Подобно смерчу пронеслись гунны Аттилы - "бича божьего", как называли его современники, по странам Европы, все сметая на своем пути. Это был сравнительно кратковременный, но чрезвычайно кровавый эпизод в "великом переселении народов", которое в основном последовало за гуннским нашествием на Запад, начавшимся еще задолго до Аттилы, в последней четверти IV века нашей эры. В 375 г. гуннские племена, кочевавшие тогда в степях Нижнего Поволжья, переправились через Дон и разбили племенной союз остготов. Жившие к западу от остготов родственные им вестготы, спасаясь от гуннов, форсировали Дунай и поселились во Фракии, в пределах Восточной Римской империи. Так началось "великое переселение народов". Античные авторы писали о гуннах с ненавистью. Готский историк Иордан, живший в VI в., рассказывал, например, что гунны произошли от браков остготских женщин, сосланных за колдовство в пустыню около "Мэотийского болота" (Азовского моря), с местными злыми духами. Автор одного из важнейших источников по истории гуннов, римский писатель IV в. Аммиан Марцеллин сообщал о гуннах следующее: "Все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь чудовищным и страшным видом, что можно принять их за двуногих зверей или уподобить сваям, которые грубо вытесываются при постройке мостов. При столь неприятном человеческом облике они так дики, что не употребляют ни огня, ни приготовленной пищи, а питаются кореньями полевых трав и полусырым мясом всякого скота, которое кладут между своими бедрами и лошадиными спинами и скоро нагревают парением... У них нельзя найти даже покрытого тростником шалаша; кочуя по горам и лесам, они с колыбели приучаются переносить холод, голод и жажду... Они одеваются в одежды холщовые или сшитые из шкурок лесных мышей... Головы они прикрывают кривыми шапками, а волосатые ноги защищают козьими шкурами... Они плохо действуют в пеших стычках, но зато, как бы приросшие к своим выносливым, но безобразным на вид лошаденкам и иногда сидя на них по-женски, они исполняют все обычные свои дела... Они не подчинены строгой власти царя, а довольствуются случайным предводительством знатнейших и сокрушают все на своем пути. Иногда, угрожающие нападением, они вступают в битвы клинообразным строем, со свирепыми криками... Издали они сражаются метательными копьями, на конце которых вместо острия с удивительным искусством приделаны острые кости, а врукопашную, очертя голову, рубятся мечами и на врагов, сами уклоняясь от ударов кинжалов, набрасывают крепко свитые арканы для того, чтобы, опутав члены противника, отнять у него возможность усидеть на коне или уйти пешком. У них никто не занимается хлебопашеством и никогда не касается сохи. Все они, не имея ни определенного места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют по разным местам, как будто вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь. Здесь жены ткут им жалкую одежду, спят с мужьями, рожают детей и кормят их до возмужалости. Никто из них не может ответить на вопрос, где его родина: он зачат в одном месте, рожден далеко оттуда, вскормлен еще дальше"¹ .

Гунны - народ очень древний. Их прародина находилась далеко на Востоке. По мнению современных исследователей, они были в основе своей тюрками, но, возможно, включали в себя и этнические группы монгольско-тунгусского происхождения. Издавна гунны кочевали в степях Монголии, у южного края пустыни Гоби, к северо-западу от реки Хуанхэ. Само название гуннов, по-видимому, хунну. Во всяком случае, так называют их китайские источники. Археологически хунну известны по могильникам, изу-

¹ А. Марцеллин. История, Кн. XXXI, гл. 2, пп. 1 - 12. См. "Хрестоматия по истории древнего мира". Т. III. М. 1953.

ченным в основном на территории Монголии и Забайкалья. Это обычно каменные, квадратные в плане курганы, сложенные из огромных гранитных глыб. Под курганами на глубине нескольких метров в бревенчатых срубах помещаются захоронения вождей в гробах из досок. Захоронения эти были разграблены еще в древности. Особенно интересны могильники, обнаруженные в Ильмовой Пади вблизи Кяхты и в горах Ноин- Ула к северу от Улан-Батора. Здесь найдены были остатки шелковых тканей, ковров, бронзовые зеркала, изделия из белого нефрита, трехлопастные железные стрелы, железные удила, костяные накладки на лук, узкогорлые серые вазы. В III в. до н. э. на территории Монголии и Южного Забайкалья возник военный союз хунну, ядро которого составили 24 племени. Хунну, или "сюнну", что означает "злые рабы", совершали отныне систематические набеги на границы Китая. Особенно усилилось могущество хунну во II в. до н. э., в годы правления "великого вождя" Модэ (206 - 174 гг.). В 200 г. до н. э. Модэ нанес поражение китайцам и обложил их данью. Однако с конца II в. до н. э. началась для хунну полоса неудач, что и привело к движению хунну на Запад. В 55 г. до н. э. их племенной союз распался; выделились группы северных и южных гуннов, причем северные во главе с Чжи-Чжи откочевали на Запад. Вскоре они перевалили через горы Тянь-Шань и утвердили свое господство в степях современного Восточного Казахстана. В этих местах ранее жили ираноязычные аланы. Поэтому появление здесь гуннов привело к новым перемещениям племен. Часть аланов смешалась с гуннами, а часть ушла на запад, в низовья Волги и Дона.

В 36 г. н. э. власть гуннов в Восточном Казахстане в ходе борьбы с соседями была сломлена. Некоторые племена ушли через Афганистан в Индию, а основная масса гуннов переместилась на запад, в район обитания аланов и угорских племен. Здесь, на большом пространстве в степях между низовьями Дона, Волги и Аральским морем, гунны, угры и аланы в течение трех веков кочевали, вступая в политические отношения, как мирные, так и военные, с великими державами древности - Ираном и Римской империей. Когда в 375 г. н. э. гунны под предводительством Баламбера разгромили остготское "королевство" Эрманариха, возник новый огромный гуннский союз, распространивший свою власть на территории от Карпат до Кавказа и подчинивший себе многие местные племенные группы и народности. Постепенно гунны проникали все дальше на запад. Нередко они вторгались в пределы Восточной Римской империи. В 395 г. под водительством Ульдины гунны подходили к стенам Константинополя. В том же году они совершили набег на Закавказье и Месопотамию. В IV в. гунны не образовывали еще единого государства. Они разделялись на племена, во главе которых стояли вожди. Лишь в V в. среди отдельных предводителей племен стали выделяться более сильные. От неорганизованных грабительских набегов гунны переходят к крупным завоевательным предприятиям. Особенно усиливается натиск гуннов на римские земли при царе Ругиле, жившем в первой трети V века. Ругиле удалось захватить богатые римские придунайские провинции. Отныне Паннония (территория современной Венгрии) становится центром гуннской державы. Восточноримский император обязался ежегодно платить Ругиле 350 фунтов золота. Успешные войны с римлянами обогащали гуннскую знать. Она живет теперь в роскоши, владеет большим количеством скота, рабов. Деревянные дома знати украшаются внутри коврами и цветными шерстяными тканями. Знатных гуннов, приближенных царя, его вассалов, вождей племен обслуживает многочисленная челядь; обед им подают на золотых и серебряных блюдах. Как сильно все это отличается от того примитивного образа жизни кочевников, о котором столь ярко поведал Аммиан Марцеллин! Впрочем, и в IV в. н. э. и в более древние эпохи гуннское общество не было однородным. Как показали археологические находки, еще у хунну началось социальное расслоение, выделилась племенная знать, чьи роскошные захоронения под курганами сохранились до наших дней.

В 434 г. Ругила умер, передав власть племянникам, сыновьям своего брата Мундзука - Бледе и Аттиле. Последние правили совместно 12 лет, покоряя германские племена и тревожа набегами римлян. В 437 г. гунны (правда, без участия Аттилы) разгромили Бургундское королевство - событие, легшее в основу сюжета "Песнь о Нибелунгах". В 445 г. Аттила убил своего брата Бледу и стал править единолично. Начался период его короткого, но кровавого царствования, воспринимавшийся современниками как наказание, ниспосланное богом за грехи людей. Аттила отличался не только жадностью, жестокостью и властностью, но и организаторским и военным талантом. Готский историк Иордан писал о нем: "Этот человек родился в мир для потрясения народов и для внушения страха всем странам; не знаю, каким образом, он наводил ужас на всех ходившей о нем страшной молвою. Он выступал гордо, озираясь вокруг, чтобы казаться страшным в самих движениях выпрямленного тела. Любя войну, Аттила был умерен в еде, тверд в совете, снисходителен к просьбам и благосклонен к тем, кого принимал под свое покровительство. Рост его был невелик, грудь широкая и большая голова, глаза узкие, редкая борода с проседью, нос вогнутый, а тело смуглого цвета, обличающего его происхождение"² . Свой первый удар Аттила обрушил на Восточную Римскую империю, в которой тогда правил слабовольный Феодосии II, находившийся всецело под влиянием своей властной сестры Пульхерии. Одна за другой пали римские крепости на Дунае, и орды гуннов растеклись

² Иордан. О готах. Кн. XXXV. См. "Хрестоматия по истории средних веков". Т. I. М. 1953.

по Балканскому полуострову, все уничтожая на своем пути. Римское войско, выступившее навстречу, подвергалось постоянным нападениям подвижных конных отрядов Аттилы. Гунны появлялись там, где их никто не ждал. Оттесненная на полуостров Херсонес Фракийский, армия римлян была рассеяна в одном большом сражении, и тогда ужас опустошения распространился по всей Греции. Семьдесят городов были сожжены и разграблены. Даже Константинополь, стены которого пострадали от землетрясения, оказался в угрожаемом положении. Гунны захватили огромную добычу. Тысячи людей были угнаны в рабство. Восточноримский двор в этих условиях в 448 г. был вынужден согласиться на позорное соглашение с Аттилой. Предводитель гуннов получил земли по правому берегу Дуная. В виде военного вознаграждения ему выплатили 6 тысяч фунтов золота и обязались впредь ежегодно доставлять дань в размере 2100 фунтов золота. Константинопольское правительство обязалось также вернуть Аттиле всех "перебежчиков", под которыми подразумевались гунны-наемники, служившие в императорском войске.

Желая ослабить римлян, Аттила настойчиво требовал выдачи своих соплеменников. Впоследствии вопрос о "перебежчиках" стал удобным предлогом для ссор с Константинополем и бесконечных вымогательств. Чуть что, Аттила слал новое посольство в столицу Восточной Римской империи с требованием выдачи этих лиц. Феодосии был вынужден щедро одаривать посольства и отправлять в ставку Аттилы своих представителей с богатыми дарами. Подобная дипломатическая активность была выгодна для Аттилы, не только обогащавшегося таким способом, но и державшего империю в постоянном страхе перед новым нашествием в случае невыполнения его требований. Уступчивость константинопольского двора, впрочем, не избавляла Балканский полуостров от неоднократных грабительских рейдов гуннов. И все же Феодосии предпочитал переговоры открытым военным действиям. Аттила получил от императора высокое и почетное военное звание "magister militum"; дань ему была увеличена. Одно из римских посольств к Аттиле, возглавлявшееся знатным вельможей Максимином, оказалось впоследствии особенно ценным для истории. В свите Максимина находился в качестве секретаря ученый-грек по имени Приск, который во время пребывания в ставке Аттилы вел дневник, легший в основу сочинения, дошедшего до нас. Это - одно из наиболее точных и достоверных свидетельств о гуннах и Аттиле. Являясь воспоминаниями и наблюдениями современника и очевидца, труд Приска дает нам возможность как бы самим увидеть Аттилу, его двор и приближенных. Вот что рассказывает Приск: "Переехав через некоторые реки, мы прибыли в одно огромное селение, в котором был дворец Аттилы. Как уверяли нас, он был великолепнее всех дворцов, которые он имел в других местах. Он был построен из бревен и досок, искусно выглаженных и обнесенных деревянною оградою, более служащей к украшению его, нежели к защите. После дома царского самый отличный был дом Онигисия (приближенного Аттилы. - И. С. ), также с деревянной оградой; но он не был украшен башнями, как двор Аттилы.

...При въезде в селение Аттила был встречен девицами, которые шли рядами под тонкими и белыми полотняными покрывалами; под каждым из этих длинных покрывал, поддерживаемых руками стоящих по обеим сторонам женщин, было до семи или более девиц; а таких рядов было очень много. Девицы, предшествуя Аттиле, пели скифские песни. Когда Аттила был подле дома Онигисия..., супруга его вышла из дома со своими служителями, из которых одни несли кушанье, другие вино... Жена Онигисия приветствовала Аттилу и просила его вкусить того, что она ему подносила с изъявлением своего почтения. В угодность жене любимца своего Аттила, сидя на коне, ел кушанье из серебряного блюда, которое служители подняли высоко. Вкусив вина из поднесенной ему чаши, он поехал в царский дом, который был выше других и построен на возвышении... На другой день я пошел ко двору Аттилы с подарками для его супруги. Имя ее Крека. Аттила имел от нее трех детей, из которых старший был владетелем акациров и других народов, занимающих лежащую при Понте (Черное море. - И. С. ) землю скифскую. Внутри ограды было много домов: одни - выстроенные из досок, украшенных резною работой; другие - из тесаных и выпрямленных бревен вставленных в брусья, образующих круги, которые, начиная с пола, поднимались до некоторой высоты. Пол был устлан сделанными из шерсти коврами, по которому ходили. Вокруг царицы стояло множество рабов; рабыни, сидя на полу против нее, испещряли разными красками полотняные покрывала, накладываемые в украшение на одежду варваров... Когда возвратились мы в свой шатер, к нам пришел отец Ореста и объявил нам, что Аттила приглашает нас обоих на пиршество, которое будет около девяти часов дня. В назначенное время пришли мы и посланники западных римлян и стали на пороге комнаты против Аттилы. Виночерпцы подали чащу, по обычаю страны своей, чтобы и мы помолились прежде чем сесть. Сделав это и вкусив из чаши, мы пошли к седалищам, на которые надлежало нам сесть и обедать. Скамьи стояли по стенам комнаты на обеих сторонах; в самой середине сидел на ложе Аттила; позади него было другое ложе, за которым несколько ступеней вели к его постели. Она была закрыта тонкими и пестрыми занавесами, служащими украшением, подобным тем, какие в употреблении у римлян и эллинов для новобрачных. Первым рядом для обедающих считалась правая сторона от Аттилы, вторым - левая, на которой мы сидели... Старший сын его сидел на краю его ложа, не близко от него, потупив глаза в землю из уважения к нему.

Когда все сели по порядку, виночерпец, подойдя к Аттиле, поднес ему чашу с вином. Аттила взял ее и приветствовал того, кто был первым в ряду. Тот, кому была оказана честь приветствия, вставал; ему не было позволено садиться прежде, чем Аттила возвратит виночерпцу чашу, выпив вино или попробовав его. Когда он садился, присутствующие чтили его таким же образом; они принимали чаши и, приветствовав его, пробовали из них вино. При каждом из гостей находилось по одному виночерпцу, который должен был входить по порядку по выходе виночерпца Аттилы... Подле стола Аттилы поставлены были столы для трех, четырех или более гостей так, чтобы каждый из них мог брать из положенного на блюдо кушанья, не выходя из ряда скамей. Первым вышел служитель Аттилы, неся блюдо, наполненное мясом. За ним прислуживавшие другим гостям ставили на столы кушанья и хлеб. Для других варваров и для нас были приготовлены отличные яства, подаваемые на серебряных блюдах; но перед Аттилой ничего более не было, кроме мяса на деревянной тарелке. Он показывал умеренность и во всем прочем. Пиршествующим подносимы были чаши золотые и серебряные, а его чаша была деревянная. Платье на нем было также простое и не отличалось не чем иным, как только опрятностью. Ни висящий у него меч, ни шнурки варварской обуви, ни узда его лошади не были украшены золотом, каменьями или чем-либо драгоценным, как то водится у других скифов... С наступлением вечера зажжены были факелы. Два варвара, выступив перед Аттилой, пели песни, в которых превозносили его победы и проявленные в сражениях доблести. Собеседники смотрели на них; одни веселились, слушая стихотворения; другие, вспоминая о битвах, были воспламеняемы ими; те, которые телом были уже слабы по причине лет своих и духом были спокойнее, проливали слезы... Аттила один оставался неизменным и, казалось, не говорил и не делал ничего... Он только смотрел веселыми глазами на младшего из своих сыновей по имени Ирнак, который пришел к нему и стоял возле него. Аттила ласково брал его за щеку"³ .

Таким был Аттила незадолго до нового грозного похода на Запад. Он находился в то время на вершине своего могущества. Его власть и влияние простирались от Балтийского моря до границ с Ираном и степей Средней Азии. Многие германские, сарматские и славянские племена следовали за ним в походах, Остготы, лангобарды, скифы, ругии, гепиды, тюринги, частично алеманны и франки находились в зависимости от гуннов. Западный мир трепетал перед гневом Аттилы. В 450 г. неожиданно умер, упав с лошади, константинопольский император Феодосий II. Его сестра и фактическая правительница Пульхерия объявила мужа своего Марциана "августом". Новый император, Марциан, был смелый человек: он отказался платить обычную дань Аттиле, гордо заявив, что для друзей у него имеются подарки, а для врагов - оружие. Аттила стал готовиться к походу на Константинополь. Но случай дал иное направление его гневу. В Западной Римской империи в то время царствовал болезненный Валентиниан III, сын знаменитой Плацидии, сестры императора Гонория, побывавшей в юности замужем за вестготским королем Атаульфом, сподвижником разрушителя Рима короля Алариха. Фактически всеми делами в Западной империи заправляла энергичная Плацидия, опиравшаяся на поддержку талантливого военачальника Аэция. Но у Плацидии, кроме Валентиниана, была еще дочь Гонория, похожая характером на мать. Опасаясь, как бы будущий муж Гонории не стал претендовать на престол, ее обрекли на безбрачие. Валентиниан даровал своей сестре высокий титул "августы" и предназначил к монашеской жизни. Однако Гонория тайно вышла замуж за управителя своих имений Евгения. Когда это раскрылось, Евгения казнили, а строптивую Гонорию отправили из Равенны, где тогда находился западноримский двор, в Константинополь. Но Гонория через тайного посланца предложила свою руку царю гуннов, передав ему в виде залога драгоценный перстень. Аттила согласился принять Гонорию в свой гарем и на этом основании потребовал от императора Валентиниана III значительную часть его владений в качестве приданого. Притязания Аттилы были отвергнуты, что явилось поводом к войне. Разумеется, только поводом, так как причины ее были более серьезными. Аттила хотел получить богатую добычу в еще не разоренных им странах Запада, в Галлии и Италии, где сложная внутренняя обстановка - постоянные перемещения вторгшихся туда племен германцев и обострившиеся социальные конфликты - должна была облегчить действия гуннов.

С армией, включавшей в себя представителей многих племен, Аттила устремился на запад. Кроме гуннов, за ним шли остготы, гепиды, ругии, герулы и другие. Эта огромная рать насчитывала свыше 200 тыс. человек. Казалось, не было силы, способной остановить ее натиск. В 451 г. весной полчища Аттилы переправились через Рейн. Город Мец был взят штурмом, разграблен и сожжен. Такая же участь ожидала и Орлеан, к осаде которого приступил Аттила. В это время большое дипломатическое искусство проявил римский полководец Аэций. Ему удалось, в противовес гуннскому конгломерату племен, создать проримский союз вестготов, алеманнов, бургундов, части франков, аланов. Объединенное римско-германское войско выступило против гуннско-германской рати Аттилы. Узнав о приближении Аэция, Аттила снял осаду с Орлеана, где лесистая местность не позволяла развернуться гуннской коннице, и отошел к реке Марне. Здесь, на Каталаунских полях, недалеко от города Труа, 15 июня 451 г. произошла знаменитая битва, получившая название "битва народов". В этом сражении

³ Приск. Римское посольство к Аттиле. СПБ. 1848, стр. 22 - 37.

с обеих сторон принимало участие около полумиллиона бойцов. Сами гунны и римляне были в меньшинстве. В основном борьба шла между различными германскими племенами - между уже принявшими христианство союзниками Рима и еще языческими вассалами Аттилы. Получив предсказание от гадателей, что в предстоящей битве погибнет вражеский полководец, и решив, что это относится к Аэцию, Аттила решил начать битву.

Вот как описывает ее Иордан: "Войска сошлись... на Каталаунских полях. Была на равнине покатая возвышенность, образующая холм. И вот каждая сторона стремилась захватить ее. ...Направо стояли гунны со своими, налево - римляне и вестготы с союзниками. И вот, оставив склоны, они вступают в битву из-за вершины. Правое крыло войска составлял Теодорих с вестготами, левое - Аэций с римлянами, в середине же поместили Сангибана, предводительствовавшего... аланами... Против расположилось гуннское войско, в середине которого находился со своими храбрейшими Аттила... Крылья же образовали многочисленные народности и различные племена, которых Аттила подчинил своей власти. Между ними выделялось войско остготов, предводительствуемое Баламиром, Теодемиром и Видемиром... А бесчисленным войском гепидов предводительствовал прославленный король Ардарик, который вошел в доверие к Аттиле своей исключительной верностью... Остальная же... толпа королей и вождей разных племен ожидала, подобно телохранителям, приказаний Аттилы, и как только он поводил глазами, так без возражений, со страхом и трепетом являлся пред его лицо каждый... Один Аттила - король над королями - стоял над всеми и за всех действовал... Аттила направил своих, чтобы они заняли вершину холма, однако Торисмунд и Аэций его предупредили: они раньше овладели возвышенностью холма и легко отбили устремившихся туда гуннов... Сходятся врукопашную. Завязывается битва, жестокая и повсеместная, ужасная, отчаянная. Ни о чем подобном не рассказывает древность, повествующая о такого рода деяниях... Если верить рассказам стариков, протекавший по упомянутому полю в низких берегах ручей широко разлился от крови, струившейся из ран сраженных... Тут Теодорих король, объезжавший и ободрявший свое войско, был сброшен с коня и, растоптанный ногами своих, кончил престарелую жизнь... Тогда вестготы, отделившись от аланов, устремились на отряды гуннов и убили бы самого Аттилу, если бы он из предосторожности заблаговременно не убежал и не укрылся в лагере, обнесенном повозками"⁴ .

Наступившая ночь прервала битву. На следующий день гунны и их союзники, укрывшиеся в укрепленном лагере, не предпринимали вылазок, и поле битвы осталось за Аэцием. Римляне могли торжествовать победу. Аттила в ожидании штурма приготовился к худшему. В случае окончательного поражения он решил даже сжечь себя на костре. Но нового натиска со стороны римлян и их союзников не последовало. Аттилу спасли разногласия в римском стане. Опасаясь чрезмерного усиления вестготов, Аэций посоветовал их новому королю Торисмунду не атаковать лагерь Аттилы и вернуться на родину, в свое королевство. При таких обстоятельствах Аттила смог с остатками войска уйти за Рейн. Но Аттила не считал себя еще побежденным и начал приготовления к новому походу. Весной 452 г. он вторгся в Италию, снова требуя руки Гонории и ее приданого. Путь Аттилы через Северную и Центральную Италию был отмечен ужасными разрушениями, пожарами, истреблением тысяч людей. Город Аквилея был стерт с лица земли. Такая же участь постигла Верону, Мантую, Бергамо. Милан добровольно покорился Аттиле и потому был всего лишь разграблен. Император Валентиниан III в страхе бежал из Равенны в Рим, положение которого, однако, было не менее опасным. Древняя столица империи не имела возможности обороняться. Аэций со своими отрядами находился далеко. В городе совсем не было войск. В таких условиях римляне не нашли ничего лучшего, как отправить к Аттиле посольство из знатнейших людей. Возглавил посольство римский епископ ("папа") Лев, прозванный впоследствии Великим. Если верить традиции, вид почтенного старца, его речь и его одеяния произвели сильное впечатление на царя гуннов. Он отказался от своего намерения идти на Рим и удалился из Италии, пригрозив через год вновь вернуться, если ему не дадут Гонорию и ее приданое. Имелись реальные причины, побуждавшие Аттилу к уступчивости. В его войске началась эпидемия чумы. В разоренной стране он не мог добывать продовольствие. В проходах через Апеннинские горы его поджидал Аэций. В центре гуннской державы начались смуты. Не удивительно, что Аттила решил не обострять отношений с римским двором и предпочел с почетом удалиться восвояси. В 453 г. Аттила совершенно неожиданно и при загадочных обстоятельствах умер на брачном ложе. Современники восприняли это известие как "небесный дар", и еще много веков спустя народы в героических сказаниях вспоминали об этом событии, давая ему свое объяснение, сохранившееся в "Песне о Нибелунгах".

Научная критика содержания и истолкование этих сказаний связывают их, впрочем, не только с "Песней о Нибелунгах", но и со старинными скандинавскими источниками. А вошли они в обращение в 1643 г., когда епископ Бриньольф Свейнсон вручил королю Дании Фридриху III ценный дар - только что обнаруженный им старинный манускрипт. Это был сборник древнеисландских мифологических и героических песен, получивший впоследствии наименование "Старшая Эдда". Песни "Старшей Эдды" складывались во времена викингов, в IX - XII вв., в эпоху грозных набегов

⁴ Иордан. О готах. Кн. XXXVIII ел. См. указ. изд.

"северных людей" - норманнов на страны Европы. Однако содержание этих песен нередко более древнее. Помимо мифологических песен, в сборник "Старшей Эдды" вошли и героические сказания. Некоторые из этих сказаний как раз и повествуют о временах так называемого "великого переселения народов" и об Аттиле.

Об Аттиле-Этцеле много говорится и в эпических произведениях германцев. Они, однако, дошли до нас в поздней литературной обработке, которой они подверглись в сложившемся феодальном обществе Европы XIII века. По своему содержанию они поэтому гораздо дальше отстоят от реальной исторической основы, чем аналогичные рассказы "Старшей Эдды", и в этом преимущество исландского эпоса. Особенно много внимания Аттиле уделяется в "Песне о Нифлунгах" в ее исландском варианте. В основе обоих произведений лежит достоверный исторический факт: еще в 437 г. гунны разрушили Бургундское варварское королевство со столицей в Вормсе, а в 453 г., как рассказывает Иордан, Аттила был найден на следующий день после свадебного пира мертвым и окровавленным на брачном ложе, которое он делил с германской пленницей Ильдико. Причины смерти Аттилы, как мы уже упоминали, остались неизвестными. Возможно, он умер просто от удара. Но среди германских племен, подчиненных гуннам, распространился слух, что Аттилу убила бургундка Ильдико, отомстившая предводителю гуннов за гибель ее родственников. Ильдико - это сокращенная ласкательная форма от имени Хильда, или Кримхильда, а именно так зовут жену Аттилы в "Песне о Нибелунгах". В исландской "Песне о Нифлунгах" эта героиня выступает под именем Гудруны. В "Песне о Нибелунгах" образ Этцеля (Аттилы) отодвинут несколько на второй план. В центре событий оказывается как раз Кримхильда, которая умерщвляет не Аттилу, а с помощью Аттилы своих братьев, мстя им за убийство ее первого мужа - Зигфрида. В "Песне о Нифлунгах" дается противоположная трактовка: Гудруна убивает Атли (Аттилу), чтобы отомстить ему за гибель братьев. Сам Аттила нападает на бургундов из жадности, стремясь овладеть богатствами, перешедшими к бургундам от первого мужа Гудруны, храброго витязя Сигурда (Зигфрида в "Песне о Нибелунгах").

Содержание заключительной части "Песни о Нифлунгах" очень драматично и поражает своей варварской грубостью. Здесь рассказывается о том, как на другой день после побоища Аттила-Атли пировал с вождями в своем дворце, празднуя победу. Гудруна прислуживала гостям, подносила им дорогие напитки. Но сердце ее терзала жажда мести за погибших родственников. И она нашла способ жестоко отомстить Аттиле. Как Медея, героиня трагедии Еврипида, Гудруна убила двоих своих сыновей от Аттилы, а затем накормила отца их изжаренными сердцами и напоила его вином из их черепов. Потом в ту же ночь Гудруна убила Аттилу. Так повествует древнее германское предание о внезапной смерти грозного завоевателя. В некоторых других памятниках героического эпоса Аттила тоже присутствует в качестве одного из главных действующих лиц. О нем речь идет в "Поэме о Дитрихе Бернском", в "Песне о Хильдебранте", в латинской поэме X века "Вальтарий, мощный дланью". Во всех этих произведениях Аттила изображается как некий сказочный король, чем-то напоминающий бриттского короля Артура или былинного киевского князя Владимира, при дворе которого также жили храбрые витязи, совершавшие великие подвиги. Таков след, оставленный предводителем гуннов в поэтической памяти народов. Как мы видели, подлинный Аттила сыграл иную историческую роль, нежели та, какую ему приписывает эпос.

Гуннскому царю устроили пышные похороны. "Его первый гроб сделали из золота, второй - из серебра, третий - из железа. Этим они хотели показать, что все это подобало могущественному царю: железо потому, что он покорил народы; золото и серебро потому, что он получил драгоценности от обеих империй. К этому прибавили захваченное оружие убитых врагов, ценную конскую сбрую, украшенную всевозможными ценными камнями, и разнообразные почетные знаки"⁵ . После пышной тризны, когда лучшие воины демонстрировали свое искусство, а певцы прославляли подвиги Аттилы, тело грозного царя в трех гробах было поздней ночью предано земле. Чтобы сохранить в тайне место захоронения, все, сооружавшие могилу, были перебиты. После смерти Аттилы его держава распалась. Между сыновьями Аттилы начались раздоры. Этим воспользовались покоренные племена. Первыми восстали гепиды. Их вождь Ардарик в битве на реке Недао нанес поражение гуннам. Старший сын Аттилы, Эллак, пал в битве. Другой сын также вскоре погиб. Только младший сын, Ирнак, любимец Аттилы, с остатками гуннов бежал в степи Причерноморья. Здесь их потомки кочевали еще в течение двух веков, постепенно смешиваясь с другими племенами. С VII в. имя гуннов почти перестает упоминаться современниками.

⁵ Иордан. О готах. Кн. L. См. указ. изд.