В истории Белоруссии важное место занимают XVI - XVIII столетия, на протяжении которых произошли значительные изменения в социально- экономической жизни ее населения. В тесном взаимодействии с экономическими, социальными и политическими условиями развивалась и материальная его культура в многообразных ее проявлениях. Существенные прогрессивные сдвиги наблюдались в развитии земледелия, ремесла, жилища, одежды, пищи, домашней утвари у всех сословий феодального общества. Рассматриваемый период характеризуется расцветом, а затем началом разложения феодальных отношений, что отразилось на уровне культуры и господствующего класса феодалов, и угнетенных народных масс. Однако из-за скудости сведений о народном быте более подробно прослеживается ниже материальная культура именно господствующего класса. О проявлениях же народной культуры мы нередко судим лишь ретроспективным путем, с учетом того, что на ее развитие существенное влияние оказало наследие предшествующей эпохи.

На ранних этапах феодальной истории будущие белорусские земли входили в состав Древнерусского государства. В XIII - XIV вв., ослабленные феодальными междоусобицами, они попали под власть литовских князей и стали составной частью Великого княжества Литовского. Жизнь местного населения, однако, долгое время регламентировалась законами и обычаями, установившимися еще в Киевской. Руси, причем некоторые древнерусские юридические нормы, направленные на укрепление феодального господства, были распространены на всей территории Литвы¹ . Тяжесть иноземного гнета широкие массы белорусского населения стали заметно ощущать после Люблинской унии 1569 г., когда Великое княжество Литовское и Польское королевство объединились в одно государство - Речь Посполитую. После заключения унии значительно расширилось крупное землевладение на белорусских землях; высшие должности в судебно-административном аппарате в центре и на местах получали крупные феодалы, преимущественно католического вероисповедания. Положение православной части населения резко ухудшилось после Брестской церковной унии 1596 года.

Усилению господства литовских и польских феодалов способствовала судебно- административная и территориальная реформа второй половины XVI века. Разделение земель Великого княжества Литовского на воеводства по образцу коронных польских земель уничтожило самостоятельность удельных князей в судебном разбирательстве и вообще разрушило стабильность границ древних удельных княжеств. В хозяйственной жизни многое изменила проведенная в середине XVI в. земельная реформа "Устава на волоки". Иным стало исторически сложившееся землепользование крестьян: крестьянская земля (общинная и купленная) была оформлена как собственность феодалов. На лучших землях создавались фольварки, для обработки которых вблизи двора и господской пашни поселялись крестьяне из расчета на одну фольварочную волоку по семь полноволочных крестьянских хозяйств. Водочная реформа привела к значительному усилению крепостной зависимости белорусского

¹ Подробнее см. Р. К. Батура, В. Т. Пашуто. Культура Великого княжества Литовского. "Вопросы истории", 1977, N 4.

стр. 93

крестьянства. Согласно "Уставе", передвижение населения ограничивалось рамками волости.

Тяжелое положение народных масс усугублялось Бойнами, которые с небольшими перерывами велись на белорусской территории на протяжении почти всего XYII столетия. Затяжные опустошительные боевые действия, а также неурожаи и эпидемии - почти неизбежные их спутники - нанесли Белоруссии огромные людские потери: с 1667 по 1673 г. ее население уменьшилось с 2,9 млн. до 1,4 млн. человек² . Разорение хозяйств, недостаток рабочих рук привели к сокращению сельскохозяйственного производства. Поля зарастали лесом, на плохо обработанной земле падала урожайность. Обнищавшее население нередко было не в состоянии платить подати. Лишь в конце XVII - начале XVIII в. наметился некоторый подъем в хозяйстве. Пустующие земли заселялись пришельцами с Украины, из России (старообрядцы) и Подляшья. Наблюдаются попытки улучшения агротехники, усовершенствования орудий земледелия. Оживилась внутренняя и внешняя торговля. Одновременно возросло имущественное расслоение крестьянства, особенно отчетливо проявившееся в обеспеченности хозяйства скотом.

Основным орудием пахоты в XVI - XVIII вв. была двухлемешная деревянная с железными сошниками соха. Существовали два типа сохи: воловая, или полесская, и конская, которые различались устройством деревянного корпуса и рабочей режущей части. В воловой сохе, в которую впрягалась пара волов, деревянный корпус представлял собой длинную жердь-рогач, обычно вырубленную из березового или елового дерева; на одном его конце оставлялись два естественных отрога, служивших ручками, а с другого конца крепилось ярмо на пару волов. Недалеко от ручек снизу в рогач вбивалась доска - "рассоха". Нижняя часть ее раздваивалась, и на концы набивались железные наконечники (сошники, нароги, наральники). Сошники были неодинаковой формы и по отношению к земле ставились по-разному: правый - полого, левый - под тупым углом к правому. Такая постановка сошников позволяла подрезать пласт земли и снизу, и сбоку. Чтобы подрезанная земля легче соскальзывала на неподвижно установленную полицу (изогнутую железную пластину), левый сошник изготовлялся немного изогнутым. Шлица закреплялась на левом сошнике, а к правому крепился, также неподвижно, приполок, который отваливал отрезанную землю в сторону. Воловая соха господствовала в Юго- Западной Белоруссии. Для Северо-Востока характерна была, конская соха. Основной ее рабочей частью была вытесанная березовая доска (плаха, лемешница), на раздвоенный конец которой набивались железные лемехи (лемеши), одинаковые по форме и постановке по отношению к земле и друг к другу. Земля отваливалась с помощью одной полицы, которая при пахоте на поворотах перекладывалась с лемеха на лемех. Конь впрягался в оглобли.

Наряду с сохой в памятниках белорусской письменности упоминаются плужки и рала - однолемешные орудия с деревянным корпусом и железным наральником. Для рыхления почвы после вспашки употреблялись деревянные плетеные либо сбитые из брусков бороны с деревянными зубьями. Деревянными были и другие орудия земледельческого производства: цеп для молотьбы, лопата с железной оковкой края, мотыга с железной, а нередко и с деревянной рабочей частью, серп и коса с железной режущей частью и деревянной ручкой. Широко практиковалась трехпольная система севооборота, предусматривающая деление земли на три равные части, которые находились под озимыми, яровыми культурами и под паром. На протяжении рассматриваемого периода существенно не изменился и состав полевых и огородных культур. Выращивались яровая рожь, меньше пшеница, ячмень, овес, просо; на огородах сажали капусту, свеклу, репу, лук, чеснок, мак и пр.

В XVI - XVIII вв. белорусские поселения, где проживали крестьяне, назывались селами и деревнями. После введения "Уставы на волоки" стали постепенно разрушаться общинные взаимосвязи между селом и тяготевшими к нему деревнями. С распадом общины наряду с селами и деревнями возникли новые типы поселений - околицы, застенки, местечки. При проведении волочной реформы оставались отрезки (застенки) земли, которые на первых порах брали в аренду группа сельчан или от-

² "Гісторыя Беларускай ССР". Т. I. Мінск. 1972, стр. 328.

стр. 94

дельные крестьянские семьи. Принявшие эту землю несли с нее соответствующие повинности и использовали ее вначале под выгоны и сенокосы. Образовавшиеся отрезки иногда оставались в пользовании арендатора имения. В первые десятилетия XVII в. на этих отрезках возникли своеобразные поселения - тоже застенки, которые, как правило, были малодворными (один - три, реже - четыре двора). Околицы отличались от сел и деревень главным образом социальным составом населения: селилась в околицах панская прислуга, получившая при проведении реформы по две волоки на хозяйство. Чаще всего околицы располагались рядом с деревнями.

Реорганизация земельных владений, согласно "Уставе на волоки", внесла изменения в планировку издавна существовавших поселений. При проведении реформы было немало случаев снесения старинных поселений, на месте которых появились фольварочные нивы. При устройстве новых сел ревизоры наблюдали за тем, чтобы место для них отводилось землемерами в центре общей территории села. Постройки в нем вытягивались вдоль основной, чаще всего единственной, улицы. Жилые помещения предписывалось ставить по одной стороне улицы, гуменные постройки (в противопожарных целях) - по другой, огороды размещались за домами и по возможности примыкали к реке или пруду. "Огромное большинство господарских сел, - отмечает Д. Л. Похилевич, - независимо от того, были они тяглые, осадные или служебные, после реформы укрупнилось и имело однообразный стандартный уставный план"³ . Вместе с тем оставалось немало крупных старинных сел, либо совершенно не перестроенных по новой планировке, либо модернизированных путем перенесения гумен на другую сторону улицы.

Одним из последствий реформы явилось укрупнение сельских поселений. Землеустроителям предписывалось сселять отдельно стоящие дворища и службы в один пункт, чтобы крестьяне "так ровно не сидели, как раньше". Определение занимаемой площади населенных пунктов, их количества и числа жителей в эпоху феодализма весьма затруднительно, так как приводимые сведения разрозненны и очень приблизительны. При проведении "Уставы на волоки" на семью - податную единицу - нарезалась одна тягловая волока. Анализ материалов, однако, убеждает, что количество дымов (дворов) не соответствует количеству волок. Например, в имении Тимковичи Слуцкого повета число дымов и волок в деревнях распределялось таким образом: деревни Кулаковцы - 8 волок и 21 дым, Лешня - соответственно 46 и 71, Жилихово - 21 Те и 57, Бучатин - 40 и 60, Рудное - 40 и 23, Долгое - 11 и 8, Тимковичи - 10 и 8, Огородники - 5 и 20, Черногубово - 28 и 10, Рачковичи - 13 и 3⁴ . Приведенный перечень деревень одного из имений Центральной Белоруссии свидетельствует также о том, что по количеству дымов деревни были далеко не одинаковы. Из 10 поселений в 6 насчитывалось 20 и более дымов, а в трех - свыше 50, Селение в 50 - 70 дворов являлось для того времени весьма крупным. Многодворными были и местечки, занимавшие промежуточное положение между городом и деревней и появившиеся во второй половине XVI в. уже во всех районах Великого княжества Литовского. В первой половине XVII в. из 93 более или менее значительных местечек Белоруссии в 58 насчитывалось до 100 дымов, в других, более крупных - от 150 до 300 дымов⁵ .

Земельная реформа середины XVI в. в основном была проведена в великокняжеских и частновладельческих поместьях юго-западных воеводств Белоруссии, в восточных же воеводствах из-за широкого крестьянского движения против реформы и из-за Ливонской войны она не была в то время осуществлена либо проводилась частично. Процесс создания фольварков затянулся здесь до второй половины XVII в., поэтому существенной перетасовки земель в Восточной Белоруссии не было и крестьянские поселения не перестраивались по новой планировке. В этих местах, особенно в северных поветах, они в значительной части были немногодворными и увеличивались преимущественно за счет естественного прироста населения.

При изучении белорусского жилища ценнейшим источником являются инвен-

³ Д. Л. Похилевич. Землеустройство и поземельный кадастр в Белоруссии, Литве и Украине в XVI - XVII вв. "Материалы по истории земледелия СССР". М. 1952, стр. 355.

⁴ ЦГИА БССР, ф. 694, оп. 2, д. 8420, л. 9.

⁵ "Гісторыя Беларускай ССР". Т. I, стр. 217.

стр. 95

тари, которые впервые появились в XVI веке. В XVII столетии этот вид хозяйственного описания получает широкое распространение, а в XVIII в. становится повсеместным. В распоряжении исследователей имеется более 230 опубликованных инвентарей; огромное количество инвентарей хранится в архивах Минска, Вильнюса, Львова, Варшавы, Кракова.

В строительном материале фольварочных и дворских построек, их строительной технике, внешнем облике, внутренней планировке и оборудовании прослеживается много общих черт с традиционным белорусским крестьянским жилищем, известным по более поздним источникам. Дома любого типа сооружались, как правило, местными плотниками, которые при возведении жилищ использовали традиционный народный строительный опыт. Панский двор после проведения "Уставы на волоки" становится не только хозяйственным, но и административным центром волости. Здесь была сосредоточена масса разнообразных по назначению, внешней архитектуре и внутреннему оборудованию построек: панские палацы (дворцы), дома для дворовой администрации и челяди, скотные дворы, складские помещения, сооружения для переработки сельскохозяйственного сырья, гумна. Господские жилища за XVI - XVIII вв. претерпели кардинальные изменения. Они выделялись среди прочих построек своей высотой за счет подведения подклетов и фундаментов. Дома на подклетах в XVI - первой половине XVII в. встречались на Могилевщине, Полотчине, Витебщине, Минщине, Гродненщине, Пинщине, Брестчине. О подклетах говорится в описаниях дворов, подчиненных Радошковичскому замку (середина XVI в.): во дворе Каменецком "дом на подклете старый"⁶ ; во дворе Зазерском "хоромы, светлица на подклете з сенью, гридня (помещение для слуг. - Л. М.) с сенью, клетей три, лазня" (баня. - Л. М.)⁷ ; во дворе Ломазском "дом великий на подклетех, сень, комины два, светлица великая, печь проста, оболон шкляных (застекленных окон. - Л. М.) пять, напротив комната великая, з нее сенки и комора упокойная с коминком и там же коморка потребная, под тем домом подклети три на сховане" (хранение. - Л. М.)⁸ ; в зазерском королевском дворе "дом новый, великий, на подклете, кгонты (гонтом. - Л. М.) побиты - подклетов 3"⁹ .

В инвентарях имения Русоты Гродненского повета отмечается: "В том дому будованья (построек. - Л. М.): светлица столовая на подклете"¹⁰ ; Бобруйского староства - "подклетов под тем домом семь, а из одного подклета пивничка (погреб. - Л. М.) в земле восьмая"; имения Могильной Минского повета - "от того дому идучи дом великий на подклетах, драницами крытый... под другим домом подклетов напротив себе два"; в инвентаре сел Гатова и Нового Двора Минского повета - "под светлицею столовой подклет, в котором хлеб ховают, пиво ставлють и иншые речи стравные" (другие продукты питания. - Л. М.)¹¹ . При наличии подклетов жилые покои находились почти на уровне второго этажа. На подклетах иногда сооружались клети (свирны). В инвентаре Бобруйского староства записано: "От того дома к браме (крытым воротам. - Л. М.) поворачивая свирон на подклете"; в имении Житин Минского повета так же были "свирны два на подклетах, а третий свиренок малый при земли"¹² . Подклеты использовались преимущественно как складские помещения для домашней утвари, продовольственных запасов (квашеная капуста, свекла и т. п.). В инвентарях второй половины XVII - начала XVIII в. говорится уже не о подклетах, а о каменных погребах, а в XVIII в. - о каменных фундаментах.

На рубеже XVII в. произошли и другие изменения во внешнем облике жилых усадебных построек феодалов. Судя по инвентарям XVI в., жилая постройка складывалась из нескольких срубов-клетей, которые либо ставились порознь, либо соединя-

⁶ "Документы Московского архива Министерства юстиции" (ДМАМЮ). Т. I. М. 1897, стр. 92, ПО, 1549 г.

⁷ Там же, стр. 137, 1563 г.

⁸ Там же, стр. 369, 1566 г.

⁹ Там же, стр. 404 - 405, 1566 г.

¹⁰ Я. Головацкий. Черты домашнего быта русских дворян на Подляшье. Вильна. 1888, стр. 15.

¹¹ "Акты, издаваемые комиссиею, учрежденною для разбора древних актов в Вильне" (АВАК). Т. XXV. Вильна. 1898, стр. 123, 1639 г.; т. XIV. Вильна. 1887, стр. 435, 437, 1592 г.; стр. 356, 1590 г.

¹² Там же. Т. XXV, стр. 122, 1639 г.; стр. 494, 1594 г.

стр. 96

лись переходами-сенями, поэтому большие усадебные дома имели сложную внутреннюю планировку и причудливый внешний вид, создаваемый различной высотой построек и уровнем прорубаемых в них окон. Жилые покои в имении Светичовском Берестейского воеводства, например, складывались из ряда ячеек: "Дом низкий великий, светлиц 4, комор 3, с печами, дом старый на подклетехъ, светлиц в нем 2, а третья сбоку, дом низкий, две светлочки, а изба черная и клеть". Жилые строения двора Гатова Минского повета состояли из большого дома на подклетах, светлицы великой столовой, "от той светлицы сени великие, из которых вход в коморку потребную. Из этих сеней вход на вышки. Под входом коморка малая, из этих же сеней комора, с этой коморы другая коморка в боку. Под этим домом светлица, напротив светлицы сенцы; под сеньми великими сени, под светлицею столового подклет"¹³ .

Многоклетные большие усадебные дома со второй половины XVII в. постепенно вытесняются помещениями с четкой планировкой, при этом все жилые ячейки покрываются общей двухскатной либо четырехскатной крышей. При чрезвычайной простоте наружного убранства усадебных домов XVI - первой половины XVII в. лишь главный вход выделялся крыльцом - ганком, близким по внешним очертаниям русскому крыльцу. Крыльцо с лестницей, зашитое с боков до половины или полностью, со столбиками (колонками), поддерживающими крышу, постепенно исчезало по мере того, как переставали строить дома на подклетах. В XVIII в. вместо крыльца появились портики, колоннады.

В XVI - XVIII вв. в сельской местности Белоруссии основным строительным материалом являлось дерево. Из него возводились господские и крестьянские дома и жилища других сословий. При универсальности строительного материала социальное неравенство проявлялось в добротности строительного леса, в совершенстве строительных приемов, тщательности внешней и внутренней отделки. Деревянный сруб господского жилища складывался из добротных сосновых бревен, в углах такой дом рубился обычно в замок, а стены нередко стесывались не только внутри, но и снаружи. Высокие крыши крылись гонтом, реже - тесом или дранкой. Для жилища дворовой челяди брался лес худших пород. Скрепленные в простой угол бревна сруба, как правило, не стесывались, крыша чаще крылась соломой. Ставились эти дома на землю ("при земли") без подклетов и фундаментов.

Социальное неравенство проявлялось и в такой детали, как устройство окон. В господских помещениях любого назначения окна застеклялись. В более ранний период стекло (белое, зеленое и др.) вставлялось в оконный переплет, изготовленный из олова или железа, позднее - в деревянный. Процесс замены оловянных рам деревянными тянулся на протяжении всего XVII века. Еще в конце этого столетия в имениях крупных белорусских магнатов Радзивиллов в одной и той же постройке встречались оконные переплеты обоих видов. В тимковичском палаце три окна столовой избы имели свинцовые рамы, а шесть - деревянные¹⁴ . Рамы ставились двойные, на железных завесах, с железными защепками и крючками для запирания. В жилищах дворовых ремесленников, челяди, а иногда и дворотой администрации часто упоминаются "простые" неостекленные окна, закрытые бумагой или деревянными задвижками. Так было во многих белорусских поветах. В инвентарях часто упоминаются "окна простые, з засовками без оболонок"¹⁵ . Окна, закрывающиеся деревянными задвижками, в жилищах белорусских крестьян широко бытовали еще в середине XIX в., а в сенях и коморах дожили и до наших дней. С внешней стороны застекленного окна укреплялись одностворчатые или двустворчатые ставни ("окенницы"). Нередки были задвижные ставни: "А окенницы до зачинянья окон з двора засовястыи"; "окон чотыры, оболон шкляных чотыры, окенницы засовистые"¹⁶ . От назначения помещения зависели не только форма и отделка окна, но также их количество. Три-четыре окна были в избе, в других помещениях (например, в коморах) - по два окна.

¹³ Там же. Т. XIV, стр. 194, 1579 г.; стр. 356, 1590 г.

¹⁴ ЦГИА БССР, ф. 694, оп. 2, д. 8420, лл. 1 - 1об.

¹⁵ АВАК. Т. XIV, стр. 641, 1599 г.

¹⁶ Там же, стр. 186, 1576 г.; стр. 230, 1581 г.

стр. 97

Разнообразие внутренней планировки обусловливалось прежде всего количеством жилых и подсобных помещений дома, что в конечном счете зависело от благосостояния владельца. Но при всем многообразии жилищ при их возведении наблюдалась определенная закономерность планировки. Обязательной составной частью любого жилого комплекса повсеместно являлись сени. В усадебных домах они служили своеобразным центром планировочной композиции. К сеням примыкали жилые помещения - избы. При наиболее простом варианте возводились одна-две избы, расположенные друг против друга через сени. Этот простейший план напоминает планировку белорусского народного двух- и трехкамерного жилища XIX века¹⁷ . В постройках феодалов при каждой избе имелись большие и малые коморы, а со второй половины XVII в. - еще и алькежи (помещения для девушек. - Л. М.), пристраивавшиеся ближе к углам здания. Коморы же располагались у боковой или торцовой части избы. В ряде инвентарей наряду с коморами упоминаются вариши, истобюи, спижарки (в XIX в. складские помещения, ранее являлись жилыми. - Л. М.), сходные по функциональному назначению. Все эти помещения известны и в народном белорусском жилище XIX века. Повсеместно в XVI - XVIII вв. жилое помещение называлось избой (изба белая, черная, столовая и т. п.). В более ранних инвентарях наряду с избами жилое отапливаемое помещение именовалось также светлицей, а позже - покоем. Изба, светлица, пожой, в которых проживали хозяева имений или их арендаторы, отапливались высокими печами типа голландских, выложенных кафелем. Отапливаемое помещение для слуг в инвентарях XVI в. - начала XVII в. называлось гридней. Позднее в этих помещениях мололи зерно, пекли хлеб и производили другие работы, но в инвентарях второй половины XVII - XVIII вв. этот термин уже не встречается. В каждом отапливаемом помещении ставилась печь; реже одна печь обогревала два смежных помещения. Обогревательные печи были, как правило, с трубами-каминами, которые выводились на крышу. По-черному топились лишь русские "пекарнянские" печи, ставившиеся обычно в челядных избах, пекарнях, кухнях и не покрываемые кафелем.

В усадебных домах, в том числе челядных, настилались тесовые полы (подлога, помост) и потолки (повала, столевание, пулап). Земляные полы были лишь в помещениях, где печи топились по-черному. В богатых домах тесовые потолки и полы нередко красили, стены тынковали (обмазывали глиной), после чего белили, оклеивали "паперовыми" обоями, а то и обивали материей. Тесовые двери "столярской работы" были обычно на железных завесах, с железными защепками, нередко с висячими и внутренними замками. Лишь в пекарнях и челядных избах двери вращались на деревянной оси ("на бегунах").

Освещались помещения в основном лучинами. В инвентаре имения Васишек в Минском воеводстве при перечислении утвари называется железо, на котором раскладывали лучину¹⁸ . В господских особняках наряду со свечами использовались фонари. Например, в большом сморгонском доме в сенях находился фонарь со стеклом, подвешенный на цепи, а в одной из комнат дома - шарообразный стеклянный фонарь¹⁹ .

Обязательной составной частью обстановки избы любого назначения являлись лавы и столы. Ставились лавы вокруг стен ("вколо"). В парадных комнатах богатых домов лавы обивались материалом: "Лавы при стенах кругом кирем красным обиты"²⁰ . Кроме лав и столов разной величины, в инвентарях упоминаются зэдли (стулья), ложки (кровати), шкафы затейливой работы с внутренними замками. Для посуды на стенах укреплялись палицы (полки).

Хозяйственные постройки на дворской и фольварочной усадьбе включали строившиеся на фундаменте клети для хранения зерна, муки, продуктов, различных вещей: погреб; сырник для сушки и хранения домашних сыров; стайни для содержания коней; для домашних животных хлева, которые строились в "квадрат" - обо-

¹⁷ Л. А. Молчанова. Материальная культура белорусов. Минск. 1968, стр. 111 - 114: "Беларускае народнае жылле". Мшск. 1973, стр. 71 - 73.

¹⁸ АВАК. Т. XIV, стр. 629, 1599 г.

¹⁹ "Инвентари магнатских владений Белоруссии XVII - XVIII вв. Владение Сморгонь". Минск. 1977, стр. 26, 27.

²⁰ АВАК. Т. XXV, стр. 331, 1662 г.

стр. 98

рой; на замкнутом постройками дворе копались колодцы, около них стояли корыта для водопоя.

В некотором отдалении от дворового и фольварочного комплексов сооружались постройки для обмолота и просушки зерновых - гуменный комплекс, обязательной постройкой которого являлось гумво (ток, клуня). Это - вместительное сооружение. Его крыша обычно сооружалась на столбах. В Белоруссии с древности преобладало закрытое гумно, в котором выбивался глиняный ток для молотьбы, а в боковых отсеках складывали необмолоченные снопы. В боковых и торцовых стенах прорубались ворота, что создавало хорошие вентиляционные условия для провеивания зерна. В северо-восточных областях Белоруссии в рассматриваемый период и позднее внутри или в непосредственной близости от гумна ставились отапливаемые сушилки (осети, или евни) - наземные бревенчатые постройки с глинобитными либо кирпичными печами под соломенной крышей. В Центральной и Северной Белоруссии для воздушной сушки зерновых на пригуменьях строились жердяные озероды (сооружение из вертикально поставленных столбов. - Л. М.). Они не были известны в Поднепровье и западных воеводствах Белоруссии.

Пища белорусского крестьянина XVI - XVIII вв., жившего главным образом натуральным хозяйством, во многом зависела от производимых им самим продуктов. Это в значительной степени относится и к питанию господствующего сословия, получавшего основные продукты от крепостных посредством податей и натурального оброка. В повседневную пищу входил ржаной хлеб, который выпекали на поду русских печей, постоянно упоминаемых в инвентарях. Пекли его преимущественно из квашеного теста. Хлеб играл видную роль в семейных торжествах и обрядах. С хлебом навещали роженицу, отправляли в сваты, встречали гостей, по хлебу предсказывали судьбу и т. д. Во время еды за столом хлеб обычно разрезал глава семьи на гонкие ломтики - "лусты", "скибки". "Акрайцы" - хлебные горбушки - отдавали детям как лакомство. В городах выпекали также ситницы, калачи, ковриги, пироги. Этими изделиями часто расплачивались за выполнение той или иной работы: "Азару выдали на пироги, что пилновал (надзирал. - Л. М.) работников". "Цеслям, водлуг змовы (плотникам по уговору. - Л. М.), на каждый день по две кварты горелки... Тым же рамесникам по пирогу"²¹ . Депутованным в Оршу наряду с другими продуктами в качестве дорожного довольствия выдали: "Хлеба ситного булок пять, осм. пятнадцать. Резового для челяди за осм. десять. Пирогов десять"²² . Пироги и ситницы продавались на базарах. В XIX в. у белорусов порогом называли ржаной хлеб, выпеченный из чистой муки с запеченными грибами или куриными яйцами, В приходно-расходной книге г. Могилева за 1690 г. часто упоминаются обаранки, которыми также платили за работу, одаривали и которые брали в дорогу. Караваи - обычно круглой формы с различными украшениями на верхней поверхности - играли и до наших дней играют у белорусов видную роль в свадебном обряде.

Из квашеного теста до недавнего времени выпекали в Белоруссии пампушки и вареники с начинкой из тертой конопли. Древнейшим кушаньем белорусов, как и других славянских народов, являются кисели, каши, солодухи, тонкие блины, выпеченные перед пламенем топящейся печи. Овсяные блины были обязательным угощением на масленицу. Ели их обычно с растопленным свиным салом или жидким творогом.

В белорусской народной кухне с глубокой древности из муки готовили ряд неквашеных кушаний - болтуху, колотуху, кулеш; из ячменной, гречневой, иногда пшеничной муки - затирку. Бедняки ели эти кушанья чаще всего без всяких приправ. Из круп, изготовленных в домашних условиях, варили различные каши (гречневую, ячневую, овсяную, ржаную, пшенную). Из-за недостатка круп густая каша готовилась крестьянами лишь по праздничным дням и как обрядовое кушанье. Из недробленых ячменных или просяных зерен приготовляли поминальное и колядное кушанье "кутью", которую сдабривали сытой, растительным либо коровьим маслом. Крупа и мука широко использовались в качестве приправ к овощным и мясным блюдам.

²¹ "Историко-юридические материалы, извлеченные из актовых книг губерний Могилевской и Витебской" (ИЮМ). Вып. I. Витебск. 1871, стр. 63, 1679 г.; вып. IV. Витебск. 1873, стр. 237, 1686 г.

²² Там же. Вып. VII. Витебск. 1876, стр. 167, 1690 г.

стр. 99

Из овощей чаще всего готовили жидкие блюда, из которых наиболее распространенным была "капуста", обязательная у крестьян любой степени обеспеченности. В эти своеобразные щи, кроме капусты, добавлялись рубленая морковь, свекла, репа и брюква. Актовые материалы часто упоминают капусту, которую заготавливали впрок (солили, квасили): "Капусты кадъ 6 солоное, а кислое 5"; "капусты шаткованой ведро". Капусту в изобилии продавали на базарах: "Купили капусты пресной 19 осм."²³ ; "купили капусты и солонины фунты два"²⁴ . В актовых материалах называются и другие огородные овощи: репа, морковь, редька, лук, чеснок, салат, свекла, а также растения, которые использовались в качестве приправ - пастернак, петрушка, укроп, тмин, анис, хрен, мак и пр. С XVI в. в документах часто упоминаются огурцы, которые уже в то время заготавливали впрок путем засолки: "Огурки посеяли на градахъ трохъ"; "кадок для соления огурков три"²⁵ . Наряду с "капустой" широко известным жидким блюдом являлся борщ (бураки), основной составной частью которого была рубленая свекла. Из стеблей и листвы свеклы в летнее время варили "бацвинне", из молодой свеклы - "халадник", или "цвикольник", из брюквы и моркови готовили похлебки - "бручку", "моркву", которые сдабривались молоком.

В состав натурального оброка с крестьянских хозяйств входили куры, гуси, яйца, сыры (молочные), масло коровье, мясо свиное, рыба, грибы, конопляное и льняное семя, мед и другие наиболее ценные продукты питания; поэтому на крестьянском столе они появлялись преимущественно в праздничные дни. За счет взимания натурального оброка и ведения фольварочного хозяйства в кладовых у феодалов скапливались значительные запасы продовольствия: различного рода зерновые, много мяса и мясных изделий (окорока, грудины, языки, желудки, толстые и тонкие колбасы, ветчина, вяленые гуси), осетры, щуки, лещи, масло, сыры, мед. Творожные сыры и колбасы продавались на базарах городов и местечек. Мясо и сало крестьяне употребляли обычно в качестве приправ ("закрае") к овощным, мучным и крупяным блюдам, а колбасы и другие мясные кушанья появлялись на столе лишь в праздники и семейные торжества. В народном питании преобладала свинина. Большую часть года в пищу шла свиная солонина. Из праздничных обрядовых блюд повсеместное распространение имел студень (сцюдзень, халадзец), который в застывшем виде ели ложками. Повсеместно в Белоруссии готовили свиные колбасы - обязательные на столе на рождество и пасху даже в бедных семьях. При изготовлении колбас свежие промытые кишки животного начиняли измельченным мясом с добавлением сала и специй (перца, чеснока и др.), иногда - рубленой печенкой, перемешанной с мукой и крупой. Для длительного хранения колбасы запекали в печах, складывали в глиняную посуду и заливали жиром; копченые колбасы подвешивали на чердаке.

Молоко, сметана, масло, творог, творожные сыры являлись излюбленными кушаньями у всех сословий городского и сельского населения Белоруссии. Как и мясо, многие молочные блюда и кушанья из яиц были на крестьянском столе лакомством. Пища преобладающей массы трудового населения была скудной и однообразной. Во время частых неурожаев в пищу шли различные суррогаты, варили лебеду, полевой осот, бобовник и другие дикорастущие травы. В хлеб добавляли древесную кору, мякину. Впрочем, хлеб с мякиной бедняки употребляли и в урожайные годы. Дефицитным продуктом была соль; галицкая и крымская поступала с юга через Пинск, с запада по Балтийскому морю доставлялась соль кролевецкая и липовская. Она измерялась мешками либо бочками. Кролевецкая и липовская соль ценилась дороже; дешевая галицкая - имела форму сахарных голов. Масло, изготовленное из льняного семени (олей), нередко входило в состав натурального оброка: "Дякло с каждого дыма - гусь один, кур две, яиц двадцать, поросенок один, масла кварта, олею кварта, сено воз, стегно вепря, жита на засев солянка"²⁶ .

Распространенным напитком у всех сословий была медовуха. Мед был обязателен при сдаче оброка. Поэтому в княжеских кладовых скапливались его многие

²³ АВАК. Т. XXI. Вильна. 1894, стр. 186, 1556 г.; ИЮМ. Вып. XII. Витебск. 1881, стр. 193, 1690 г.

²⁴ ИЮМ. Вып. XVIII. Витебск, 1881, стр. 128, 1710 г.

²⁵ АВАК. Т. XXII. Вильна. 1895, стр. 217, 1565 г.; т. XIV, стр. 201, 1580 г.

²⁶ Там же. Т. XIII. Вильна. 1886, стр. 378, 1690 г.

стр. 100

десятки пудов. В инвентаре имения Сморгонь, например, в 1601 г. упоминалось: "Меда сморгонского 1600 г. пятипудовая кадка, меда старого белицкого в кадке 10 кварт, меда привозного, глубокского 7 пятипудовых кадок"²⁷ . В памятниках письменности чаще всего встречаются упоминания о меде пресном и сычоном; лучшим считался мед липец - из липовых цветков и пыльцы.

Пивоварение у белорусов было распространено довольно широко. В фольварках имелись бровары и солодовни, в городах специальные солодовники готовили солод на продажу. Для "варения пива у дом Путятинский па першае купили солода у Асипа солодовника чверти две... До того пива хмелю купили у соленом ряду солянку"²⁸ . У простого народа излюбленным напитком был квас из муки ржаного хлеба и солода ржавого и ячменного. Из местного сырья повсеместно изготовляли горелку, или горелое вино. Различные меды, пиво, житная водка на столе трудового населения появлялись, как правило, в праздничные дни. Знатью, кроме алкогольных напитков местного производства, употреблялись высокосортные импортные вина. Судя по таможенным книгам, наиболее распространенными заморскими винами были венгерские и французские (шампанское, бургундское, рейнское и др.). Ввозились также пиво английское, водка под знаком гданьской и спирт²⁹ .

Приведенный выше перечень народных блюд и кушаний, носящий информативный характер, не должен вводить в заблуждение. Трудовые низы часто не имели у себя на столе самого необходимого и хорошо знали, что такое голод.

Инвентари имений и судебные акты, касающиеся раздела имущества, а также описи имущества феодалов, богатых горожан и купечества, дают возможность составить представление об утвари и посуде. В XVI - XVIII вв. в белорусских городах и местечках, а также при замках и дворах проживали различные ремесленники: "Тесли, ковали, колодеи, бондары, рыболове, кграбары"³⁰ . Упоминают памятники и о гончарах: "Гончары... плату никоторого не дают, одно до кухни на потребу горшки делать винни"³¹ . В XVI - XVIII вв. глиняная посуда широко использовалась всеми сословиями для самых разнообразных надобностей. Здесь и горшки, и миски, и мисы, и полумисы, и латки, и талеры, и куфли, и жбаны, и налевки, и кубки³² . Гончарная посуда украшалась вдавленными черточками, волнистыми линиями, рисунками в виде колечек, точечек, звездочек, расположенных в верхней части сосуда. В актах нередко идет речь и о поливных сосудах: "У Параски кгончарихи горшковъ десять поливаныхъ по полкгарца"³³ . Глиняная посуда, использовавшаяся богатыми людьми, украшалась росписью. В особняке над Неманом в имении Долятичи Новогродского повета на полках были расставлены "начинья разного глиняного турецкой работы и алебастрового не мало: полумисков глиняных, золотом рисосваных 10, тазов глиняных без золота рисованых 4, талеров глиняных без золота расписаных 5, медница зеленая глиняная, края золотистые. Налевка также золотом малеваная, куфель глиняный с ручкой малеваной, жбаночек,.. налевка с двумя шеями глиняная золотом и разными красками малевана,.. жбанов 2 глиняных с ушами, третий без уха высокий,.. куфель зеленый глиняный золотом малеваный, наливка глиняная плоская о двух ушах"³⁴ .

Инвентари свидетельствуют и о деревянной утвари, которая использовалась всеми слоями населения. Среди этой утвари пивные бочки, полубочонки, четверти, кадки, квашни, дежи, ушатки, кади для капусты, кадки для кореньев, корыта, ночевки, деревянные коновки, куфли, ендовы, ковши, ополовники, ступки, кублы, ведра, сундуки для домашней утвари, чашки для весов. Они были нужны для хранения продуктов и жидкостей, для заквашивания капусты, свеклы, засолки огурцов, мяса, для

²⁷ "Инвентари магнатских владений Белоруссии XVII - XVIII вв. Владение Сморгонь", стр. 17.

²⁸ ИЮМ. Вып. VII, стр. 22, 1690 г.

²⁹ ЦГИА ЛитССР, ф. 1135, он. 4, д. 1, л. 45.

³⁰ "Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею" (АЗР). Т. 3. СПБ. 1848, стр. 88, 1577 г.

³¹ ДМАМЮ. Т. I, стр. 129, 1560 г.

³² ИЮМ. Вып. I, стр. 49, 1679 г.

³³ Там же. Вып. V, стр. 133, 1688 г.

³⁴ АВАК. Т. XXV, стр. 331, 1652 г.

стр. 101

измерения жидких и сыпучих тел, для сохранности одежды, полотен, сукон³⁵ . У горожан и шляхты в широком употреблении была металлическая посуда: медницы, железные сковороды, миски, коновки, фляши, медные ступки, медные котлы и другая медная и оловянная посуда: цына столовая ("тузин талеров больших, тузин - средних, тузин малых 5, наливка с мисою 1, медниц мосядзовых 3"); цына пивнична ("коновей цынованных 3 великих, средних - 1, кгарцовых коновок 2, коновка пол-кгарца 1, кварточка невеликая 1, ростурханов цынованых 5, фляша великая цынованая 1"); цына кухонная ("мис великих цынованых 6, средних 4, полмисков великих 4, средних 7, котлов разных 3, котелков меньших 2, паневъ велъка одна для варенья рыбъ, а другая мала")³⁶ . В кладовых магнатов хранилось много фаянсовой, стеклянной посуды, а также сосудов из серебра и золота. Столовая серебряная и золотая посуда, изготовленная большей частью иностранными ювелирами, ценилась очень дорого. На одном из пиров у кн. Радзивилла для ужина был накрыт стол длиной на три больших зала, расположеннных анфиладою. "На столах блистало множество серебра филигранной работы: кубки, блюда, тарелки"³⁷ .

Сырьем для изготовления одежды служили меха, шкуры диких и домашних животных, льняное и конопляное полотно, сукно из овечьей шерсти. Подтверждение тому находим в археологических материалах и письменных источниках. Льняное и конопляное полотно (домашнего производства и импортное - главным образом из Голландии и Германии) шло на изготовление нательной одежды - белизны. В документах упоминаются полотняные мужские и женские сорочки. В актах Минского гродского суда, относящихся к XVI в., отмечается: "Сорочек тонкихъ музскихъ 16, сорочек згребныхъ музскихъ 7, женскихъ сорочекъ пачесныхъ 6, а згребныхъ 10" или "Кошуль полотна ткацкого пятнадцать"³⁸ . Мужские и женские сорочки были длинными,; поверх надевались поясная и различные виды плечевой одежды. Рукава сорочек шились с манжетами, у богатых - из "полотна голендерского", батиста в виде фалдистой оборки, свободно падавшей на кисть руки. Сорочки имели воротник и подрукавную вставку из более плотного материала. Состоятельные люди украшали сорочки вышивкой из шелка разных цветов, иногда серебром и золотом: "Кошуль коленскихъ шесть одна зъ золотомъ, другая зъ серебромъ, третья зъ шолкомъ чырвонымъ, четвертая зъ шолком чорнымъ, а две новышываныхъ"³⁹ . Для изготовления других видов одежды использовалось сукно, тканное преимущественно из овечьей шерсти.

В XVI - XVIII вв. в Белоруссии существовало цеховое сукноделие. Наряду с цеховыми сукенницами во многих магнатских имениях были сукновальни, фолюши, которые сооружались при мельницах. В XVIII в. некоторые магнаты (А. Тизенгауз, Радзивиллы и др.) в своих имениях заводили суконные и шелкоткацкие мануфактуры. Однако сукна не хватало, и оно импортировалось почти из всех государств Европы: "Ангельское, ческое, фламское, флоренское, французское, гданьское, гирлецкое, гутбергское, гамбургское, испанское, голендерское, карнавское, люнское, немецкое, шведское, влоское"⁴⁰ . Высококачественные фландрские сукна пользовались особым спросом у магнатов. Дешевые импортные сукна были в ходу у шляхты, духовенства, зажиточной части мещан, а в некоторых случаях и у крестьян. Из сукна местного производства и импортного изготовляли плечевую и поясную одежду, головные уборы, некоторые виды обуви, рукавицы, верхнюю одежду.

Из различных сукон шили также камизельки, жупаны, сподни, сподницы, кафтаны и т. п. Косматое сукно, именуемое "бая", шло на изготовление таких изделий, как гуни, чамары, опончи и другие виды теплой верхней одежды. В XVII в. баю привозили из Англии, а в XVIII в. вырабатывали в местных сукенницах. В документах часто упоминается сшитая из сукна женская одежда, называемая "сукня". В списке вещей,

³⁵ ЦГИА ЛитССР, ф. 525, оп. 8, д. 1192, л. 6 об.; Л. А. Молчанова. Указ. соч., стр. 211 - 226; В. С. Титов. Народные деревообрабатывающие промыслы Белоруссии. Минск. 1976, стр. 51 - 70.

³⁶ АВАК. Т. XIX. Вильна. 1892, стр. 357, 1590 г.

³⁷ Н. И. Костомаров. Последние годы Речи Посполитой. СПБ. 1870, стр. 275.

³⁸ АВАК. Т. XXXVI. Вильна. 1912, стр. 48, 222.

³⁹ Там же, стр. 222.

⁴⁰ Архив библиотеки Польской Академии наук (г. Краков), д. 466, лл. 53 - 58.

стр. 102

вывезенных из монастыря в местечке Кобрин (XVIII в.), перечислены сукня верхняя, сукня сподняя, сукня суконная, сукня французского сукна, сукни сподняя и верхняя камлотовые, сукня верхняя попелицами подшита, сукни грудеторовые да плюс грудетору на одну сукню 12 локтей⁴¹ . Судя по количеству материала, используемого для одной сукни (12 локтей или 8,64 м), это была длинная и просторная одежда с рукавами и воротником.

В белорусских памятниках письменности XVI в. часто упоминается одежда, именуемая "саяны": "Соян жоноцкий суша ляшского зеленого з оксамитом, за пол-трет копы грошей справленый"⁴² ; у Яна Миклашевича минские мещане похитили "с возка с тлумком (узелок с вещами. - Л. М.) соян чорный утерфиновый з оксамитным кшталтом (безрукавка. - Л. М.), другой соян зеленый люнский з кшталтом оксамитным"⁴³ . Саяны - это одежда богатого шляхетства, изготовляемая из дорогих импортных тканей. Некоторые польские авторы характеризуют их как плечевую одежду типа куртки. Однако если исходить из более поздних данных о белорусской одежде, то саяны скорее являлись поясной женской одеждой. В памятниках письменности упоминается и другой вид женской поясной одежды - индерак: одежда богатых людей, изготовленная из импортных шерстяных тканей. Были индераки подшитые "попеличками", с украшениями "золотыми пасаманами" (позументами. - Л. М.).

Из поясной одежды крестьян в документах называются простицы синего и черного цвета; фартухи, изготовляемые из домотканины. Из плечевой женской одежды, широко бытовавшей у шляхты, чаще всего упоминаются в документах кабаты, камизельки, саки, смуковицы, гарсеты, сукманы, шнуровки, юпки, летники. Многие из этих названий известны были у белорусских крестьян и в XIX веке. Отсутствие прямых свидетельств, однако, не позволяет утверждать их наличие в комплексе крестьянской одежды в более ранние века. Несмотря на то, что затруднительно отождествлять одежду XIX в. с одеждой более раннего времени, все же можно утверждать, что летняя женская одежда в XVI - XVIII вв. у всех сословий Белоруссии состояла из нательной сорочки, поясной сподницы (индерака, саяна, простицы), полотняного фартуха, плечевой ( с рукавами или безрукавной) одежды. Сословное различие в одежде заключалось в качестве того материала, из которого она шилась.

В мужскую одежду входили штаны холщовые у простолюдинов, суконные - у зажиточных, из импортных тканей - у знати и плечевая с рукавами одежда: кафтан, жупан, контуш. Шляхта носила кафтаны из шелка, сукна, китайки и других привозных тканей, шкур лосей. Кафтаны не только по фактуре, но и по покрою были разнообразными. Кафтанами называли и короткую одежду, типа куртки с карманами, и длинную, которую нередко носили под контушом. Кафтаны обычно были с длинными рукавами с застежками (пуговицы либо крючки). Жупан, как и кафтан, застегивался на пуговицы (гузики нередко серебряные) либо на крючки, украшался "шнурком едвабным" (шелковым. - Л. М.) и имел подкладку: "На подшите жупана полотна и киру купили"⁴⁴ . Кафтаны и жупаны весьма близки по покрою. Поверх жупана, а в ряде случаев и кафтана надевался контуш. Этот термин пришел в Речь Посполитую в XVI в. из Венгрии (мадьяр.: kontos). Контуш становится затем национальной польской одеждой, а также нарядной праздничной одеждой феодалов и мещан. Он имел рукава, не сшивные до плеча, которые закидывались через плечи, перекрещивались на спине и заправлялись под пояс. Такой способ ношения рукавов был привилегией почетных особ. Молодежь, дети и слуги не имели права так перекидывать рукава. Контушок с откидными рукавами носили и женщины. Надетый поверх жупана контуш всегда подпоясывался шелковыми либо литыми слуцкими поясами, мода на которые особенно распространилась в XVIII в. во время процветания слуцкой шелкоткацкой фабрики Радзивиллов. Суконные контуши, как и жупаны, украшали нашивкой шелковых (а более богатые - серебряных и золотых) шнурков в тон материала.

Верхняя одежда отличалась особым разнообразием названий. В раннебелорус-

⁴¹ ЦГИА УССР (г. Львов), ф. 201, д. 693, лл. 1 - 4.

⁴² АВАК. Т. XVII. Вильна. 1890, 1565 г.

⁴³ Там же. Т. XXXVI, стр. 23, 1582 г.

⁴⁴ ИЮМ. Вып. VII, стр. 76, 1589 г.

стр. 103

ских памятниках письменности зафиксировано свыше 40 их названий: однорядка, епанча, мятлик, копеняк, армяк, делия, ферезья, чуга, бурка, кафтан, бекеша, плащ, газука, делюра, доломан, зипун, катанка, охабень, локтуха, козакинка, сукман, тегиляй, торлоп, венгерка, чамара, кирея, шуба, кожух, тулуп, сермяга и др. Большинство этих названий имеют аналоги у восточных и западных соседей белорусов - русских и поляков. Среди этих названий много старинных, известных еще в Древнерусском государстве, широко бытовавших позднее у других восточнославянских народов (русских и украинцев). Многие из древних названий верхней одежды белорусских крестьян дошли до нашего времени. Древнейшим видом меховой одежды являлся кожух из бараньих шкур. Уже в источниках XYI в. наряду с нагольными кожухами упоминаются кожухи, которые носили зажиточные слои населения: крытые сукном, импортными шелковыми тканями, с бобровыми воротниками, а иногда и целиком из дорогого меха "кожушок белинный". Шуба - длинная одежда с рукавами и большим меховым воротником. Прямого покроя шубы обычно застегивались спереди: "Шубка... зъ осьма кнафлями серебряными"⁴⁵ . Женские шубки были короче и приталены. Женскую меховую одежду называли еще торлопом. Феодальная знать носила торлопы из дорогих мехов: куниц, горностаев, соболей. У белорусов была распространена безрукавная подшитая мехом и с большим меховым воротником одежда, называвшаяся делией: свободный меховой плащ, крытый материей различных цветов, нередко он надевался поверх рыцарского снаряжения.

В XVI - XVII вв. белорусская шляхта носила доломан. По одним документам это куртка, надеваемая на доспехи, по другим - длинная одежда с узкими рукавами, стянутыми под локтями. Широко известными видами одежды господствующего сословия являлись также ферязь, епанча, тегиляй и мятлик. Ферязь не подпоясывалась и застегивалась спереди, от верха до низа, на пуговицы. Епанча - одеяние плащевидного покроя, нередко без рукавов. Походная епанча имела пришивной башлык. Газука, чамара, кирея, бурка - верхняя одежда прямого покроя - изготавливались из плотного сукна. Армяк, сермяга, однорядка, зипун, катанка, локтуша с древности были в употреблении у мелкой шляхты, крестьян, трудового народа городов и местечек. Тут размежевание также шло преимущественно по качеству материала. Угнетенные сословия носили "ормяк сермяжный", богатые - армяк "сукна ческого", или "кгермакъ канавасовый", или "ермякъ лунский, блекитный с шнурами едвабными червоными"⁴⁶ . Верхняя одежда податного сословия - сермяга из толстого сермяжного сукна серого или коричневого цветов.

Наряду с долгополой одеждой в XVI - XVIII вв. использовалась короткая верхняя одежда, которая, по мнению ряда исследователей, появилась под немецким влиянием. Новые иноземные виды одежды усваивались через родственные связи крупных феодалов и королевские дворы. Значительный приток венгерских типов одежды и головных уборов наблюдался при выходце из Трансильвании короле Стефане Батории. С тех времен вошли в обиход контуши, копеняки (верхняя одежда из сукна). Вместе с новыми видами одежды усваивались и новые названия предметов. В белорусский словарный фонд прочно вошли многие слова западноевропейского происхождения: тснафли (пуговицы), гаплики (застежки), занкель (пряжка), колнер (воротник), вылоги (отвороты), манкеты (обшлага), гафт (вышивка) и т. п. Вообще в одежде населения Белоруссии в XVI - XVIII вв. больше, чем в какой-либо другой области материальной культуры, проявляются взаимодействие и взаимовлияние культур различных народов. В названиях верхней одежды можно встретить термины древнерусские, западноевропейские, тюркские, иранские.

Обязательным дополнением одежды, особенно верхней, являлись пояса. Трудовое население носило кожаные пояса, к которым подвешивали предметы каждодневного быта (гребни, кошельки, различные украшения), ножи, оружие и нередко украшали их набивными бляшками из металла, а на концах - пряжкой.

Большинство археологических и письменных источников свидетельствует о том, что не только в городах, но также в имениях и фольварках широко употреблялась обувь из кожи домашних животных, окрашенной в различные цвета - черный, темно-

⁴⁵ АВАК. Т. XVII, стр. 415, 1539 г.

⁴⁶ АЗР. Т. 3, стр. 4, 1574 г.; АВАК. Т. XVIII. Вильна. 1891, стр. 28, 1577 г.; т. VIII. Вильна. 1875, стр. 484. 1599 г.; т. XXXVI, стр. 149.

стр. 104

коричневый, желтый, красный. Древнейшим видом кожаной обуви, дожившей у белорусских крестьян до XX в., являлись постолы, ходоки и моршни. Для трудового сельского населения наиболее характерны простые, а для знати и богатых горожан - ажурные кожаные постолы, изготовлявшиеся из прямоугольного куска кожи, края которого загибались у носка и пятки кверху, а затем сшивались стачным швом. Сельское население широко пользовалось и плетенными из лыка лаптями. В актах часто упоминаются боты, чоботы: "Ззуетъ чоботъ с ноги его"; "пана Стаховского сын сторговал ботов пар две турецких, а пару желтых"; "дворнику Федоровичу боты яловичные купили"; "челяди двомъ Ярмоле и Ерому у дорогу ботовъ пары две козловыхъ"; "боты сафьяновые желтые новые двои, коштовали полторы копъ литовскихъ"⁴⁷ . В более ранних письменных документах кожаную обувь называют и сапогами. Сапоги (боты) XVI - XVIII вв. были выворотными, сшитыми дратвой на прямую колодку. Боты носили мужчины и женщины, челядь и паны. Различия прослеживались в качестве материала и цвете обуви. У податных сословий боты яловичные, козловые, у феодалов - турецкие, сафьяновые разных цветов. Длинные голенища-холявы являлись привилегией шляхты. Боты из цветного сафьяна, наилучшим сортом которого являлся текин турецкий либо итальянский красного или желтого цветов, шились для праздничного убора. Сафьяновые шляхетские боты были различных цветов: желтые, красные, зеленые, голубые, фиолетовые - соответственно цвету жупанов. Боты крестьян - преимущественно черного цвета.

Из головных уборов в раннебелорусских актах часто упоминаются шапки, изготовленные из различных материалов, но чаще - из меха целиком или с меховой отделкой: беличьей, кроличьей, собольей, горностаевой, куньей и др.: "Шапка новая черная кроликами подшитая"; "шапка белинная сибирковая"⁴⁸ . Другим широко известным головным убором являлся колпак из импортного сукна с меховой отделкой: "Колпак червоного сукна фалюндышу, кунами подшитый"; "колпак лисами подшитый"⁴⁹ . Шапки и колпаки являлись мужским головным убором всех сословий, а у женщин - только среди привилегированного сословия. Различие между шапкой и колпаком заключалось в том, что первая имела сферическую форму верха, вторая - коническую, хотя довольно часто головной убор со сферическим верхом тоже назывался колпаком. Женщины надевали шапки поверх платка либо накрахмаленного чепца. Распространенными мужскими зимними головными уборами были кучмы - стожкообразные шапки из овчины шерстью наружу.

Шляхетские головные уборы из сукна и бархата назывались магерками. Они украшались перьями. Этот головной убор вместе с названием пришел из Венгрии во времена Батория. Он обычно сам носил такую шапку, поэтому ее иногда называли баторовкой. В XVIII в. магерки, изготовленные из войлока белого, чаще серого цвета, с полями разной ширины, тесно прилегающими к тулье, широко бытовали у мещан и крестьян. В Белоруссию и Литву из Польши вывозили либо готовые магерки, либо мягкий толстый войлок, из которого их шили. Сделанные из соломы или особой травы широкополые капелюши - типичный летний головной убор трудового народа. Капелюши господствующего сословия были из сукна, войлока, бархата. У шляхты в широком ходу были конфедератки, отличительной особенностью которых являлись высокие тульи и четырехугольное дно с острыми концами, благодаря чему их иногда называли рогативками.

Женский головной убор свидетельствовал помимо сословных различий и о семейном положении. Женщины носили различные покрывала: платок, хустка, рантух, наметка, ширинка, убрус, плахта. Хустки, платки и рантухи в отличие от наметок из домотканины чаще всего шили из импортного полотна. Хустки и рантухи вышивались разноцветным шелком с преобладанием красного цвета. "Черное" и "красное" шитье часто упоминается в документах первой половины XVII века. Для изготовления матерчатых головных уборов шляхта наряду с полотном применяла бумажную материю - бавелницу, которая ввозилась из Турции или Германии ⁵⁰ . Матерчатые покры-

⁴⁷ ИЮМ. Вып. VII, стр. 209. 59, 98; АВАК. Т. XXXVI, стр. 388.

⁴⁸ АВАК. Т. XXXVI, стр. 368, 373.

⁴⁹ Там же, стр. 152, 1582 г.; стр. 400, 1590 г.

⁵⁰ Н. Горбачевский. Словарь древнего актового языка Северо-Западного края и Царства Польского. Вильно. 1874, стр. 201.

стр. 105

вала (кроме хусток) женщины всех сословий носили в комплексе с чепцами, обручами, повязками и шапками. У богатых чепцы, брамки и тканицы изготовлялись из драгоценных металлов, жемчуга, шелка, парчи: "чепцы шовковые", "чепец золотый, другой шелку черного и с шлягом"; "брамка перловая, а другая золотая"; "тканка злотоглавая"⁵¹ . Венки - девичьи головные уборы не закрывали макушку. Они складывались из твердой основы (луб, береста шириной до 8 см), тканевой обшивки и украшений (искусственные цветы, фольга, металлические бляшки, иногда бусы). Этот вид девичьих головных уборов, восходящий к глубокой древности, у белорусских крестьян дожил до XX века.

Выше рассмотрены не все сферы материальной культуры, а лишь те ее стороны, которые характеризуют национальные особенности народа, - типы сельскохозяйственных орудий, поселения, жилища, пища, утварь и одежда. В этих сферах материальной культуры белорусов в XVI - XVIII вв. произошли серьезные изменения. Если в XVI - первой половине XVII в. существенную роль играла еще старина, унаследованная от Древней Руси, то в XVIII в. отмечается много новых черт, сформировавшихся в результате взаимодействия белорусской культуры с культурой польской, литовской и развития самой белорусской народности. Приведенные выше факты свидетельствуют также об определенной устойчивости материальной культуры в условиях натурального хозяйства. Ряд черт материальной культуры, известных еще в древнерусский период, широко бытовал у белорусов в течение последующих веков. Элементы культуры, общие для всех восточнославянских народов, прослеживались в процессе обработки земли, сельскохозяйственных орудиях, планировке усадебного комплекса и архитектурном облике его построек, их названиях и функциональном назначении, строительной технике, внешнем облике и внутреннем оборудовании жилища, названиях и типах домашней утвари, одежды, головных уборов и обуви. Вот та, связанная с общностью исторического происхождения, материальная основа, которую не смогли нарушить долгие века владычества иноземных феодалов. В то же время общность судеб, например белорусов и литовцев, на ряде этапов истории создавала реальные предпосылки сближения этих народов, укрепления их дружбы и добрососедства.

⁵¹ АВАК. Т. XVII, стр. 413, 991; т. XXXVI, стр. 42.