лежало стремление литовско-русского дворянства к получению в государстве влияния, подобного тому, которое имела польская шляхта7 . Трудно при этом не заметить, что и в Люблинской унии крылась непоследовательность, которая уже в следующем веке оказалась весьма опасной для существования Речи Посполитой. Если основным принципом функционирования Речи Посполитой должно было быть обеспечение одинаковых свобод и привилегий для всей населяющей ее шляхты, независимо от ее национальности и вероисповедания, то необоснованным было иное отношение к русскому (украинскому и белорусскому) дворянству из-за придания государству дуалистического, а не триалистического характера. Это вело либо к отчуждению этого дворянства от окружающих его других слоев населения (путем полонизации), либо к общенародным сепаратистским движениям. Обе эти тенденции очень скоро проявились на Украине - попытки преобразования структуры государства в триалистическую (соглашения с Б. Хмельницким, Гадяч) предпринимались властями Речи Посполитой поздно, только в момент открытого кризиса.

Модель шляхетской республики оказалась все же привлекательной за пределами Польско- Литовского государства в XVII в. и даже в начале XVIII века. К ней обращались молдавские и валашские бояре в своих распрях с господарями или же при попытках реорганизации своей государственности. Эта модель находила отзвук и в Венгрии и в Чехии. Даже в расположенных ближе к Речи Посполитой германских землях, таких, как Бранденбург или Саксония (во время ее личной унии с Польшей), дворянство ссылалось на пример Польши, на что жаловался еще


6 J. Gierowski. Seim generalny ksigstwa mazowieckiego. Wroclaw. 1947; J. Wlodarczyk. Sejmik wojewodztwa leczyckiego. Lodz. 1974.

7 Нет современных работ о польско-литовской унии. Самые ценные замечания на эту тему высказал в последнее время Ю. Бардах: J. Bardасh. Krewo i Lublin. Z dziejow unii polsko-litewskiej. "Kwartalnik Historyczny", 1969, N 3, str. 583.

стр. 138


Фридрих-Вильгельм I Прусский, предупреждая, что искоренит среди дворянства "польское "не позволяю". А самый выдающийся "польско-саксонский" министр Я. Флемминг прямо сравнивал Речь Посполитую с женщиной, которая в целом привлекательна, хотя в деталях и не очень удачна8 . Русские бояре также несколько раз - последний раз, пожалуй, еще в известных "Кондициях", представленных Анне Ивановне, - пользовались опытом Речи Посполитой при попытках реформ, обреченных, впрочем, на неудачу, поскольку они не имели здесь поддержки независимого от монарха дворянства.

Позиция Польши на международной арене зависела, однако, не столько от привлекательности ее государственной модели, сколько от ее военных возможностей и успеха действий ее дипломатии. Фактическая оценка военных возможностей польско- литовской Речи Посполитой - дело нелегкое. Так как постоянный доход государства был сравнительно скромен и его хватало на наем в мирное время приблизительно 4 тыс. солдат во второй половине XVI в., 18 тыс. - в 70-х годах XVII в. и 24 тыс.. - в XVIII в. (с 1717 г.), в случае войны необходимы были специальные постановления сейма о налогах для увеличения численности наемников. Принимались они обычно с трудом и на короткий срок, в общем не превышавший года. Пока сеймы функционировали сравнительно исправно, это лишь в ограниченной мере сказывалось на военных возможностях Речи Посполитой. При Стефане Батории Речь Посполитая выставляла во время военных кампаний до 60 тыс. хорошо оснащенного набранного войска, что делало ее одной из первых держав в этой части Европы. В первой половине XVII в. власти Речи Посполитой редко когда решались на столь значительное в количественном отношении усилие. Существенную роль играли тогда, однако, так называемые реестровые казацкие войска, насчитывавшие более десятка тысяч человек. Произошло также повышение боеспособности солдата путем оснащения его усовершенствованным огнестрельным оружием (мушкеты), поддержки более мощной полевой артиллерией, наконец, развертывания пехоты при некотором уменьшении численности конницы. Впрочем, конница, в том числе тяжелая (гусары), по-прежнему играла очень существенную роль в боевых схватках9 .

Но уже тогда умножились акты непослушания со стороны нерегулярно оплачиваемого войска. Во второй половине XVII в., когда вследствие нерегулярного созыва сеймов задержка с выплатой жалованья продолжалась годами (так, после окончания войны с Турцией 1683 - 1699 гг. Речь Посполитая была должна войску около 33 млн. злотых), положение становилось все более худшим. Правда, возможности найма по-прежнему колебались между 30 - 60 тыс. человек, но эти цифры уже явно не соответствовали положению в армиях не только Западной Европы, но даже ближайших соседей Речи Посполитой: русская армия превышала 160 тыс., а габсбургская- 120 тыс. человек. О более значительном казацком реестре не было уже и речи, шляхетское посполитое рушение могло, правда, выставить до 30 тыс. человек, но их боеспособность была невелика. Впрочем, с течением времени, по мере ухудшения финансового положения страны, боеспособность наемных солдат также падала все ниже. Об этом свидетельствует последний период войны с Турцией при Яне III Собесском, а особенно годы Северной войны10 .


8 Мемориал Флемминга 1726 г. находится в собрании Саксонской библиотеки в Дрездене.

9 "Zarys dziejow wojskowosci polskiej do roku 1864". T. I. Warszawa. 1965; B. Bаranowski. Organizacja wojska polskiego w latach trzydziestych i czterdziestych XVII w. Warszawa. 1957; J. Wiramer. Wojsko i skarb Rzeczypospolitej u schylku XVI i w piervvszej poiowie XVII w. "Studia i materialy do historii wojskowsci". Warszawa. 1968.

10 J. Wimmer. Wojsko polskie w drugiej poiowie XVII w. Warszawa. 1965.

стр. 139


Итак, шляхетская Речь Посполитая смогла лишь в течение неполных ста лет не отставать от других европейских держав. Недостатки ее политического строя стали причиной того, что она не решилась быстро осуществить военно-фискальные реформы, способные остановить ее регресс. Когда их провели на сейме в 1717 г., утвердив постоянные налоги со всех видов имений на нужды армии, реформа оказалась половинчатой и запоздалой. Численность войска была слишком низкой, если учесть угрозу со стороны многократно превышавших его армий соседей, а налоговая система - неэффективнойи . Начался длительный период фактического разоружения Речи Посполитой, который закончился только в годы Четырехлетнего сейма.

Подобные оговорки можно выдвинуть и относительно функционирования польской дипломатии. XVII век был периодом создания постоянной сети дипломатических представительств в Европе, причем главным образом Франция служила примером организованной по-новому дипломатии. В Центральной и Восточной Европе придерживались, однако, традиционных правил - посылки кратковременных дипломатических миссий с четко определенным заданием. Речь Посполитая отнюдь не выделялась в этом отношении. Хорошие дипломатические кадры имелись в Польше уже в XVI в., при последних Ягеллонах. Однако стеснение Генриковыми артикулами свободы короля в проведении внешней политики отрицательно повлияло на функционирование польской дипломатии. Чтобы избежать постоянного контроля со стороны сената и сейма, короли организовали собственную дипломатическую службу, что вело к двойственности политической линии и уменьшало эффективность дипломатических усилий, особенно тогда, когда монарх не мог свободно распоряжаться государственными средствами, предназначенными для этих целей. Эта ситуация не отличалась, впрочем, от положения, господствовавшего в тех сословных монархиях, в которых сословия приобретали право осуществления контроля над расходами.

Тем не менее именно короли, например, Владислав IV, первыми начали организовывать сеть (впрочем, небольшую) постоянных агентов при важнейших европейских дворах. Подобным образом действовал и Ян III, однако это возбуждало подозрение шляхты. Дело дошло до того, что сейм оговорил себе право отправки и приема посольств; одновременно, чтобы затруднить контакты короля с заграницей, он пытался запретить иностранным резидентам и послам находиться в Речи Посполитой более чем девять недель. Оба эти постановления из-за срыва сеймов так и остались на бумаге, но формально они очень ограничивали свободу действий монарха. Шляхта не была при этом склонна выделять необходимые суммы на дипломатическую службу, по-прежнему довольствуясь посылкой краткосрочных миссий. В результате польская дипломатия в течение всего XVII в. не была в своих действиях успешной, ей не хватало достаточно подготовленных для выполнения своих задач кадров.

Но настоящей катастрофой для польской дипломатии стала личная уния с Саксонией. Август II получил значительные финансовые средства на развитие дипломатической службы в Саксонии и поэтому не заботился ни о развитии, ни о модернизации польской дипломатии. В этих условиях он, правда, располагал развитой в меру своих возможностей дипломатической сетью в Европе, однако она подчинялась саксонским центрам власти и им передавала полученную информацию. Происходило, следовательно, так же, как в Англии и Ганновере в период их личной унии, с тем, однако, отличием, что распределение ролей было здесь обратным. При Августе III польская дипломатическая деятель-


11 J. Wimmer. Wojsko Rzeczypospolitej w dobie wojny polnocnej 1700-1717. Warszawa. 1956.

стр. 140


ность носила уже только спорадический характер, так что последний польский король должен был восстанавливать польскую дипломатию чуть ли не из ничего. Ей был придан более современный характер, но не хватило ни средств, ни возможностей для ее полного развития.

Слабость польской дипломатической службы убедительно подчеркивает пороки шляхетской Речи Посполитой, особенно в период, когда в ней начали брать верх децентрализаторские тенденции и настало время правления сеймиков и магнатов. Отсутствие надлежащего знания международной обстановки стало причиной ряда поражений, которые обрушились на Польско-Литовское государство начиная со второй половины XVII века. Недостатки польской дипломатии стали причиной того, что в моменты опасности не всегда удавалось быстро связать Польшу союзами с другими государствами, заинтересованными в сохранении существующего в этой части Европы равновесия, не были также использованы крупные европейские конфликты для укрепления международных позиций Речи Посполитой12 .

Известным объяснением неспособности Речи Посполитой предпринимать соответствующие усилия в области военного дела и дипломатии в XVII в. могут служить переживаемые ею в то время экономические трудности: ухудшение ее торгового баланса вследствие понижения цен на сельскохозяйственную продукцию и растущей конкуренции и, следовательно, общее относительное'обеднение страны, усугубленное разрушительными войнами середины этого столетия13 . Тем не менее останутся сомнения насчет того, являются ли экономические трудности достаточным объяснением этой неспособности и нельзя ли было при исправно действующем государственном аппарате с помощью тех же средств достичь более эффективных результатов. Ведь шляхетская Речь Посполитая была государством сравнительно малодинамичным, ориентированным скорее на защиту своих владений, чем на экспансию.

Тенденция эта отчетливо проявилась в конце XVI - начале XVII в. - в период, когда международное положение складывалось для Речи Посполитой наиболее благоприятно. Исчезла угроза ее восточным и южным границам, сохранявшаяся в течение столетия. После проигранной войны за Ливонию и смерти Ивана IV в Москве наступил длительный династический кризис и период внутренней борьбы. Романовы еще длительное время не были способны к более активной внешней политике, а бояре не без зависти восхищались вольностями польской и литовской шляхты. Внутренние трудности переживало также государство Габсбургов, где все сильнее звучали претензии венгров и чехов, недовольных контрреформационным и централизаторским нажимом. Вскоре эти претензии должны были найти отражение в чешском восстании и Тридцатилетней войне, которая полностью поглотила силы империи. Ослабело также могущество Османского государства. Частые смены на султанском троне, восстания в провинциях не могли не повлиять на военные возможности Порты. Затяжная австро-турецкая война на рубеже XVI и XVII вв. стала красноречивым мерилом ослабления обеих сторон. О турецких затруднениях в управлении огромным государством свидетельствовали также освободительные устремления ленников империи: Трансильвании, Валахии, Молдавии и даже Крымского ханства.

В интересах Речи Посполитой было такое использование ослабления соседей, чтобы на длительное время предотвратить опасности, грозившие с их стороны. Она могла оказать помощь тем силам в соседних странах, которые представляли там децентрализаторские тенденции ли-


12 "Polska sluzba dyplomatyczna". Warszawa. 1966; см. также: Z. Wojcik. Zmiana w ukladzie sil politycznych w Europie srodkowo-wschodniej w drugiej polowie XVII wieku. "Kwartalnik Historyczny", 1960, N 1, str. 26 и статью того же автора в кн.: "Polska XVII wieku. Konfrontacje historyczne". Warszawa. 1969.

13 "Polska w okresie drugiej wojny polnocnej". T. II. Warszawa. 1957.

стр. 141


бо стремились добиться независимости или же использовать притягательную силу польской модели государства и помочь в прививке ее другим странам. Это был тот редкий момент, когда Речь Посполитая могла даже претендовать на преобладание в данной части Европы.

Достижение указанных целей превзошло, однако, возможности Речи Посполитой. На это прежде всего повлияла пацифистская позиция большей части шляхты, довольной своим положением и не склонной к экспансионистским начинаниям, которые, по ее мнению, могли принести пользу только королю или небольшой группе магнатов. Шляхта готова была защищать государственную территорию, под которой она понимала территорию, очерченную границами ягеллонской монархии. Но она не была способна ни на многолетнее, последовательное стремление к достижению определенной цели, ни на длительное несение военных тягот, даже если понимала необходимость войны. Имели значение также расхождения между интересами польской линии династии Вазов, ориентированной на возвращение шведского трона, и интересами Речи Посполитой.

Балтийская политика в течение всего XVI в. представляла собой важнейшее направление внешней политики Речи Посполитой, и это соответствовало ее экономическим потребностям. Достигнутые успехи (подчинение княжеской Пруссии и Ливонии), казалось, реализовали основные цели: овладение побережьем с важнейшими для экономики Речи Посполитой портами и обеспечение себе благодаря этому свободы торговли на Балтийском море14 . Личная уния со Швецией путем избрания Сигизмунда Ш на польский трон могла упрочить такое положение, самое большее - привести к какому-то польско-шведскому кондоминиуму на Балтийском море. Когда она была разорвана, Речь Посполитая не намеревалась помогать Сигизмунду III в покорении Шведского королевства. Тем не менее умелое использование королем вопроса о судьбе спорной Эстонии втянуло в конце концов Польско-Литовское государство в длительные войны со Швецией. Именно Швеция, а не Речь Посполитая выросла в ходе этих войн в первую державу Северной Европы.

Эти войны способствовали утрате Речью Посполитой большей части ее прибалтийских завоеваний XVI века. Сначала была потеряна почти вся Лифляндия, отвоевание которой после взятия Густавом Адольфом в 1621 г. Риги превосходило возможности Речи Посполитой. Позднее оказалось под угрозой польское господство в устье Вислы, и только вовлечение щведов в Тридцатилетнюю войну предотвратило серьезные потери в этом районе. Наконец, крупное опустошительное нашествие шведов на Речь Посполитую в 1655 г., хотя и не привело, правда, ни к предполагаемому подчинению Карлу X Густаву всей Польши и Литвы, ни к разделу их территорий, способствовало, однако же, утрате польского суверенитета над княжеской Пруссией. Уже в 1618 г. с согласия Сигизмунда III властители Бранденбурга вступили на зависевший еще от Польши трон в Кенигсберге, после чего, используя угрозу существованию Речи Посполитой шведского нашествия, добились по Велявско-Быдгощскому трактату 1657 г. признания за ними суверенитета в княжеской Пруссии15 .

Неудачей или только временным успехом закончились попытки активизации польской политики в других районах. Так, несмотря на ослабление Турецкого государства, не принесли прочных результатов польские походы в Молдавию и Валахию, целью которых было наса-


14 S. Bodniak. Polska-Baltyk za ostatniego Jagiellona. "Pamiftnik Biblioteki Kornickiep. 1946; см. также: W. Czaplinski. Polska a Baltyk w latach 1632 - 1648. Wroclaw. 1952; Б. Н. Флоря. Русско-польские отношения и балтийский вопрос конца XVI - начала XVII в. М. 1973.

15 "Polska w okresie drugiej wojny poinocnep. Т. I-III. Warszawa. 1957.

стр. 142


ждение там зависимых от Речи Посполитой господарей и проведение перемен в устройстве этих княжеств. Эти походы лишь затруднили стремления к объединению этих княжеств и Трансильвании, предпринимаемые главным образом Михаем Храбрым, и стали одной из причин открытого польско-турецкого конфликта, которого политики Речи Посполитой так старательно избегали в течение всего XVI века16 . Он поставил Польшу в исключительно трудное положение и хотя закончился на этот раз компромиссно, косвенно повлиял на утрату Речью Посполитой Лифляндии. Война эта была связана также с интервенцией Сигизмунда III в защиту императора в начале Тридцатилетней войны, когда отряды лисовчикав, посланные в Трансильванию, принудили Бетлена Габора отступить от Вены. Вся эта акция, предпринятая королем во имя интересов католицизма и собственных династических устремлений (возвращение Швеции с помощью Габсбургов), лишь содействовала укреплению позиций Габсбургов. Сигизмунд III не сумел даже выторговать у них за свою услужливость часть Силезии, хотя некоторые польские политики указывали на исключительно благоприятную для возвращения этого давнего пястовского удела возможность, которую открывал конфликт Габсбургов с Чехией. До конца Тридцатилетней войны Речь Посполитая не сумела, впрочем, использовать и внутреннее ослабление империи и даже после смерти последнего щецинского князя не смогла действенно выступить в защиту давних польских прав на Западное Поморье и допустила раздел этого княжества между Швецией и Бранденбургом 17 . Упорное сохранение союза с императором лишь ввергло Речь Посполитую в конфликты с фактическими или потенциальными членами протестантского лагеря, причем получение Вазами (на весьма непродолжительное время) в форме лена Опольско- Рациборского княжества в Силезии являлось, собственно говоря, ничтожным вознаграждением за услуги, оказанные Габсбургам18 .

Решающее значение для будущего этой части Европы имела, однако же, неудачная попытка вмешательства во внутренние дела России. Максимальные проекты, выдвигаемые Речью Посполитой, предполагали соединение обоих государств путем либо реальной унии по образцу польско-литовской, либо личной путем избрания на царский трон Сигизмунда III или его сына. Хотя русские не отвергали возможности династических связей (что, впрочем, имело место уже раньше, при выдвижении кандидатуры Рюриковичей на польский трон во время первых свободных выборов), из-за различий в общественном развитии шляхетские вольности не стали для них таким магнитом, как для литовцев. Когда к этому присовокупились религиозные и культурно- политические противоречия, надо было отказаться от грез об унии. Поход на Москву, предпринятый, впрочем, вопреки явным опасениям большинства шляхты19 , обрел вскоре завоевательный характер. Вступившие в Кремль польско-литовские войска вели себя, как в завоеванной стране, отряды, высланные в глубь России, со всей беспощадностью осуществляли грабежи и насилия. Это привело лишь к развертыванию национально-освободительного движения против захватчиков, скомпрометировало их лозунги и обострило в небывалой до этого степени отношения между русскими, с одной стороны, и поляками и литовцами - с другой. Это состояние


16 Наиболее широко эти проблемы представил недавно В. Маевский: W. Majewski. Cecora. Warszawa. 1971.

17 W. Czapiinski. Polska, Prusy i Brandenburgia za WJadyslawa IV. Wroclaw. 1947.

18 J. Leszczynski. Wladyslaw IV a Sla_sk w latach 1644 - 1648. Wroclaw. 1969.

19 Новый свет на этот вопрос пролила монография Я. Мацишевского: J. Maciszewski. Polska a Moskwa 1603 - 1618. Warszawa. 1968. О шляхетском образе мыслей под этим углом зрения много соображений можно найти в работе того же автора: J. Maciszewski. Szlachta polska i jej panstwo. Warszawa. 1969,

стр. 143


неприязни укрепили осуществленные в результате войны аннексии. Над Речью Посполитой нависла угроза возмездия, реальность которой росла по мере упрочения мощи Российского государства и одновременно ослабления Польши в течение XVII века.

Выше мы уже старались обратить внимание на факторы, которые привели к тому, что Речь Посполитая была не способна на завоевание доминирующего международного положения. В их число входили и недостатки политического строя, и расхождения династических интересов монархов, государства и католической церкви, и образ мышления шляхетского общества, особенно средней шляхты, желания которой были вполне удовлетворены существующим положением вещей. В результате достигнутые итоги были непропорциональны величине и ресурсам государства. Это неблагоприятно отражалось на международном положении Польши, остававшейся, по сути дела, вне системы европейских союзов (если не считать династической скорее связи Вазов с Габсбургами) и обособленной. Но эта шляхетская политика отстранения от основных европейских конфликтов, которая достигла апогея в правление Владислава IV, не уберегла Речь Посполитую от того, что сама она стала объектом экспансионистской политики соседей, военный потенциал которых рос по мере развития их экономики и модернизации государств венного аппарата. В середине XVII в. Речь Посполитая должна была выдержать экзамен на готовность к защите своих владений.

Поворотным моментом стали восстание под предводительством Хмельницкого в 1648 г. и украинский кризис. Восстание не только ясно обнаружило, где находилось самое слабое звено в организации многонациональной Речи Посполитой, но и подчеркнуло ее военно- фискальные недостатки. Правда, оказалось, что Украина не была в состоянии отвоевать себе независимость. Однако ее социальная верхушка нашла себе достаточно покровителей - Крым, Порту и в конце концов Россию, которые обещали ей те права и свободы, каких пожалели для нее поляки. Возникла украинско-казацкая проблема, которая занимала европейскую дипломатию вплоть до начала следующего века, проблема будущего и организации приднепровских территорий. Речь Посполитая не была уже способна самостоятельно решить эту проблему, однако сумела использовать противоречия между своими соперниками в этом районе. Вступая в союз попеременно то с Крымом и Портой, то с Россией, она сумела удержать под своим верховенством значительную часть приднепровской Украины. Это было временное и половинчатое решение, которое, кстати, не давало каких-либо прав украинскому обществу или хотя бы казакам в Речи Посполитой. Тем не менее пограничная линия, проведенная в 1667 г. в заключенном с Россией Андрусовском трактате, сверх ожидания стала прочной20 . Еще важнее то, что этот компромисс не только смягчил напряженность между двумя государствами, но даже сделал вскоре возможным их союзы и сотрудничество в войнах с Турцией и шведами.

Украинский кризис и неудачи в войне с Россией сказались, впрочем, и на положении северо-западных земель Речи Посполитой, которые стали объектом уже упоминавшегося шведского вмешательства. Правда, порыв всего народа - крестьян, горожан и шляхты - привел к победе над захватчиками, однако многолетняя война сыграла катастрофическую роль в истории Польши, разрушив на долгие годы ее экономическое благополучие 21 . То, что удалось отстоять независимость и Речь Посполитая вышла из весьма трудного для себя положения с территориаль-


20 О восточной политике Речи Посполитой в этот период см.: Z. Wojcik. Traktat andruszowski 1667 roku i jego geneza. Warszawa. 1959; ejusd. Miedzy traktatem andruszowskim a wojng tureckg. Warszawa. 1968.

21 См. сноску 13.

стр. 144


ными потерями, которые лишь в ограниченной степени могли ухудшить ее экономическое положение, было признано шляхтой за доказательство того, что организация ее государства способна выполнять свои основные задачи и что реформы не нужны. Но если даже принять во внимание, что в середине XVII в. Речь Посполитая располагала еще достаточной силой устойчивости, то ее ни в коем случае не хватало уже для того, чтобы успешно защищать свои владения одновременно на Балтийском море и на Днепре. Вскоре оказалось, что Речь Посполитая не способна к успешной обороне даже на одном участке и не может вырвать из рук турок районы, утраченные в 1672 году22 .

Международные позиции Польши слабели буквально на глазах. Правда, ее еще спасали такие замечательные, хотя и только мгновенные, военные победы, как Хотин или Вена, однако все чаще в донесениях дипломатов из Варшавы появлялся типичный для приходящего в упадок государства мотив "несчастной Польши". Не случайно именно в этот период Речь Посполитая стала ввязываться чаще в различные союзы и лиги, начиная с антишведской с императором, Бранденбургом и Данией и антитурецкой Священной лиги и кончая антишведской Северной лигой. Вначале важнейшим союзником оставались Габсбурги; маневры против них и поиски опоры в лице Франции не давали ощутимых результатов. Позднее все большую роль играл союз с Россией - краеугольный камень политики Речи Посполитой в XVIII в., которая, однако, лишь до Северной войны сохраняла характер равноправного партнера.

На рубеже XVII и XVIII вв. у Речи Посполитой вновь появился неожиданный шанс на возвращение своего давнего положения благодаря личной унии с Саксонией23 . Саксония принадлежала к числу экономически наиболее развитых земель империи, располагала значительными доходами и сравнительно многочисленной и хорошо оснащенной армией. Хотя сословные права и привилегии сохранялись в ней в значительно большей степени, чем в соседних Пруссии - Бранденбурге, позиции ее правителей к концу XVII в. заметно укрепились, и видно было, что саксонские курфюрсты явно стремятся к абсолютизму. Веттины готовились к соперничеству как с Гогенцоллернами, так и с Габсбургами, и именно обладание троном в Речи Посполитой должно было стать трамплином для осуществления их планов получения шведской и императорской короны. Объединенные под скипетром Августа II Саксония, Польша и Литва становились фактором, который при недостаточно еще устоявшейся расстановке сил в этой части Европы мог сыграть первостепенную роль. Даже без серьёзных финансовых реформ объединенная армия этих стран достигала бы 80 - 100 тыс. человек.

Это были, однако, предпосылки, не учитывавшие самого важного момента: слишком много различий делило Речь Посполитую и Саксонию, чтобы дело дошло до фактического тесного их сотрудничества на международной арене. Прежде же всего непреодолимой преградой к нему стали абсолютистские тенденции, характерные для Августа II и его саксонского окружения. Повторяющиеся конфликты между королем и шляхтой, внутренний развал в стране во время войны с Карлом XII, антикоролевские интриги крупных магнатских родов очень скоро перечеркнули все выгоды, которые могла принести личная уния. В то время как Саксония пыталась вести более активную политику, Речь Посполитая погружалась все глубже в летаргию, становясь самое боль-


22 J. Wolinski. Z dziejow wojny i polityki w dobie Jana Sobieskiego. Warszawa. 1960.

23 J. Gierowski. W cieniu ligi poJnocnej. Wroclaw. 1971; см. также J. Staszewski. O miejsce w Europie. Warszawa. 1973.

стр. 145


шее объектом торга и территорией, используемой другими государствами.

Впрочем, европейские государства уже во второй половине XVII в. научились использовать слабые стороны устройства Речи Посполитой для реализации своих планов. Уже тогда появились первые международные договоры, которые в качестве цели ставили, в частности, сохранение неприкосновенными шляхетских вольностей, недопущение усиления монаршей власти и прежде всего защиту принципа свободных выборов короля. Первые такие договоры заключили Бранденбург и Швеция в 1667 г., позднее - Россия и Австрия, Австрия, Бранденбург и Швеция. В XVIII в. такие договоры стали правилом: все соседи Речи Посполитой связывали себя обязательствами по защите "золотой вольности", не останавливаясь перед непосредственным вмешательством во внутренние дела Речи Посполитой, лишь бы сохранить существующее там положение.

Неблагоприятно для Речи Посполитой сложились и международные отношения в ближайших к ней районах. Если в XVII в. можно было говорить о некоем равновесии сил между ее соседями, то в течение первых десятилетий XVIII в. из их круга была исключена Швеция, значительно ослабели позиции Турции, зато как важнейшие державы сформировались Россия и Австрия, а несколько позднее - Пруссия, которые направляли свою экспансию прежде всего на польские земли. Ослабленная Речь Посполитая не сумела использовать конфликты, разделявшие эти государства во время силезских войн и Семилетней войны, не помогла Саксонии в ее борьбе с Пруссией и, наконец, дождалась союза Фридриха II с Екатериной II, который должен был решить ее собственную судьбу. Ликвидация связи Речи Посполитой с Саксонией, связи, которая в легитимистской "Европе королей" представляла собой своеобразный оборонительный щит для Речи Посполитой, и избрание королем Станислава Августа Понятовского стали следствием этого союза24 , который привел к первому разделу Польши.

Трудно говорить в этих условиях о международной роли или позиции Речи Посполитой, которая для многих писателей Просвещения стала лишь отпугивающим примером отсталости и анархии, творением, более всего несовместимым с принципами рациональной организации общества25 . Но в этих исключительно невыгодных условиях иностранного вмешательства и нажима, продажности магнатов, узкого традиционализма большинства шляхты было начато дело преобразования деформированной шляхетской Речи Посполитой в упорядоченную и рационально организованную, просвещенную Речь Посполитую. Его подготавливало тщательное воспитание общества, предпринятое во имя лозунгов Просвещения и необходимое в стране, где не просвещенный правитель, а просвещенный сейм должен был принимать решение о реформах. Подготавливали это дело модернизированное эдукационной комиссией народное образование, пропагандистская деятельность прессы и литературы, меценатство королевского двора и тех политических группировок, которые отдавали себе отчет в том, что проведение реформ есть вопрос жизни и смерти государства26 . Принципы реформы разрабатывали целые поколения польских политических писателей от С. Дунин-Карвицкого в начале XVIII в. до Ю. Выбицкого, С. Сташица и Г. Коллонтая 27 . Оживление экономики страны после векового застоя, изменения в социальной структуре, прежде всего развитие городов, должны были облегчить осуществление этих принципов.


24 W. Konopczynski. Fryderyk Wielki a Polska. Poznan. 1947.

25 H. Serejski. Op. cit., sir. 40 nn.

26 B. Lesnodorski. Dzielo Sejmu Czteroletniego. Krakow. 1949.

27 W. Konopczynski, Polscy pisaxze polityczni XVIU wieku. Warszawa. 1966.

стр. 146


Плодом этих мероприятий стала деятельность Четырехлетнего сейма (1788 - 1792 гг.) и осуществленная им модернизация польской государственности, включая принятие Конституции 3 мая. На путях "мирной революции", как говорили современники, была подготовлена новая модель государства, которая, используя пример и опыт других стран и советы философов Просвещения, одновременно являлась продолжением и развитием давней модели XVI века; Новая модель государства была ее продолжением, так как не разрушала издавна существовавших институтов, а старалась усовершенствовать их деятельность. В то же время она была и ее развитием, поскольку не только вводила новые органы (например, гражданско-военные комиссии в воеводствах), но - и это было самым важным - порывала с принципом шляхетской монополии на политические права, допускала к ним значительную часть горожан, а крестьян брала под опеку публичного права.

Таким образом, Четырехлетний сейм начал процесс такой модернизации государства, какая в большинстве стран происходила под руководством просвещенного монарха. Был открыт путь для перехода от шляхетской Речи Посполитой к конституционной монархии. Вместе с тем началось значительное укрепление вооруженных сил и оживление дипломатической деятельности. Польша снова появилась в международных отношениях как достойный партнер28 .

Дело реформы не было, однако, доведено до конца. Последовали интервенции извне, а вскоре после этого - второй и третий разделы; последнему предшествовал отчаянный порыв восстания Костюшко. Согласно воле участников разделов, само название Польши должно было быть раз навсегда стерто с карты Европы. На континенте, где именно в это время шла беспощадная борьба между революционной Францией и защищавшими старый порядок абсолютистскими монархиями, не нашлось места для реализации пути, указанного Четырехлетним сеймом. Изменения, которые принесла с собой "мирная революция", могли стать столь же опасными для деспотов, как примеры и лозунги, распространяемые из Парижа.

Дважды в течение трех веков Польша сумела создать оригинальную модель государства, в котором свободе личности не угрожало бы всемогущество власти. Первая модель, обеспечивавшая права только одного слоя - шляхты, с успехом конкурировала с другими сословными монархиями. В абсолютистском окружении она подверглась деформации; при этом оказалось, что избыток свободы может быть столь же опасен для государства, как и избыток прав власти. Вторая модель, сориентированная уже на более широкую социальную основу, не смогла упрочиться. Государство было ликвидировано потому, что жившее в нем общество хотело управляться иначе, чем соседи. Между тем - ив этом отношении я был бы готов полемизировать со многими историками,'- при рассмотрении генезиса современных буржуазных государств в Европе, в которых одним из особенно существенных элементов является формально растущее участие более широких слоев населения в руководстве общественными делами, польский опыт и предложения имели не меньшее значение, чем усовершенствования, введенные абсолютизмом.

28 Другое дело, что сделанный тогда выбор союзника - Пруссии, а косвенно - Англии вызывал и вызывает немало оговорок среди историков, значительная часть которых скептически оценивает искренность тогдашних союзнических намерений Пруссии.


Новые статьи на library.by:
ИСТОРИЯ:
Комментируем публикацию: ПОЛЬША СРЕДИ ЕВРОПЕЙСКИХ ГОСУДАРСТВ (XVI-XVIII вв.)

© Ю. А. ГЕРОВСКИЙ ()

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ИСТОРИЯ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.