Владимир Короткевич. Был. Есть. Буду.

Владимир Короткевич. Был. Есть. Буду.

Был. Есть. Буду.
Затем, что свой век, век проклятий,
Живу бездонной тревогой.
Затем, что сердце моё распято
За миллиарды двуногих.

За всех, подымающих пашню в разорах,
Тех – в горячем пекле металла,
За всех, кто сражается с небом и морем,
За живых и тех, что не стало.

За всех угнетённых,
Чьи письма – кровью
Из рабства подлой дороги,
За Край Свой Родимый, за все Народы
Восставших даже на Бога.

За всех, кто свой край спасает от краха,
В агонии сёл, не заплакав.
За всех, кто глядится в небо – без страха
Из пущ,
Баррикад
И с плахи.

Кто с глазу на глаз со смертью, карминной
Её улыбкой приветной,
И всё ж возводит – в дали нестерпимой –
Храм наш всеобщий и светлый.

И вот вознесётся он гордо в зените –
Нерушим – воссиянное чадо,
Вы каплю с распятого сердца возьмите –
Ту, последнюю.
Больше не надо.

И пускай она рядом с крылечком заветным
Догорает, детей не стра́шит
На граните любви,
На граните рассвета,
На граните величия вашего.



Уладзімір Караткевіч. Быў. Ёсць. Буду.

Быў. Ёсць. Буду.
Таму, што заўжды, як пракляты,
Жыву бяздоннай трывогай,
Таму, што сэрца маё распята
За ўсе мільярды двухногіх.

За ўсіх, хто ўздымае цяжкія разоры,
Хто ў гарачым пекле металу,
За ўсіх, хто змагаецца з небам і морам,
За жывых і за тых, што сканалі.

За ўсіх, хто крывёю піша
Ў нязгодзе
З рабства подлай дарогай,
Хто за Край Свой Родны, за ўсе Народы
Паўстане нават на Бога.

За ўсіх, хто курчыцца ў полымі вёсак,
Хто ратуе краіну ад краху,
За ўсіх, хто бясстрашна глядзіць у нябёсы
З барыкады,
З пушчы
І з плахі.

Хто са смерцю гаворыць з вока на вока,
З яе усмешкаю ветлай,
І ўсё ж узводзіць - нясцерпна далёкі -
Храм наш агульны і светлы.

А калі ён горда заззяе ў зеніце -
Непарушны - ўзнясецца ў неба,
Вы з распятага сэрца кроплю вазьміце.
Апошнюю.
Болей не трэба.

І няхай яна збоку, недзе на ганку,
Дагарае й дзяцей не страшыць
На граніце любові,
На граніце світанку,
На граніце велічы вашай.