ПОЛЬША НА БАЛТИЙСКОМ МОРЕ В XVI ВЕКЕ

Актуальные публикации по вопросам географии и смежных наук.

NEW ГЕОГРАФИЯ


ГЕОГРАФИЯ: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ГЕОГРАФИЯ: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему ПОЛЬША НА БАЛТИЙСКОМ МОРЕ В XVI ВЕКЕ. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2017-12-08

В истории позднефеодальной Польши XV-XVIII вв. особую роль играет проблема ее связей и контактов с Балтийским морем. Она относится к одной из самых существенных, ибо эти контакты оказали огромное влияние на формирование экономических, общественных, политических отношений, а также культуры шляхетской Речи Посполитой и на ее связи с европейским миром. Она значительно повлияла также на формирование внешней политики средневекового Польского государства в отношении ее северных (скандинавских), а также восточных соседей (Ливонии, Великого княжества Московского, а позднее царской России). Поэтому она издавна является предметом живого интереса польской историографии и науки соседних стран, а результаты исследований, проведенных в Народной Польше, позволяют глубже осветить эту проблему1 .

В особенности полно была выяснена роль Польши на Балтийском море в XVI столетии как благодаря наличию богатого материала источников, так и с учетом роста значения морских дел во внутренней и внешней политике Речи Посполитой. Цель настоящей статьи - показ в обобщенном виде узловых моментов связи Польши с Балтийским морем именно в этот период, а также основных характерных черт этих контактов.

Прочное обоснование Польши на Балтийском море, в устье ее важнейшей речной артерии - Вислы произошло уже в середине XV века. Тогда-то и обнаружились нараставшие все сильнее экономические связи центральных польских земель с Гданьском, основным портовым центром привислинского Поморья, вырванным у Польского государства Немецким орденом в 1308 - 1309 годах. Орден господствовал также в привислинской Торуни, в древней польской Хельминьской земле, и в Эльблонге, расположенном на завоеванных им землях пруссов. Эти крупные торговые города поддерживали оживленные хозяйственные контакты с польскими землями и городами. Это экономическое тяготение к устью Вислы польских земель, становившихся необходимым тылом, снабжавшим зерном и лесными товарами прусские города, и явилось основным фактором совместной борьбы Польского государства и сословий орденской Пруссии, сорганизованных в так называемом Прусском союзе, против паразитической власти немецких орденских пришельцев. В 1454 г. произошло свержение их власти, и прусские сословия стали подданными Польши.

В результате затянувшейся Тринадцатилетней войны (1454 - 1466 гг.), закончившейся Торуньским трактатом, Польское государство


1 Частичный обзор новейших польских исследований см.: K. Lepszy, Т. Manteuffel, К. Piwarski. Polish Historical Literature on Baltic and Pomeranian Problems (1945 - 1959). "Poland at the XIth International Congress of Historical Sciences in Stockholm". Warszawa. 1960; новейший обзор исследований по экономическим и политическим сюжетам см.: "Sympozjum historiograficzne. Dzieje Polski na morzu". "Zeszyty Naukowe Wydzialu Humanistycznego, Historia", 2. Gdansk, il973.

стр. 168


снова утвердилось на Балтийском море. Важнейшие районы с устьем Вислы вместе с Гданьском, Торунью, Эльблонгом и Варминьским епископством перешли под непосредственную власть Польши в качестве так называемой королевской Пруссии. Она получила ряд прав автономного характера. Ее крупные города приобрели широкие экономические привилегии и право на самоуправление, что обеспечило им, особенно Гданьску, значительную свободу и выгоды, преимущественно благодаря праву регулировать судоходство и осуществлять принудительное посредничество в торговле с иностранцами. Восточная же часть Пруссии с Кенигсбергом осталась под властью Немецкого ордена, который, однако, фактически стал ленником польских королей, обязанным присягой верности и обязательством оказывать военную помощь2 .

Таким образом, несмотря на сложную систему публично-правовых отношений, созданную в 1454-1466 гг., Польское государство вернулось в устье Вислы и на Балтийское море, сильно стеснив при этом суверенитет и самостоятельность действий Немецкого ордена. Это сделало возможным дальнейшее быстрое развитие экономических связей центральных польских земель, особенно с Гданьском, который стал главным польским портом и местом общения с западноевропейским и литовским купечеством.

В конце XV в. произошло включение балтийской зоны в сферу все более интенсивного товарообмена между Западной Европой, вступавшей в период развития мануфактур, быстрого роста населения и начавшейся колониальной экспансии (Португалия, Испания), и Восточной Европой. Последняя стала необходимым поставщиком зерна и лесного сырья для экономики, особенно Нидерландов, Англии и стран Пиренейского полуострова. Место Ганзы - прежнего посредника в этой торговле заняли голландцы и англичане, основные потребители или посредники в вывозе товаров из балтийской зоны и поставщики западных товаров, прежде всего сукна и соли. Главную роль поставщика Запада начал играть Гданьск, использовавший широкий сырьевой тыл, охватывавший обширные земли Польши, а частично и Великого княжества Литовского. Центральную роль в поставках зерна (при уменьшавшейся доле лесоматериалов) играли привислинские земли Польши (с бассейном около 200 тыс. кв. км), откуда вначале города, а затем и польская шляхта с помощью гданьского капитала начали сплав зерна в гданьский порт наряду с лесом и лесными товарами, закупая там ряд импортных товаров. Только на территории королевской Пруссии города сохранили главные позиции в скупке зерна. Уже в 1530 г. из гданьского порта было вывезено на Запад около 17 тыс. лаштов зерна, в 1557 г. - 24 тыс., в 1565 г. - 40 500, в 1583 г. - около 63 тыс. лаштов (1 лашт равен примерно 2 т). Более скромную роль играл менее удобно расположенный Эльблонг, Из которого вывозилось лишь небольшое количество зерна (в 1565 г. - 1150 лаштов). В конце XVI в. около 82% вывоза из Польши шло через гданьский порт и немногим более 7% -через Эльблонг, в то же время ввоз в Польшу через Гданьск охватывал, по всей вероятности, около 2/3 всех доставляемых товаров. Экспорт зерна из Гданьска составлял 2/3- 3/4 всего балтийского вывоза через Зунд3 . Вплоть до кон-


2 M. Biskup. Zjednoczenie Potnorza Wschodniego z Polska w polowie XV w. Warszawa. 1959; ejusd. Trzynastoletnia wojna z zakonem krzyzackim 1454 - 1466. Warszawa. 1967; "Historia Pomorza". T. 1, cz. 1. Poznan. 1969, str. 710 nn.

3 R. Rybarski. Handel i polityka handlowa Polski w XVI stuleciu. T. I. Poznari. 1928, str. 27 nn.; S. Hoszowski. Handel Gdanska w okresie XV-XVII wieku. "Zeszyty Naukowe Wyzszej Szkoly Pedagogicznej w Krakowie", 1960, 11, str. 31 nn.; A. Maczak, H. Samsonowicz. Z zagadnien genezy rynku europejskiego: strefa baltycka. "Przeglgd Historyczny", 1964, N 2, str. 205 nn.; H. Zins. Anglia a Raltyk w drugiej polowie XVI wieku. Wroclaw. 1967, str. 141 nn.; A. Maczak. Miedzy Gdanskiern a Sundem. Warszawa. 1972, str. 69 nn.; M. Malowist. Wschod a Zachod Europy

стр. 169


ца XVI в. торговый баланс Гданьска был положительным вследствие роста товарной массы. Поэтому он стал самым крупным и богатым городом Польши и балтийской зоны, население его превышало 50 тыс. жителей.

Торговые связи польской шляхты с Гданьском оказали значительное влияние на преобразование сельского хозяйства Польши, которое в течение XVI в. стало основываться на барщинно-фольварочной системе и крепостной зависимости крестьян при исключении (кроме пределов королевской Пруссии) посредничества горожан в сплаве зерна и лесных товаров и в закупке импортных товаров. Концентрируя в своих руках большую часть торговых оборотов Польши и балтийской зоны, городской совет Гданьска, опираясь на средневековые привилегии середины XV в., сумел, несмотря на сопротивление польской шляхты, сохранить принудительное посредничество жителей Гданьска в сделках заграничных купцов с польской шляхтой, получая от этого значительные барыши. Городской совет по-прежнему осуществлял также контроль над судоходством и морскими делами, что давало ему значительную свободу в контактах с внешним миром. Для экономики Польши XVI в. торговые контакты через Гданьск стали прямо-таки необходимым фактором (одностороннего, впрочем) экономического развития шляхты и магнатов при явном пренебрежении интересами крестьян и польских городов. Основную политическую задачу на севере шляхта видела в надлежащем обеспечении и продолжении этого выгодного для нее обмена. Зато она не была заинтересована в более серьезном укреплении позиций королевской власти на Балтийском море, равно как и ,во всей стране, вступавшей в период "шляхетской демократии".

Эффективное функционирование экономических контактов Польши с Балтийским морем и обеспечение там ее политических позиций с начала XVI в. было возможно при двух условиях; постоянном стеснении самостоятельности ленного государства Немецкого ордена в Пруссии, а также ограничении широких автономных прав королевской Пруссии и экономических и политических привилегий Гданьска. Поэтому политика Польского государства при последних Ягеллонах - Сигизмунде I (1506 - 1548 гг.), Сигизмунде Августе (1548 - 1572 гг.), а также Стефане Батории (1576 - 1586 гг.) была направлена на решение этих проблем в плане, более выгодном для экономических, политических и финансовых нужд централизующейся польской монархии, трактовавшей задачу сохранения "за собой устья Вислы как самую существенную. На эту политику воздействовала, однако, проблема Литвы, находившейся с 1501 г, под властью Ягеллонов, являвшихся одновременно королями Польши. В 1569 г. дело дошло до более тесной унии (Люблинской) обеих стран. Ягеллоны пытались удержать русские земли Великого княжества Литовского от включения их в состав собиравшей эти земли России. В этом контексте в конце 50-х годов XVI в. возникла проблема Ливонии, которая внесла новые элементы и серьезные осложнения в балтийскую политику Польши.

* * *

На первый план выдвигалась прежде всего проблема вассальной орденской Пруссии, правители которой - великие магистры -с самого начала пытались нарушить условия Торуньского трактата 1466 г, и упразднить польское верховенство, а также вернуть себе район Поморья в устье Вислы. Эти реваншистские устремления приобрели особую силу с 1498 г., когда великим магистром стал представитель княжеской


w XIII-XVI wieku. Warszawa. 1973, str. 263 rm.; H. Samsonowich. Le commerce martitime de Gdansk dans la premiere moitie du XVIe siecle. "Studia historiae oeconomicae", t. 9, 1974, str. 54 nn.

стр. 170


семьи саксонских Веттинов Фридрих (1498 - 1510 гг.). Внешняя политика Ягеллонов - Яна Ольбрахта и Александра, поглощенных военным конфликтом Великого княжества Литовского с Великим княжеством Московским в правление Ивана III и Василия III за верховенство над западнорусскими землями, облегчала великому магистру уклонение от принесения присяги на верность Польше и, более того, сделала возможными оспаривание самой сущности Торуньского трактата и доведение дела до интернационализации прусской проблемы в 1510 году. На съезде в Познани при посредничестве главным образом послов императора Максимилиана I Габсбурга, основного покровителя Немецкого ордена и в то же время конкурента Ягеллонов в борьбе за троны Чехии и Венгрии, были открыто подвергнуты сомнению основные условия трактата также в отношении Поморья, что ставило под вопрос власть Польши в устье Вислы. Переговоры были прерваны Сигизмундом I, но интернационализация- проблемы Пруссии стала свершившимся фактом4 .

Спор с Орденом разгорелся еще сильнее после избрания великим магистром представителя другого княжеского рода, Альбрехта Гогенцоллерна из боковой франконской ветви Ансбахов (1511 г.), к тому же племянника Сигизмунда I. Альбрехт начал упорную борьбу за ослабление позиций Польши с помощью Максимилиана I, создавшего в 1514 г. большую коалицию против Ягеллонов с участием Великого княжества Московского, Дании и имперских князей. Угроза ее привела к встрече Сигизмунда I и его брата Владислава, чешско-венгерского короля, с императором в Вене в 1515 г. и фактическому признанию прав Габсбургов на Чехию и Венгрию взамен формального признания Габсбургами Торуньского трактата и оставления ими в покое проблемы Ордена. Однако великий магистр по-прежнему не смирился, готовясь к вооруженной борьбе в союзе с великим князем московским Василием III, упорно воевавшим с Сигизмундом I за западнорусские земли. Тогда же, в 1517 - 1522 гг., последний пользовался наемным каперским флотом, который из гданьского порта ходил в северо-восточные воды Балтийского моря, в Рижский и Финский заливы, блокируя ввоз товаров в Русское государство5 . Заключение перемирия с Василием III осенью 1522 г. стало причиной приостановки действий польских каперских экипажей. Воинственная позиция Альбрехта вынудила, однако, Польшу начать в конце 1519 г. военные действия. Польские войска вторглись в пределы Орденской Пруссии. Эта последняя война Польши с Орденом (1519 - 1521 гг.) шла с переменным успехом, показывая слабость внутреннего устройства Польши и королевских финансов, а также стойкость Альбрехта. При новом международном посредничестве был заключен 5 апреля 1521 г. так называемый Торуньский компромисс, которым предусматривалось перемирие на четыре года. За это время посредники - император Карл V и чешско-венгерский король Людовик - должны были рассмотреть вопрос о Торуньском трактате. Проблема Пруссии, а также позиций Польши в низовьях Вислы была поднята вновь.

Альбрехт, однако, уже не мог больше получать эффективную помощь в борьбе с Польшей ни от империи или Великого княжества Московского, ни от ливонской и немецкой частей Ордена. Единственным спасением оказывалась для него секуляризация орденской Пруссии и превращение ее в светского властелина, но опиравшегося на Польшу. Впрочем, государство Ордена в Пруссии уже подверглось явному процессу обмирщения, уподобляясь с конца XV в. территориальному светскому княжеству. В общественном отношении главную роль играла тут группа высших немецких дворян, прибывших из империи в период Три-


4 W. Pociecha. Geneza hotdu pruskiego (1467 - 1526). Gdynia. 1937, str. 30 nn.

5 S. Bodniak. Zolnierze morscy Zygmimta Starego (1517 - 1522). "Rocznik Gdanski". t. 9 - 10, 1937, str. 209 nn.

стр. 171


надцатилетней войны. В счет долга за военную службу Ордену она получила в пожалование целые комплексы земельных владений. Эта группа не чувствовала себя связанной ни с властью крестоносцев, ни с Польским государством, а тяготела к правившим наподобие князей великим магистрам, которые привлекали ее к своему двору в Кенигсберге. Этот самый крупный портовый и городской центр Орденской Пруссии был связан с экономикой Великого княжества Литовского и его белорусских земель, не будучи, как Гданьск, зависим от польского сельскохозяйственного тыла. Поэтому-то, несмотря на значительный наплыв туда польского населения из района Мазовии (крестьянского или мелкошляхетского происхождения), сословия Орденской Пруссии были слабее связаны с польской экономикой и населением и не создали никакой программы объединения с Польшей, как это было в 1454 году. Это обстоятельство облегчило задачу великому магистру Альбрехту, который умелой политикой пожалования земельных владений привлек на свою сторону крупных дворян. Одновременно развитие Реформации в ее лютеранском варианте после 1517 г. сильно ослабило позиции католической церкви и Ордена в Орденской Пруссии, способствуя секуляризаторским устремлениям Альбрехта.

Польша Сигизмунда I стремилась сперва к полному изгнанию великого магистра из Пруссии, отвергая международное посредничество и готовясь в начале 1525 г. к вооруженной акции на Балтийском море. Такую точку зрения поддерживала средняя шляхта. Однако лагерь магнатов, особенно из Южной Польши, на который опирался консервативно настроенный король, опасался политической активизации шляхты в случае созыва ее на войну в форме посполитого рушения шляхетского ополчения. Ведь шляхта стремилась к внутренним реформам, особенно к финансовой, которые ослабили бы материальные позиции магнатов. Их представители во главе с канцлером К. Шидловецким и вице-канцлером П. Томицким склонялись к проекту секуляризации Пруссии, но с согласия и при участии Польши как сюзерена прусских земель. Эти проекты получили поддержку короля, на позицию которого дополнительное влияние оказали сообщения о социально-религиозных движениях в крупных городах королевской Пруссии во главе с Гданьском. В начале 1525 г. восстание горожан и плебса свергло там патрицианский городской совет, внеся под влиянием Реформации принципиальные перемены в городской строй. Взбунтовавшийся лютеранский Гданьск, значение которого Сигизмунд I вполне сознавал, в глазах этого ортодоксального и консервативного правителя мог в случае войны стать потенциальным союзником великого магистра - сторонника Реформации и перейти на его сторону. Сигизмунд испытывал также отвращение к переговорам с сословиями Орденской Пруссии, которые должны были бы начаться после возможного устранения великого магистра - племянника короля.

В связи с этим сделанное королю представителями Альбрехта в Кракове в марте 1525 г. предложение о секуляризации Орденской Пруссии и передаче ее как наследственного польского лена Альбрехту было доброжелательно принято большинством королевского окружения во главе с канцлером Шидловецким. 8 апреля 1525 г. был заключен договор между Польшей и Альбрехтом, а 10 апреля на Краковском рынке состоялась публичная церемония принесения присяги новым светским ленником Польши, так называемая "Прусская присяга". Немецкий орден в Пруссии был ликвидирован, а его земли перешли в руки Польши, которая передала их в лен Альбрехту и его законным потомкам по мужской линии, а после них - потомкам трех его братьев. После угасания их потомков по прямой линии прусский лен должен был вернуться под непосредственную власть польского короля, и не предусматривалось наследования по бранденбургской (курфюршеской) линии Гогенцоллер-

стр. 172


нов. Существенным было обеспечение Польше влияния на внутренние дела Прусского княжества, особенно путем гарантирования ею княжеским подданным права апелляции к польскому королю. Герцог был обязан также оказывать вооруженную помощь королю в случае войны за сохранение постановлений Краковского акта и участвовать в придворной службе в качестве сенатора Польского королевства.

Краковский акт 1525_г. ранее оценивался в польской историографии преимущественно негативны, так как не устранил Альбрехта из княжеской Пруссии, что сделало в будущем возможными ее перехват курфюршеской линией Гогенцоллернов и возрастание в XVII- XVIII вв. опасного милитаристского Прусского королевства - главного виновника разделов Польши. Оценки, появившиеся в польской историографии последнего времени, уже более сдержанны: историки пытаются рассматривать значение Краковского трактата в контексте условий той эпохи. Ими признается, что польские политики избрали концепцию немедленного обеспечения интересов Польши на Балтийском море путем ликвидации все еще опасного Ордена и влияния внешних факторов (папства и империи) на прусские земли в результате создания светского вассального княжества. Со всей силой подчеркивается также, что Краковский трактат "связал княжескую Пруссию с Польшей более прочно, чем ранее Торуньский трактат - Орденскую. Были ликвидированы все остатки духовной власти и прежнего папского верховенства (оно еще признавалось Польшей в трактате 1466 года). Альбрехт стал уже без всяких оговорок ленником Польши, зависевшим от нее в военных и судебных вопросах. Только Польша должна была быть для него опорой при неизбежных контрмерах папства и особенно империи и немецкой или ливонской ветви Ордена.

Трактат предусматривал также переход непосредственной власти над Пруссией к Польше в результате ограничения круга преемников Альбрехта. Поэтому Краковский трактат стал очередным этапом укрепления позиций Польши на Балтийском море. Он явился успехом и благодаря тому, что гораздо лучше страховал королевскую Пруссию, то есть очень важное для Польского государства устье Вислы. Однако то была условная страховка, поскольку требовалось точное соблюдение буквы трактата, особенно в части, касающейся бранденбургской линии наследников Альбрехта6 . Польской политике во второй половине XVI в. в этом вопросе не хватало, однако, последовательности, что было связано с экспансией на северо-восток, в направлении Ливонии. Первоначально ленное Прусское княжество находилось в кругу реального политического и правового влияния Польши, а герцог Альбрехт, которому угрожали действия империи, вел себя как лояльный ленник. Он не сумел при этом обеспечить себе влияние во внутренних делах Польши, ибо его не допускали к участию в заседаниях сената и выборах нового короля. Он не сумел также обеспечить поддержку своему сыну Альбрехту-Фридриху как кандидату на польский трон. Показателем зависимости Альбрехта от Польши была посылка в Кенигсберг в 1566 - 1568 гг. королевских комиссий, которые навели порядок во внутренних отношениях Княжества, нарушенных конфликтом старого герцога с сословиями7 . Но над судьбами княжеской Пруссии тяготела ливонская политика Польши Сигизмунда Августа и Стефана Батория.


6 М. Biskup. Geneza i znaczenie holdu pruskiego 1525 roku. "Komunikaty Mazursko- Warminskie", 1975, N 4, str. 407 nn.; "Historia Pomorza". T. 2, cz. 1. Poznani 1976, str. 169 nn.

7 A. Vetulani. Lertno pruskie. Od traktatu krakowskiego do smierci ks. Albrechta 1525 - 1568. Krakow. 1930, str. 123 nn.; S. Dolezel. Das preussisch-polnische Lehns-verhaltnis unter Herzog Albrecht von Preussen. Koln-Berlin. 1967, S. 117 nn.; J. Mallek. Nowe spojrzenie na politykg Prus Ksiazecych wobec Polski za czasowksigcia Albrechta (1525 - 1568). "Komunikaty Mazursko-Warmiriskie", 1975, N 4, str. 425 nn.

стр. 173


* * *

Значительно последовательнее и эффективнее оказалась политика Польского государства в отношении королевской Пруссии, приведя к более прочному их соединению и к охране устья Вислы. Основной помехой здесь была сложная социально-экономическая структура и своеобразие устройства прусского удела, гарантированное актом инкорпорации Пруссии 1454 года. В общественных отношениях внутри королевской Пруссии обозначилось доминирующее влияние магнатской группы со смешанным этническим обликом (немецким, старопрусским и польским), а также купеческого патрициата трех крупных городских центров - Гданьска, Торуни и Эльблонга при растущем и решающем преобладании первого. Прусские магнаты основывали свои позиции не столько на своих земельных владениях, сколько главным образом на аренде королевских имений (староств). Среднее же и мелкое прусское дворянство, большей частью славянского (польско-кашубского) происхождения, было разорено вследствие Тринадцатилетней войны и в течение десятков лет не играло никакой политической роли. Эта расстановка общественных сил находила отражение в органах сословного представительства королевской Пруссии-Прусском совете и съездах сословий. В первом безоговорочный перевес имели служилые магнаты и представители крупных городов. Они оказывали решающее влияние на остальных членов съездов сословий - среднее дворянство и представителей меньших городов. Участие дворянства в съездах.зависело, впрочем, от решения Прусского совета и не было гарантировано законом. Прусский же совет стремился обеспечить собственную позицию путем подчеркивания специфики строя прусского удела в сравнении с остальными землями польской короны. Прусский совет не принимал участия в заседаниях коронного сейма и в решении вопроса о налогах для всей Польши, устанавливая (самое большее) особые налоги, которые собирались особым прусским подскарбием. Совет боролся также за то, чтобы гарантировать пожалование доходных староств местным (так называемым гражданам), или "пруссакам", противясь передаче этих имений королем его подданным из других коронных земель. Однако то были устремления не этнического характера (обеспечение интересов немецкого элемента), а партикулярно-сословного, направленные на защиту прав своей земли в средневековом их смысле. Прусский совет выступал также за свою, прусскую монету, чеканившуюся на монетных дворах крупных городов и отличавшуюся от королевской монеты пробой, стоимостью и названием. В крупных прусских городах, особенно в Гданьске, королевская власть имела довольно ограниченное влияние вследствие полученных ими широких привилегий. Гданьск отказывал даже в праве апелляции к королевскому двору на приговоры своих судов и считал себя единственным распорядителем в сфере регулирования судоходства и управления побережьем, по-прежнему не допуская непосредственных контактов польской шляхты и горожан с западноевропейскими купцами при заключении сделок8 .

Такое положение вещей, ограничивавшее реальную власть Польши над землями и городами по Нижней Висле, должно было измениться в результате политики централизации, начало которой королевская власть положила сразу же после 1466 года. Эта политика была направлена прежде всего на ограничение чрезмерных автономных прав прусского удела, а затем на вовлечение его в общепольские дела посредством участия прусских сословий в работе коронного сейма. Целью этой политики было также достижение большего влияния в крупных


8 K. Gorski. Problematyka dziejowa Prus Krolewskich. "Zapiski Historyczne", 1963, N 2, str. 159 nn.; "Historia Pomorza". T. 2, cz. 1, str, 45 nn.

стр. 174


прусских городах во главе с Гданьском. Это стремление поддерживалось польской шляхтой, сплоченной в начале XVI в. преимущественно вокруг Я. Лаского, коронного канцлера, а позднее гнезненского архиепископа., и трактовавшей королевскую Пруссию как составную часть земель короны, в которой все польские подданные должны иметь равные права на занятие мест в государственном аппарате и получение земельных пожалований; и наоборот, жители королевской Пруссии - такие же права в остальных землях Польского государства. Эти устремления поддержало среднее прусское дворянство, стремившееся завоевать себе политические права вопреки сопротивлению магнатов и крупных городов. Этому же помогали внутренние конфликты, раздиравшие патрициат и горожан, особенно в Гданьске и Эльблонге, и вызванные, в частности, лозунгами лютеранской Реформации (после 1520 г.), подрывавшей существующую систему власти. Выявились также острые конфликты между Гданьском и поморским дворянством на почве судебных компетенций города. Это дало Сигизмунду I возможность в 1526 г. вмешаться во внутренние дела прусского удела, прежде всего с помощью местного дворянства и даже магнатов, напуганных антипатрицианскими восстаниями в Гданьске и Эльблонге9 . Король издал тогда в покорном ему Гданьске "прусские конституции", обеспечивавшие местному дворянству участие в воеводских сеймиках, которые выбирали послов на съезд сословий. Последний стал, таким образом, генеральным сеймиком с гарантированным представительством среднего дворянства. Теми же установлениями прусская монета уравнивалась с коронной по весу и пробе (на окончательное проведение этой реформы оказали, в частности, влияние передовые экономические взгляды Н. Коперника как одного, из ее участников, представлявшего Варминский капитул). В самом Гданьске был несколько ограничен перевес патрициата путем создания постоянного представительства от горожан. Гарантировалось также право апелляции на приговоры судов крупных городов и дворянских судов в Прусский совет и к королю. В больших городах усилены были позиции королевских представителей (бургграфов).

Установления 1526 г. явились лишь первым этапом упрочения связей между коронными землями и королевской Пруссией и не удовлетворяли лагерь польской шляхты, стремившейся привлечь "пруссаков" к участию в заседаниях сейма и уплате податей на оборону страны. Уже в 1530 г. была сделана попытка в ходе сейма в Кракове ликвидировать различия в устройстве и законах между Польшей и королевской Пруссией. Однако послы прусских сословий не уступили напору объединительных требований лагеря Лаского. Их частичная реализация зависела опять же от позиции прусского дворянства, по-прежнему стремившегося получить более широкие политические права вопреки сопротивлению магнатов и крупных городов. Их сопротивление унификационным требованиям, исходившим из Польши, вызвал также в середине XVI в. вопрос о так называемой экзекуции имений, то есть ревизии сделанных после 1504 г. пожалований королевских староств, которые теперь должны были быть возвращены королевской казне. Постановление коронного сейма 1563 г. о ревизии земельных пожалований также в королевской Пруссии, несмотря на сопротивление магнатов и крупных прусских городов, было осуществлено в 1565 г. при поддержке местного дворянства. Возврат части имений укрепил позицию Сигизмунда Августа в отношениях с прусскими магнатами и облегчил завершение дела с достижением более тесной унии королевской Пруссии с Польшей. Это произошло в 1569 г., во время сейма в Люблине, который осуществил польско-литовскую унию. Тогда-то король и вынудил прусских по-


9 M. Bogucka. Walki spoleczne w Gdansku w XVI wieku. "Szkice z dziejow Pomorza". T. 1. Warszawa. 1958, str. 388 nn.; H. Zins. W krggu Mikolaja Kopernika. Lublin. 1966, str. 96 nn., 146 nn.; "Historia Pomorza". T. 2, cz. 1, str. 97 nn.

стр. 175


слов занять место в посольской избе и сенате, подчеркнув, что "все вы являетесь поляками (то есть подданными королевства), хотя и живете в Пруссии". С тех пор прусский удел направлял своих послов в коронный сейм. Решения его о налогах распространялись и на королевскую Пруссию, ее генеральный сеймик мог их лишь формально одобрять, а продолжавший действовать прусский подскарбий - взимать налоги. Ускорился процесс полонизации местного дворянства, а также прусских магнатов, перенимавших обычаи шляхты. Моментом, дополнительно ускорявшим этот процесс, было распространение на прусское дворянство юрисдикции судебного трибунала в Петркове Трибунальском, который в 1585 г. стал апелляционной инстанцией по приговорам генерального сеймика 10 .

Таким образом, при сохранении некоторых институтов самоуправления королевская Пруссия благодаря "парламентской унии" 1569 г. стала одной из польских провинций, с точки зрения своих финансовых и административно-судебных учреждений уподоблявшейся другим провинциям Польского королевства. Это подкрепляло и усиливало его позиции на Балтийском море. Однако и в дальнейшем значительную роль играли в королевской Пруссии крупные города, которые старались полностью сохранить свои прежние средневековые права, а особенно Гданьск, все более крепнущий и в экономическом, и в финансовом отношении. Он пытался уклоняться от централизаторских мер королевской власти, которые в середине XVI в. начали проявляться также в сфере судоходства и флота.

* * *

Это было связано с проблемой Ливонии и стремлением Сигизмунда Августа предпринять действия на море, направленные с 1558 г. против так называемой нарвской навигации, то есть торговых контактов с Йарвой, взятой Иваном IV и являвшейся сильным конкурентом ливонских портов, которые с конца 1561 г. оказались под ленной властью Польши и Литвып . Для нарушения нарвской навигации король весной 1561 г. организовал отправку нескольких каперских судов. Их капитаны получали письменное разрешение на вербовку команд, их вооружение и действия против судов, плававших в порты, находившиеся под властью России, а до 1568 г. - еще и Швеции как ее союзника. Король оговаривал себе право на десятую долю добычи. Эти каперские суда со смешанными командами из немцев, скандинавов, кашубов и поляков совершали свои операции из Гданьского порта, но плавали под польским флагом с изображением орла и вооруженной руки с мечом. Они были первой совершенно не зависевшей от Гданьска польской вооруженной силой на Балтийском море. Поэтому их действия с самого начала вызвали недовольство Гданьска, опасавшегося репрессий со стороны потерпевших прибалтийских государств. Для налаживания действий каперов король в 1565 г. назначил специальных комиссаров, которым предоставил также право суда над матросами и капитанами, находившимися на службе у Польши. Под влиянием жалоб жителей Гданьска, в 1567 г. оперативная база каперов была перенесена в небольшой порт в Пуцке, а надзор над ними взял на себя гданьский каштелян и прусский подскарбий Я. Костка.


10 J. Mallek. Proba likwidacji odrgbnosci Prus Krolewskich w roku (1530. "Acta Universitatis Nicolai Copernici", Historia, IX, Torun, 1973, str. 154 nn.; W. Odyniec. Dzieje Prus Krolewskich 1454 - 1772. Warszawa. 1972, str. 109 nn.; "Historia Pomorza". T. 2, cz. 1, str. 356 nn.

11 J. Jasnowski. Mikolaj Czarny RadziwiH (1525 - 1565). Warszawa. 1.939; W. Czaplinski. Stanowisko panstw skandynawskich wobec sprawy inflanckiej w latach 1558 - 1561. "Zapiski Historyczne", 1963, N 3, str. 379 nn.

стр. 176


Однако уже 24 марта 1568 г. Сигизмунд Август создал Морскую комиссию - первое в истории Польши особое ведомство по вопросам моря и судоходства во главе с Косткой как его председателем. В состав комиссии входили также Стефан и Ян Лоитцы, богатые купцы и банкиры из Щецина. Морская комиссия должна была обеспечить реальное осуществление власти польского короля на море, конкретнее - сделать более эффективной борьбу с нарвской навигацией, которую не удавалось остановить. Комиссия была изъята из-под судебной юрисдикции Гданьска, хотя и должна была пребывать в этом городе. В ее компетенцию входил также суд над каперами. Король гарантировал комиссии финансовые средства, передав ей доходы от некоторых замков и прусских земель, а также от торговли лесными товарами из королевских имений. Наконец, комиссия имела право покупки и продажи отечественных и заграничных товаров (этим должны были заняться Лоитцы)12 . Создание Морской комиссии было расценено Гданьском как враждебный акт, направленный против его верховенства в балтийской навигации. Уже в июне 1568 г. под Гданьском произошло столкновение группы королевских моряков с несколькими его сельскими подданными, что сразу же было использовано городским советом. Он незаконно арестовал 11 моряков и произвел их казнь, несмотря на протесты королевских комиссаров. Королевские суда были обстреляны при входе в Гданьский порт, и один из них затонул.

Это было явным нарушением королевского суверенитета и поэтому расценено как оскорбление величества. Сигизмунд Август назначил специальную комиссию во главе с вроцлавским епископом С. Карнковским, в состав которой входил и Костка. Комиссия отправилась в Гданьск, который, однако, не впустил ее в свои стены. В результате город был признан виновником бунта и оскорбления короля и вызван в королевский суд, на Люблинский сейм, в 1569 году. Представители Гданьска были взяты там под стражу, а в Гданьск решено вновь послать комиссию Карнковского. Под влиянием посольской избы компетенция Морской комиссии была расширена, причем было подчеркнуто, что ей передается регулирование всех дел Польского побережья. Было решено также, что гданьский комендант крепости Лятарня (Вислоуйсцье) должен с этого времени приносить членам комиссии присягу верности королю. Местонахождение командования польских судов вновь было перенесено в Гданьск, которому воспретили какие-либо эксцессы против польских каперских команд.

Еще в конце 1569 г. в униженный Гданьск вновь отправилась комиссия Карнковского, которая детально изучила городские привилегии и огласила так называемые статуты Карнковского. В них подчеркивались верховные права короля на море и регулирование судоходства. Они подчеркивали также королевские права в Гданьске, обязав командиров гарнизонов в Гданьске и Лятарне приносить присягу на верность королю и Польскому королевству. Статуты гарантировали право апеллировать в королевские суды. Гданьский городской совет, боясь сближения комиссаров с оппозиционным бюргерством, вынужден был на Варшавском сейме принести присягу на этих статутах (20 июля 1570 г.), получив тем самым прощение короля13 .

Все это укрепило позиции Польши на Балтийском море, а в результате и Морской комиссии, которая, хотя и недолго, фактически осуществляла функции польского адмиралтейства и морского ведомства. Помимо регулирования набора и посылки каперов и раздела добычи, она


12 К. Lepszy. Dzieje floty polskiej. Gdansk. 1947, str. 92 nn; S. Bodniak. Polska a Baltyk za ostatniego Jagiellona. Kornik. 1946, str. 60 nn.

13 J. Pirozynski. Na drodze do gdanskiej deprekacji. Sprawa Gdanska na sejmie 1570 r. "Rocznik Gdanski", t. 31, 1971, str. 5 nn.

стр. 177


контролировала также навигацию в Гданьском порту. Впрочем, с 1568 г. действия каперов направлялись не только против нарвской навигации, но и против Дании, выступившей против польского верховенства на Балтийском море. Польша установила в то время дружественные отношения со Швецией Юхана III Вазы. В этих условиях Сигизмунд Август стремился упрочить основы польской морской силы, приступив к созданию "стабильной армады", или собственного военного флота по образцу датского и шведского. Подготовка к этому началась уже в 1569 г., а в следующем году в Эльблонге - портовом центре, более дружественно относившемся к планам короля, с помощью венецианских специалистов Морская комиссия начала сооружение первого польского галеона - большого двухмачтового парусника водоизмещением в 400 - 600 т, наряду с двумя небольшими суденышками. До 1572 г. галеон не был полностью закончен, а смерть Сигизмунда Августа в том же году прервала дальнейшие работы. Этот корабль был частично разрушен в 1577 г., во время датско-гданьского нападения на Эльблонг, а окончательно его разобрали в 1586 - 1587 годах14 .

Сама Морская комиссия прекратила свою деятельность в сфере защиты моря в 1571 г., когда король лично взял на себя юрисдикцию над каперами, переведя их в Пярну. Во время деятельности комиссии (1568 - 1571 гг.) в водах Балтики ежегодно оперировало около 16 польских судов, а более всего в 1571 г. - 20. Они были вооружены пушками, а их команды - ручным огнестрельным и холодным оружием. Хотя они сумели в 1561 - 1571 гг. захватить около 115 судов, в основном торговых, однако так и не прервали нарвской навигации, что оказалось для них слишком сложной задачей15 .

Значительные успехи польской королевской власти в устье Вислы, выразившиеся в фактическом контроле над балтийским судоходством при ограничении разросшихся прав Гданьска, не продержались долго вследствие явного сопротивления правившего городом купеческого патрициата, который не хотел примириться с возникшим положением. С этой целью он использовал ситуацию после смерти Сигизмунда Августа в 1572 г. и несогласия в среде шляхты при выборе на польский престол в 1576 г. одного из его преемников - Стефана Батория или императора Максимилиана II Габсбурга. Гданьск упорно поддерживал второго кандидата, а затем требовал от Батория подтверждения прежних привилегий, что означало бы ликвидацию статутов Карнковского и возможностей королевского вмешательства во внутренние дела города. Это привело в конце концов к формальной войне Батория с Гданьском, наказанным за государственную измену. Гданьский городской совет вынужден был действовать под давлением горожан, особенно цехов, стремившихся ограничить его власть и боявшихся увеличения финансового бремени в пользу королевской казны. Город получил поддержку Дании, по-прежнему враждебной усилению позиции Польши на Балтийском море и даже планировавшей взятие в свои руки власти над Гданьским портом. Баторий прекратил привоз товаров из Польши в Гданьск, направив всю вислинскую торговлю через Эльблонг и разрешив там непосредственные торговые контакты шляхты с заграничными купцами. Несмотря на поражение, понесенное гданьскими войсками на суше весной 1577 г., осада города и попытка взятия Лятарни успеха не имели.

Баторий создал также небольшую военную флотилию, действовавшую по принципам времен Сигизмунда Августа. Она оперировала под командой Э. Вейхера из порта в Пуцке (9 судов). Однако из-за со-


14 A. Kleczkowski. Rejestr budowy galeony. Krakdw. 1915; S. Bodniak. Polska a Baltyk, str. 107 nn.; J. M. Malecki. Elblaska galeona Zygmunta Augusta w Swietle ostatnich badan. "Rocznik Elblgski", t. 5, 1972, str. 93 nn.

15 S. Bodniak. Polska a Baltyk, str. 154.

стр. 178


противления польской шляхты не хватило денег на более серьезное ее развертывание. Но и этим скромным польским морским силам на Балтийском море дала сразу же отпор Дания, корабли которой, поддерживаемые каперами, оснащенными Гданьском, с весны 1577 г. стали контролировать Гданьский залив. Поэтому Баторий намеревался создать в Эльблонге военную флотилию из 10 кораблей. Проектировалось даже прокопать Вислинскую косу, чтобы облегчить выход судов из Эльблонга в открытые воды Балтики и оперирование их в Гданьском заливе, в основном для блокады самого Гданьска. В конце концов королевскому секретарю П. Клочевскому удалось в конце лета 1577 г. создать в Эльблонге флотилию из 6 судов, которая должна была действовать на каперских принципах, так как моряки и солдаты находились на королевском содержании, а суда были наняты за соответствующую плату16 . Они не были, однако, использованы для боевых действий, а во время внезапного нападения датских и гданьских кораблей на Эльблонгский порт 16 сентября 1577 г. уведены. Баторий отступился от дальнейшей борьбы с Гданьском и фактически с Данией, отказавшись также от намерений держать флот и властвовать на Балтийском море. Единственной его целью стало только восстановление верховной власти над Гданьском. Он хотел направить все силы Польского государства на борьбу за Ливонию,'а затем против Турции. Посему король согласился на заключение договора с Гданьском, отменив наказание и подтвердив городские привилегии в декабре 1577 года. Это уже было большим достижением Гданьска, который стремился еще и к окончательной ликвидации статутов Карнковского. В конце концов в 1585 г. ценой финансовых уступок со стороны города они были, хотя и без согласия сейма, отменены королем. Он обещал также, что не будет создавать каперского флота, и подтвердил монополию гданьского посредничества в торговле между всеми, кто приезжал в этот город17 . То был решающий успех Гданьска, практически восстановившего свои прежние монополистические позиции. Планы утверждения реального присутствия Польши на водах Балтики и более прочного соединения Гданьска с коронными землями были перечеркнуты как благодаря сопротивлению города и его финансовой мощи, так и вследствие датской оппозиции. Решающее влияние оказала, однако, проблема борьбы за Ливонию, которая умалила первоначальные успехи Польши в низовьях Вислы.

Очевидным результатом было упрочение у части польской шляхты убеждения в правильности стремления к осуществлению реальной верховной власти на водах Балтики. В период первого бескоролевья после смерти Сигизмунда Августа (1573 г.) в польской публицистике отчетливо проявляется понимание морских проблем. Оно нашло наиболее полное выражение в известном высказывании многолетнего советника умершего короля - Я. Д. Соликовского: "Кто имеет государство на море и не пользуется этим - даст вырвать его у себя, лишая себя всех выгод и навлекая на себя все убытки, из свободного становится рабом, из богатого - нищим" "

* * *

В формировании связей Польши с Балтийским морем и борьбе за овладение на нем более сильными позициями значительную и сложную роль сыграла в XVI в. проблема Ливонии, которая, как уже отмечалось


16 К.. Lepszy. Stefan Batory a Gdansk. "Rocznik Gdanski", t. 6, 1932, str. 82 nn.; ejusd. Dzieje floty polskiej, str. 148 nn.; M. Bogucka. Op. clt, str. 420 nn.; A. Tomсzak. Piotr Kloczewski, organizator flotylli Stefana Batorego w Elblggu. "Rocznik Elblgski", t. 5, 1972, str. 123 nn.

17 E. Cieslak, С Biernat. Dzieje Gdanska. Gdansk. 1969, str. 143 - 144.

18 "Pibnia polityczne z czasow pierwszego bezkrolewia". Krakow. U906, str. 479; K. Lepszy. Dzieje floty polskiej, str. 144.

стр. 179


выше, воздействовала на все события, разыгрывавшиеся в устье Вислы, а также на решение вопроса о княжеской Пруссии. Мнения историков Народной Польши по этим проблемам претерпели серьезную метаморфозу, избавившись от высказывавшегося ранее безусловного одобрения политики Сигизмунда Августа и Стефана Батория, направленной с 1557 г. на упрочение верховенства Польши и Литвы над устьем Западной Двины (Рига) и Эстонией путем вытеснения России, а также Дании и Швеции. Теперь единодушно признается, что захват Ливонии вследствие распада ливонской ветви Немецкого ордена в 1558 - 1561 гг. был в интересах Литвы, магнаты которой стремились обеспечить свои интересы в устье Западной Двины с ее главным портом - Ригою для экспорта продуктов сельского хозяйства и леса. Польша Сигизмунда Августа, взяв в 1561 г. на себя верховенство над отдаленной от нее Ливонией, получала власть над чужими народами и брала на себя защиту весьма далеко расположенного удела от упорных и сильных противников, удлинив при этом восточную границу Речи Посполитой на 1200 километров 19 . Это были резко отрицательные факторы, которые должны были обременить и действительно обременили состояние дел на северо-западе Польского государства. Ведь борьба за Ливонию развертывалась на первом ее этапе - с 1558 г. до 1582 г., поглотив силы Польши и Литвы как на суше, так и на море (о чем говорилось выше) и истощив финансы королевской казны, особенно в ходе войны Польши, Дании, Швеции и России в 1563 - 1570 гг., прерванной решениями Щецинского конгресса 1570 г.20 , и войны Батория с Россией (с 1577 г.). Она закончилась в 1582 г. перемирием с Москвой, заключенным в Яме Запольском и подтвердившим верховенство Польши над большей частью Ливонии с Ригой, Пярну и Тарту (Дерптом). Однако в Северной Эстонии укрепилось влияние Швеции, которая затем перешла к нанесению удара по всем ливонским землям и сбору плодов своих многолетних усилий и борьбы Польши с Россией.

Польские исследователи, правильно оценивая теперь в целом все серьезные отрицательные последствия вмешательства Польши в дела Ливонии, обращают внимание на то, что оно было, однако, вызвано соображениями и экономического характера - опасениями насчет падения торговой роли Гданьского порта в связи с растущей конкуренцией порта в Нарве, на самом деле настойчиво привлекавшего к себе западноевропейское купечество. В польских политических кругах явно опасались, что перехват русскими властями других ливонских портов во главе с Ригой может вообще подорвать значение Гданьска (и Эльблонга)21 . Если даже эти опасения и были частично преувеличенными, они, однако, проясняют сложность политических мотивов Польши, впутавшейся в трудное и чреватое последствиями ливонское мероприятие также во имя сохранения роли своих привислинских портовых центров.

Вовлечение Польши в трудные дела Ливонии уже на первом этапе отрицательно сказалось на проблемах земель, более тесно с нею связанных, то есть княжеской Пруссии. Уже в 1563 г. Сигизмунд Август, взамен за поддержку со стороны бранденбургского курфюрста в вопросе о Ливонии, согласился допустить к наследованию в княжеской Пруссии бранденбургскую (курфюршескую) линию Гогенцоллернов22 . Таким образом, был подорван один из важнейших пунктов Краковского акта 1525 г., а экспансивная бранденбургская династия приобретала почву


19 W. Czaplinski. Polityka morska Polski w XVI i XVII w., str. 31.

20 S. Bodniak. Kongres szczecinski na tie baltyckiej polityki polskiej. "Prace Krakowskiego Oddzialu Polskiego Towarzystwa Historycznego", 1929, N 3. W. Czaplinski. Pokoj szczecinski 1570 r. "Zapiski Historyczne", 1972, N 2, str. 45 nn.

21 S. Bodniak. Polska a Baltyk, str. 141 - 142; W. Czaplinski. Polityka morska Polski, str. 32.

22 K. Piwarski. Dzieje Prus Wschodnich w czasach nowozytnych. Gdansk. 1946, str. 20 - 21.

стр. 180


для захвата власти над Балтийским морем (и в Кенигсберге - после смерти единственного потомка Альбрехта, больного Альбрехта-Фридриха). Серьезное отрицательное влияние оказала также проблема Лизонии и во времена Батория. В 1577 г., готовясь к борьбе за овладение ею, он, несмотря на оппозицию сословий княжеской Пруссии, домогавшихся назначения наместника - поляка, согласился на передачу опеки над больным Альбрехтом- Фридрихом маркграфу Георгу-Фридриху, последнему из потомков братьев Альбрехта из линии Гогенцоллернов-Ансбахов, взамен значительных финансовых субсидий. Георг- Фридрих расчистил своей опекой путь для перехода власти в княжеской Пруссии к бранденбургским Гогенцоллернам, что и стало совершившимся фактом в начале XVII века23 . Следовательно, и в этом случае ленная княжеская Пруссия оказалась платой за поддержку в конечном счете напрасной борьбы Польши за далекую Ливонию.

* * *

Итак, баланс политики Польши на Балтийском море в XVI в. несколько запутан, хотя не подлежит сомнению, что преобладают в нем активы. К ним прежде всего относится сильное оживление экономических отношений центральных и северных польских земель с Балтийским морем и Западной Европой, повлиявшее на замечательное развитие Гданьского порта и частично Эльблонгского. Следующий важный позитивный момент - это секуляризация орденской Пруссии и создание сильно зависимой от Польши ленной княжеской Пруссии. К положительным итогам относится также успех централизаторских устремлений Польши в отношении королевской Пруссии в низовьях Вислы и более полного включения ее в круг общепольских дел при явных тенденциях к укреплению реального верховенства Польши над Гданьским портом и в вопросах балтийского судоходства. Позитивным моментом является и присутствие Польши на водах Балтики, впервые подчеркнутое путем реализации так называемого dominium maris (власти на море), организации каперского флота от имени и по приказу короля и создания Морской комиссии - первого польского ведомства по морским делам.

Негативным моментом в этом более широком присутствии Польши на Балтийском море является нерешенность вопроса о полном подчинении Гданьска и ликвидации его чрезмерных средневековых привилегий. Экономический и финансовый потенциал города взял тут верх над централизаторскими устремлениями польских властителей, не имевших, впрочем, в этом плане серьезной поддержки со стороны средней шляхты и магнатов, не заинтересованных в укреплении королевской власти. Негативным моментом стала также весть о допуске бранденбургских Гогенцоллернов к наследованию в княжеской Пруссии, указывавшая на реальную угрозу устью Вислы в будущем. Эти явления были связаны с активизацией Польши в Ливонии и ее поглощенностью затяжной борьбой с Россией и Швецией за власть над нижним течением Западной Двины. Правильно оценивая сложные мотивы действий Польши в Ливонии как защиту позиций и экономического значения привислинских портов, следует подчеркнуть, что проблема Ливонии умалила достижения Польши в наиболее существенном и жизненном для нее северо-западном поморско-прусском регионе и стала в будущем причиной дальнейших осложнений и неудач24 .


23 Ibid., str. 48 nn.

24 См. G. Labuda. Polska granica zachodnia. Tysigc lat dziejow politycznych. Poznan. 1971, str. 96.


Новые статьи на library.by:
ГЕОГРАФИЯ:
Комментируем публикацию: ПОЛЬША НА БАЛТИЙСКОМ МОРЕ В XVI ВЕКЕ

© М. БИСКУП ()

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ГЕОГРАФИЯ НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.