ФАКТЫ И ЛЕГЕНДЫ О ПОСЛЕДНИХ ДНЯХ НАПОЛЕОНА. ДВОЙНИКИ НАПОЛЕОНА

Исторические романы и художественные рассказы на исторические темы.

NEW ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ


ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему ФАКТЫ И ЛЕГЕНДЫ О ПОСЛЕДНИХ ДНЯХ НАПОЛЕОНА. ДВОЙНИКИ НАПОЛЕОНА. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2016-10-03
Источник: Вопросы истории, № 10, Октябрь 1966, C. 123-130

1. ДВОЙНИКИ НАПОЛЕОНА*

 

Вскоре после того, как Наполеон отправился в ссылку на остров св. Елены, завершившую знаменитые "Сто дней", во Франции распространился слух о счастливом избавлении императора от английского плена. Даже некоторые противники Наполеона считали это достоверным. "Представляется вполне доказанным, - отмечал В. Шлейтер, - что легенде верило множество людей и при Второй империи"1 . Но лишь в начале нашего столетия это предание нашло исследователя, попытавшегося как-то обосновать его. 26 апреля 1911 г. во французской газете "Petit Fougerais" появилась публикация Поля Газобона, в которой утверждалось, что Наполеон не был сослан на остров св. Елены, не умер там и в гробнице Дома инвалидов в Париже покоится тело его двойника.

 

Можно было и не вспоминать об этой версии, если бы в последние годы она не всплыла вновь. Этому, видимо, способствовала другая сенсация - известие о преднамеренном отравлении Наполеона мышьяком. Возникло даже предположение, что двойник пленного императора был отравлен с целью предотвратить разоблачение подмены. В 1965 г. в журнале "Техника - молодежи" был воспроизведен с нашим небольшим комментарием последний вариант этой версии, принадлежащий писателю Ф. Эдвардсу2 и появившийся в 1963 - 1964 гг. в английских и американских изданиях. В 1965 г. о двойнике Наполеона писала югославская газета "Свет", а в 1966 г. - советский журнал "Наука и жизнь" и польский журнал "Панорама"3 , который, как и "Техника - молодежи", ссылался на версию Ф. Эдвардса.

 

Версия Ф. Эдвардса сводится к следующему4 . Солдат Франсуа Эжен Робо, родившийся в 1771 г.5 в селении Балейкур (департамент Мёз, Франция), был так похож, на Наполеона, что в полку его звали "император". Наполеону стало известно" об этом, и Робо очутился в императорской свите. После поражения Наполеона при Ватерлоо Робо вернулся в Балейкур и занялся разведением кроликов.

 

В 1818 г. с острова св. Елены возвратился в Париж один из ревностных приверженцев Наполеона, барон Гурго. Он восстановил многие прежние связи со сторонниками Наполеона, среди которых были и очень богатые люди. Месяца через два после приезда Гурго в Париж в Балейкуре видели роскошную карету, кучер которой спрашивал, как найти Робо. Осенним утром 1818 г. соседи обнаружили, что Робо и его сестра исчезли. Дом был пуст, двери открыты настежь. Об этом известили полицию, и агент Ледрю6 был направлен на розыски. Ему удалось отыскать в г. Туре сестру

 

 

* При подготовке данной публикации автор частично использовал материалы, любезно присланные ему г. Жаном Фовелем (Париж) и г. Фернаном Бокуром (Амьен), за что он выражает им свою искреннюю признательность.

 

1 V. Schleiter. Napoleon de Baleycourt. "Societe Philomatique de Verdun". Decembre 1932, p. 215. В. Шлейтер - член "Верденского общества друзей науки".

 

2 "Двойник Наполеона?". "Техника - молодежи", 1965, N 1.

 

3 "Таjинствени нестанак Наполеоновог двоjника". "Свет". 6. VII. 1965; А. Горбовский. Двойник Наполеона. "Наука и жизнь", 1966, N 2; T. K. Strzaly w Schonbrunn. "Panorama" (Katowice), 1966, N 11.

 

4 Излагаем эту версию по переводу с английского, выполненному Зинаидой Бобырь для редакции журнала "Техника - молодежи".

 

5 По утверждению П. Газобона, Робо родился 19 июля 1781 года Ф. Эдвардс прибавил Робо десять лет, видимо, для того, чтобы приблизить его возраст к возрасту Наполеона, родившегося в 1769 году.

 

6 В 1840 г. в Г. Льеже появились "Мемуары полицейского агента Ледрю". Автор мемуаров сообщал, что в марте 1808 г. он по поручению Фуше отыскал для Наполеона двойника, Франсуа Эжена Робо - вольтижера 3-го полка. Этот двойник исчез из своего дома в 1816 г. (а не в 1818 г., как утверждает Ф. Эдвардс). Розыски его остались безрезультатными. Исходя из этого, П. Газобон полагает, что подмена Наполеона совершилась в 1816 году (см. S. Gantillon. Le Sosie de l'Empereur. "Historia", Aout 1961, N 177).

 
стр. 123

 

Робо, которая вела довольно широкий образ жизни. Как выяснилось, средства давал ей один состоятельный врач, якобы влюбленный в нее. Но странным было то, что возлюбленные даже не видели друг друга, и деньги пересылались девице Робо по почте. Агенту Ледрю она сообщила, что ее брат стал моряком и отправился в дальнее плавание. Правительство решило на всякий случай проверить наличие пленника на острове, св. Елены. Он был на месте. Однако в том же 1818 г. жена генерала Бертрана, одного из приближенных Наполеона, находившихся при нем на острове, писала своей подруге: "Победа! Наполеон покинул остров!"

 

Осенью 1818 г. в итальянском городе Вероне появился хорошо одетый иностранец, приезжий из Северной Франции. Он обосновался здесь и открыл лавку под вывеской "Оптика". Однако Ревар (так звали приезжего) не выказывал интереса ни к оптике, ни к алмазам, которыми обычно нелегально торговали в таких заведениях. Он перепоручил все дела своему компаньону Петруччи, а сам казался настолько чуждым коммерции, что иногда отдавал даром драгоценности бедным влюбленным парочкам. Петруччи часто упрекал его за это, но Ревар в ответ только усмехался и возмещал убытки из своего толстого кошелька. Ревар был поразительно похож на Наполеона, и соседи в шутку называли его Бонапартом7 . Вечером 23 августа 1823 г.8 перед лавкой Ревара остановилась карета, и кучер передал Ревару письмо, которое того весьма взволновало. Он объявил Петруччи о немедленном отъезде по очень важному делу и часа через два, выходя из дома, вручил своему компаньону толстый пакет с несколькими сургучными печатями. Это было письмо, которое Ревар просил отправить французскому королю в том случае, если он через три месяца не возвратится.

 

4 сентября 1823 г. в Шенбруннском дворце вблизи Вены произошло необычайное происшествие. Около 11 часов вечера человек, оставшийся неизвестным, спрыгнул с высокой каменной ограды в сад и бросился ко дворцу, где в то время сын Наполеона, маленький герцог Рейхштадтский, больной скарлатиной, лежал в тяжелом состоянии. Часовой выстрелил, и незнакомец упал замертво. Труп отнесли в сторожку садовника и сообщили о происшествии властям. К сторожке было приказано приставить часовых. Наутро пришли двое высокопоставленных австрийских офицеров, знавших Наполеона в лицо, и им показали убитого. Через несколько часов явились представители французского посольства и потребовали выдачи трупа. Но им его не выдали, так как по настоянию жены Наполеона он был унесен во дворец, а затем похоронен в ничем не отмеченной могиле, в одном ряду с местами, предназначенными для жены и сына Наполеона9 .

 

Ревар в свою лавку не возвратился. Петруччи уже собирался отправить доверенное ему письмо в Париж, но в это время в Верону прибыло четверо французских чиновников. Они ликвидировали лавку, которую держал таинственный Ревар, и заплатили Петруччи 100 тыс. золотых за письмо и за молчание. Только спустя 30 лет Петруччи решился рассказать об этом под присягой веронским властям. Он был уверен, что его компаньоном был Наполеон Бонапарт.

 

Важное обстоятельство обнаружилось и на острове, св. Елены после исчезновения Робо из Балейкура. Люди, знавшие Наполеона и посещавшие его в последние дни жизни, сообщали, что изгнание сильно изменило императора. Он не мог вспомнить многих случаев, которые ему должны были быть хорошо известны, стал грубоватым и плохо воспитанным человеком. Лечившие его врачи выказывали мало почтения к своему пациенту. И еще один странный факт: почерк завещания, написанного узником за год до смерти, значительно отличался от почерка Наполеона10. В архивах Балейкура имеется запись о Франсуа Робо: "Родился в этом селении, умер на св. Елене..." Дата предполагаемой смерти зачеркнута, и, должно быть, неспроста, так

 

 

7 По версии П. Газобона, француз появился в Вероне в 1816 г., причем не был компаньоном Петруччи, а открыл собственную лавку по соседству с ним.

 

8 П. Газобон приводит другую дату: "Однажды мартовским утром 1823 г." (S. Gantillon. Op. cit.).

 

9 П. Газобон основывается на дневнике шенбруннского прокурора Карла Фридриха Арнштейна, который 5 сентября 1823 г. сделал такую запись: "Вчера ночью неизвестный человек пытался проникнуть в парк, перелез через стену. Часовой выстрелил в него. Перед смертью незнакомец произнес лишь следующие слова: "Герцог Рейхштадтский... король... сын...". Никакого удостоверения личности при нем не оказалось, но, вероятно, он - важный француз, так как посольство Франции было весьма этим происшествием взволновано и немедленно запросило труп в свое распоряжение" (S. Gantillon. Op. cit.).

 

10 П. Газобон отмечал также, что при осмотре пленника, умершего на острове св. Елены, на его теле было обнаружено несколько следов ранений, тогда как Наполеон был ранен только один раз - небольшим осколком в ногу, в сражении на Аркольском мосту. Но это не так. Известно, что Наполеон имел много ранений: штыком в бедро, при Тулоне; ружейной пулей в ахиллесово сухожилие левой ноги, при Ратисбоне: в левую ногу, при Эсслинге. "Император рассказывал, - писал граф де Лас Каз, - что он был ранен много раз" (Las Casas, Le Memorial de Sainte Helene. T. I. P. 1842, p. 319).

 
стр. 124

 

как это обнаружило бы, что под именем Наполеона умер и погребен его двойник11 . Подкрепляя свою версию, Ф. Эдвардс ссылается на якобы появившееся, в 1956 г. официальное сообщение о том, что в Англии хранится препарат кишечника Наполеона, на котором видно отверстие, напоминающее след ранения штыком или пулей.

 

Такова версия Ф. Эдвардса. Критериями ее достоверности и обоснованности, как нам представляется, могут быть логичность построения и соответствие тому, что засвидетельствовано документами, мемуарами, историческими исследованиями. Если версия не выдержит этой проверки, то никакие догадки и новые гипотезы, выдвигаемые с целью придать ей правдоподобие, не помогут, ибо истинность предположений подтверждается только фактами.

 

Итак, о подтверждающих материалах. Всякий автор, естественно, стремится обосновать свои открытия ссылками на то, что способно их подтвердить, рискуя без этого оказаться голословным. Но Ф. Эдвардс этого не делает. Он лишь упоминает документы, не сообщая о месте их хранения. Действительно, где находится письмо Ревара французскому королю? Где протокол показаний, данных под присягой Петруччи властям Вероны (а ведь такой протокол, согласно версии, должен существовать)? Эти документы нигде не опубликованы, неизвестно место их хранения, следовательно, проверке они недоступны. Ничего не знаем мы и о письме графини Бертран подруге, содержащем якобы "историческую" фразу: "Победа! Наполеон покинул остров!" Когда и кому оно написано, каково его содержание в целом? Последнее весьма важно, ибо краткие цитаты не всегда отражают смысл документа. Ведь цитируемая фраза могла находиться и в таком, например, контексте: "Когда же мы, наконец, с радостью сможем воскликнуть: Победа! Наполеон покинул остров!". И в данном контексте она была бы вполне объяснимой, ибо в Европе, в том числе и в Англии, в то время, раздавались голоса за возвращение Наполеона из ссылки.

 

Что касается записи о Робо в архиве Балейкура, то происхождение ее совершенно непонятно, ибо тайна, окружавшая, согласно самой же версии, императорского двойника, никак не могла бы, очевидно, стать достоянием церковной книги Балейкура. И не удивительно поэтому, что В. Шлейтер, разыскивавший эту запись, не нашел в архиве Балейкура вообще никаких упоминаний о Робо12 . Вероятно, столь же тщетными оказались бы поиски и других упоминаемых Ф. Эдвардсом "документов".

 

Итак, первого испытания - проверки подтверждающими материалами - версия, как видим, не выдержала. Но, может быть, она безупречна своей логикой? Обратимся к этой ее стороне.

 

Ф. Эдвардс пишет, что французские власти были обеспокоены исчезновением Франсуа Робо из Балейкура, причем, опасаясь подмены пленника, они предприняли даже тайную проверку на острове св. Елены. Но проверка дала успокоительные результаты: знаменитый пленник находился на месте. Какой же наивной предстает при этом королевская полиция, которая, подозревая подмену, ограничивается проверкой не самой личности, а только наличия пленника на острове (ведь естественно, что подмена предполагает существование двойника!).

 

Рассмотрим второе положение, выдвигаемое Ф. Эдвардсом. Побег Наполеона с острова св. Елены и его подмена двойником были организованы группой заговорщиков из числа его горячих приверженцев. Но здесь, естественно, возникает вопрос: какими были мотивы и цели этих заговорщиков и самого Наполеона; ради чего они пошли на большие расходы и весьма опасный риск (а рисковали они жизнью, ибо в случае неудачи их, безусловно, ожидала смертная казнь)? Было бы разумным предположить, что Наполеон хотел бежать из заключения только ради нового захвата власти. Несомненно, что и заговорщики - организаторы побега могли иметь в виду ту же цель: новый приход Наполеона к власти дал бы им новые титулы, чины, владения, увеличение богатств, политической роли. Но, согласно версии, побег был организован совсем с другой целью - ради... поселения Наполеона в Вероне в роли добрячка-лавочника, одаривавшего бедняков. Биографы Наполеона и мемуаристы единогласно признавали за ним ум, волю, энергию, соединенные с властолюбием, сознанием своей славы, своих способностей. Вероятно, такие качества исключили бы цель побега, которая улавливается в версии Ф. Эдвардса. Таким образом, мотивы заговора представляются беспредметными, а весь риск его - неоправданным.

 

Но допустим, что, скрываясь в Вероне, Наполеон выжидал каких-то благоприятных для него событий. Однако на что он мог рассчитывать, будучи официально объявленным умершим и погребенным? Непонятно и другое. Зачем понадобилось заговорщикам придавать отъезду Робо из Балейкура столь шумный и подозрительный характер? Ведь мог же он уехать, сославшись на любые правдоподобные причины, в том числе и на предстоящее дальнее плавание. Так же могла поступить и его сестра, не пожелавшая, например, остаться одна, обремененная хозяйством. Это более соответствовало бы целям заговора и не вызвало бы повышенного интереса и столь скорого вмешательства полиции. Предположим, что это - случайное упущение. Но и в последующем устроители подмены не очень-то предусмотрительны: они поселяют бегле-

 

 

11 П. Газобон утверждает, что дата не зачеркнута, а стерта (см. S. Gantillon. Op. cit.).

 

12 V. Schleiter. Op. cit., p. 218.

 
стр. 125

 

ца в многолюдном торговом городе в качестве лавочника, как бы выставляя своего Ревара ("Наполеона") на всеобщее обозрение жителей и властей.

 

Но только ли действия заговорщиков выглядя? столь нелепо? Обратимся к двум веронским эпизодам версии. Спешно уезжая в Австрию, Ревар оставляет своему компаньону Петруччи секретное письмо на имя французского короля. Если Ревар был действительно Наполеоном, то такой поступок с его стороны крайне неосмотрителен; ведь Петруччи мог прочитать письмо, разгласить его содержание. Но, возможно, он не видел другого выхода из положения: ведь отъезд был чрезвычайно поспешным, и оставить письмо было некому. Однако эта гипотеза не соответствует логике самого же Ф. Эдвардса. Люди, знавшие Наполеона, уведомили его о болезни сына; живя в Вероне, он не мог не контактировать с этими людьми - своими сторонниками. Но Наполеон не переслал им свое письмо, например, с тем же посыльным, а оставил его Петруччи, от которого хранил в тайне свое истинное лицо и на безусловную преданность которого надеяться, конечно, не мог. Кроме того, в Италии в то время жили многие родственники Наполеона, и им он скорее доверил бы свою тайну. Допустим, однако, что Петруччи оказался надежным хранителем секрета и никому его не выдал. Следовательно, о письме знали лишь двое: Ревар ("Наполеон") и Петруччи. Один из них был убит в Шенбруннском саду, другой свято хранил секрет. Откуда же французские чиновники получили сведения о существовании и месте хранения этого письма? И могли ли они на территории чужого государства "ликвидировать" торговое заведение, наполовину принадлежавшее подданному этого государства? Не наделил ли их Ф. Эдвардс чрезмерной интуицией и всеобъемлющими правами?.. Рассмотрим и шенбруннский эпизод версии. Если друзья Наполеона смогли известить его в Италии о болезни сына, то, надо полагать, они сумели бы подготовить и его тайное посещение больного, хотя бы путем подкупа охраны дворца. Следовательно, возможность проникновения во дворец без риска быть убитым, схваченным или опознанным у Ревара ("Наполеона") была. Доверившись версии, предположим все же, что Наполеону изменили его обычные здравый смысл и дальновидность, он забыл о том, что императорские дворцы строго охраняются, и решился на заведомо рискованное предприятие. Но и при этом у него не было бы физических сил проникнуть во дворец путем, какой описывает Ф. Эдвардс. В 1823 г. Наполеону было бы 54 года. К предполагаемому моменту побега с острова св. Елены это был малоподвижный и болезненный человек. Однако, согласно версии, он совершает нечто акробатическое: влезает на "высокую каменную ограду", прыгает с нее в темноте (время действия - 4 сентября, 11 часов вечера) и, не получив при этом никаких повреждений, бежит от часового! Не слишком ли кинематографична подобная ситуация?! Такова внутренняя логика фактов версии Ф. Эдвардса. Нам кажется, что и испытания вторым намеченным методом анализа эта версия также не выдерживает.

 

Сопоставим ее с исторически засвидетельствованными фактами. Эдвардс сообщает, что Робо исчез из Балейкура в начале осени 1818 г.; Ревар появился в Вероне в самом конце этого же года. А между тем "болезнь, пресекшая дни Наполеона, началась на острове св. Елены, и, обнаружившись 1 октября 1817 года, она продолжалась до 5 мая 1821 года, следовательно, 3 года, 7 месяцев и 5 дней"13 . Кроме того, у Наполеона еще в 1810 г. появились признаки функционального расстройства печени14 . Следовательно, отнесение побега к 1818 г. вынуждает нас признать, что беглец в то время был серьезно болен. Длительное путешествие по неспокойному в осеннее время океану и перемена климата могли бы лишь усугубить его болезненное состояние. Но Ф. Эдвардс рисует Наполеона-беглеца настолько здоровым, что даже через пять лет после побега он преодолевает высокую ограду Шенбруннского дворца и бежит от часового!

 

В версии сообщается также, что в последние годы жизни Наполеон отличался странными, ранее несвойственными ему провалами памяти. А вот что говорят об этом историки, исследовавшие и сопоставившие множество документов и воспоминаний. "1819 год, - констатирует А. Карр, - прошел в переменах физического состояния, которое то улучшалось, то ухудшалось... Но память его всегда оставалась живой и ясной, как во времена его величия"15 . Поль Фремо, специально изучавший последний период жизни ссыльного императора, сообщает, что 25 апреля 1821 г., находясь в очень тяжелом состоянии, "Наполеон пожелал, однако, заняться последними распоряжениями... Он собирает остаток сил, чтобы дать дополнения к своему завещанию. Он думает о тысяче разных вещей, вспоминает о сотне различных лиц. Он диктует своим душеприказчикам графу Бертрану, графу де Монтолону и Маршану длинные и чрезвычайно сложные поручения", а "после полудня он диктует два письма, одно из которых - барону Лабуйери, бывшему хранителю его личного имения, другое - банкиру Лаффиту - хранителю его денег в Париже"16 . Добавим к этому, что в завещании Наполеон не только назначает наследников своего имущества, но и оставляет мо-

 

 

13 "История болезни, прекратившей дни Наполеона на острове св. Елены, составленная доктором Гобертом по достоверным документам". М. 1856, стр. 3.

 

14 O. Aubri. Napoleon. P. 1961, p. 363.

 

15 A. Karr. Histoire de Napoleon. P. 1838, p. 365.

 

16 P. Fremeaux. Sainte-Helene. Les derniers jours de l'Empereur. P. 1908, pp. 326, 329.

 
стр. 126

 

ральные и политические наставления сыну, дает оценку некоторым французским политическим деятелям. На все это, мы думаем, был бы неспособен человек, страдавший провалами памяти или малосведущий двойник.

 

Но допустим все же, что вместо Наполеона последние три года на острове св. Елены находился его двойник. Тогда мы должны восхититься той глубокой и неподдельно искренней привязанностью, которую грубый и неотесанный кроликовод проявлял к родственникам Наполеона. В начале 1821 г. до острова св. Елены дошло сообщение о смерти сестры императора Элизы. "Он был очень огорчен, - писал Тьер. - Это была первая смерть в его семействе после того, как он сделался взрослым. - Ну, - сказал он, - она мне указала дорогу; нужно идти за ней"17 . "Горе в связи со смертью сестры - принцессы Элизы, - отмечал другой исследователь, - возвратило Наполеона к навязчивой идее о близком конце. - У меня нет больше ни сил, ни энергии, я больше не Наполеон, - говорил он своему врачу. - Первый, кто должен последовать за Элизой в могилу, - великий Наполеон"18 . Еще более нежно относился "двойник" к жене и сыну Наполеона. "Никакое врачебное искусство, - говорил он, - не может спасти мне жизнь. Я хотел бы увидеть мою жену и моего сына... Он поручил Антомарки произвести вскрытие своего тела и сообщить сыну заключение, заспиртовать сердце и послать его дорогой Марии-Луизе... Поезжайте в Рим, доктор, сообщите моим родственникам, что великий Наполеон умер на этой мрачной скале, в самом жалком положении"19 . "Наполеон назначил волоса различным членам своей фамилии; их отрезали"20 .

 

Ни один мемуарист и исследователь не отмечает также у Наполеона в последние годы его жизни сельской грубоватости и тем более, неотесанности. Действительно, вряд ли Робо, такой, каким его представляет нам Ф. Эдвардс, мог бы в предвидении своей смерти сказать следующее: "Если бы я умер на троне, в ореоле славы, я остался бы загадкой для многих. Но я умираю в несчастье, и пусть судят меня обнаженным в нем!.."21 . П. И. Ковалевский, тщательно изучивший по многим материалам психический склад Наполеона, утверждал, что "великий человек и в предсмертном состоянии был велик, хотя, несомненно, бесконечно был несчастен"22 . И уж совсем неубедительно звучат в устах "Робо" слова, произнесенные им на грани потери сознания. "2 мая лихорадочное состояние увеличилось, - писал Юго, - появился бред. Император говорил о Франции, о своем сыне, о своих славных соратниках"23 . "За несколько дней до смерти он велел поставить у своей кровати бюст сына, к которому обратил свой последний взгляд и последний вздох... Сыну ничего не достанется, кроме моего имени. Боже мой! Французская нация... Мой сын... Франция, Франция..."24 .

 

Как известно, до 1820 г. пленник на острове св. Елены занимался литературной работой. Английский историк Вильям Слоон так оценивает эту деятельность: "Великий полководец выказывал профессиональный свой талант в превосходных кратких очерках по военному искусству и военной истории, а также в заметках об организации армии и значении укреплений. Он дал, кроме того, обстоятельные критические разборы войн Юлия Цезаря, Тюреиня и Фридриха Великого. Все эти произведения вполне достойны гениального их автора"25 . Но Наполеон не ограничивался военной тематикой. Он оставил заметки о сочинениях Вольтера и Вергилия. А из версии Ф. Эдвардса вытекает, что эту работу в течение по крайней мере двух лет вел малокультурный крестьянин!

 

По утверждению Ф. Эдвардса, врачи, лечившие Наполеона, не оказывали ему должного почтения. Но мы не станем ловить его на этом утверждении, делая вывод, будто английские врачи знали, что их пациент - Франсуа Робо. Они, естественно, не воздавали пленнику почестей как императору потому, что для них он был всего лишь генералом Бонапартом (в этом официальном звании Наполеон находился на острове св. Елены). В то же время личный врач Наполеона Антомарки, прибывший на остров осенью 1819 г., то есть через год после предполагаемой Ф. Эдвардсом подмены, писал: "Я еще не усвоил этикет, хотя стараюсь уловить его и принять тон, который окружает императора. Никто из нас не видит его без доклада; мы стоим молчаливые, в ожидании, без шляп; мы не позволяем себе приблизиться, надеть шляпу или заговорить без приглашения, нарушая это правило разве только в том случае, когда идет общий разговор"26 . Таким образом, и этот аргумент версии представляется несостоятельным.

 

 

17 Тьер. Наполеон на острове св. Елены. Киев - Харьков. 1898, стр. 146.

 

18 De Norvins. Histoire de Napoleon. Bruxelles. 1839, p. 623.

 

19 A. Karr. Op. cit., pp. 366, 369.

 

20 "История болезни, прекратившей дни Наполеона на острове св. Елены, составленная доктором Гобертом по достоверным документам", стр. 34.

 

21 Las Cases. Op. cit., p. 212.

 

22 П. И. Ковалевский. Наполеон I и его гений. Психиатрические эскизы для истории. Изд. 4-е. СПБ. 1901, стр. 355.

 

23 A. Hugo. Histoire de l'Empereur Napoleon. P. 1833, p. 478.

 

24 A. Arnault, A. Jay, E. Jouy, J. Norvins. Vie de Napoleon. T. II. Bruxelles. 1825, p. 311.

 

25 В. Слоон. Новое жизнеописание Наполеона I. Т. II. СПБ. 1896, стр. 595.

 

26 См. В. В. Филатов. Наполеон на острове св. Елены. Сборник "Отечественная война и русское общество" Т. VI. М. 1912, стр. 123.

 
стр. 127

 

Рассмотрим то, что относится к изменению почерка Наполеона. Такое изменение действительно имело место и, вероятно, может быть объяснено глубокими переменами морального и физического состояния человека, превратившегося из победоносного императора в беспомощного и болезненного узника. Это тем более допустимо, что различие подписей наблюдалось у Наполеона даже и в не подвергаемых сомнению текстах, относящихся еще ко временам его триумфа. В 1895 г. в "Supplement litteraire de. Figaro"27 была опубликована статья Филиппа Вертело, анализировавшего подписи Наполеона. Вертело констатировал, что эти подписи совершенно различны и соответствовали душевному состоянию Наполеона в разные периоды его жизни. Наполеон отмечал, что порою и сам не мог прочитать написанного им ранее. Подписи же его иногда превращались просто в мазки, которые также были различны28 . В частности, это относится к его не вызывающим сомнения подписям периода отступления из России (автограф от 6 октября 1812 г.), поражения под Лейпцигом (автограф от 7 октября 1813 г.) и момента отречения в Фонтенбло (автограф от 4 апреля 1814 г.). Подпись же периода пребывания на острове св. Елены по своим основным графическим признакам совпадает с подписью под актом отречения. Таким образом, и изменения в почерке не подтверждают подмены Наполеона двойником.

 

Несколько замечаний о самом двойнике. Ф. Эдвардс пишет, что ввиду значительного внешнего сходства с Наполеоном Робо был причислен к императорской свите. Но в свиту, как известно, входили лишь придворные и высшие офицеры. Простой же солдат мог состоять только в эскорте императора, что, вероятно, Ф. Эдвардс и имел в виду. Однако такое предположение алогично хотя бы потому, что Наполеон, обзаведясь двойником для определенной тайной цели (иначе это не имело бы смысла), не выставил бы его напоказ в собственном эскорте.

 

Противоречит историческим фактам и веронский эпизод версии. В Италии у Наполеона было много родственников, там жила и его мать. 15 августа 1821 г. она послала письмо английскому министру иностранных дел лорду Кэстльри, заканчивающееся следующими словами: "Во имя справедливости и гуманности я умоляю Вас, Милорд, не отклонить моей просьбы... Во имя бога, во имя всех матерей пусть не откажут мне в выдаче останков моего сына"29 . По Эдвардсу же получается, что "Наполеон" (Ревар), около двух с половиной лет проживший в Италии, так и не дал любимой матери никакого намека на свое существование, ибо в противном случае не появилось бы упомянутое письмо.

 

Столь же не сообразуется с известными историческими фактами и шенбруннский эпизод версии. Ф. Эдвардс сообщает, что Мария-Луиза распорядилась тайно похоронить человека, убитого часовым, рядом с могилами, предназначенными для нее и сына Наполеона. Между тем известно, что Мария-Луиза не любила своего мужа. Интересы Наполеона и Франции были ей совершенно чужды и даже враждебны. Еще задолго до смерти Наполеона она вступила в интимные отношения с австрийским генералом графом Нейпергом, а в 1822 г., то есть через год после смерти мужа, - в морганатический брак с тем же генералом. Следовательно, нет оснований думать, что она пожелала бы похоронить Наполеона рядом с могилой, предназначенной для нее самой. К тому же в 1823 г. Марии-Луизы не было не только в Шенбрунне, но и вообще в Австрии. В 1816 г. она по договору, заключенному в Фонтенбло, получила во владение с титулом императорского величества земли Пармы, Пьяченцы и Гуасталлы (в Италии) и в 1817 г. покинула Австрию, оставив сына своему отцу, австрийскому императору Францу. Но сделаем еще одну уступку Ф. Эдвардсу и допустим, что болезнь сына побудила Марию- Луизу приехать из Пармы, и она находилась в ту ночь в Шенбрунне. Тогда Наполеона, если бы убитый оказался им, прежде всего опознала бы его жена. Для чего же в таком случае понадобилось приглашать двух высокопоставленных офицеров, "знавших Наполеона в лицо", да еще при условии, что Мария-Луиза и ее отец были, несомненно, заинтересованы сохранить этот факт в тайне? Между тем, если верить версии Ф. Эдвардса, Мария-Луиза не только пригласила австрийских офицеров осматривать труп, но и оповестила об этом французское посольство. Не для того ли, чтобы оно потребовало выдачи трупа и получило в этом отказ?

 

Рассмотрим и положение версии о захоронении убитого. Шенбруннский дворец был летней резиденцией австрийских императоров, и в пределах дворцового парка никаких могил не было. Всех членов австрийской императорской семьи хоронили в склепе церкви Капуцинов в Вене. Там был похоронен в 1832 г. и сын Наполеона герцог Рейхштадтский. Похороны в этом склепе, по традиции, обставлялись торжественно-траурным церемониалом, и никак нельзя допустить возможности тайного погребения в династической усыпальнице случайно убитого человека.

 

И еще одному историческому факту противоречит версия Ф. Эдвардса. В 1840 г. по распоряжению французского короля Луи-Филиппа тело Наполеона было торжественно перевезено с острова св. Елены во Францию и помещено в Доме инвалидов в Париже. При этом, начиная со вскрытия могилы, присутствовали государственный советник, член палаты депутатов барон де Лас Каз, королевский адъютант генерал-

 

 

27 Литературное приложение к парижской газете "Figaro".

 

28 См. В. Сухомлинов. Сборник статей по 1896 год. СПБ. 1896, стр. 25 - 35.

 

29 D. Lacroix. Histoire de Napoleon. P. 1902, p. 677.

 
стр. 128

 

лейтенант барон Турго, генерал-лейтенант граф Бертран с сыном Артуром, бывший камердинер Наполеона Маршан, Аршамбо, Пьеррон, Сен-Дени30 . Эти лица состояли при Наполеоне на острове св. Елены и, таким образом, должны были быть посвящены в тайну побега. Естественно, что при всех почестях, отдаваемых Францией памяти Наполеона, почестях, санкционированных королем и правительством, дальнейшее сохранение тайны побега с острова не только не имело смысла, но, наоборот, обнародование ее могло бы принести славу и почет организаторам побега. Однако все они, в том числе и барон Гурго, на важную роль которого в заговоре весьма прозрачно намекает Ф. Эдвардс, не проронили ни слова ни о побеге, ни о своем участии в его подготовке. Не странно ли это? К тому же немыслимо само предположение, чтобы приближенные Наполеона, знавшие о его побеге из плена, отдавали почести останкам Робо. Между тем один из самых больших поклонников Наполеона, барон Гурго, писал: "Я не могу выразить того, что произошло во мне, когда я увидел еще раз черты того удивительного гения, которому я пожертвовал всем и которому я всем был обязан; надо было столько любить императора, сколько я его любил, чтобы понять мои чувства в ту минуту, когда доктор Гильяр позволил нам взглянуть на мертвое лицо нашего героя"31 .

 

Наконец, о "простреленном" или "пробитом штыком" кишечнике Наполеона, хранящемся в Англии. Вот что говорит на этот счет изданная во Франции в 1959 г. книга Максимильена Вокса "Наполеон": "Сведения, не получившие до сих пор огласки, которой они заслуживали, были сообщены знаменитым хирургом по сердечным болезням профессором Ренэ Леришем в его книге "Мои воспоминания для посмертной публикации" ("Souvenirs de ma vie morte"), изданной в 1956 году. Автор этой книги сообщает, что, когда в Оксфорде он посетил музей Хантера вместе с президентом королевского хирургического колледжа сэром Беркли Мойнихэном, последний, взяв его под руку, сказал: "Я хочу кое- что показать вам". Он достал из кармана подвешенный на цепочке ключ и открыл несгораемый шкаф, устроенный в стене. В шкафу находился сосуд, содержавший анатомический препарат на стеклянной пластинке. "Как вы думаете, что это?" - спросил английский хирург. "Это отрезок кишечника, - ответил его французский коллега, - с отверстием дизентерийного происхождения". "Да, - сказал сэр Беркли, - это кишечник императора Наполеона I. Британское правительство решило держать его секретно в течение ста лет, чтобы дать время успокоиться спорам. Вы - первый француз, увидевший это". Оксфордский колледж был частично разрушен бомбардировками последней войны, и о ценной реликвии больше не упоминали. Для истории было бы очень интересно, если бы следы ее отыскались"32 . Это было в 1927 году.

 

Следовательно, ссылка Эдвардса на "официальное сообщение" неосновательна. Это всего лишь упоминание мемуариста, к тому же констатирующее не след физического насилия, как представляет это Ф. Эдвардс, а болезненное поражение. Однако мы думаем, французский хирург ошибся в своих наблюдениях. Перед ним находился препарат не кишечника, а желудка Наполеона, и замеченное им отверстие было не дизентерийного происхождения. Как известно, вскрытие тела Наполеона производил доктор Антомарки под наблюдением представителей губернатора острова св. Елены: "полковника Рида, майора Харрисона, капитана Крокэтта, в присутствии всего английского медицинского персонала: д-ров Шорта, Митчела, Арнотта, Бэртона, Хэнри, Рэтледжа и Ливингстона"33 . При этом, как зафиксировано в акте, в желудке было обнаружено отверстие. Оно квалифицировано как канцерозное прободение в выходном отделе, вблизи грибовидной злокачественной опухоли с лапчатым распространением. Кроме того, если бы Наполеон, как предполагает Ф. Эдвардс, был убит в саду Шенбруннского дворца, то его кишечник не мог оказаться в Англии, ибо, согласно версии, похороны были произведены тайно. Следовательно, чтобы получить часть кишечника, англичанам нужно было не только своевременно разыскать "ничем не отмеченную могилу", но также совершить эксгумацию и похищение трупа. Насколько же более реалистично свидетельство историка: "После вскрытия сэр Гудзон Лоу отказал душеприказчикам в отправке в Европу сердца и желудка Наполеона. Эти органы были помещены в сосуды, наполненные спиртом"34 . Сосуды оказались затем в распоряжении английских властей острова, которые, надо полагать, переправили их в Англию, где они и попали в музей Хантера. Итак, в 1956 г. не было никакого официального английского сообщения о "пробитом кишечнике Наполеона", ибо, как свидетельствует Р. Лериш, после войны об этом анатомическом препарате вообще не упоминали. Препарат был доставлен с острова св. Елены и не имел отношения к таинственному человеку, убитому в саду Шенбруннского дворца в 1823 г. (если такое

 

 

30 "Перенесение праха Наполеона с острова Святой Елены в Парижский Дом Инвалидов". СПБ. 1841, стр. 28; "Погребение императора Наполеона. Официальный отчет о перевезении его смертных останков с острова Св. Елены в Париж и описание погребального хода". СПБ. 1841, стр. 9.

 

31 "Наполеон на острове Св. Елены". "Вестник иностранной литературы", 1889, кн. IX.

 

32 M. Vox. Napoleon. P. 1959, pp. 173 - 175.

 

33 R. Brice. Les Espoirs de Napoleon a Sainte-Helene. P. 1938, p. 281.

 

34 De Norvins. Op. cit., p. 629.

 
стр. 129

 

убийство вообще имело место). Поэтому ни о каких следах штыка или пули на кишечнике говорить не приходится.

 

Предполагая легендарный характер версии, связанной с именем Робо, и сомневаясь в реальности этого лица, следует сказать и о других двойниках Наполеона. Французский ученый Г. Ленотр35 сообщает, в частности, такие факты. В сентябре 1815 г., то есть в то время, когда Наполеон был в пути на остров св. Елены, в одном из французских селений появился человек под именем Феликс, поразительно похожий на поверженного императора. Местные жители решили, что это бежавший из ссылки Наполеон. Имя Феликс считали даже символическим псевдонимом: оно на латинском языке означает "счастливый". Это событие не было воспринято местными жителями как чудо, ибо после возвращения Наполеона с острова Эльбы в его всемогущество охотно верили. Считая Феликса императором, пустили даже слух о том, что вскоре он возглавит огромную турецко-негритянскую армию, с помощью которой совершит новое триумфальное возвращение на трон. Однако, к большому удивлению обывателей, Феликс явно не был намерен возглавить такую армию. Он оставался один и даже не решался лишний раз появляться в людных местах. Власти, извещенные об этом человеке, направили по его следам жандармов. Он был арестован, препровожден в окружной центр Вьенн-ан-Дофинэ и заключен в тюрьму. На этом эпопея одного из мнимых Наполеонов окончилась. Истории до сих пор неизвестно его подлинное имя. Видимо, в судебных архивах Вьенн- ан-Дофинэ имеются документы по этому делу, но они до сих пор не исследованы.

 

Появление второго мнимого Наполеона относится к 1822 г., когда до генерального секретаря префектуры французского департамента Лозер Армана Маркизэ дошли слухи о священнике, отце Иларионе, имя которого местные крестьяне произносили с особым благоговением. Жандарм, которого Маркизэ спросил об этом человеке, ответил ему: "Это - император". Все попытки изменить такое мнение ссылками на то, что прошло уже 18 месяцев, как Наполеон умер, остались безуспешными. Заинтересованный этим известием, Маркизэ начал расследование. Ему удалось выяснить, что, судя по одежде, отец Иларион - монах-капуцин, что появился он неизвестно откуда и обосновался в старом, разрушенном замке недалеко от города Манд, где принимал неимущих душевнобольных, находивших у него прибежище. Тайна, окружавшая личность этого монаха-филантропа, породила легенду, будто он значительное лицо, стремившееся сохранить инкогнито. Кто-то высказал предположение, что это Наполеон, и слух начал быстро распространяться. В 1822 г. большинство жителей департамента Лозер и города Манд было уверено в том, что Наполеон бежал с острова св. Елены и живет под именем отца Илариона.

 

Маркизэ решил посетить таинственного монаха и попросил префекта де Вальденюи сопровождать его. Они отправились в путь вместе с жандармским капитаном, несколькими высшими гражданскими и военными чиновниками департамента. Все были одеты в парадные костюмы, в каких обычно являются к значительным лицам. Монах выехал им навстречу на лошади. Он был в грубой шерстяной одежде, причем его эскортировало около двенадцати монахов, казавшихся опытными кавалеристами. Посетители тотчас узнали "Наполеона", но ему можно было дать от 32 до 35 лет, то есть тот возраст, в котором настоящий Наполеон только стал императором. В обиталище монаха гости заметили то усердие, с каким он занимался благотворительностью. В помещении было чисто, все подопечные имели довольный вид, в специальных классных комнатах двое монахов обучали детей малоимущих жителей чтению и письму. Речь и манеры отца Илариона были изысканно элегантны, он обнаружил живость ума, большое чувство такта, и все это выдавало в нем человека из высшего общества. Однако, либо желая мистифицировать гостей, либо отклонить возможность нескромных вопросов относительно его прошлого, его семьи, настоящего имени и материального положения, отец Иларион вел порой весьма странные разговоры. Он уверял, что в своих странствиях часто встречал дьявола, преграждавшего ему дорогу и исчезавшего лишь после произнесения молитвы, рассказывал, что посетил ад, и описывал свое пребывание там с поразительными подробностями. Когда среди монахов-учителей префект узнал своего бывшего слугу, отец Иларион воспользовался этим случаем, чтобы подчеркнуть неприязнь к высокопоставленным людям. "Чем человек ниже по происхождению, тем он более возвышается здесь", - сказал он. "Император прав", - шепнул жандарм, наклонившись к Маркизэ. Гости покинули эту обитель, и истинная личность отца Илариона осталась для всех тайной. Никто не знал, что с ним стало после и не был ли он тем мнимым Наполеоном, которого под именем Феликса арестовали еще в 1815 году. Сейчас точно неизвестно название замка, где отец Иларион основал свое заведение, ибо в окрестностях города Манд существует много старых замков. Г. Ленотр считает наиболее вероятным из них Ла Каз, на берегу реки Тарн.

 

Итак, мнимые Наполеоны известны истории, но всесторонний анализ версии о Франсуа Робо показывает, на наш взгляд, полную ее несостоятельность. Версия содержит множество внутренних противоречий, не соответствует историческим фактам, ничем документально не подтверждена. Это, видимо, лишь одна из легенд, обычно окружающих крупные исторические фигуры.

 

 

35 G. Lenotre. Faux Napoleons. "Historia", Novembre 1959, N 156, pp. 493 - 495.

 

 


Новые статьи на library.by:
ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ:
Комментируем публикацию: ФАКТЫ И ЛЕГЕНДЫ О ПОСЛЕДНИХ ДНЯХ НАПОЛЕОНА. ДВОЙНИКИ НАПОЛЕОНА

© Э. А. НАТАНСОН () Источник: Вопросы истории, № 10, Октябрь 1966, C. 123-130

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.