Вы здесь:
КУЛЬТУРА И ИСТОРИЯ БЕЛАРУСИ
Беларусь на международной арене
Еще шла Великая Отечественная война, когда Верховный Совет СССР 1 февраля 1944 г. принял закон, по которому союзные республики получили право вступать в непосредственные сношения с иностранными государствами, заключать с ними соглашения и обмениваться дипломатическими и консульскими представителями». Соответствующие изменения были внесены в конституции СССР и союзных республик.
Возникает вопрос: в чем подоплека этого шага? Традиционные объяснения типа того, что «возросла потребность союзных республик в установлении непосредственных отношений с иностранными государствами», что «партия и правительство проявляли заботу о суверенитете» этих республик и т. п., неубедительны: Сталин был не из тех, кого заботило расширение суверенитета республик. Так было до войны, так продолжалось до конца дней «вождя». Мало что менялось и в политике тех, кто правил после него. У Сталина были более прозаические соображения, а именно — иметь побольше голосов в будущей международной организации по поддержанию мира и безопасности, получившей позднее название Организации Объединенных Наций.
Решение о создании такой организации было принято на Московской конференции министров иностранных дел СССР, США и Англии, состоявшейся 19—30 октября 1943 г. В принятой конференцией декларации по вопросу о международной безопасности была подчеркнута необходимость учреждения после войны всеобщей международной организации для держания международного мира и безопасности, основанной на принципе суверенного равенства всех миролюбивых государств, членами которой могут быть все такие государства — большие и малые». Это решение был утверждено месяц спустя на Тегеранской конференции глав трех государств.
Многие тайны кремлевского двора сталинских времен до сих пор остаются нераскрытыми. Но можно предположить, что встали вопросы: какая это будет организация? Кто будут ее члены — враждебные или дружественные СССР государства? Трудно сказать, кому пришла идея сделать членами будущей организации все советские республики,— самому Сталину или кому-либо из его окружения. Тем более война продолжалась, немцы еще удерживали значительные советские территории, до стран Восточной Европы Красная Армия не дошла. И можно смело полагать, что закон Верховного Совета СССР от 1 февраля 1944 г. был направлен на то, чтобы обеспечить в будущей организации как можно больше своих членов.
Вскоре этот вопрос был поставлен перед союзниками. На конференции в Думбартон-Оксе, состоявшейся в этом пригороде Вашингтона 21 августа — 7 октября 1944 г. и посвященной рассмотрению предложений по Уставу будущей ООН, глава советской делегации, тогдашний посол СССР в США А. А. Громыко предложил включить в число ее первоначальных членов все 16 советских республик. (Тогда в их числе была и Карело-Финская ССР, упраздненная в 1958 г.). Он обосновал свое предложение прецедентом, созданным Англией, которая предложила принять в будущую организацию британские доминионы и Индию, которая тогда еще не была независимой. Но идея Громыко встретила решительные возражения со стороны США и Англии, он на ней больше не настаивал.
На конференции глав государств и правительств СССР, США и Англии в Ялте 4—11 февраля 1945 г., наряду с другими проблемами, был обсужден вопрос о созыве учредительной конференции ООН в Сан-Франциско и, в частности, о составе первоначальных членов Организации. По этому вопросу был достигнут компромисс — соглашение о включении в число первоначальных членов, наряду с СССР в целом, Украинской и Белорусской ССР. В своих мемуарах У. Черчилль упоминает в качестве еще одной кандидатуры и Литву. Но в изданных у нас документах Ялтинской конференции она не упоминается. Официально, как заявил на пресс-конференции 3 апреля 1945 г. государственный секретарь США Стеттиниус, «правительство США поддержит предложение Советского правительства о приглашении Белорусской и Украинской ССР быть первоначальными членами международной организации, учитывая героическую роль, сыгранную населением этих республик в его непреклонном сопротивлении общему врагу, и стойкость, с которой оно вынесло большие страдания во время войны». Как явствует из опубликованных документов, позднее, после окончания Потсдамской конференции в августе 1945 г., Сталин в послании президенту США Трумэну предложил предоставить США в ООН три голоса. Трумэн на эту щедрость Сталина не прореагировал.
Итак, БССР и УССР стали, наряду с другими 49 государствами, первоначальными членами ООН и 26 июня 1945 г. подписали ее Устав, который вступил в силу 24 октября того же года.
В силу упомянутого закона от 1 февраля 1944 г., во всех союзных республиках были образованы народные комиссариаты (с 1946 г.— министерства) иностранных дел. В Белоруссии закон об образовании такого наркомата был принят Верховным Советом БССР 24 марта 1944 г.
В первые годы своего самостоятельного выхода на зарубежные связи республика заключила ряд двусторонних соглашений с соседней Польшей. 9 сентября 1944 г. было подписано соглашение между правительством БССР и Польским комитетом национального освобождения об эвакуации белорусского населения с территории Польши и польских граждан с территории БССР, а 25 ноября 1945 г.— дополнительный протокол к этому соглашению. В 1946 г. и 1949 г. были заключены двусторонние соглашения о передаче друг другу определенного количества зубров, лосей и бобров. Но эта сфера деятельности не получила развития, союзные органы в дальнейшем полностью взяли ее на себя.
Белоруссия и Украина в качестве самостоятельных государств участвовали в работе Парижской мирной конференции (29 июля 1946 г.—10 февраля 1947 г.), которая завершилась подписанием мирных договоров с Болгарией, Венгрией, Италией, Румынией и Финляндией.
Основная работа проходила в рамках ООН, точнее — на ее Генеральной Ассамблее. Ни о какой самостоятельности и суверенитете Белоруссии не могло быть и речи в условиях сталинского тоталитарного режима. Такая традиция, кстати, продолжалась до самого последнего времени. Делегации БССР обязаны были строго руководствоваться директивами и указаниями, утверждаемыми Политбюро ЦК КПСС в Москве.
Деятельность советских делегаций в тот период проходила в условиях постепенно усиливающейся «холодной войны», причем, значительный вклад в нее вносил сталинский режим. Руководствуясь догматическим черно-белым видением мира, сформировавшимся в 20—30-е годы, Сталин был убежден в непримиримости капитализма и социализма, в несовместимости двух систем. Ни приход ядерной эры, ни распространение социализма за пределы одной страны для него ничего не изменили. «Чтобы устранить неизбежность войн, нужно уничтожить империализм», — заявил он в октябре 1952 г. в своей последней работе «Экономические проблемы социализма в СССР». Не отказался он и от идеи «мировой революции», пытаясь распространить свою систему на другие государства.
Примечательно, что первым делом, которым занялся Совет Безопасности ООН сразу же после образования этого органа, была жалоба Ирана на Советский Союз в январе 1946 г., вызванная попыткой сталинского режима отторгнуть от этой страны ее северную часть под названием «Демократическая Республика Иранского Азербайджана». В этом районе находились советские войска, введенные вместе с английскими в южную часть страны 25 августа 1941 г. в целях предотвращения деятельности германской агентуры. По условиям договора между СССР, Англией и Ираном от 29 января 1942 г. эти войска должны были быть выведены через 6 месяцев после окончания второй мировой войны, т. е. к 2 марта 1946 г. К этой дате англичане свои войска вывели, но советские остались. В конце концов у Сталина хватило ума вывести их к 6 мая 1946 г. «Дело с Иранским Азербайджаном» дало повод У. Черчиллю произнести свою известную антисоветскую речь в Фултоне (США) 5 марта 1946 г., которая у нас традиционно считается началом «холодной войны».
В такой атмосфере проходила работа и в ООН. Нужно сказать, что инерция военного сотрудничества еще сохранила на какое-то время свою силу, и в первые годы был принят ряд согласованных решений. В частности, 12 февраля 1946 г. по предложению Белорусской ССР 1-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН единогласно одобрила резолюцию о выдаче и наказании военных преступников. Но таких согласованных решений было мало. В атмосфере усиливающейся конфронтации, как тогда выражались, «механическим англо-американским большинством» проводились решения, не устраивающие советские делегации.
В 1947 г. ООН занялась «греческим вопросом». К этому времени Англия вывела по финансовым соображениям свои войска из Греции. Греческие коммунисты — очевидно, не без согласования со Сталиным — предприняли попытку захвата власти, в стране разгорелась гражданская война. На протяжении 1947—1949 гг. Генеральная Ассамблея принимала резолюции с осуждением Югославии, Болгарии и Албании за оказание помощи греческим партизанам. Делегации СССР, БССР и УССР отвергали эти обвинения и в свою очередь обвиняли США и Англию во вмешательстве во внутренние дела Греции. События в этой стране дали повод для «доктрины Трумэна», провозглашенной американским президентом 12 марта 1947 г. и предусматривавшей оказание помощи Греции, Турции и другим странам, которым угрожал «международный коммунизм».
Созданный Сталиным «берлинский кризис» и советская блокада Западного Берлина в 1948—1949 гг. еще более обострили обстановку. Американская авиация, выведенная из Англии после войны, снова вернулась в эту страну. 4 апреля 1949 г. был образован военный блок НАТО. Апогеем «холодной войны» была война в Корее в 1950—1953 гг. Дискуссии в ООН носили, как правило, острый, конфронтационный характер, переходили границы «парламентского языка». Последним особенно отличался представитель СССР А. Я. Вышинский. Вносимые Советским Союзом предложения обычно носили «революционный», антиамериканский характер и неизменно собирали не более пяти голосов (СССР, БССР, УССР, Польша и Чехословакия). Например, на протяжении пяти лет — с 1949 по 1953 гг. — на сессиях Генеральной Ассамблеи ООН вносилось одно и то же предложение — об осуждении подготовки войны в ряде западных стран, запрещении атомного оружия и заключении между пятью великими державами пакта по укреплению мира. Не оставался в долгу и Запад: в 1949—1950 гг. он ставил вопрос о нарушении прав человека в Болгарии, Венгрии и Румынии в связи с судебными процессами над рядом церковных и политических деятелей в этих странах (нужно сказать, основания для постановки такого вопроса были довольно веские) и проводил резолюции с осуждением указанных стран. С 1950 г. неизменно принимались решения об осуждении агрессии КНДР против Южной Кореи, а затем — об осуждении агрессии КНР в Корее.
Обстановка на сессиях Генеральной Ассамблеи зачастую была изменчивой и скоротечной. Вносились многочисленные предложения и проекты резолюций, многие которых требовали согласования с Москвой и лично со Сталиным. На это требовалось время – у «вождя» не сразу доходили до них руки. Поэтому советская легация была вынуждена тянуть время, организуя обструкции. Этим успешно занимались А. Я. Вышинский, министр иностранных дел УССР Д. З. Мануильский и представитель Польши Кац-Сухи, которые произносили многочасовые речи. Белорусский министр К. В. Киселев в отличие от них, особой эрудицией и отличался, его использовали в основном для того, чтобы «врезать» какому-нибудь представителю Запада, проще говоря, обругать. Это он умел.
Иногда белорусских представителей использовали для произнесения заявлений, делать которые делегациям СССР по определенным соображениям было неудобно. Советский Союз в 1948 г. активно поддержал образование государства Израиль, потому что, как тогда считалось, еврейское население Палестины боролось против английского колониального ига, а правительства соседних арабских государств находились под английским влиянием. Когда 14 мая 1948 г. было провозглашено государство Израиль и арабские государства, считавшие его незаконным, вторглись в Палестину, представитель СССР А. А, Громыко на заседании Совета Безопасности 21 мая 1948 г. заявил, что арабские государства послали свои войска в Палестину «в целях удушения национально-освободительного движения» в этой стране». А министр иностранных дел БССР К. В. Киселев пошел еще дальше, когда — очевидно, по указанию «старшего брата» — утверждал на Генеральной Ассамблее ООН 24 ноября 1948 г.: «Израильское государство родилось в вооруженной борьбе за свою свободу и независимость... Арабы больше не борются за свои национальные интересы и за свою независимость, но за нефтяные интересы англо-американцев, которые стараются сохранить в Палестине колониальную систему».
Довелось некоторым белорусским дипломатам испытать ужасы сталинского террора. Такой оказалась судьба Л. И. Каминского, с 1947 г. работавшего представителем БССР в Экономическом и Социальном Совете ООН, в который БССР была избрана на трехлетний срок. В 1948 г. кто-то из его «бдительных» коллег написал донос, высказав мнение, что Каминский — «американский шпион». «На всякий случай» он был арестован по прибытии в отпуск в Одесском порту и попал в застенки ГУЛАГа. После XX съезда КПСС был реабилитирован. Кстати, в архиве МИД БССР не сохранилось ни единого документа, свидельствовавшего о его существовании: все они, очевидно, были уничтожены, чтобы «и духу не оставалось от этого американского шпиона». Вероятно, по недосмотру остались невырванными страницы кратких отчетов некоторых заседаний органов ООН с его выступлениями, да и то на английском и французском языках.
В 1950 г. чуть было не «погорел» сам министр К. В. Киселев. 3 октября 1950 г. в нарушение сталинских указаний он выступил на заседании политического комитета 5-й сессии Генеральной Ассамблеи с ответом на выступление представителя Тайваня (тогда было принято говорить «гоминдановской клики»), а в указаниях было предписано: «гоминдановца игнорировать». Киселев в грубой форме обругал этого представителя, заодно пригрозил американцам — «пусть попробуют к нам сунуться — пятки засверкают». Вышинский направил соответствующее донесение в Москву, а белорусского министра отвезли в принадлежавшую представительству СССР загородную дачу в Глен-Коу, где он дня три фактически находился под домашним арестом, ожидал решения своей судьбы. Но все обошлось — Сталин его помиловал. Киселев в узком кругу любил вспоминать этот случай, но он предпочитал обходить молчанием, что ответил Сталин, а спрашивать было неудобно. По словам некоторых осведомленных людей, «вождь» вроде бы написал на донесении Вышинского: «Нам нужны не только дипломаты, но и экстремисты типа Киселева»,— очевидно, он был в хорошем настроении.
Иногда в полемике с «врагом» использовались просто неприличные методы. 12 декабря 1952 г. на заседании второго (экономического) комитета 7-й сессии Генассамблеи ООН представитель Югославии подверг критике политику СССР в странах Восточной Европы, процитировав что-то из журнала «Большевика за 1950 г., назвав номер журнала и месяц. Цитата оказалась верной. Но представитель БССР А. Е. Гуринович, исходя из предположения, что этого номера журнала у югослава нет, заявил, что тот все выдумал. «Большевик», как и нынешний «Коммунист», выходил 18 раз в году. Белорусский же делегат на всякий случай был готов сказать, что он имел в виду «Большевик Белоруссии», который выходил 12 раз в году. Поэтому номера и месяцы обоих журналов не совпадали. Но все сошло: номера цитируемого журнала у югослава действительно не оказалось.
После смерти Сталина новое советское руководство, возглавляемое Н. С. Хрущевым, предприняло серьезные меры по смягчению международной напряженности, которые сказались и на работе советских делегаций в ООН: они стали более открытыми для сотрудничества с другими государствами, постепенно избавлялись от риторики, конфронтации, проявляли готовность к компромиссным решениям. Расширилось участие трех государств в деятельности международных организаций системы ООН: в 1954 г. СССР, БССР и УССР вступили в ЮНЕСКО и Международную организацию труда (МОТ). С 1953 г. СССР, а с 1954 г. БССР и УССР начали участвовать в программах технической помощи ООН слаборазвитым странам. Активизировалось их участие в работе Экономической комиссии ООН для Европы (ЕКЕ). Если раньше, при сталинском руководстве, этот орган использовался нами в основном как трибуна для разоблачения экономической экспансии американского империализма в Европе, то теперь Советский Союз стремился налаживать в рамках Комиссии обмен научно-техническим опытом посредством участия в работе ее отраслевых комитетов. В частности, с 1956 г. БССР стала принимать участие в деятельности комитетов по сельскому хозяйству, лесоматериалам и жилищному вопросу, в последующие годы — в ряде других комитетов.
Нужно, однако, отметить, что в своем принципиальном видении мира КПСС и в то время исходила из установившегося еще в сталинские времена тезиса о неизбежности противоборства двух «лагерей», двух систем. Как подчеркивалось в третьей программе КПСС, принятой XXII съездом партии (1961 г.), «Современная эпоха, основное содержание которой составляет переход от капитализма к социализму, есть эпоха борьбы двух противоположных общественных систем...». Но такой тезис носит односторонний характер: между двумя системами ведется не только борьба, но и сотрудничество на основе принципа мирного сосуществования.
Отсюда непоследовательность советского руководства в проведении мер по ослаблению напряженности, активизация сил «холодной войны» на Западе. «Оттепели» в международных отношениях сменялись «заморозками». Первая обнадеживающая фаза: прекращение войны в Корее (1953 г.) и Индокитае (1954 г.), решение австрийской проблемы (1955 г.), совещание руководителей СССР, США, Англии и Франции в Женеве в 1955 г. Но затем — подавление советскими войсками восстания в Венгрии и тройственная агрессия Англии, Франции и Израиля против Египта в 1956 г. Новое смягчение напряженности в 1957—1959 гг. сменилось обострением советско-американских отношений в результате провокационного полета американского разведывательного самолета У-2 над СССР в 1960 г. Затем последовал конголезский кризис 1960—1961 годов, вторжение американских наемников на Кубу в 1961-м и берлинский кризис того же года, а в 1962-м грянул карибский кризис, в результате которого мир оказался на волоске от ядерной катастрофы. Немного позднее в мире «потеплело» от подписания СССР, США и Англией договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой, но тут же началась крупномасштабная военная интервенция США в Индокитае, а затем была развязана агрессия Израиля против Египта, Сирии и Иордании в 1967 году. Наконец, еще через год произошла военная интервенция СССР и четырех других государств Организации Варшавского договора в Чехословакии. Все это, безусловно, сказывалось на работе ООН.
Белорусская ССР активно поддерживала в ООН предложения Советского Союза. Собственно говоря, белорусские делегации практически были составными частями делегаций СССР и полностью подчинялись их главам. БССР стала участницей ряда договоров, ограничивающих гонку вооружений на некоторых направлениях: это договор 1963 г. о запрещении испытаний ядерного оружия в трех средах; договор 1967 г. о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела; договор 1971 г. о запрещении размещения на дне морей и океанов и в их недрах ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения; конвенция 1972 г. о запрещении бактериологического (биологического) и токсинного оружия; конвенция 1977 г. о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду и др. Разумеется, наивно было бы полагать, что Белоруссия сама смогла бы, например, разместить ядерное оружие на дне моря,— участие БССР в этих международных договорах является чисто формальным, имеет значение только в плане увеличения на одного числа их участников. Но вот в договоре 1968 г. о нераспространении ядерного оружия БССР, как и УССР, уже не участвовала. Этот вопрос просто «замяли для ясности». Ведь по условиям договора все неядерные государства обязаны не размещать ядерного оружия на своей территории и открывать все свои ядерные установки для международной инспекции, а эти вопросы, как известно, находятся в ведении министерства обороны и других союзных ведомств.
Между тем, территория Белоруссии, больше, чем, возможно, любой другой район СССР, буквально нашпигована ядерным оружием. И это после Чернобыльской катастрофы!
Вот факты, сообщенные в «Вестнике МИД СССР» (№ 2 за 1990 г.) и перепечатанные в «Аргументах и фактах» (№6 за 1990 г.). Из 44 населенных пунктов СССР, где расположены «ракетные операционные базы», свыше 20 приходится на территорию Белоруссии. Это Поставы, Ветрино, Полоцк, Сморгонь, Лида, Слоним, Ружаны, Мозырь, Петриков, Житковичи, Речица, Слуцк, Липники, Малорита, Пинск, Станьково и др.
В плане «разделения труда» между советскими делегациями Белорусская ССР играла особенно активную роль в постановке и продвижении ряда вопросов в ООН. Одним из таких вопросов была проблема выдачи и наказания военных преступников, которая к середине 60-х гадов приобрела дополнительную остроту в связи с решением правительства ФРГ в ноябре 1964 г. прекратить судебное преследование нацистских военных преступников на основании истечения срока давности в 20 лет по германскому уголовному кодексу 1871 г. Это решение вызвало возмущение во всем мире и вынудило западногерманское правительство приостановить его выполнение. С активным участием Белоруссии Комиссия ООН по правам человека, а затем Генеральная Ассамблея выработали проект конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества, которая 23 октября 1968 г. была принята подавляющим большинством голосов. Она вступила в силу в 1970 г., БССР — ее участница.
В 1973 г., с активным участием Белорусской ССР, Генеральная Ассамблея ООН приняла принципы международного сотрудничества в сборе и обмене информацией, способствующей обнаружению, аресту, выдаче и наказанию военных преступников.
Бывали случаи, когда активность белорусских делегаций определялась инициативностью их отдельных представителей. Например, министр иностранных дел К. В. Киселев, занимавший этот пост в период 1944—1966 гг., врач по образованию, в 1959 г. добился согласия Москвы и внес на 14-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН предложение о международном поощрении научных исследований в области борьбы с раковыми заболеваниями. Это предложение получило поддержку со стороны подавляющего большинства государств, и 20 ноября 1959 г. Ассамблея приняла резолюцию, в соответствии с которой учреждались премии ООН общей суммой в 100 тысяч долларов, присуждаемые за наиболее выдающиеся научно-исследовательские работы по выяснению причин раковых заболеваний и по борьбе с ними. Первые такие премии были присуждены в 1962 г. группе ученых из США, СССР, Англии и Франции.
Весьма активным в экономических органах ООН в 50-е годы был представитель БССР А. Е. Гуринович, впоследствии (1966—1990 гг.) — министр иностранных дел Белоруссии. 24 ноября 1958 г. на 13-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН он внес предложение относительно иностранного частного капитала. Замысел состоял в том, чтобы показать развивающимся странам опасные негативные последствия привлечения зарубежных частных инвестиций. В этом предложении констатировалось, что «богатые природные ресурсы слаборазвитых стран... широко эксплуатируются частными иностранными корпорациями и компаниями», и поручалось Генеральному секретарю ООН сорганизовать изучение условий соглашений, определяющих деятельность иностранных частных компаний» в этих странах. Предложение А. Е. Гуриновича, однако, не было поддержано большинством государств: они были, в общем, убеждены в полезности этих инвестиций. Правда, в дальнейшем ООН приняла решение, предусматривающие обеспечение развиающимся странам справедливой доли в доходах иностранного капитала от добычи и сбыта их природных ресурсов.
За счет взносов БССР в программы технической помощи ООН на ее территории проводились для представителей развивающихся стран международные семинары, в частности, по социальным аспектам индустриализации (1964 г.), по размещению промышленности и региональному развитию (1968 г.), по повышению надежности производства, передачи и распределения электроэнергии (1987 г.) и др.
Из карибского кризиса 1962 г., выявившего значительное преимущество США в стратегических вооружениях, советское руководство сделало вывод о необходимости принятия мер по достижению военно-стратегического паритета с Соединенными Штатами. Были существенно увеличены ассигнования на укрепление обороноспособности СССР, особенно в области стратегических ядерных и военно-морских вооружений. Разумеется, бремя этих расходов было достаточно тяжелым для нашей далеко не процветавшей экономики, но оно, очевидно, было в тех условиях необходимым. И к началу 70-х годов отставание от США по стратегическим вооружениям было в основном ликвидировано. Именно это побудило руководителей западных государств, прежде всего США, пойти на переговоры с СССР по вопросам ограничения гонки вооружений и улучшения отношений между Востоком и Западом. Были подписаны советско-американские договоры об ограничении систем противоракетной обороны (1972 г.) и соглашения об ограничении стратегических наступательных вооружений (1972 и 1979 гг.). В 1975 г. в Хельсинки состоялось историческое совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, принявшее известный заключительный акт. Налаживалось сотрудничество СССР с ФРГ, Францией и другими западными государствами. Наступил, как говорили в те годы, период разрядки международной напряженности.
Развивалось сотрудничество государств в рамках ООН, которая на своей 32-й Генеральной Ассамблее в 1977 г. по инициативе СССР приняла Декларацию об углублении и упрочении разрядки международной напряженности. Улучшение отношений между Востоком и Западом позволило добиться избрания Белоруской ССР в непостоянные члены Совета Безопасности на период 1974—1975 гг. Белоруссия играла роль организатора в продвижении и принятии ряда важных решений ООН, из которых следует отметить прежде всего одобренную Генеральной Ассамблеей в 1975 г. Декларацию об использовании научно-технического прогресса в интересах мира и на благо человечества.
В плане развития международного научно-технического сотрудничества БССР организовала проведение на своей территории ряда конференций и семинаров. Это, например, симпозиум ЮНЕСКО по проблемам гидрологии заболоченных земель зоны умеренного климата (1972 г.), симпозиум ЭКЕ по газовой промышленности и окружающей среде (1977 г.), международный конгресс по биосферным заповедникам (1983 г., под эгидой ЮНЕСКО и ЮНЕП), семинар ЭКЕ по развитию и использованию порошковой металлургии в машиностроении (1985 г.).
При всех достижениях и успехах в нашей внешней политике тоталитарная система, «застой» поразили и эту сферу. При всех попытках сближения брала верх конфронтация, преобладала тенденция всемерного противодействия «проискам империализма». Политические методы решения спорных проблем зачастую игнорировались, господствовала точка зрения, что на любой вызов американского империализма мы в состоянии дать достойный ответ прежде всего в области вооружений. В результате СССР оказался втянутым в разорительную гонку вооружений.
На каждой сессии Генеральной Ассамблеи ООН вносились «срочные» предложения, носящие главным образом пропагандистский характер и преследующие цель «загнать американцев в угол». Некоторые из них, правда, получали широкий резонанс в мире, например, объявленное 15 июня 1982 г. с трибуны 2-й специальной сессии Генеральной Ассамблеи по разоружению решение СССР о неприменении первым ядерного оружия.
Но вряд ли можно это сказать о многих других инициативах. В 1979 г. в пику Китаю, который осуждал СССР за стремление к гегемонии, было внесено предложение о недопустимости политики гегемонизма в международных отношениях; в 1980 г.— «О некоторых мерах по уменьшению военной опасности», в котором были суммированы высказывания Л. И. Брежнева по ряду внешнеполитических проблем (отказ от расширения военных блоков и создания новых, отказ государств-постоянных членов Совета Безопасности от увеличения вооруженных сил и обычных вооружений, призыв к ядерным державам сделать заявления о неприменении ядерного оружия против неядерных государств, годичный мораторий на ядерные испытания. В 1981 и 1983 гг. Советским Союзом были представлены проекты деклараций об осуждении ядерной войны, хотя аналогичный документ был принят еще в 1961 г. 16-й сессией Генеральной Ассамблеи. Международный авторитет и влияние Советского Союза были достаточно высоки, что позволяло принимать устраивающие нас решения, несмотря на противодействие США и других западных государств. В отчетах, выступлениях и статьях все это изображалось как наши «крупные успехи», неизменно подчеркивалось, что США и их союзники по НАТО «оказались в изоляции». Но ведь без тех же США нельзя было решить ни одной практической проблемы ограничения гонки вооружений. Об этом в те годы предпочитали не упоминать.
Дискуссии временами принимали характер острой словесной перепалки в духе худших времен «холодной войны». Например, в своем выступлении на 37-й сессии Ассамблеи 4 ноября 1982 г. представитель США перепутал Хатынь с Катынью. Впоследствии он публично выразил «сожаление по поводу того, что из-за ошибки в транслитерации место было названо неверно», и заявил, что США «глубоко чтут» память жертв нацизма. Тем не менее, министр иностранных дел БССР А. Е. Гуринович не преминул воспользоваться этой ошибкой и выразил возмущение тем, что американский делегат «позволяет здесь себе куражиться и осквернять память жертв нацистского террора».
Бывало и похуже. Автор этих строк оказался свидетелем просто безобразного случая. Вечером 10 октября 1973 г. на пленарном заседании 28-Й сессии Генассамблеи разгорелась ожесточенная полемика между министром иностранных дел Кубы Р. Роа и представителем пиночетовского режима Чили Базаном. И вот во время выступления чилийца, стоявшего на трибуне, кубинский министр, довольно пожилой человек, вскочил со своего места и, что-то крича по-испански, помчался к трибуне с довольно грозным дом. Подоспели охранники ООН, окружившие чилийца и не давшие кубинцу нему прорваться; на помощь своему министру бросились члены кубинской делегации. Кулачная потасовка, правда, не состоялась, председатель закрыл заседание. На следующем заседании Р. Роа получил слово и, поднявшись на трибуну и заявил, оправдывая свой поступок: «Я просто хотел дать ему (чилийцу) в морду, чего он заслуживал. Мне не позволили сделать это».
На протяжении 70-х — начала 80-х годов Советским Союзом неоднократно вносились проекты договора о всеобщем запрещении испытаний ядерного оружия и конвенции о запрещении химического оружия. Но предусмотренные меры контроля ограничивались национальными средствами, правда, допускались международные инспекции на месте, но только на добровольной основе, т. е. с согласия инспектируемой стороны. Наша одержимость секретностью не позволяла согласиться на обязательные инспекции, хотя и советские, и американские спутники-шпионы эту секретность в значительной мере ликвидировали. В 1981—1985 гг. в различных редакциях вносилось по сути дела одно и то же предложение — о запрещении использования космического пространства в военных целях, против чего неизменно возражали США.
На 30-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1975 г. СССР представил проект соглашения о запрещении разработки и производства новых видов оружия массового уничтожения и новых систем такого оружия. Начиная с 1979 г., по поручению советской делегации представители БССР выступают в роли организаторов продвижения резолюций по этому вопросу. Они вносят проекты резолюций, собирают соавторов из числа восточноевропейских и неприсоединившихся стран (их набирается свыше 30), эти проекты одобряются подавляющим большинством голосов. Принимаемые ежегодно резолюции выдержаны в традиционном духе: признание необходимости запрещения разработки и производства новых видов оружия массового уничтожения и новых систем такого оружия, поручение Конференции по разоружению рассмотреть этот вопрос и представить доклад очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, призыв к государствам обеспечить применение научно-технических достижений исключительно в мирных целях. Но проблема не решается из-за негативной позиции США и других западных держав, которые, будучи лидерами научно-технической революции в мире, не желают поступаться своим преимуществом, в том числе в применении научно-технических достижений в военных целях. Возникает вопрос: а стоит ли ежегодно, на каждой сессии Генеральной Ассамблеи, вот уже на протяжении 16 лет принимать одни и те же резолюции? Впрочем, это относится ко многим резолюциям по вопросам разоружения, которых ныне ежегодно принимается до шести десятков.
Советская военная интервенция в Афганистане заметно осложнила положение Советского Союза в ООН, подорвала его престиж среди других государств. На протяжении 1980—1987 гг. Генеральная Ассамблея ежегодно принимала резолюции с осуждением этой советской акции, при этом — подавляющим большинством голосов: в среднем 120 против 20 при 11—12 воздержавшихся. Делегации БССР, разумеется, отстаивали правомерность действий СССР в Афганистане. Например, министр иностранных дел БССР говорил 20 ноября 1980 г. на 35-й сессии Ассамблеи: «Возникла реальная угроза превращения Афганистана в проимпериалистический плацдарм военной агрессии на южной границе СССР, а также повторения в Афганистане усовершенствованного чилийского варианта потопления в крови свободы народа».
В 1984 г. Советский Союз внес предложение и добился принятия Генеральной Ассамблеей резолюции «О недопустимости политики государственного терроризма и любых действий государств, направленных на подрыв общественно-политического строя в других суверенных государствах». В свете нынешних оценок ввода войск СССР в Чехословакию в 1968 г. и нашей десятилетней войны в Афганистане эта инициатива звучит как насмешка над здравым смыслом.
С нашей стороны не было недостатка в словах о приверженности целям и принципам Устава ООН, о солидарности с ее усилиями по поддержанию международного мира и безопасности. Но когда дело доходило до финансового обеспечения этих усилий, мы зачастую уклонялись от выполнения своих обязательств. В 1963 г. СССР, БССР и УССР отказались оплачивать часть взносов в бюджет ООН на оплату расходов по операциям на Ближнем Востоке (чрезвычайные вооруженные силы ООН действовали на территории Египта у границы с Израилем в 1957—1967 гг.) и в Конго (вооруженные силы ООН были в этой стране в 1960—1964 гг.) Аналогичным образом поступили наши три страны в 1978 г. при решении вопроса о финансировании временных сил ООН в Ливане. Главный аргумент состоял в том, что расходы должны покрывать страны агрессоры. Но такая последовательность была нарушена в 1973 г., когда были созданы чрезвычайные вооруженные силы ООН на линии прекращения огня между Египтом и Израилем (действовали там до 1979 г.), и в 1974 г., когда были сформированы силы ООН по наблюдению за разъединением израильских и сирийских войск (действуют до сих пор). В обоих случаях СССР, БССР и УССР согласились участвовать в финансировании. Объясняется это тем, что в тот период был расцвет «разрядки» и что к участию в этих силах были допущены войска социалистической страны — Польши. Кроме того, советские военные были тогда же включены в число наблюдателей за соблюдением соглашений о перемирии в Палестине (действуют там с 1948 г.).
Нужно сказать, что все советские инициативы и предложения для внесения в ООН готовились в Москве в глубокой тайне и правительства БССР и УССР ставились о них в известность, как правило, перед началом очередной сессии Генеральной Ассамблеи. В общем, обращались с ними как с обычными подчиненными. Какая уж там суверенность...
Перестройка в СССР положила начало новому мышлению во внешней политике, в центре которого — приоритет общечеловеческих интересов над классовыми, готовность решать любые проблемы политическими средствами, а не силовыми и военными, на основе баланса интересов государств, ставить превыше всего задачу сохранения и развития мировой цивилизации. Важными вехами на пути нового мышления были советско-американский договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, вывод советских войск из Афганистана, сокращение советских вооруженных сил на 500 тысяч человек. Социально-политическое лицо старого континента изменило признание Советским Союзом права выбора за странами Восточной Европы и народные революции в этих странах, приведшие к краху тоталитарных режимов, воссоединение Германии, договор 1990 г. об обычных вооружениях в Европе, роспуск в 1991 г. военных структур Организации Варшавского Договора и т. д.
В ООН СССР, БССР и УССР стали на деле поддерживать усилия по обеспечению мира и безопасности, свидетельством чему является объявленное в 1986 г. согласие наших стран оплачивать операции ООН по поддержанию мира. Речь, в частности, идет о войсках ООН в Ливане, содержание которых обходится недешево — до 150 млн. долл. в год. В целом СССР, БССР и УССР платят в бюджеты ООН и других международных организаций до 350 млн. долл. ежегодно. В бюджете ООН доля взноса СССР установлена в размере 9,99 процента, БССР — 0,33, УССР — 1,25. (Для сравнения: США оплачивают 25 процентов, Япония — около 11, Германия — около 9, Франция —6 с половиной, Англия — около 5, Италия — около 4, Китай — менее 1 процента. Размер взноса Белорусской ССР стоит на одном уровне с Индией, Кувейтом, Ливией и Турцией.)
Для Белоруссии, Украины и Советского Союза в целом особую остроту приобрели последствия Чернобыльской катастрофы. Но вплоть до самого последнего времени эта проблема в ООН не ставилась. Преступную роль в этом умолчании сыграли партократические структуры и лакействующие ученые круги, три с лишним года скрывавшие от народа ужасающие последствия аварии, которая привела к радиоактивному загрязнению до одной трети территории Белоруссии — общего дома для 2 миллионов 200 тысяч человек. Даже в 1989 г., когда стену молчания уже прорвала гласность, тогдашний министр иностранных дел БССР А. Е. Гуринович, выступая на 44-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, ограничился лишь сообщением о том, что «наряду с собственными усилиями, большая помощь оказывается нам братскими народами Советского Союза» и что «ряд общественных организаций республики обратился с призывом о помощи к соотечественникам и всем людям доброй воли за рубежом». Прямого обращения к ООН за помощью в речи не прозвучало. И дело здесь, очевидно, не в чувстве ложного стыда и национальной гордости. Ведь власть имущие, партократические структуры трагических последствий Чернобыльской катастрофы на своей шкуре не испытывают.
Потребовалось мощное давление со стороны общественных движений в Белоруссии, проживающего на зараженной территории населения, многих депутатов обновленного Верховного Совета БССР, чтобы белорусское правительство, наконец, зашевелилось и обратилось за помощью к ООН. 13 июля 1990 г. ее Экономический и Социальный Совет принял резолюцию, в которой предусматриваются меры помощи со стороны ООН.
Еще раз в полный голос прозвучала чернобыльская тревога на 45-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН осенью прошлого года. Теперь эта животрепещущая проблема поднималась уже общими усилиями делегаций СССР, БССР и УССР. Тогда же председатель Совета Министров БССР В. Ф. Кебич поставил вопрос о принятии специальной резолюции по Чернобылю. Белорусская делегация выступала в роли координатора работы всех трех советских делегаций по выработке и принятию такой резолюции. Ее соавторами в конечном счете стали 122 делегации (из 159 государств-членов ООН). 5 декабря второй комитет (по экономическим вопросам), а затем Генеральная Ассамблея на своем пленарном заседании консенсусом (без голосования) приняла резолюцию «Международное сотрудничество в деле смягчения и преодоления последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции». Предусматривается разработка специальной программы помощи в рамках системы ООН, привлечение добровольных взносов государств, организаций, деловых и научных кругов и отдельных для оказания помощи наиболее пострадавшим районам. А в начале нынешнего года предсовмина БССР направил личные послания главам правительства 130 государств мира с предложением принять участие в оказании помощи белорусскому народу.
Какая международная помощь и сколько ее нам будет оказано — пока сказать трудно, дело только начато. Но в любом случае ее размеры не следует переоценивать. Во-первых, обратились за ней довольно поздно — момент «по горячим следам» был упущен. Дело еще и в том, о помощи от ООН ждут не только народы Белоруссии, Украины и РСФСР, по которым ударил взорвавшийся атомный блок. У десятков стран также есть свои еды и проблемы. Многие государства, особенно третьего мира, обращаются к ней за помощью в силу тяжелого экономического положения или стихийных бедствий. Сама же ООН располагает дольно ограниченными средствами. Ее мощь создается из добровольных взносов и оказывается в виде направления экспертов, составления обзоров и исследований, поставки образцов оборудования и техники и т. п. Наибольшее, что она может сделать дополнительно, — это призвать международное сообщество оказать помощь тому или иному государству. Поэтому в преодолении последствий Чернобыльской катастрофы нам следует рассчитывать прежде всего на свои силы. По данным ООН, сообщенным в «Известиях» от 13 июля 1991 г., сумма помощи по линии этой организации пострадавшим от чернобыльской катастрофы составит около 650 миллионов долларов. В расчете на число пострадавших в БССР, УССР и РСФСР (5 миллионов человек) это составит 130 долларов на человека — средний заработок американского рабочего за два дня.
На 45-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН Белорусская ССР поставила еще один неординарный и, можно добавить, деидеологизированный, смелый вопрос — о переводе ее из статуса развитой в статус развивающейся страны. Его разрешение позволило бы нашей республике рассчитывать на большую помощь для преодоления тяжелых последствий чернобыльской аварии. Но это вряд ли реально. Статус развитой или развивающейся страны определяется прежде всего по размеру валового национального продукта на душу населения, а он у нас заметно превышает аналогичный показатель в большинстве развивающихся стран. Последних и так немало — до 130.
Довольно независимой выглядит другая инициатива Белоруссии, выдвинутая на той же 45-й сессии. Речь идет об одном из положений принятой недавно Декларации Верховного Совета БССР о государственном суверенитете Белорусской Советской Социалистической Республики, которое гласит, что «Белорусская ССР ставит целью сделать свою территорию безъядерной зоной, а республику — нейтральным государством». Это дало основание В. Ф. Кебичу заявить в ООН, что республика «стремится к достижению статуса безъядерной зоны для своей территории, изучает возможность присоединения к Договору о нераспространении ядерного оружия». Позднее министр иностранных дел БССР П. К. Кравченко, выступая на Ассамблее, выдвинул инициативу «создания в перспективе безъядерного пояса в составе Белоруссии, Украины и республик Прибалтики, к которому могли бы, при желании, присоединиться страны Центральной Европы».
Надо, однако, заметить, что эта идея не была оформлена как официальное предложение. Но даже и в таком виде она идет вразрез с оборонной политикой СССР. Конечно, Белоруссии было бы нетрудно взять обязательство не производить и не приобретать ядерного оружия. Но это пока что остается прерогативой Москвы, советского военно-промышленного комплекса, который в обозримом будущем вряд ли откажется от своего права размещать ядерное оружие в любом месте на территории СССР, там, где считает нужным.
Подведем некоторый итог. В 1990 году, впервые за все время своего участия в ООН, Белоруссия проявила относительную самостоятельность. Ожидать большего сегодня вряд ли можно. Политических и экономических порогов — как больших, так и малых — на пути к ее международной самостоятельности предостаточно. Взять хотя бы расходы валюты по командированию белорусских делегаций на конференции и сессии ООН. Оплачиваются они союзными ведомствами. А кто платит, тот и заказывает музыку.
Центр еще и сейчас, при формировании обновленной советской федерации, не желает поступаться валютной монополией в пользу республик. Еще один наглядный пример — история с нашим участием во Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). Это специализированное учреждение ООН действует с 1948 года. СССР, разумеется, является ее членом. Формально таковыми являются БССР и УССР, но на самом деле они в ней не работают. Дело в том, что еще в сталинские времена в Москве было принято решение о нецелесообразности участия в ней обеих республик. Соответственно прекратилась уплата их взносов в бюджет ВОЗ. В послесталинское время, правда, ставился вопрос об их возвращении в эту организацию, но для этого нужно было заплатить всю накопившуюся задолженность. Москва же на эти цели не выделяет инвалютных средств, и так продолжается до сих пор. А ведь ВОЗ играет важную роль в оказании медицинской помощи жертвам Чернобыльской катастрофы, и в участии в этой авторитетной организации Белоруссия и Украина заинтересованы напрямую. Растущая самостоятельность и усиливающееся стремление республик проявить подлинный суверенитет как во внутренней, так и во внешней политической сфере — объективный процесс, который командами и окриками из Москвы уже не остановишь. Это особенно видно на примере республик Прибалтики, Закавказья, РСФСР и Украины. Данное явление, очевидно, поняли в Министерстве иностранных дел СССР. 15 февраля 1991 г. состоялась встреча министра иностранных дел СССР с его коллегами из 14 союзных республик (отсутствовала Литва). На ней была достигнута договоренность о создании Совета Министров иностранных дел СССР и союзных республик как механизма участия республик в выработке, осуществлении и координации всей внешнеполитической деятельности СССР. Как будет работать этот новый орган — покажет будущее.
Встает вопрос о роли нынешнего обновленного Верховного Совета БССР и его постоянной комиссии по международным делам и внешнеэкономическим связям. Внешнеэкономических связей я не касаюсь, поскольку не считаю себя здесь достаточно компетентным. Но что касается международных дел, то, судя по сообщениям средств массовой информации, постоянная комиссия практически не действует, если не считать рассмотрения ею вопросов международной помощи в связи с чернобыльской катастрофой и о положении белорусских соотечественников в соседней Польше.
Разумеется, было бы слишком предлагать Верховному Совету Республики и его постоянной комиссии рассматривать всевозможные глобальные проблемы. Например, о сокращении вооружений в Европе, о положении в Азиатско-Тихоокеанском регионе и т. п. Но на некоторые проблемы стоило бы обратить внимание.
Это прежде всего проблема прав человека. На пути к правовому государству, формирование которого провозглашено нашей официальной целью, мы делаем пока первые, еще робкие шаги. По-прежнему в нашей стране приоритет в правах принадлежит государству, на страже которого — армия, КГБ, МВД, весь наш громадный государственный аппарат. Перед его произволом, перед массой чиновников рядовой гражданин зачастую остается беззащитным, его честь и достоинство сплошь и рядом попираются.
У нас теперь тоже часто ссылаются на Всеобщую декларацию прав человека, принятую Генеральной Ассамблеей ООН еще 10 декабря 1948 года. Кстати, при голосовании СССР, БССР, Польша, Чехословакия, Югославия вместе с Южной Африкой и Саудовской Аравией воздержались на том основании, что этот документ носит чисто декларативный характер, не содержит гарантий его выполнения. Но времена изменились. Сила Декларации — в моральном смысле, а это тоже немало, хотя она и не носит обязательного характера для государств.
Другое дело — принятые в развитие этой Декларации в 1966 году Генеральной Ассамблеей пакты о правах человека — Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах и Международный пакт о гражданских и политических правах. Они являются обязательными для ратифицировавших их государств. СССР, БССР и УССР ратифицировали оба пакта в 1973 году, Но в повседневной нашей жизни они далеко не во всем соблюдаются. Приведу здесь несколько статей, а примеры их игнорирования читатели, думаю, припомнят сами. Итак: «Никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению и наказанию»; «Никто не должен принуждаться к принудительному или обязательному труду»; «Каждый, кто был жертвой незаконного ареста или содержания под стражей, имеет право на компенсацию, обладающую исковой силой»; «Каждому, кто законно находится на территории какого-либо государства, принадлежит, в пределах этой территории, право на свободное передвижение и свобода выбора места жительства»; «Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную»... Не правда ли, народные депутаты могли бы сегодня ставить вопрос о соблюдении положений и актов?
К пакту о гражданских и политических правах прилагается факультативный протокол, который СССР, БССР и УССР не ратифицировали. Это не случайно. Как раз по протоколу частные лица имеют право направлять в созданные согласно пакту Комитет по правам человека в Женеве жалобы на нарушения их прав. Ратифицировать такой «крамольный» документ наша нынешняя власть, разумеется не спешит. Народные избранники могли бы поторопить ее.
Словом, народные депутаты Верховного Совета республики могли бы расширить и углубить круг самых разных проблем. А проблем у нас сейчас хватает.
Опубликовано: Нёман. 1991. №10. С.123–132.
ГОЛОС В МИРОВОМ СООБЩЕСТВЕ
Три с лишним года минуло со времени обретения нашей независимости. Время изначальной эйфории позади. Суверенитет пора наполнять реальными делами —как во внутренней политике, так и на международной арене.
Тот факт, что раньше БССР вместе со своим почти что номинальным МИДом была лишь «подручным Москвы», имело и свою удобную сторону: хорошо было отсиживаться за спиной «старшего брата», который и принимал все важные решения, и диктовал, что и как надо делать. Теперь все надо делать самим: и решать, и инициативу проявлять.
И — что же?
За три года наш Верховный Совет ни разу не обсудил детально, в качестве самостоятельного, вопрос о внешней политике Беларуси. Правда, 2 октября 1991 года он принял заявление о принципах внешнеполитической деятельности Республики Беларусь, но оно носило слишком общий характер. Декларировались приверженность принципам Устава ООН, намерение подписать Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, заявлялось также о стремлении начать переговоры о ликвидации ядерного оружия, установить дипломатические отношения с другими, прежде всего соседними государствами и продолжать усилия (в сотрудничестве с мировым сообществом) по минимизации последствий Чернобыльской катастрофы. В начале апреля 1993 г. Верховный Совет рассмотрел еще вопрос «О положении Республики Беларусь и о важных вопросах ее внутриполитической и внешнеполитической деятельности». С пространным докладом выступил тогдашний председатель Верховного Совета С. С. Шушкевич. Он подверг резкой критике работу Министерства иностранных дел, но, судя по сообщениям средств массовой информации, эта часть его доклада дискуссии не вызвала и развития своего не получила — очевидно, депутатов интересовали другие проблемы.
До сих пор у Беларуси нет такой своей концепции внешней политики, в которой бы были обозначены кратко-, средне- и долгосрочные цели, задачи и приоритетные направления. Конечно, нельзя объять необъятное. Очевидно, в первую очередь надо решать вопросы развития отношений с Россией и странами СНГ, с прибалтийскими соседями, Польшей, Германией и некоторыми другими европейскими государствами, с целью развития международного сотрудничества, минимизации последствий Чернобыльской катастрофы, а также уделить больше внимания вопросам ядерного разоружения и сокращения обычных вооружений.
Кстати, Россия приняла свою концепцию внешней политики еще в декабре 1992 г. Возможно, такое невнимание к проблемам внешней политики объясняется предвыборными кампаниями и внутренними «разборками» между группировками правящей элиты. Но в любой цивилизованной стране дипломатия стоит вне внутренних склок. Она должна заниматься своим делом.
Правда, нельзя сказать, что все у нас так уж плохо. Есть и определенные наработки. Это, прежде всего, относится к вопросам ядерного разоружения.
После распада СССР очень остро встал вопрос о выполнении договора о сокращении стратегических вооружений (СТАРТ-1 или ОСВ-1). Он был подписан между СССР и США еще 31 июля 1991г. и предусматривал существенные сокращения стратегических ракетно-ядерных вооружений обеих стран.
И вот оказалось, что вместо одной ядерной державы — СССР— получилось четыре: Россия, Украина, Беларусь и Казахстан.
С Россией все ясно: она преемственница СССР и... А как быть остальным? Перспектива распространения ядерного оружия весьма тревожила мир, особенно после заявлений руководителей Украины и Казахстана о том, что все вооружения, в том числе и ядерные, на их территории являются собственностью этих государств. Правда, 23 мая 1992 г. Россия, Украина, Беларусь и Казахстан подписали так называемый «Лиссабонский протокол», по которому они обязались соблюдать положения договора об ОСВ-1 и присоединиться к договору о нераспространении ядерного оружия. Хотя Украина и Казахстан явно не спешили с выполнением взятых обязательств. 4 февраля 1993 г. наш Верховный Совет почти единогласно ратифицировал договор об ОСВ-1, Лиссабонский протокол, договор о нераспространении ядерного оружия, договор между Беларусью и Россией о стратегических вооружениях, до поры до времени остающихся на белорусской территории, и соглашение между Беларусью и Россией о координации деятельности в военных вопросах.
Этот шаг повысил международный авторитет нашего государства. Поддерживая шаги Беларуси к безъядерному статусу, правительство США в июле 1993 г. во время визита С. С. Шушкевича в эту страну согласилось выделить 59 млн. долларов на демонтаж ядерных вооружений. А 15 января 1994 года во время визита в Минск президента США Б. Клинтона было подписано соглашение, по которому Соединенные Штаты выделяют нам на программу конверсии 100 млн. долларов, что очень важно в условиях нашей экономической разрухи.
Стратегических вооружений на территории Беларуси не так много — всего 54 моноблочные ракеты РС-12 М «Тополь» (кодовое название НАТО-СС-25). В марте 1994 г. начался их вывод в Россию. Его планируется завершить в 1995 г. [последняя ядерная ракета была выведена с территории Беларуси осенью 1996 г. – А.Т.] Тогда Беларусь станет безъядерной державой. (Для сравнения: на Украине— 176 ракет и 1240 боезарядов, а также 21 тяжелый бомбардировщик с 168 боезарядами; в Казахстане — 104 ракеты и 1040 боезарядов.)
Кстати, Украина и здесь осталась верной своим интересам. В январе 1994 г. она подписала соглашение о выводе со своей территории в Россию стратегических вооружений, настояв на существенной компенсации. Беларусь тоже поставила вопрос о выплате ей компенсации, но, судя по всему, «поезд уже ушел».
Положительным шагом было включение Беларуси в общеевропейский процесс. В январе 1992 года она была принята в число участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Особое значение имело подписание ею Договора об обычных вооруженных силах в Европе, который заключался еще в бытность СССР и Организации Варшавского договора — 19 ноября 1990 г. Договор предусматривает существенное сокращение с обеих сторон танков, боевых бронированных машин, артиллерийских систем, боевых самолетов и ударных вертолетов. Сокращение должно быть завершено к 1996 г.
Беларуси предстоит к этому сроку ликвидировать 1600 танков, свыше 1200 БМП и БТР и 130 боевых самолетов. Удастся ли? Трудности связаны с нашим тяжелым экономическим положением. Они ставят под сомнение выполнение условий договора к обусловленному сроку. Утилизация танков, как известно, производится на 140-м ремонтном заводе в г. Борисове. Разрезка одного танка на металлолом обходится в 2000 долларов. Чтобы все это сделать в установленный срок, надо изыскать не меньше 33 млн. долларов. А где взять, учитывая наши скудные средства?
Частично ответ кроется в дальнейшем резком сокращении расходов на армию. В самом деле: к началу 1992 г. на территории Беларуси было дислоцировано 170 тысяч военнослужащих Советской Армии, или по одному на каждых 43 жителя, в то время как в России один военный приходится на 634 человека, на Украине — на 98, в Казахстане — на 116 человек населения. К концу 1993 г. численность белорусских вооруженных сил должна была составить 87 тыс. человек. Но если сравнить даже эту цифру с другими сопоставимыми с Беларусью странами, сравнение будет, опять-таки, не в ее пользу. Например, Австралия (численность населения 15 млн.) содержит 70 тысяч военнослужащих, Австрия (7,5 млн. человек) — 50 тысяч, Канада (24 млн.) – 70 тысяч, Дания (5 млн.) — 30 тысяч, Ирландия (3,4 млн.) — 15 тысяч, Норвегия (4,3 млн.) — 35 тысяч, Португалия (10 млн.) — 60 тысяч, Швеция (8,5 млн.) — 65 тысяч. К тому же, перечисленные страны, за исключением разве что Португалии, не в пример Беларуси, являются богатыми, и содержание такого количества вооруженных сил не является для них большим бременем.
Напрашивается вывод: следует еще решительнее сокращать наши вооруженные силы и вооружения. Для нас военные перегрузки просто разорительны. Конечно, с этим согласятся не вес. (Разве захотят генералы лишиться выгодных постов? А руководители военных предприятий – выгодных военных заказов? К тому же, конверсия для многих из них — лишь неприятная обуза.)
Но если в дело обеспечения безопасности и доверия в Европе Беларусь внесла свой посильный вклад, то по другим направлениям европейского сотрудничества ее вклад выглядит более чем скромно. Ее дипломаты аккуратно участвуют в различных европейских форумах, выступают в поддержку предложений других государств по развитию сотрудничества и укреплению стабильности на континенте, иногда произносят речи. Тогдашний министр иностранных дел П. К. Кравченко в одной из своих речей в январе 1992 года даже высказал весьма претенциозное предложение о готовности Беларуси «взять на себя функции Восточного Брюсселя», быть передаточным звеном, наряду с рядом стран Восточной Европы, между Востоком и Западом. Не более, не менее!
Судя по всему, присутствием на европейских совещаниях участие Беларуси и ограничивается. О се реальных усилиях, например, хотя бы в разрешении карабахского конфликта, что-то не слышно, хотя и существует «минская группа» СБСЕ по этой проблеме, но... без участия нашей страны.
Мы запаздываем и отстаем. Россия и Украина подписали соглашения о сотрудничестве с Европейским Союзом. Беларусь такого соглашения не имеет. Россия и Украина вступили в партнерство ради мира с НАТО. Беларусь не успела и тут.
Такая же пассивность характерна для ее участия в ООН и других международных организациях. Эйфория 1990—1991 годов, когда по инициативе Беларуси Генеральная Ассамблея ООН единодушно принимала резолюции по оказанию международной помощи для ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы, сменилась горьким разочарованием: ожидаемая помощь оказалась мизерной. Сегодня Беларусь по сути дела осталась наедине со своей бедой.
А тут еще после распада СССР ООН разверстала прежний советский взнос на бывшие республики, и оказалось, что за 1993 и 1994 годы на Беларусь пришлась доля взноса в размере 0,48 процента, что превышает выплаты таких стран, как Польша, Болгария, Венгрия, Румыния, Чехия, Индия, Югославия. (Для сравнения уместно привести доли других бывших республик СССР: Россия — 6,69 процента, Украина - 1,86, Казахстан — 0,35, Узбекистан — 0,26, Молдова — 0,15, Литва — 0,15, Латвия – 0,13. Эстония — 0,07, Азербайджан — 0,22, Армения — 0,13, Грузия — 0,21, Киргизия — 0,06, Таджикистан — 0.05 процента.) 0,48 процента — это около 5 млн. долларов в год. Если приплюсовать сюда взносы в другие специализированные учреждения ООН, то получится примерно 10 млн. долларов, что весьма обременительно для наших тощих валютных резервов. Последовали протесты, сетования на наше тяжелое экономическое положение, Чернобыльскую катастрофу, но было уже поздно. Возможно, свою долю вины несут и наши дипломаты в Нью-Йорке, не сумевшие заранее провести соответствующую кулуарную работу. Как бы они не «прохлопали ушами» и в этом году, когда ООН будет рассматривать шкалу взносов государств в бюджет ООН на 1995—1996 годы.
П. К. Кравченко на последних сессиях Генеральной Ассамблеи ООН и других форумах много говорил о трагической истории белорусского народа, его решимости достигнуть реальной независимости и суверенитета, нейтралитета и безъядерного статуса, о стремлении строить рыночную экономику и демократическое общество. Но словами, какими бы красноречивыми они ни были, авторитета в мире не завоюешь. Нужны реальные дела. А их-то как раз и не хватает с нашей стороны. Беларусь самоустранилась от участия в операциях ООН по поддержанию мира.
Не слышно голоса нашей страны и по таким крупным проблемам, как конфликт в Югославии, бурные события на Ближнем Востоке, дискриминация русскоязычного населения в Латвии и Эстонии, среди которого наверняка немало наших собратьев-белорусов.
Поэтому далеко не случайно, что кандидатура Беларуси была провалена на выборах в непостоянные члены Совета Безопасности от группы стран Восточной Европы на 1994—1995 гг.; большинство, две трети государств, в октябре 1993 г. проголосовало за Чехию. Такой исход можно было предвидеть заранее.
Беларусь присоединилась, как говорилось выше, к ряду международных договоров. Среди них хотелось бы отметить еще один; факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и политических правах. Этот протокол был ратифицирован Верховным Советом 10 января 1992 г. И пусть читатели отныне знают: если их гражданские и политические права нарушаются (а это сплошь и рядом происходит при всевластии и беспределе власть имущих в нашей стране), они могут обратиться с жалобой на свое правительство (правда, после прохождения всех наших внутренних инстанций) в Женеву, в Комитет по правам человека, который регулярно рассматривает такого рода жалобы и делает представления соответствующим правительствам. (Разумеется, если письмо с жалобой не будет перехвачено нашими вездесущими гебистами.)
Республику Беларусь признали 123 страны мира, она установила дипломатические отношения с 97 государствами. Но следует иметь в виду, что подавляющее большинство иностранных послов представляют свои государства в Беларуси по совместительству: их главные резиденции находятся в Москве, Варшаве. Вильнюсе или Киеве. Объясняется это, главным образом, тем, что в мире считают Беларусь страной, не имеющей первостепенного значения, к тому же следующей в фарватере России. (Лихорадочные усилия нашего прежнего правительства по вступлению в рублевую зону лишь подтверждают это.) Сказываются здесь и материально-финансовые соображения, особенно у малых стран, — ведь содержание посольств требует немалых средств. К настоящему времени в Минске функционируют девятнадцать посольств: России, США, Украины, Польши, Германии, Литвы, Латвии, Китая, Франции, Англии, Италии, Индии, Японии, Турции, Болгарии, Румынии, Молдовы, Киргизии, Израиля. Действует также отделение ООН и представительства Всемирного банка и Европейского Союза.
В свою очередь, Беларусь имеет дипломатические и консульские представительства в России, США (Вашингтон и Нью-Йорк), на Украине, в Польше (Варшава. Гданьск и Белосток), Германии (Бонн и Берлин), Литве, Латвии, Китае. Франции, Великобритании, Италии. Швейцарии. Нидерландах, Чехии, Болгарии и ряде других стран.
Благоприятно развиваются наши отношения с соседними государствами. Это прежде всего относится к России, с которой Беларусь заключила десятки соглашений по торгово-экономическому, научно-техническому, военному и культурному сотрудничеству. Среди них хотелось бы отметить достигнутую в июле 1992 г. договоренность о том, что Россия берет на себя уплату белорусской части внешнего долга бывшего СССР (а это около 3,5 млрд. долларов); с другой стороны, Беларусь получает часть выплат по долгам, которые были предоставлены бывшим Советским Союзом ряду зарубежных стран, и отказывается от претензий на бывшее советское имущество за рубежом. Примерно так же развиваются наши отношения с Украиной. Наши границы с этими двумя государствами «прозрачны», территориальных и пограничных проблем с ними у нас не существует. Было подписано соглашение об установлении границы с нашим третьим соседом — Латвией.
Нет серьезных проблем в отношениях Беларуси с Польшей. В июне 1992 г. во время визита в Варшаву С. С. Шушкевича был подписан межгосударственный договор, в котором обе стороны, и частности, подтвердили нерушимость границы между двумя государствами и.гарантии прав национальных меньшинств.
Этого нельзя сказать о Литве. Еще в октябре 1991 г. С. С. Шушкевич подписал декларацию о добрососедских отношениях, в которой наши страны заявили об отказе от территориальных претензий друг к другу и о гарантиях нормального развития национальных меньшинств. Во время его же встречи с тогдашним руководителем Литвы В. Ландсбергисом в июле 1992 г. в пограничном селе Гервяты была достигнута договоренность о делимитации (то есть проведении по карте) белорусско-литовской границы и о заключении межгосударственного договора, который, как говорилось в официальных сообщениях, должен быть заключен в «этом» (то есть в 1992) году. С тех пор прошло два года, а договор так и не был заключен.
С Литвой возникли пограничные проблемы. Тут, правда, не следует усматривать чего-то зловещего и винить ту или иную сторону. Дело в том, что раньше наша граница была открытой, она существовала только на административных картах. Теперь предстоит ее делимитация и демаркация (то есть проведение на местности). Появляются некоторые спорные моменты. В частности, возник конфликт по вопросу о том, кому принадлежит пограничная железнодорожная станция Гадутишки, который в конце прошлого года был в принципе улажен. Можно выразить надежду, что обе стороны и в дальнейшем проявят разум и дух компромисса. Хотелось бы, кстати, заметить, что в мировой практике нередко сначала заключаются договоры о дружбе и сотрудничестве, которые затем способствуют практическому решению пограничных проблем, в том числе их делимитации и демаркации. Антилитовские демарши и ноты протеста вряд ли могут способствовать налаживанию добрососедских отношений.
Из стран дальнего зарубежья прежде всего хотелось бы остановиться на наших отношениях с Германией. Ныне она, как известно, занимает первое место в оказании Беларуси экономической, технической, а также гуманитарной помощи, которая ориентирована, прежде всего, на преодоление последствий Чернобыльской катастрофы.
В апреле 1993 г. Беларусь заключила с Германией договор об экономическом сотрудничестве и договор о взаимной защите инвестиций. В марте 1994 г. было подписано соглашение в области культуры, предусматривающее расширение обменов между учреждениями культуры, школами и высшими учебными заведениями.
В 1992—1993 гг. Германия выделила Беларуси 1660 млн. марок, из них 1 млрд.— на строительство жилья для военнослужащих из Западной группы войск, 590 млн.— экспортные гарантии; остальная часть — это гуманитарная помощь, консультирование и программы переподготовки. Общая сумма выделенного Беларуси Германией в 1993 году государственного кредита составляет свыше 562 млн. марок: за счет этих средств закупаются потребительские товары, оборудование и медикаменты, проводится реконструкция ряда предприятий, развивается химическая и нефтехимическая промышленность (в частности, Мозырский нефтеперерабатывающий завод, Гродненское и Светлогорское объединения «Химволокно», Борисовский завод пластмассовых изделий).
Существенный вклад вносят США: к середине 1994 г. они выделили па-лей стране 236,5 млн. долларов (227 млн. — на гуманитарную помощь, 6,2 млн.— на техническую и 3,3 млн.— на помощь в демонтаже ядерного оружия).
Особое внимание паши кредиторы из дальнего зарубежья уделяют частному сектору. Например, в 1992 г. Европейский Союз выделил около 6 млн. экю специально на развитие частного сектора — малого и среднего бизнеса, создание бизнес-коммуникационного центра, подготовку предпринимателей, консультации по приватизации, подготовку менеджеров по банковскому делу. ООН и МОТ оказывают техническую помощь в подготовке менеджеров и обеспечении занятости бывших военнослужащих.
Главное — обеспечить использование всех выделяемых нам средств по назначению, и западные страны стараются осуществлять строгий контроль над использованием своих инвестиций. Это совершенно оправдано, так как в условиях нашей всеобщей коррупции и беспредела есть немало любителей поживиться за счет иностранной помощи. Широко известен скандальный случай, когда даже деньги, предназначавшиеся на помощь детям — жертвам Чернобыльской катастрофы, облеченные властью чинуши использовали для туристических и увеселительных поездок за рубеж.
Мосты международного сотрудничества ткутся из тонкой, сложной материи. Экономические, технические и иные возможности партнеров могут быть разными, однако неизменным для всех остается одно: взаимное уважение, доверие, верность взятым на себя обязательствам. При этом многое решает дипломатическая активность, особенно если вы — государство молодое, если хотите, чтобы авторитет ваш в международном сообществе рос быстрее. Достаточна ли она на сегодняшний день у нашей суверенной Беларуси? Вряд ли.
Вернемся к нашему сотрудничеству с Германией. Без обиняков надо сказать, что политические отношения Беларуси с ФРГ находятся в замороженном состоянии. До сих пор между нашими странами не было взаимных визитов руководителей высшего ранга. Подготовленный проект «рамочного» договора остается неподписанным. Проблем, мешающих продвижению вперед, судя по всему, немало. Одну из них к неподъемным отнюдь не отнесешь — неудовлетворение белорусской стороной просьбы Германии о предоставлении дополнительных помещений для посольства в Минске. По наследству от генерального консульства ГДР объединенной Германии достался небольшой особнячок, который, конечно, не соответствует потребностям солидного посольства. Каждый, кто проходит мимо этого особнячка по улице Захарова, видит у его ворот толпы людей, ожидающих виз,— прямое свидетельство стесненности самого посольства, а косвенное — наша хроническая неспособность избавиться от очередей даже здесь. По поводу такого пренебрежения нашего руководства к интересам страны, так дружелюбно расположенной к Беларуси, можно лишь недоумевать.
В августе 1994 г. новый министр иностранных дел РБ В. Л. Сенько вел в ФРГ переговоры с германским коллегой К. Кинкелем. Было лишь подписано совместное заявление об основах отношений между Республикой Беларусь и Федеративной Республикой Германией, но не заключено каких-либо соглашений по конкретным проблемам нашего сотрудничества.
В зачаточном состоянии находятся наши отношения и с другими западными странами. Правда, в июле 1993 г., как уже упоминалось, состоялся официальный визит С. С. Шушкевича в США, во время которого была подписана декларация об отношениях между нашими странами и ряд соглашений о сотрудничестве, а в январе 1994 г.— визит В. Клинтона в Беларусь. Но все это следует рассматривать скорее как знак признательности американцев за ратификацию Беларусью договора об ОСВ-1.
Разумеется, по своим стартовым возможностям нам трудно сравниться с Россией, Украиной и даже с Литвой, Латвией, Эстонией, сохранившим свои еще довоенные традиции независимого развития. Но когда читаешь сообщения об официальных визитах в страны Запада и Японию президентов Киргизии или Туркменистана, невольно задаешься вопросом: а где же паша Беларусь, находящаяся в центре Европы? И приходится делать все тот же грустный вывод: западные страны не придают особого значения независимой Беларуси, не без основания рассматривая ее как придаток России. А наша дипломатия, похоже, мало что делает, чтобы развеять такой образ.
Да и в двусторонних отношениях нами допускаются явные перекосы. Предприняли первые шаги к сотрудничеству с Израилем, обменялись с ним посольством, но ради баланса не удосужились сделать это ни с одной арабской страной, прежде всего с Египтом, чей солидный вес среди государств Ближнего Востока известен. Такой произраильский крен явно не прошел незамеченным в арабском мире. Ведь все внешнеполитические шаги взаимосвязаны. И можно предположить, что при голосовании по кандидатуре Беларуси в Совет Безопасности арабы проголосовали против. Или другой пример: установили дипломатические отношения с Северной Кореей, а Южная Корея из поля зрения белорусского МИДа выпала. Непонятно, какими критериями руководствуются наше правительство и МИД в установлении дипломатических отношений с другими государствами. Такие критерии должны быть у любой страны, уважающей себя и учитывающей реалии международной жизни.
Весьма неблагополучное положение сложилось в сфере внешнеэкономической деятельности. По данным Госкомстата, в 1993 г. Беларусь проводила внешнеторговые операции с 96 странами. Возможно, сама цифра выглядит впечатляюще, но что за нею кроется? Внешнеторговый оборот в том же году составил 1,5 млрд. долларов (экспорт — 710 млн., импорт – 744,6 млн.). Все познается в сравнении. В одинаковой с Беларусью (по населению) Бельгии экспорт составляет 50—60 млрд. долларов в год, а в Нидерландах — 70 млрд. Объем белорусского экспорта выглядит на их фоне просто мизерным.
В отличие от других государств СНГ, в значительной мере решающих сейчас свои экономические проблемы за счет экспорта энергоресурсов, у нас нет своей нефти или газа. Но кое-что и мы можем предложить другим странам. К примеру, калийные удобрения, доля которых в общей структуре экспорта в 1993 г. составила свыше одной четверти, транспортные средства, машины и оборудование, доля которых занимала около одной пятой. В прошлом году мы продали Канаде 984 трактора «Беларусь» на сумму 6,5 млн. долларов (цена невысокая — 6,5 тысяч долларов за трактор). Однако в целом наши экспортные возможности на сегодняшний день весьма ограничены, о чем немало говорится и пишется. Большинство нашей продукции неконкурентоспособно на мировом рынке, куда, к тому же, и пробиться не просто. Мизерный экспорт соответственно ограничивает и наши закупки за рубежом. В общем же объеме закупок основные средства уходят на импорт продовольствия и медикаментов. В 1993 г. мы ввезли из-за рубежа зерновых почти на 100 млн. долларов, сахара — на 64 млн., медикаментов — на 33,5 млн. долларов. В частности, США удовлетворяли наши потребности в пшенице более чем на две пятых, а в кукурузе — более чем на четыре пятых.
Не оправдались надежды на импорт иностранного капитала и технологий. Этот капитал к нам приходит, в основном, в форме совместных предприятий (СП). Их зарегистрировано до полутора тысяч, но реально действует примерно пятьсот. Согласно официальным данным, две трети из них работают в промышленном секторе, а фактически большинство занято торговлей. Тем не менее, некоторые СП, занимающиеся производством, приобрели хорошую репутацию. Это, например, известная всем белорусско-германская фирма «Белвест» (обувь). Можно назвать и такие фирмы, как «Борифорг» (Венгрия, утилизация отходов, текстиль), «Минскмясо» (Лихтенштейн, мясная промышленность), «Фрезениус-Борисов-Диалис-оргтехник» (Германия, приборы для диализа), «Минск-мебель-центрум» (Германия), «Семиплан» (Австрия, микроэлектроника).
В 1993 г. объявленный уставный капитал зарегистрированных СП составил 265 млн. долларов, действительный же — 70—80 млн. долларов. Последнюю цифру можно считать суммой иностранных инвестиций в Беларуси. Много это или мало? Судите сами. С сентября 1991 года по сентябрь 1992 г. приток иностранных инвестиций в Казахстан составил 9,1 млрд. долларов, Россию — 7 млрд., Литву — 237 млн., на Украину — 197 млн., в Латвию — 159 млн., в Эстонию — 88 млн., а Азербайджан — 40 млн. долларов. В Китае объем иностранных капиталовложений в 1993 г. равнялся 80 млрд. долларов. Рядом с этими цифрами сумма иностранных инвестиций в Беларуси выглядит просто ничтожной. Иностранный капитал идет к нам неохотно.
И на это есть веские основания. Причем, дело не только в отсутствии нефти и газа. Их ведь нет и в прибалтийских государствах, а иностранные капиталовложения, тем не менее, там более значительны, чем в Беларуси. Главная причина в том, что в нашей стране переход к рыночной экономике осуществляется куда медленнее, чем в той же России, Казахстане, у наших балтийских соседей, коренные реформы у нас фактически застопорились. (Сейчас уже просто несерьезно выглядит утвержденная в октябре 1990 г. Верховным Советом Беларуси программа перехода к рыночной экономике, согласно которой такой переход должен был завершиться к 1994 г.) В начале 1993 г., сообщалось в прессе, специалисты экономических институтов Германии сделали вывод, что простор для рыночных отношений в Беларуси еще не создан. С тех пор простора этого, увы, не стало больше. Недаром на Западе Беларусь называют «последним коммунистическим государством в Восточной Европе».
Действительно, государство у нас по-прежнему контролирует экономику и регулирует экономические отношения. При этом постоянно меняются «правила игры». Вот пример. В ноябре 1991 г. Верховный Совет принял закон об иностранных инвестициях, который был призван создать благоприятные условия для зарубежных капиталов. Закон, в частности, содержал положение о свободных экономических зонах. В феврале 1992 г. Совет Министров издал постановление о создании свободной экономической зоны в Бресте. Началась подготовительная работа, в газетах печатались подробные репортажи. А год спустя тот же Верховный Совет провалил законопроект о свободных экономических зонах, тем самым похоронив амбициозные планы брестчан. Еще один факт. В феврале 1994 г. под предлогом срочной уплаты долга России за поставки газа правительство распорядилось по существу изъять со счетов юридических лиц, включая совместные предприятия, средства в конвертируемой валюте. Это был вопиющий произвол, и правительство само было вынуждено через несколько дней отменить свое распоряжение. Такого рода шаги подрывают доверие иностранных инвесторов к белорусским властям, просто отпугивают их.
Капитал идет туда, где для него создаются благоприятные условия, где рыночные реформы осуществляются не на словах, а на деле. Президент Киргизии А. Акаев во время своего визита в Париж в начале июня 1994 г. за свою приверженность реформам получил заем на сумму более 500 млн. долларов на период 1994—1995 гг. К сожалению, наши руководители похвалиться такими успехами не могут. Хвалились, особенно В. Ф. Кебич, до недавнего времени остававшийся председателем правительства, социально-политической стабильностью в обществе, отсутствием межнациональных конфликтов. Да, их у нас пока что нет. Удается избегать и открытых социальных конфликтов. Но, подчеркнем еще раз,— все это до поры до времени. Ведь экономика катится вниз, инфляция по сути дела превращается в гиперинфляцию (до 50 процентов в месяц), жизненный уровень населения неуклонно падает. Что ждет страну впереди? Не социальный ли взрыв?
В условиях нынешнего тяжелого кризиса Беларусь остро нуждается в иностранной помощи. В то же время ей нечем рассчитаться и за те кредиты. которые уже израсходованы. По данным Национального банка Беларуси, к 1 июля 1994 г. общая сумма задолженности нашей страны западным кредиторам и странам СНГ составила 1583 млн. долларов. Эта задолженность, очевидно, будет нарастать, и встает проблема, как и чем расплачиваться, учитывая наши скудные валютные резервы.
Проблем и трудностей во внешней политике нашей страны, как видим, более чем достаточно. Остро ощущается нехватка квалифицированных кадров, профессионалов. Как явствовало из наделавшего много шума доклада антикоррупционной комиссии, которую возглавлял А. Лукашенко, язва коррупции поразила и министерство иностранных дел, а также другие внешнеполитические и внешнеэкономические ведомства.
Представители БНФ и других оппозиционных партий и организаций заявляют, что у Беларуси вообще нет своей внешней политики. Это не так, своя внешняя политика у нее, конечно, есть, но она в стадии противоречивого, порой, возможно, даже неуклюжего становления и формирования. До обретения собственного полного голоса в мировом сообществе ей еще далеко.
Было бы несправедливо винить в этом только наших дипломатов. Будь они даже семи пядей во лбу, вряд ли дипломаты смогли бы коренным образом изменить ситуацию к лучшему. Внешнюю политику следует рассматривать в общем контексте нашего социально-экономического развития. Тяжелая социально-экономическая ситуация, бедность вынуждают нас быть просителями на международной арене, а к просителям и отношение соответственное.
Складывается также впечатление, что для подавляющего большинства населения Беларуси и ее руководства независимость оказалась неожиданной, мы к ней по сути дела не были психологически подготовлены. Беларусь на протяжении почти всей своей истории была частью более крупных государств — Великого княжества Литовского, Польско-Литовского королевства, Российской империи и, наконец, Советского Союза. Последний распался, и мы оказались наедине со своими проблемами. Решать их наше как прошлое, так и нынешнее руководство оказалось в целом неспособным, оно обратилось за спасением к России, приняв решение войти в рублевую зону. Надеяться, однако, на то, что Россия нас выручит — иллюзия. Наконец это у нас уже поняли. Вопрос стоит так: или — или. Или мы отказываемся от своей независимости и возвращаемся в состав России на договорных основах, подобно договору России с Татарстаном, или сохраняем независимость и решаем свои проблемы, полагаясь в основном на собственные силы. В этом случае уповать на помощь России, позволим себе заметить еще раз, не следует: у России – свои национальные интересы, и жертвовать ими ради спасения Беларуси она не будет.
И — о гласности в нашей внешней политике. Ее фактически нет. Освещение проблем внешнеполитического развития Республики Беларусь в нашей прессе сводится в основном к официальным сообщениям информационных агентств и иногда — речам министра иностранных дел. Серьезных аналитических материалов не появляется. По-видимому, и тут встает проблема: как это ни сложно, надо готовить свои кадры журналистов-международников. Сегодня же наблюдается парадоксальный факт: материалов по внешней политике Беларуси в российских периодических изданиях публикуется больше, чем в самой Беларуси.
Можно лишь выразить надежду, что в перспективе положение изменится к лучшему.
Опубликовано: Нёман. 1995. №4. С.124–133.
Комментарии:
ИНФОРМАЦИЯ ПО РЕФЕРАТУ:
СТУДЕНТАМ! Уважаемые пользователи нашей Коллекции! Мы напоминаем, что наша коллекция общедоступная. Поэтому может случиться так, что ваш одногруппник также нашел эту работу. Поэтому при использовании данного реферата будьте осторожны. Постарайтесь написать свой - оригинальный и интересный реферат или курсовую работу. Только так вы получите высокую оценку и повысите свои знания.
Если у вас возникнут затруднения - обратитесь в нашу Службу заказа рефератов. Наши опытные специалисты-профессионалы точно и в срок напишут работу любой сложности: от диссертации до реферата. Прочитав такую качественную и полностью готовую к сдаче работу (написанную на основе последних литературных источников) и поработав с ней, вы также повысите ваш образовательный уровень и сэкономите ваше драгоценное время! Ссылки на сайт нашей службы вы можете найти в левом большом меню.
ВЕБ-ИЗДАТЕЛЯМ! Копирование данной работы на другие Интернет-сайты возможно, но с разрешения администрации сайта! Если вы желаете скопировать данную информацию, пожалуйста, обратитесь к администраторам Library.by. Скорее всего, мы любезно разрешим перепечатать необходимый вам текст с маленькими условиями! Любое иное копирование информации незаконно.
Поиск по БЕЛОРУССКИМ рефератам 
