публикация №1480981201, версия для печати

НАПОЛЕОН И БАБУВИСТЫ


Дата публикации: 06 декабря 2016
Автор: В. М. ДАЛИН
Публикатор: Basmach (номер депонирования: BY-1480981201)
Рубрика: ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ
Источник: (c) Вопросы истории, № 7, Июль 1970, C. 199-204


"Восхождение" Наполеона началось еще при жизни Бабефа. Обратил ли Бабеф на это внимание, упоминал ли он когда-нибудь имя Бонапарта? Придавал ли Наполеон какое-нибудь значение "заговору во имя равенства"? Считал ли он его сколько-нибудь серьезной угрозой? Наконец, Вандомский процесс был тяжелейшим ударом по бабувистскому движению, но оно все же продолжалось. Как относились уцелевшие бабувисты к Наполеону? В обширной литературе, посвященной Наполеону, мы встречаем только отдельные упоминания обо всех этих вопросах. Как же складывались взаимоотношения между "последними Гракхами" Французской революции и Наполеоном?

 

Деятели Великой французской революции превосходно помнили уроки римской истории. Мимо их внимания не прошел и опыт английской революции, в частности та роль, которую в реставрации английских Стюартов сыграл генерал Монк. С первых же дней революции многие из них видели ту цезаристскую угрозу, которую представляет собой "военное правительство". "Все революции кончаются саблей", - отмечал такой умный контрреволюционер, как Ривароль. Это понимал не только Максимилиан Робеспьер, у которого недоверие к генералам, могущим стать "надеждой и идолом нации", было одним из важнейших аргументов, определившим его яростное сопротивление войне в 1791 - 1792 гг., но и скромный февдист (юрист) из маленького пикардийского городка Руа, Гракх Бабеф. В выработанном Бабефом в 1790 г. проекте устава национальной гвардии "солдат-гражданин", как называл себя Бабеф, отстаивал принципы самого строгого демократизма. Командиры должны существовать, но их следует избирать; между солдатами и офицерами, чтобы "сохранить и обеспечить сладостное братство, единственную гарантию свободы", не будет никакого внешнего различия - "у них будет форма из одинакового сукна, одинаковое оружие, одинаковая амуниция. Эполеты, главное украшение офицера, разрешается носить только во время службы". Все эти ограничения продиктованы опасением того, что в противном случае "полковник нашей гвардии будет обращаться с нами, как властелин. Мы будем считать, что создали отряд свободных солдат, в действительности же мы станем только стадом рабов"1 . Пока, в масштабах Руа, речь шла только о "полковниках". Но осенью 1792 г., когда Франция находилась уже в состоянии войны, Бабеф прямо говорит об угрозе для судеб демократии со стороны "военного правительства". В своей речи на собрании выборщиков департамента Соммы он настаивал на том, чтобы в конституции была статья, предусматривающая постоянную смену высших военачальников, командующих армиями. В первоначальной редакции его рукописи содержалось требование, чтобы главнокомандующий оставался на своем посту "не больше двух месяцев" 2 . Более чем сомнительно, чтобы робеспьерист Бонапарт даже тогда, накануне Тулона, готов был бы идти так далеко по пути демократизации армии.

 

Во время роялистского восстания 13 - 14 вандемьера IV г. Наполеон и Бабеф (правда, тогда находившийся еще в тюрьме Плесси) были в одном республиканском лагере. Но уже начало "восхождения" "генерала Вандемьера" внушило Бабефу острую тревогу. В "Обращении трибуна народа к армии", опубликованном в 41-м номере его газеты, он впервые называет имя Наполеона и открыто формулирует свои подозрения: "Не глупо ли думать, что революция была сделана для нас? Во всяком случае, она очень выгодна нашим командирам. Разве нам не должно льстить, что Директория ассигновала нашему генералу Буонапарте 800 тысяч франков на оборудование его дома?" И Бабеф тут же противопоставил Наполеону одного из видных республиканцев, генерала Журдана: "Говорят, что те же граждане пытались коррумпировать и Журдана. Но утверждают, что Журдана не поколебали эти ухаживания, что он остался генералом Свободы и что он по-прежнему заслуживает доверия народа и солдат" 3 . О своих подозрениях относительно Бонапарта Бабеф говорил за месяц до своего последнего ареста. Но и в Вандомской тюрьме Бабеф продолжал

 

 

1 ЦПА ИМЛ, ф. 223, оп. 1, ед. хр. 134.

 

2 Там же, ед. хр. 333.

 

3 "Le Tribun du Peuple", N 41, p. 276 - "Adresse du Tribun du Peuple a l'armee", 10 germinal.

 
стр. 199

 

следить за действиями Наполеона в Ломбардии. Читая газету Дюшозаля "Ami des loix" от 16 плювиоза V г. (4 февраля 1797 г.), он сделал следующую запись: "Бонапарт, победитель Ломбардии, счел, что этот титул дает ему право диктовать организацию правительства этой страны. Он потребовал список хороших граждан из всех классов и назначил Генеральный совет в качестве временного правительства Милана до того, как оно будет окончательно сконструировано" 4 . Над головой Бабефа уже был занесен нож гильотины, ему оставалось жить всего три с половиной месяца, но он успел заметить угрозу превращения "победителя Ломбардии" в полноправного властелина - именно то, что насторожило его еще в 1792 году. Опасность "военного правительства" обрисовалась для Бабефа уже довольно явственно, и он успел заметить, с кем из победоносных генералов эта опасность очевиднее всего связана.

 

Год спустя на эту опасность уже совершенно конкретно указал другой бабувист, Сильвен Марешаль. Его поведение в момент ликвидации движения Бабефа остается неясным. Но его антибонапартистский памфлет "Correctif a la gloire de Bonaparte ou lettre a ce general"5 ("Поправка к славе Бонапарта, или письмо к этому генералу"), написанный в фримере VI г., в период между Кампо- Формио и египетским походом, когда республиканская репутация Наполеона была еще вне подозрений, делает честь его политической проницательности. Марешаль критикует итальянскую политику Наполеона, его сделку с Австрией относительно Венеции, отказ от занятия Рима, - "сто тысяч французских республиканцев, во главе с Бонапартом, могли бы добиться большего, чем завоевания мира, они могли бы вернуть Италии независимость". Но прежде всего Марешаль опасается честолюбия генерала: "Бонапарт! Твоя слава является диктатурой". Республика явно находится в опасности: "Если ты позволяешь себе такой стиль в Италии, обращаясь к Цизальпинской директории, я не вижу, что может помешать тебе использовать его и для резкого обращения с французской директорией. У меня нет никакой уверенности в том, что в ближайшем жерминале, во время наших избирательных собраний... ты не заявишь: "Французский народ! Я составлю тебе законодательный корпус и исполнительную директорию". Я не вижу, что может помешать генералу, который провозглашает тост в честь его императорского величества раньше, чем за французскую республику, заявить Национальному собранию: "Я дам вам короля по своему вкусу, иначе- трепещите - ваше неповиновение будет наказано". Правда, в заключительной части памфлета Марешаль смягчает свою критику и выражает надежду, что Наполеон будет содействовать созданию общеевропейской республики во главе с Францией. Но уже в фримере VI г. Марешаль довольно точно предсказал 18 брюмера. Обращаясь к Наполеону, Марешаль писал: "Через пятьдесят лет ты будешь великим или ничтожным". Прошло сто семьдесят лет, а этот спор все еще не закончен.

 

Мы не будем здесь останавливаться на отношении к Наполеону со стороны Марка-Антуана Жюльена. Близко связанный с Бабефом, в 1795 г. Жюльен порвал с бабувистским движением еще задолго до ареста в флореале IV г. (мае 1796 г.) Бабефа и всех руководителей "заговора". Жюльен ко времени его приезда в Италию может быть отнесен к числу "добросовестных бонапартистов", хотя его критика итальянской политики Наполеона, серьезная и острая, чрезвычайно приближалась к той оценке, которую давал ей Буонарроти6 . Именно Буонарроти, одному из авторитетнейших руководителей движения "во имя равенства" и вместе с тем человеку, близко знавшему Наполеона и на Корсике, и позднее вплоть до 1795 г., и во время подготовки итальянской кампании7 , принадлежит наиболее точная и ясная характеристика, в которой нашло свое выражение отношение бабувистов к Наполеону. Мы позволим себе напомнить эту характеристику, данную в "Заговоре во имя равенства": "По многим чертам характера этого генерала, прославившегося уже взятием Тулона и событиями 13 вандемьера, новая аристократия должна была признать в

 

 

4 ЦПА ИМЛ, ф. 223, оп. 1, ед. хр. 473.

 

5 См. А. Mathiez. Une brochure anti-bonapartiste en l'An VI. Les predictions de Sylvain Marechal. "La Revolution francaise", 1903, t. XLIV, pp. 249 - 255; M. Dommanget. Sylvain Marechal. P. 1950.

 

6 См. В. М. Далин. М.-А. Жюльен после 9 термидора. "Французский ежегодник. 1959". М. 1961.

 

7 См. J. Godechot. Les commissaires aux armees sous le Directoire. Vol. I. P. 1941; A. Saitta. Filippo Buonarroti. Vol. I-II. Roma. 1950 - 1951.

 
стр. 200

 

нем человека, способного оказать ей... основательную поддержку в борьбе против народа. Его высокомерие и аристократические взгляды и послужили причиной того, что он был призван 18 брюмера VIII г. на помощь этой партии, напуганной быстрым возрождением демократического духа. Буонапарте достиг высшей власти в результате попятного движения, которое началось в революции 9 термидора II года... В силу твердости своего характера и авторитета, который принесли ему его военные подвиги, он мог бы стать восстановителем французской свободы, но, будучи вульгарным честолюбцем, он предпочел нанести ей последний удар; он держал в своих руках благо Европы, а стал бичом для нее вследствие систематического гнета, которому он ее подвергал"8 .

 

Это "недоверие к Бонапарту и к установленной им системе военного правительства" прочно сложилось у Буонарроти еще к 1795 г., и он не отказывался от него до конца своей жизни (исключением были лишь "сто дней"). "Не говори мне о великом человеке; от него исходил последний удар революции... Он мог все исправить, он все погубил. Вот его великое преступление", - писал Буонарроти сыну Бабефа в 1828 году9 . Своими воспоминаниями о Наполеоне Буонарроти делился с двумя братьями Тургеневыми, Александром и Николаем, в 1836 г., незадолго до смерти. Александр Тургенев воспроизвел этот разговор с Буонарроти на страницах первого номера пушкинского "Современника" за 1836 г., - из них русский читатель впервые узнал имя замечательного революционера XIX века. Приведем из этой любопытней записи только то, что непосредственно относилось к Наполеону: "16 февраля. Старец Буонарроти ...обедал у нас. Он живая хроника последнего полувека... Он характеризует многих прекрасно и рассказывает подробности о происшествиях и лицах, не многим известных. В молодости и после коротко знавал Наполеона: в Корейке жил в доме его матери и, когда Наполеон приезжал повидаться с нею, то в последнюю ночь, которую подпоручик Буонапарте провел в доме родительском, Буонарроти спал с ним на одной постели. С тех пор они иногда ссорились, но никогда не мирились. Буонапарте попал на трен, Буонарроти в тюрьму" 10 . "Никогда не мирились" - эта формула точно определяет отношение не только Буонарроти, но и всех бабувистов к Наполеону. Признавая в нем выдающиеся личные качества, они не могли примириться с Наполеоном как автократом, как человеком, нанесшим последний, роковой удар величайшему освободительному движению XVIII века.

 

9 вантоза IV г. Бонапарт как командующий "внутренними войсками" лично закрыл клуб "Пантеона", в котором собирались левые якобинцы и будущие участники движения "во имя равенства". Буонарроти приписывал ему не только осуществление, но и самую инициативу этого мероприятия. 12 вантоза, через три дня, Наполеон был назначен командующим итальянской армией - началось его блистательное и роковое "восхождение". Бабувисты считали эти два акта неразрывно связанными. Сам Наполеон вспоминал на о. Св. Елены об этих событиях и своей встрече тогда с Буонарроти: "После вандемьера он принадлежал к бабувистскому клану. Я его вызвал. Он держался гордо. Прекрасно, сказал я, вы исповедуете коммунистические взгляды и собираетесь срубить голову командующему в Париже, это мне не подходит, я предам вас военному суду, и вы будете расстреляны". Наполеон вспомнил об этой встрече с Буонарроти 5 января 1819 года11 . Угрожал ли он действительно военным судом в 1795 г., трудно сказать: ведь перед самым арестом Буонарроти шли переговоры (несомненно, с ведома Наполеона) о его "итальянской

 

 

8 Ф. Буонарроти. Заговор во имя равенства. (Пер. Э. А. Желубовской). Т. I. М. 1963, стр. 188 - 189.

 

9 Archives departamentales de la Somme. F. 129/106. Это мнение Буонарроти интересно сопоставить с отношением к Наполеону со стороны Ш. Фурье: "Фурье был особенно разочарован в Наполеоне, поскольку он признавал, что этот завоеватель обладал выдающимся гением и что он держал в своей руке ключ к универсальной гармонии и счастью". Неудачу Наполеона Фурье объяснял его честолюбием, высокомерием и его "простоватостью" (simplism), вынуждавшей его "концентрировать все на исполнении своих желаний при полном забвении своей ответственности" (Rob. С. Bowles. The Reaction of Ch. Fourier to the French Revolution. "French Historical Studies". 1960. Vol. I, N 3).

 

10 "Современник", 1836, т. I, стр. 275 - 276. "Париж. Хроника русского"; см. также А. И. Тургенев. Хроника русского. "Дневники". М. 1964.

 

11 General Bertrand. Cahiers de Sainte-Helene. 1818 - 1819. P. 1959, p. 225.

 
стр. 201

 

миссии" - о поездке в Италию для возбуждения революционного движения в помощь французской армии. Но военным судом, и притом по отношению ко всем бабувистам, Бонапарт, в самом деле, угрожал в 1800 г. на знаменитых заседаниях Государственного совета в нивозе IX года. Как известно, 3 нивоза (24 декабря) произошел взрыв "адской машины" на Никейской улице - покушение на Наполеона на пути его следования в парижскую Оперу.

 

Уже через два дня после взрыва Наполеон, который, очевидно, давно готовил расправу с уцелевшими революционными кадрами, выступил на заседании Государственного совета с категорическим утверждением, что виновниками взрыва являются участники (мы пользуемся описанием свидетеля этого выступления Редерера) "сентябрьских дней, остатки кровопийцев... Это не заговор монархистов, не английская проделка: это заговор террористов" 12 . Именно тогда Наполеон заявил, что пришло время "очистить Францию": он готов возглавить трибунал, а если необходимо, то лично судить и выполнить приговор над "террористами". В этой же речи Наполеон заявил: "Без крови не обойтись. Нужно расстрелять... пятнадцать-двадцать человек, выслать человек двести, воспользоваться этим обстоятельством, чтобы очистить Францию". По воспоминаниям Редерера и Тибодо, эта речь потрясла значительную часть членов Совета, по словам Тьера, "оцепеневших от неожиданности и страха". Наступило молчание, которое мужественно прервал адмирал Трюге 13 . "Брюмерианцы" готовы были сурово судить участников взрыва, но перспектива расправы без суда над целой группой активнейших участников революции их испугала. Где же остановится этот бонапартистский террор? Среди тех, кого насторожила эта речь, был даже преданнейший бонапартист, бывший сподвижник Шометта и Эбера в Парижской коммуне, защитник бабувистов в Вандоме, а позднее наполеоновский граф Пьер-Франсуа Реаль, выступивший с возражениями. Не ожидавший такого сопротивления, Наполеон был буквально взбешен. В своей ответной речи он был неузнаваем. По словам Редерера, он побледнел, говорил изменившимся голосом, потерял всякое самообладание, не давал слова даже второму консулу Камбасересу14 . Любопытно, что, требуя проведения чрезвычайных мероприятий для изгнания "террористов", Наполеон все время вспоминал о бабувистах. Во всех сохранившихся редакциях его речей, во всех воспоминаниях участников заседания неизменно упоминается Бабеф: "Военный суд закончит все в пять дней. У меня есть список всех участников сентября, всех заговорщиков, Бабефа и прочих, кто действовал в самую худшую пору нашей революции" 15 . Намекая на то, что ряд членов Совета считаются скрытыми монархистами, Наполеон в гневе угрожал им: "Разве вы не знаете, господа члены Совета, что вас всех, за исключением двух или трех, считают монархистами?.. Нужно ли, чтобы я отправил гражданина Порталиса в Синамэй, гражданина Девена на Мадагаскар и чтобы затем я составил Совет в духе Бабефа? Нет, гражданин Трюге... вас не пощадят. Вы сможете сколько угодно ссылаться на те, что вы их защищали сегодня на заседании Совета, - вас принесут в жертву так же, как меня, как всех ваших коллег" 16 .

 

Вне себя от гнева Наполеон прервал заседание, поручив Камбасересу пустить в ход все свои дипломатические таланты, чтобы сломить оппозицию. Почти целую неделю продолжалась борьба в Совете. Тем временем становилось все более очевидным, что к взрыву на Никейской улице "террористы" непричастны. На заседании Совета 11 нивоза Наполеон уже не связывал предложенную им меру со взрывом: "У правительства есть убеждение, но оно не может без доказательств приписывать покушение этим людям. Их ссылают за 2 сентября, за 31 мая, за заговор Бабефа, за все, что за этим последовало" 17 . Еще и на этом заседании Реаль и другие оспаривали

 

 

12 P. L. Roederer. Oeuvres. Vol. 3. P. 1854, p. 355. Под "сентябристами" подразумевались участники так называемых "сентябрьских событий" 1792 г. в Париже.

 

13 A. Thiers. Histoire du Consulat et de l'Empire. T. I. P. 1845, p. 255; [A. C. Thibaudeau]. Memoires sur le Consulat. Par un ancien conseiller d'Etat. 1827 (ch. II - "Explosion de la machine inbernale"); ejusd. Histoire de la France et de Napoleon Bonaparte. T. II. P. 1835, p. 46.

 

14 P. L. Roederer. Op. cit., p. 357.

 

15 Ibid., p. 359.

 

16 A. Thiers. Op. cit., p. 257.

 

17 A. C. Thibaudeau. Memoires., p. 47; A. Thiers. Op. cit., p. 266.

 
стр. 202

 

составленный Фуше список лиц, подлежащих "депортации"18 . Но Наполеон настоял на своем, и "проскрипционный лист" 14 нивоза вступил в действие. Париж и Франция были окончательно "очищены" от столь ненавистных первому консулу якобинцев и бабувистов. К истории этих выступлений Наполеона и "проскрипционного списка" 14 нивоза вполне применимы строки Гюго:

 
Le siecle avait deux ans. Rome remplacait Sparthe;
Deja Napoleon percait sous Bonaparte.

(Веку было два года. Рим сменял уже Спарту,
И шел Наполеон вослед Бонапарту).
 

В список, насчитывавший 130 человек, были включены такие уцелевшие от всех предыдущих репрессий активные бабувисты, как Жан Россиньоль, участник взятия Бастилии 10 августа, одно время командовавший армией Конвента в Вандее, Массар - руководитель военной организации, бабувистские "агенты" парижских округов - Матурен Буэн, Клод Фике, Менесье; лица, привлекавшиеся по Вандомскому процессу и вообще близкие к Бабефу, - член конвента Шудье, Феликс Лепелетье, Маршан, Кретьен, Ламберте (издатель бабувистской литературы), Броше, Корда, Дюфур, Ватар, Гулар, Пари, бельгийцы Фион, Ваннек и т. д. 70 человек были направлены за 3700 лье от Парижа на Сейшельские острова. Часть осталась на острове Мае; другим пришлось перебраться на остров Анжуан (Коморские о-ва), где за две недели более 20 человек погибло от тропической эпидемии, в том числе Россиньоль и Буэн. Ссылаясь на рассказ спасшегося Лефранка, Фескур, автор книги о судьбе высланных по указу 14 нивоза, передает, что последними словами Россиньоля были: "Я умираю в страшных муках, но я умер бы спокойно, если бы я узнал, что угнетатель моей родины, виновник всех моих несчастий, перенесет такие же муки и страдания" 19 .

 

Военные действия с Англией помешали отправке второй партии ссыльных. Только в 1803 г. было отправлено в Кайенну еще 40 человек, треть из которых умерла в первый же год. К счастью, министерству полиции не удалось арестовать всех подлежащих высылке. Уцелели бабувисты Клод Фике и Менесье, помощник якобинского военного министра Бушотта - Журдейль- Дидье, Маршан, Фион и др. Некоторые бежали из ссылки, например, известный Фурнье - американец, с которым так тесно был связан Бабеф в Париже в 1793 г. (хотя позднее Бабеф горько в нем разочаровался) 20 .

 

Флореальские аресты, подавление Гренельского выступления бабувистов в 1796 г., Вандомский процесс и, наконец, список 14 нивоза были последовательными ударами по бабувистам. Но удалось ли Наполеону сломить их до конца? Ограничилась ли позднее оппозиция консульству и империи только военными кругами? Из кого состояла нелегальная организация "филадельфов", и существовала ли она вообще? Имел ли к ней отношение Буонарроти и был ли он причастен к обоим заговорам республиканского генерала Мале в 1808 и 1812 годах? Все эти вопросы до сих пор остаются неясными и требуют дальнейшего изучения. Еще 50 лет назад такой компетентный историк, как Л. Пенго, мог считать сообщение о существовании "филадельфов" мистификацией известного французского писателя, сидевшего в тюрьме при Наполеоне, Шарля Нодье, а генерала Мале - "одиночкой", имевшим только случайных соучаст-

 

 

18 Демаре, вероятно, со слов Реаля, так передает эту сцену: "Наполеон: Кто же составил эти списки? В Париже осталось еще достаточно этих неисправимых анархистов Бабефа. Реаль: Совершенно точно, и я был бы в этом списке, как защитник Бабефа и его единомышленников в Вандоме, если бы я не был членом Государственного Совета". (Desmaret. Temoignages historiques ou quinze ans de haute police, chef de cette partie pendant tout le consulat et l'empire. P. 1833, pp. 48 - 49).

 

19 Fescourt. Histoire de la double conspiration de 1800, contre le gouvernement consulaire et de la deportation qui eut lieu dans la deuxieme annee du consulat; contenant des details authentiques et curieux sur la machine infernale et sur les Deportes. P. 1819, p. 153. О книге Фескура и этой фразе Россиньоля вспоминал Шатобриан в своих мемуарах.

 

20 См. J. Destrem. Les deportations du consulat ("La Revue Historique" mai - juin 1878).

 
стр. 203

 

ников21 . Эту точку зрения относительно Мале, осуществившего в 1812 г., во время пребывания Наполеона в России, попытку государственного переворота в Париже, разделял даже Е. В. Тарле. Однако все дальнейшие исследования подтвердили существование "филадельфов". Предположение Ж. Дестрема о том, что Феликс Лепелетье во время своей ссылки на остров Ре был связан с комендантом острова полковником Уде, причастным к "филадельфам", более чем правдоподобно (в 1803 г. Лепелетье бежал из ссылки)22 . Свидетельство известного революционера Андриана, жившего в Женеве, о связи Буонарроти и с "филадельфами" и с выступлением генерала Мале23 нашло более чем убедительное подтверждение в составленном Буонарроти и опубликованном А. Саитта "списке великих людей", в котором нашли почетное место и Уде, "основатель общества филадельфов, созданного против тирании Бонапарта", и Мале, "пламенный республиканец-демократ, выступивший из темницы против императорского деспотизма для восстановления народных прав" 24 .

 

Буонарроти явился звеном, соединившим движение "равных" с сопротивлением "императорскому деспотизму". Но есть и другие свидетельства активности бабувистов 25 . Поставить на колени эту македонскую фалангу и прежде всего самого Буонарроти Наполеону все же не удалось. Сам Наполеон на о. Св. Елены воздал должное своему противнику. И мы охотно заканчиваем свое небольшое сообщение именно этими его словами, на которые впервые обратил наше внимание один из лучших знатоков наполеоновской Франции, Жак Годшо26 . Приведем только одну из записей генерала Бертрана, находившегося вместе с Наполеоном в изгнании, за 1819 г.: "Наполеон читает "Moniteur". Он читает о процессе бабувистов, и это его интересует...: "Буонарроти был очень талантливым человеком... Он был сторонником общего блага, уравнителем. Очень жаль! Я раскаиваюсь, что не привязал его к себе. Я его освободил. Я не помню, чтобы Буонарроти поблагодарил или когда-нибудь ко мне обращался. Возможно, ему мешала гордость, или же он считал себя слишком ничтожным. Может быть, он и писал, но я забыл; я был тогда так занят! Буонарроти был уравнителем, столь далеким от моей системы, что, возможно, я и не обратил на это внимания. Но он мог бы оказаться мне очень полезным в организации итальянского королевства. Он был бы превосходным профессором. Это был человек выдающегося таланта, потомок Микеланджело, итальянский поэт, как Ариосто; он писал по-французски лучше меня, рисовал, как Давид, играл на пианино, как Пэзиелло" 27 .

 

Эта оценка вполне объективна и беспристрастна. Как жаль, что для того, чтобы Наполеон пришел к ней, ему понадобилось пройти весь тернистый путь от императорского дворца до бревенчатых построек в Лонгвуде!

 

 

21 L. Pingaud. La jeunesse de Ch. Nodier. Les philadelphes. P. 1919. "Уде был только выдумкой капризного воображения" (стр. 179); "У Мале были только случайные сообщники, он был совершенно изолированным, действовал под влиянием своих страстей или личной неприязни, а не от имени организации, о которой никто ничего не знал" (стр. 170 - 171).

 

22 J. Destrem. Op. cit, p. 94.

 

23 Andryan. Les souvenirs de Geneve.

 

24 См. A. Saitta. Op. cit. Vol. II, p. 45; См. также A. Lehning. Buonarroti and his International Secret Societies. "International Review of Social History", 1956, p. 1.

 

25 См. J. Dautry. Saint-Simon et les anciens babouvistes de 1804 a 1809 ("Babeuf et Buonarroti. Pour le deuxieme Centenaire de leur naissance"; его же. Бабувистская традиция после смерти Бабефа. "Французский ежегодник. 1960". М. 1961.

 

26 См. "Annales Historique de la Revolution francaise", 1952, pp. 177 - 178 ("До 1796 г. Наполеон был теснее связан с Буонарроти, чем это предполагали Саитта и Таланте Гароне").

 

27 General Bertrand. Op. cit., p. 297.

Опубликовано 06 декабря 2016 года


Главное изображение:

Полная версия публикации №1480981201 + комментарии, рецензии

LIBRARY.BY ИСТОРИЧЕСКИЕ РОМАНЫ НАПОЛЕОН И БАБУВИСТЫ

При перепечатке индексируемая активная ссылка на LIBRARY.BY обязательна!

Библиотека для взрослых, 18+ International Library Network