Барятинская М. С. Моя русская жизнь: Воспоминания великосветской дамы. 1870 - 1918

Болеславский Р. Путь улана: Воспоминания польского офицера. 1916 - 1918

Брешко-Брешковская Е. К. Скрытые корни русской революции: Отречение русской революционерки. 1873 - 1920

Бьюкенен Дж. Моя миссия в России: Воспоминания английского дипломата. 1910 - 1918

Мосолов А. А. При дворе последнего царя: Воспоминания начальника дворцовой канцелярии. 1900 - 1916

Романова М. П. Воспоминания великой княжны: Страницы жизни кузины Николая II. 1890 - 1918

Книги, открывающие серию "Свидетели эпохи", представляют собой перевод сочинений, вышедших на английском языке в первые десять-пятнадцать лет после начала русской революции. Их авторы не были ни большими писателями, ни крупными мыслителями. Но все они были свидетелями (в том числе, ключевыми), следовательно - и участниками истории. Как правило, такие люди замечали и понимали не больше, но и не меньше, чем фигуры, которые кажутся нам теперь более крупными, решающими. Даже мелкотравчатость и серость, преобладающие как в нарисованных картинах, так и в личностях многих рассказчиков, дорогого стоят: ещё Гоголь свидетельствовал о том, что Прометей запросто оборачивается куропаткой - что уж говорить об основной куропаточьей массе!

Наиболее злободневными, пожалуй, нужно признать воспоминания и размышления народницы Е. К. Брешко-Брешковской с предисловием горячо любимого ею А. Ф. Керенского (который, по словам великой княжны Марии Павловны, даже при рукопожатии левую руку ...держал несколько неестественно между пуговицами френча, подобно Наполеону).

Среди нас, - пишет Брешковская о подготовке народников в 1873 - 187 4 гг. - были те, кто вполне понимал, какую большую цену придётся заплатить за то, чтобы вывести народ из тьмы... Мои ровесники - их в массе молодёжи было очень немного - знали от родителей, каким наказаниям Николай Павлович подверг героев-декабристов. Мы рассказывали нашим юным товарищам, как помещики-"вольтерьянцы" неожиданно исчезали и больше не возвращались, как вольнодумцев бросали в Неву, при-

стр. 13

вязав им на шею камень. За закрытыми дверями мы читали либеральные стихи графини Ростопчиной, Шевченко, Пушкина и других поэтов. Мы описывали наказания, практиковавшиеся Третьим отделением.

То, каким образом царь расправлялся со своими врагами, не имело значения. Значение имело то глубокое впечатление, которое эти рассказы производили на молодёжь. .. и желание сражаться с деспотом не слабело, а только крепло. Я считала своим долгом предостеречь юных соратников от неизбежных опасностей, так как армия, готовая идти "в народ" была очень молода. Большинство её участников имело от 16 до 20 лет, остальные - от 20 до 25.

Наиболее необычными могут быть названы записки Ришарда Болеславского, видевшего русскую историю с очень важной для неё, часто неприятной, порою решающей - польской точки зрения. По-своему удивят читателя воспоминания британского посла в России Джорджа Бьюкенена: в них нет ничего изящно-европейского. Отдельные места книги, где бывший посол размышляет о неиспользованных Британией возможностях переломить ход Русской революции, будут интересны любителям сослагательного наклонения в истории:

Я поддерживал не крупномасштабное вторжение с той целью, которую противники интервенции именовали завоеванием России, но придание ... антибольшевистским армиям подкрепления из небольшого добровольческого корпуса... Тогда большевистская армия была не так сильна, как сейчас, и горстка британских солдат с танками и аэропланами позволила бы генералу Юденичу взять Петроград. С другой стороны, если бы мы ... послали бы [генералу Деникину] британского генерала во главе небольшого экспедиционного корпуса, чтобы ... удерживать [белых] от проведения враждебной политики по отношению к крестьянству, Москва была бы тоже захвачена. Нельзя не согласиться, что необходимо было учитывать и финансовые вопросы, а с подоходным налогом шесть шиллингов на фунт нелегко решиться на подобного рода предприятие. Но если бы его цель была достигнута, затраченные деньги оказались бы неплохим вложением.

Впрочем, и генерал Мосолов, занимавшийся, похоже, не столько канцелярскими делами, сколько винами, платьем, автомобилями и другими принадлежностями дворцового ведомства, пытался предложить царю, вернее, Распутину свой план децентрализации управления страной, идея которого заключалась в том, чтобы разделить империю на несколько областей, которыми будут управлять наместники с помощью местных дум. Эту реформу ... следовало осуществить в случае победоносного окончания войны; она позволила бы демократизировать местное управление, сохранив при этом самодержавную власть царя.

Не все книги серии равно хороши. Порой нарекания вызывает перевод. Остро не хватает примечаний или хотя бы вступительных статей. На общем фоне выгодно смотрятся воспоминания Р. Болеславского, снабжённые кратким предисловием В. М. Боковой, которая называет изложенные события его собственным "хождением по мукам" - одним, из многих миллионов.

Впрочем, общий замысел серии, выраженный в ее названии, искупает все недостатки издания.