Г. Я. Мовчан. Старый аварский дом в горах Дагестана и его судьба

Г. Я. Мовчан. Старый аварский дом в горах Дагестана и его судьба. М., 2001. 525 с., ил.

Вышла в свет капитальная монография выдающегося архитектора, одного из наиболее уважаемых и любимых профессоров Московского Архитектурного института (МАРХИ) и видного ученого, почетного члена Российской Академии архитектуры и строительных наук и Московского отделения Международной Академии архитектуры, доктора архитектуры, профессора Геннадия Яковлевича Мовчана о традиционном аварском зодчестве, основанная на материалах обследований 1945 - 1964 гг.

В томе 528 страниц крупного формата, он богато иллюстрирован, причем большая часть из 785 иллюстраций - авторские фотографии, чертежи и рисунки. По словам автора, интерес к региону, где почти полвека шла "Кавказская война горстки горцев против могущественного соседа", стремление увидеть, "что могло сохраниться там от среды, воспитавшей ее героев", побудили его "принять участие в экспедиции, направлявшейся именно в горы северного Дагестана... Первые же поездки дали настолько ошеломляющий результат, что... я не мог остановить начатого и продолжал изыскания по собственной уже инициативе". А потом были десятилетия "работы за чертежной доской и рабочим столом" (с. 12 - 13), ставшей поистине делом жизни Мастера.

После поездки в горы уже в начале 1960-х годов к интересу историка добавилась боль гражданина и деятеля культуры, который стал свидетелем не просто утраты, но подчас варварского уничтожения бесценного культурного наследия - вызывавших его восхищение и изучавшихся им жилых домов и поселений. "Из сознания населения было выбито почитание жилища предков и заменено стыдом за него" (с. 510). Возможно, именно после этого в заглавии книги появилось добавление "... и его судьба". Г. Я. Мовчан стал относиться к своей работе с еще большей ответственностью и требовательностью, увидев в ней фиксацию и память о шедеврах народного зодчества небольшого самобытного народа. Он не раз забирал рукопись из издательства, пополняя и совершенствуя ее, о чем свидетельствуют хотя бы даты итогового предисловия - 1980, послесловия - 1981, резюме - 1993 и включенной издателями в книгу в

стр. 151

качестве "P.S." статьи - 1998, опубликованной в год кончины замечательного зодчего, педагога, ученого и человека. Эта статья - крик тревоги и боли за уничтожаемое бесценное и самобытное, почти не имеющее аналогов культурное наследие.

Исследования Г. Я. Мовчана начались, как уже говорилось, с участия в этнографических экспедициях под руководством выдающегося ученого- кавказоведа Евгения Михайловича Шиллинга (1842 - 1953), памяти которого посвящена книга. Но уникальность для истории, этнографии и архитектуроведения собранных Г. Я. Мовчаном материалов в том, что в составе экспедиции он был единственным и высокопрофессиональным архитектором, смотрел и видел то, что часто проходит мимо внимания этнографов: от размещения поселений в природном ландшафте, связанного с их оборонительной функцией, от планировки аулов и трассировки внутриаульных дорожек и троп до структуры и конструкции жилого дома (а также мечети, школы, хлева, сеновала, пекарни, амбара, боевой башни) до планировки жилого помещения, тесно связанной с местными обычаями и религиозными воззрениями, до архитектурных деталей, особое место среди которых занимают несущие столбы с их тектоническим и символическим значением и орнаментальным оформлением, до мебели и оборудования, до устройства очага и спального места, до посуды и светцов. В то же время автор сознает и демонстрирует связь архитектурных структур и форм с бытом, нравами, обычаями и религией народа.

Исключительно важен и поучителен анализ структуры аула, расположенного на крутом горном рельефе, на склоне: функционально (в первую очередь вызванная необходимостью защиты от нападений) и тектонически обоснованная многоярусность и связанность, проходы между уровнями жилищ (автор подмечает: "Связь жилого дома с горой в каждом этаже привела к ненужности лестницы. В старых домах ее просто не знали, во всяком случае, не употребляли" и т.д. - с. 412), вдоль ряда домов, нередко под ними, ведущие к родовым и боевым башням, "межквартирные" проемы-дверки, позволяющие в случае опасности переходить из одного помещения в другое, использование в быту крыш-террас, отсутствие оконных проемов в нижних ярусах и их минимальные размеры в верхних, наконец, непрерывность кладки в горизонтальном направлении, показывающая, что аул строился не отдельными домами, а как единое общинное целое. Видимо, такую структуру можно сравнить с поселениями североамериканских индейцев пуэбло; ее изучение и показ могут помочь и современным архитекторам в поисках рациональных решений многофункциональных зданий и сооружений.

Подлинным открытием зодчего стали выявление и анализ типа жилого дома и поселения аварского "вольного общества" Гидатль (Гид), его понимание как целостного художественного объекта, сопоставимого с высочайшими произведениями мирового зодчества именно в силу своей связи с духовным миром и обычаями создавших его людей. На конкретном материале он показывает, как создавался (не просто строился!) дом как модель мира. Исключительно важно мнение исследователя: в монументальности аварского дома "нужно видеть отблеск древнего воззрения: жилище в глазах горца продолжает далеко превышать утилитарные его свойства" (с. 501). И тем больнее было ему видеть уничтожение и, главное, обесценение дома и поселения как культурного наследия их современными обитателями - наследниками (но не продолжателями) их создателей.

Уместной представляется и полемика Г. Я. Мовчана с целым рядом ученых - предшественников и современников, но особенно принципиальны его аргументированные и подкрепленные десятками рисунков и фотографий возражения одному из первых исследователей архитектуры Дагестана Н. Б. Бакланову, который считал ее "примитивной".

Г. Я. Мовчан выявил и доказал роль дерева в чисто каменной на первый взгляд архитектуре Дагестана и пришел к выводу, что безлесный ландшафт - во многом следствие антропогенного воздействия на природу, в частности сознательного уничтожения лесов в период Кавказской войны.

Заканчивая книгу, Геннадий Яковлевич приходит к важному философскому обобщению: "Со времен Витрувия над нами довлеет бездоказательная схема: архитектура рождается как утилитарная структура, а ее "декоративное оформление" вторично, это некий "довесок" к функционально-конструктивной основе. Витрувий сузил духовное содержание архитектуры до понятия красоты и поставил ее на последнее место после пользы и прочности... Разве не очевидно обратное?". И убедительно демонстрирует это на примере аварского дома: "Роль архитектуры в жизни горского общества была огромной; она была не только плодом нравственного кодекса народа, но и важнейшим и могущественным средством поднятия духа на ступень героизма" (с. 504). Автор убедительно дифференцирует и анализирует "жилище социальное" и "жилище священное". И этот вывод поднимает книгу над анализом самого объекта - жилища одного из малочисленных народов России.

И сам Г. Я. Мовчан как архитектор и педагог исповедовал именно такое - высокое духовное представление о зодчестве. Его постройки, и в том числе его последнее произведение - театр в Махачкале (создан совместно с В. Д. Красильниковым и С. Х. Галаджсвой) - исполнены художественности, героизированы, и не случайно основным композиционным акцентом здания театра он сделал перенесенный из разрушающегося аула монументальный резной деревянный столб - "ось мира", как писал философ Мирча Элиаде. Перенесение этого столба в одно из главных общественных зданий столицы Дагестана, несомненно.

стр. 152

должно было, по замыслу автора, не просто украсить интерьер театра, но и показать, какие художественные ценности гибнут в горных аулах.

Структура книги проста и логична: последовательное изложение и графическая фиксация отдельных объектов в соответствии с их расположением и этнокультурными характеристиками, новые тенденции в горской архитектуре, проявившиеся в период после вхождения в состав Российской империи, и в заключительном разделе - обобщения, названные автором "Опыт истолкования".

Книга названа "Старый аварский дом...", но сам автор пишет, что в ней показаны и произведения зодчества других народов Нагорного Дагестана, проживавших в регионе, где им проводились исследования.

При всей академической точности и научной достоверности (как много говорят читателю признания типа: это помещение мною обмерено, в следующем я был, но не мог обмерить, а другие я не смог посетить) архитектуроведческий текст Г. Я. Мовчана отражает поэтичность восприятия и приподнятость изложения, героизацию объекта - отчасти это и дало возможность сделать некоторые интуитивные открытия, недостаточно обоснованные, казалось бы, сближения (например, с архитектурой Средиземноморья) и выводы.

Столь же поэтична, при всей точности и скрупулезности, графика автора - четкая, но очень живая линия, светотень, выявление структурности и деталей, местных особенностей орнамента, резьбы, петрографики (кажется, удачнее был бы термин "петроглифика"), выбор то ортогональных проекций, то перспектив, прорисовка старых фотографий и оттисков резьбы по дереву и камню, само расположение иллюстраций на страницах и в книге в целом помогают создать образ архитектуры аварцев. В качестве иллюстраций убедительно использованы также четко привязанные к конкретным объектам описания картины и рисунки Е. Е. Лансере и Г. Г. Гагарина. Г. Я. Мовчан был внешне и внутренне красивым человеком, и он создал красивую и глубокую книгу, которая всегда будет напоминать не только о великолепной (во многом, увы, уже утраченной) архитектуре, но и об авторе книги.

Еще когда в 1950 г. Г. Я. Мовчан защищал в МАРХИ кандидатскую диссертацию, один из выступавших, показывая на выставленные обмеры памятников дагестанской архитектуры, сказал: Мовчану, конечно, повезло, что он обследовал архитектуру такого художественного уровня, но повезло и Дагестану, что эту архитектуру обследовал именно Мовчан.

Путь книги к читателю был, как уже говорилось, долгим и трудным. Следует искренне поблагодарить сына Геннадия Яковлевича Алексея Геннадиевича, внука Дмитрия, издавшего книгу, и учеников Г. Я. Мовчана, прежде всего В. Д. Красильникова и автора обложки В. А. Шульрихтера, материально поддержавших издание монографии, которая стала выдающимся вкладом в изучение зодчества народов Дагестана и России в целом.