Поэт, композитор, исполнитель песен, он давно уже признан народом, но от государства почетных званий пока не получал. Горд тем, что ленинградец, что родился в этом городе и никогда не изменял ему. Уезжал из Питера только на гастроли. И еще один раз, когда после окончания мединститута был направлен служить корабельным врачом на БПК "Разящий".

- Александр Яковлевич, как я понимаю, основное направление вашего творчества - песня. Но песни у вас какие-то не такие, не совсем бардовские, что ли...

- Давайте о бардовской песне говорить не будем. Что это такое, определить трудно. Если считать бардами всех, кто сам исполняет свои песни, то под эту категорию попадут и Пол Маккартни, и Майкл Джексон, и Денис Давыдов, и Андрей Макаревич.

Иначе говоря, существует музыкальное творчество, которое называется песней. В нем различные течения - романсы, арии, джазовые композиции, народные песни. Скажем, "Вальс-бостон" - это не бардовская песня, а джазовая композиция в песенном жанре. Могут быть песни и в стиле рок. Поэтому к песне я отношусь как к очень сложному и одному из самых серьезных жанров. Барды же нередко называют песнями мелодекламации - иногда хорошие, а иногда и не очень. И, заявляя о второстепенности музыки в песне, они порой "гробят" высочайшую поэзию. Ведь в текстах Пастернака и Мандельштама, к примеру, уже изначально заложена прекрасная музыка.

Сам же я люблю все жанры и самые различные течения в музыке, если они созвучны моей душе. Писал рок-музыку, фольклорную стилизацию, городские романсы, попросту "блатные" песни. У меня есть совершенно разная музыка. А иногда я работаю только как композитор, пишу полусимфонические, симфонические вещи. Написал музыку к фильмам "Чтобы выжить" и "Побег на край света", оперу "Блаженные картинки", которую уже многие музыканты хорошо знают.

- А как вы стали музыкантом? И почему оставили медицину?

- Музыкой я занимаюсь с пяти лет, с той поры, когда мама меня отдала в музыкальную школу. Родился же я в семье врачей, что и определило мою первую профессию. Но, как только музыка стала мешать медицине, почувствовал, что надо выбирать. Я выбрал музыку. А зависимость здесь обратно пропорциональная - чем больше дел делаешь, тем меньше результаты в каждом из них. Страна наша за 74 года породила массу дилетантов, которые ее же и губят. Помните физиков-лириков? А ведь физик должен заниматься физикой, а лирик - лирикой. Скажем, мне, будь я заведующим отделением, было бы противно, если бы мой хирург начал заниматься концертной деятельностью. Я сказал бы ему: "Знаешь что, родной, ты либо песни пой, либо людей лечи".

Кроме того, в своем деле надо соответствовать времени. Сегодня даже в ресторан без приличного инструмента не возьмут. В 1964 году можно было играть на "дровах", а в 1994-м уже нельзя. Раньше играли в футбол тряпичными мячами, теперь - ниппельными, раньше писали гусиными перьями, теперь - "паркером".

Что касается моего пути в профессиональные музыканты, то начался он с рок-музыки. Ансамбль "Аргонавты", в котором я работал, даже вошел в рок-энциклопедию. Но сегодня, думаю, мне удалось найти свое лицо. Я, если можно так выразиться, продукт и рок-музыки, и Высоцкого, и классической музыки. Будь я только бардом, я бы никому не был нужен.

- Действительно, в вашем творчестве были разные периоды - "блатной", "казачий", "афганский"... А сейчас какой?

- Никогда не определял никаких "периодов". Пишу, как уже говорил, о том, что созвучно душе. Может, завтра я напишу ноктюрн, а может, блатную песню. Кстати, сейчас я выступаю не только как артист, но и как руководитель творческого объединения "Вальс-бостон", созданного четыре года назад. И это тоже накладывает отпечаток на творчество.

- А как вы относитесь к тому, что ваши песни исполняют другие?

- Прекрасно отношусь! Для чего живет композитор и поэт? Для того, чтобы его музыку, стихи исполняли, пели, читали. Кстати, мои песни и стихи уже изданы в издательствах "Советский композитор" и "Союзтеатр".

- Но это уже свершилось. А что в перспективе? Чем вы еще нас порадуете?

- Планы мои обычны для артиста: гастроли, новые песни, новые программы. Может, займусь административно - творческими делами - созданием своего театра, своего оркестра, своей школы. Думаю, в течение года все определится. И вообще, по-моему, для всей страны, говоря социалистическим языком, 1994 год будет определяющим, а 1995-й и 1996-й - решающими. Мне кажется, что в стране все нормально, надо только поднять социальный уровень тех, кто не может по инвалидности или старости сделать это сам. Тут слово за богатым и средним классами. У людей было три года для того, чтобы создать фундамент для благосостояния, заработать деньги. А вот сегодня, имея "мерседес", не помочь бедному - уже подлость.

...Говорят, мы плохо живем! Да на улицах машин стало в 3-4 раза больше. Очереди в фирменные магазины, где товаров дешевле, чем за 200 тысяч, просто не бывает. И стоит в этих очередях средний класс. Богатым же все на дом возят.

- А как быть военным? Вы их тоже относите к среднему классу? По себе знаю, им покупка ценой в 200 тысяч не по карману.

- Мне не с руки оценивать, советовать. Армейские дела - это не музыка. Но существуют и общепонятные вещи. По- моему, сегодня важно создать костяк из людей, любящих военное дело и подготовленных к нему. И набирать контрактников не так, как это делают, собирая по военкоматам всех, кто остался не у дел. Пусть командир дивизии сам наберет себе офицеров. Ему с ними служить, и он не возьмет тунеядца по блату. Кроме того, профессионалам следует хорошо платить.

- Бытует мнение, что военные врачи, юристы, а также и журналисты необязательно должны носить погоны...

- Это неверно. Сужу по себе. Гражданский врач в боевой ситуации не сделает и десятой доли того, что сделают армейские хирурги. И не потому, что он хуже. Он просто по- другому воспитан. Афганистан хорошо это показал.

- Александр Яковлевич, вы так остро судите о наших российских бедах, с таким отчаянием... Уж не признак ли это того, что и вы собираетесь уехать?

- Мне приятна благодарность людей за то, что я здесь, никуда не дергался и не дергаюсь. Я российский человек, моя земля - Россия, и никакой другой быть не может. Но сегодня я очень хорошо понимаю Стравинского, Рахманинова, Бунина и Шаляпина - бесконечно русских и бесконечно честных людей, которые любили свою землю не меньше нашего с вами. Но когда народ выбирает такую жизнь, которую ему предлагают различные политические деятели сомнительного толка... Я не понимаю людей, борющихся за обустройство России из далеких стран, но я понимаю тех, кто не сумел жить в психиатрической лечебнице...

И все же я, наверное, не уеду никогда. Помирать собираюсь на ленинградской земле.

Только не подумайте, что я пессимист. Просто время сейчас такое...