А. И. ТЮМЕНЕВ. ГОСУДАРСТВЕННОЕ ХОЗЯЙСТВО ДРЕВНЕГО ШУМЕРА

Актуальные публикации по вопросам экономики.

NEW ЭКОНОМИКА


ЭКОНОМИКА: новые материалы (2024)

Меню для авторов

ЭКОНОМИКА: экспорт материалов
Скачать бесплатно! Научная работа на тему А. И. ТЮМЕНЕВ. ГОСУДАРСТВЕННОЕ ХОЗЯЙСТВО ДРЕВНЕГО ШУМЕРА. Аудитория: ученые, педагоги, деятели науки, работники образования, студенты (18-50). Minsk, Belarus. Research paper. Agreement.

Полезные ссылки

BIBLIOTEKA.BY Беларусь - аэрофотосъемка HIT.BY! Звёздная жизнь


Автор(ы):
Публикатор:

Опубликовано в библиотеке: 2016-03-09
Источник: Вопросы истории, № 4, Апрель 1958, C. 179-187

Академия наук СССР. Институт истории. Изд-во АН СССР. М. - Л. 1956. 518 стр. Тираж 2000. Цена 25 руб. 50 коп.

 

Вопросы, связанные с историей древневосточного, в частности, шумерского общества, широко разрабатываются в мировой науке: изданы многочисленные клинописные документы, имеется большое количество специальных исследований. Но в буржуазной историографии, уделяющей значительное внимание вопросам хронологии, языка, техники, истории права, искусства и т. п., почти совершенно обходятся социально-экономические проблемы истории Шумера. Начало разработке этих проблем было положено советской шумерологией. Академиком В. В. Струве, прежде всего на материале шумерской истории, выдвинуто положение о рабовладельческом характере древневосточных обществ. Эта точка зрения разрабатывалась также в трудах видных советских шумерологов акад. А. И. Тюменева, акад. Н. М. Никольского и И. М. Дьяконова.

 

Рецензируемый труд акад. А. И. Тюменева вносит много нового в освещение проблемы развития государственного хозяйства в древнем Шумере. Для создания своего труда А. И. Тюменев проделал огромную работу. Исследователи, как правило, располагают крайне ограниченным количеством источников по различным эпохам истории древнего Востока. Однако для изучения отдельных периодов, в особенности для периода истории развитого Шумера, имеется обильный материал. Издано не менее десятка тысяч клинописных архивных документов (административно-хозяйственных, правовых и т. п.). Но это лишь часть того богатства, которое хранится в музеях мира. В указателе источников А. И. Тюменевым отмечено около 6 тыс. документов, на основе обобщения которых создан его труд. Однако для того, чтобы отобрать эти документы, автору пришлось просмотреть гораздо большее число их.

 

Во введении к своему исследованию (стр. 5 - 25) А. И. Тюменев кратко характеризует состояние изучения проблемы, отмечает одну из слабых сторон буржуазных исследователей, избегающих рассмотрения вопроса о положении и эксплуатации непосредственных производителей. Автор так определяет основное направление своего исследования: изучить вопрос "о занятости в государственном хозяйстве как рабов в собственном смысле слова, так и части местного населения, непосредственно втянутой в государственное (царское) хозяйство" на протяжении тысячелетнего периода (стр. 25).

 

А. И. Тюменев указывает три крупных этапа развития государственного хозяйства в древнем Шумере: этап возникновения и первоначального развития государственного хозяйства в форме общинного храмового хозяйства; этап преобладания энсиального хозяйства, в центре которого стоит уже не храм с почитающимся в нем божеством, а правитель данной городской общины - энси; наконец, этап высшего развития государственного хозяйства, характеризующийся слиянием энсиальных хозяйств всего Южного Двуречья в единое царское хозяйство. В соответствии с этими этапами труд А. И. Тюменева состоит из трех частей.

 

Первая часть (стр. 29 - 122) начинается с характеристики условий образования храмового хозяйства в Южном Двуречье. Наиболее важной предпосылкой его возникновения явилось господство здесь общинной формы собственности на землю. Устойчивость этой формы собственности была обусловлена исключительным значением ирригации, осуществлять которую возможно было только силами общины. Номинальным верховным собственником всех общинных земель считалось главное божество общины; для обслуживания его храма и состоявшего при храме жреческого персонала выделялись особые земли.

 

Древнейшее храмовое хозяйство, о котором сохранились сведения, существовало в Уруке IV и III - II слоев, то есть в конце IV и на грани IV и III тысячелетий до н. э. Сведения эти содержатся в пиктографических документах, которые лишь в незначительной мере доступны исследователям. Как исторический источник эти документы не использовались до появления рецензируемого труда. А. И. Тюменеву уда-

 
стр. 179

 

лось извлечь из них целый ряд данных, обрисовывающих примитивную систему храмового хозяйства того времени. Во главе хозяйства стояли высшие представители жречества. Основу хозяйства составляло земледелие, а также скотоводство. Обработка земли производилась не храмовым персоналом, а, по-видимому, общинниками. Храмовый персонал был занят, вероятно, обслуживанием главным образом культа божества. Ремесло было развито очень слабо (упоминаются хлебопечение, пивоварение, гончарное производство). Рабский труд применялся еще в незначительной степени.

 

Документы из раннего Ура, относящиеся к XXVIII - XXVII вв. до н. э., характеризуют некоторые сдвиги, происшедшие в храмовом хозяйстве. Упоминаются "земледельцы" - энгары (по мнению автора, они не были заняты непосредственно обработкой полей, а собирали с общинников, которые трудились на храмовых землях, причитающуюся храму долю урожая), садовники, пастухи, рыбаки, а также ремесленники - кузнецы, плотники, изготовители статуй, пекари, пивовары. Но и здесь число рабов оставалось небольшим.

 

Во главе храмового хозяйства стоял верховный жрец - "сангу"; были также и другие должностные лица высших и низших званий.

 

Картину храмового хозяйства на следующей стадии его развития рисует архив из Шуруппака (ныне Фара), датирующийся XXVII - XXVI вв. до н. э. Основным способом эксплуатации храмовых земель была передача их в обработку отдельными участками свободным людям, которых автор считает членами общины. Эта система выступает здесь в довольно упорядоченном и централизованном виде. Одновременно с распределением полей производилось распределение определенных количеств посевного зерна, а также рабочего скота. Документы говорят о сдаче зерна держателями наделов на центральные склады храмового хозяйства. Автор не исключает возможности обработки некоторой, пока небольшой, части храмовой земли силами рабочего персонала храма.

 

В этот период значительного развития достигло скотоводство. Отдельные, весьма крупные стада мелкого и крупного рогатого скота поручались пастухам, набиравшимся, как полагает А. И. Тюменев, из числа общинников.

 

В ремесле также наблюдаются известные достижения. В документах упоминаются ремесленники десяти различных специальностей, в том числе плотники, строители, кузнецы, каменщики, кожевенники и т. д. Имеются данные, свидетельствующие о существовании особой организации, охватывавшей отдельные ремесленные профессии.

 

Впервые в текстах Шуруппака появляется термин "гуруш", однако он пока не обозначает, как впоследствии, рабочего из храмового персонала; гуруши - это члены городской общины. Упоминаются гуруши-воины и гуруши - члены народного собрания. О народном собрании имеются данные еще из Киша и раннего Ура, что, по мнению автора, указывает на сохранение в течение всего этого времени демократии ческих порядков, восходящих к первобытнообщинному строю.

 

Рабы и рабыни в Шуруппаке встречались чаще и в большем числе, чем раньше. Однако они, полагает автор, в хозяйственной жизни заметной роли не играли. Упоминаются две категории людей - "луси" и "думу-думу", регулярно получавших довольствие из храмового хозяйства и, следовательно, тесно связанных с ним и зависимых от него. Выдача довольствия и всякое иное распределение продуктов производились непосредственно из центральных складов.

 

Соответственно с развитием храмового хозяйства наблюдается расширение и дифференциация его административного персонала. В документах Шуруппака встречаются уже все те административно-хозяйственные должности, какие известны из материалов более поздних эпох. Появляется обширный штат писцов, широкое развитие получает школьное дело, о чем свидетельствуют многочисленные сохранившиеся учебные таблички.

 

В текстах Шуруппака впервые встречается "энси" - правитель города, однако не ставший еще хозяином храмового хозяйства. Продукты он получал по документам, подобно тому как и другие лица, но в значительно большем количестве.

 

Подытоживая первую часть своего труда, автор пишет: "Процесс становления классового общества... был близок к своему завершению. И, однако, органы родового строя... еще сохраняли известное значение; в то же время не существовало еще окончательно сложившихся органов госу-

 
стр. 180

 

дарственной власти в качестве "отделенной от народа публичной власти" (Энгельс)" (стр. 121).

 

Вторая часть труда А. И. Тюменева (стр. 125 - 240) посвящена исследованию энсиального хозяйства. Начинается она с разбора данных, относящихся ко времени первой династии Ура (XXVI - XXV вв. до н. э.). Архивы этого периода не сохранились, но имеется очень важный археологический материал, добытый в царских захоронениях. Эти и некоторые другие данные хотя и не дают возможности судить о деталях государственного хозяйства, но вполне очевидно показывают, что в центре его стоял уже правитель - энси. "Царская власть ко времени первой династии Ура, - пишет автор, - ...окончательно сложилась и упрочилась: цари занимают положение господствующее, возвышающее их над всей остальной массой общинников" (стр. 129).

 

Далее автор переходит к разбору данных об энсиальном хозяйстве в Лагаше в XXV - XXIV вв. до н. э. Тексты дают возможность судить о том, что на определенном этапе энси Лагаша, власть которых становилась все более полной, осуществили захват храмовых хозяйств. То же, по-видимому, произошло и в других городах Шумера. Реформы Урукагины, одного из энси Лагаша, имели целью частичный возврат к старым порядкам, но результат их в этом направлении оказался чисто номинальным. Хозяйства, которые после захвата стали обозначаться как принадлежность царя и царицы, Урукагина формально "вернул" богам Лагаша, но фактически они по-прежнему находились в распоряжении энси, его супруги и детей. Хозяйством руководили не сангу - верховные жрецы, а нубанды - чиновники, назначавшиеся энси.

 

Наиболее полно сохранился архив хозяйства богини Бау (принадлежавшего супруге энси). Данные этого архива позволяют всесторонне охарактеризовать энсиальное хозяйство того времени. Документы о выдаче довольствия дают возможность определить три группы рабочего персонала этого хозяйства. К одной группе относились рабыни (гим), выполнявшие различные хозяйственные работы при дворе царицы, а также их дети. Другая группа - это "игинуду, носильщики, люди, получающие по отдельным табличкам". Состав этой группы разнообразен. Игинуду, которые, составляли 8 - 10% рабочего персонала хозяйства Бау, использовались главным образом для подачи воды из каналов и колодцев на садовые плантации. Некоторая часть их находилась на рабском положении (были случаи купли игинуду). Носильщики, среди которых также имелись рабы, использовались преимущественно для наполнения амбаров зерном. Они получали ежемесячное зерновое довольствие, но по более низким нормам, чем игинуду. Что касается "получающих по отдельным табличкам", то сюда входили люди самых различных положений: персонал, непосредственно обслуживавший царицу, административный персонал, начиная от писцов и кончая высшими чиновниками, а также занятые в хозяйстве люди различных профессий и квалификаций. Следует отметить, что самое название этой категории говорит о возможности объединения в ней разнородных элементов.

 

Представители третьей группы - "люди, получающие кормление", - снабжались довольствием по более низкой норме, чем игинуду, но в виде компенсации получали земельные наделы, которые, по-видимому, и назывались "кормлением". Эта группа также включала три подгруппы. Первые две - шублугали и укууши - являлись представителями местного населения, которые, войдя в состав энсиального хозяйства, выбывали из общины. В мирное время они использовались на самых тяжелых работах (обработка полей, земляные работы, переноска грузов). Во время войны преимущественно укууши, в гораздо меньшей мере - шублугали превращались в воинов. От них резко отличается третья подгруппа "получающих кормление", которая по своему составу соответствовала "получающим по отдельным, табличкам".

 

Анализируя состав этих групп, а также исходя из того факта, что представители первых двух групп получали довольствие ежемесячно, а представители третьей - лишь четыре раза в год при пониженной норме, но с компенсацией в виде наделов, автор в одних видит людей, образовавших более тесный штат, обслуживавший непосредственно царицу и ее двор, в других - рабочий персонал, эксплуатировавшийся в хозяйстве в целом (стр. 158).

 

А. И. Тюменев считает, что роль рабского труда в энсиальном хозяйстве (за исключением женского труда и частично труда игинуду) была незначительной. Данные о купле рабов встречаются в доку-

 
стр. 181

 

ментах редко, а о порабощении военнопленных вовсе нет сведении. При этом в монографии отмечается, что "если эксплуатация труда местного населения делала излишним более широкое использование труда рабов-военнопленных, зато, с другой стороны, сама эта эксплуатация с течением времени все более приближалась к эксплуатации настоящего рабского типа" (стр. 161).

 

Анализ материалов о численности персонала приводит автора к выводу о том, что в хозяйстве Бау было занято не менее 1 тыс. человек. Во время войны этот храм выставлял около 360 воинов (стр. 165). Однако Бау занимало сравнительно скромное место в хозяйстве области Лагаша. Всего, по подсчетам автора, в энсиальных и храмовых хозяйствах области работало не менее 12 - 15, а за вычетом женщин и детей - 9 - 12 тыс. человек, что составляло до 30% взрослого мужского населения города и области Лагаша (стр. 169).

 

Далее А. И. Тюменев переходит к вопросу о методе и сфере эксплуатации рабочего персонала. Основой хозяйства по-прежнему было земледелие. Велся строгий учет полей как по их размерам, так и по качеству почвы. Учетные документы свидетельствуют, что общая территория полей одного лишь хозяйства Бау составляла 4450 га (поля храмового хозяйства в Шуруппаке не превышали 1 тыс. га). Способ обработки земли изменился коренным образом. Правда, некоторая часть полей по-прежнему сдавалась на условиях уплаты некоторой доли урожая, а также в наделы, но преобладающая часть обрабатывалась уже силами рабочего персонала хозяйства - шублугалями, разделенными на группы в 10 - 17 человек, возглавлявшиеся "главными земледельцами" (сагэнгары).

 

Все необходимые средства производства - плуги, бороны и т. п., а также рабочий скот и упряжь - выдавались администрацией храмового хозяйства из центральных складов; там же хранилось зерно, которое затем распределялось на различные нужды.

 

В огородничестве, а также в садоводстве (преимущественно обработка финиковых плантаций) применялись те же методы эксплуатации рабочего персонала, что и на полях. Стада, весьма специализированные (быки, коровы, ослы, козы, овцы и т. д.), поручались пастухам. Скот тщательно учитывался.

 

Ремесло так же, как и прочие отрасли хозяйства, было централизовано; средства производства и сырье поступали с центральных складов, на которые затем сдавалась готовая продукция.

 

Основной продукцией было зерно, урожай которого в хозяйстве Бау "составлял не один десяток тысяч гур" (стр. 188); гур в этот период равнялся 288 сила (сила равнялась 0,8 литра). Интенсивность эксплуатации наглядно характеризуется тем фактом, что из всего этого количества зерна на долю рабочего персонала храма приходилось лишь 1608 гур. Показательно также и то, что представители жречества и других привилегированных слоев, а также их жены и родственники получали в несколько раз больше довольствия, чем самые квалифицированные ремесленники.

 

Энсиальное хозяйство носило в значительной мере натуральный характер. Обмен с другими городами был еще чрезвычайно слабо развит (хотя уже существовали специальные чиновники - дамгары, которые занимались обменом).

 

"Энсиальное хозяйство, - делает вывод автор книги, - представляет собой первую форму собственно государственного хозяйства, соответствовавшего уже стадии полного развития классовых отношений и классового общества" (стр. 195).

 

В конце второй части А. И. Тюменев обращается к материалам из различных городов Двуречья - Лагаша, Уммы, Адаба, Эшнунны, Тутуба, Гасура, - относящимся ко времени аккадской династии Саргонидов, когда впервые Шумер и Аккад были объединены под властью одного царя, и периоду господства гутиев (XXIV - XXII вв. до н. э.). Оказывается, что энсиальные хозяйства южных городов по своему развитию и значению в жизни общества превосходили хозяйства городов, расположенных на севере. В целом период Саргонидов и время гутиев автор определяет как переходную эпоху, характеризующуюся налаживанием все более тесных связей между различными городами, что вело к постепенному образованию единого государственного хозяйства.

 

Третья часть труда А. И. Тюменева (стр. 243 - 413) посвящена изучению царского хозяйства третьей династии Ура (конец XXII - XXI вв. до н. э.). Правители

 
стр. 182

 

этой династии объединили всю область Двуречья, а также распространили свое господство на Элам и Ассирию. Материал, относящийся к этому времени, очень обилен и разнообразен. Он почерпнут из ряда центров Двуречья - столичного города Ура, из Уммы, Лагаша, Ниппура, Пузриш-Дагана (пригород Ниппура), Адаба, Туммаля.

 

Политическому объединению страны сопутствовало и ее хозяйственное объединение, тенденции к которому намечались уже в предшествующую эпоху. Теперь энсиальные хозяйства городов Двуречья становятся филиалами единого царского хозяйства, между ними налаживается постоянная и регулярная связь. Появляется специальная должность "посланцев", снабжаемых специальными табличками, по которым они по пути следования получали довольствие, оставляя таблички в качестве оправдательных документов. Практиковался обмен рабочей силой между городами. Получили большое значение различные виды транспорта, в особенности водный. Местные энси полностью лишились своей самостоятельности и стали чиновниками, назначаемыми и сменяемыми царем.

 

Наряду с царским хозяйством в Уре и на местах продолжали существовать и некоторые храмовые хозяйства, иногда весьма значительные.

 

С переходом к единому государственному хозяйству происходила нивелировка в положении рабочего персонала, наблюдалась тенденция к слиянию его в общую массу подневольных работников. Основным термином для их обозначения становился термин "гуруш" (иногда употребляется равнозначный ему термин "эрен"), встречается также термин "угиль" (носильщики) и "думу" (работники половинной силы). Ряд терминов ("шублугаль", "игинуду" и др.); исчез.

 

Развивалось землемерное дело. Появились документы с тщательным описанием отдельных полей и финиковых плантаций, а также общие кадастры. Налаживался строгий государственный контроль за производством, осуществлявшийся либо на месте с составлением соответствующего акта, либо посредством затребования отчетов от начальников партий рабочих и руководителей предприятий за определенный срок об использовании рабочей силы и сырья.

 

Возник совершенно новый вид учета - учет рабочей силы. В первичных документах указывалось число отправляемых на данную работу гурушей, характер и длительность их труда. Итоговые годовые материалы включали такие же данные, причем расчеты здесь производились в человеко-днях. На больных и умерших гурушей составлялись специальные документы. В отчетных документах отмечались дни, потерянные отдельными гурушами из-за болезни.

 

"Из содержания отчетных документов, - пишет А. И. Тюменев, - равно как и на основании факта столь тщательного учета использования рабочей силы, можно заключить, как широко и как полно эксплуатировался труд гурушей, занятых в государственном (царском) хозяйстве. Они заняты были в течение всего года и работали, как видно из данных отчетных документов, почти без перерыва. Только болезнь или смерть освобождали гурушей в описываемую эпоху от постоянного тяжелого труда" (стр. 274). Немного ниже читаем: "экономически они превратились в настоящих рабов. Юридически, однако, их положение, вероятно, отличалось от положения совершенно бесправных рабов" (стр. 276).

 

Что касается собственно рабов, то их роль в царском хозяйстве Ура, как показывает автор, значительно возросла. Так, например, в дворцовом хозяйстве насчитывалось до тысячи, в храмовом хозяйстве Карзида - 170 рабов-мужчин. Увеличение количества рабов было связано с завоевательными войнами, во время которых брались военнопленные. Однако эти явления, по мнению автора, имели место лишь на территории города Ура; здесь оседала основная масса военнопленных. В местных архивах упоминание рабов почти совершенно отсутствует. Однако здесь, как и в самом Уре, весьма значительна была роль рабынь (гим). Их труд эксплуатировался преимущественно в ткацкой промышленности, а также отчасти и в других отраслях хозяйства, где они выполняли те же работы, что и мужчины.

 

Административный персонал царского и храмовых хозяйств сильно разросся. Во главе администрации и хозяйства в местных центрах стояли энси - наместники царя, во главе храмовых хозяйств - жрецы. Несколько рабочих партий или отдельные ведомства возглавлялись нубандами, отдельные рабочие партии - угула. Сильно расширился штат писцов и возросла роль торговых агентов - дамгаров.

 
стр. 183

 

Далее автор в трех главах разбирает вопросы эксплуатации труда в сельском хозяйстве, в обрабатывающей промышленности и т. д. Формы эксплуатации труда в сельском хозяйстве в принципе остались теми же, каковыми они были в энсиальном хозяйстве, но значительно повысилась степень эксплуатации. Почти вся земля обрабатывалась силами работников, разделенных на группы в 10 - 24 человека. Во время посевов и уборки дополнительно применялся труд гурушей и рабынь, а также, в случае необходимости, наемных рабочих. Средства производства по-прежнему выдавались из центральных складов. Туда же сдавалось собранное зерно. Подобная система применялась в огородничестве и садоводстве, а также на полях храмовых хозяйств.

 

Высокой степени развития и специализации достигло животноводство. Царские и храмовые стада в этот период пополнялись в значительной степени за счет военной добычи. Пастухи находились в близком к рабству положении; они также были разбиты на небольшие группы, возглавляемые угула. Пастухи поставляли молочные продукты: молоко, сливки, сыр, масло.

 

В обрабатывающей промышленности наблюдалась такая же нивелировка рабочей силы, как и в других отраслях хозяйства. В Уре большая часть ремесленников была сконцентрирована в восьми специализированных мастерских, внутри которых, однако, не было сколько-нибудь значительного разделения труда. Дело сводилось к чисто внешнему объединению индивидуально работавших производителей под одной кровлей. В случае нужды ремесленники отправлялись и на полевые работы. Из ремесел выделялись: кораблестроение, производство кирпича, обработка металлов, ювелирное, кожевенное, деревообделочное дело. В ткацком деле наряду с женским трудом применялся и мужской. Основным сырьем были козья и овечья шерсть и лен. Особенно широко было поставлено мукомольное дело; имелись крупные предприятия, в одном из которых число рабочих доходило до 325.

 

Труд неквалифицированных лиц использовался на работах по регулированию разливов рек, восстановлению причиненных ими разрушений на территории царского хозяйства, орошению полей и в различных земляных работах, погрузке и разгрузке судов, во время уборки урожая и т. д. При нехватке рабочих рук применялся и наемный труд. Во всех этих делах вместе с мужчинами участвовали и женщины.

 

О классовой борьбе трудящихся масс сохранились определенные данные. Однако источники сообщают преимущественно о пассивном сопротивлении, выражавшемся, например, в побегах.

 

Обращаясь далее к вопросу о строительстве дворцов, храмов, укреплений и каналов, проводившемся в широких масштабах царями третьей династии Ура вне царского хозяйства, автор приходит к выводу, что персонал царского хозяйства в этих работах не участвовал. Строительство осуществлялось руками свободных общинников в порядке привлечения их к принудительной повинности.

 

Отдельная глава книги посвящена вопросу о центральных складах царского и храмовых хозяйств. Как уже было сказано, они являлись средоточием всех средств производства и всего сырья, которыми оперировало государственное хозяйство, а также пунктом приема, хранения и распределения разнообразной продукции. На складах велся особо тщательный учет поступлений и выдач и периодически проводилась инвентаризация.

 

В последней главе своего труда автор разбирает систему снабжения персонала царского и храмовых хозяйств. Довольствие выдавалось большей частью по групповым документам, включавшим людей одной профессии или одного учреждения, либо просто поименно. Выдачи проводились ежемесячно, почти исключительно ячменным зерном. Обычная средняя норма в хозяйствах местных центров равнялась 60 сила ячменя в месяц мужчинам и 30 сила женщинам; земледельцы получали двойную норму. В самом Уре нормы зернового довольствия были несколько ниже, но выдавалось растительное масло, реже - рыба. Однако всех этих продуктов было крайне недостаточно при том тяжелом труде, который выполняли работники. Что касается высшего административного персонала, то его представители получали довольствие по значительно более высоким нормам - от 1,5 до 5 гур (гур в это время был равен 300 сила, то есть 240 литрам). Кроме того, они получали растительное масло, рыбу, пиво и другие продукты. В период третьей династии Ура практиковалась также выдача персоналу царского хозяйства небольшого количества серебра,

 
стр. 184

 

что, очевидно, было связано с развитием внутренней и внешней торговли.

 

Способ распределения земельных участков в качестве довольствия, существовавший еще во времена Урукагины, теперь почти совершенно не применялся. Постепенная ликвидация этого способа, при котором владелец участка сохранял известную независимость, несомненно, находилась в связи с процессом порабощения рабочего персонала хозяйства.

 

В заключение своего труда автор кратко излагает основные выводы исследования (стр. 415 - 432). Слабую сторону государственного хозяйства третьей династии Ура А. И. Тюменев видит в его чрезмерной централизации. "При слабом развитии производительных сил, - пишет автор, - оно могло держаться лишь путем крайнего напряжения всех сил и средств и жесточайшей эксплуатации труда. Вот почему эта система быстро изживает себя". Государство при Хаммурапи выступало уже не столько в роли непосредственного эксплуататора, ведущего собственное хозяйство, сколько в роли верховного руководителя значительно усложнившейся системы эксплуатации населения господствующим классом.

 

Ознакомление с капитальным трудом акад. А. И. Тюменева показывает, как богато и разнообразно его содержание, насколько важны и значительны выводы автора. Главное достоинство рецензируемой книги состоит в том, что все исследуемые в ней явления рассматриваются не в статическом состоянии, а в развитии и изменении, в полном соответствии с требованиями марксистского анализа.

 

А. И. Тюменеву удалось проследить ряд важнейших процессов. На фоне общего развития производительных сил он изучает в первую очередь изменение методов эксплуатации трудящегося населения. Уже в начальный период становления классового общества были налицо несомненные признаки последующего усиления эксплуатации: концентрация земли, основных орудий производства и продуктов в руках жречества и группировавшейся вокруг храмов знати. Они постепенно становились силой, способной оторвать эксплуатируемых общинников от общины и полностью подчинить их своим интересам. Производители в энсиальных хозяйствах - это еще не рабы, но уже и не свободные общинники. Такому промежуточному состоянию соответствовало обилие категорий рабочего персонала, положение и степень эксплуатации которых различны и не всегда поддаются четкому определению, да и не были, вероятно, вполне отчетливыми и в действительности. В царских хозяйствах третьей династии Ура вместе с ростом численности эксплуатируемых происходило сокращение различных их групп и категорий. Прежде свободные производители стали подлинными рабами, ничем существенно не отличавшимися от покупных рабов и рабов-военнопленных. Вообще фигура производителя материальных благ, определяющая рабовладельческий характер шумерского общества, - фигура порабощенного общинника. Раскрытие этого важнейшего процесса А. И. Тюменевым и в особенности анализ им сущности социально-экономического строя Шумера является наиболее ценным и важным из того нового, что вносит рецензируемый труд в советскую историографию.

 

Хотя автор привлек материалы, относящиеся лишь к государственным хозяйствам Шумера, тем не менее значение его выводов выходит далеко за пределы и проблемы истории государственных хозяйств и Шумера вообще 1 .

 

Параллельно с процессом развития форм эксплуатации автор рассматривает развитие государства, власть которого от одной формы к другой становится все более полной и жестокой, приемы эксплуатации и подавления все более неприкрытыми. Этим двум процессам соответствует и третий важный процесс, прослеживаемый А. И. Тюменевым, - процесс развития форм государственного хозяйства. Они постепенно приоб-

 

 

1 В своей статье "Передний Восток и античность" ("Вопросы истории", 1957, NN 6, 9) А. И. Тюменев справедливо, по нашему мнению, пишет; "...Необходимо отрешиться от распространенного... представления, будто единственной формой рабства является эксплуатация военнопленных и покупных рабов... В отличие от античных стран на древнем Востоке (прежде всего в странах речных культур) объектом рабской эксплуатации и являлось... прежде всего основное производящее население страны, что, конечно, не могло не отражаться как на направлении развития, так и на характере рабовладения" (N 6, стр. 53 и сл.). Правильным представляется нам и дальнейший вывод из этого положения, заключающийся в том, что история древневосточных и античных обществ - это не последовательные стадии развития, "примитивная" и "высокая", а "два отличных один от другого типа рабовладельческих обществ" (N 9, стр. 55 и сл.).

 
стр. 185

 

ретали все большую определенность и четкость, и в период третьей династии Ура появился сложный и слаженный аппарат эксплуатации производителей-рабов, причем развитие этого аппарата шло главным образом по линии последовательной централизации. Но, дойдя до крайних пределов, централизация из основного фактора мощи царского хозяйства превратилась в свою противоположность, в основную причину его слабости. Дальнейшее напряжение средств и сил для ее поддержания стало невозможным; система государственного хозяйства погибла.

 

Прослеженные автором процессы охватывают существенную часть истории древнего Шумера, и их анализ содействует выяснению развития этого общества в целом. Картина эта очень интересна, поскольку в ней мы видим один из двух древнейших (если не древнейший) вариантов складывания рабовладельческого общества, развивавшегося здесь непроторенными путями.

 

К числу достоинств рецензируемого исследования следует отнести также то обстоятельство, что автор в начале исследования уделяет серьезное внимание находящейся вне пределов храмового хозяйства общине, с которой на ранних этапах храмовое хозяйство тесно переплеталось. Однако приходится сожалеть, что эту линию А. И. Тюменев не продолжил во второй и третьей частях своего труда. Более того, внимание автора к общине ослабевает уже при исследовании документов из Шуруппака. Так, например, приводится ряд цифр (стр. 112 и сл.), характеризующих количество гурушей (в то время еще общинников): 6580 - общее число гурушей (взрослого мужского населения) в Шуруппаке; около 700 - число "гурушей, идущих на войну, - едоков хлеба"; 1573 - число "едоков хлеба на месте собрания". Сумма последних двух чисел составляет, по мнению автора, число равноправных членов городской общины - участников народного собрания. Однако каково же положение остальных 4 тыс. с лишним гурушей, какую роль они играют в общине? Об этом автор ничего не говорит и даже не делает никаких предположений. В дальнейшем, по мере выделения хозяйства из общины и превращения его в самостоятельную единицу, исчезает интерес автора к общине и вообще к миру, находящемуся вне государственного хозяйства. Лишь дважды - для периода энсиального хозяйства и для периода царского хозяйства - А. И. Тюменев обращается к материалу об обширной строительной деятельности энси и царей за пределами государственного хозяйства, но лишь для того, чтобы показать, что работники этого хозяйства в осуществлении подобных мероприятий не участвовали.

 

Мы отнюдь не хотим упрекнуть автора в том, что он сконцентрировал внимание на основном объекте своего исследования. Это вполне естественно и необходимо. Но дело в том, что указанный выше отрыв приводит А. И. Тюменева иногда к не вполне убедительным заключениям. В книге на основании прямых и косвенных данных констатируется наличие в общинах древнейшего Урука, Киша, раннего Ура и Шуруппака демократического органа - народного собрания, а также совета старейшин. А. И. Тюменев считает их лишь пережитками родового строя. Но ко времени Урукагины, по мнению автора, эти органы "уже давно были изжиты" (стр. 140). Однако и в годы правления Хаммурапи эти пережиточные "органы родового строя" все еще продолжали существовать и играть важную роль в жизни общества. Более того, в той или иной модификации они сохранялись в течение всей истории Вавилонии, вплоть до селевкидской эпохи. Очевидно, что эти органы, ведущие свое происхождение от родового строя, получили, однако, в классовом обществе новые функции и обслуживали новый общественный строй. Поэтому категорическое отрицание автором возможности существования их в развитом шумерском обществе нам кажется неправомерным. Хотя данные об общине и общинных органах этого времени сохранились в небольшом количестве, но они все же существуют, в частности для периода Лагаша и Саргонидов 2 .

 

Наряду с данными о развитии форм государственного хозяйства А. И. Тюменев приводит также очень интересные сведения о его количественном росте: о расши-

 

 

2 Указанным вопросам посвящены следующие работы: Th. Jacobsen. Primitive democracy in ancient Mesopotamia. "Journal of Near Eastern Studies". Vol. II, 1943, N 3, стр. 159 и сл.: Д. Г. Редер. Военная демократия на Древнем Востоке. "Ученые записки" Московского областного педагогического института. XIV. Кафедра истории древнего мира, вып. 1, стр. 117 и сл.; И. М. Дьяконов. Государственный строй древнейшего Шумера. "Вестник древней истории". 1952, N 2, стр. 13 и сл.; его же. Купля-продажа земли и вопрос о шумерской общине. "Вестник древней истории". 1955, N 4.

 
стр. 186

 

рении территории, им охватываемой, и об умножении состава рабочего персонала. При этом в начальный период по мере увеличения земельной площади храма, естественно, увеличивалось и число общинников, которым передавались в обработку отдельные участки земли. При Урукагине эти люди попали в зависимость от администрации хозяйства и перестали быть общинниками. Однако каким образом происходило дальнейшее расширение хозяйства? Откуда рекрутировались производители? Этот вопрос возникает уже для периода Урукагины (хотя можно предполагать, что при сравнительно мягких методах эксплуатации в энсиальных хозяйствах переход туда общинника из общины совершался без особого труда и принуждения), но с гораздо большей остротой он встает при описании в монографии гигантски разросшегося царского хозяйства при третьей династии Ура. Автор к тому же дает сводки данных о смертности среди рабочего персонала, процент которой оказывается очень высоким. Конечно, дети рабынь, неоднократно и по разным случаям упоминаемые автором, были серьезным источником пополнения рабочей силы. Но смертность среди них была еще выше, чем среди взрослых. Однако, будь она даже минимальной, этот источник не мог удовлетворить нужд царского хозяйства. Как и всякое рабовладельческое учреждение, оно постоянно требовало притока свежей рабочей силы извне.

 

Между тем автор, как правило, отрицает возможность широкого применения труда рабов-военнопленных в государственном хозяйстве. Исключением здесь, по его мнению, является лишь столичный город Ур в период третьей династии Ура, где число рабов-военнопленных было значительным. Кажется, однако, что А. И. Тюменев все же несколько недооценивает значение рабов-военнопленных.

 

С другой стороны, автор отзывается скептически и о применении труда рабов-должников (стр. 175, прим. 5). Купля рабов в царском хозяйстве, по приводимым им данным, была лишь случайным явлением. Вместе с тем в книге не указываются иные пути пополнения рабочей силы государственного хозяйства за счет общинников. Все, что мы узнаем об этом, сводится к следующему: "Основная масса рабочего персонала царского хозяйства, как и энсиальных хозяйств предшествующего времени, по своему происхождению принадлежала к местному населению и перешла в распоряжение царской власти вместе и одновременно с подчинением ей энсиальных хозяйств" (стр. 275). Остается неясным, как же обстояло дело в дальнейшем.

 

Таким образом, чрезвычайно важный вопрос об источниках пополнения рабочей силы при третьей династии Ура не нашел надлежащего места в труде А. И. Тюменева. Причину этого мы усматриваем опять-таки в изоляции государственного хозяйства от внешнего мира. Было бы очень хорошо, если бы автор собрал все имеющиеся на этот счет прямые и косвенные данные воедино и сделал бы попытку подвести какие-то итоги, а в случае невозможности обобщающих выводов из-за недостатка материала дал бы научную постановку вопроса.

 

Научный аппарат рецензируемого труда и указатели к нему выполнены на высоком уровне. С тем большей досадой приходится отметить многочисленные опечатки как в тексте, так и особенно в транскрипции и ссылках.

 

Подводя итоги, следует сказать, что новый труд акад. А. И. Тюменева - один из важных и ценных вкладов советской историографии в изучение древнего мира.


Новые статьи на library.by:
ЭКОНОМИКА:
Комментируем публикацию: А. И. ТЮМЕНЕВ. ГОСУДАРСТВЕННОЕ ХОЗЯЙСТВО ДРЕВНЕГО ШУМЕРА

© Г. Х. САРКИСЯН () Источник: Вопросы истории, № 4, Апрель 1958, C. 179-187

Искать похожие?

LIBRARY.BY+ЛибмонстрЯндексGoogle
подняться наверх ↑

ПАРТНЁРЫ БИБЛИОТЕКИ рекомендуем!

подняться наверх ↑

ОБРАТНО В РУБРИКУ?

ЭКОНОМИКА НА LIBRARY.BY

Уважаемый читатель! Подписывайтесь на LIBRARY.BY в VKновости, VKтрансляция и Одноклассниках, чтобы быстро узнавать о событиях онлайн библиотеки.